ВЛОЖЕННЫЕ ЛИСТЫ. ГОД НЕ ПОДПИСАН.




1 мая!!!!

Как хотелось бы мне именно вот теперь, в этот чудный, так памятный до боли день, быть с вами, с тобой, провести бы его где либо в поле, побродить, побалагурить, подвыпить даже немножко. Ведь несмотря на то, что зима ещё злится, всё словно назло ей начинает расти, зеленеть, цвести почти, стрекотать. Уже появились разноцветные бабочки, замысловатые козявки, золотистые стрекозы. Прогремел первый гром, брызнув дождём по полям – и ещё ярче зазеленели они, громче запели птицы – и вот-вот зацветёт моя любимая черёмуха. Босая детвора целый день на дворе, девчонки неустанно …?.. на доске, а ребятишки с серьёзными, сосредоточенными лицами высоко засучив штаны старательно вылавливают из лужи какие то им одним известные и нужные вещи. Неустанно дерут горло куры, до хрипоты, стараясь перекричать друг друга – поют петухи, а коровы с дико остановившимися глазами бродят по двору, подсматривая не оставит ли кто полыми ворот, в которые можно было улизнуть в поле – или отыскивая дыру в заборе – и неистово ревут, не находя ни того ни другого. А воробьи то кажется стараются перекричать вся и всё и в то время как среди всеобщей музыки весны – вырываются даже редкие паузы – они и их не хотят признавать чирикая беспрерывно. И я вот сижу во дворе и слушая, наблюдая за всем сказанным – вспоминаю дом, вас – всё что так мило дорого в прошлом.

Там у вас та же картина, те же звуки знакомой музыки, под которые сильно бьётся сердце, шире дышит грудь. И больно, тяжело от сознания, что в эти чудные солнечные дни, дни всеобщего обновления – ты как семидесятилетний старик сидишь, свесив на грудь уставшую голову, бессильный что либо предпринять, отдавшись невольно лишь думам о прошлом. Зажмуришь глаза, отдашься течению мыслей под несмолкаемый гимн весны – и только кажется, этим живёшь. Да впрочем тут – есть же ещё и другая жизь – здесь же у нас – это в кругу своих офицеров. Ах как пошлы; пошлы до непередаваемого стали мы все, самая отборная ругань висит в воздухе, самые утонченные способы издевательства друг над другом – и всё это без всякого злого умысла, а так просто скуки ради.

И страшно больно, стыдно становится за себя, за своё я, так она нелепа.

 

Письма.

Петя!

Шлю свой искренний привет и тысячу пожеланий. От прибывающих с фронта ребят всё больше и больше убеждаюсь, что вас где то, когда то изрядно потрепали. Сюда впрочем пока прибыл только один Журавлев, и весь Красноярск, особенно наша братия не мало дивится, каким это образом его умудрило – ведь ближе 8-10 верст к позициям подъезжать обычно не пытался – и вдруг – ранен. Чудны дела твоя Господи! Как то твои дела? Здоров ли, цел ли? Как Моисей? Я всё жду от тебя письма и никак не могу дождаться. Всё хочется узнать, как то вы там живете? Здесь часто вижу Романова, Грачёва, Кодилова, помнишь был помощником капитана на «Оби», Ксюнина, сегодня встретил Н. Оборина, здесь же где то околачивается Филиппов, Никольский, Пашкевич, Тольных и много другой шатии. Кое кого уже начинают вышибать, но ещё проживаются, перед концом то пьянствуют во всю. Капитану Романову, Кирееву и некоторым другим завтра комиссия, мне же 28го октября. Правда комиссия мало думаю выкроит из меня, т.к. не смотря – на то, что раны мои окончательно зажили, у меня заболел что то правый бок, болит видимо 2 или 3 ребра, при дыхании, особенно глубоком, чувствую колющую боль под соском, спина плохо, с болью сгибается, рука хотя и поднимается кверху, но с болью, с каким зловещим скрипом, плечо вечно устает, если одеться – шинель носить абсолютно не могу, хожу в пальто, ботинках, темно коричневая фуражка с широким козырем- бороду не сбриваю – ну одним словом совсем не военный человек. Несмотря всё же на все боли, колики, усталость, настроение у меня сносное, чувствую, что хоть душа отдыхает.

28 го после комиссии хвачу сразу в деревню и начну гонять косачей и зайцев, буду больше ходить, есть, авось и починюсь немного.

