Глава 1. НАЗАД
Начало августа, 1998
С финальной битвы прошло три месяца.
Я никогда не чувствовала себя более опустошенной.
Всё, против чего мы боролись, растворилось, словно льдинка в горячей воде. Было — и нет. Смысл жизни внезапно исчез, ведь просто жить, как ни в чем не бывало («ради себя», говорили они), казалось невозможным.
Только дважды за эти три месяца я испытала какие-либо эмоции.
Первый раз — когда Билл и Флер объявили о том, что они ждут ребенка. И не потому, что меня так взволновал этот факт: мы никогда не были с ними достаточно близки. А потому, что в тот момент я впервые с битвы увидела тень улыбки на лице Молли. Потому что Рон вдруг ожил и выдохнул: «Еще один Уизли». Потому что Джинни вдруг обняла Гарри, и они так посмотрели друг на друга, что я, наконец, испытала надежду на то, что все еще может измениться. Все еще может быть хорошо.
Второй раз — когда Гарри влетел в нашу с Джинни комнату в Норе и сообщил, что профессор Снейп жив. Сперва я решила, что мой друг просто сошел с ума, но вскоре другие люди подтвердили его слова, и мне пришлось поверить. Не могу точно сказать, что я испытала тогда. Стыд от того, что профессор знает: мы бросили его умирать? Или радость от того, что сможем сказать ему «спасибо»? Была и мимолетная, низкая мысль: «Лучше бы выжил Люпин». Я постаралась поскорее отогнать ее, но потом еще много раз, когда мне доводилось встречать Тедди Люпина, эта фраза всплывала в моей голове. Не смотря ни на что, общее ощущение от этой новости было приятным. Профессор Снейп выжил будто бы назло Волдеморту, и от этого хотелось ухмыляться.
Спустя три месяца после битвы я начала скучать. Гарри и Джинни пытались найти успокоение друг в друге, и у них это неплохо получалось. Рон сделался неразговорчивым и много времени проводил на метле. Видимо, полеты помогали ему отвлечься от мыслей о брате. Я вернула родителей из Австралии и поселилась у них, хотя Уизли неоднократно приглашали еще пожить у них. Как можно быть обузой, когда в семье горе?
Из Ежедневного Пророка я узнавала о новых и новых судах, о Пожирателях, которых приговорили к сроку в тюрьме или поцелую Дементора.
Дни начала наполнять рутина, и я поняла, что пора планировать свое будущее.
В целом мне была интересна работа в Министерстве, но я изучала буклеты, и ни один вариант не казался мне идеальным.
Также меня привлекала работа в Святого Мунго, так как там я действительно могла бы приносить пользу людям. Но еще не прошло и полугода, как Волдмеорт был уничтожен, я не готова была вновь почувствовать запах крови.
Я думала о работе в Хогвартсе, но не была уверена, что чувствовала в себе силы вновь вернуться в замок.
Однажды вечером мы сидели с Роном на ступеньках дома моих родителей и молча наблюдали за садящимся августовским солнцем. Становилось прохладно, и Рон накинул мне на плечи свою джинсовую куртку. Я вновь подумала о том, каким внимательным он бывал в таких мелочах и каким абсолютно слепым становился, когда дело касалось чего-то большого и важного.
- Я тут подал заявку в Лестерские Совы, - сказал Рон как будто бы немного смущаясь. - Завтра у них отбор. Меня пригласили.
- Рон, это здорово! - воскликнула я.
Неужели, неужели он начал выбираться из депрессии? Мое сердце затрепетало от радости.
- Ты будешь пробоваться на вратаря? - уточнила я, скорее просто чтобы поддержать беседу.
- Да, конечно.
Повисла пауза. Я не знала, что еще спросить. Это команда из... высшей лиги? В квиддиче есть лиги?
- Какого цвета у них форма?
- Зеленая, - пожав плечами ответил Рон.
- О, здорово, тебе идет зеленый.
Черт возьми, я была совершенно бесполезна, когда дело касалось бессмысленной болтовни. Рон чуть улыбнулся.
- Я поэтому их и выбрал, - пошутил он.
Я обняла его за талию и прижалась покрепче. Милый Рон, как я его любила! Жаль, в этой любви было мало романтики. Но сказать ему об этом я не могла. Ему и без того было плохо.
- А я никак не могу определиться, что мне делать дальше, - вздохнув, сказала я.
Рон чуть отстранился и издевательски поднял брови.
- Что-что? У Гермионы Грейнджер нет плана?
Я пожала плечами. Встав и принявшись расхаживать взад-вперед, я негромко произнесла:
- Я начинаю нервничать из-за этого. Я всегда знала, чего хотела. А сейчас... Если честно, я просто в ужасе от того, что происходит, - чувствуя, что начинаю задыхаться, я сделала глубокий вдох.
- Гермиона... - растеряно произнес Рон.
Я молча покачала головой.
- Нет-нет, я понимаю, что это такая ерунда по сравнению... со всем остальным. И я не имею права вываливать это на тебя...
- Гермиона, - Рон встал и обнял меня. - Чего ты? Ну? Чего ты?
Почувствовав горячие слезы на щеках, я попыталась незаметно утереть их о его футболку.
- Да просто... - шмыгнув носом, я постаралась взять себя в руки. - Я пытаюсь прислушаться к себе, пытаюсь вспомнить, чего хотела еще год назад... И тишина. Ноль. Пустота. Я... ничего не хочу.
Рон понимающе кивнул. Ему ли не знать, что это такое.
- Ты, кажется, действительно лучше чувствуешь себя на метле, и я очень рада этому. Гарри пригласили в Академию Авроров. А я...
- Эй, мы что-то придумаем. Вон, Джинни еще год в школе сидеть. Она тоже не в восторге.
- Да...
Мы помолчали какое-то время, потом Рон сказал:
- Давай сделаем хоть что-то. Давай просто возьмем первый попавшийся вариант и узнаем, что нужно сделать. Что выберем, учебу или работу?
- Учебу, конечно, - ответила я, вяло улыбнувшись.
***
Как оказалось, для того чтобы в будущем получить работу моей мечты, какой бы она ни оказалась, нужно было получить соответствующее образование. А для этого требовалось сперва окончить школу.
- Если честно, я не мог представить, чтобы ты, Гермиона, и не окончила Хогвартс. Как-то это неправильно, - заявил Гарри, когда я поделилась с ним и Джинни затруднениями, с которыми столкнулась.
Я старалась не обращать внимания на улыбающуюся от уха до уха Джинни. Она была рада, что не ей одной придется возвращаться в школу первого сентября. Я же не видела в этом ничего веселого. Размышляя о ситуации Джинни ранее, я думала: «Бедняжка. Но хорошо, что это не я на ее месте». И вот как все обернулось.
Пока я задумчиво смотрела в окно кухни на Гриммаулд плейс, Гарри не менее задумчиво рассматривал столешницу.
- Какао? - предложила Джинни, и мы с Гарри синхронно покачали головами.
- А с тобой что? - спросила я, понимая, что мой друг переживает вовсе не из-за моего возвращения в Хогвартс.
- Завтра Снейпа судят, - коротко ответил он.
Я понимающе кивнула. Гарри был главным свидетелем в деле профессора Снейпа, и ему предстояло дать показания в Визенгамоте. Дело осложнялось тем, что обвиняемый сказал ему: «Не вздумайте. Если вы посмеете сделать это, Поттер, я прокляну ваше потомство до седьмого колена». Гарри был намерен ослушаться.
На следующий день я, Рон и Джинни сидели в гостиной, ожидая возвращения Гарри. Тишина была напряженной, и вялые попытки обоих Уизли разрядить обстановку быстро сошли на нет. Мы все переживали и за профессора, и за Гарри. Наконец, наш друг вышел из камина, отряхиваясь и покашливая. Мы с Джинни подскочили к нему, вопросительно заглядывая в лицо. Взгляд зеленых глаз был нечитаем.
- Его оправдали, - выдохнул, наконец, он изможденно.
- Ты все рассказал? - осторожно спросила я.
Гарри стянул мантию, кинул ее на пол и упал в кресло.
- Я начал. Аврорам пришлось наложить на Снейпа Силенсио, потому что он пытался заткнуть меня. Это выглядело паршиво, если честно.
- И ты решил не продолжать? - уточнила Джинни.
- Нет, я собирался все выложить. Но, к счастью, в зал влетел Стоктон, защитник Снейпа, и подал мне какой-то знак. Я не понял, что он хотел сказать, поэтому попросил паузу. Все были недовольны, но потом согласились. Тем более, продолжать со взбесившимся Снейпом было невозможно. Стоктон подошел ко мне и сказал, что были найдены другие, более веские доказательства в защиту Снейпа, и мне не обязательно рассказывать все подробности. Достаточно было описать события, без деталей.
Мы и сами точно не знали, о чем говорил Гарри: он пояснил нам, еще в первые дни после победы, что профессор передал ему воспоминания, из которых было ясно, что Снейп помогал Гарри все это время, серьезно рисковал своей жизнью и погиб (так мы тогда думали), защищая нас всех. Гарри сказал, что многие воспоминания были очень личными, поэтому он не вправе нам их рассказывать, но из них он узнал, что Снейп любил Лили Поттер. Остальное мы додумали сами. В общем-то, для меня многое вставало на свои места.
- О, и что это за доказательства? - воскликнула я в нетерпении, желая услышать, что же спасло нашего профессора.
- Погоди, - остудил мой пыл Гарри. - Мы со Стоктоном попросили возможности переговорить со Снейпом прежде, чем продолжать. Тот был вне себя. Сказал, что передал мне воспоминания, чтобы я сделал то, что должен был сделать, а не чтобы поведал историю его личной жизни всему магическому сообществу. Я сказал, что не допущу, чтобы он попал в Азкабан. Чего бы мне это ни стоило. В тюрьме ему не место.
- А он что? - подвигаясь к самому краешку дивана, спросила Джинни.
- А он... спросил, где тогда его место, если не в тюрьме.
- В Хогвартсе, - уверенно сказала Джинни.
- Ну да, убийца — учитель, - тут же отозвался Рон, а, увидев направленные на него взгляды, уточнил: - Ну, все так будут говорить.
- В общем, я ему сказал, что он может делать что ему угодно, меня это не касается, но в Азкабан он не попадет, если только действительно не решит придушить меня. Я думаю, мы могли бы еще долго спорить, но Стоктон встрял и напомнил про новые доказательства. Попросил Снейпа позволить мне спокойно дать показания, чтобы потом сообщить о том, что у него есть письмо от Дамблдора.
- Письмо от Дамблдора? - в один голос спросили мы втроем.
- Да, - Гарри кивнул, оглядывая нас троих. - Последняя часть завещания Дамблдора. Его полагалось открыть только когда будут судить Пожирателей. Оно было заколдовано, никто не мог вскрыть свиток раньше времени. К тому же, сделать это мог только член Ордена Феникса. Кингсли сам открыл его, и там была речь в защиту Снейпа. Стоктон смог провести все процедуры и приобщить свиток к делу только к началу слушания. Он еле успел!
- Ого, - прокомментировал это Рон, так как у нас с Джинни просто не было слов.
- В общем, я дал свои показания, сказав, что Снейп напрямую объяснил мне, что я — последний хоркрукс, и все это было планом Ордена с самого начала. Потом Кингсли раскрыл письмо, и все услышали голос Дамблдора, - Гарри громко сглотнул. - Вы бы это видели... Все были в шоке. А Снейп... сидел с таким лицом, как будто его забыли похоронить.
Я прижала ладонь ко рту. Несчастный профессор, сколько всего выпало на его долю.
- После речи Дамблдора все молчали минуты две. Потом председатель Визенгамота предложил проголосовать. Практически все подняли руки за то, чтобы снять все обвинения с профессора.
- Это замечательно! - отозвалась Джинни.
- Его выпустили прямо там. И он стоял... и, кажется, не знал, куда ему идти и что делать. Я попытался подойти к нему, но он, естественно, как только это заметил, сразу развернулся и ушел. Я так и не смог догнать его. Потом я переместился сюда.
- Представляю, как ты себя чувствуешь... наверное, выжат, как лимон, - сказала Джинни.
Гарри кивнул.
- Пойдем, я приготовила тебе ужин, - она увела его на кухню, и мы с Роном остались одни.
- Как думаешь, чем теперь займется профессор Снейп? - спросила я.
Рон пожал плечами.
- Пускай сам решает, - ответил он.
- Но... как ты можешь быть к этому безразличен?
- Ты хочешь, чтобы я думал о себе, о тебе, о моей семье — и еще и о Снейпе? Нет, спасибо. Думаю, он сам сможет о себе позаботиться.
Я кивнула, принимая, но мысли то и дело возвращались к мрачному профессору. Что ждало его в жизни? Стоило ли ему выживать?
***
Спустя две недели после суда я обнаружила себя перед обшарпанной зеленой дверью ветхого дома в пригороде Манчестера. Постучав в пятый раз, я готова была развернуться и сесть в поджидающий меня кэб. Но вдруг дверь открылась, и я вспыхнула от радости. Неужели я действительно нашла его? Однако, радость быстро сменилась озабоченностью: профессор Снейп выглядел удручающе.
- Как вы, мать вашу, меня нашли? - прорычал он.
Я скривила губы от такой грубости. Мне стало немного не по себе: одно дело представлять задушевный разговор с профессором, другое — смотреть в его безжизненные черные глаза, эффектно подчеркнутые глубокими тенями, и видеть неприязненно сжатый рот.
- Это было не так уж и трудно, - сухо отозвалась я и махнула водителю кэба, чтобы он уезжал: оплаченное время ожидания уже почти истекло.
- Убирайтесь, Грейнджер, - процедил Снейп и попытался захлопнуть дверь.
Я отчего-то решила, что смогу остановить ее и, быстрее, чем смогла обдумать свои действия, сунула руку в уменьшающийся проем. Зеленая дверь весомо придавила мою кисть к косяку. Я сначала даже ничего не почувствовала, хотя взвыла сразу. Когда дверь вновь резко открылась, мне показалось, что руку чуть выше запястья обожгло пламенем. Затем тупая, пульсирующая боль заставила мои глаза заслезиться. Я не хотела плакать перед Снейпом, но было слишком больно, чтобы делать вид, будто я в порядке.
- Какого черта, идиотка! Зачем вы засунули сюда руку! - плевался профессор, ничего, однако, не предпринимая.
Я, утерев слезы, сжала предплечье. Стало будто бы легче.
- Я приехала, чтобы поговорить с вами, сэр, - процедила я не слишком любезно, так как ощущения в руке сильно испортили мое настроение.
- Выметайтесь, пока я не прихлопнул вам и вторую руку, - ответил профессор зло.
- Проклятье, надеюсь, вы ее не сломали, - пробормотала в ответ я, сжимая ноющее предплечье.
Профессор прорычал что-то нечленораздельное, а затем втащил меня в дом. Мы прошли по мрачному коридору и оказались в убогой гостиной. Около пяти пустых бутылок от вина и огневиски были разбросаны по комнате.
- Вы, наверное, шутите? - проговорила я, с неприязнью озираясь.
Хозяин дома не слишком деликатно пихнул меня в пыльное кресло и скрылся из виду. Он вернулся через минуту, неся в руках флакон с зельем.
- Закатайте рукав, - велел он.
Я послушалась, и он неаккуратно нанес волшебную жидкость на место ушиба. Мгновенно боль начала стихать. Профессор встал передо мной и, сложив руки на груди, приказал:
- Говорите, что вы хотели сказать.
Тяжело вздохнув, я попыталась вернуться к тому своему состоянию, в котором приняла решение отыскать Снейпа и высказать ему в лицо все, что думаю.
В моих фантазиях все выглядело совершенно иначе: и профессор, и его дом, и я.
- Я просто хотела сказать вам спасибо.
Повисла пауза. Все это выглядело очень глупо, наиграно и пафосно. О чем я только думала? Позже, честно взглянув на ситуацию, я поняла, что хотела выглядеть лучше, чем была на самом деле. В одну секунду бессердечно решив, что жизнь Люпина ценнее жизни профессора Снейпа, в другую я захотела загладить вину, продемонстрировав самой себе способность быть благодарной, способность великодушно признаваться в том, что заблуждалась.Теперь я желала поскорее покинуть дом профессора. А еще — чтобы он забыл, что я приходила. Но с той суетой, которую я навела, это было маловероятно.
Судя по выражению лица профессора, в его голове промелькнуло сразу несколько нелестных для меня мыслей. К счастью, он решил не озвучивать их.
- Вы сказали, - были его слова. - Теперь проваливайте.
Встав и с удовлетворением почувствовав, что боль в руке ушла, я огляделась.
- Могу я воспользоваться вашим камином, сэр?
- Прошу, - он в издевательски галантном жесте указал на камин.
Уже набрав горсть дымолетного порошка, я еще раз окинула взглядом гостиную.
- Знаете, профессор... я, конечно, понимаю, на вас многое свалилось в последнее время. Но это всё... - я неопределенно махнула рукой, - выглядит просто жалко.
Снейп бесцеремонно втолкнул меня в камин.
Тем вечером, лежа в кровати, я ругала себя на чем свет стоит. Нужно же было быть такой дурой, чтобы сунуться к профессору Снейпу домой. Зачем? На что я рассчитывала, что он разрыдается, обнимет меня и скажет, что делал это ради нас, невинных детей, ничем не заслуживших такой жизни? Хотя, это, пожалуй, было бы еще хуже, чем жалкий Снейп, упивающийся собственным несчастьем. Пытающийся утопить горе в бокале. Грязноволосый и уставший от жизни. Он выглядел так, будто не переодевался со слушания. У него были грязные ногти — он никогда себе такого не позволял. Его ногти всегда были в идеальном состоянии, это важно для зельевара.
Ближе к одиннадцати зашел Рон. Мы немного поболтали, но я не стала рассказывать про визит к профессору. Отчего-то мне было стыдно: и за себя (как можно быть такой самодовольной надутой идиоткой?), и за профессора (никто не узнает о его слабости от меня). Гарри обо всем этом не нужно было знать и подавно.
Рон ушел далеко за полночь, нежно поцеловав меня в губы.
Глава 2. НА КРУГИ СВОЯ
Сентябрь 1998
Я никогда не мечтала о славе. Вот признание мне всегда требовалось. Мне были важны баллы, оценки, мнение преподавателей обо мне. Многие студенты обращались ко мне за помощью, и я считала это признанием своего авторитета. Но слава — это совсем другое. Когда мы с Гарри стали друзьями, я поняла, какое это бремя.
И я совершенно точно не испытывала радости, видя свое фото в газете. Хогвартские совы, разносившие утреннюю почту, бросили Ежедневный пророк передо мной так, что первым, что я увидела — было мое хмурое лицо. Не то, о чем ты мечтаешь за завтраком.
«Героиня в гольфах: Гермиона Грейнджер победила Того-Кого-Нельзя-Называть и вернулась за парту». Я закатила глаза, прочитав заголовок. На статью сил не хватило. Я внимательно рассмотрела снимок, на котором были запечатлены я, Джинни, Луна и еще несколько студентов, принимавших участие в битве за Хогвартс, на фоне школьных ворот. Джинни красиво улыбалась на камеру, я рядом с ней выглядела просто нелепо: хмурый взгляд, недовольно сжатые губы. Моя фотокопия то и дело закатывала глаза и недовольно складывала руки на груди.
- О-о-о, - протянула Джинни, заглядывая мне через плечо. - Как-то я не очень удачно встала.
Она чуть покрутилась, пытаясь понять, в чем была ее ошибка.
- Не надо было упирать руку в бок. Я похожа на маму, когда она сердится.
Джинни опустилась на скамью рядом со мной.
- Итак, первый учебный день, - провозгласила она, пододвигая к себе тарелку с кашей. - Что у нас там по расписанию?
- Зелья, - тут же ответила я, так как уже успела изучить расписание.
- То есть, занятия не будет? - уточнила Джинни.
- Профессор МакГонагалл сказала так, - согласно кивнула я.
- Как думаешь, когда они найдут нового учителя? Или, может, Слагхорн все-таки согласится вернуться?
- Джинни, - сдержанно сказала я. - Ты — моя подруга, ты нравишься мне как человек и как одноклассница. Поэтому, пожалуйста, избегай разговоров со мной по утрам.
Она чуть насупилась.
- В Норе все было нормально, - пробормотала она.
- Я была в гостях и просто старалась быть вежливой. На целый год меня не хватит, однажды я сорвусь и скажу что-нибудь грубое. Ты обидишься, и мне придется неискренне извиняться. Неискренне — потому что на самом деле я буду считать, что имела право нагрубить тебе, ведь я просила не трогать меня по утрам.
Несколько секунд царила тишина.
- Мерлин, кому же достанется этот нежный цветок? - пробормотала Джинни и сосредоточила свое внимание на каше.
Странно, что она сказала это: все только и ждали нашей с Роном свадьбы. Разве это был не единственно возможный вариант?
***
Время, отведенное на урок Зелий, я намеревалась провести с пользой. Мадам Пинс поприветствовала меня в библиотеке очень сердечно — что обычно было несвойственно этой строгой женщине. Я была растрогана, но как только прошла к полкам, которые меня интересовали, сразу вернулась в состояние грусти и тревоги.
Я должна была найти свое предназначение. Для чего я годилась, кроме как для борьбы с темными волшебниками? Кем я была, помимо моральной и, порой, интеллектуальной поддержки героя магического мира? Что еще я могла, кроме как цитировать учебники?
Мои исследования не ограничились одним днем. Первые четыре недели все свободное от уроков и домашних заданий время я посвящала вопросу своей судьбы.
У меня была таблица и график изучения разных сфер, которые могли дать ответ на мой вопрос.
В первую очередь я обратилась к нумерологии. Самое просто решение, которое предлагали книги: расчет по имени и дате рождения. В результате в графу «Нумерология» я записала, что с детства была маленькой занудой и всезнайкой, указывающей моим друзьям, что делать, и пришлась бы кстати там, где нужно опекать, помогать нуждающимся, жертвовать собой и поучать. Например, в медицине, педагогике, социальной сфере. Я могла стать мудрым советчиком, отличным семьянином, надежным профессионалом.
Закончив с Нумерологией, я взялась за биографии известных волшебниц. Это было увлекательное чтиво, две недели пролетели незаметно. В соответствующую графу я записала: «делать то, что велит сердце».
Следующим очевидным выбором была психология. Библиотека Хогвартса не располагала большим количеством книг по этой дисциплине, и выводы, которые я смогла сделать, были более чем скромными. «Фанатик контроля. Перфекционист. Подойдет руководящая должность при достаточном количестве ресурсов не только управлять, но и коммуницировать. Или монотонная работа, требующая внимания к деталям, дотошности. Возможно, финансы, научная деятельность».
Следующей на очереди была Астрология. Я совершенно не доверяла этому разделу магии, но для полноты картины было необходимо обратиться и к ней.
- Гермиона? - произнесла Джинни, увидев меня за обедом с книгой «Так сложились звезды» Эстель Алансон.
- Ничего не спрашивай, - просто ответила я.
Она вздохнула и продолжила разговор с другими девочками.
Я редко общалась с кем-то, кроме Джинни, и, кажется, у других студентов сложилось обо мне впечатление как о зазнайке. Знаменитая Гермиона Грейнджер считает выше своего достоинства разговаривать с обычными подростками. Мне было это неприятно, но я не чувствовала в себе сил доказывать всем обратное. Я была слишком занята своим исследованием.
Даже мой день рождения прошел практически незаметно. Я получила подарки от самых близких людей, Джинни попыталась сделать этот день особенным, но я быстро остудила ее пыл, и в итоге все закончилось дополнительным стаканом тыквенного сока.
Мне исполнилось девятнадцать. Девятнадцать лет, а я не знала, чем заняться в жизни. Девятнадцать лет, а я была бесполезна, как двухмесячный младенец.
- А чем ты собираешься заняться после Хогвартса? - спросила я у Джинни тем вечером.
- Я хочу профессионально заняться квиддичем, - тут же ответила она.
Я изумленно открыла рот.
- Ты серьезно? - только и смогла вымолвить я.
- Ну да, а что? Я вообще-то капитан команды Гриффиндора.
- Да, разумеется, я помню об этом...
На этот не очень уверенный ответ она лишь закатила глаза.
- Просто ты такая талантливая... - проговорила я, чуть нахмурившись. - Тебе не кажется, что в квиддиче ты не реализуешь свой потенциал.
Она фыркнула.
- Во-первых, нет, мне так не кажется. Мне это интересно. Во-вторых, я не планирую долго строить карьеру. Добьюсь каких-нибудь впечатляющих результатов — и займусь семьей.
- Семьей? - Если на ее заявление о желании играть в квиддич я отреагировала удивлением, то теперь в моем голосе явно слышалось разочарование.
- Да, Гермиона, семьей, - Джинни надменно подняла бровь. - Я не вижу в этом ничего предосудительного.
- Но это же... ты такая сильная ведьма...
- Как и моя мама.
- Вот именно! - воскликнула я.
Джинни нахмурилась и уперла руки в боки.
- Гермиона, тебе нужно научиться уважать выбор других людей. У всех свои амбиции и мечты.
Тяжело вздохнув, я кивнула. Мне было трудно согласиться с тем, что роль мамы и жены была для такой ведьмы, как Джинни, достаточной. У нее был такой потенциал — и она собиралась потратить его на смену подгузников?
***
Я солгу, если скажу, что все мои чаяния были посвящены исключительно поиску собственного предназначения. В середине октября в мою беспокойную голову стали частенько закрадываться и другие мысли.
Защиту от Темных Искусств в этом году вел профессор Кадетски, молодой аврор, участвовавший в финальной битве при Хогвартсе, где он лишился руки и ноги. На место преподавателя его порекомендовал сам Кингсли.
У профессора Кадетски были задорные голубые глаза, неправильный прикус и слегка кучерявые русые волосы. Ему было не больше двадцати пяти.
Его ненастоящая рука обычно безвольно висела вдоль тела, здоровой же он активно жестикулировал, рассказывая нам о темных проклятиях, тактике ведения боя, различных способах маскировки. Он был по-настоящему поглощен предметом, вспоминая свои аврорские дни и приводя примеры, как те или иные заклинания помогли ему.
Было в нем что-то такое живое, бодрящее, что заставляло меня любоваться молодым мужчиной. Мне так не хватало этой легкости в последние дни.
Я отчетливо помню, как однажды профессор Кадетски рассмеялся на комментарий одного из учеников, и мое сердце затрепетало. В следующее мгновение осознание того, что я засматриваюсь на преподавателя, накрыло меня с головой. Я чувствовала себя так, будто изменяла Рону, хотя в моих мыслях не было ничего недостойного.
Тот вечер я потратила, чтобы написать Рону длинное и подробное письмо о том, как проходили мои школьные дни. Я пыталась вернуть себя ему.
Следующие недели доказали невозможность этого.
Сама того не желая, я ждала занятий у профессора Кадетски с трепетом и нетерпением. Ругая себя за это, я не могла не спешить к нему на уроки. Ненавидя себя, я писала идеальные сочинения только для того, чтобы поразить его, а вовсе не ради оценки. Я выискивала самые редкие книги, только чтобы получить от него одобрительную улыбку или даже похлопывание по плечу:
- Отличная работа, мисс Грейнджер. Как, впрочем, и всегда.
Джинни, к счастью, ничего не замечала. Рон, кажется, тоже. Мы писали друг другу примерно раз в две недели, а во время последней прогулки в Хогсмид встретились с ним и Гарри. Это было почти как в прежние времена.
Рон делал успехи в квиддиче: его регулярно хвалил тренер, партнеры по команде уважали.
Он казался более довольным жизнью, чем когда мы виделись в последний раз, и рядом с ним дышалось легче. Еще был шанс выкинуть профессора Кадетски из головы и вновь воспылать любовью к Рону...
Вернувшись в Хогвартс, я столкнулась в холле с моим учителем, и любая надежда, кроме глупой, сумасшедшей надежды влюбленной девушки на взаимность, исчезла.
Гарри же с большим удовольствием учился в Академии Авроров. Ему нравились занятия и тренировки, он чувствовал себя на своем месте. Счастливый Гарри. Он заслужил это.
Еще он рассказал, что добился того, чтобы дело Сириуса пересмотрели. Он хотел добиться оправдательного приговора для крестного.
- Волшебники должны знать истинную историю, - сказал он, решительно глядя в стакан. - Не хочу, чтобы Сириус вошел в учебники как маньяк-убийца.
- Это хорошее дело, - согласилась я.
- Кстати, об убийцах, со Снейпом ты виделся? - спросил Рон.
- Рон, - осадила его я.
- Он не убийца, - упрямо отозвался Гарри. - И да, я пытался поговорить с ним у него дома, но он выставил меня.
- Выставил? - с сочувствием переспросила Джинни.
- Да, сказал, что я ему ни жить не даю, ни сдохнуть.
Рон закатил глаза:
- Король драмы.
- Кстати, я хочу поговорить о нем с МакГонагалл, - заметил Гарри, проигнорировав слова Рона.
Мой наивный друг считал: был весьма неплохой шанс, что профессору позволят вновь стать учителем — а может быть, и вернуться на пост директора Хогвартса.
- Гарри, этому не бывать, - покачала головой я.
- Почему это? - дерзко отозвался Гарри. - Он убил Дамблдора и целый год после этого был директором. Кто бы мог подумать, что такое возможно, правда?
Я снисходительно склонила голову на бок.
- Ситуация совершенно другая. Не то чтобы я против, но Снейп убил врага Волдеморта, конечно, он готов был сделать его директором.
- Снейпа оправдали, он ни в чем не виновен, - упрямо продолжал Гарри.
- Нет, Гарри, - решительно прервала его я, - официально было решено, что убийство произошло в ходе военных действий и Визенгамот объявил, что профессор не нарушал закон, и ему не полагается наказание. Но никто не отменял того факта, что он все же убил профессора Дамблдора. Для многих признание Снейпа невиновным не только не имеет значения, но даже наоборот — является обстоятельством, вызывающим досаду и раздражение. При чем, как на одной, так и на другой стороне. Я слышала, кое-кто из Пожирателей на собственных судах плевал на защиту своих интересов, но пытался доказать, что Снейп — преступник и заслуживает гнить в Азкабане.
Мой друг тяжело вздохнул. Он и сам знал об этом.
- Не теряй надежды, Гарри, - сказала вдруг Джинни, сжимая его руку. - Ты много раз доказывал, что невозможное возможно.
Она нежно улыбнулась ему, и он заметно приободрился.
- Точно. Главное — не опускать руки.
Я не смогла не ответить на это собственной улыбкой.
***
Стоит ли удивляться, что спустя месяц я увидела в коридоре Хогвартса профессора Снейпа. Я шла в библиотеку, но так и замерла, увидев профессора МакГонагалл, прижимающую к себе несколько ошалевшего от такой теплой встречи Снейпа. Последний чуть расставил руки в стороны, явно не зная, что делать, и смотрел куда-то в сторону.
Понимая, что разворачиваться — глупо, а идти дальше, как ни в чем не бывало — неловко, я кашлянула и засуетилась, намеренно громко пытаясь убрать учебник в сумку. Профессора услышали меня, профессор МакГонагалл поспешно отошла от профессора Снейпа. Тот, в свою очередь насупился, сложил руки на груди и принял самый свой грозный вид.
Испытывая смущение, я поздоровалась и торопливо прошла мимо.
Было странно вновь приходить в класс зельеварения, вновь видеть профессора Снейпа у доски — и помнить всё, что произошло. Теперь нас объединяло нечто большее, чем просто стены замка. По крайней мере, так казалось мне. Что касается нашего учителя, если подобные мысли и посещали его, он мастерски это скрывал.
- Мисс Грейнджер, потрудитесь следить за собственным зельем. Минус десять баллов с Гриффиндора.
- Я лишь сказала Джинни, что ее волосы едва не...
- Вы лишаете мисс Уизли возможности самостоятельно получить ноль на уроке. Считаете, что если это произойдет при вашем участии, это как-либо укрепит вашу дружбу?
Единственным отличием было то, что теперь никто не смеялся. Слизеринцы... порой мне было от души жаль этих детей. Разумеется, ребята с нынешнего седьмого курса были не намного младше меня, но те, кому едва исполнилось одиннадцать-двенадцать, вдруг стали «злодеями» и изгоями, не успев еще даже нарушить школьных правил. И теперь они не могли позволить себе такую роскошь, как насмешки над «победителями» гриффиндорцами.
- Нет, сэр. Я просто не хотела, чтобы взрыв уничтожил вашу классную комнату, - буркнула я в спину удаляющемуся Снейпу.
Он замер, уперев руку в бок, развернулся — мне показалось на мгновение, что его локоть снесет котел МакКомби на первом ряду.
- Дерзите?
Я утомленно закатила глаза. Ну, чего ему от меня было нужно?
- Нет, сэр, - со всем возможным спокойствием сказала я.
И, о, какого труда мне стоило не продолжить ответ чем-нибудь действительно нахальным!
- Взыскание. Сегодня в семь, - бросил профессор и продолжил изучение котлов других учеников.
- Но!.. - воскликнула я, но быстро поняла, что спор ни к чему не приведет, и просто яростно стиснула зубы.
***
На взыскании я получила свое унылое задание — мыть котлы без волшебной палочки — и погрузилась в размышления. Наверное, профессор Снейп намеренно вел себя так, чтобы сделать вид, что ничего не было. Возможно, ему было неприятно вспоминать о всей этой войне и его роли в ней.
А может быть, он просто действительно был таким отвратительным типом, каким всегда казался. Можно же быть героем войны и отъявленным мерзавцем одновременно?
- Тщательнее, мисс Грейнджер, работайте тщательнее. Вам дана такая прекрасная возможность сунуть свой нос в каждый котел, насладитесь ею сполна.
Да, определенно можно.
- Послушайте, профессор, - сказала в ответ я, - я понимаю, вы, возможно, сердитесь на меня из-за чего-то...
- С чего вы взяли, что мне на вас не плевать? - насмешливо уточнил он, удивленно приподняв бровь.
Я вздохнула. И в самом деле...
- Или вы, мисс Грейнджер, - он встал, и по его лицу стало ясно, что добродушное изумление было лишь игрой, - считаете, что теперь, когда Темный Лорд побежден, мне стоит позабыть о том, что вы были раздражающей занозой в заднице все шесть лет вашего обучения, и начать петь вам дифирамбы, как это делает Ежедневный пророк? Действительно, вы ведь так благодушно простили мне мои грехи — да еще и снизошли до того, чтобы осчастливить меня своим гриффиндорским благородством прямо у меня дома. Как я только мог быть столь непростительно равнодушен к вашему нравственному величию?
Во время его речи в моей душе вспыхивали самые разные эмоции — сиюсекундный страх, обида, возмущение, сожаление. Я отвернулась от учителя, что, тяжело дыша, буравил меня взглядом, и прикрыла глаза. Спустя несколько мгновений я вновь повернулась к нему и сказала:
- Простите, профессор, когда пришла к вам домой, я совершенно не подумала о том, как это должно было выглядеть. Более того, с сожалением признаю, что мной руководили достаточно эгоистичные мотивы.
Он сложил руки на груди и недовольно сжал губы. Но ярость ушла.
- Мне действительно казалось, что я поступаю благородно и правильно, и в глубине души мне хотелось, чтобы вы оценили мой порыв.
Снейп сузил глаза, будто ожидал подвоха. Я лишь пожала плечами.
- Я приношу свои извинения за то, что пришла к вам тогда. И вы действительно не должны относиться ко мне иначе.
Повисла пауза. Он медленно сел обратно за стол.
- Но... - начала я, и он неспешно поднял на меня взгляд.
Наверное, подумал: «А вот и оно».
- … вы могли не измениться, профессор, однако, я изменилась. И прошу принять тот факт, что вы можете продолжать вести себя, как прежде, но я не стану.
- И что именно сие означает? - шелковым голосом поинтересовался он.
- Я не потерплю неуважительного к себе отношения. Я не дам вам себя унижать.
Он соединил кончики пальцев и мрачно взглянул на меня.
- Я так понимаю, вы намерены вести себя дерзко и безрассудно?
- Если потребуется, сэр.
- Тогда вас ждет множество взысканий, мисс Грейнджер.
- Значит, у вас здесь станет очень чисто, профессор, - отозвалась я, с мрачным весельем глядя на учителя. - Приятное разнообразие, не так ли?
Он сжал зубы.
- Ну что ж... Принимайтесь за дело, мисс Грейнджер. Оттачивайте навыки домового эльфа, они вам понадобятся.
Я кивнула и вернулась к котлам. Я почти физически ощущала его неприязнь.
Глава 3. О ВСЕХ ВЛЮБЛЕННЫХ
Рождество, 1998
Я праздновала Рождество с родителями. Да, это было малодушно, но я не могла вынести мысли о том, чтобы быть в этот день с Уизли. Однако и в родительском доме мне стало тоскливо, и я вернулась в школу еще до окончания каникул.
Профессор Кадетски столкнулся со мной в библиотеке и выразил удивление, увидев меня в Хогвартсе.
Мне было приятно, что он заметил мое отсутствие в замке.
- Я хотела использовать эти два дня, чтобы почитать. К сожалению, те книги, которые мне интересны, запрещено брать из библиотеки.
Он улыбнулся, и от его улыбки мое сердце замерло.
- Ваша любовь к чтению поражает. Я думаю, вы очень сильный духом человек, мисс Грейнджер.
Смешно, но мои щеки покраснели от смущения.
- Я думаю, вы преувеличиваете, - откликнулась я, пряча лицо за увесистым томом. - Я не лучше многих в этом замке.
Профессор пальцем надавил на книгу, вы<