– С капитаном можно поговорить? – спросил кузнец солидного на вид моряка.
– Зачем он тебе? – недоверчиво оглядев с ног до головы молодого человека, спросил служивый.
– Хотел попроситься на корабль.
– Мы пассажиров не берем. У нас торговый корабль, и пассажирских кают не имеется.
– Я бы хотел наняться в команду.
– И команда у нас укомплектована полностью. Но если хочешь, подожди капитана, он будет через пару часов.
– Хорошо, я подойду позже, – сказал Актур, и двинулся вдоль причала дальше.
Подобный разговор происходил возле всех кораблей, к которым подходил Колатир – команды набраны, пассажирских мест нет.
Не ожидал кузнец положительного ответа и от капитана очередного корабля, гордо зовущегося «Нереяна» – по имени морской богини. Судя по осадке, корабль уже был загружен. На борт корабля вел только узкий трап – широкий грузовой не наблюдался. Не наблюдалось и команды, только немолодой уже моряк, облокотившись о перила трапа, лениво наблюдал за деловой суетой в порту.
– Можно поговорить с капитаном? – задал Актур дежурный вопрос.
– Зачем он тебе? – прогнозируемо ответил вопросом на вопрос моряк.
– Мне нужно на Танир. Хотел наняться в команду в одну сторону.
– Это вряд ли. Команда набрана. Я видел парень, как ты ходишь от корабля к кораблю, так ты можешь ходить не один день. Наверное, в первый раз хочешь наняться?
– В первый, – честно признался Актур.
Моряк попался словоохотливый, и начал объяснять:
– Тебе нужно подойти к кому-нибудь из портовых служащих, дать ему пару монет, и он скажет тебе, какой капитан, с какого корабля дал заявку на пополнение команды. Тогда ты точно будешь знать, к кому подходить.
– Спасибо, – благодарно кивнул Колатир. – Так и сделаю. Наверное я сегодня действительно не найду нужный корабль.
– Проблема ведь еще в том, что у тебя нет опыта. Ведь нет? – Актур отрицательно помахал головой. – Не каждый капитан захочет связываться с новичком. Разве что, очень прижимистый, чтобы не платить полноценную оплату. Ты должен чему-то научится. Вижу у тебя меч на поясе. Ты чего умеешь, мечом махать?
– Немного умею. Но вообще-то я кузнец, и этот меч сделал собственными руками.
– Кузнец говоришь, – моряк задумчиво почесал подбородок. – А ну погодь.
Он быстро взобрался по трапу. У Актура затеплилась надежда, что может быть, его сухопутная профессия понадобится и на корабле. Рамус, который все время терся рядом, вдруг насторожился, и в несколько прыжков оказался возле мешков, что портовые грузчики начали грузить на телеги, в шагах тридцати от «Нереяны». По виду кота, нервно дергающего хвостом, стало понятно, что он охотится, и даже грузчики отложили свою работу, чтобы не мешать охотнику. Ждать пришлось недолго. Рамус вдруг совершил короткий рывок, и из-под поддонов, на которых громоздились мешки, выволок огромную крысу. Успех кота был встречен одобрительными криками портовых рабочих: грузчиков и извозчиков. И Рамусу это явно пришлось по душе, очень он любил, когда его хвалили за охотничьи успехи.
– Не знаю, как парня, а кота нужно брать однозначно, – раздался голос за спиной Актура.
Капитан «Нереяны» выглядел очень солидно – крупный мужчина лет пятидесяти, заметное брюшко, короткая аккуратная борода. Он придирчиво осмотрел Актура, и восхищенно Рамуса.
– Это ты ищешь возможность бесплатно добраться до Танира? – густым басом спросил капитан.
– Я, – открыто улыбнулся Колатир, и невольно подтянулся – капитан с самого начала вызывал уважение.
– Зачем тебе на длинный континент, прячешься от кого-то?
– Скорей ищу.
– Что ищешь?
– Это личное дело, – замялся Актур.
– Куда именно тебе нужно?
– Вообще-то мне нужно добраться до Широких долин, но буду рад, если меня доставят до любого порта Танира. Думаю, что оттуда попасть на север будет гораздо легче, чем с Лакора.
– Правильно думаешь. Только повезло тебе, «Нереяна» идет как раз до одного из портов Широких долин. – Капитан еще раз испытующе посмотрел на просителя, что просиял лицом. – Но не спеши радоваться, я еще не решил, брать тебя, или нет. Вон боцман предлагает испытать тебя, не врешь ли ты часом.