Маман твоя живет в деревне; я уже два раза ходил к Василю Никол., но его всё ещё нет, он всё ещё спекулирует где то в твоём Айтате и окрестностях. Дома у них была сестра Анисья Степановна. О Георге ни слуху ни духу. Он был в отряде против Щетинкина, и отряд этот отступая через Ерист где то у Минусинска, потерял почти весь свой состав, спаслись лишь мелкие остатки. Видимо – и он не избег общей участи… А впрочем, может быть и цел, но не пишет.

Райка сестрой милосердия в Красноярском госпитале в офицерской палате. Я её видел несколько раз, как хожу в госпиталь. Нынче даже прогулялся с ней по большой. Она, брат, пожалуй похорошела, только уже больно полна. Расспрашивала меня ехидно, «шибко» ли ты плакал, как просваталась Маруська. Я конечно поддержал тебя и важно заявил – стоило ли ему плакать – раз невест осталась ещё куча – она уверенно заявила, что знает, что ты писал о Маруське – ну я догадался, что всё равно шепнула Кланька и замялся.

Как говорил Некрасов – когда нас с тобой и в проекте появления на свет не существовало. Живу тихо – если не мирно, то всё же спокойно. Сеять уже кончаю, и думаю заняться каким либо иным ремеслом. Сижу вот теперь и в перерывах между писанием и курением – гляжу на зеленое поле – расстилающиеся пред моими глазами, и думаю о том, как хорошо кругом, каким покоем, тишиной веет от окружающего. Вот зацветет скоро черемуха, запестреет мое поле – и с каким наслаждением я буду валяться где либо под цветущей черемухой с книгой в руках – и мечтать о том, о чем подскажет уставшее сердце. Поверь – ни закакие удовольствия не променяю этой тишины, этого мира – своей глухой деревушки.

А там… ловля карасей, шатанье с ружьем на заре – спелая земляника, клубника, черемуха, смородина. А сколько удовольствия и работы в уходе за огородом,- за каждым кустиком, заботливо посаженным собственной рукой. Что нам нужно ещё желать, к чему ещё стремиться? Та маленькая домашняя работа, которую приходится делать, помогая ребятам – не так затрудняет меня, моя служба – ты сам знаешь – отнимает не более 6 часов в неделю, получаю я 1500 руб. жалованья – 1080 руб. от правительства за секретарство и 500 за ведение отчетности в потребиловке. Но это меня мало интересует, к зиме – вернее к осени я обязательно устроюсь дома учительствовать – это место за мной обозначено. Теперь часто вот приходится

прогуливаться в волость – где очень ценят мои организаторские способности – особенно по проведению хлебной монополии – живу дружно со всем начальством, начиная с председателя Вол. Ревкома – до начальника милиции. Пользуюсь чрез них лучшими рекомендациями пред агентами советской власти. И все это дало мне не подделывание под дух времени, ты вед знаешь у меня этого подделывания нет, а тот безпристрастный и справедливый взгляд на вещи, какой я провожу в своей работе.

Ребята хорошо управляются в поле, я им всё исправляю, налаживаю, чиню – и дело у нас не стоит.

Вот так то мой друг. Поговорить хочется с тобой и о многом, но…в письме – слишком много нужно и бумаги и главное времени.

Будем делать вот что: В школу я должен непременно быть у своих в Кантате. Я ставлю тебе условием тоже быть там. Ну и поговорим, и побродим, а потом, если найдем нужным, то поедим и до «Етата», как говаривал наш Арон: К тебе будет моя просьба – и её ты как хочешь исполни. Достань пожалуйста дёгтю по какой хочешь цене – ведер 5, и в крайнем случаее не менее двух ведер. А то у меня осталось только ½ вед., а сам знаешь – без дегтю нашему брату амба: Так смотри достань, иначе и глаз не кажи.

 

Жму лапу Твой Яшка.

 

П.С. Привет Прасковье Николаевне, Яньке и другим.

 

13 мая.

 

1920 г.

Друже!

Читая твое письмо, я не мало дивился твоему пессимизму, той угнетенности, в которой теперь видимо находишься ты. И знаешь, мне от души жаль тебя, потому что я вижу, как не приспособлен ты к житейским бурям, как гнет тебя в любую сторону, каждый даже незначительный порыв полуденного ветра. Брось! На горизонте мой друг ясно – как всегда и только твое уставшее сердце в колебаниях воздуха чувствует бурю. Тебя пугают нелепые слухи про Красноярск не верь – там мало что изменилось. Непомнящий, Максимыч, Чернобровин,… да что перечислять – все почти наши ребята, как служили, так и служат в полку, который теперь переименован в Енисейский кадровый 39 дивизии, получая 4000 оклад и ничего не делая. Я сам только что вернулся оттуда, был на учете, многих видел, меня тоже ребята звали но… ты сам знаешь мое здоровье. Правда некоторые попали в городок то только случайно, да и они вероятно в недалеком будущем вернутся.

