Я осторожно постучала в дверь и позвала:
— Эй!
Пение резко оборвалось. Я протянула руку и взялась за ручку, но гда я налегла на дверь, она не подалась. Все мое тело покрылось синой кожей от ощущения того, что за дверью кто-то стоит и страстно желает, чтобы я ушла. Внезапно меня охватило желание бегом кинуть башню, оставив позади все ее странные тайны. Я быстро шагнула к соседней двери, которая со скрипом отворилась, едва я ее толкнула. Переступив порог, я поняла, что нахожусь в комнате Миллисент.
У большинства женщин, проводивших в замке последние годы моей жизни, не было почти никакого имущества. Собственно, их потребность в помощи короля объяснялась именно их бедностью, некоторых были броши с портретами их покойных мужей, другие размещали на самом видном месте крестики — серебряные или урезанные из слоновой кости. Не было ничего удивительного том, что Миллисент как тетке короля отвели более просторные апартаменты, но меня поразило богатое убранство ее комнаты взметнувшимися ввысь потолками и сверкающими отовсюду драгоценными камнями и позолотой. Вся центральная часть комнаты была занята массивной кроватью с пологом на высоких резных порах. Изголовье было украшено резным изображением дикого кабана и другой лесной живности в окружении высоких деревьев, о обе стороны кровати стояли тяжелые стулья и огромные сундуки. Я застыла, уставившись на эту неслыханную для старой девы роскошь.
Сделав несколько шагов вперед, я заметила, что все плоские поверхности в комнате — от каминной полки до крышек сундуков и края стола, на котором стоял таз для умывания и лежали щетки для волос, — усеяны какими-то предметами. Повсюду были разбросаны изящные серебряные ложки, инкрустированные какими-то невиданными камнями кольца, ароматные цветочные лепестки в миске...
Каждое новое открытие переполняло мое сердце восторженным удивлением. Но больше всего меня заинтриговали миниатюрные фигурки над камином. Некоторые напоминали святых, другие изображали женщин, чья манера одеваться была мне совершенно незнакома. Одна крошечная резная деревянная фигурка и вовсе была обнажена, что неизбежно привлекало внимание к ее набухшим грудям и беременному животу. Другая фигура, размером с мой большой палец, вырезанная из странного зеленого камня, была отполирована до такого блеска, что мои руки невольно потянулись к ней. Эта женщина также была обнажена, и хотя такое неприличие меня смущало, проведя пальцами по ее гладким изгибам, я ощутила, как меня охватывает странное спокойствие. Кто мог изготовить такую вещь? — спрашивала я себя.
— Что это ты делаешь?
Я в ужасе обернулась и увидела в дверном проеме Миллисент. Я поспешно присела в неуклюжем реверансе, хотя мои ноги подкашивались от страха.
— Решила поживиться тем, что тебе приглянулось? — отрывисто поинтересовалась она.
— Нет, — начала защищаться я. — Я заблудилась и только что вошла...
— Что у тебя в руке? — оборвала меня Миллисент, указывая на мой сжатый кулак.
Она разжала стиснутые пальцы и изумленно уставилась на зеленую статуэтку у меня на ладони. Прищурившись, она пристально посмотрела на меня, а затем снова перевела взгляд на странную крошечную женщину. От страха меня даже затошнило. Если бы Миллисент склонилась к мнению, что я воровка, меня с позором выгнали бы из замка. Мои оправдания никто и слушать бы не стал.
В отчаянной попытке избежать подобной участи я упала на колени.
— Прошу вас, мадам, я всего лишь восхищалась ею. Я никогда не видела ничего подобного.
— В этом я не сомневаюсь, — ворчливо отозвалась Миллисент.
Я протянула ей фигурку и вложила в ее ладони. При виде моей покорности и явного огорчения Миллисент, видимо, смягчилась, потому что она фыркнула и сделала мне знак подняться с коленей.
— Моя пелерина, — коротко бросила она.
Накидка из богатого зеленого бархата была небрежно брошена на кровать. Я ее подняла, и ткань расправилась у меня в руках. Края пелерины были вышиты узором из перемежающихся бриллиантов и звезд. Я мгновенно узнала рисунок, который мама старательно вышила на лифе моего воскресного платья. Я увидела такие типичные для ее работы крошечные диагональные стежки. С момента своего появления в замке я тщетно повсюду искала ее следы. И вот они оказались у меня в руках. Мои пальцы замерли на стежках, ощупывая вышитый много лет назад узор. На лице Миллисент отразилось раздражение, и я поспешила расправить пелерину над ее плечами. Но на меня нахлынула волна такого неодолимого горя, что мне не удалось подавить вырвавшиеся из горла рыдания. Миллисент резко обернулась ко мне и в удивлении уставилась на мое страдальчески исказившееся лицо.
