Следующий день Ласточка пробыла в гавани и, возвратившись вечером к Принцу, сказала ему:
– Я должна распрощаться с тобой…
– Ласточка, милая Ласточка, побудь со мной еще ночку!
– Ведь зима уже; скоро выпадет холодный снег и начнутся морозы, – отвечала Ласточка. – Мне придется замерзнуть здесь, тогда как в Египте тепло и мои друзья уже устроили себе гнезда. Нет, дорогой Принц, я должна улететь, но ты не печалься: я не забуду тебя и, как только наступить весна, вернусь и принесу тебе два камня, которых ты лишился. Они будут прекраснее отданных тобою.
– Подожди, милая птичка, – сказал Принц. – Вон в саду на дорожке стоит девочка; она продает спички. Взгляни: она уронила нечаянно лоток в канаву, и весь товар испортился. Если она придет домой без спичек и без денег, отец накажет ее. И вот она стоит и плачет. Холодный ветер пронизывает ее, но она не замечает этого, хотя голова ее не покрыта, а сама девочка стоит босой. Выклюй, пожалуйста, другой мой глаз и отнеси его ей; по крайней мере, она избавится от гнева и побоев отца.
– Пусть будет по-твоему: я проведу с тобой еще одну ночь, – сказала Ласточка. – Но мне тяжело вырывать твой единственный глаз: ведь тогда ты будешь совсем слепым.
– Миленькая Ласточка, – ответил Принц, – я прошу тебя сделать по-моему. Вспомни о несчастье девочки!
Ласточка исполнила его просьбу и полетела с сапфиром к девочке. Пролетая мимо нее, она вложила ей в руку драгоценный камень и полетела обратно.
– Вот так стеклышко; какое красивое! – воскликнула девочка и, улыбаясь сквозь слезы, побежала к дому.
Вернувшись к Принцу, Ласточка сказала:
– Теперь я волей-неволей должна остаться с тобой навсегда, потому что ты ослеп.
– О нет, добрая Ласточка, тебе надо скорей лететь в Египет.
– Я останусь с тобой навсегда, – снова повторила Ласточка, прижимаясь к его ногам и засыпая.
На следующий день Ласточка не отлетала от Принца. Она сидела у него на плече и рассказывала о том, что ей приходилось видеть в чужих странах. Ласточка говорила о розовых ибисах, вылавливающих золотых нильских рыбок; о караванах верблюдов, за которыми медленно следуют купцы; о черном короле Лунных гор, который молится куску хрусталя; о громадной змее, спящей на пальмовом дереве и сливающейся по цвету с его листьями, и о крошечных людях-пигмеях, которые плавают по озеру на лодках из широких листьев дерева.
– Добрая Ласточка, – сказал Принц, – твои интересные рассказы все-таки не так поражают меня, как людские страдания. Нищета и голод – великое горе. Не облетишь ли ты, милая Ласточка, этот город и не расскажешь ли мне о том, что увидишь?
Ласточка с радостью согласилась и полетела. Раньше она никогда не наблюдала так, как теперь. И вот она увидела богатые дома, в которых веселились в роскоши богачи, между тем как нищие сидели голодными и оборванными у их ворот. Ласточка полетела по грязным переулкам и сквозь тусклые стекла ветхих, низеньких домов увидела бледные и желтые лица голодных и больных детей. Пролетая под мостом, она заметила около его арки двух дрожащих мальчуганов в лохмотьях, которые, лежа, пытались согреть друг друга. «Теперь поесть бы!» – сказал один из них. «Марш отсюда!» – закричал на них полицейский, и мальчуганы испуганно бросились дальше, шлепая по грязи.
Прилетев обратно, Ласточка обо всем увиденном рассказала Принцу. Принц задумался, потом сказал:
– Меня покрыли тонкими листками золота; от времени они отстали и еле-еле держатся. Я буду очень благодарен тебе, если ты будешь снимать с меня листок за листком и раздавать их нуждающимся беднякам. Ведь почти все люди думают, что золото делает их счастливыми.