– Испытайте, – пожал плечами Актур. – Честно говоря, не знал, что на кораблях тоже есть кузницы.
– Не на всех, только на тех, что совершают дальние переходы через океан, без заходов в порт. Поднимайся, посмотришь наше хозяйство, а мы посмотрим на тебя.
Кузнеца не пришлось долго упрашивать. Ему было жутко интересно, какая такая кузница может находиться на корабле. Судно так же поразило чистотой и безлюдностью.
– А где народ? – тихо спросил он у боцмана, с которым разговаривал возле трапа.
– Большая часть команды отпущена на берег, чтобы сделать последние покупки, и выпустить пар в портовых борделях, перед дальним походом. Мы завтра выходим.
Актур обрадовался – если его возьмут, то он уже завтра сможет покинуть Лакор.
Кузница оказалась совсем небольшая: четыре шага в длину, и три в ширину. Находилась она рядом с кухней – через перегородку. Корабелы резонно решили, что все огнеопасные объекты лучше держать рядом, так их легче контролировать, и в случае опасности погасить пламя.
– Раньше кузницей мой помощник занимался, – пропустив вовнутрь Колатира, сказал капитан. – Но еще в последнем танирском порту, он вдруг решил, что хватит ему болтаться по морям, плохое у него, видишь ли, предчувствие. Поэтому он сошел на берег, и попрощался с океаном. Так что кузнеца у меня сейчас нет. Хотя, должен сказать, отдельной должности кузнеца на «Нереяне» никогда не было, не так уж много в море работы, всегда совмещали. А теперь хватит разговоров. Вон там в углу есть несколько прутков, в этом углу уголь, сделай мне вот такой крюк.
Для опытного кузнеца детская задача, и Актур без слов принялся за дело. Отстегнув меч, и остальное оружие, он быстро разжег горн, и бросил три совка угля. По его сноровистым движениям, капитан уже понял, что парень имеет представление о кузнице. А когда тот всего за один нагрев выполнил задачу, всякие сомнения насчет молодого кузнеца отпали.
– Хорошая работа, – повертев в руках остуженную в воде железку, сказал капитан. – Я могу взять тебя на борт, в качестве кузнеца. Платить не буду, так как работы немного, но буду кормить. А если проявишь себя еще в каком полезном деле, то может даже заработаешь немного денег. Зовут меня Жерсан, боцмана Хотис. Если ты не передумал, добро пожаловать на борт.
– Вместе с котом? – уточнил Актур.
– Кота берем в первую очередь! – воскликнул Хотис. – Крысы на корабле первые враги в дальнем переходе. Не одну команду погубили.
Словно в подтверждение своего права находится на судне, Рамус притащил и бросил возле дверей в кузницу, еще одну крысу.
* * *
Актур торопился в «Веселую креветку». После недолгого раздумья, к магу он решил больше не ходить, так как то, ради чего он к нему отправился, удалось решить самому. А Зовсор, в отличие от Малитора, не вызывал у Колатира, да и у Круста тоже, должного доверия. Поэтому по совету духа, и по собственной интуиции, было принято решение, от мага держаться подальше. Хозяин таверны, за постояльца порадовался, вернул данные на хранение деньги, и пожелал доброго пути. Колатиру в голову вдруг пришла интересная и очень своевременная мысль. Он отдал хозяину креветки золотой, и взял с него обещание, переправлять письма в Багрену, которые Актур будет отправлять на его имя.
– А далеко ли ты собрался, южанин? – вертя в руках золотой, поинтересовался хозяин.
– На Мадир, а дальше, на край мира, – с улыбкой ответил кузнец.
– Тогда и у меня к тебе просьба. Когда будешь писать письма своим родным, напиши пару строчек и мне, а я буду рассказывать о твоих приключениях своим посетителям. И я надеюсь, твое путешествие будет долгим, мне будет что рассказывать.
– Обещаю посвящать вас в курс всех событий, которые будут происходить со мной на пути к цели, – торжественно пообещал Колатир.
Он сделал вылазку за город, и отыскал припрятанные там золотые монеты. А потом вдруг подумал, и положил монеты назад. Еще и записку оставил, в которой нашедшему сей небольшой клад, пожелал всех благ, и чтобы эти деньги принесли ему пользу. Актур взобрался на ближайшую возвышенность, и бросил прощальный взгляд на дорогу в Марнию, может так случится, что по этой дороге ему больше никогда не придется проехать или пройти.
