— Ладно, — говорит он, заглядывая за угол. — Мы уйдем отсюда, как будто ничего не случилось.
Я оглядываюсь, смотря на краску и зеленые следы от моей обуви, оставленные на полу.
— Я везде оставляю следы.
— Тогда снимай свою обувь.
Я освобождаю свою руку из его, отмечая, какой потной стала моя кожа, и балансируя на одной ноге, снимаю ботинок. Поднимаю его за шнурки, и держу за спиной, пока мы с Кайденом идем по проходу бок о бок.
Сет и Люк стоят возле кассы, смотря на секцию со сладостями, с банкой краски и фонарикам в руках.
— Где вы двое запропастились? — спрашивает Люк, и один из фонариков выпадает из его рук.
Парень–кассир смотрит на нас, словно ястреб, пока мы движемся к выходу.
Сет отворачивается от конфет, переводя свой взгляд на нас. — Почему на Келли только один ботинок?
— Мы пойдем к машине, — отвечает Кайден с волнением. — Встретимся там.
Мы быстрыми шагом направляемся к двери и выходим на улицу, умирая со смеху. Холод от асфальта окутывает мою стопу, и я быстро одеваю ботинок. Черный материал запятнан зеленой краской. Пытаюсь стереть ее, волоча ботинком по земле, но толку выходит мало.
Кайден с интересом смотрит на меня.
— Не думаю, что так получится отчистить краску.
Я хмурюсь, смотря на ботинок.
— Умник, это была моя любимая пара обуви.
Он проскальзывает, чтобы открыть дверь такси, и мы запрыгиваем внутрь, а таксист стреляет в нас нахмуренным взглядом. Я быстро отодвигаюсь, когда Кайден захлопывает дверцу, опуская рядом со мной.
Он упирается руками в колени и смотрит на меня сквозь темноту.
— Знаешь, Люк засчитает это как проигрыш, и заставить нас платить за выпивку в следующую вылазку.
— Все не так плохо, — отвечаю я. — Так придется оплатить половину.
Он кладет руку поверх спинки сидения и подтягивает ногу вверх.
— Нет, он тогда просто будет заказывать больше напитков.
Я пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом, коме того, что его колено касается моей ноги. — Оу, уверен?
Он кивает и переводит взгляд на переднее сиденье.
— Да, так что будь готова.
Я смотрю в окно на темную линию гор. Это охватывает меня. Ночь. Легкость. Все. Мой разум захватывают мысли, о существовании которых я и не подозревала – каковы его губы на вкус, и как будут ощущаться его мышцы под моей рукой.
— Келли.
Я смотрю на Кайдена, прогоняя мысли прочь. — Что?
Его взгляд скользит к моим губам, а рот приоткрывается, но затем он закрывает его, и губы медленно изгибаются в улыбке.
— Было весело.
Я улыбаюсь ему в ответ.
— Знаешь, что? Это и в правду было весело.
***
— Здесь ужасно темно, — жалуется Сет. — И грязно.
Люк светит своим фонариком перед ним. Сет падает почти в тот же самый момент, когда мы выбираемся из салона, и я оказалась такой же безнадежной, так что нас теперь два неудачника.
Такси ждет в начале дороги. Водитель сказал, что у нас есть 20 минут, иначе он уедет один. Его не устраивало, что пришлось ехать в горный район, где, очевидно, происходят нелегальные вечеринки.
— Это горы, — говорит Кайден Сету, светя фонариком из стороны в сторону. — Чего ты ожидал?
Камушки хрустят под моими ногами, и я держусь за руку Сета. Воздух становится прохладным, а небо рассекает молния.
Когда мы достигаем подножия гор, Люк протягивает мне фонарь и встряхивает баллончик с краской.
— Ну, и кто тот ублюдок, что полезет туда? В принципе невысоко, но я слишком пьян.
Сет вскидывает руку в воздухе.
— Ну, так как я на самом деле ублюдок, то сделаю это.
Я направляю свет на его лицо, а в его взгляде проскальзывает тревога, и я поражаюсь тому, что не знала этого о нем.
— Ты вроде сказал, что твой отец слушает рок 80-ых и на голове у него маллет?
— Мой отчим, — уточняет он и протягивает руку к Люку. — Дай мне баллончик. Я хочу оставить свое мнение на этой скале.
Люк бросает ему краску. — Действуй, приятель.
Встряхнув баночку, Сет приближается к отвесной стене скалы, которая, кажется, возвышается до самого мерцающего серого неба. Забравшись на самый низкий выступ, он подпрыгивает и хватается за более высокий, упираясь ногой. После он перемещает вторую ногу, и теперь они обе были на одном уровне. Засунув баллон под подмышку, кладет руку на другой выступ и подтягивает себя. Перекатившись на спину, он поднимается.
Я свечу ему в спину, пока он смотрит вверх на скалу.
— Ты там в порядке?
Он смотрит через плечо.
— Я просто думаю, о чем бы таком гнусавеньком написать. О, погоди, я придумал.
Подняв баллончик и нажав на его носик, начинает двигать рукой и выводить круги. Красная краска медленно окрашивает стенку скалы, складываясь в буквы, закончив свою писанину, Сет опускает руку.
— Выкуси, — читаю я его надпись, дрожа от холода, и мурашки покрывают мою кожу. — И это то, что ты собирался написать?
Он разворачивается, упирая руки в бока.
— Это то, что я уже написал, и если ты можешь лучше, тогда тащи свою мелкую задницу сюда и пиши сама. Ты же у нас писатель.
Кайден поворачивается ко мне, его волосы кажутся черными в тусклом свете луны. Он направляет свет между нашими ногами.
— Ты пишешь?
Пожимаю плечами, светя фонарем в его плечо.
— В дневнике.
По какой-то не понятной причине он явно заинтригован полученной информацией.
— Я так и вижу это в тебе.
Я провожу одной рукой по другой верх и вниз, пытаясь избавиться от мурашек.
— Почему?
Он пожимает плечами, ковыряя носком ботинка землю.
— Ты всегда выглядишь такой задумчивой... Ты замерзла?
— Все нормально. — говорю я, стуча зубами и жалея, что оставила жакет в машине. — Просто слегка продрогла.
Он ухватывается руками за ворот толстовки и стягивает ее через голову. Черная футболка, что была под низом, слегка приподнимается, и я мельком замечаю шрамы на мышцах его пресса.
Поправляя футболку, он протягивает мне руку со своей толстовкой.
— Вот, надень ее.
— Ты не обязан давать мне свою толстовку.
— Но я хочу.
Робко, я забираю ее, и мягкая ткань касается моих пальцев. Я натягиваю ее через голову, пока Кайден пытается поправить свои волосы. Толстовка окутывает меня, и я чувствую себя такой маленькой.
— Лучше? — спрашивает он, когда я всовываю руки в рукава.
Я киваю, оборачивая руки вокруг себя, наслаждаясь теплом и запахом его одеколона.
— Спасибо, но ты ведь сам замерзнешь?
Он улыбается, находят мой вид очень забавным.
— Со мной все будет в порядке, Келли. Обещаю. Немного холодного воздуха – это нестрашно.
— Келли! — кричит Сет, и я подпрыгиваю, быстро направляя фонарик в сторону скал. — Тащи свою задницу сюда и напиши что-нибудь поэтичное.
Я вздыхаю и тащусь к скале, светя себе под ноги. Кружок света указывает путь к основанию скалы.
— Брось мне фонарик, — кричит Сет, сложив руки вокруг рта. — Я посвечу, пока ты будешь подниматься.
— Если ты не поймаешь его, то он разобьется, — отвечаю я, вставая на цыпочки.
— Просто сделай это, — говорит он своим нелепым пьяным голосом, скача из стороны в сторону на выступе и потирая руками.
Я волнуюсь, что он может упасть. — Будь осторожен!
Кайден встает около меня с другой стороны.
— Давай его мне. Я неплохой метатель. — я кладу фонарь в его ладонь, и он отводит плечо назад, поднимая руку. — Отойди подальше.
— Что? — говорит Сет, когда Кайден выбрасывает руку вперед. Он бросает фонарь, и тот парит в воздухе, прямо как футбольный мяч.
Сет визжит, выставляя руки перед собой, чтобы поймать фонарь, который мерцает как светлячок, и приземляется в его ладонях. Он выскальзывает из них, ударяется о землю и выключается.
— Где он? — Спрашиваю я, когда позади нас встает Люк и светит своим фонариком на скалы. На мгновение все затихает. А после крики и смех доносят до нас.
Сет появляется на обрыве, вытягивая руку с зажатым в ней фонарем.
— Я поймал.
— Может тебе лучше спуститься, — советую я. — Боюсь, что ты свалишься оттуда.
— Только после того, как ты пометишь скалу. — он щелкает фонариком и свет освещает все надписи позади него. — Давай поднимайся.
Я подхожу к стене, закатывая рукава толстовки Кайдена, и кладу руки на самый близкий горный выступ. Подняв голову, смотрю на вершину, сгибая колено и ставя ногу на самый низкий пригорок. Подпрыгивая, готовлюсь подняться выше, но тут слышу какое-то движение позади себя.
— Позволь помочь тебе, — Кайден шепчет мне на ухо, и впервые в своей жизни я на самом деле дрожу от близости парня.
— Хорошо.
Так как, я еще никогда не напивалась, то не могу точно утверждать, это алкоголь так расслабил меня или что-то другое, но факт в том, что даже когда он кладет свои руки мне на бедра, я чувствую себя хорошо. На самом деле, это даже больше, чем хорошо.
С поддержкой его рук, я вытягиваю тело и добираюсь до следующего уступа. Скала кажется грубой, словно наждачка против моей ладони, подтягиваясь, чувствую как руки Кайдена скользят по моей спине вниз, а после он приподнимает меня. Удерживая мою ногу, он дает мне последний толчок, придержав мой зад, перед тем как отстраниться.
Мои глаза расширяются, когда я оказываюсь на вершине выступа и смотрю на небо. Места на коже, где он касался меня, покалывают и распространяют дрожь по всему телу.
Сет оказывается надо мной, и в его глазах отражаются серебряные молнии.
— Ты в порядке?
Я переворачиваюсь на живот и с помощью рук поднимаюсь на ноги.
— В порядке. Нет ни царапин, ни порезов.
Он свет фонариком, удерживая его чуть ниже подбородка. Тот в свою очередь освещает лицо Сета и глаза его выглядят, как угольки.
— Я не о подъеме говорил. Меня интересовал тот факт, что он схватил тебя за задницу.
— Ты видел?
— Конечно видел. Он, по сути, щупал тебя.
Я кладу руки на бедра и шагаю по узкому выступы скалы, счищая грязь с подошвы ботинок.
— Я в порядке. Правда. На самом деле я даже больше, чем просто в порядке.
— Наверное это алкоголь в тебе бурлит. — Сет протягивает баллончик с краской.
— Думаешь? — я забираю его у него и встряхиваю.
Он виновато кивает.
— Да есть немного. Я просто надеюсь, что у тебя не будет этого "О мой Бог", когда ты проснешься завтра утром.
— Со мной все будет нормально. Это самое веселое, что было у меня за очень долго время.
Я направляюсь к стене, думая, чтобы написать. Читаю непонятные наставления, что написали другие люди, и признания в любви.
— Господи, как же тут высоко, — говорит Люк, затаскивая свое тело на край выступа. Он поднимается на ноги и смотрит на скалу, похрустывая пальцами, разминая их. — Я не поклонник высот.
— Я тоже, — говорю я ему, в тот момент, когда Кайден заваливается животом на край обрыва. Тяжело дыша, он перекатывается на спину.