Ласточка стала снимать с Счастливого Принца листок за листком. Каждый листок она относила какому-нибудь бедняку или несчастному семейству. Наблюдая за ними, она замечала, что после этого много детских щечек порозовело, да и дети были веселее. «У нас есть теперь хлебушек! А у нас есть молоко!» – сообщали они друг другу.
Вскоре выпал снег и ударил мороз. Улицы покрылись серебристой пеленой; с карнизов крыш спускались ледяные хрустальные кинжалики; появились люди в шубах; мальчики, одетые в красное, резво катались на коньках.
Плохо пришлось маленькой птичке. Но она не бросила Принца, хотя он и был теперь слепым, ободранным, серым. С трудом добывала Ласточка пищу. Когда она украдкой клевала крошки близ булочной, на нее смотрели, как на диковинку. А Ласточка хлопала крылышками, стараясь согреться. Но вот она почувствовала, что близок час ее смерти. Еле взлетев в последний раз на плечо Принца, она прошептала:
– Милый Принц, прощай!
– Прощай, милая Ласточка, ты теперь все сделала для меня, и я рад, что ты наконец-то улетаешь в Египет; но я боюсь, что ты очень долго была здесь… Поцелуй меня на прощанье. Я так тебя полюбил…
– Я отлетаю не в Египет, – тихо произнесла Ласточка, – а в Царство Смерти… Но мне сейчас хорошо и не холодно, только клонит ко сну. А ты знаешь, говорят, что Сон и Смерть – родные брат с сестрой, не правда ли?
Проговорив это, Ласточка поцеловала Счастливого Принца в губы и упала мертвой к его ногам.
В этот миг внутри статуи послышался странный треск, как будто свинцовое сердце Принца раскололось надвое…
Соловей и роза
– Если я достану алую розу, то та, которую я люблю, будет танцевать со мной… Но что же мне делать? В этом саду нет ни одной алой розы!.. – И на глазах молодого Студента появились слезы.
Соловей, сидевший поблизости на столетнем дубе, наблюдал за юношей и слышал его слова.
– Неужели я не найду ни одной алой розы?! – с отчаянием восклицал Студент. – Обидно ведь, от каких мелочей может зависеть счастье. Я изучил творения мудрецов, я знаю философию, и вдруг от одной алой розы рушится моя жизнь!
– Наконец я вижу человека, который истинно любит, – проговорил Соловей. – Сколько ночей я пел об искренней любви, скольким зорям я рассказывал о ней, но я не видел ее; и вот предо мной человек, любящий искренно, бескорыстно. Но какое горе отражается на его прекрасном лице.
– Завтра у Принца будет бал, – прошептал юноша, – на нем будет и та, которую я люблю. Ах, только бы достать алую розу, и я буду танцевать с ней до рассвета. Как жаль, что в моем саду нет алой розы. Придется быть одному на балу. Она подумает, что я недостаточно предан ей, а потому и не исполнил ее желания. Я чувствую: мое сердце разорвется на части…
– Да, этот человек истинно любит, – сказал Соловей. – Правду говорят: любовь дороже золота и драгоценных камней. Теперь мне это понятно; и вот почему любовь не продается в магазинах и не ценится на вес золота и серебра.
– Заиграет оркестр, – продолжал сетовать юноша, – и она будет танцевать под его звуки. Вокруг нее столпятся придворные, и она поочередно начнет с ними танцевать, а со мной нет. Она кинет на меня презрительный взгляд, потому что я не достал ей алой розы!..
Студент беспомощно опустился на траву и заплакал.
– Он плачет… о чем? – спросила проползавшая мимо Ящерица.
– А ведь и правда… О чем? – удивилась Бабочка, порхавшая на солнце.
– О чем, не знаешь? – прошептала своей соседке нежная Маргаритка.
– Ему нужна алая роза, и он о ней плачет, – громко сказал Соловей.