* * *
«Нереяна» отправлялась на рассвете. Провожающих оказалось немного, ведь команда корабля целиком состояла из танирцев. Лишь несколько портовых девиц, поверивших легковесным обещаниям моряков, махали на прощание цветными шляпками. Да еще Актуру показалось, что издалека за отправлением «Нереяны» наблюдает человек, очень похожий на Зовсора. Но его силуэт быстро скрылся в рассветных тенях. У Актура вновь защемило сердце, ведь он, может быть, видит родной Лакор в последний раз.
Едва судно вышло из бухты в открытое море, как паруса наполнились свежим попутным ветром, и потащили корабль на восток. Колатир зачаровано смотрел, как команда слажено работает с парусами. Ему самому, кроме работы в кузнице, пока ничего не доверяли делать, хотя Хотис обещал сделать за время плавания из кузнеца настоящего моряка. Чему кузнец, собственно говоря, был не против. Работы на корабельной кузнице нашлось немного, хотя в пути могло и добавиться. Вчерашним вечером, на корабль загрузили еще несколько мешков с углем, и различный металл – в этом настоял новый кузнец. И капитан корабля, под его энергичным напором согласился с тем, что в далеком переходе такой запас лишним не будет.
С командой Актур познакомился еще вчера, когда перебрался с «Веселой креветки» на корабль. Практически все к его появлению отнеслись сдержано-доброжелательно, будущее покажет, что он за рыбина. Но вот появление Рамуса вызвало у команды настоящий восторг. Никто из них до этого не видел настоящего лесного кота. А посмотреть было на что: здоровенный пятнистый котяра, почти достигал ростом колена взрослого человека – настоящий сгусток мышц, зубов и когтей. Восторг незнакомых людей он воспринял, как само собой разумеющееся. За время недолгого путешествия, он уже привык к разным повозкам, и судно, принял, как еще одну большую повозку. Он по-хозяйски прошелся от носа до кормы, внимательно все изучил, и к смеху моряков, в нескольких местах пометил.
– На судне нет других котов? – обеспокоенно спросил Актур боцмана.
– Нет, вместе с помощником капитана кот так же сошел на берег, и больше не вернулся.
И это было хорошо, Рамус не потерпел бы на корабле конкурентов. У некоторых матросов возникала было шальная мысль: погладить «котика», но достаточно было этому чудовищу раздраженно прижать уши, как такое желание пропадало. Но хитрый кот быстро и безошибочно нашел, с кем на корабле нужно дружить в первую очередь. Кроме Актура, такой чести удостоились: капитан, боцман, и, конечно, кок. Хозяин кухни вызвал в прожорливом коте, если не обожание, то уважение с элементами подлизывания – это точно.
После того, как паруса поставили, судно легло на курс, боцман повел новичков на экскурсию в трюм. В первую очередь эта прогулка предназначалась коту, ведь трюм являлся его основным местом работы. И коту это место явно понравилось – приятная полутьма, дразнящие звуки и запахи. Он внимательно обследовал штабели ящиков и мешков, и вернулся с первой на сегодня добычей, пищащим крысенком. На зов детеныша явился целый выводок крыс, некоторые из них достигали размера хорошего кота. У Рамуса, от неожиданной удачи даже рот раскрылся, чем тут же воспользовался крысеныш. Но кот уже не обратил на него внимания, сейчас его привлекала добыча посерьезней.
Боцман и Актур отступили на несколько ступеней вверх по трапу, чтобы не мешать выяснять отношения местным обитателям, и пришельцу, который всегда и везде считал себя главным. Подобным составом крысы уже поставили на место не одного кота, и не сомневались, что сделают это и сейчас. Но Рамус не оценил храбрости соперника, точнее, храбрости добычи – он никак не воспринимал крыс, как достойного соперника. Разочарование пришло ко всем участникам этой драмы. Крысы никак не ожидали, что кот окажется настолько большим и сильным. А для Рамуса оказалось большим сюрпризом, что крысы могут не только убегать, но и нападать.
