Но выяснилось, что Ланцотта поймал рыбку покрупнее. Он стоял неподвижно, с каменным лицом, рядом с Грегором. Стэн успокоился и даже подмигнул сам себе. Ланцотта выговаривал Грегору:
– Командир новобранцев, вы поступали по учебнику?
– Так точно, сержант!
– А приходило вам в голову проверить электромагнитное излучение во всем диапазоне?
– Никак нет, сержант!
– Если бы пришло, вы бы поняли, что противник настроил кормовые солнечные экраны своего корабля так, что они стали отражать лучи, направленные на дюзы. Про это в учебнике не написано. Почему вы не провели проверку на излучение?
– У меня нет оправданий.
– Рассматривался ли другой вариант атаки?
– Нет, сержант.
– Почему?
– Э‑э... потому, что в учебнике сказано, что корабли этого типа атакуют через дюзы.
– Значит, вы каждый пук проводите по учебнику? Почему не подумали о другом способе атаки, командир Грегор?!
– Э‑э... а...
– Отвечать, зараза свиноскотская!!!
Все чуть не подпрыгнули от неожиданности. Впервые Ланцотта так орал.
– Я не знаю, сержант.
– Зато я знаю! Вы думали, если буква в букву действовать по книжке, то все будет в порядке. Побоялись рисковать петличками. А в результате погубили половину личного состава. Или я неверно подсчитал?
Грегор хранил молчание.
– Подрулите‑ка поближе, мистер, – велел Ланцотта и, когда Грегор приблизился, сорвал с него эмблему «стажер‑гвардеец».
Когда Ланцотта удалился, по связи раздался голос Каррутерс:
– Рота отправляется принимать пищу. В 21 час проверка скафандров.
Рота двинулась в направлении полевой кухни. На Грегора никто не смотрел. Тот держался подчеркнуто независимо, как верблюд задирая голову в тесноте скафандра.
|
|
После еды, вернувшись на поле «боя», Стэн не увидел там ни Грегора, ни его командной капсулы. Как будто их и не существовало.
– Первый сержант, докладывайте!
– Роты А, Б и В на поверке присутствуют. Пятьдесят три процента в госпитале, двое на проверке скафандров.
Дежурный стажер отдал честь. Стэн ответил ему, повернулся к Ланцотте и отсалютовал:
– Поверка закончена, сержант. Все в порядке.
– Сейчас восемнадцать ноль‑ноль, стажер‑капитан. Вы принимаете командование ротой. Продвигайтесь по дороге к 16‑й учебной зоне. Распределите людей по стандартному оборонительному периметру. Необходимо занять позицию до сумерек, то есть до девятнадцати часов. Вопросы есть?
– Никак нет, сержант Ланцотта!
– Приступайте.
Стэн отсалютовал и повернулся к новобранцам:
– Рота‑а!..
– Взвод первый!.. Второй!.. – откликнулись командиры взводов.
– Правое плечо вперед! Оружие на пле‑чо! Вперед шагом... арш!
Колонна длинной змеей втягивалась в проход под двумя рядами фонарей. Стэн шагал сбоку. Теперь он мог идти, маршировать или бежать – и совершенно не дремать при этом. Ланцотта слегка преувеличивал, когда грозился, что стажеры будут спать лишь по четыре часа в сутки.
Может, вначале так оно и было, но постепенно они научились использовать свободные минуты, да и сами стали выносливее. Отсеивать стали реже, но попасть «под метлу» становилось все легче.
Вручая Стэну петлички командира роты новобранцев, Ланцотта объяснил:
– Первые несколько месяцев мы ломали вас физически. Надо было отсеять слабаков, невезучих и пустышек. Теперь таких нет, рота «вошла в режим». Те ошибки, которые вы делаете на боевых учениях, служат вам на пользу. Но все же людей пока осталось слишком много.
|
|
«Слишком много!» – думал Стэн. Если предположить, что отбирают одного из ста тысяч, а всего новобранцев в трех ротах, насчитывавших по сто человек каждая, осталось шестьдесят один – да. Много лишних людей.
Между прочим, не все вычеркнутые из списков были просто отсеяны. Столкновение боевых машин пехоты унесло четыре жизни; во время тренировки в горах погибло двое новобранцев. Стэн хорошо помнил мрачную церемонию полковых похорон стажера, удушенного разгерметизированным скафандром.
Ланцотта считал, что включение погибшего стажера в полноправные члены полка перед погребением имеет очень большое воспитательное значение. Стэн, в свою очередь, был уверен, что это дело имеет очень дерьмовое значение. Какой смысл возвеличивать смерть? Ей все равно; она сама знает себе цену. В той же мере наплевать на почести и трупу, насущнейшая задача которого – исправно кормить червей, не допуская перебоев с питанием.
Стэн отогнал мрачные раздумья и переключился на мысли о боевых учениях. Сегодня они переходят от отделенческих и взводных к полномасштабным ротным маневрам. Интересно, какой сюрприз приготовил им Ланцотта на вечер?
Ладно, стоп, пора дать голове отдых. Стэн расслабил мышцы лица, включил «автопилот» – ноги пошли сами по себе – и прикрыл глаза. Впереди – пять километров сна. Отдыхай, солдатик!
Стэн внимательно прислушался к вечерним звукам. Прошло несколько минут с тех пор, как бойцы затаились на занятых позициях. На холме было тихо. Зверье и птицы успокоились и занялись своими делами. Обычная тишина вечернего леса. Что ж, неплохо для начала.
|
|
Сзади подкралась фигура, мигнул фонарик. Это был Ланцотта.
– Прекрасно. Люди выведены и расставлены довольно сносно, только вот второй взвод слабо замаскирован. И еще, мне кажется, следовало бы разместить КП поближе к позициям. Ну, а в общем... Недурно, недурно.
Стэн забеспокоился. Что‑то уж слишком вежлив наш упырь. Наверняка придумал какую‑то головоломку.
– Краткие вводные, – продолжил сержант. – Ваша рота уже второй день в наступлении. Потери: раненых – так, посмотрим... пятьдесят шесть человек, то есть три четверти личного состава. Угу, угу. – Он изучал в свете фонарика листок с заданием. – Вам был приказ атаковать сильно укрепленные позиции неприятеля – вон там!
Ланцотта нажал кнопку маленького пульта управления имитатора боевой обстановки, и на холме неподалеку от них мигнули огоньки.
– К несчастью, противник столь многочислен и хорошо вооружен, что вам пришлось отступить на эту высоту. Вы далеко оторвались от поддерживающей артиллерии. Кроме того, оперативная обстановка такова, что поддержка с воздуха также отсутствует. – Ланцотта снова поглядел в шпаргалку. – Раненые эвакуированы, так что в этом смысле затруднений у вас нет; проблема, и очень простая, в другом: скоро неприятель предпримет активное контрнаступление, и вам, скорее всего, не удастся удержать свои позиции. Командир подразделения дал вам право принимать решение самостоятельно. Позиции дружественных войск находятся, – сержант указал назад и нажал кнопку пульта; на вершине гребня возникли укрепления, еще не полностью выкрашенные ночью в черный цвет, – там. Между вами и этими позициями действуют бандформирования – разрозненные группы легковооруженных людей общим количеством примерно в две бригады. Тактические решения за вами. Вопросы есть?
Стэн тихо присвистнул.
– Стажер‑капитан, начинайте руководить людьми. У вас две минуты на размышления. – И Ланцотта исчез в темноте.
Стэн подозвал Морг‑Хана, своего старшего сержанта, и они бесшумно выскользнули из КП. Стэн надел прибор ночного видения и стал рассматривать окрестности. Мыслей нет... Безнадега!
– Э‑эх!.. – тихо выругался Морг‑Хан. – Ну что, сдаемся прямо сейчас, чтоб до утра не мучиться?
– Гвардейцы не сдаются!
– Как думаешь, можно будет восстановиться, пусть даже через год? Ты подумай хорошенько, Стэн, не торопись. А я пока попрактикуюсь в разговорном вражеском. – Морг‑Хан уполз обратно в КП к ожидающему их посыльному.
– Раз‑два‑три‑четыре‑пять! Кто не спрятался – я не виноват! – раздался из темноты голос Ланцотты. – Начинаем игру, детки.
Судя по всему, программа тренажера уже запущена... Тонкое ржанье, чей‑то крик: «Наступают!», и земля под ними словно обрушилась. Прямо над головами прочертили небо фиолетовые огни лазерных трасс. Стэн молился, чтобы автоматическое оружие, имитирующее веерный огонь противника, не было запрограммировано на еще более настильные углы. А то и ползти будет некуда, разве что на кладбище...
Стэн нажал кнопку «Общий вызов» на селекторе и вкратце описал обстановку всем командирам.
– Шестой... Здесь два‑один. На нашем участке обозначилось движение. – Это была Томика, командир второго взвода. Стэн почему‑то вспомнил, как парни называли ее за глаза «командир, спереди не хрен, а дыр», но тут же переключился на серьезный лад и на второй канал, откуда шел вызов.
– Как оцениваете обстановку, два‑один?
– Пробная атака. Возможно, ложная. Силы – до двух взводов. Расстояние сто метров. Прием.
– Два‑один, здесь шестой. Поддерживайте огонь. Один‑один, как у вас активность неприятеля?
– Нулевая, хоть вешайся. Стоп! Появились вражеские лазутчики. Они взбираются на холм, во‑он я их вижу! И они... о, черт!..
В связь ворвался голос Ланцотты:
– К сожалению, командир первого взвода слишком сильно вытянул шею. Убит прямым попаданием.
Стэн не стал тратить время на споры с Ланцоттой.
– Один‑два. Принимайте командование. Как оцениваете обстановку?
– Сообщение первого‑первого подтверждаю. Скрытная атака; силы – примерно рота. Прогноз – первая волна ножевой атаки. Разрешите открыть огонь?
Стэн мгновение подумал.
– Нет. Когда они подойдут на пятьдесят метров, они сами наверняка откроют огонь. Прогноз – артподготовка. Первому и второму отделениям с шумом отодвинуться на двадцать пять метров. Второе и четвертое вступают в бой, когда противник поравняется с вашими позициями. В это время первое и третье отделения контратакуют. Прогноз – опять обманная атака. Старший сержант! С орудийным взводом накрой их тылы и рассей вторую волну атакующих. Командный пункт твой, а я перемещаюсь в расположение третьего взвода. – Стэн отключил микрофон. – Посыльный! Пошли!
Они исчезли во вспыхивающей тьме. Стэн ориентировался по верхушкам деревьев, слабо выделяющимся на фоне неба. Огонь усилился, земля под ногами дрожала.
Вдруг – будто тысячи сирен завыли разом. Стэн аж подпрыгнул.
– На психику давят, гады.
– Я подумал было, что ты съел что‑нибудь, – откликнулся посыльный. – А это, оказывается, просто так звук...
– Идем.
Они ввалились в землянку командира третьего взвода.
– Что там снаружи? – Стэн затаил дыхание и прикрыл глаза, сконцентрировавшись на слухе, поводя головой из стороны в сторону. – Жаль, что я не кошка, уши крепко к башке приросли! – И вдруг выругался: – Черт поганый! Броневики!
– Я ничего не слышу!
– Скоро услышишь. Судя по звуку, два. С трещотками для устрашения... – Стэн ткнул кнопку рации: – Вооружены, нужен свет. Готовьсь...
В эфире стоял только гул.
– Взвод вооружения, здесь шестой. Как слышите меня?
Из темноты возник посыльный и скользнул в отверстие землянки.
– Всем подразделениям, приготовиться. Шифр Р‑семь.
Связист нажал несколько клавиш, и ротные рации перешли на новый шифр. Если у врага есть анализатор, такой шифр будет сломан за несколько секунд. Но иногда этого хватает, чтобы выполнить план.
– Два‑один! Отводите солдат по одному за КП и усильте своими людьми подразделение один‑два. Живее!.. Второй! По команде начнете фронтальную атаку на прорыв.
Стэн прерывисто вздохнул. Эта тренировка так близка к реальности! Знаешь вроде бы, что по‑настоящему не убьют, а все равно мурашки по телу...
– Три‑один! Держите оборону позади своих позиций. Приказываю стоять, несмотря ни на что. Если мы прорвемся, просачивайтесь по одному.
Всем подразделениям! Фронтальная атака против ложного наступления неприятеля в секторе второго взвода. Будем прорываться в одиночку. Держитесь точно на линии обороны союзника. Таким образом мы избежим плена и на рассвете соединимся с полком. С собой брать только воду, основное оружие и два магазина к нему. Остальное бросить, в том числе рации.
Стэн выключил микрофон.
Сзади вырос Ланцотта:
– Административное замечание, стажер‑капитан Стэн. Без рации компьютер усложнения обстановки не сможет «отстреливать» раненых.
Стэн нашел в себе силы изобразить улыбку.
– Сержант, это не пришло мне в голову. – Тут он не кривил душой. Затем повернулся к передатчику: – Слышали? Оставьте рации и делаем ноги!
– Командир, только что Ланцотта вывел из игры взвод вооружений. Сказал, что артиллерия противника накрыла его.
Стэн зарычал:
– Ленден!
– Тут, Стэн.
– Дай один зеленый свисток вверх, и можешь помахать мне ручкой.
– Хочешь сказать, что меня сейчас убьют?
– Само собой.
– Может быть, на попутке подскочу, – пробормотал посыльный, вылезая из землянки.
С шипением ушла ввысь зеленая ракета. Сканер на пункте управления учениями засек стоящего в рост бойца; офицер‑наблюдатель вытащил заглушку с личным номером Лендена из гнезда. Загорелось красное табло, и Ленден малой скоростью направился к месту сбора.
Ракета осветила склоны, и Стэн насчитал две... пять... семь атакующих танкеток, взбиравшихся на холм.
– Подпали им хвоста!
Командир взвода поколдовал над пультом управления вооружением и пустил горючий газ из баллонов, установленных у подножия холма. Выждав, чтобы образовалась взрывчатая смесь газа с воздухом, инструктор, действительный лейтенант, дал поджиг. Огненный смерч пронесся внизу, и три танка взорвались.
– Врассыпную отходите на шестьдесят метров и ставьте внутренний периметр.
Стэн вывалился из землянки и шмыгнул по направлению к КП. К тому времени, когда он распластался радом с Морг‑Ханом, у него уже созрел план действий.
Через поле боя метнулись тени в сторону расположения второго взвода. По периметру обороны третьего взвода стрельба вдруг усилилась вдвое. Стэн успокоенно положил ранец, подхватил оружие и последовал за всеми.
В кабинете стояла мертвая тишина. Стэн немигающим взглядом смотрел прямо перед собой.
– Из ваших бойцов осталось в живых только четверо, господин командир роты. Сами вы в это числа не попали.
– Так точно, сержант Ланцотта.
– Мне бы хотелось узнать собственный прогноз относительно эффективности в реальном боку принятой во вчерашнем учении тактики. Какое влияние оказали бы ваши действия на остальной полк?
– Я... думаю, очень плохое.
– Это очевидно. Но вы не знаете, почему. Войска могут нести огромные потери, сохраняя при этом полную боеспособность, только при двух обстоятельствах. Первое – если потери произошли враз, за короткий промежуток времени. Медленная, но неуклонная гибель людей разрушает боевой дух любых войск, даже самых элитных. Во‑вторых, эти потери должны быть понесены «при исполнении». Понимаете?
– Не совсем, сержант.
– Я поясню на примере катастрофы, постигшей вас этой ночью. Если вы не сдадите высоту, пока не поляжете на ней до единого бойца, полк будет гордиться вами. Ваши имена вывесят в зале боевой славы и, может быть, о вас даже сложат песню. Люди будут чувствовать душевный подъем оттого, что близко общались с такими героями, пусть даже они и рады чертовски, что их не было среди вас.
– Понимаю.
– Но, вместо этого, ваше подразделение погибло при попытке спастись. Выжить, чтобы завтра снова вступить в схватку – это, конечно, хорошо. Однако подобный дух отнюдь не есть моральный дух непобедимого бойца. Непобедимый воин либо выигрывает бой, либо погибает. Отказ понять это означает ваш провал как командира пехотной роты. Ясно?
Стэн молчал.
– Я не говорю, что вы должны принять это всем сердцем. Но вы понимаете?
– Да, сержант.
– Очень хорошо. Но не по этой причине я смещаю вас с должности и ограничиваю свободу казармой. Результаты тестов указывают на ваш высокий коэффициент интеллекта. Я принял подобное решение, ибо понял, что вы совершенно не годитесь для Гвардии. Вам не должно быть гвардейцем. Действуя вчера так, как вы действовали, вы совершенно сместили цель тренировки.
Стэн разинул рот от изумления.
– Я объясню и это. Допустим, у вас есть солдат. Он раскрашивает для маскировки свое лицо, берет лишь нож и никакого больше другого оружия. В одиночку крадется в расположение неприятеля, проникает в бункер вражеского генерала, убивает его и возвращается к своим. Герой ли этот человек? Да, особого сорта. Но это не воин Гвардии.
Ланцотта перевел дух.
– Гвардия – это неумолимая десница Императора. Она служит для применения массированной силы в строго определенных точках, чтобы искоренять, излечивать вредные общественные явления, возникающие иногда, подобно гнойным язвам, на светлом лике нашей прекрасной Родины. Гвардеец вступает в битву с именем Императора, с его именем на устах он погибает. Гвардия – единый боевой организм, а не собрание отдельных выдающихся личностей.
Стэн озадаченно раздул щеки. Он не понимал, куда гнет хитроумный Ланцотта.
– От гвардейца ждут, что он проявит доблесть. Взамен Гвардия дает ему крепкие устои. Моральные и духовные на учебе и в гарнизоне, физические – в бою. Для многих из нас это больше чем честная сделка... Да вы слушаете меня?
Стэна интересовало только, что с ним теперь будет: отчислят в дежурный батальон? А вдруг выкинут обратно, на Вулкан?
– Позволю себе продолжить. Гвардеец всегда совершенствуется, чтобы быть кем‑то большим, нежели просто гвардии рядовым. Он должен знать обязанности своего взводного командира и суметь выполнить их, если взводный выведен из строя. Точно так же сержант должен знать обязанности командира роты... И, независимо от того, каким бы гением в области тактики он ни был, если он не понимает на уровне инстинктов душу людей, вверенных ему, командир не то что бесполезен, он опасен! И я буду повторять снова и снова: моя работа заключается не в том, чтобы просто воспитывать рядовых гвардии. Моя обязанность научить молодых людей жить!
Кажется, Ланцотта иссяк.
– Это все, сержант? – бесцветным голосом произнес Стэн.
– Четверо уцелевших из пятидесяти шести... Да, Стэн. Это все.
Стэн поднял руку, собираясь отдать честь.
– Нет. Я не принимаю салюта и не отдаю честь исключенным из школы.
Стэн поел, сдал учебные принадлежности и остальное казенное барахло и улегся спать под тонкое гигиеническое покрывало из пленки. Чисто по‑человечески он хотел, чтобы кто‑нибудь из друзей поговорил с ним, хотя бы просто попрощался. Но, вообще‑то, лучше обойтись без этого. Стэн сам видел много раз, как выгоняют, и знал, что для оставшихся гораздо спокойнее, если неудачник просто тихо исчезнет.
Интересно, чего это они столько с ним волынят? Обыкновенно исключенный уже через пару часов после того, как узнает, что его выгнали, трясется по дороге к дому. Вероятно, задержка вызвана тем, что он натворил нечто действительно серьезное и его захотели как следует помурыжить в качестве последнего урока.
В общем, у Стэна оказалось время поразмыслить о своем будущем. Если его пошлют в дежурный батальон... Он хмыкнул. Теперь он больше ничего не должен родной стране, так что при первой же возможности смоется. Дезертирует. А может, лучше дотянуть лямку и после дембеля рвануть в Сектор Первопроходцев! На периферии всегда нехватка рабочих рук, а уж его‑то, с гвардейским, пусть и незаконченным образованием, как пить дать примут. Но если Вулкан... Пальцы Стэна непроизвольно сомкнулись на рукоятке ножа. Если он вернется. Компания прикончит его.
Стэн скорее почувствовал, нежели увидел или услышал какое‑то движение рядом. Нащупал ножны... Рука Каррутерс коснулась его плеча.
– Следуйте за мной.
Стэн лежал, не раздеваясь, и тотчас вылез из койки. Привычно прибрал ее и подхватил свой небольшой вещмешок.
Каррутерс поманила его к выходу, и Стэн тупо, как баран, пошел за ней. Он вдруг сообразил, что Каррутерс вела себя так, будто знала, что у него нож. Тогда странно, почему его давно уже не отобрали?..
Они остановились у грузовичка‑автомата доставки боеприпасов, управляемого из командного пункта. Каррутерс указала на единственное имеющееся сиденье, куда Стэн немедленно залез, набрала пусковой код и отступила на шаг. Машина загудела. И тут Каррутерс вскинула руку в воинском приветствии!
Стэн глазам не верил. Каррутерс салютовала ему, исключенному из Гвардии! Двоечнику! Стэн совсем растерялся и по привычке тоже отдал честь. Как только машина поднялась в воздух, Каррутерс повернулась и промаршировала, как только она одна умела это делать, обратно в здание.
Стэн огляделся. Машина неслась наискосок через тренировочную зону, почти скребя брюхом по земле, а затем поднялась метров на двадцать ввысь. На экране загорелось сообщение: «Задана доставка в зону с ограниченным доступом. Введите код допуска». Затем раздался щелчок, и по экрану побежали цифры. Наконец, цифры исчезли, и появилась мигающая надпись: «Разрешен доступ в зону Подразделения М. После посадки ожидайте сопровождающего».
Стэн сидел, ошалело вглядываясь в экран бортового монитора, а потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза...
Глава 23
Махони церемонно налил медицинского спирта в пустую гильзу и опрокинул ее в двухлитровую пивную кружку. Передал кружку Каррутерс и повернулся к остальным:
– Кому‑нибудь еще нужна дозаправка?
Рикор взяла вяленую рыбину и пустила ее поплавать в своей емкости, слегка обдав Махони пивными брызгами. Ланцотта тряхнул головой.
Махони поднял свою кружку:
– За отчисленного.
Они выпили.
– Как он это воспринял, капрал?
– Даже не знаю, полковник. Паренек слегка шокирован. Вероятно, подумал, что мы отправляем его обратно для вторичной переработки в ту дыру, откуда он появился.
– Неужели он так глуп?
– Это я сегодня истерзал парня. Он не виноват, что ничего не может сообразить в такой момент.
– Похоже на правду. Вы всегда были спецом по части медленных пыток, Лан. – Махони помолчал. – Рикор, простите, что заставляю вас скучать уже целую минуту, но мне надо побеседовать. Когда мы закончим это маленькое дельце, можно будет сбросить полковничьи одежды.
Каррутерс неловко пошевелилась и погрузила нос в свою кружку.
– Мне нужна очень краткая итоговая оценка парня. Рикор?
– Менять первоначальное суждение нет причин. Как и предполагалось, его успеваемость близка к рекордной. Профориентация почти не изменилась. Стэн ни в каком случае не будет хорошим солдатом Гвардии. Его независимость, инстинктивное неприятие власти, стремление к самостоятельным действиям особо выделены на графике. Для ваших целей он – идеальный кандидат. Непонятные психические травмы, о которых мы беседовали, когда он поступал в гвардейскую школу, во многом сохранились на том же уровне. Но в целом, исходя из того, насколько успешно Стэн показал себя в учении и во взаимодействии с людьми, он стал гораздо устойчивее как личность.
– Каррутерс?
– Не знаю, как выразиться поточнее, сэр. Однако в свою команду я бы такого не взяла. Он не трус, нет. Но т‑т‑т... полностью на него полагаться нельзя. Во всяком случае, в критических ситуациях.
– Выходит, типичный одиночка? Благодарю вас. Купите себе еще выпить. А заодно и мне. – Махони передал через стол свою кружку.
– Я бы мог развить оценку, данную Каррутерс, – осторожно начал Ланцотта, – но, наверное, нет надобности. Словами вряд ли удастся выразить суть дела лучше, чем она дала понять.
– Нет уж, Ланцотта, уж не тяните, как говорил пациент стоматологу. Вы‑то знаете, что мне нужно.
– Я бы дал Стэну самую лестную рекомендацию для поступления в подразделение Богомолов. Он напоминает мне некоторых юных жеребцов, которых я пытался приручить для вас.
Каррутерс резко обернулась к нему, разбрызгав пиво:
– Вы разве там служили?
– Он был сержантом в моей команде, – сказал Махони.
– Поэтому, Каррутерс, скажу я вам, есть разница между маршем плечо к плечу с такими же горячими, уверенными в себе и друг в друге парнями и перерезанием глотки выскочке‑диктатору, когда он развлекается в постели с девочкой. Помните такой случай, полковник?
– Который из них? – Махони сделал приглашающий жест, и Каррутерс передала Ланцотте его порцию спирта и пиво.
Ланцотта уставился на янтарную жидкость в кружке, затем опрокинул ее себе в глотку.
– Мне это не нравилось. Я паршиво делал свое дело.
– Черта с два! Вы остались живы – вот оценка вам. А она у нас двухбалльная: пан – или пропал.
Ланцотта ничего не ответил. Махони рассмеялся и с чувством потрепал Ланцотту по лошадиному загривку.
– Я бы променял половину своей теперешней команды на одного тебя, дружок, если бы ты вернулся. – Затем полковник взял деловой тон: – Ваши выводы?
– Рекомендуется пересадка, – коротко бросила Рикор.
– Рекомендую пе‑ересадку, – неловко, будто передразнивая, сказала Каррутерс.
– Он ваш, Махони, забирайте его. – Ланцотта произнес эти слова голосом смертельно усталого человека. – В ваших руках он станет выдающимся убийцей.
Фрезер соскочил с движущегося тротуара и торопливым шагом направился к зоопарку. Он нервничал – такое свидание... Да еще дискета жгла ему карман. Фрезер купил билет в зоопарк, зарегистрировался и прошел мимо привратника, величественно скрестившего руки на груди.
Ум банковского служащего, ум‑калькулятор подсказывал Фрезеру, что беспокоиться нечего. Он отлично замел все следы, недаром слыл знатоком компьютера и уголовного кодекса. Пусть запись о его визите в зоопарк и занесена в информационную сеть города, все равно о цели прихода догадаться не сможет никто.
Фрезер остановился у заборчика, ограждавшего заглубленную в землю вольеру с саблезубыми тиграми. Зверюги прохаживались туда и сюда; это вносило дополнительную нервозность.
Зоопарк разводил немало генетических предшественников человека, среди них и гигантские насекомые, и отвратительного вида рептилии. Их запах доносился до Фрезера, смешиваясь с запахами тухлого мяса и гниющего болота... Фрезер почувствовал движение сзади.
– С собой? – задал вопрос киллер.
Фрезер кивнул и передал дискету. Долгое молчание. Наконец наемник произнес:
– Отлично.
– Я подобрал такого, чьими записями можно легко манипулировать, – пустился в объяснения Фрезер. – Все, что требуется...
Киллер улыбнулся:
– Я знал, что на вас можно рассчитывать. Превосходно. Вы просто компьютерный маг.
Хоть кто‑то признал его талант... А ведь только он один, его величество Фрезер, сумел залезть в груду информации и выкопать оттуда нужное золотое зернышко.
– Да, а деньги?
Киллер вручил ему пачку кредиток. Фрезер спросил, изучая их:
– Надеюсь, не меченые?
– Ну что вы, я дорожу своей репутацией. Посмотрите сами.
Фрезер удовлетворенно вздохнул. Он сейчас сожалел лишь о том, что Рикор никогда не узнает, насколько он умен.
Киллер приобнял Фрезера одной рукой за плечи, и так они пошли вдоль рядов клеток.
– Вас, видимо, интересует вопрос моей лояльности? – начал Фрезер.
– Да. Без сомнения, вам надо быть лояльным; и вы будете, – ответил киллер, правой рукой ухватив Фрезера за подбородок, а левой легонько стукнув сзади по шее. Раздался глухой щелчок – это раскрошился шейный позвонок, защемив спинной мозг; тело Фрезера обвисло в руках убийцы.
Никто не видел, как киллер подтащил труп к ограде и, крякнув от натуги, перебросил его к тиграм, а затем прогулочным шагом направился к выходу. Сзади раздались рычание и чавканье могучих челюстей.
Служитель даже обрадовался, обнаружив в тигриных экскрементах пуговицу. Слава Богу, это не брошка и не значок! Шутка ли сказать – травма прямой кишки у реликтового животного. Такого бы ему не простили.
Глава 24
Император, видимо, окончательно свихнулся. Так думал Махони, наблюдая, как властитель склонился над большим котлом, в котором булькала пугающего цвета смесь, и бормотал себе под нос.
– Чуточку этого, немного вот этого. Зубчика два чеснока и чуть‑чуть жира. Теперь тмин, буквально щепотку. Может, еще? Ах, нет, переборщил! – Император выпрямился, горестно качая головой, и только теперь обратил внимание на вошедшего: – Вы как раз кстати. – Он приветливо улыбнулся. – Дайте‑ка мне вон ту коробочку.
Махони поднес ему изящно отделанный деревянный ларец. Император открыл крышку и извлек из ларчика несколько продолговатых ярко‑красных предметов, показавшихся Махони похожими на слегка подсохшие блестящие какашки пришельцев.
– Полюбуйтесь на это чудо, – нежно ворковал Император. – Десять лет биологических экспериментов!
– Что это?
– Перец, невежда. Перец!
– О, ух ты, грандиозно. Грандиозно...
– Да вы хоть знаете, что такое перец?
Махони пришлось признаться, что не знает.
– Горький перец, дружище – это вещь! Где перец, там и горечь. А нет перца – нет и горечи.
– А что, это очень важно?
Вместо ответа Император бросил перец в котел, ткнул несколько кнопок на кухонном агрегате, помешал в котле и предложил Махони отведать зелья. Уклониться от неумолимо протянутой столовой ложки с остро пахнущей кашицей не удалось. Император пытливо наблюдал за Махони, как тот осторожно пробует.