– Я не шокировал тебя? – спросил он, чуть усмехнувшись, отчего в уголках его глаз появились морщинки, а сами глаза приняли такое выражение, словно он ненадолго сбросил с себя тяжкую ношу.
– Возможно, – неопределенно сказала она. Она старалась говорить небрежно, однако пульс у нее участился от его пристального взгляда.
– Вот что я тебе скажу. Когда мы встретились на Вайкики, нас потянуло друг к другу, а потом я бросил тебя, ничего не объяснив. Мы даже не познакомились как следует, и я хотел бы это исправить.
Официантка вернулась в самый неподходящий момент.
– Вы готовы сделать заказ? – дружелюбно спросила она.
Когда она снова отошла, Ронин устремил свой взгляд на Эли.
– Думаю, нам нужно начать все заново. Лучше узнать друг друга. Что скажешь?
– Я… – Эли пыталась найти подходящие слова. Она уже жалела, что поддалась порыву и приняла его приглашение на ужин. Разве не она только что твердила себе, что не хочет отношений? Пора было подвести черту. Твердо дать понять Ронину, на что он может рассчитывать.
– Пожалуйста, пойми меня правильно. Я не думаю, что это хорошая мысль. То, что случилось, когда мы встретились… Я не такая. Я хочу сказать, что обычно я…
– Я тоже, – перебил он, поднимая бокал заказанного им пино нуар из винодельни в Центральном Отаго. – Вот что я хочу сказать. Между нами определенно что‑то есть, то, что заставило нас обоих ухватиться за этот шанс. Ты не думаешь, что происходящее между нами заслуживает того, чтобы провести дополнительные исследования?
– Послушай, Ронин, я…
– Просто подумай об этом. Новое начало. – Он поднял бокал. Эли машинально потянулась к нему стаканом смеси сока лимона и лайма и позволила ему чокнуться с ней. Это было неправильно – и вместе с тем невероятно соблазнительно. Она уже знала, что их близость вызывала искры, которые трудно погасить. Если она уступит влечению, то не сможет остановиться. Она влюбится слишком быстро, слишком сильно, чтобы расстаться с ним без боли. Если в ней есть хотя бы крупица здравого смысла, она откажется от его предложения.
|
|
Определенно, она проигрывала борьбу со своим здравым смыслом.
Завтра она сообщит ему, что их отношения чисто профессиональные, что их связывает только контракт. Остается надеяться, что этого будет достаточно.
Они просматривали меню. Эли спросила у Ронина, что лучше выбрать: выяснилось, что он частенько сюда заглядывает. Официантка вернулась, и они сделали заказ. Когда она ушла, Эли подняла глаза и встретила изучающий взгляд Ронина.
– Что? – спросила она. – У меня помада на зубах или стряслось что‑то еще?
– Нет, – рассмеялся он. – Я просто прикидывал, каковы были шансы на то, что мы снова встретимся.
– Я бы сказала, ничтожно низкие. Жаль, что причиной нашей новой встречи стала такая трагедия, – сказала Эли, чувствуя укол в сердце при мысли о постигшей его семью утрате.
– Да, жаль.
– Это была твоя единственная сестра?
Ронин кивнул.
– Я все еще стараюсь свыкнуться с мыслью, что ее больше нет.
– Как малыш? – спросила Эли, жалея, что вообще заговорила на эту тему, но раз уж она ее начала, то решила узнать больше.
– Борется и с каждым днем все прибавляет сил. В больнице пытаются кормить его искусственно. Мы все трое, мама, папа и я, стараемся проводить с ним как можно больше времени, чтобы он привык к нам, – его лицо исказилось.
|
|
– Что такое? – тут же спросила Эли.
– Он лежит в отделении интенсивной терапии для новорожденных, и нам посоветовали приезжать как можно чаще и брать его на руки, хотя он подключен к аппарату искусственного дыхания. Прошлым вечером аппарат отсоединили. Медсестра рассказала мне про объятия кенгуру.