Кот выбрал для себя в качестве жертвы самую большую крысу, которая, казалось, уже поседела от старости. Она уже трепеталась в его когтях, когда на шею ему бросились сразу две крысы. Не выпуская главной добычи, он стряхнул нападающих, и прижал их когтями к доскам. Но врагов становилось все больше, и Рамусу не оставалось ничего другого, как запрыгнуть с первой добычей на верхний ящик. Он раздраженно дергал хвостом, и это не сулило крысам ничего хорошего. Раздался короткий хруст, и старшая крыса с перекушенным хребтом упала вниз, в саму гущу крысиного хоровода. А следом туда же влетел и сам Рамус. Несколькими ударами лап он разметал скопление врагов, схватил одну из крыс зубами, и снова вскочил на ящики. В этот раз он не спешил убивать добычу. На её визг выбегали все новые крысы, и кот внимательно изучал количество врагов, и их состав. Наконец его любопытство было удовлетворено, и судьба первой крысы постигла и вторую. А затем началась самая настоящая игра в кошки и мышки. Рамус и крысы, время от времени выступали в той, или иной роли.
Прошло не менее получаса, прежде чем крысы поняли, что с новым противником подобным образом бороться не получиться, слишком уж он силен, а они уже потеряли своих лучших бойцов. По чьему-то неслышному сигналу крысы бросились в рассыпную, и в скудном свете, что просачивался сквозь верхние люки, остались только трупики крыс, что красноречивей всех говорило, какое страшное побоище здесь только что произошло. Рамус с усталым, но довольным видом подошел к трапу, и Актур присел возле друга.
– Ты дрался словно тигр, – он осторожно попытался погладить друга.
Кот раздраженно дернул шкурой.
– Пойдем наверх, – распорядился Хотис. – По моему твоему другу понадобится небольшая помощь.
При свете солнца действительно стало видно, что шкура у кота буквально исчерчена мелкими порезами. Боцман послал вниз двух матросов, а сам зачерпнул за бортом ведро воды, и они с Актуром начали промывать боевые раны грозы крыс. Рамус допустил врачевателей только до тех ран, до которых не мог дотянуться его язык, остальные предпочел вылизывать сам. Матросы вынесли из трюма полтора десятка дохлых крыс, и это вызвало новую бурю восторгов у матросов, капитана, и главное, у кока, который персонально преподнес коту хороший кусок жареной рыбы.
– Может и крысу ему поджаришь? – шутя, поинтересовался один и моряков.
– Может прийти такое время, что ты сам будешь просить у меня кусочек жареной крысы, – не понял шутки кок.
– Скучный ты человек, – пожаловался матрос. – Совсем шуток не понимаешь. Будто я не знаю случаев, когда не было что есть, кроме тех же крыс. – Матрос разочарованно махнул рукой, и отошел от толпы, что окружала геройского кота.
Купался в лучах славы друга и Актур, ведь именно он привел на борт, эту крысиную смерть. Сам он никакими подвигами пока похвастаться не мог – капитан запретил разжигать горн без его личного распоряжения, и уж тем более по мелочам. Так что у Колатира не имелось пока возможности показать свое мастерство, он находился на судне, в данный момент, в качестве ученика. В основную его обязанность сейчас входило, помогать коку. Кока звали Тиброн, родом он был из восточного Танира, и всячески это подчеркивал. Для Актура все танирцы были одним народом, но по ходу путешествия он начал понимать, насколько большой это континент, и насколько разные народы его населяют. Скорей можно сказать, что жители Лакора являются одним народом, а не жители Танира.
Время от времени кузнеца ставили в помощь тем или иным матросам. Ставить паруса ему пока не доверяли, но за штурвал подержаться дали. Он драил палубу, выносил добычу Рамуса из трюма, помогал Тиброну, и ловил рыбу. Последнее ему нравилось больше всего. И Рамусу тоже. Крыс он ел неохотно, а от свежей рыбы не отказывался никогда, и считал своим долго присутствовать при рыбалке, и даже участвовать в ней. Первый раз поучаствовать ему пришлось поневоле – он настолько нетерпеливо тянулся к вытаскиваемой рыбке, что сам очутился в воде. Пришлось Актуру, вместе с другим рыбаком, доставать огромным сачком незадачливого четвероногого рыбака. Но кот оказался на высоте, из воды его вытащили с рыбой в зубах. С тех пор Рамус часто сам прыгал в воду, если видел рядом с собой кого-нибудь со спасительным сачком – на удивление кот не испытывал страха перед водой. И это затвердило за ним статус настоящего морского кота.