— Да, я помню, — подмечает он, повернув голову в мою сторону и широко улыбнувшись.
Я нацеливаюсь на пустое место на стене. Нажимая на распылить баллончика, я воображаю себя художником, рисующего самые красивые картины, линии, сливающиеся в единое целое, приобретают смысл. Когда я заканчиваю, то делаю один шаг назад, вдыхая воздух, наполненный запахом краски.
Кайден подходит ко мне и оборачивает руку вокруг моих плеч.
— В нашей жизни бывает только одно совпадение, что объединяет нас, и на минуту наши сердца бьются, как одно. — он смотрит на меня. — Я впечатлен.
Я передаю ему краску, и его пальцы слегка касаются моих.
— На самом деле я написала это не так давно. — я понижаю свой голос и наклоняюсь. — После той ночи в гостевом домике.
Выражение его лица резко меняется, а рука падает с моего плеча. Он кидает краску Люку.
— Нам нужно возвращаться, или таксист оставит наши задницы здесь, и я не представляю, как мы сможем вернуться назад.
Мое настроение падает, когда я понимаю, что мои слова расстроила его. Смотрю, как он спускает вниз, и чувствую, что моя счастливая ночь ускользает прям в небо с молниями.
***
Когда мы возвращаемся назад к общежитиям, Кайден уходит, не прощаясь. Это причиняет боль и сбивает меня с толку окончательно.
— Что произошло между вами двумя? — спрашивает Сет, когда я провожу своей карточкой по замку и открываю дверь в общежитие.
Я пожимаю плечами, шагая внутрь.
— Думаю, это из-за того, что я вспомнила ночь у бассейна. Даже не знаю, почему так вышло.
Его глаза кажутся красными в свете ламп, пока мы пробираемся вверх по коридору в сторону лифтов, расположенных рядом с зоной отдыха.
— Потому что сегодня ты плохо соображаешь.
Я сворачиваю направо, когда два больших парня в футбольных формах идут по направлению к нам.
— Знаю. Быть в пьяном состоянии – необычное ощущение.
Он прикрывает рот рукой, чтобы заглушить смех.
— Боже мой. Я так люблю тебя. Особенно когда ты говоришь такие вещи, как эти.
— Какие такие?
Он качает головой, все еще улыбаясь, пока мы заходим в лифт.
— Неважно. Не бери в голову. Хотя я умираю от желания узнать, почему у тебя зеленый ботинок.
Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть через плечо на пятку моего ботинка, пока Сет нажимает на кнопку моего этажа.
— Я наступила на баллончик с краской, пока мы с Кайденом боролись за него.
— Я бы с удовольствием посмотрел на это.
— Уверенна ты бы так и сделал.
Двери лифта открываются, и мы идем по коридору, останавливаясь в самом конце перед моей дверью. За ней слышится хихиканье и чувствуется запах дыма.
Сет отвязывает красный шарф от ручки двери и держит его перед моим лицом.
— Что это значит?
— Значит, что в комнату мне нельзя. — я забираю шарф у него, вешая обратно на ручку, и вздыхаю. — Я так устала.
— Она там сексом занимает или чем-то еще?
Моя кожа вспыхивает.
— Не знаю... возможно.
Его пальцы замыкаются на моей руке, и он тащит меня обратно к лифтам.
— Пойдем, уложим тебя в постельку.
Я тороплюсь, чтобы успевать за ним. — Куда мы идем?
— Спать.
Когда мы попадаем на первый этаж, он уводит нас в сторону от шумной комнаты отдыха, выводя на улицу, а там за угол здания, идя к своему общежитию.
— Поспишь в моей комнате. Моего соседа вечно нет, так что я посплю на его кровати, а ты на моей.
Я хочу обнять его, но боюсь, что если отпущу его, то упаду от сонливости, окутавшей мое тело.
— Спасибо. Я очень устала.
Добравшись до его комнаты, он пробивает код, чтобы открыть дверь и тянет меня внутрь, включая свет. На кровати его соседа никого нет, только грязное белье. На стороне Сета все аккуратненько, а на верхушке компьютерного стола в ряд стоят пустые баночки от энергетиков – Сет прямо зависим от энергетических напитков.
— Он никогда не спит здесь? — спрашиваю я. пиная пустую банку из-под соды в сторону.
Он качает головой, снимая куртку. — Думаю, он боится меня.
Я прикусываю губу, засучивая рука толстовки Кайдена.
— Мне жаль. Да и кому какая разница, он просто идиот.
— Не стоит сожалеть, детка. — Он вытаскивает мелочь и бумажник из кармана и бросает их на комод рядом с лампой. — Ты самый понимающий человек, которого я когда-либо встречал.
Он начинает расстегивать рубашку, я оборачиваю свои руки вокруг него.
— А ты самый замечательный человек на всем белом свете.
Смеясь, он гладит меня по голову.
— Ага, посмотрим, будешь ли ты думать завтра так же, встречая утро похмельем.
Я с превеликим удовольствием заваливаюсь на его кровать. Взбив подушку, поворачиваюсь к стене и смотрю на его фотографию, где он с темноволосым парнем с ярко-голубыми глазами.
— Сет, это он? На фотографии.
Проходит минута, прежде чем он отвечает.
—Да. Это Брайден.
Брайден похож на футболиста – сильные плечи, неширокая грудь и четко выраженные руки. Одна из его рук лежит на плечах Сета. Они выглядят счастливыми, но в глубине души одного из них нет. Один из них останется в стороне, когда упреки в сторону их любви начнут кружить по школе как рой пчел. Один из них будет смотреть, как избивают другого. Я хочу спросить, почему он хранит эту фотографию и зачем повесил ее на стену, но знаю, что ему неприятны все эти разговоры.
Он выключает свет, на другой стороне комнаты скрипит кровать, пока Сет забирается на нее. Мы молчим, я сворачиваюсь в клубок, зарываясь лицом в подушку и закрывая глаза.
— Можно спросить кое-что? — внезапно спрашивает Сет.
Я открываю глаза.
— Конечно.
Он замолкает на некоторое время.
— Тебе сняться кошмары о том, что случилось?
Я зажмуриваюсь, вдыхая запах от толстовки Кайдена.
— Постоянно.
Он шумно выдыхает.
— И мне. Я не могу от них избавиться. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу только ненависть на лицах и кулаки и ноги бьющие по мне.
Я сглатываю с трудом.
— Иногда, могу поклясться, что чувствую его запах.
— Я все еще могу чувствовать тот запах грязи и привкус крови, — шепчет он. — И боль.
Он затихает, и потребность срочно утешить его настигает меня. Я скатываюсь с кровати, поднимаюсь и перебираюсь на матрац к нему. Он поворачивается ко мне, лунный свет очерчивает его лицо.
— Может быть, сегодня нас не посетят кошмары, — говорю я. — Возможно, все будет по-другому.
Он вздыхает.
— Я очень на это надеюсь, Келли. На самом деле надеюсь.
Всего на минуту у меня появляется надежда. Ночь была отличная, и мне кажется, что все возможно, но потом я закрываю глаза, и все это ускользает от меня.
Глава 6.
#8 Бросить вызов самой себе
Кайден
После того, как мы вернулись со скал, я отправился в свое общежитие, желая сбежать от нахлынувших чувств. Ванна занята, поэтому я лежу в своей кровати и смотрю в потолок, пока в окно хлещет дождь. На другой стороне комнаты спит Люк, уткнувшись лицом в подушку, и храпит.
Алкоголь выветривается из моего организма, и каждая эмоция раздирает меня, словно поток игл. Мне нужно отключить их. Это единственный способ, которым я привык справляться с жизнью.
Я поворачиваюсь на бок, поднимаю кулак и ударяю спинку кровати со всей силы. Слышится хруст костяшек моих пальцев, и Люк подскакивает на своей кровати.
— Какого черта это было? — он моргает, озираясь по сторонам, за окном мерцает серебристая вспышка молнии.
— Это гром, — вру я, поворачиваясь на другой бок и прижимая кулак к груди, в то время как обжигающая боль пронзает мою руку. Мгновение спустя я погружаюсь в глубокий сон.
~ ~ ~
— Не сиди тут целый вечер в одиночестве, — говорит Люк, подходя к мини-холодильнику в углу комнаты. Он достает пиво и открывает крышку. — Ты ведешь себя странно после церемонии вручения аттестатов.
Я лежу на диване, сжимая и разжимая руку, смотрю на вереницу вен, пролегающих под кожей.
— Просто немного волнуюсь, думая об отъезде.
Если честно, мне странно думать о жизни в целом. Я хочу уехать, отправиться в колледж, стать свободным, но идея, что я буду там сам по себе, окруженный вещами, которые не понимаю, чертовски пугает.
— Черт, тебе просто надо с кем-нибудь переспать. С кем-то помимо Дейзи. — Он открывает дверь и музыка, играющая наверху, доносится до нас. — Я планирую заняться тем же.
Люк захлопывает за собой дверь, оставляя меня одного, в ловушке собственных мыслей.
Он прав. Мне надо подняться наверх и подцепить первую же попавшуюся девчонку, но я не могу перестать думать о своей руке и моем гребанном будущем.
Наконец, я встаю с дивана. Подхожу к стене и смотрю на дверь. Потом поднимаю кулак и со всей мощи ударяю им стену. Гипсокартон и краска крошатся, моя кожа трескается, но этого недостаточно. Я бью снова и снова, пробивая стену насквозь, но при этом едва ли врежу собственной руке. Нужно что-нибудь пожестче – нужен кирпич.
Я поворачиваюсь к двери, но она распахивается, и в комнату входит отец. Он смотрит на дыры в стене, затем на порезы на моей руке, кровь из которых капает на ковер.
— Какого черта, что с тобой не так? — он качает головой, подходя ко мне, смотрит на гипсокартон и краску, осыпавшиеся на пол.
— Понятия не имею. — Я прижимаю руку к груди, обхожу его, спеша наружу.
В доме полно людей, они смеются, кричат, поют, огни мерцают в темноте. Я прохожу через задний двор, слышу его шаги у себя за спиной, зная, что он меня догонит, и что он зол как дьявол.
— Кайден Оуэнс, — тяжело дыша, говорит отец, преграждая мне путь, его глаза полны злобы. Его дыхание разит виски, ветер разносит листья повсюду. — Ты намеренно пытался повредить свою руку?
Я ничего не говорю, поворачивая в сторону гостевого домика, не зная, куда иду, но чувствуя, что не должен останавливаться.
Когда я дохожу до двери, отец хватает меня за локоть, силой заставляя развернуться.
— Начинай объяснять. Сейчас же.
Смотрю на него безучастно, а он начинает орать, какое я ничтожество, но я едва его слышу. Наблюдая, как двигаются его губы, я жду. Секунды спустя кулак отца врезается в мое лицо, но я практически не чувствую этого. Он бьет снова и снова, пока его взгляд не становится пустым. Я падаю на землю, и он пинает меня со всей силы, желая, чтобы я поднялся. Но я не встаю. Не уверен, что хочу встать. Может, пришла пора покончить с этим; в любом случае не так уж и долго осталось до конца.
Я слушаю, как сердце спокойно бьется в моей груди, спрашивая себя, почему оно не реагирует. Оно никогда не реагирует. Может, оно мертво. Может, я мертв.
Затем, словно из ниоткуда, за спиной отца появляется девушка. Она миниатюрная и выглядит напуганной до ужаса, как должен выглядеть я. Девушка что-то говорит ему, когда он ее замечает. Я думаю, она вот-вот убежит. Но она остается со мной, пока отец не уходит.
Я сижу на земле, сбитый с толку, не находя слов, потому что такого просто не может быть. Люди всегда проходят мимо, делают вид, что ничего не происходит, верят невнятным объяснениям.
Ее зовут Келли, я знаю ее, мы из одной школы. Она стоит надо мной, смотрит полными ужаса глазами.
— Ты как?
Впервые кто-то задает мне подобный вопрос, и я в замешательстве.
— Я в порядке, — отвечаю резче, чем планировал.
Келли разворачивается, намереваясь уйти, но я не хочу, чтобы она уходила. Хочу, чтобы она вернулась, чтобы объяснила, почему так поступила. Я спрашиваю ее, и она пытается ответить, но в этом нет никакого смысла.
В итоге я оставляю любые попытки понять, и прошу ее принести аптечку и лед. Я захожу в гостевой домик, снимаю футболку, пытаюсь смыть кровь с лица, но все равно выгляжу хреново. Он ударил меня по лицу, такое случается редко, только когда он всерьез выходит из себя.
Когда Келли возвращается, она нервничает. Мы едва обмениваемся парой слов, но мне приходится попросить ее помочь открыть аптечку, потому что моя рука не слушается.
— Тебе и впрямь нужно наложить швы, — говорит она. — Или у тебя будет шрам.
Я стараюсь не засмеяться. Швы не помогут. Они соединяют кожу, порезы, лечат раны снаружи. А я разбит изнутри.
— Я могу вынести шрамы, особенно те, что снаружи.
— Я думаю, что нужно попросить твою маму отвезти тебя к врачу, а после ты смог бы рассказать ей о случившемся, — продолжает Келли, отказываясь сдаться.
Я начинаю разматывать бинт, но используя только одну руку, роняю его, словно идиот.
— Этого не случится, даже если бы я рассказал – это не имело бы значения. Абсолютно никакого.
Она поднимает бинт, и я жду, что Келли вручит мне его обратно, только она сама начинает его разматывать, после чего накладывает бинт на рану, рассматривая мои шрамы, замечая каждый, понимая, какие ужасы за ними скрыты. Что–то в ее взгляде кажется мне знакомым, словно она таит что-то внутри себя. Интересно, я выгляжу так же?
Мое сердце начинает оглушительно биться в груди впервые на моей памяти за долгое время. Поначалу это едва заметно, но чем дольше ее пальцы находятся над моей кожей, тем громче оно стучит, до тех пор, пока не оглушает меня полностью. Я пытаюсь побороть панику. Что за чертовщина творится с моим сердцем?
Келли отступает назад, склонив голову, будто пытается спрятаться. Я едва могу разглядеть ее лицо своим отекшим глазом, но мне хочется увидеть ее лицо. Я практически решаюсь протянуть руку, дотронуться до нее, но она уходит, дважды удостоверившись, что со мной все в порядке. Пытаюсь притвориться, что меня это не заботит, только мое сердце продолжает колотиться еще громче, и громче, и громче.
— Спасибо, — начинаю говорить ей. За все, за то, что не дала ему избить меня, за то, что заступилась.
— За что?
Но я не могу этого произнести. Потому что до сих пор не уверен, благодарен ли.
— За то, что принесла аптечку и лед.
— Всегда пожалуйста.
После чего она выходит за дверь, и проклятая тишина возвращается вновь.
***
Всю следующую неделю мне придется ходить с забинтованной рукой, и тренер уже промыл мне мозг по этому поводу, потому что повязка отрицательно влияет на мою игру. Все идет не так гладко, как я планировал. Мне казалось, теперь, наконец-то вырвавшись из дома, я смогу побороть тьму, завладевшей мной, но я ошибся.
Прошло больше недели с того дня, когда Келли написала те красивые слова на скале. Они значат для меня больше, чем она, возможно, способна понять. Или она действительно понимает, и именно поэтому мне нужно было отстраниться на время. Я не могу иметь дело с эмоциями такого рода.
Ближе к выходным, настроение у меня вообще ни к черту, и мое тело за это расплачивается. Я лежу в своей кровати, готовясь отправиться на пару, когда Дейзи присылает мне довольно туманное сообщение.
Дейзи: Эй, я думаю, мы должны встречаться с другими людьми.
Я: Чего? Ты пьяна, что ли?
Дейзи: Нет. Я абсолютно трезва. Мне просто дико скучно и надоело постоянно быть одной. Мне этого мало.
Я: Я не могу предложить тебе большего, пока я в колледже.
Дейзи: Тогда ты, похоже, любишь меня не так сильно, как я думала.
Я: Чего ты от меня хочешь? Чтобы я бросил учебу?
Дейзи: Я не знаю, чего хочу, но точно не этого.
В то же самое время мне приходит другое сообщение, и я переключаюсь на него.
Люк: Мне только что написал Ди Мэн, ему кажется, что Дейзи изменила тебе с Ленни.
Я: Черт, ты серьезно? Ленни?
Люк: Ага, он сказал, это случилось на сборище, которое устроил Гэрри в честь нового учебного года, или как там он называет эту хрень.
Я: Эта вечеринка была до того, как она приехала меня навестить.
Люк: Да… Знаю. Мне жаль, приятель.
Я: Ага. Пока.
Я отключаю телефон, не намереваясь больше писать Дейзи. На самом деле меня это не расстроило, хотя должно было. По идее я должен быть взбешен, но чувствую только пустоту.
На занятии по ораторскому искусству я слушаю девушку, которая выступает с докладом по правам женщин. Время от времени делаю заметки, но в основном смотрю в окно. Разглядываю футбольный поле, желая оказаться сейчас на тренировке, чтобы дать выход скопившейся энергии.
Вдруг я вижу Келли, пересекающую лужайку, с сумкой через плечо. Ее волосы распущены, она говорит по телефону, торопливо шагая, явно куда-то спеша. На ней черные штаны для занятий йогой и толстовка. Она идет к парковке, что-то выкрикивая в сторону Люка, появившегося на тротуаре, и направляющегося к ней. Он хромает, озираясь по сторонам, словно его застали на месте преступления.
Они встречаются под огромным дубом, около которого листья собраны горой. Келли говорит что-то, потом отдает Люку свой телефон. Она убирает непослушные пряди со своего лица, пока Люк возится в ее телефоне. Келли смеется, когда он ей отвечает. Наблюдая за происходящим, мне остается только озадаченно почесывать затылок.
Когда Люк возвращает телефон, они машут друг другу на прощание и расходятся в разные стороны. Келли скрывается за рядами машин на парковке, а Люк хромает обратно к задворкам колледжа. Он ни разу не упомянул, что общается с ней. Почему он с ней общается? Какого черта меня вообще это волнует?
Я достаю телефон из кармана и снова его включаю.
Я: Почему ты сейчас говорил с Келли?
Люк: Где ты, черт возьми? Я набирал тебе чертово сообщение, но у тебя вдруг вырубился телефон.
Я: На паре… Я вас в окно увидел.
Люк: Ладно... Какая разница, что мы делали?
Я: Никакой. Просто спрашиваю.
Люк: Мы просто разговаривали. Мне пора. Скоро пара начинается.
Это сводит меня с ума, и это абсолютно бессмысленно. Я должен больше переживать из-за того, что девушка, с которой встречался три года, меня бросила. Но это просто фигня в сравнении с идеей, будто Келли и Люк могут собираться на свидание, или вроде того.
В конце концов, я устраиваю сцену, подскочив из-за стола и вылетев из аудитории прямо посреди доклада бедной девушки. Меня ослепляет солнечный свет, когда я распахиваю двери и шагаю в сторону скамеек. Рухнув на одну из них, я опускаю голову на руки и делаю глубокий вдох. Мне нельзя так реагировать ни на кого. Никогда. Это мое правило. Никогда никого не втягивать в свои проблемы. И Келли последняя, кому нужен этот груз на плечи.