В системной концепции обобщены результаты анализа более 1000 диссертаций по проблеме конфликтов, защищенных в нашей стране в ХХ веке инынешнем столетии. Он позволил выявить всю систему проблем, реально изучаемых российскими конфликтологами в 16 отраслях знаний. Другими способами системно и объективно оценить реальное положение дел в области изучения конфликтов невозможно.
Важным элементом системной концепции является анализ 2247 публикаций по проблеме конфликтов в нашей стране с 1924 г. по 1996 г. и основных публикаций с 1997 г. по 2000 г. Это позволило вскрыть тенденции в развитии отраслей конфликтологии, сравнить состояние последних, дать обоснованный прогноз развития науки в ближайшем будущем и т.п.
Результаты первичного системного анализа 3000 реальных межличностных конфликтов позволили установить высокую эффективность системно-ситуационного метода, выявить целый ряд важных содержательных и динамических характеристик межличностных конфликтов.
Н. И. Леонов
НОМОТЕТИЧЕСКИЙ И ИДИОГРАФИЧЕСКИЙ
ПОДХОДЫВ КОНФЛИКТОЛОГИИ
Печатается по изданию:
Конфликт и личность в изменяющемся мире:
Матер. Междунар. науч.-практ. конф.,
Ижевск, 2—5 окт. 2000 г. / Отв. ред. Н. И. Леонов,
С. Ф. Сироткин. — Ижевск: Изд-во УдГУ, 2000.
Одной из актуальных задач конфликтологии является поиск подходов для научного анализа конфликтов. Трудности этого этапа обусловлены, на наш взгляд, двумя причинами. С одной стороны, в отечественной психологии наблюдается этап методологического кризиса, когда становится традиционной необязательность материалистических представлений о происхождении, функционировании и развитии психики. Это, в свою очередь, ведет к подмене объективного субъективным как в выборе методов исследования, так и в толковании результатов.
С другой стороны, это объясняется рядом особенностей самого такого социального явления, как конфликт.
Во-первых, конфликты относятся к числу социальных явлений, границы которых расплывчаты и четко не просматриваются. Во-вторых, любой конфликт имеет множество сторон, аспектов, что требует комплексного подхода к его изучению. В-третьих, при анализе конфликтных ситуаций практически неустранимы идеологические и ценностные ориентации или даже предвзятость исследователя, обусловленная его научными интересами.
На наш взгляд, перспективным является соотношение номотетического с идеографическим подходом к описанию и объяснению поведения человека в конфликте.
Идеографический способ исследования должен быть ориентирован на описание и объяснение сложного целого. Описание должно быть полным и конкретным, единичный элемент, т. е. личность, должен быть представлен как уникальный феномен. Номотетическое исследование в противоположность этому ориентировано на открытие общих законов, справедливых для любого частного случая. Основные структуры и процессы раскрываются с помощью экспериментальных процедур.
В адрес идеографического метода раздаются упреки, главный из которых — отсутствие объективности. Под этим подразумевается, что полученные результаты в определенной степени зависят от теоретической ориентировки интервьюера и его опыта. Утверждается, что с помощью этого метода невозможно открыть общие законы. Противники метода обвиняют приверженцев идеографического исследования в использовании специфических терминов и в излишнем многословии.
Но номотетический подход также подвергается критике. Действительно, на его основе можно открыть общие законы, но, зная эти законы, невозможно составить достаточно полное представление о личности, поскольку каждая личность уникальна.
Резкое противопоставление идеографического и номотетического типов описания нередко приводит к путанице. Идеографическое описание иногда отождествляют с описанием какого-либо случая. Однако первые исследователи, представляющие описание отдельных случаев, пытались отыскать общие законы поведения.
Например, З. Фрейд при исследовании внутриличностных конфликтов пытался установить общие механизмы, вызывающие истерию. Существуют, однако, исследователи, изучающие отельные случаи, чтобы понять субъективные смыслы, образующие внутренний мир конкретного человека.
Херманс пришел к заключению, что не существует противоречия между номотетическими и идеографическими исследованиями.
Психология должна стремиться вывести общие законы. Но общие законы не следует отвергать только потому, что они не могут быть полностью применены в специфических случаях. Законы должны быть адаптированы для конкретных ситуаций.
Маккей утверждает, что в психологии общие законы могут быть специфицированы применительно к определенным контекстам, которые могут различаться с точки зрения времени, места и участвующих лиц.
Итак, здесь представлены различия между номотетическим и идеографическим типами описаний. Идеографические исследования не тождественны исследованию «единичного» случая. Идеографические исследования могут быть направлены и на раскрытие общих механизмов. Наука ориентирована на нахождение общих законов, в психологии их действие во многом определяется контекстовыми характеристиками времени, места и группы людей. В тех случаях, когда идеографическое исследование направлено на нахождение общих механизмов, противоположность этих двух подходов снимается. Если же поставлена задача описать уникальную личность посредством идеографического метода, то информация о таких показателях групповой статистики, как усредненные показатели и коэффициенты корреляции, вряд ли окажется полезной.
Идеографические техники основаны на использовании психосемантических закономерностей, анализе индивидуальных матриц, при котором пространство самоописания и его содержательные оси не задаются априорно на основе усредненных данных, а выявляются у данного конкретного испытуемого. Результаты интерпретируются не путем соотнесения с «нормой», а относительно других характеристик того же субъекта.
Основоположником «техники индивидуальных решеток» является Дж. Келли. Он указал на то, что в системе представлений каждого индивида есть не только «эталоны» и «стереотипы», присущие любому члену общества, но и специфические, присущие только ему составляющие, обусловленные его индивидуальным опытом. Такие частные категории индивидуального сознания, отражающие индивидуальный опыт человека, называются личностными конструктами.
Конструкт, считают В. И. Похилько и Е. О.Федотова, — это одновременно и поведение, и параметр отношений, с помощью которого человек выделяет, оценивает и прогнозирует события, строит образы, организует свое поведение.
Таким образом, техника репертуарных решеток позволяет исследовать образ конфликтной ситуации, а следовательно, и поведение в конфликте. В рамках исследования поведения в конфликте мы столкнулись с необходимостью построения решетки, измеряющей конфликтность личности.
В литературе предлагается принять за базовую основу решетку сопротивления изменениям, предложенную Хинклом. Важный вопрос возникает о том, какие конструкты использовать: выявленные или заданные? Исследования М. М. Главатских показали, что, изучая только конфликтность, базирующуюся на теоретических посылках авторов этого подхода, можно использовать только заданные конструкты, так как нетранзитивность не зависит от содержательной картины мира человека. Использование заданных конструктов позволяет сравнивать результаты. Но ограниченность их в том, что они не позволяют увидеть индивидуальную конструкцию картины мира человека. Трудности, возникающие перед исследователем, можно избежать, выявляя конструкты на репрезентативной выборке и используя дополнительные методы исследования.
В заключение хотелось бы отметить, что на основании анализа индивидуальных конструктов Келли вслед за Биери использует понятие «когнитивная сложность» как «...способность конструировать социальное поведение на основе многочисленных параметров».
Испытуемый с большей степенью когнитивной сложности обладает более дифференцированной системой измерений для восприятия поведения других по сравнению с испытуемым с меньшей степенью когнитивной сложности. То есть чем менее жестки отношения между конструктами, тем сложнее индивидуальная система конструктов человека, если рассматривать ее как показатель близости (сходства) конструктов между собой. Человек с большей степенью когнитивной сложности более лабилен, способен принять во внимание большее количество аспектов реальности, более адаптивен в смысле реагирования на ситуацию, способен изменить свое мнение в зависимости от изменений условий окружающей реальности. Человек же с меньшей степенью когнитивной сложности более постоянен в своих оценках реальности, в способах реагирования на нее. Он не способен быстро и адекватно реагировать на изменение окружающей действительности.
Ответы на эти же вопросы мы можем получить, используя методы исследования номотетического подхода.
Н. И. Леонов
ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА
В КОНФЛИКТОЛОГИИ [2]
Печатается по источнику:
Журнал «Социология образования» —
Москва, 2009, №3. — С. 29 - 34.
В качестве теоретической основы конфликтологии рассматривается онтологический подход, что позволяет более адекватно исследовать и предсказывать поведение личности в конфликте. Специфические особенности онтологической реальности представлены в образе конфликтной ситуации, которая определяет специфику поведения субъекта и выступает в качестве дифференцирующего признака его активности.
Ключевые слова: онтологический подход, субъектность, ситуация, онтологическая реальность, образ конфликтной ситуации.
Развитие современной конфликтологии позволяет говорить о значимых сдвигах практические во всех науках гуманитарного цикла, включая философии. Это прослеживается в результатах междисциплинарных исследований и выражается в создании или уточнении новых парадигм в рамках конфликтологического знания.
Онтологически ориентированный подход пытался обосновать и ввести в психологию С.Л. Рубинштейн, который анализировал ключевые аспекты бытия и характеризовал человека как субъекта жизни[1]. На фоне этого подхода декартово противопоставление внутреннего мира субъекта и внешнего мира, или «объективной действительности», отразившееся в марксистской гносеологии (или, точнее, в том варианте этой гносеологии, который имел хождение в советской философии 30-х—50-х гг. под названием «марксистско-ленинской теории отражения»), не являлось единственным способом структуризации мира.
Существенный вклад в разработку онтологического подхода был внесен представителями отечественной онтологически ориентированной философии: Н.А. Бердяевым, В.С. Соловьевым, Л.М. Лопатиным, М.М. Бахтиным, С.Л. Франком и др.
Главным предметом исследования, конституирующим это философско-психологическое направление, выступает «бытие» и «живое бытие», а «познание» или «живознание» рассматривается как его неотъемлемая его составляющая. В соответствии с так понимаемым предметом находит свои определения и аутентичный ему способ философствования: «онтологическая гносеология», «конкретная онтология», «конкретный органический идеал-реализм», «интуитивизм» и др.
Продолжая традицию онтологического подхода философов (М.Н. Бахтин, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк) и психологов (Ф.Е. Василюк, С.Л. Рубинштейн), мы считаем, что человек и мир, вступая во взаимодействие, образуют особую онтологическую реальность, ибо человек «продлен в мир»: он наделяет объекты этого мира различными смыслами, делает их ценностными. Эта другая онтологическая реальность и есть субъективный мир человека. Сознание в данном подходе рассматривается как активное и избирательное по своей природе Значение, понятое в онтологическом аспекте, оно престает и как значимость – изначальная и при этом центральная характеристика способа субъект-субъектных отношений.
Несомненный интерес в контексте нашего дальнейшего исследования является разработанный К.А. Абульхановой-Славской ряд категориальных характеристик субъекта и способа включения индивида в решение проблем, включая разрешение конфликтных ситуаций.
Субъектность каждого индивида, как отмечает исследователь, проявляется и в способе «интерпретации действительности». При этом ее последствия нужно искать в том, изменяет ли она объективно позицию индивида в жизнедеятельности, помогает ли ему в реальной борьбе за достойную жизнь, меняя объективный ход событий, дает ли выход из наличных отношений и т.д. Указанные представления служат весомой предпосылкой онтологической парадигмы в конфликтологии, обладающей мощным эвристическим потенциалом.
С помощью процессов категоризации и интерпретации человек, как субъект жизни, тем или иным образом «определяет» ситуацию. Следствием этого «определения» ситуаций становится его поведение, которое он строит в соответствии со своим «определением». Независимо от того, насколько ситуация действительно реальна, стал случай, описанный Р. Мертоном под характерным названием «Самовыполняющееся пророчество». Возможно, интерпретация многих психологических экспериментов также должна быть рассмотрена с точки зрения концепта «определение ситуации», что позволяет четче выделить параметры конфликтности в ней.
Другой пример - это тюремный эксперимент Ф. Зимбардо. Его участники, зная, что ситуация, в которую они были включены, не реальна, искусственна, постепенно начали вести себя так, как если бы она была для них реальной, и в своих действиях и переживаниях они превратились в надзирателей и заключённых. В связи с этим лишь проектируемые конфликты стали реальными, меняя свой онтологический статус.
Большинство исследователей (Н.В. Гришина, Л.А. Петровская, B.C. Мерлин, А.И. Донцов, Т.А. Полозова, Л.Б. Филонов и др.) учитывают субъективный фактор как обязательный в возникновении конфликта. Именно восприятие ситуации как конфликтной «делает» конфликт – «запускает» для субъекта реагирование в виде выбора соответствующей стратегии конфликтного взаимодействия и его последующего развития.
Известны исследования Томаса и Знанецкого, которые вылились в знаменитую теорему Томаса: «Мы не можем пренебрегать значениями, которыми эти объекты обладают для осознающего индивида, поскольку именно эти значения детерминируют поведение индивида» [6, с.169]. Приложение этой теоремы к конфликтам означает, что если человек определяет ситуацию как конфликтную, она порождает конфликт, ибо в своих дальнейших действиях в данной ситуации он основывается на том определении и на том значении, которые он придал ситуации, соответственно развивая конфликтное взаимодействие, оценивая действия партнера, выбирая стратегии поведения.
Л.А. Петровская[2], С.В. Ковалев, Н.В. Гришина, и др. одним из компонентов структуры конфликта считают образы конфликтной ситуации. Они являются опосредующим звеном между характеристиками участников конфликта и условиями его протекания, с одной стороны, и конфликтным поведением - с другой. Н.В. Гришина[3] при этом предлагает следующую последовательность происходящих явлений: в результате восприятия происходит построение образа конфликтной ситуации, в ходе его интерпретации, на основе категоризации, происходит определение ситуации.
Поскольку поведение человека в конфликте зависит от восприятия им данной ситуации, прогресс в области предсказания и объяснения поведения не может быть достигнут до тех пор, пока нам не удастся ощутимо продвинуться в исследовании феномена субъективной интерпретации ситуаций. Действительно, человек не просто реагирует на ту или иную ситуацию, но определяет её, одновременно «определяя» себя в этой ситуации. Тем самым личность фактически сама создает, конструирует тот социальный мир, в котором живет, — возможность увидеть это и составляет, пожалуй, наиболее притягательную черту исследований в области восприятия психологии социальных ситуации[4].
Быстрое развитие когнитивной психологии и психосемантики позволяет сегодня отвечать на вопрос: почему люди различно воспринимают одни и те же ситуации, почему они, обладая примерно равным набором стратегий, выбирают неодинаковые способы разрешения конфликтов. Психологи стали рассматривать ситуации с точки зрения самого субъекта, его «внутренней реальности». Они исходят из положения о том, что человек на протяжении всей жизни строит, достраивает и перестраивает глубоко личностную «теорию мира», включая и его самоконцепцию. Как пишет Л.И. Анцыферова, «весь опыт жизни, а также предвосхищаемое будущее закрепляется в мини-теориях, в виде систем значений и зависимостей, убеждений и ценностей – они-то и регулируют восприятие и представления человека, определяют интерпретацию окружающего мира и действия в нем субъекта. Свою теорию субъект стремится сделать упорядоченной, взаимосогласованной – теорией предсказуемого и понятного мира»[5].
Благодаря работам К. Левина[6], а также других представителей феноменологического подхода, сегодня в социальной психологии общепринятым является представление о том, что поведение определяет ситуация, как она дана субъекту в его переживаниях, как она существует для него[7]. С помощью психосемантических процедур сегодня можно реконструировать индивидуальную систему значений, через призму которой происходит восприятие субъектом мира, себя в этом мире, других людей и которая является основой концептуальной модели этого мира у субъекта. Психосемантические методы реконструируют имплицитные модели мира, присущие субъекту, которые он может не осознавать, но которые могут оказывать влияние на его актуальное поведение[8].
Наряду с прототипами, стереотипами, эталонами, конфликтная ситуация занимает определенное место в репрезентации социального мира. Она вносит некоторую упорядоченность в его общую картину, выполняя тем самым, как нам представляется, системообразующую функцию через взаимодействие личности и социума (интериндивидуальный аспект), представляя системное образование, иерархически организованное по внутренней своей сути (интраиндивидуальный аспект). Кроме того, ситуация задает контекст восприятия человека. Именно она указывает на существенные признаки в человеке, на которые следует обращать внимание в данный момент при формировании представления о нем.
Прогностическая функция социальной ситуации позволяет личности формировать определенное отношение к партнеру по общению. Следовательно, логично и то, что образ ситуации может определять особенности поведения человека. Тем самым она может обеспечивать личность системой ориентации в жизненных ситуациях. А.В. Филиппов и С.В. Ковалев[9], акцентируя свое внимание на данном аспекте, отмечают, что использование ситуации в качестве элемента, адекватно репрезентирующего субъект-объектные взаимоотношения в психологическом тезаурусе, возможно только в случае ее понимания как продукта и результата активного взаимодействия личности и среды.
Следовательно, в рамках онтологической парадигмы, ситуация – это сложный конструкт, с помощью которого человек описывает субъективную личностно и деятельностно опосредованную концептуализацию объективных взаимодействий себя со средой его жизнедеятельности.
Подводя итоги новым исследовательским подходам в изучении образа конфликтной ситуации необходимо отметить, что по своему происхождению она есть часть образа мира, которая определяет возможность познания и управления поведением. По содержательной своей сути – это организованная репрезентация конфликтной ситуации в системе знаний субъекта, которая представлена в двух аспектах: структурном и динамическом.
Структура образа конфликтной ситуации, определяемая самим субъектом, включает следующие его презентирующие составляющие: самого себя, другого человека (партнера) и концептуальность ситуации. Динамический аспект характеризуется такими комплементарными (взаимодополняющими) характеристиками как целостность – незавершенность, взаимосвязанность – автономность, статичность – динамичность, типичность – индивидуальность.
Образ конфликтной ситуации соответствует всем основным показателям и характеристикам онтологической реальности, которая 1) всегда соотнесена с субъектом, 2) представлена в сознании человека в «свернутом» виде, 3) опосредует и преломляет через себя внешние воздействия, 4) имеет системный характер; в функциональном плане предшествует поведения, а в генетическом – следует вслед за деятельностью человека.
Таким образом, специфические особенности этой онтологической реальности, представленной в образе конфликтной ситуации, которая определяет специфику поведения субъекта, выступают в качестве дифференцирующего признака активности субъекта. Инвариантный характер образа может служить основанием типологии конфликтной личности и конфликтного поведения.
В. А. Хащенко
ВЛИЯНИЕ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ УСЛОВИЙ
ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГРУППЫ
НА ПОВЕДЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
В СИТУАЦИИ МЕЖЛИЧНОСТНОГО
КОНФЛИКТА
Печатается по изданию:
Совместная деятельность в условиях организационно-экономических
изменений: Сб. науч. тр. — М.: ИП РАН, 1997
Оценка поведения личности в микросреде является важным аспектом ее исследования. Его актуальность определяется прежде всего возрастанием роли социально-психологических свойств личности в достижении эффективной совместной деятельности групп в экстремальных условиях (ЭУ). Совпадение среды работы и быта, социальная изоляция, напряженность деятельности, монотонна и другие факторы предъявляют повышенные требования к тем структурам личности профессионала, которые обеспечивают высокую толерантность социального поведение человека по отношению к стрессорам, умение адекватно воспринимать и оценивать людей, выбирать наиболее конструктивные способы разрешения межличностных конфликтов.
Последний аспект чрезвычайно важен в связи со следующим установленным фактом: возрастание межличностного напряжения, нарастание неоптимальных аффективных форм поведения являются существенными и закономерными следствиями пребывания группы в экстремальных условиях. Недостаточная разработанность психологических механизмов поведения личности в конфликтной ситуации в ЭУ вызывает необходимость их исследования в следующих направлениях: какие формы поведения личности в конфликтных ситуациях в ЭУ являются наиболее характерными; каковы психологические механизмы выбора того или иного способа разрешения конфликта предпочитаемого личностью в ЭУ; от каких личностных свойств это зависит; насколько устойчивы привычные (стереотипные) типы разрешения конфликта по отношению к ЭУ? При этом важным является следующее теоретическое положение. В отличие от традиционного понимания (подчеркивания не только деструктивной, но и конструктивной функции межличностного конфликта во взаимодействии людей), в автономных коллективах, функционирующих в экстремальных условиях, преобладают, как правило, негативные следствия конфликта, что ведет к существенному ухудшению взаимоотношений в группе. Поэтому акцент должен быть перенесен с разработки способов управления ими на поиск наиболее оптимальных (с точки зрения целей группы и интересов ее членов) способов их элиминирования.
Важность исследования поведения личности в ситуации конфликта определяется еще и тем обстоятельством, что именно социально-психологические механизмы регуляции процессов и состояний личности и группы в различных экстремальных условиях являются недостаточно изученными. Знание о них необходимо для решения и более общих задач, а именно: разработки методов и приемов подбора и комплектования таких групп, управления состоянием с целью оптимизации их жизнедеятельности. Поэтому возникает необходимость исследования основных условий проявления устойчивости-изменчивости личностных диспозиций (установок), способов и стратегий решения конфликтных ситуаций при воздействии экстремальных факторов, основных тенденций их изменения, а также влияния социально-психологических свойств личности, обусловливающих выбор того или иного способа поведения в конфликте. Последнее позволяет прогнозировать возникновение конфликтных ситуаций. Можно предположить, что в ЭУ жизнедеятельности наиболее значимыми для формирования способа разрешения личностью конфликтной ситуации являются те ее свойства, которые весомы при взаимодействии с другими членами группы. Среди них можно выделить способ эмоционального реагирования на фрустрацию и тип отношения личности к социальному окружению.
Была высказана следующая гипотеза: адаптация личности к ЭУ жизнедеятельности приводит к изменению привычных и формированию новых способов ее поведения в ситуации конфликта. Причем имеет место изменение общей выраженности не только тех или иных способов разрешения конфликта, но и психологических механизмов его регуляции. Это выражается в смене как латентных структур личности, определяющих поведение в конфликте в целом, так и роли личностных свойств в детерминации тех или иных способов поведения в ЭУ в частности.
Целью данного исследования являлось изучение динамики способов разрешения личностью конфликтных ситуаций, а также психологических механизмов их регуляции в экстремальных условиях жизнедеятельности группы.
Исследования проводилось в рамках серии из 3 комплексных многосуточных лабораторных экспериментов, включающих изучение различных аспектов работоспособности и надежности человека в экстремальных условиях. Эти условия включали непрерывный режим выполнения разных видов деятельности (РНД) в условиях изоляции группы от привычной социальной среды. Каждый испытуемый работал в соответствии с индивидуальной циклограммой. Программа сбора первичной психологической информации о поведении личности в конфликтной ситуации и ее социально-психологических свойствах включала следующие методики.
Оценка способа поведения личности в конфликте осуществлялась с помощью методики К. Томаса, адаптированной Н.В. Гришиной. В основе методики лежит представление о различных типах поведения людей в конфликте, основанное на двухмерной модели его разрешения. Основополагающими измерениями здесь являются кооперация (внимание человека к интересам других людей, вовлеченных в ситуацию) и напористость (акцент на собственных интересах). В соответствии с двумя измерениями методика позволяет оценить следующие способы регулирования конфликтов: 1) «соперничество» (СП) как стремление добиться своих интересов в ущерб другому; 2) «приспособление» (П), означающее противоположность соперничеству, т. е. принесение в жертву собственных интересов, ради другого; 3) «компромисс» (К); 4) «избегание» (И), для которого характерно как отсутствие стремления к кооперации, так и отсутствие тенденции к достижению собственных целей; 5) «сотрудничество» (СТ), когда участники ситуации приходят к альтернативе, полностью удовлетворяющей интересам обеих сторон.
Для оценки типа отношения к окружающим и способа эмоционального реагирования личности на фрустрацию применялась методика Т. Лири и проективная методика Розенцвейга. С их помощью выполнены два экспериментальных «среза»: первый — непосредственно перед экспериментом, второй — в наиболее напряженных условиях, соответствующих 48 часам РНД. По описанной программе было обследовано 4 группы келейностью по 4 чел. и 3 группы по 2 чел. Общая численность испытуемых составляет 22 чел. Результаты обследования обрабатывались по стандартным программам, включающим корреляционный и факторный анализы. В исследовании принимались во внимание коэффициенты корреляции К>0,42, что соответствует уровню значимости р<0,05.
1. В исследовании изучалась устойчивость тех или иных способов разрешения конфликтной ситуации под влиянием ЭУ. На основе сравнения выраженности типов поведения в конфликте в доэкспериментальный и экспериментальный периоды (I и II «срезы») было установлено, что, за исключением снижения (на уровне тенденции р < 0,1) выраженности «компромиссного» поведения, предпочтение личностью других способов разрешения является достаточно стабильным.
В доэкспериментальный период доминирующими являются такие способы поведения в конфликте, как «компромиссный», «сотрудничающий» и «избегающий», а менее выражены «соперничество» и «приспособление». Аналогичная картина наблюдается и в ЭУ.
2. Анализ соотношения между отдельными способами разрешения личностью конфликта, позволяющего выявить, согласно К.Томасу, особенности поведения человека в конфликте (общую направленность, способ удовлетворения своих целей, доминирование объединяющей или разъединяющей тенденций), показал ряд существенных изменений в их соотношении под воздействием ЭУ. Прежде всего следует отметить следующий факт: в доэкспериментальный период отсутствуют различия в направленности поведения личности на «взаимодействие» или на «невзаимодействие» (первое характеризуется преобладанием «соперничества» (СП) и «избегания» (И), а второе — «сотрудничества» (СТ) и «приспособления» (П). Суммы значений показателей СП и И, СТ и П соответственно равны 11,28 и 11,69 баллов. В ЭУ наблюдается преобладание общей направленности членов группы на взаимодействие в решении конфликтной ситуации, предполагающее учет интересов других людей. Значения тенденций соответственно равны: на «взаимодействие» — 12,73 балла, а на «невзаимодействие» — 11,18 баллов.
Способ, каким личность удовлетворяет свои цели либо через уверенность (активность), либо неуверенность (пассивность), характеризующийся преобладанием «соперничества» и «сотрудничества» в первом случае и «избегания» и «приспособления» — во втором, также имеет тенденцию к изменению под влияние ЭУ. В доэкспериментальный период доминировали, с одной стороны, «пассивный» (требующий меньших затрат энергии) способ, когда человек или «сидит сложа руки», или идет на поводу у другого (это может отражать установку испытуемых на предстоящее испытание), с другой — общее состояние фрустрированности личности в этот период. В экстремальных условиях эксперимента (48 часов РНД), за счет усиления тенденции выбирать «активные» способы решения проблемы, происходит выравнивание соотношения «пассивных» и «активных» способов удовлетворения целей личности. Таким образом, в ЭУ разрешение конфликта сопровождается поведением личности, требующим большего, по сравнению с нормальными условиями, расхода «энергии», большей настойчивости и стремления оказать влияние других людей.