Постепенно Актур обвыкся на корабле. Команда оказалась на редкость дружелюбной и дружной. Новенькому помогали с охотой, и без всякой издевки. Слухи о драчливости, пьянстве и похоти явно оказались преувеличенными, хотя, как намекнул один из матросов, на берегу все менялось кардинально – матросы азартно восполняли то, чего были лишены на борту корабля. Хотя Актур очень сомневался, что эти милые, дружелюбные ребята, могли превратится в гуляк, драчунов и пьяниц. Но через три недели, по прибытии в очередной порт, станет понятно, насколько правильные слухи ходят о моряках. Сами матросы любили рассказывать разные истории, как из собственной жизни, так и услышанные от кого-то. И кузнец быстро понял, что каждый считал своим долго порядочно приврать, так что полностью доверять этим рассказам не стоило.
* * *
Несмотря на то, что плаванье на корабле было абсолютно новым для Колатира событием в жизни, постепенно оно стало рядовым событием, и даже местами нудноватым. Каждый новый день походил на предыдущий: утренняя побудка, уборка корабля, занятия по судовым специальностям, помощь коку, рыбалка, и, пожалуй, все. И каждый день одни и те же лица, и один и тот же пейзаж за бортом – бескрайний океан. На ворчание новенького боцман отвечал:
– Подожди, еще будешь тосковать за теми деньками, когда было скучно и нудно. Еще не ни одного рейса не прошло абсолютно спокойно. И шторма нас трепали, да такие, что чудом добирались до порта, и в течения незнакомые попадали, и на пиратов нарывались, и с дикарями схватывались. Все будет, не торопи события.
Актур события не торопил, но требовал более подробных рассказов. А Хотис не любил лишний раз трепать языком, в отличие от своих подчиненных, и только ему Актур мог верить на слово. Да еще капитану, но из того вообще слова не вытянешь. Чтобы как-то себя занять Колатир сам искал себе работу. Он провел ревизию всему оружию, что имелось на судне (раз уж впереди могли случиться схватки с пиратами и дикарями). У каждого члена экипажа имелся длинный кинжал – это оружие было при них постоянно. Оружие посерьезней, капитан держал в своей каюте, во избежание разных эксцессов в пути, в том числе и меч Актура. К просьбе кузнеца, он отнесся положительно, дав доступ к оружию.
Когда Актур увидел, чем располагает команда, то озадаченно почесал подбородок – такого разнообразия он не видел давно. Чего тут только не было: пара длинных прямых мечей, несколько алебард, копья, дротики, но в основном кривые сабли, различной длины и формы. Отдельно лежали четыре арбалета. Луков не было вообще, похоже, лук самого кузнец был на корабле единственным. На вопрос кузнеца Жерсан пожал плечами:
– Моряки редко умеют пользоваться луком, слишком много для этого требуется времени и места. И того и другого на корабле не хватает. Из арбалета не каждый стрелять умеет, а ты говоришь лук. Копья, дротики и гарпуны метать умеют многие, ножи бросать умеют все, а вот стрелять, с этим не срослось.
Часть оружия находилось в удовлетворительном состоянии, часть в хорошем, а некоторым образцам требовался срочный ремонт. И только сабля самого капитана была в идеально состоянии.
– Нужно время от времени, давать команде возможности приводить в порядок то оружие, которым они при необходимости пользуются, – высказал свое мнение кузнец.
– Может ты и прав, – не стал возражать капитан. – Только не у всех имеется личное оружие, многие пользуются корабельным арсеналом, и часто хватают то, что кому достанется.
– Это не дело, – покачал головой Актур. – У каждого матроса должен быть свой клинок. Он должен освоиться с ним, ухаживать за ним, как за собственной женой. Вот тогда оружие будет в порядке. Вы учебные бои проводите?
– Боцман иногда выгоняет матросов помахать железом. Но последний раз это было давно. Ты ведь мечом владеешь?
– Не профессионально, но в турнирных боях был бойцом не из последних.
– Вот вместе с боцманом и займись учебными боями. И людей будет, чем занять, и, может пригодиться когда.
Озадачив надоедливого кузнеца, капитан покинул собственную каюту. А тот азартно взялся разгребать оружейные завалы. Часть оружия, у которого наверняка имелись хозяева, он отложил в сторону, а «сироток» взял с собой на кузницу, на ремонт.