– Как?! О красной розе? Да ведь это смешно! – воскликнули все разом, а Ящерица залилась безудержным смехом.
Только один Соловей не смеялся; он понял горе Студента и молча сидел на дереве, стараясь проникнуть в тайну истинной любви.
Но недолго он так сидел; вдруг он встрепенулся, взмахнул крылышками и быстро полетел через сад на средину зеленой луговины. Здесь рос красивый Розовый Куст. Соловей сел на одну из его ветвей и сказал Кусту:
– Послушай, дай мне из твоего букета одну розу; за это я спою тебе чудную песню…
– Я не могу исполнить твоей просьбы: каждая роза дорога мне, как матери дитя, – отвечал Куст и посоветовал Соловью пойти к брату, тоже Розовому Кусту, находившемуся недалеко.
Соловей прилетел к этому кусту и стал просить у него одну розу:
– Подари мне одну розу, и я спою тебе нежную песню…
Куст покачал головой и ответил:
– Мои розы для меня дороже всего, и я не могу тебе дать ни одной из них. Но обратись к моему брату под окном Студента. У него целое деревцо; быть может, он и даст тебе одну розу.
Соловей прилетел к окну Студента и сказал Розовому Деревцу:
– Дай мне одну розу, и я спою тебе восхитительную песенку!
Покачав головой, Деревцо ответило:
– О, если бы ты знал, как прелестны мои розы! Они алее кораллов и нежнее лапок молодой голубки. К сожалению, весенний мороз уничтожил мои бутоны, сковал мою кровь, и мне не придется цвести нынешним летом.
– Ты понимаешь, – с мольбой произнес Соловей, – я хочу только одну розу… Неужели я не добуду ее?!
– Только одним способом можно достать эту розу, – раздумчиво сказало Деревцо, – но мне не хотелось бы рекомендовать тебе этот способ…
– Скажи же, скажи его мне! – настойчиво стал просить Соловей.
– Хорошо, – ответило Деревцо. – Ты должен сам создать красную розу, окрасив ее кровью своего сердца при звуках музыки, во время лунного сияния. Вот мой завядший бутон. Его шипом ты должен пронзить свою грудь и петь всю ночь до зари. Шип вонзится в твое сердце и, проколов его, перельет твою кровь в меня… Твоя кровь оживит меня, и бутон расцветет… Согласен ли ты?
– Своей смертью я должен купить красную розу – это слишком дорогая цена!.. – воскликнул Соловей. – Разумеется, я, как и всякое создание, дорожу своей жизнью… Я люблю зеленый лес, золотое солнце и жемчужную луну. Мне сладок аромат леса и цветов. Но любовь дороже жизни, и сердце человека, который любит, несравненно ценнее сердца птицы!..
Соловей развернул крылышки и поднялся в воздух. Бесшумно пролетев по саду, он сел недалеко от Студента, который все еще лежал на траве со слезами на глазах.
– Отбрось печаль: у тебя будет алая роза! – громко сказал ему Соловей. – При звуках музыки во время лунного сияния я воскрешу розу, окрасив ее кровью моего сердца. Но за это ты должен дать мне обещание верно любить. Истинная любовь ведь выше мудрости и несокрушима…
Студент, прислушавшись к чириканью Соловья, поднял голову, но тотчас же опять ее опустил.
Он не понимал языка птички, хотя и знал все, что было написано в книгах.
Один лишь столетний дуб понял слова птички и взгрустнул. Он сильно любил Соловья за его песни, который тот пел, сидя в своем гнезде.
– Милая птичка, пропой мне в последний раз песенку! – тихим трепетанием листьев прошептал он. – Мне будет так скучно без тебя!
Соловей сжалился над дубом и сталь петь для него. Он начал тихо, и его голос был подобен журчанию ручейка, но потом его песнь переливалась все громче и громче… Наконец, сделав повышенную трель, Соловей сразу смолк…
Студент встал и пошел домой, размышляя о том, что та, которую он любит, хотя и имеет чудную внешность, но зато черства сердцем и не способна жертвовать собою для других. Придя в комнату, он лег и, продолжая думать о своей любви, заснул.