– Объятия кенгуру? Я об этом не слышала.
– Это когда прикасаешься грудью к груди, кожей к коже. Ты откидываешься в кресле, а медсестра кладет ребенка на обнаженный участок твоего тела. – Глаза Ронина смотрели куда‑то вдаль, словно он предался воспоминаниям. – Это странно, но мне кажется, что он знает, что будет жить со мной. Ему не понравилось, когда медсестра взяла его на руки, но как только она положила его мне на грудь и укрыла покрывалом, он вздохнул и затих.
– Должно быть, это заставило тебя почувствовать себя особенным, – мягко сказала Эли.
– Особенным? Не знаю. Он такой маленький. Такой беспомощный. Это пугающее чувство.
Эли почувствовала, как слезы обожгли ей глаза. У нее закололо в груди, когда она услышала, как этот высокий, сильный мужчина признается в том, что боится возложенной на него ответственности за племянника.
– Ему повезло, что у него есть ты.
Его взгляд прояснился.
– Ему бы повезло куда больше, будь живы его родители.
– Разумеется. Но по крайней мере у него есть ты, твоя мама и папа, вы все так о нем заботитесь. А бабушка и дедушка со стороны мужа твоей сестры, где они?
– Родители Р. Джея недавно умерли, он был единственным ребенком.
– Какая это трагедия для всех вас!
|
|
– Да, зато теперь у нас есть ребенок. Если бы мы потеряли и его, боюсь, моя мать не перенесла бы этого удара. – Ронин отпил вина и некоторое время смотрел в окно, прежде чем перевести взгляд на нее. – А у тебя есть братья или сестры? Родители живы?
Эли была рада такому повороту разговора.
– Да, у меня три сестры, все старшие. Все замужем, у всех семьи. Мама с папой жалуются, что уже и забыли, когда проводили выходные вдвоем, потому что к ним постоянно приезжают внуки. Но на самом деле им это нравится. Они бы и не хотели, чтобы все было иначе.
– Наверное, на ваших семейных посиделках шумно и весело, – заметил Ронин с одной из тех улыбок, от которых у нее останавливалось сердце.
– Да уж, шума хватает.
– А ты? Ты открыла этот свой бизнес потому, что у тебя такая большая семья?
Эли надеялась, что разговор об этом не зайдет, но была готова к вопросу.
– Ну, у меня хватает опыта. Я помогала своим сестрам приглядывать за моими племянниками и племянницами, – сказала она, натужно смеясь. – Раздумывая, чем заняться, я сообразила, что на рынке не хватает компаний, которые оказывали бы такие услуги. Я слышала об организаторах вечеринок и прочих мероприятий, но узнав, что в Штатах есть фирмы, предлагающие услуги молодым родителям, решила попробовать. Провела небольшое исследование рынка – и открыла свое дело.
Этой краткой речью она не выдала себя, того, как сложно ей было начать бизнес и чем ради него пришлось пожертвовать. Почти все деньги, доставшиеся ей после развода, который случился через два года их с мужем раздельной жизни, она вложила в агентство «Лучшее – детям». Того, что у нее оставалось, хватило на пол года, включая аренду квартиры, хотя родители и настаивали на том, чтобы она пожила дома, пока не встанет на ноги. Эли верила в себя, в то, что уже через полгода сможет заработать достаточно, чтобы содержать себя.
Были времена, когда ей хотелось все бросить и вернуться под крылышко к родителям. Но после того, как ее брак распался, после всей той боли, которую это ей причинило, после собственной неуверенности в себе, как в женщине, она знала, что должна сама решить свои проблемы и заново построить свою жизнь. Или навсегда опустить руки.
– А ты? – спросила она Ронина, решив снова перевести разговор на него раньше, чем он слишком углубится в ее прошлое. – Чем занимается «РЕМ консалтинг»?
– Наша компания специализируется в строительной сфере, мы консультируем международные проекты, в основном большие стройплощадки и комплексы. Моя задача сводится, главным образом, к решению проблем. Обычно я стараюсь предотвратить нежелательный поворот дел, беру на себя риски менеджмента и все в таком духе. Я там, где надо быстро найти выход из непростых ситуаций.
Как быстро он должен был все продумать, когда узнал о гибели сестры и ее мужа, подумала Эли. Возможно, его род занятий помог ему сохранить спокойствие и ясность ума, тогда как другие, менее подготовленные люди, растерялись бы.
– Ты часто ездишь в командировки? – спросила она.
Ронин кивнул:
– И обычно я узнаю о них в последний момент. Вот почему мне нужно несколько нянь в доме. Ты составила список?
– Да. Я попросила Деб внести в него претенденток для первого собеседования. Ты сказал, что предпочитаешь нянь с опытом. Это недешево, ты ведь понимаешь?
Ронин махнул рукой:
– Деньги не проблема. Для меня имеет значение лишь благополучие моего племянника.
Эли подумала: Ронин делает все, что в его силах, что касается материальной обеспеченности его подопечного, но как быть с эмоциональной поддержкой – вот в чем вопрос. Ронин уверен, что обеспечит племянника всем необходимым, но явно нервничал, когда думал о воспитании ребенка. Эли с сестрами и родителями вшестером жили в крохотном домике на окраине. В нем было всего три спальни. Было шумно и тесно, но, окруженная заботой и любовью папы и мамы, для которых дети были самым важным в жизни, она была счастлива.
И оставались вопросы, связанные с работой Ронина. Когда он будет разъезжать по миру с клиентами, что будет твориться у него дома? Он не сможет посвятить племяннику все свое время, как бы сильно он этого ни хотел.
– Когда ты сможешь провести собеседование с нянями? – спросила Эли, заставляя себя вернуться к насущным проблемам.
– Будет лучше, если я поговорю с ними у себя в офисе. Я загляну в рабочий календарь и утром скажу тебе дату.
Придется пока довольствоваться этим, решила Эли. Что бы она ни думала на этот счет, забота о ребенке не ее ума дело, к тому же Ронин делал все возможное, чтобы выполнить свой долг по отношению к малышу. Ей не стоит совать нос в чужие дела. Она будет интересоваться этим ровно столько, сколько требует работа.
Официантка принесла еду, и они занялись содержимым своих тарелок. Солнце все ниже склонялось к горизонту, а их беседа плавно перетекала с работы на личные темы. К тому времени, когда кофе был выпит, а десерт съеден, они выяснили, что оба любят английские детективы и старые черно‑белые фильмы.
Эли взглянула на часы и с сожалением вздохнула.
– Я чудесно провела время! Однако мне пора.
– Ты можешь остаться у меня, – без колебаний предложил Ронин. – В моем доме несколько гостевых комнат. Я буду рад, если ты захочешь.
Если захочет? Ее воображение мигом разыгралось.
– О нет, не думаю, что это хорошая мысль, но спасибо за предложение, – ответила она с улыбкой. Как будто она сможет спать, находясь с ним под одной крышей, и снова не прокручивать в голове то, чем они занимались на Гавайях и что доставило им столько удовольствия. Ей хватало проблем в собственной постели в своей крошечной квартирке. – Завтра трудный день. Рано утром надо сделать кое‑что в офисе, прежде чем я снова отправлюсь по магазинам и проведу предварительное собеседование с нянями.
Если Ронин и был разочарован ее ответом, он сумел это скрыть.
– Я увижу тебя завтра? – спросил он.
– Завтра нет, но я приеду сразу, как только смогу. Послезавтра.
– Я буду дома. Мы сможем вместе пообедать.
– Я приезжаю к тебе домой, чтобы работать, – напомнила ему Эли, слегка нахмурившись. – А я серьезно отношусь к работе.
– Как и я, – сказал он, и его лицо мгновенно превратилось в непроницаемую маску. Подавшись вперед, Ронин взял ее руку. – К тому же, как твой работодатель, должен же я следить за тем, чтобы ты отдыхала?
Эли не выдержала и рассмеялась.
– Уговорил!
Ронин изучал смету на новый проект в Юго‑Восточной Азии. Сегодня он подступал к ней по меньшей мере трижды, но так и не смог заставить себя собраться. В раздражении он бросил бумаги на стол, поднялся и подошел к окну, из которого открывался вид на ровную гладь гавани Уйтемата. Но он не видел потрясающего пейзажа. Его мысли витали далеко.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему он так рассеян, а от его легендарной выдержки не осталось и следа.
Элисон Картер. Как только ее образ возникал вето голове, он был не в состоянии думать ни о чем другом, вспоминая ту ночь на Гавайях. Ночь, когда его мир перевернулся. Он устало потер лоб. За последние несколько недель столько всего произошло, и он был не в силах с этим справиться. Его жизнь изменилась, и, хотя он старался держать себя в руках, Ронин чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Он не мог позволить себе расклеиться, не теперь, когда от него зависит столько людей. Но иногда тяжкий груз, легшим ему на плечи, становился невыносимым.
Эли! Она была как маяк во тьме. Напоминание, что жизнь продолжается. Рядом с ней он ощущал покой. Ну ладно, признал он с невеселой улыбкой, «покой» – не совсем подходяще слово, учитывая, как реагировало его тело, стоило ему только подумать о ней. Даже самые страстные романы никогда не пробуждали в нем тех чувств, что он испытал всего за одну ночь с Эли. Он знал, что должен остановиться. Но не хотел. Подле Эли он чувствовал, как отступают его горе и страх перед будущим. Полчаса рядом с ней делают его куда более счастливым, чем месяцы прошлых любовных связей.
Ронин с нетерпением ожидал новой встречи с ней. За обедом он больше узнает о ней.
Он взглянул на гавань, и его осенило. Нажав на кнопку телефона, он вызвал личную помощницу.
– Мэв, найди мне в Вайхеке все рестораны с вертолетной площадкой, – велел он.
– Хорошо, мистер Маршалл, – ответила та.
Мэв была его правой рукой. Ровесница его матери, она принадлежала к старой школе и настаивала, чтоб обращаться к нему «мистер Маршалл», а не «Ронин». Уже через десять минут Мэв стояла перед ним со списком ресторанов, сайтов, телефонов и адресов, раздобыла даже GPS‑координаты. Перфекционист Ронин был в восторге.
– Это то, что нужно? – спросила она, пока он искал в списке одно название.
– Отлично, – сказал он, поднимая на нее глаза. – Спасибо!
– Заказать вам столик? – осведомилась Мэв перед тем, как выйти из кабинета.
– Нет, я сам.
Мэв остолбенела.
– Сами?!
Он взглянул на ее удивленное лицо.
– Уж заказать столик в ресторане мне по силам, – сухо сказал он.
– Может, и по силам, но раньше вы этого не делали. Это точно не по работе, это личное. Вы с кем‑то познакомились, верно? – проницательно спросила она.
Мэв работала с ним пять лет, и они были отличной командой. Ронин не помнил, чтобы она прежде спрашивала его о личной жизни. Сам он знал только то, что она была не замужем и жила с матерью в старой вилле Каури в Эпсоме. Он сделал строгое лицо.
– Не надо так на меня смотреть, – осадила его Мэв. – Всем известно, мысли у вас только о работе. Хорошо, что у вас есть о ком подумать помимо нее. Особенно теперь. Жизнь… – Она поколебалась секунду‑другую, словно решая, стоит ли продолжать, и все же закончила: – Жизнь слишком драгоценна, дорожите каждым мгновеньем. Каждый должен найти себя. Вы тоже.
– Считаешь меня пропащим? – спросил он.
Мэв от досады даже хмыкнула, и Ронин почувствовал себя непослушным ребенком.
– Бросьте, мистер Маршалл. Вы прекрасно поняли, что я хотела сказать.
Он слабо улыбнулся:
– Да, это личное, и я сам закажу столик. Спасибо за помощь. И спасибо за откровенность. И еще: пожалуйста, вызови мне на завтра вертолет, с часу до четырех.
– Уже выполнила, – сказала она с улыбкой, которая сделала ее моложе лет на десять. – И помните мои слова: дорожите каждым мгновеньем! Если она та, кто вам нужен, не потеряйте ее.
– Почему ты уверена, что речь о женщине? – спросил Ронин.
– Да бросьте! Если б здесь не была замешана женщина, эта смета уже лежала бы на моем столе. Несмотря на все, через что вам пришлось пройти за эти две недели, – невозмутимо сказала она. – Я уверена: дело в женщине.
Ронин изумленно смотрел на Мэв, выходящую из его кабинета. Он тщательно взвесил ее слова. Она была права. Как всегда.
Мысли об Эли действительно отвлекали его от работы. Раньше он бы этого не допустил. Но теперь почему‑то не возражал. На него столько навалилось. И Эли была ему нужна. Чтобы вытащить его из трясины, придать ему сил, помочь справиться с кучей дел. И он не будет отказываться от такого подарка судьбы, а насладится счастьем сполна.
Ронин выбрал ресторан из списка, позвонил и заказал столик.
Когда приехала Эли, нагруженная вещами для детской, Ронин ждал ее на веранде.
– Похоже, ты опустошила мой банковский счет, – заметил он, помогая ей донести сумки и коробки.
– Ребенок – дорогое удовольствие, а ты говорил, что хочешь самое лучшее, – парировала она.
– Только так и никак иначе!
Когда они вошли в детскую, она восхищенно воскликнула:
– О, ковер привезли! Что скажешь?
– А что я должен сказать? Ковер как ковер.
– Типично мужской ответ, – рассмеялась Эли и, скинув туфли, ступила на серо‑белый толстый ковер. – Сними обувь! Он такой мягкий.
Ронин повиновался.
– Божественно! – выдохнула она.
– Ковер как ковер. – Она нахмурилась, он лишь пожал плечами: – Прости. Я инженер, а не дизайнер. Раньше этим занималась сестра. Она отделала почти весь дом.
И отлично поработала, подумала Эли. Его дом мог украсить обложки журналов по дизайну, но в нем было уютно. Хотелось забраться с ногами на диван, читать книжку – и не беспокоиться, что испачкаешь обивку или сомнешь подушки.
– Да, у нее было чутье, – согласилась Эли. – Ладно, распакую коробки и расставлю вещи, а потом поедем обедать.
– Надеюсь, тебе понравится. Я приготовил нечто особенное, – загадочно сказал он и вышел.
«Что он хотел этим сказать?» – подумала Эли, раскладывая пеленки в шкафу. Это же просто обед Впрочем, она все узнает, когда закончит работу. И принялась за дело.
Эли распаковала и аккуратно разложила по ящикам детскую одежду. Затем огляделась. Ее взгляд задержался на игрушечной овечке над кроваткой, и она улыбнулась. Потом собрала пустые коробки. Все было готово. Комнате недоставало главного – малыша. Запаха ребенка, которым наполнится дом. Все это появится совсем скоро, а ее работа будет окончена. От этой мысли ей стало и радостно, и грустно.
Это было самое тяжелое – заканчивать работу. Она уходила, зная, что новую семью ожидает долгий счастливый путь. Путь, который она не пройдет никогда. Эли привыкла к этому чувству, но оно все еще причиняло ей боль.
Взяв пустышки и бутылочки, Эли спустилась, чтобы простерилизовать их. Внизу она встретила Ронина.
– Закончила?
– Простерилизую это – и я в твоем распоряжении.
– Приятно слышать, – сказал он. – Надеюсь, тебе понравится мой сюрприз.
– Ты меня заинтриговал, – усмехнулась Эли. – Хоть намекни!
– Немного терпения. Скоро все узнаешь, – произнес Ронин с загадочной улыбкой.
Он пошел за ней на кухню, где она достала установку для стерилизации.
– Значит, так, – сказала Эли, указывая на пустышки. – Я говорю – ты делаешь.
– Я?! Я думал, это будут делать няни, – изумился он, глядя на пустышки так, будто это были сложные научные приборы.
– Это да. Но ты должен уметь все, даже если в твоем распоряжении будет целый отряд нянь.
– Моя сестра доверила мне сына, так что отступать некуда.
Они уже заканчивали, когда Эли услышала шум мотора. Он становился все громче, а потом затих. Кажется, это был вертолет. И кажется, он сел.
– А вот и намек, – улыбнулся Ронин. – Есть хочешь?
– Ты собрался отвезти меня пообедать на вертолете?!
– Ты против?
Эли покачала головой. Ей всегда хотелось подняться в небо. На вертолетах над городом катали туристов, но это было чертовски дорого.
– Тогда готовься получить удовольствие!
Эли быстро собрала вещи, они вышли наружу. И точно: в пятидесяти метрах от дома стоял сверкающий черный вертолет, на хвосте которого красовалась золотистая надпись «РЕМ консалтинг».
– Он твой? – недоверчиво спросила она.
– Точнее, компании. У нас много зарубежных контрактов, но половину сделок мы заключаем в Новой Зеландии. Бывает, нужно попасть туда, куда не летают самолеты и не ездят машины.
Эли старалась держаться непринужденно, когда Ронин представил ее пилоту и помог подняться в кабину. Но ей казалось, что ее попытка с треском провалилась. В кабине он показал ей, как пристегнуться и надел наушники, а затем сел сам. Живот у нее свело от предвкушения. Из окон дома Ронина открывался потрясающий вид на гавань, но с высоты птичьего полета все выглядело просто фантастически!
Солнечные лучи сверкали на водной глади, когда они летели к острову Вайхеке. И вскоре приземлились в месте, похожем на винодельню с рестораном. В обеденном зале пылал камин. Стояло начало августа, было тепло, но горящий камин придавал помещению уют.
Никто и никогда не проявлял к ней столько внимания, как Ронин. Они с Ричардом давно знали друг друга, им было так хорошо вместе, что они забыли о мелочах, придающих союзу особую прелесть. Эли была потрясена: Ронин заставил ее почувствовать себя особенной. Желанной.
– Нашла то, что тебе по вкусу? – спросил он, когда они изучали меню.
О да. Еще как по вкусу. И этого блюда не было в меню. Запретный плод. Он дарил упоение, стоит лишь надкусить его. Упоение, которое ласкало язык, будило жажду. Жажду, которую нельзя утолить. Или можно?
Эли заставила себя оторвать взгляд от своего спутника и сосредоточиться на меню.
– Непростой выбор, – сказала он с чуть нервным смехом. – Здесь столько всего. Закажи мне сам. Обещаю, я проглочу все.
– Желание дамы – закон, – ответил он, и их глаза встретились.
Эли чувствовала, как ее тело подается навстречу его взгляду, как ее чувства расцветают, словно заброшенный сад после мощного ливня. Его восхищение одновременно пугало ее и приводило в восторг. Ей хотелось бежать! Бежать от его взгляда. От воспоминаний о той их ночи на Гавайях. Сможет ли она устоять перед ним? И главное, захочет ли?
Глава 6
Ронин смотрел, как Эли смакует блюда, и чувствовал, что волна желанья то захлестывает его, то отступает. По его мнению, решая за женщину, что ей есть в ресторане, мужчина проявляет деспотизм. Но когда Эли попросила выбрать ей блюда, он почувствовал себя польщенным.
Она провела языком по верхней губе, слизывая крошки превосходного камамбера. На десерт они заказали сырную тарелку. Он слишком хорошо помнил, что чувствовал, когда ее язык скользил по его телу, и хотел вновь испытать это.
Спокойно, говорил себе Ронин. Эли была похожа на раненую птицу. В этой уверенной деловой женщине была какая‑то неуловимая хрупкость. Ему казалось, что ее легко спугнуть. А этого ему совершенно не хотелось.
– Вкусно? – спросил он, когда она сделала глоток пино гри.
Эли вздохнула:
– Изумительно!
– Хотелось тебе угодить, – хрипло сказал он, позволяя ей прочесть в его глазах, что он готов угодить ей не только за столом.
К его удовольствию, Эли покраснела. Она опустила глаза, ресницы скрыли от него их выражение. Но Ронин заметил, как забилась тонкая жилка на нежной шее. Ему хотелось вновь поцеловать ее. Он мысленно говорил себе, что это случится очень скоро.
Рассказывая ему о своей жизни, Эли упомянула, что однажды оказалась на распутье. Он хотел узнать, что именно она не договаривает. Откуда в ней эта хрупкость? Почему она возводит между ними стену?
Ронин был в поиске ответов. Но он чувствовал, что она вновь спрячется в свою раковину, если он будет лезть ей в душу. Нельзя давить на нее. Всему свое время.
После обеда вертолет отвез их домой. Ронин попросил пилота пролететь низко над гаванью и островами. Он улыбался, видя, какое удовольствие доставил Эли этот полет.
Когда они вошли в дом, она повернулась к нему с сияющей улыбкой.
– Это был самый лучший обед в жизни! – выдохнула она. – Все прошло потрясающе, Ронин.
– Я рад, что тебе понравилось. Мне тоже было хорошо.
– Даже не знаю, как я могу тебя отблагодарить.
Ронин шагнул к ней, и его ладони легли на ее талию.
– Я знаю, – уверенно сказал он и притянул ее к себе.
Он почувствовал, как мягки и нежны ее губы, когда овладел ими, и ему пришлось даже сделать над собой усилие, чтобы не впиться в них, смакуя их сладость. Он хотел, чтобы она сама пришла к нему, и понимал, что рискует, целуя ее. Его охватило безудержное желание, когда ее губы раскрылись и он почувствовал, как ее язык ласкает его рот.
В этом поцелуе она отдалась ему без остатка. По его телу прошла дрожь, с губ сорвался стон. Она прижалась к нему, ее мягкое тело приняло в себя твердость его тела, его желание. В его чреслах вспыхнуло пламя, мгновенье – и его языки уже полыхали в нем. Он был охвачен страстью. Страстью, которая заставила отступить здравый смысл. Она разгоралась с каждой секундой.
Пальцы Эли погрузились в его волосы, она крепко притянула его к себе. Их языки исполняли древний страстный танец, переплетаясь и размыкаясь, чтобы в следующий миг слиться вновь. Ронин желал ее. Его сердце бешено билось, плоть стала твердой. Доводы рассудка отступили на второй план, им повелевало желание. Его бедра прижались к ней, и он вновь застонал, напрягшимся членом прижимаясь к ее лону.
Эли отстранилась, ее дыхание сбилось. Она взяла его за запястья и мягко высвободилась.
– Ронин, я… – начала она.
Он прижался к ее губам. Поцелуй заставит ее замолчать. Должен заставить!
– Не надо, – хрипло сказал он. – Ничего не говори. Все хорошо.
Слова дались ему непросто. Каждая клеточка его тела, каждый нерв жаждали ее плоти. Жаркие поцелуи, страстные объятья обещали так много! Ронин усилием воли заставил себя опомниться.
Эли склонила голову.
– Мне так жаль. – Слова прозвучали так тихо, что он не был уверен, что она их произнесла. – Мне лучше уйти.
– Не нужно. Я ни о чем не жалею. Ты такая красивая, Эли Картер. Ты хороша не только телом, но и душой. Я хочу узнать тебя. И буду ждать, сколько потребуется.
Удастся ли ему выдержать так долго, спросил он себя, вдруг ощущая, как тесны стали брюки. Ничего, тренировки в спортзале и ледяной душ ему в помощь.
Эли подняла на него глаза.
– Что с нами будет, Ронин?
На этот вопрос у него был готов ответ.
– Мы лучше узнаем друг друга.
– Ты мой клиент.
– Я хочу быть не только клиентом. Мне нужно гораздо больше.
Эли покачала головой:
– Нет. Помнишь, на Гавайях я сказала, что я не такая. Это правда. Обычно я так себя не веду. Я ни о чем не жалею. Это было прекрасно. Но на этом все. Это просто курортный роман. Секс на одну ночь. Я не хочу большего, Ронин. Однажды мне сделали больно. Очень больно, и еще раз я этого не переживу.
Он подался к ней. Он хотел защитить ее, залечить ее раны, избавить от горечи сожалений. Сделать ее мир ярким. Но она должна впустить его в свой мир. Она сама должна захотеть этого.
– Я никогда не причиню тебе боли, Эли. Никогда.
Она покачала головой:
– Ты не все обо мне знаешь. Во‑первых, я была замужем.
– Но сейчас ты свободна. Значит, путь к твоему сердцу открыт, верно?
Она вновь покачала головой:
– Не шути, Ронин. Эта тема закрыта.
– Прости. Я знаю, как ты относишься к изменам. Если это тебя утешит, я разделяю твои взгляды. Я не сдамся, Эли Картер. Наше знакомство было случайным. Нам повезло, что мы встретились вновь. Кто‑то скажет, что это судьба. Но я не верю в судьбу. Я верю в то, что знаю и чувствую. Такого у меня не было ни с одной женщиной. Дай нам шанс.
Он внимательно смотрел на нее. Ее влажные губы припухли от его поцелуя. На щеках горел румянец, дыхание было неровным. Жилка на шее пульсировала. Она так смотрела, что у него перехватило дыхание. Язык ее тела говорил, что она еще возбуждена. Но в ее глазах застыла печаль. Какой мужчина сделал это с ней? Кто ранил ее так сильно, что она отказывалась от любви?
Эли еще решительней покачала головой:
– Пожалуйста, оставим все, как есть. У нас будут чисто деловые отношения. Если ты против, я не смогу работать на тебя.
Ронин вздохнул и засунул руки в карманы брюк.
– Хорошо. Только бизнес. – Про себя добавил: «Пока бизнес».
Эли дважды обошла кухню, убедившись, что там есть все необходимое, и трижды – детскую. Для малыша все было готово. Несколько дней, которые минули после обеда, были… непростыми. Хотя Ронин ничем не выдал себя, она ощущала исходящее от него желание. Желание, которое, призналась себе она, было взаимным. Он много времени проводил в своем офисе, и они несколько раз сталкивались в городе. Каждый раз она чувствовала, как ее тянет к нему. И не знала, что хуже – ждать новой встречи или узнавать, что сегодня он не появится.
Ее работа подходила к концу. Здоровье ребенка улучшилось настолько, что его разрешили забрать домой. Ронин решил привезти малыша и своих родителей сегодня же. В первую неделю они втроем будут присматривать за ним, а затем этим займется няня. Было непросто устроить все за такое короткое время, но все было сделано идеально, подумала Эли, смахнув невидимую пылинку с колыбели.
Колыбель понадобится нескоро, подумала она с улыбкой. Ведь малыш совсем крошечный и пока будет спать в плетеной кроватке.
Она боялась признаться себе в том, что то, чем она занималась с такой любовь, скоро закончится. Когда она обставляла другие детские, ей удавалось держать дистанцию. Пришлось этому научиться. Она все время твердила себе: это не твои дети и не твоя детская. Это просто работа. Если не держать эмоции под контролем, это убьет ее.
Были тому причиной обстоятельства, при которых родился этот малыш, или мужчина, который поклялся заботиться о нем, Эли не знала. Она знала только, что вложила в детскую всю свою душу. Она оглядела комнату в последний раз и повернулась, чтобы закрыть за собой дверь. За собой – и за своими мечтами о Ронине Маршалле.