Многие живут, ничего не делая в Красноярске и по отношению к ним нет ни каких преследований. Ты мне пишешь про какого то Кавригина, который будто бы считает меня и тебя своим врагом. Мой милый, я совсем почти позабыл про существование Ковригина, так мало он для меня значит и такое низенькое положение занимает, что я считаю за грех для себя считать его врагом. Ты говоришь он следит за каждым твоим шагом, словом – ну что же пусть – я даже горжусь этим – что интересую своей особой даже совершенно чужого не нужного мне человека. И бояться нам с тобой за свои слова, за свои участвия не приходится – мы ничего никогда скрытно ни плохого, ни хорошего не делали и делать не намерены, а служили у Колчака… я думаю нам не нужно пред собой оправдываться – раз только силой угрозы наказания – бросала в объятия смерти, и в данном случае моя совесть спокойна – и сознательный умный человек поймёт и …не бросит в глаза незаслуженного упрека, а на глупого даже стыдно и обижаться – лучше не обращать внимания. Ты знаешь, когда я жил в полку как относились ко мне солдаты – и что я был для них, - так живу и теперь. Народ – меня окружающий, не скажу любит, ибо это хвастовство, но ценит и уважает меня настолько, что когда я был в Красноярске и здесь в деревне кто то пустил слух, что я арестован, они решили сейчас же написать приговор и во что бы то ни стало меня выручить, но к счастью я в этот же вечер вернулся. Я у них …? секретарем, затим они ни дня ни ночи не дают мне покоя, чтобы я согласился быть учителем, а они уж сами выхлопочут моё назначение. Вероятно придется пойти и на это. Я часто провожу с ними вечера, читаю им книги, газеты, объясняю, отстаиваю и я от бесконечного числа фуражиров – и они нужно отдать им справедливость за это много благодарны.

Не думай только, брат, что я подделываюсь под настроение, ты то уж я думаю знаешь, что я никогда ни к кому не подделывался.

От должности военкома я категорически отказался – хотя и мог бы им быть, но … слишком уж неопределенная – и как теперь выяснилось не нужная должность, ведь военкомы при волостях упраздняются. А в общем должен тебе сказать, что живу всё время дома, занимаюсь хозяйством. В начале прихода красных – банда дезертиров и всякого сброда – ограбившая Хандова, Шишулина, Полежаева и многих других взяла и у меня черную шубу, брюки, несколько белья, мою централку, бердану и …твой кольт. и воор.

Теперь почти вся эта компания под судом, главарь сидит в тюрьме, но мне от этого не легче.

Ты зовёшь к себе. Друг мой поверь на это не …? нет ни минуты свободного времени, то сено то солому нужно, то мельница, то дети. Но в крайности, если не приедешь в это воскресенье, то авось в следующее я прикачу к тебе.

Богом тебя прошу, оставайся и живи дома, не поступай никуда, отдохнем хотя немного, а то этому не будет ни конца ни края.

Экстренно кончаю.

Привет всегда твой Яшка.

 

Друже!

Ты говоришь, что славно выпил и под влиянием «святоганки» как говорил раньше Семен, написал мне твое не длинное послание.

Что ж – я благодарен даже за это, сам я забыл даже и время, когда поставил последнюю точку тебе. Ты говоришь понемногу выпиваешь, и ещё с таким смаком хвалишь божественную! Счастливец! – а я братуха лешился даже этого последнего удовольствия, ибо моя последняя попытка на этом поприще, случившаяся и так давно – стоила мне слишком дорогого, ввиду чего я и поставил на выпивку изгнанный из грамматики твердый знак.

От участия в твоей «гарнизовавшейся» артели категорически отказываюсь, как совершенно нетрудоспособный гражданин – Ты конечно удивишься – как это, мол, нетрудоспособный! А дело просто, ранения – подобные моему, даром никому видимо не проходят, а счастливым исключением из этого правила я не состою – и посему – малейшее физическое напряжение – мне стоит муки – не выносимой, малейшее изменение в расписании поезда действует на меня самым удручающим образом. Ввиду такового колебания в моем барометре – я бросаю даже курить, а если уже и случается со мной подобное несчастие, то не больше – два – три раза в сутки. Почему ты не писнул, какого Мельникова черт принес в твой гнилой, никогда не просыхающий Айтат, так как во время оно у нас было два Мельникова – один слишком тощий, другой дюже толстый, ни дать ни взять – египетские коровы виденные его величеством фароном во сне. Так который – Гошка или Кешка? Да кстати – не слышно ничего о твоем Гошке? Где он сгинул?