Между тем Соловей сидел на дубе и ждал, когда взойдет луна. С ее восходом он полетел к Розовому Кусту. Прижавшись грудью к острому шипу, он запел… Одна песня сменяла другую, острый шип все больше и больше вонзался в грудь Соловья, переливая его кровь в Розовый Куст. И всю ночь холодная серебряная луна слушала песни Соловья. А над шипом зацветала прекрасная роза; с каждой песней она разворачивала по лепестку. Сначала роза была бледна, как туманная утренняя заря. Но с проблесками рассвета она стала принимать нежно-розовую окраску.
– Прижимайся крепче, птичка, – сказал Куст Соловью, – иначе роза не расцветет с наступлением дня…
Соловей стал крепче жаться к шипу и еще звонче начал петь, восхваляя нежную любовь молодости. На лепестках розы появился легкий нежный румянец; но роза еще не окрасилась пурпуром, потому что шип не коснулся пока сердца Соловья.
– Ближе, крепче прижмись, иначе роза не расцветет до утра! – потребовал опять Куст.
Соловей крепче прильнул к шипу, и шип коснулся его сердца. Острая боль зажглась в нем. Но еще звучнее стала песнь Соловья. Он пел о вечной любви, которая не боится даже смерти. И вдруг… роза зарделась и расцвела, как пурпурная заря востока. Ее лепестки стали подобны рубину.
Но что же с Соловьем? Его голос вдруг ослабел, глаза затуманились, крылышки затрепетали… Он издал последний слабый звук… Казалось, что бледная луна позабыла о рассвете и застыла…
– Гляди, гляди, – закричало Соловью Деревцо, – ведь роза расцвела!
Но Соловей уже не слышал этого восклицания: он был мертв и бездыханным лежал на траве.
Проснувшись утром, Студент отворил в сад окно.
– Какая чудная алая роза! Я никогда не видел такого дивного цветка! – воскликнул он и сорвал ее. Одевшись, он побежал к той, которую любил.
Юноша бережно держал розу в руке, твердя лишь: «Какое счастье! Какое счастье!..»
Молодая девушка, дочь профессора, сидела на террасе и разматывала клубок шелка. Поздоровавшись с ней, Студент, еще не доходя, закричал:
– Ну, вы должны танцевать со мной: я достал вам алую розу. Вы приколете ее на вечере к груди, и этот цветок расскажет вам о моей любви.
Но девушка сдвинула брови и сказала:
– Мне кажется, эта роза не под цвет к моему платью. А потом – племянник герцога подарил мне прекрасные настоящие драгоценности. Согласитесь, что они дороже вашей розы…
– Ах, как вы неблагодарны! – воскликнул Студент, с сердцем кидая розу на дорогу.
– Вы очень дерзки! – сердито крикнула девушка – Кто вы в сравнении с племянником герцога? У вас нет даже серебряных пряжек на башмаках, как у него…
С этими словами девушка поспешно встала и ушла в комнату.
– Как жалка несбыточная любовь, – сказал Студент. – Очевидно, в наш век заслуживает внимания только все практичное. Но все-таки я снова примусь за философию.
Уходя, Студент взглянул на дорогу. Проезжавший экипаж смял колесом розу и вдавил ее в пыльную колею.
Великан-эгоист
У одного Великана был чудный большой сад. Заросший зеленью и цветами, он представлял прекрасное зрелище. Самым прелестным местечком этого сада была большая зеленая лужайка, среди которой возвышались двенадцать персиковых деревьев. С наступлением весны деревья покрывались розовыми и белыми цветами. В ветвях порхали птички, которые неустанно чирикали и пели чудные песни.
Как только кончались занятия в школе, дети спешили в сад Великана поиграть и послушать певчих птичек.
– Ах, как здесь хорошо! – говорили они.
Дети не боялись Великана, потому что его никогда не было дома. Говорили, что он уже семь лет гостит у своего друга на севере и едва ли вернется домой.
Но вот в один прекрасный денек разнеслась весть, что Великан вернулся в свой замок. И действительно, когда дети пришли в сад, Великан страшно закричал на них:
– Как вы смеете ходить в чужой сад? Он принадлежит мне, и никто не имеет права распоряжаться в нем.
И Великан построил вокруг сада высокую стену, а на входных воротах сделал надпись: «Всех нарушителей права собственности я буду преследовать по закону».
Великан был страшным эгоистом, то есть любил только самого себя, а до других ему не было никакого дела.
С того времени у детей не стало хорошего местечка для игр. Игры на пыльной дороге им не нравились.
– Как хорошо было там! – грустно говорили они, смотря на высокую стену сада и вспоминая свои игры в нем.
С наступлением весны вся окрестность разукрасилась зеленью и красивыми цветами. Лишь в саду Великана не таял снег. Высокая каменная стена и густые вековые деревья сделали этот сад погребом. В саду было мертво. Птицы не оглашали его своим пением, дети не резвились в нем, и даже зелень не появлялась. Только снег да мороз радовались своему покою.
– Да, здесь хороший приют для нас! – говорили они.
Холодный ветер часто приходил к ним в гости и потешал хозяев своим пением и танцами, завывая по саду и кружась вихрем вокруг деревьев.
– Странно, почему это весна забыла мой сад, – говорил Великан-эгоист, смотря на холодный сад из окна своего замка.
Великан был прав: весна не приходила в его сад, а наступившее лето только слегка покрыло зеленью некоторые деревья его сада.
Так прошел целый год; в саду Великана все время стояла зима. И Великан не мог понять, отчего это происходит.
Как-то весенним утром Великану почудилось, что где-то играет чудная музыка. «Наверное, королевский полк проходит мимо», – подумал Великан. Но на самом деле королевский полк не проходил и музыка не играла. Просто-напросто под окном Великана запела случайно залетевшая сюда коноплянка. Великан же так давно не слыхал пения птиц, что оно теперь показалось ему прекраснейшей музыкой.
Великан отворил окно и выглянул. Обычного завыванья ветра не было, а через растворенное окно доносилось нежное благоухание весны.
– Наконец-то настала весна! – воскликнул Великан и вышел в сад.
Но только повернул он налево, как увидел следующее. Сквозь маленькое отверстие в стене дети пролезли в сад и засели на деревьях. Каждый малыш избрал себе по дереву. Сад как будто так обрадовался дорогим гостям, что, казалось, мгновенно расцвел. Деревья зазеленели, цветы улыбались из травы, а птицы весело защебетали. Это была чудная картина.
Великан остолбенел. Он не мог оторваться от восхитительного зрелища. Случайно его взор упал на отдаленный уголок сада. Там, близ дерева, стоял маленький мальчик и плакал. Он никак не мог взобраться на дерево. И бедное дерево все еще было покрыто снегом. Великан был растроган. Его сердце вдруг растаяло.
– Неужели я был таким эгоистом, что не пускал детей в сад! – сказал он. – Теперь мне ясно, отчего весна не приходила сюда. Отныне я уничтожу эту стену и сделаю свой сад постоянным местом для детских игр.
Великан пошел к тому месту, где стоял плачущий Малютка. Дети увидели его и, испугавшись, бросились бежать. Великану показалось, что сад принял свой прежний зимний вид.
Тихо подкравшись к мальчику, Великан осторожно поднял его и посадил на дерево. В этот момент Великану показалось, что дерево зацвело, а вблизи запели птички. Малютка, обрадованный, что его подсадили на дерево, протянул свои ручонки и поцеловал Великана. Дети в отверстие стены наблюдали за Великаном. Они были очень удивлены, что он не сердится на них, и опять полезли в сад. А с ними как будто вернулась и весна.
– Ну, детки, всегда играйте в этом саду: он ваш, – сказал Великан.
С этими словами он пошел ко двору и, взяв там громадную кирку, начал разрушать стену. Потом он стал играть с детьми и целый день провел с ними. Когда же прощался с детьми, то заметил, что того Малютки, которого он посадил на дерево, не было среди них.
– Где же тот мальчик, которого я подсаживал? – спросил Великан у детей.
– Мы не знаем, где он живет, и никогда его раньше не видели, – ответили дети.
Великан опечалился: он так полюбил Малютку.
С этого времени дети каждый день приходили играть в сад Великана. Добрый Великан играл с ними и забавлял их. Он тосковал только по своему первому другу – Малютке.
– Ах, как мне приятно было бы увидеть его! – говорил нередко Великан.
Прошло много лет. Великан постарел и потерял силы. С детьми он уже не играл, но, сидя в большом кресле, любовался их играми.
– Вы знаете, у меня много прекрасных цветов, но дети прекраснее их, и я больше всего люблю их, – говорил Великан своим знакомым.
Раз зимним утром Великан взглянул в окно, выходившее в сад. Вдруг он заметил, что в отдаленном углу сада стоит дерево, покрытое нежными белыми цветами. Великан изумился. Приглядевшись попристальнее, он увидел под деревом того самого Малютку, которого много лет тому назад подсаживал на дерево.
Сердце Великана встрепенулось. Обрадованный, он бросился к Малютке. Но, подбежав к нему, он остановился и гневно вскричал:
– Кто тебя ранил? Как смели обидеть тебя?
Ручонки ребенка были в крови. На его ножках также виднелась кровь.
– Кто, кто тебя ранил? – кричал взволнованно Великан. – Отвечай мне, я сейчас пойду и изрублю мечом того.
– Это – не настоящие раны, это – раны для испытания твоей любви ко мне, – тихо ответил Малютка.
– Кто ты? – спросил его Великан.
Малютка улыбнулся и ответил:
– Ты сделал доброе дело, позволив мне играть в твоем саду. Твое сердце растопилось, и с тех пор твой сад стал раем для детей. Сегодня же я возьму тебя в мой сад, который зовется раем. И мы будем там навсегда…
Великан благоговейно склонил колени пред Малюткой и пал ниц…
После уроков дети прибежали в сад Великана и стали играть. Один мальчик забежал к цветущему дереву и споткнулся. Взглянув наземь, он вскрикнул. Дети бросились к нему и нашли под деревом мертвого Великана.
Преданный друг
Жил однажды маленький честный юноша, которого звали Гансом. У него было доброе сердце и добродушное лицо. Сирота, он жил совершенно один.
Каждый день с утра до вечера он неустанно работал в своем саду: копал гряды, ровнял их и ухаживал за цветами и овощами.
В округе не было сада лучше, чем у нашего Ганса. В его саду росли: душистая гвоздика, левкой, белоцвет, петуший гребешок, пышные розы, разноцветные крокусы, голубые фиалки, лилии, васильки, ирисы, нарциссы и майораны.
Все это цвело в продолжение нескольких месяцев; если один цветок отцветал, его сменял другой. И красота, и аромат сада не терялись ни на минуту.
Много имел друзей маленький Ганс, но лучшим из всех он считал мельника Гуго. Правда, маленького Ганса нередко смущало то обстоятельство, что мельник, когда бы только ни проходил мимо его сада, всегда нагибался через изгородь и рвал цветы или фрукты. Если Ганс заставал его врасплох, то мельник без всякого смущения говорил:
– А, здорово, друг! Ты, конечно, не обижаешься? Ведь истинные друзья, как мы с тобой, должны все делить пополам.
Ганс улыбался и, разделяя мысли своего преданного друга, утвердительно кивал головою.
– Удивительное дело, – говаривали иногда соседи, – мельник еще ничем ни разу не отплатил Гансу за его цветы и фрукты; а ведь у него на мельнице сотни мешков муки лежат в запасе; а сколько у него молочных коров, а какое громадное стадо кудрявошерстных овец.
Но Ганс не размышлял об этом. Он все забывал, когда мельник заговаривал красноречиво о верной дружбе искренних друзей.
Работая в саду, Ганс был доволен своей судьбой и вполне счастлив. Временные неудачи не смущали его. И если он страдал зимой от холода и голода, то весной и летом с избытком вознаграждал себя продажей цветов и фруктов.
Зиму Ганс проводил в полном одиночестве. Иногда он раздумывал о том, почему же его не навестит «преданный ему друг» мельник Гуго.
Но эту мысль он тотчас же отбрасывал, когда вспоминал большое и сложное хозяйство мельника. «Надо бы мне навестить его, – думал Ганс, – да жаль, что нет теплой одежды».
Между тем мельник Гуго, случайно вспомнив Ганса и его цветы, говорил жене:
– Зачем я пойду к нему, пока не сойдет снег? Когда человек находится в нужде, его нужно предоставлять самому себе. Посетитель может только надоесть ему. И даже друг не должен в это время докучать ему. Когда придет весна, я навещу Ганса и он, наверное, подарит мне ящик первоцвета, чем доставит себе большое удовольствие.
– Ты, мой друг, очень заботлив, – говорила мельнику его жена, удобно расположившаяся у камина. – Твои рассуждения о дружбе доставляют мне гораздо большее наслаждение, чем проповедь священника.
– Папа, а ты бы позвал маленького Ганса сюда, – говорил отцу его маленький сын. – Если он, бедный, плохо живет, я уделю ему половину моего кушанья и поведу его в сени, где находятся мои белые кролики.
– Вот глупый мальчишка! – восклицал мельник. – А еще учишься в школе; ведь если Ганс явится сюда и посмотрит на наше довольство, в нем может возгореться зависть; а зависть – порок, который портит всякое сердце. Я, как лучший друг Ганса, не должен допускать, чтобы его сердце испортилось. А потом Ганс может попросить у меня в долг и муки, придя сюда. Это может испортить наши отношения, потому что мука – одно, а дружба – другое.
– Ах, как ты хорошо говоришь! – одобряла мужа мельничиха.
С наступлением весны мельник однажды заявил жене, что навестит своего друга Ганса.
– Это хорошо, что ты думаешь о других и не покидаешь друзей. Только не забудь вон ту длинную корзину для цветов.
Мельник Гуго взял корзину и направился к садику Ганса.
– Здравствуй, друг, – приветливо сказал он.
– Доброго здоровья и вам, – ответил Ганс, облокачиваясь на лопату и добродушно улыбаясь.
– Ну, как ты высидел зиму?
– Вы, право, очень добры, справляясь об этом, – ответил Ганс. – Да, мне было тяжело, но, слава богу, теперь это кончилось, наступила весна, и я опять с моими цветами. Вы знаете, они очень хорошо идут…
– Зимой мы не раз вспоминали тебя: как-то ты живешь…
– О, вы очень-очень добры! – воскликнул Ганс. – А я уж порешил было, что вы совсем забыли о моем существовании.
– Ганс, – вскричал мельник, – можно ли так думать?! В том и состоит дружба, что она никогда не забывается… Однако как красив твой первоцвет…
– Да, он, и правда, хорош, – подтвердил Ганс, – я очень доволен, что у меня его много. По крайней мере, я могу отнести его на рынок, продать и на вырученные деньги купить нужную мне тачку.
– Тачку? – удивился мельник Гуго. – Да у тебя была хорошая тачка… Неужели ты дошел до такой глупости, что продал ее?
– Видите ли, меня вынудили к этому тяжелые обстоятельства. Зимой мне не на что было купить хлеба, и я продал сперва серебряный пуговицы моей праздничной куртки, потом отцову трубку – дорогое для меня наследие, а затем уж тачку. Но я уверен, что все это я опять верну.
– Вот что, Ганс, – сказал, подумав, мельник, – у меня есть тачка; хоть она и не совсем цела – у нее кое-что неисправно, но это пустяки! Я отдам тебе ее. Многие будут осуждать меня за это великодушие, но пусть – я не таков, как прочие. Преданный друг должен быть великодушным… Так вот, будь спокоен, я подарю тебе мою тачку, а у меня останется новая, которую я купил.
– Ах, как вы великодушны! – воскликнул Ганс, просияв от удовольствия. – У меня как раз есть новая доска, и я легко починю вашу тачку.
– У тебя есть доска? – радостно вскричал мельник Гуго. – Видишь ли, мне она очень нужна для крыши, иначе дождь многое у меня попортит. Это хорошо: ты дашь мне доску, а я отдам тебе тачку. Ты ведь понимаешь, что тачка дороже доски, но я не считаюсь: истинные друзья не ведут счета в мелочах. Так неси же мне сейчас твою доску, я сегодня же починю крышу.
– О, сию минуту! – воскликнул Ганс и побежал за доской.
Вернувшись с ней, он передал ее мельнику.
– Да, она не велика, – сказал мельник, – ну да ничего… А теперь, надеюсь, ты не откажешь мне в цветах. Помни: у тебя будет моя тачка… Бери-ка вот корзинку, да смотри – доверху наложи в нее цветов!
– Доверху? – озабоченно спросил Ганс.
Он взглянул на громадную корзинку и сейчас же сообразил, что, наложив ее доверху, тем самым лишится почти всех цветов. А ему очень хотелось продать их и выкупить свои пуговицы.
– Чего ж ты думаешь? – оскорбленно сказал мельник Гуго. – Неужели за тачку я не могу попросить у тебя цветов? Мне кажется, что ты заботишься больше о себе. Истинные друзья не должны так поступать.
– О нет, дорогой друг! – восторженно вскричал Ганс. – Я все, все цветы отдам вам, лишь не думайте обо мне дурно! – С этими словами Ганс стал срезать цветы и укладывать их в корзину.
Когда он наложил корзину доверху, мельник положил на плечо доску, поднял корзину и, небрежно проговорив:
– Прощай, Ганс, – пошел домой.
– Прощайте, до свиданья! – кланялся Ганс и стал продолжать работу, думая о тачке.
Подвязывая на другой день кусты жимолости, Ганс услыхал вдруг из-за загородки голос мельника.
– Милый Ганс, – говорил он, – будь добр снести вот этот мешок на рынок и продать.
– Простите, – отвечал Ганс, – мне некогда сегодня: я должен подвязать все эти растения, полить цветы и выполоть гряды.
– Да ведь это не по-дружески, – недовольно проговорил мельник Гуго. – Я же обещал тебе тачку, а ты отказываешь мне в таких пустяках.
– О, что вы! Я никогда не стану поступать не по-дружески, – ответил Ганс и, надев фуражку, поднял здоровенный мешок и направился к городу.
Было очень жарко и пыльно. Ганс пришел в город усталым и разбитым.
Продав за хорошую цену муку, он вернулся только к вечеру и, утомленный, скоро лег.
На другой день мельник пришел к Гансу очень рано и застал его в постели.
– Вот так лентяй! – сказал он. – Я вовсе не хотел бы, чтобы мой друг лентяйничал или же любил долго спать. Ты прости за откровенность, но истинный друг всегда должен прямо высказываться.
– О, мне очень стыдно, но я так утомился вчера, – сказал Ганс, вскакивая с постели.
– Ну, ладно уж, – сказал снисходительно мельник, потрепав его по плечу. – Видишь ли, я пришел к тебе за вырученными деньгами, а потом хотел взять тебя сейчас на мельницу, чтобы ты исправил мою крышу. Я знаю: ты хороший мастер.
Бедный Ганс! Он так хотел поработать в саду, где были два дня не политы его цветы, и вдруг его опять отрывали… Но он не хотел обижать мельника отказом и робко спросил: