В 2001 году в журнале “Новый мир” был впервые опубликован рассказ В.П. Астафьева. Именно за него Астафьеву были присуждены премия Юрия Казакова в 2002 году и уже посмертно государственная премия и именно он был поставлен во МХАТе им. Чехова.
Рассказ “Пролетный гусь” - последнее произведение, изданное при жизни Виктора Астафьева.
Главными нравственными проблемами в рассказе “Пролетный гусь” являются проблемы, которые всегда волновали русскую классическую литературу: взаимоотношения человека и исторического времени; проблема нравственного выбора; проблема долга, совести, чести, любви, смерти-бессмертия.
Из финала рассказа мы узнаем, что “шел одна тысяча девятьсот сорок девятый год”. Эта композиционная нелогичность объяснена в начале рассказа, полном безнадежности и какой-то брошенности. Уже в первом абзаце предстал мир, “с места сдвинувшийся, погруженный в морок, в мокреть и тучи”. Даже само название уголка нашей страны, который приютил молодоженов, соединенных своей ненужностью и неприкаянностью, режет слух и дышит какой-то несуразностью и бессмысленностью... Чу-фы-ри-но... Название это придумано Данилой, когда “было просто радостно на душе от Победы, просто хотелось орать, плясать, всех обнимать, и всякие шутки, веселые, каламбурные слова говорить”. Но вышел каламбур явно НЕ веселый. Может, сквозь окрыленность Победой уже проступало предчувствие ненужности “героев и победителей”, привыкших в армии, чтоб за них думали, куда-то вели, направляли, определяли. Им не верилось, чтоб сейчас вот “взяли и кинули” на произвол судьбы. А ведь “взяли и кинули”. Еще и как! И сразу обращает на себя внимание разностилевая лексика. С одной стороны, “герои”, “победители”, “Великая Победа”, а с другой - экспрессивно-сниженные слова “кутили напропалую”, “жрали сало”. И очередная авария на железной дороге, которая разбросала солдатиков по всей Белоруссии, воспринимается как катастрофа, как крушение нелепых надежд.
|
|
В “Пролетном гусе” надежда рушится сразу и с самого светлого, самого чистого, самого слабого и беззащитного существа - с ребенка, с маленького Аркани. Это нетипично для мироощущения Астафьева. Достаточно вспомнить “Людочку”, написанную в 90-е годы, полную печали и трагических событий (девушка кончает жизнь самоубийством, не пережив физического и нравственного насилия, а ее отец убивает насильника), то спасение от всеобщего озверения автор видит в нерожденном еще младенце, поскольку именно ребенок есть существо непорочно-ангельское и ему принадлежит будущее. В “Пролетном гусе” Виктор Астафьев убивает эту надежду сразу же в лице Аркаши, которого “не стало поздней осенью, почти что зимой, никакие ужу порошки и таблетки не действовали. Мучительным и долгим был исход ребенка, он исстрадался, глядел на мать, на отца, на бабу Иту взрослым укоризненным взором, как бы отраженные от лампадного огонька блики блестели в глубине этих догорающих глаз, и о чем-то вопрошали глаза ребенка взрослых людей”. Только ли время убило мальчика? “Да не научены, не умеем мы жить!”. “Какой я муж? Какой я отец? Не гожусь я на эти ответственные должности!” - кричал в отчаянии Данила после похорон сына. Именно в этом, и заключается главная беда “потерянного” военного поколения... Как сказал сам Виктор Астафьев: “...война - какая это биография? Пустое время, понапрасну потраченное”. Но она оставляет незаживающие раны в душе. После нее появляются люди, умеющие воевать, но не умеющие жить. Писатель отказывает Аркани в жизни, так как не видит для него будущего.
|
|
Раскрывая судьбы и характеры главных героев рассказа, Виктор Астафьев убеждает читателя в том, что они сами выбрали себе судьбу в соответствии со своими нравственными нормами и законами. Марина и Данила Солодовниковы живут трудной, суровой жизнью: “Нельзя сказать, что первая послевоенная зима была для молодоженов очень трудная, она была, как у многих людей в стране, просто трудная”. Уже в начале рассказа мы узнаем, что Данилу Солодовникова ждут в “маленькой однокомнатной избушке, по-амбарному крытой тесаным желобом, жена и сынишка Арканя...”, который “болезненно плаксив, часто болел насморком, у него на пересчет выступали по бокам ребрышки, выглядел он года на два с половиной, хотя шел ему четвертый. А все от неустройства, от нервности, от слабого питания матери. И где им что взять?.. Бедуют тут, зубарики играют”.
А ведь Виктору Астафьеву очень нравятся Данила и Марина...
“Пролетный гусь” как раз и интересен тем, что заставляет задуматься над вопросами, на которые стремятся ответить себе каждый: что стоит за высоким нравственным выбором - какие силы человеческого ума, души, судьбы, что помогает человеку сопротивляться, проявлять удивительную поражающую жизнестойкость, помогает жить и умирать по-людски.
До встречи с Мариной на “шибко разбитой станции” Данила чувствовал свое “одиночество и душевную покинутость”. Знакомство с девушкой у водокачки изменило всю его жизнь. Данила стал проявлять заботу о своей невенчанной жене с первых же минут их совместного пребывания в эшелоне. “Он осторожно придвинулся к ней, накрыл своей шинелью сверху ее и себя и успокоено, даже жалостливо подумал: “Устала, бедная””.
|
|
Живя у хозяйки Виталии Гордеевны, парень не гнушался никакой работой: “Чего надо, выкрасил, подлатал, всему учась в процессе жизни и по подсказке опытных людей, подремонтировал печь, переложил трубу, починил крыльцо, сгнившие сусеки в подполье подладил”. Работал, не зная ни праздников, ни выходных.”
Еще большую ответственность взял на себя Данила, когда на исходе зимы привел из железнодорожного родильного дома жену и принес на руках сыночка Аркашу. Чувство ответственности за свой дом, за семью, за болезненного мальчика очень близко автору. Он подробно вглядывается в то, как не на жизнь, а насмерть борется бывший солдат, спасая сына. Данила идет в “прахтиканты” к Пахомке Верещаку, главным призванием в жизни которого была охота.
“Не будь Данила смиренным и терпеливым от рождения человеком, бросил бы он всю эту сложную и хитрую науку пригородного промысловика...” Но он все вытерпел, все превозмог и научился, хоть и не очень хорошо, стрелять, владеть утиными манками, рябчиным пищиком, делать чучела, петли на зайцев ставить, избродил все окрестности, познал таинственный смысл жизни русских лесов и вод, получил много радостей и много огорчений”. По жизненной энергии, воле, устремленности он очень близок автору, хоть и звенит натянутой струной безысходность уже в начале рассказа, когда Данила, уйдя еще до рассвета в тайгу, не сделав ни одного выстрела и не встретив ни одной птицы, годной в варево, вынужден был бродить по мокрому, холодному лесу. Он мог бы, как делал это раньше, впрыгнуть в грузовой состав, чтобы “поскорее вернуться домой, обсушится, отогреться и уснуть”. Но он не мог, не имея права вернуться с пустыми руками, нельзя было оставить мальчишку без мясного бульона.
Пролетный гусь - подранок - это символ не жизни, а последующей смерти всей семьи Солодовниковых. Они так же “пролетят” по жизни. И хоть стойко держался Данила, даже в трудные минуты постоянно помнил о чувстве собственного достоинства, о своей чести, о чести своей семьи, но смерть сына надломила Данилу. Видимо, Виктор Астафьев понял, что Данила просто не смог больше жить и бороться. Его боль оказалась сродни смерти. Своего человеческого лица он не потерял, до конца своей недолгой жизни ни в чем не изменяет себе: не торопится возвращаться из туберкулезной больницы, чтобы не затруднять жизнь Марины. Тайком приходил проведать больную Викторию Гордеевну, оставляет жене записку, чтобы она часто не приходила к нему, а лучше больше отдыхала, и даже приносит причитающуюся ему еду. Данила тихо скончался в изоляторе от скоротечной чахотки.
Но автор, наблюдая за героем, подчеркивает, что в молчаливой стойкости Данилы раскрывается истинно христианское отношение к миру: у него нет ни ненависти, ни злости по отношению к “целой армии дармоедов и прихлебателей”, он со смирением переносит все испытания. И по тому, как Марина в порыве отчаяния и безысходности бросила подушечку с наградами в могилу, как “глухо мычала, да затягивала черный платок под подбородком”, как перестала вступать в разговоры с Нелли Сергеевной, дает понять читателю, что свой выбор Марина тоже сделала, она тоже “пролетела” по этому миру.
Самым сильным и мужественным человеком Виктор Астафьев считает ее, Марину Солодовникову. С самых первых страниц рассказа героиня привлекает внимание читателей. Мы видим серьезную, худенькую, коротко стриженую девушку, опрятно одетую. “Но все же ничего деваха была, глаза голубые, губы улыбчивые... нос ровненький, не маленький и не большой, прическа взбодрена и волнисто, гордо откинута вбок и назад”.
Марина - девушка энергичная, умная, имеющая собственное мнение и умеющая за него постоять. Она сразила Данилу, когда в эшелоне “всех больных в помощи нуждающихся солдат сноровисто и быстро обиходила”, заставила прибраться в вагоне. Тем самым заставила себя уважать “привыкших вольно и дико жить по окопам” хлопцев.
Как и Данила, Марина биографии не накопила, ехать ей тоже было некуда. Она хозяйка своей судьбы. И Виктору Астафьеву очень импонирует ее самодостаточность, духовная и нравственная сила. Она навсегда прощается со своей старой жизнью и всецело отдает себя в руки Даниле. Марина верит, что новый мир откроется перед нею, и смело едет со своим “чудошком неразумным” в неизвестный город Чуфырино. Жизнь на новом месте не страшит Марину. Она “пласталась после работы и в выходные дни, побелила все, перетрясла все барахло в доме и медицинские свои обязанности справляла сноровисто и умело”. Марина помогала всем страждущим в любое время, не беря никакой с них платы.
Марина, с точки зрения автора, унаследовала лучшие черты женщины русской классической литературы. В ней нет ни капли фальши, она естественна, откровенна, трудолюбива, честна перед людьми и перед собой.
И очень горюет, что вместо того, чтобы “ляпнуть мокрой тряпкой по роже” Нелле Сергеевне, отхлестав за взятую им со стола конфету, заставила маленького Аркашу плакать.
Виктор Астафьев любуется и гордится Солодовниковыми. У них свое счастье: счастье понимания и слияния родственных душ, счастье понимания высшего святого смысла своей жизни. Такое счастье не дается даром, не приходит само. Его надо заслужить, выстрадать, пройти через искушения, победить зло в себе и достойно выдержать испытания внешнего мира. Главные герои рассказа, казалось бы, беззащитные перед злом, проникающим в каждый дом, в каждую семью, полные великой нравственной силы, источником которой является истинная любовь. И мы видим, что в столкновении двух сил - жестокости одних людей и душевной чистоты, стойкости, героической твердости других внутреннюю победу над злом одерживает добро, но победа эта, по мнению автора, оказалась никем не востребована, более того, отступила на задний план, оказалась в отказе. И хотя во время застолья Марина грудью защищает своего мужа от так неожиданно навалившегося на них зла, перед мерзостью человеческой оказывается безоружной. “Должно быть, ее задело, что та вот сытенькая, холеная дамочка стрекочет тут, права качает, а она, так много тяжкой, кровавой и страшной работы на фронте преодолевшая, не может, что ли, заступиться за своего Данилу, пусть исхудалой грудью не может заслонить бойца, да?”
Марина - сильная женщина, но смерть сына и Данилы сломила ее. Теперь жизнь ее “шла будто в полусне”. Не привыкшая жить за счет других, Марина не хочет идти в церковь. Нет, она не безбожница, просто за этим тоже стоит высшая нравственность, ее выбор. “Это что же, опять спекуляция, снова приспособленчество, желание прожить с чужой помощью. Нет, это уж пусть Мукомоловы и все прочие, на них похожие, живут, она, уж раз отрешенная, жизнью рыбешка, со своими невеликими делами справится”.
Виктор Астафьев показывает, что Марина вполне вменяема, что ее самоубийство выношено, выболено и ею оправдано. Невозможно же жить без семьи, без Данилы и Аркаши на этом свете “давно проклятом и всеми ветрами продутом”: “Счас, счас, счас, миленькие мои. Я к вам. Что же я здесь одна и одна?” Получается, что она прокляла мир и потому покинула его, поступив не по-божески, но в соответствии со своим мироощущением. Виктор Астафьев не оправдывает Марину, он знает, что она загнана в тупик, и выхода для нее не видит.
Резко контрастно изображает Виктор Астафьев вторую молодую семью Мукомоловых - Владимира Федоровича и его жену Нелли Сергеевну. Он сын Виталии Гордеевны, которая благодаря своей душевной щедрости и доброте, стала родной матерью для Солодовниковых и “бабой Итей” для Аркаши. Однако возвращение сына вызвало в ней гнетущее чувство. Виталия Гордеевна удивлялась, как могут люди, подобные ее сыну и невестке вести никчемную, пустую жизнь, при этом быть довольными собой и своей жизнью. “Неужели они оба со своим Неллюшком не понимают, что путались в ногах воюющих, теперь вот путаются в ногах работающих людей, мешают им нормально жить и трудиться”.
Отношение к народу, и его жизни со всеми тяготами и радостями выступают главным мерилом нравственной сущности человека. В человеке изначально заложены добро и зло (такова человеческая природа), и он сам делает выбор и несет ответственность за этот выбор. В каждом человеке есть внутреннее зло в виде низких чувств и мыслей, но все зависит от того, как сам человек относится к проявлению в себе этих низких чувств: если он не стремится преодолеть их в себе, то сам оказывается в их власти, тогда они управляют им, определяют его поведение, его поступки.
Владимир Федорович, вняв совету умирающего отца, благополучно окончил военное училище, дальше учиться помешала война. Он на Волге, под Сталинградом, куда занесла его война, пытался сотворить что-то героическое. Один раз даже заменял командира стрелковой роты, но быстро понял, что это опасно, “тут и убить могут”. И больше Владимир Федорович опасностям себя не подвергал и крепко усвоил, что “главная задача его и политотдела всей героической, Сталинградской армии - не особо мешать людям, но и держаться так, чтобы о них совсем не забыли...”. Приобрел он на фронте солидное тело и жену Нелли Сергеевну. “Своей вальяжностью, беспрекословностью в суждениях, умением вести светскую беседу на достойном идеологическом уровне, даже походкой, стаптывающей, непреклонной, он подавлял, морально властвовал над всеми”. Желая подчеркнуть свое отношение к Мукомоловым, Виктор Астафьев опять смешивает стилистические пласты своего описания: “сотворить героическое”; “светская беседа и идеологический уровень”; “приобрел тело и жену”. Продолжая развивать образ Мукомоловых, Виктор Астафьев пишет: “Приехали супруги Мукомоловы с кучей добра, румяные, пригожие, на дворян похожие и с дворянскими, пусть еще и коряво выглядевшими, привычками и манерами. Конечно, только раздражение и ненависть вызвали в них уработавшиеся Марина и Данила Солодовниковы. Они же стали обличением жизни Мукомоловых, они уничтожали их собой. Поэтому и “началась тихая, никому не ведомая война в доме Мукомоловых. И пророчески звучат слова Хрунычихи, подруги Виталии Гордеевны: “Ну, Виталя, держись. Энти господа ни тебе, ни робитишкам жизни не дадут, сживут со света”. И сжили медленно, планомерно, с каким- то скрупулезным изуверством. Где же “робитишкам” было справиться с “господами”? Нелли Сергеевна не только нарочно подкладывала золотые колечки, дорогие брошки, подбрасывала деньги, “испытуя на прочность квартирантов и саму Виталию Гордеевну”, но и издевалась над Аркашей, выкладывая на виду у голодного мальчика конфеты... Но страшно не только то, что господа Мукомоловы выжили из дома Марину и Виталию Гордеевну, но и то, что их жизнь с Нелли Сергеевной набирала уверенности и силы. Рядом с тем, как угасали рядом с ними Аркаша и Данила, как выматывалась, пытаясь их спасти, Марина, Владимир Федорович Мукомолов сходил в партком, трудоустроился “в соответствии со званием и партийном саном”, “совсем недолго ходил на завод пешком, затем ездил на дежурном автобусе, и вот за ним закрепили персональную черную “Волгу”. Когда Данила гонялся за гусем, чтобы накормить сына, “партийный господин бережно нес себя по земле, важно и снисходительно говорил с подчиненными, в парткоме у него появился штат, а Неллюнчик плавно перекочевала в контору заботливого мужа”.
Понятно, что свои мысли автор доверяет Виталии Гордеевне, которая “молча наблюдая за ближайшей ей окружающей действительностью”, поражалась жизни. Целые армии дармоедов, прихлебателей были на коне жизни, считали, что на войне и в мирной жизни без них шагу не сделать, что были они главная движущая сила побед и возрождающегося прогресса, так и до сих пор считают. А тут какие-то Солодовниковы “копошились в ногах”. Ату их! Уничтожить! И уничтожили. Почему Виктор Астафьев не оставил никакой надежды? Скорее всего, самоубийство Марины автор показывает как протест и избавление от постылой жизни. Может быть, самоубийство и было проявлением той самой моральной силы и мужества противопоставляемых Мукомоловым. Марина выбрала смерть против жизни среди Мукомоловых, так как мир оказался во власти этих господ.
“Жить не по лжи”.
Почему Виктор Астафьев не спас своих героев, которые, безусловно, ему симпатизировали? С чем связана столь печальная и беспросветная перспектива существования нашего мира в глазах писателя? Возможно, с разочарованием его в последние годы жизни в тех светлых, безоблачных идеалах, на которых должна строится жизнь.
Человек живет в трех измерениях: в историческом, физическом и нравственном времени. Так вот если историческое и физическое идут вперед, отсюда ощущение пролетности и мимолетности человеческой жизни, то нравственное время, с точки зрения Виктора Астафьева, остановилось на 1949 году, поэтому и заканчивается рассказ тем, что в нравственном плане время замерло, а мы продолжаем свое существование в век крови и насилия, в век господства Мукомоловых.
Рассказ Виктора Астафьева не может оставить равнодушным. Где же спасение? Я сразу вспомнила отрывок из речи А. Солженицына, которую он говорит при получении Нобелевской премии. “Жить не по лжи”. Солженицын считает, что “произведения, зачерпнувшие истины и представившие ее нам сгущено живой, захватывают нас, приобщают к себе властно”, литература на деле может помочь сегодняшнему миру.
И “Пролетный гусь” Виктора Астафьева есть яркое тому подтверждение. Это призыв человека восстать против открытого насилия, так как простой шаг простого мужественного человека не участвовать в зле, тогда ростки добра и правды прорастут, и “одно слово правды весь мир перетянет”.