Ты говоришь о каком то предполагаемом твоем аресте? Кому ты нужен, и что пользы – от этого? Какое преступление ты совершил? Не думай ни о чем- вспомни мою любимую поговорку, что ниделается всё к лучшему. Уж если сначала не арестовали – то теперь не к чему – и ты брось мысль эту, не верь что нашептывает тебе твоя больная фантазия, и успокой твою измученную мать. Удивляюсь, что не смотря на все пережитое, ты так мало вынес жизненного опыта, того опыта, который практически делал бы жизнь сносной при любом положении, как бы уродливо не шутила с нами жизнь.

Что касается меня – то я мало думаю – как о настоящем, так и будущем. Прошлое правда волнует иногда, заставляя переживать то, что было та давно, что заставляло смотреть на жизнь сквозь розовые очки юности, когда ещё мы делали смелые вызовы жизни, не страшась ни бурь, ни невзгод. А теперь –

Я наслушался шума иного

Оглушенный, подавленный им

Мать-природа- иду к тебе снова

Со всегдашним желаньем моим.

Заглуши эту музыку злобы

Чтоб душа ощутила покой.

И прозревшее око могло бы

Насладиться твоей красотой…

Да, так то друже. Клаша вчера с мамой уехала в Дубровину – там нужно кое что сделать – и я остался на целую неделю один. Брожу изредка на большую, на базар, читаю газеты, а больше всего лежу. Устаю как то скоро уж слишком, и это меня несколько смущает; Погода стоит сравнительно сносная, отчего по большой снует вечерами до ужаса много чехов, сербов, китайцев…. Но только не русских… Правда, со всей этой публикой таскается не меньше, чем и я, наших баб… но это публика все с бору да с сосенки, вроде Даши Нежальгевой. И куда не зайдешь, - в де –Пари, трудовое кафе – везде и всюду – чехи, сербы, чехи, сербы… до надоедливости. Наша братия бывает на большой лишь для организации на попытку, стоит лишь собраться человекам двум, трем, глядишь потянули в гарнизонку; там подвыпьют, ведут в гостиницу, в столовыя, одним словом всюду где есть водка. Теперь братушка здесь несмотря на то, что все «манопольки» нормально торгуют, вина достать довольно трудно, ибо на человека дают одну бутылку – ввиду чего ежедневно около каждой казёнки – хвост во всю улицу из жаждующих выпивки и наживы. Я пить что то боюсь – не было бы хуже – но порой слюнки текут на зубровку или настойку, коих у Клаши порядочно. По приезде в деревню, без сомнения разрешу – ибо среди охотников не пьющих никогда не бывает.

Теперь спрошу тебя – живы ли, целы ли Моисей, Максимыч, Чернявский, Иосиф, Непомнящий, Силька, Подковаев и прочая шатия. Передай им всем от меня привет и если будешь писать, письни что либо об их житие. Да катани два слова об Изотыче. Он поехал видимо на позицию, но на днях вернулся – оказывается заболел тифом, и теперь может здесь в женской гимназии. Итти к нему трушу и потому его не видыл.

Ну довольно. Пиши и старайся скорее попасть домой. Журавлев говорил, что дивизию скоро отведут в резерв и думаю – разрешат отпуска, а ты ведь старый офицер в полку и тебе будет не трудно получить отпуск. Благо – в штабе есть рука Шмандин. Пиши в Дубровку, вероятно на долго застряну там. Вокруг Красноярска тихо – большевиков нет – они все в Минусинске и окрестностях, но и оттуда есть слухи – сматываются.

Жму лапу

Твой Яшка.

Привет Петухову, Шурке, Радику, Баланчуку.

После комиссии писни.

 

Почтамт: Б.Мурты

Красноярскому Енисейск.г. д.Айтат

Парасковье Николаевне Чащиной.

 

….Что жить в хозяйстве, когда жить не дают. Черт с ним. Пропади оно все пропадом. Смотрю вот как корчится Яков и плачу над ним. А Вы все трясетесь с хозяйством. Оставьте Василия Васильевича и пусть себе хозяйничает. Хлеба хватит ему. Пусть хоть стены сохранит целыми, а вернемся тогда уж станем о хозяйстве думать. Новой дом отдай под школу, если она будет когда либо у нас. Пусть ребята учатся. Когда я денег много накоплю и останусь жив, то такую им школу построю, что небу жарко станет. Жениться уж не стоит теперь когда молодость прошла, а деньги на ветер бросить я не привык, ну коплю что б хоть кому нибудь после сделать на память о моём существовании плохое ли доброе ли – (кому как покажется) дело.