— Простите, — пробормотала я. — Эта накидка так похожа на работу моей мамы. Моей покойной мамы.
— Ты, наверное, ошибаешься. Ее изготовила одна из работавших в замке швей.
— Мэйрин? — тихо спросила я.
Это имя застало ее врасплох. Затем растерянность сменилась пониманием, и она протянула ко мне руку, пальцами приподняв мой подбородок. Она всматривалась в мое лицо, и мне казалось, что она увидит меня насквозь. Форма служанки не могла скрыть от ее проницательного взгляда мои непомерные амбиции. За этим скромным фасадом таились надежды на продвижение, страх унижения, стыд за свое внебрачное появление на свет, но она меня за это не презирала. Она прикоснулась ко мне, и исходящая от нее властность потоком хлынула в мое тело. Всю мою кожу начало покалывать и пощипывать от волнения.
— Да, — прошептала она, — теперь я вижу.
Она опустила руку и плотно запахнулась в свою зеленую накидку. Подойдя к камину, она хотела вернуть фигурку на место. Но ее рука повисла в воздухе, как будто она передумала. Полы накидки взметнулись в стороны, когда она резко развернулась ко мне.
— Если из всех этих предметов именно она привлекла твое внимание, значит, она должна быть твоей, — произнесла она, протягивая мне статуэтку.
Я присела в глубоком реверансе, благодаря ее за подарок. Крошечная женщина внушала мне восхищение и отвращение одновременно, но мои пальцы помимо воли беспрестанно скользили по глянцевитому камню.
— Кто она? — спросила я. — Святая?
Миллисент насмешливо фыркнула.
— Вряд ли. Подобные фигурки называют камнями желания. Потри ее живот, и твои самые потаенные желания исполнятся. Во всяком случае, так говорят.
Она произнесла это с улыбкой, но ее глаза озорно заблестели. Поднимала ли она на смех подозрения суеверных слуг, перешептывавшихся о том, что она владеет даром черной магии? Или сознавалась в том, что эти слухи небеспочвенны?
Я почти бежала, чтобы не отставать от Миллисент на обратном пути в королевские покои. Несмотря на возраст, она шла очень быстро, ее ноги были длиннее моих. У двери в комнату королевы она неожиданно остановилась и спросила, как меня зовут.
— Элиза, мадам.
— Ты необычайно интересная девушка, Элиза. Мне очень любопытно, что из тебя здесь получится.
По ее загадочному взгляду было невозможно понять, предсказывает она мне успех или поражение. Как ни странно, подобная неопределенность меня нисколько не обеспокоила. Теперь мое имя известно тетке короля, и уже этот факт служил доказательством того, что мне удалось выделиться среди других служанок. Впрочем, тогда я и не догадывалась, какие преимущества принесет мне покровительство Миллисент.
Вечером я извлекла камень желаний из своего сундучка и сунула его себе под подушку. Теперь каждую ночь мои пальцы ритмично его поглаживали, убаюкивая меня и постепенно погружая в сон. Обладала ли эта языческая безделушка магической силой? Я слишком боюсь мук ада и не стану утверждать этого наверняка. Но чистая правда то, что всего через несколько дней после того, как мне досталась странная статуэтка, королева неожиданно назначила меня главной горничной своих покоев. В день, когда я приступила к своим новым обязанностям, я встретилась в коридоре с Миллисент, которая на мгновение замерла, чтобы почти незаметно кивнуть мне головой. Это был всего лишь мимолетный взгляд, но я тут же поняла, что он означает. Миллисент за мной наблюдала. Ее интересовали мои успехи, и она стремилась оценить мои способности. Но с какой целью?
* * *
Хотя Миллисент была пожилой женщиной, всецело зависящей от великодушия своего племянника, она на просительницу не походила. Как раз напротив. Она родилась и выросла в этом замке и теперь ходила по его залам и коридорам, излучая уверенность в собственной значимости. Она, не задумываясь, отчитывала как слуг, так придворных, если считала, что они этого заслуживают. По словам миссис Тьюкс, некогда она была весьма важной персоной при дворе. После смерти отца нынешнего короля она даже входила в Королевский совет. Однако король Ранолф быстро утомился от ее оскорблений и понизил ее в должности, поручив заботам всех остальных придворных старых дев. Но она так и не оставила поток оказывать влияние на государственные дела, а ухаживая за ролевой Ленор, часто бывала в королевских покоях.
Лето близилось к своему пику, и Миллисент всегда была где-то рядом. Она хлопотала вокруг королевы, наслаждаясь ревнивыми взглядами леди Уинтермейл. Не существует слов, которыми я могла бы передать ощущение, охватывавшее меня в ее присутствии, не казалось, что с ее появлением даже воздух начинает искриться. Меня так волновала окутывающая ее тайна, что я с новыми силами принималась за свою работу и раздувалась от гордости всякий раз, когда она бросала взгляд в мою сторону.
Остальные дамы тоже были недовольны растущим влиянием Миллисент на королеву, а меня разбирало любопытство, о чем эти женщины шепчутся, оставаясь наедине. В моей госпоже ощущалась какая-то неопределенность, как будто мысленно она была бесконечно далека от каждодневных событий придворной жизни. Если ей удавалось хоть ненадолго уединиться, что обычно случалось ближе к вечеру, когда ее фрейлины одевались к ужину, или ранним воскресным утром перед началом службы в часовне, она часто заглядывала у окна и, нахмурившись, смотрела вдаль невидящим взглядом. Хотя изредка она улыбалась и даже смеялась, ей была присуща апатичность, как будто она постоянно недосыпала. Она ходила по замку нерешительными шагами, словно перемещалась по пояс в воде. В тех редких случаях, когда король устраивал балы или какие-то иные вечерние развлечения, она обычно ссылалась на плохое самочувствие и удалялась к себе очень рано.
Где королева Ленор чувствовала себя по-настоящему хорошо, так это в собственной мастерской — комнате, примыкающей к ее гостиной: здесь у нее стояли ткацкий станок, прялка и столы, заваленные самыми роскошными тканями, которые я когда-либо видела. Ее высокое положение предполагало, что она умеет обращаться с иглой, но она предпочитала более скромные занятия — такие как ткачество и вязание. Она доходила даже до того, чтобы самостоятельно ткать пряжу и нитки. Хотя подобные увлечения наверняка заставляли некоторых благородных дам закатывать глаза, меня ее искусство восхищало. Когда она сидела за прялкой, с головой уйдя в свое занятие, ее можно было принять за самую обычную женщину.
Хотя я проводила в присутствии королевы Ленор довольно много времени, мы обменивались лишь приветствиями и какими-то ничего не значащими фразами. А потом наступил день, когда ее личная служанка, Исла, позвала меня в королевские покои на личную встречу с ее госпожой. Королева стояла возле кровати, и ее темные волосы и глаза являли разительный контраст с темно-красным платьем. Если бы она держалась более властно, я бы совсем оробела в присутствии столь царственной персоны. Вместо этого она ласково улыбнулась и поманила меня к себе.
— Элиза, я очень довольна тем, как ты работаешь, — начала она.
Мне удалось скрыть охвативший меня телячий восторг и ограничиться скромной улыбкой.
— Мой супруг сообщил мне, что еще до конца месяца нас почтит своим визитом его брат, принц Бауэн, — продолжала королева.
Я еще ни разу не видела младшего брата короля Ранолфа, который вел странствующий образ жизни, предпочитая приключения придворным интригам. Мое сердце взволнованно забилось. Неужели мне предстояло принять участие в приготовлениях к его приезду?
— Слуга принца Бауэна, Хесслер, уже больше года ухаживает за моей Ислой, — снова заговорила королева Ленор. — Большую часть этого времени они провели в разлуке, но сейчас он прислал мне письмо, в котором просит ее руки. Я уже дала ему согласие. Когда принц Бауэн вернется в замок, они поженятся.
Я знала, что королева привезла с собой Ислу со своей родины, когда выходила замуж, и что эти две женщины очень близки. Я заметила в глазах Ленор грусть, но вслух она произнесла:
— Мне очень не хочется расставаться с Ислой, но я не стану мешать влюбленным. После замужества место Ислы будет при дворе принца Бауэна, а не рядом со мной.
Я кивнула, надеясь, что это вышло достаточно изящно. Мне не терпелось услышать планы королевы Ленор относительно меня. Неужели мне выпадет честь прислуживать принцу Бауэну во время пребывания в замке?
— Все это означает, что скоро мне понадобится новая служанка, — продолжала королева. — Как я уже сообщила миссис Тьюкс, мне хотелось бы, чтобы ты взяла на себя обязанности Ислы.
В самых фантастических снах я не смела и мечтать о подобном предложении. Волна восторга накрыла меня, захлестнув с головой. Но уже в следующую секунду я в ужасе осознала все последствия такого назначения. Я довольно неплохо умела разжигать камины, служанка леди была обязана быть такой же утонченной, как и ее госпожа. Я не имела права ставить в неловкое положение женщину, перед которой преклонялась всей душой.
— Моя... миледи... — заикаясь, выдавила из себя я. — Ваше предложение для меня огромная честь, но есть множество девушек, лучше меня соответствующих такой роли.
— Ты еще очень юная, — ответила королева, ласково глядя на меня. — Но все, что тебе необходимо знать, со временем можно освоить. Я остановила свой выбор на тебе, потому что ты обладаешь качествами, которым невозможно научить.
Она подошла ближе и склонилась надо мной. Улыбка сползла ее лица, а голос превратился в еле слышный шепот.
— Каждое утро ты видишь, как я просыпаюсь в слезах. Ты об этом кому-нибудь говорила?
Я покачала головой.
Королева огляделась, чтобы убедиться, что нас никто не может услышать.
— Я привыкла к тому, что за мной пристально наблюдают, — продолжала она. — Леди Уинтермейл держит меня в курсе придворных сплетен. Возможно, это самая важная ее обязанность. Если бы ты поделилась моей тайной со своими подружками-служанками, это довольно быстро дошло бы до ее ушей. Но она ни словом не обмолвилась об этой моей слабости. Теперь я не сомневаюсь в твоей преданности мне.
Мне еще никогда и ничего не хотелось так сильно, как прислуживать королеве. Однако я опасалась, что не готова к такому повышению, что опозорюсь и разочарую свою госпожу. Но глядя в темные проницательные глаза королевы Ленор, я чувствовала, как меня обволакивает ее благоволение ко мне. Эта женщина, такая добрая и одновременно такая грустная, мне доверяла. И я готова была пойти на все, лишь бы сделать ее счастливой.
— Я ваша, — ответила я.
Если бы я знала, на какие жертвы мне придется пойти на службе у королевы Ленор, ответила бы я ей так же?
* * *
В этот вечер, когда я вошла в Нижний Зал, мне не терпелось поделиться с Петрой своей новостью. Но за столом, где мы обычно ужинали, ее не оказалось. Когда я подошла к своему месту, одна из горничных покачала головой и кивнула в сторону стола, где сидели служанки фрейлин.
— Теперь твое место там, — коротко сказала она.
Я замерла в изумлении и смущении.
— Да, все уже знают, как тебе повезло, — кивнула она. — Слухами земля полнится. Поздравляю.
В ее словах не было тепла, как и на лицах окружающих ее молодых женщин.
Я отвернулась и отошла, глядя в пол, чтобы не встречаться глазами с любопытными взглядами остальных слуг. Когда я подошла к столу, за которым сидела Исла, она подвинулась на скамье, чтобы я могла присесть. Остальные служанки ограничились тем, что коротко кивнули в знак приветствия. Игнорировать меня полностью они не могли, потому что это означало бы нанести оскорбление королеве. Хотя их молчание означало, что мне здесь отнюдь не рады.
Но худшее было впереди. Когда в этот вечер я поднялась в спальню горничных, Петра уже лежала в постели. Ее глаза были плотно закрыты, но дыхание выдавало, что она не спит.
Я шепотом окликнула ее, а потом дернула за простыни.
— Что? — пробормотала она.
— Прошу тебя, Петра. Я хочу поговорить.
— Я думала, у тебя теперь столько новых обязанностей, что на праздную болтовню времени не останется.
— Я впервые слышала такую горечь в ее голосе.
— Я хотела рассказать тебе раньше, — начала оправдываться я — но королева поручила мне столько дел, что мне не удалось вырваться до ужина.
— Я не сомневаюсь в том, что ты была очень занята. — Петра говорила, уткнувшись лицом в одеяло, и мне приходилось напрягать слух, чтобы расслышать то, что она говорит. — Прости, у меня совсем нет опыта прислуживания леди. Наверняка это очень трудно.
— Да у меня такой опыт тоже небогат, — слабо улыбнувшись, шутила я.
Но всегда смешливая Петра меня как будто не услышала. Белокурые волосы скользнули по подушке, и она обернулась лицом ко мне, приподнявшись на локте и подперев щеку ладонью.
— Почему ты? — спросила она голосом, в котором слышались изумление и оскорбленная гордость. — Я служила ей больше года, И у нее не было ни одного повода пожаловаться на мою работу. Но я так и осталась горничной, а ты стала ее личной служанкой. Почему?
Я подумала о спрятанном у меня под подушкой талисмане, о том, что я поглаживала его ночи напролет, надеясь, что когда-нибудь мне улыбнется удача. Но результат превзошел все мои самые смелые ожидания.
— Клянусь, до сегодняшнего дня я даже не подозревала об этом предложении, — заверила я Петру. — Меня оно застало врасплох также, как и тебя.
Петра уронила голову на подушку.
— Прости. Я не могу смолчать, когда чувствую, что меня обошли.
— Для меня самое главное — это чтобы мы остались подругами, — прошептала я.
— Надеюсь, мы ими останемся.
Я не сомневалась, что она лжет: она произнесла эти слова таким официальным тоном, как будто обслуживала кого-то за столом. С момента моего появления в замке Петра была тем человеком, на поддержку которого я всегда могла рассчитывать. Но теперь мой статус значительно вырос. И эта перемена привела к тому, что узел нашей дружбы расплелся сам собой. Доброе сердце Петры не позволяло ей оттолкнуть меня полностью. Когда обида утихла, она стала здороваться со мной так же приветливо, как и со всеми остальными слугами замка. Но я знала, что уже никогда мы не будем делиться с ней секретами и потаенными мыслями. И боль этой потери порой казалась мне просто невыносимой.
Хотя я продолжала спать в комнате горничных, почти весь день я проводила в обществе королевы Ленор. Мои новые обязанности оказались более сложными, чем я ожидала. Я наблюдала за тем, как Исла помогает королеве выбрать наряды, одевает свою госпожу и укладывает ее волосы, тенью следует за ней на протяжении всего дня, то поправляя подол ее платья, то подавая корзинку с рукоделием. Моя первая попытка уложить волосы королевы в ее любимую замысловатую прическу закончилась тем, что мои пальцы запутались в ее прядях и королева поморщилась от боли.
— Ничего страшного, — поспешила она заверить меня, но я все равно весь день мучилась ощущением вины и отчаянно надеялась, что королева еще не жалеет о своем выборе.
Однажды вечером я так тщательно запутала кружева на платье королевы Ленор, что она опоздала к ужину. Я стояла, обессиленно прислонившись к стене, и Исла подошла ко мне.
— Не огорчайся, — произнесла она, и в ее голосе слышался тот же мелодичный ритм, что и в интонациях ее госпожи. — Ты плачешь?
Я отвернулась, чтобы она не видела моих слез. За окном длинные тени протянулись через весь сад, представлявший собой уединенный уголок в южной части крепости, отгороженный от суеты конюшен и складов. Извилистые дорожки открывали вид то на грядки с ароматными целебными травами, то на небольшой цветущий луг, то на резной фонтан, украшенный каменными статуями русалок, то на благоухающие розовые кусты, доставленные сюда с родины королевы Ленор. Я охотно пользовалась любой возможностью спуститься в сад за свежими цветами, потому что это было единственное место, где взгляд мог отдохнуть на деревьях и листьях, не упираясь в мрачные серые каменные стены. На несколько минут мне удавалось представить себя в открытых полях своего детства.
Я смотрела вниз, на тени, узорчатым кружевом исчертившие садовые дорожки, когда мое внимание привлекла неожиданная вспышка белого цвета в дальнем углу сада, напротив входа в замок. Всего через мгновение белое пятно скрылось за кустами.
Видимо, от удивления я непроизвольно выпрямилась, потому что я спросила:
— Что случилось?
— В саду... — нерешительно пробормотала я. — Мне показалось, я увидела...
Привидение? Это было первым словом, пришедшим мне на ум, но я не решилась произнести его вслух.
— Что ты увидела?
— Ничего, — покачала головой я. — Это была игра света.
Тихая и кроткая Исла редко затрагивала личные темы. Поэтому удивилась, когда она положила ладонь мне на предплечье и сказала:
— Не стоит волноваться. Королева тобой довольна.
— Я полная бездарность, — дрожащим голосом ответила я, — ты не сможешь с этим не согласиться.
— Ты умеешь хранить тайны, и это гораздо важнее всего остального. Она нуждается в такой преданности, и сейчас больше, чем когда-либо прежде.
Я не поняла, что она имеет в виду, но она уже начала наводить порядок на туалетном столике. Если бы я умела лучше читать окружающие меня знаки, я могла бы догадаться о том, что так тяготит Королеву. Но я дни напролет волновалась о прическах и предвкушала возвращение принца Бауэна, даже не подозревая о нависших Над нами монументальных переменах.
Наследник престола
В ожидании появления в замке принца Бауэна я все больше интересовалась этим братом короля, который, по слухам, затмевал красотой короля Ранолфа и опережал его по количеству побед над представительницами слабого пола. Однако королева Ленор была крайне огорчена, когда прибывший в замок гонец не смог сколько-нибудь внятно объяснить, когда явится его господин.
— Но как мы сможем надлежащим образом подготовиться к встрече, если нам не сообщают о его планах? — волновалась она, проведя очередной день в бесплодном ожидании деверя.
— Бауэну не привыкать ставить людей в сложное положение, — нахмурившись, ответил король Ранолф, нервно расхаживая взад-вперед перед камином. — Он может и вовсе сделать остановку в пути, если ему взбредет в голову поохотиться.
— Судя по тому, что я слышала, его остерегаются не только лисы и фазаны, — многозначительно произнесла одна из молоденьких фрейлин. — Если не ошибаюсь, он склонен размахивать своим мечом перед каждой хорошенькой девушкой.
Собравшиеся в зале дамы дружно расхохотались, и даже король Ранолф улыбнулся. Королева Ленор неодобрительно покачала головой, но по тому, как приподнялся уголок ее губ, я поняла, что она и сама пытается подавить улыбку.
— Черт подери Бауэна и его прихоти, — провозгласил король, когда хохот стих. — Все эти разговоры об охоте напомнили мне, как я соскучился по седлу. Завтра же отправляюсь на прогулку со своими людьми.
Так и вышло, что королеве пришлось встречать деверя в одиночестве, когда на следующее утро он совершенно неожиданно появился в замке. Как только паж доложил о прибытии принца Бауэна, она позволила себе быстрый взгляд в зеркало, после чего заняла свое место на стуле перед камином, кивнув фрейлинам, чтобы они расположились вокруг нее. Я уложила складки ее платья таким образом, чтобы казалось, будто оно волнами струится на пол.
Едва я закончила, как в дверях появился принц Бауэн. Он застыл на месте, любуясь представшей его взгляду сценой и позволяя дамам полюбоваться собой. Он и в самом деле был необыкновенно привлекательным мужчиной с такими же широкими плечами и темными золотистыми волосами, как и у короля Ранолфа, и из него фонтаном била мощная энергия человека, предпочитающего действие раздумьям и беседам. Впрочем, когда он приблизился, его внешность напомнила мне скверно написанную картину — величественную издали, но при ближайшем рассмотрении обнаруживающую огрехи техники живописца. Его глаза, которыми он игриво стрелял в сторону фрейлин королевы, оказались водянистыми и обведенными розовыми веками. Его кожа обветрилась за долгие часы, проведенные в седле, и хотя ему еще не исполнилось и тридцати и он был почти на десять лет моложе короля, казалось, что испытаний в его жизни было гораздо больше, чем у брата.
— Возлюбленная сестра, — воскликнул принц Бауэн, низко склоняясь над рукой королевы Ленор.
Его губы осторожно коснулись ее кожи.
— Брат. — Уголки ее рта приподнялись в улыбке, не достигшей ее глаз. — Как ваше путешествие?
— Я ликовал, преодолевая мили, отделявшие меня от вас.
— Я вижу, вы отточили свое искусство лести, доведя его до совершенства. — Королева Ленор кивнула в сторону стоящего рядом С ней стула. — Расскажите мне о своих странствиях.
Встретившись со мной взглядом, она кивнула на дверь, в которую только что вошел лакей с кувшином вина и двумя хрустальными кубками на медном подносе.
— Миссис Тьюкс просила сообщить, что она готовит для принца Бауэна его покои, — сказал мне лакей.
— Я передам королеве, — пообещала я, принимая у него поднос и стискивая его края, чтобы остановить дрожь в руках.
У меня уже выработалось одно важное свойство личной служанки — способность читать мысли своей госпожи. И теперь я видела, что королеве Ленор неприятна необходимость принимать деверя в одиночестве. Но почему?
Принц Бауэн уже заканчивал какую-то историю.
— Вот почему у цыганских женщин такая репутация, — с плутовской улыбкой закончил он.
Королева Ленор вежливо засмеялась, в то время как самые глупые из ее фрейлин ахнули от напускного ужаса и преувеличенно скромно накрыли губы ладошками.
— Не вздумайте рассказывать моему брату, что я забивал вам голову подобными сплетнями, — предостерег принц Бауэн королеву Ленор. — Ему это не понравится.
— Вы полагаете, у меня есть секреты от супруга?
— Как можно, миледи? Такие милые губки, как ваши, созданы для того, чтобы говорить только правду.
Королева Ленор встретилась со мной взглядом и с благодарностью улыбнулась.
— А вот и вино.
Она подала мне знак налить вино в кубки. Я пересекла комнату и поставила поднос на большой деревянный сундук, стоявший у самого окна. Я шла, чувствуя на себе взгляд принца Бауэна. Я подняла кувшин, но ручка скользнула у меня в пальцах, и вино выплеснулось на поднос.
— Осторожнее, девушка! — воскликнул он. — Оставь немного вина и для нас!
Мое лицо вспыхнуло от смущения. Оставив мокрый поднос на сундуке, я подошла с кубками к камину, первым обслужив принца Бауэна. Принимая у меня кубок, он обхватил пальцами мою руку, на мгновение задержав ее в своей.
— Только с фермы, я угадал? — поинтересовался он.
Оскорбление достигло своей цели, но я молча уставилась в пол. Пусть лучше он считает меня тупой, чем дерзкой, — решила я.
— Я чувствую это по твоим рукам. Грубоваты как для личной служанки леди.
Королева Ленор протянула руку за своим кубком, и мне удалось высвободиться и отстраниться от принца Бауэна.
— Можно иметь скромное происхождение и хорошие манеры, — заметила королева Ленор.
— Мудрые слова и мудрый выбор. Простая девушка вряд ли вскружит голову вашему супругу.
— Вот как вы говорите о своем брате в присутствии его супруги, — натянуто проговорила королева Ленор.
Принц Бауэн засмеялся.
— Прошу прощения. Я слишком много времени провел в далеких странах, и их испорченные дворы привили мне вкус к непристойному юмору.
Он осушил кубок и сделал мне знак наполнить его вином.
— Вы не знаете, почему Ранолф так срочно вызвал меня домой?
Лицо королевы Ленор застыло. Приезд принца Бауэна все при дворе считали визитом вежливости. Я впервые услышала о том, что король посылал за младшим братом гонца. Судя по всему, для королевы это сообщение тоже стало неожиданностью.
— Мужья не все свои решения обсуждают с женами, — произнесла она.
— И слава Богу! — засмеялся принц Бауэн.
Из коридора донеслись быстрые шаги, и в комнату шагнул стройный молодой человек в длинном плаще и облепленных грязью сапогах для верховой езды.
— Прошу прощения, миледи, — с поклоном произнес он. — Милорд, меня прислали сообщить вам, что ваши комнаты готовы. Если вы желаете переодеться, вы можете ими располагать.
— Благодарю, Хесслер.
Вот он какой, слуга принца Бауэна, будущий супруг Ислы. Неудивительно, что она увлеклась этим юношей с ясными синими Глазами и стройной элегантной фигурой. Если бы не ливрея лакея, Я могла бы принять его за джентльмена. Он быстро обвел взглядом Комнату, и его глаза вспыхнули при виде Ислы, которая смущенно улыбнулась, не в силах скрыть свою радость.
Принц Бауэн встал со стула и погрозил мне пальцем.
— Хватит пялиться на моего слугу, мисс, он уже засватан.
Я пришла в ужас от того, что привлекла к себе внимание, и густо покраснела, а глаза принца Бауэна заблестели.