Хотис не подал виду, что его обрадовало распоряжение капитана лишний раз заставлять матросов браться за оружие, но и возражать не стал. Не возражали и матросы, не так много в открытом море занятий по душе, а оружейные забавы всегда привлекали мужчин. Колатир сначала посмотрел, как боцман проводит боевые занятия, а потом внес свои предложения. Например: разделить матросов на две команды, и заставить одну из них играть роль нападающих, и других защищаться. А затем менять их местами. Такое нововведение пришлось всем по душе, появился дух соревновательности, и кроме практической пользы, в виде лучшего владения оружием команды, эта борьба занимала все свободное время матросов, а значит, время бежало быстрей. Даже капитан иногда вливался во всеобщую потасовку, неизменно играя роль агрессора.
* * *
Так незаметно и прошло бы, это плаванье к берегам Танира, если бы не неожиданно налетевший шторм. Актур впервые видел такие огромные волны, такие сдувающие с ног порывы ветра, такое страшное, закрытое черными тучами небо. Хотис загнал новенького на кузницу, чтобы не мешался под ногами. Рядом, через стену, Тиброн ловил свои кастрюли, при этом страшно матерясь на незнакомом языке. Не скучал и Актур – летал от стены до стены незакрепленный кузнечный инструмент, падали мешки с углем, рассыпались дрова. Рамус испуганно сидел в углу, и насторожено следил за летающими мимо предметами.
Испытание ураганом длилось большую часть дня и всю ночь. Команда сбилась с ног, спасая паруса и такелаж, даже кузнеца с коком иногда подключали в помощь. Об отдыхе не шло даже речи, люди сутки находились на ногах, и молили богов толь об одном – выжить.
Ураган закончился так же неожиданно, как и начался. Актур, впервые попавший в такую передрягу, не мог поверить, что люди, только что отчаянно боровшиеся за свою жизнь, успокоились так же быстро, как и сам шторм. Они деловито начали приводить корабль в порядок, не сетуя, и почти не вспоминая тяжелейшую ночь. Колатир подумал, что ему никогда не привыкнуть к таким испытаниям, и не стать настоящим моряком. Но после шторма много работы появилось и у кузнеца, и он тоже откинул лишние мысли, и с головой окунулся в любимую работу.
После шторма наступил полнейший штиль. Поначалу это радовало экипаж «Нереяны», ведь гораздо легче ремонтировать корабль, когда нет ветра и сильной качки, но когда штиль остановил корабль на целую неделю, это начало раздражать. Уже ничего не радовало, ни метания ножей, ни учебные бои, ни игра в кости, ни рыбалка. Установилась жуткая жара, и она выматывала не меньше за безделье. На корабле на ровном месте возникали конфликты, и Жерсан приказал снова спрятать оружие, чтобы обычная драка, не переросла в кровавую бойню. Рамус целыми днями пропадал в трюме, не столько охотясь на крыс, сколько спасаясь от жары.
Ничегонеделанье выводило из себя и Актура. Восстановление поврежденных металлических деталей заняло один день, а дальше все – тупое лежание в тени паруса и периодическое обливание водой себя и палубы. Когда оружие снова исчезло в каюте капитана, возник вопрос, как занять себя и команду. Предложение кузнеца: устроить гонки на шлюпках, вначале было встречено вяло, но после, команда встрепенулась, и добрых полдня, до боли в плечах, кружила вокруг корабля. Хотели было устроить состязание по плаванью, но появилось несколько крупных акул, заинтересовавшихся происходящим, и идея отпала. Но появилась новая – охота на акул. Тиброн пообещал побаловать команду маринованными акульими плавниками, и за бедным зубастыми рыбками гонялись до самой темноты, потеряв при этой опасной рыбалке: два гарпуна, несколько крупных крючков, и одну сеть.
Удалось добыть только одну акулу, да и та серьезно ранила двух матросов, пока её вытаскивали на палубу и рубили хвост, голову и плавники. В конце концов, Жерсан запретил и это развлечение, боясь потерять не только корабельный инвентарь, но и самих моряков.
В ночь на восьмой день штиля, подул небольшой ветер, и команда воспрянула духом. И хотя ветер дул не совсем туда, куда надо, это мало кого смутило – главное плыть, плыть в любую сторону.
Еще через две недели плаванья, на горизонте появилась долгожданная земля. Корабль вышел к берегу намного южнее намеченной точки, но это мало кого расстроило, главное, что длинный континент уже был виден во всей красе. Далеко, на самом горизонте, высокие заснеженные пики подпирали небо. Несмотря на то, что горы находились далеко от побережья, у Актура уже сложилось представление о грандиозности хребта. Корабль шел вдоль побережья на север уже целый день, но конца заснеженным пикам все не было.
– Правду говорят, что Высокие горы тянутся вдоль всего Танира? – спросил Колатир у капитана, выпросив у него на несколько минут подзорную трубу, и рассматривая побережье и горы.
– Истинная, правда, – подтвердил капитан. – Я уже не первый десяток лет хожу по морю вдоль западного побережья Танира, и где бы ни подходил к берегу, везде видны заснеженные горы. Разрыв есть только в Широких долинах.
– А на восточном побережье горы тоже видны с берега, или там они находятся дальше от моря?
– Сам я по Мадирскому океану не ходил, но говорят, Высокие горы видны с моря и там, – задумчиво глядя на далекие заснеженные вершины, ответил капитан.
– До чего же они огромны, эти горы, – благоговейно сказал кузнец. – Если разобраться, то по Высоким горам можно пройти весь континент, от ледяного моря на юге, до ледяного моря на севере, и все время по снегу, ни разу не коснувшись голой земли.
– Если в Широких долинах зима, то, наверное, можно, – немного подумав, согласился капитан. – Говорят что в сердце Высоких гор, до сих пор можно встретить ледяного человека.
– А это еще что такое? Ледяной человек. В первый раз слышу. У нас, на Лакоре, о таком не упоминали.
– Это потому, что у вас и гор то нормальных нет. И снег у вас выпадает только на юге, да и то, на короткое время.
– Снег у нас идет редко, а лежит еще меньше, почти сразу тает, – согласился Актур. – Но после него столько грязи, что никто по нему не тоскует.
– Если попадешь в Широкие долины в зиму, узнаешь, что такое настоящий снег, – успокоил кузнеца Жерсан. – А про ледяного человека лучше у боцмана спроси, он лучше других такие легенды знает.
Не став откладывать хорошее дело на другое время, Колатир нашел боцмана, и начал приставать к нему с расспросами. Хотис долго отказывался обсуждать подобную тему, мотивируя это тем, что поминать демонов (а ледяной человек, ни кто иной, как демон), лишний раз не стоит. Но потом сдался, тем более что несколько матросов так же навострили уши, желая услышать интересную историю из уст боцмана.
– Если бы мы находились в горах, или хотя бы поблизости с ними, я бы даже не подумал, вслух упоминать имя горного демона, – ворчал Хотис. – Но, слава богам, горы далеко. – Он немного помолчал, собираясь с мыслями. – Говорят, что когда-то Танир был единым, не разделенным на восточный и западный. Люди, и другие смертные расы могли беспрепятственно добираться от одного океана к другому. И так длилось долго, пока короли запада, не поспорили с королями востока: чьи берега красивей, чьи моря богаче на добычу, чьи жители умней, красивей и трудолюбивей. И так далеко зашел этот спор, что началась война. Война настолько кровопролитная, что континент стал превращаться в пустыню. Исчезли леса, сады, были перебиты животные, а птицы улетели прочь. Богам надоела эта кровавая бойня, тем более что она шла не во славу кого-то из них, а из-за человеческой гордыни и глупости, и они воздвигли горы. Горы настолько высокие, что пересечь их не мог ни один смертный, и даже птицы не могли перелететь. А стеречь этот барьер поручили ледяным демонам, в чью задачу входило превращать в ледяные скалы любого, кто нарушит волю богов, и решится пересечь Высокие горы. И с тех пор, горы постоянно растут. Ведь смельчаки, желающие проверить правдивость легенды, не переводятся, и как только они взбираются на вершину определенной горы, тут же превращаются в ледяную глыбу.
– Очень интересная легенда, – оценил Актур. – Но ведь существуют Широкие долины, и через них можно перебраться через континент.
– Это уже продолжение легенды, – ответил боцман. – Когда боги разделили континент, они разделили не только враждующих людей, но и любящих друг друга. Сын одного из западных королей, больше жизни любил принцессу с восточного побережья, и она его любила тоже. И их любовь была настолько сильна, что растопила не только ледяные скалы, но и сгладила острые пики. И никакие ледяные демоны не смогли помешать им. Боги сжалились над влюбленными, и не стали восстанавливать горы, для того, чтобы люди не были разделены полностью, и чтобы любящие сердца могли находить друг друга.