Прав ли я Яша? Пиши чаще, привет всем соседям передай. Привет Василью Васильевичу, дяде Мише и тётке Луше. Дедушке Фанею и Степе с Марфой. Деду Арсену и бабке Марине со всей семьей, Ефиму Фёдоровичу и всей семье. Словом всему милому Айтату. Зайди от нашего гумна и поклонись до земли сырой.

Целую крепко, крепко тебя и маму.

 

Ваш Петр.

Привет от Пахомовых.

 

12 октября.

 

Добрый день Петя!

 

Как дела, как самочувствие всё?

Что хорошего на фронте и где то вы теперь? Я милостью неба, с грехом пополам добрался до Красноярска, упросил доктора оставить меня здесь, т.к. поезд наш направляли куда то дальше на восток. И вот теперь сижу у Коли и строчу. Клаша ушла где то на базар что ли. Дали мне удостоверение из поезда и теперь думаю сходить в госпиталь и записаться на амбулаторное лечение. Чувствую себя сносно, хотя в груди и изрядно побаливает, только ниже ран. Нигде пока не был и ничего не знаю. Спрашивал про Георга и Клаша хорошо не знает, но брат ходят печальные слухи, что чуть ли он не-погиб. Съежу, авось сегодня к Василию Николаевичу, узнаю, не знают ли они чего о нем. Твоя мама живет в Айтате и пока здорова. Здесь накануне моего приезда был Елисеич, получили они от нас с тобой письмо, поплакали и он уехал. Мишку Чепурнова арестовали по обвинению в большевизме, сидит теперь. Тех же, что были здесь арестованы за прошлогоднее Муртинское возстание, всех увезли куда то на восток. Настроение у публики среднее, безразличное, в Минусинске товарищ Щетинкин, здесь же вокруг пока спокойно. Лишь только поправлюсь немного, буду просить скорее на комиссию, а там в деревню, охотиться на косачей и зайцев. Думаю дадут более или менее продолжительный отпуск, а то брат больно уж я отощал, пройду десять шагов и задыхаюсь, голова болит. Райка Пильникова служит в местном госпитале – думаю завтра увижу и передам от тебя привет – думаю следует ведь?

 

Как то поживает там Моисей, Силька, Максимыч, Мишка, Иосиф, Подковаев и другие. Передай им всем от меня преогромнейший поклон от моей черной бороды и до сырой земли. Приехал брат, а у Клаши вина до чертиков, настойки разные, на зубровке, на каких то ягодах там, но …пить трушу, ведь теперь от рюмки опьянею. А курить друже вот курю, начал ещё в поезде. Лежать по прежнему предпочитаю на левом боку и ночами страшно устаю. После твоего отъезда из Ишима, у меня брат пошла горлом кровь, сначала всё отхаркивались сгустки, а потом пошла чистая, но дня через два прекратилась. Кстати – братишка твой живет видимо пока дома, ещё не взяли. Я обязательно к ним съезжу и что обещал – сделаю. Даже сегодня или завтра схожу к Василию Николаевичу и настрою его, что бы он послал телеграмму, куда полагается. Жизнь здесь страшно дорожает, не знаю точно цен, но достаточно сказать, что пшеничная мука доходит до …100руб.!!! Клаша собственно устроилась членом в какой то военной экономической лавке, где всё вдвое втрое дешевле. Так крупчатка первый сорт 50 руб.

Так вот так то мой друг дела.

Старайся во что бы то ни стало вырваться в отпуск, отдохнем хотя, немножко успокоимся, а то истрепались мы до крайности. Я и теперь ещё не могу отделаться от кошмара пережитого, и теперь ещё каждый резкий стук воротами или что либо в этом роде заставляет меня нервно вздрагивать.

Ну пока будь здоров. Устал я что то, вредно ещё сидеть то, колет что то во внутрях то! Приехал ли Изотья? Пиши! Жму руку, только не так сильно, как ты мне на прощанье в госпитале.

Твой Янхель

Привет Шурки Боровикову, Питухову.

 

Добрый день Петя!

Не говорю «Христос Воскрес» - это для меня пустой звук, пора зажить новой жизнью… ну, ладно пока брошу философствовать. Письмо твое получили вчера (23/1У). Известие о смерти Георгия произвело на меня сильнейшее впечатление. Гоша, Гоша! Думал ли ты пасть жертвой проклятой буржуазии… прости Петя пока отложу письмо до вечера, а потом уж мы поговорим с тобой.

Сегодня 25 апреля; хотела написать тебе вчера вечером, да не было времени. Итак, Петя, ты благодаря счастливой случайности остался жить. Не будем говорить о том что ты пережил нравственно и физически за время пребывания на фронте, всё и без слов понятно, факт тот что ты здравствуешь… Знаешь, Петя, я что-то затрудняюсь говорить с тобой откровенно, черт знает что такое. Тебя теперь, в настоящее время я совершенно не знаю, а с человеком которого не раскусил ещё говорить как то ни то ни сё. Ты наверное переродился, после всего пережитого вот в чём вся и соль то. Ну вот Петя разреши что ли, так скажу, приехать мне в твою деревню на небольшой срок: хочется вместе с тобой узнать её покароче. Почему я не приезжала тогда когда ты звал всё скажу при встрече. Опиши прежде как идут дела, современные, конечно, есть ли народные работн…?

Что делаешь ты? Потом вот ещё что, Петя, зови и зови папу в деревню. Пора ведь, слушай, ему пожить, что называется.

Пиши экстренно, а то будет поздно. Знаешь ли дела кое какие вот они могут уничтожить всякую поездку.

Пиши.

Мысовая Телеграф Прокопьевой Пана.

 

Почтамт. Б. Мурта

Красноярского уез. Енисейск.г.

д. Айтат

Парасковье Николаевне Чащиной

Моя Милая Мама!

Перед каждым боем, я считаю долгом сказать тебе слово утешения; может быть последнее слово. Бог знает что там ещё будет. А вдруг… Ничего. Ты, дорогая, не отчаивайся и молись если уж так тяжело будет на душе. Не радостно протекла твоя жизнь. Пропадает надежда и на жданное, долго жданное лучшее, но что же делать, моя милая. Судьба, знать твоя такова. А теперь уж, когда жизнь прошла, прошли твои лучшие годы, что теперь жалеть.

Молись

Крепко, Крепко целую тебя, моя милая добрая мама на прощанье и желаю долго, долго жить. Хоть и с горем, а жить всё таки хорошо, не так ли?

Время изменится

Горе развеется

И сердце усталое

Счастье узнает вновь.

Любящий тебя Петя.

 

5 го июня н/ст.

 

Петя долг вежливости и …

Требуется что бы я тебе отправила ещё одно хотя запоздалое письмо.

В прилагаемом к этому письму я тебе поставила вопрос: «Как ты думаешь кого я избрала?» А теперь сама тебе скажу кого я избрала…

3) Тебе ведь давно известно где бы с кем бы я ни была я всегда чувствовала себя одинокой отношения с семьей так же за последнее время у меня подорвались.

2) Я предпочла иметь простой настоящий булыжник чем отшлифованный фальшивый брилеант.

Вот уже второй месяц идет как я «замужем». Выбор оказался удачным. Я не раскаиваюсь.

Замуж вышла я за крестьянина да и ещё к тому же за новосёла не за того молодого, о котором я тебе упоминала а за его дядю солдата только что вышедшего из плена, в котором он пробыл четыре года. Не правда ли я достойна сожаления и презрения, подобное отцу, которое он оказывает мне в настоящее время. 2

Объяснилась вкра…? и надолго умолкаю. Просить писать нахожу лишним, тебе виднее.

Желаю тебе успеха в делах как военных так и сердечных и скорого благополучного возвращения домой.

Живу я в деревне Верхне-Подъёмной, семья наша состоит из трёх человек меня мужа и отца. Как то так и (другой-?) прежде всего дали мне то что я искала и не находила в последнее время в родной семье. Вообще в муже я нашла «человека», настоящего человека которого искала целыми годами среди интелегенуш и не находила человека во всех отношениях не «фальшивого», искренно преданного мне. Увидишь – убедишься.

Ну а пока всего хорошего.

Твоя сестра Л.Бирюкова (Янковская)

Будешь в наших краях заезжай к нам.

 

 

10го мая н/ст. 1919г.

 

Приветствую!

Петя, давно я не писала тебе несмотря на это нахожу лишним извиняться потому что считаю себя правой. Мне всё кажется что ты ещё не дозрел не достиг того возраста что бы понять меня.

Потому что ещё продолжаешь искать в … и не находишь. Я и то только в нынешнем году достигла совершенства в этом предпосылкой такому совершенству т.е. к пониманию других послужило беспристрастное разбирательство моего прошлого в котором я во многом виню себя, а других порицаю лишь за то что они не умеют скрывать свои мысли и чувства, будучи не достаточно честными в виду влияния «доброжелателей». Несмотря на многие шероховатости в моей жизни, я продолжаю верить в светлое, лучшее будущее – что идеальные женщины, идеальные мужчины были есть и будут – что жизнь и поэзия одно. И не смотря на то что и меня мечта во многом обманула обольстила. Я все таки верю ещё во многое. При том меня ещё к жизни привязывает сознание что я ещё что-то не кончила что я не вправе уходить из жизни, не выполнив данное когда то себе слово в задуманном. Да, каждая душа идет своей дорогой. Придет время каждый попадет на свою полочку,-сказал Белинский.

Для меня такое время наступило искания кончились, я поняла и определила свое назначение и приступила к делу, но задуманное дело у меня почему-то шло медленно. Стала разбираться что служит тормозом к этому, это тормоз на каждом шагу возвращение к проклятому прошлому. Я увидела что бы получить успех в задуманных делах необходимо разом порвать с прошлым и создать всё новое.

С чего мне было начать? Просить перевод в другое место, такое предприятие неустойчиво.

И вот выходом к этому я нашла «замужество» тем более что в это время двое знакомых сделали мне предложение быть женой которого-нибудь из них: Этот выбор из двух привел меня к сильным нервным потрясениям. Потому что эти два были уж слишком противоположны друг другу по своему характеру званию убеждениям стремлениям положению и образованию:

Один из них человек интилигентный образ. Умный развитый но … в высшей степени безнравственный и жестокий, другой полуинтелегентный, почти без всякого образования мало развитый имеет скромный замкнутый характер, доброе сердце и силу воли. Для меня хотя как и для Пушкинской Татьяны все были выборы равны однако…

Два месяца я переживала кризис и наконец решила. Как ты думаешь кого я решила выбрать? Большое значение в этом выборе сыграла перемена настроения. А ты знаешь мой характер, в важных случаях я никогда ни с кем и ни с чем не считаюсь. Доверяю только самой себе и отвечаю за всё только сама.

Тебе как одному из своих друзей ….? шлю последний привет в …? прекрасного и в то же время отвратительного прошлого и приглашение, будь на свадьбе но увы, ты далеко далеко от меня. Кажется сказала всё и теперь опять надолго умолкаю.

Большой привет Яшке. Чувствую я что чудная у него душа, а ведь всё таки сбился с истинного пути… но вижу что в этом виноваты кто то другие. Прочитай ему это моё письмо он поможет тебе понять всё правильно, а пока вам всего хорошего. Твоя сестра.

(приписка с боку) Если что либо будет ещё неясным для тебя об этом подробно узнай может через год – два из книги – О близком прошлом.

 

Люба!

Письма твои получаю все исправно получил и то письмо в котором были вложены отрывки писем Лизы (…?) и Васи. Письмо Васи я тогда же возвратил, а строчки Лизы и Алел. Уничтожил как не имеющие ничего ценного и интересного. Получила ли моё последнее? Отвечать на твои письма (особенно последнее от 2 фев. ст. сплошь изпре…? едкими, злыми, ни чем не основанными и не тебе бы слушать, не мне говорить, глупыми преглупыми предположениями не только не жалею, но и не хочу.

Напишу лучше кой что о себе.

 

В Иркутске пробыл 10 дней, Очень долго, не потому что много было делов, а потому что попал к целому ряду празднеств в городе. Участвовал на похоронах лиц погибших в братоубийственную войну в Иркутске.

Хоронили 96 чел (лица коих нельзя было установить чей и откуда), в братской могиле. На углу большой и Набережной у Губер. Дома. Революционные похороны напомнили первые дни революции. Море людей, под оркестров музыки, тысячи развевающихся красных, черных знамён, революционные песни, всё это Люба, живо воскресало в душе первые дни, славные, радостные, светлые дни нашей Революции, сердце сжималось от жгучей, сладостной боли а из глаз текли горячие слёзы. Всё так же, как тогда, в марте, но стоило заглянуть на кучу гробов, на толпы венков, как первое отлетало и в душе поднимался один за другим такие вопросы.

За что они погибли? Да ведь не только то, не только 96 чел., а пятнадцать раз по столько. За что? Знали ли они куда шли, что защищали! А теперь все идет насмарку. Мирный договор до сих пор не подписан. Киев занят немцами, по слухам и Петроград пал. Официального пока ничего нет.

Што тебе газеты последних дней.

Ждал несколько дней Георгия чтобы поехать вместе, поехали всё таки разно.

Он уволился совсем, а я думаю пойти в революционную роту и ехать на фронт.

Жизнь с дня на день становится гадкой и несносной. Словно в болото вязну и не за что ухватиться. Ни одна душа не протянет руки. Один эгоистичнее другого. Друзей нет. Душу отведу у дяди. Души не чаем друг в друге.

Он совершенно избавился от любви к той, к жене и не хочет её больше видеть. Никогда – понимает? Заботу о Вас я слышу от него ежеминутно. Ошибку свою он постиг и хочет видимо загладить её перед тобой как бы ни было. Сватает его тут одна (жил же ея …?) очень богатая старая дева. Ты её знаешь. Что будет дальше он скажет тебе сам. А это: я тебе под секретом говорю.

Страшно бы хотелось Люба видеть тебя здесь, познакомиться с Васей но… Я думаю поехать домой 2 марта, с расчетом данный мне тут дневной отпуск с понедельника. В посты пробыть дома: так же и до дня Масленки.

Иначе у меня ничего не получится. А домой необходимо съездить, ибо нечего есть, а за весь стол платить здесь не по карману мне. Да и ещё с этой поездкой связано одно обстоятельство. На масленку к нам приедет из Иркутска сын той офицерши друг Георга. Пригласили – надо проводить. Он приедет ко мне числа 28 или 1 мая.

Когда приедет – позвони Яше сейчас же в управление до 2ч. дня и Тане.

Пока. Крепко целую.

Твой Пётр.

5 мая н.с. 1918

Г. Красноярск

 

 

Летела МЫСЛЬ всех ближе в вышине,

Прекрасная, с лицом богинь Эллады.

Пытливостью ея горели взгляды

И чудно отражали в глубине

Уверенность в могуществе и силе

Стремленье вечный разрешит вопрос

Разсеянный клубам туманной пыли

От века представляющий хаос,

Она дала иные очертанья

И мирный путь. Порядок мировой

Явился в царство нового созданья

И гордо поднял вечный скиптр свой.

Во след за нею ЧУВСТВО направлялось;

Его лицо в движеньи изменялось:

На нём была то радость без границ,

То грусть и боль, то пламенные грёзы-

И вдруг опять под бархатом ресниц

Кристальные сверкали тихо слёзы.

Безумным ритмом пульс его стучал,

Оно то бледно было, то румяно.

И крови ток в груди его дрожал,

Подобно лаве в кратере вулкана.

Направо же неслась НАДЕЖДА вдаль,

С участьем ободряя все созданья,

А рядом с ней тая печаль

Унылое летело СОСТРАДАНЬЕ.

Все вместе, взялись за руки они

По голубому фону неба плыли.

И далеко виднелись и светили,

Как яркие горящие огни,

Как перья благородного убора

На шлеме рыцаря, как средь простора

Небес – три птицы дивной красоты.

ЛЮБОВЬ летела вслед; ея черты

Одела ярко прелесть не земная…

Она несла в очах туман мечты

Она дышала быстро. Прикрывая

Рукою страстной наготу грудей,

Биенье сердца удержать стараясь…

За нею пелена ея кудрей

Неслась вдали и пышно развевалась.

И тех кудрей раскошная волна

В своем стремленьи на звезду упала-

Звезда же новых светлых чувств полна,

Зарделась и как солнце, засияла.

За нею мчалась с страшной быстротой

ФАНТАЗИЯ; ея стремились взоры

В безбрежности пустыни мировой

За грани бесконечного простора.

И видно было как безумно бьет

Она в эфире мощными крылами,

А гордый ум своими удилами

Смирял ея стремительный полёт.

И вдруг все духи опустили крылья

И замерли в просторе голубом

Как паруса в покое и безсильи

Спускаются в безветрии морском.

В волнах эфира медленно без шума

Там ТВОРЧЕСТВО в потоке света шло.

Глубокая таинственная дума

Окутало высокое чело.

Спокойны были взоры. Лишь порою

Их трепет озарял черты лица.

И волосы влачились пышною

Огромною,-Я не видал конца.

И звёзды в них, обьятые экстазом,

Подобны ярким, огненным алмазам,

Горели жизни трепетной полны

Оно узрело всё средь тишины

В просторе мирового океана,

И голос напился из глубины

Подобной звучной музыку органа.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-03-27 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: