Говоря так, она торопливо разбирала принесенные вещи. Себе она отложила грубые штаны и рубаху. И шапку, конечно, – спрятать шрам. Еще ей пригодится толстый свитер: он будет ей безнадежно велик, но, будем надеяться, она в нем сойдет за мальчишку. Сатрапу она собралась предложить одежду почище. Она взяла ее и поднесла к постели. Касго хмуро уставился на нее и плотнее натянул одеяло.
– Вставай, светоч Джамелии, и я помогу тебе облачиться, – предложила она. Хотелось бы ей рявкнуть на него, как на непослушного младенца, да только он заупрямился бы еще хуже, и она хорошо это знала.
– Нет! – сказал он. – Убери с глаз эти гнусные тряпки и давай мне подобающие наряды. Если уж приходится вставать, не позавтракав, то могу я хотя бы одеться, как пожелаю? Хватит уже того, что ты бесстыдно клевещешь на добрых калсидийских моряков, уверяя, будто они так запросто позволят настичь себя и победить в битве. Не вижу никаких причин прятаться да к тому же поганить себя какими-то мужицкими обносками!
Малта вздохнула и вынуждена была сдаться. Нежелание скрываться даст понять всем, кому это интересно, что за него можно будет выручить очень неплохой выкуп. Что ж… Чего доброго, пираты вправду будут добрей с такими ценными пленниками.
И она склонилась в низком поклоне:
– Ты конечно же прав, сиятельный повелитель. Молю тебя, прости мою глупость и простоту.
И она выбросила отвергнутую одежду в коридор. Потом выбрала самые что ни на есть роскошные одеяния и поднесла их сатрапу.
И тут на корпус корабля обрушился удар такой силы, что Малта не удержалась на ногах. Она затаила дыхание, вслушиваясь. Звуки, доносившиеся с палубы, резко переменились. Топот ног, сердитые крики, вопли ужаса. Их что, протаранили? Может, судно уже на абордаж берут? Малта кое-как перевела дух и сказала:
|
|
– Прости, государь, но, мне кажется, разумно было бы поторопиться.
– Так и быть, – отозвался Касго. И со вздохом великомученика сбросил одеяла, после чего поднял над собой руки. – Дозволяем нас облачить.
* * *
Рэйн очнулся оттого, что Тинталья встряхнула его. Он открыл глаза и сразу увидел далеко под собой морщинистую поверхность темной воды. Вскрикнув от ужаса, Рэйн судорожно ухватился за когти, державшие его на весу.
– Так-то лучше, – невозмутимо проворчала драконица. – Я и то думаю, не помер ли, часом? Совсем позабыла, что вы, двуногие, не так крепко держитесь в своих телах, как мы, драконы. Стоит вам удалиться прочь чуть больше обычного – и можете не найти дорогу назад.
Рэйн все держался за ее когти и никак не мог отдышаться. У него кружилась голова, он совершенно замерз и чувствовал себя совсем маленьким и беспомощным, но при этом сомневался, что виной всему было непривычное чувство полета. Он понимал, что на время потерял сознание, и пытался припомнить хоть что-нибудь из увиденного «по ту сторону». Получалось плохо. Он снова посмотрел вниз и на сей раз заметил, что морское пространство под ним было не вполне пустым.
– Галеры! – воскликнул он. – Не калсидийские ли? Куда они направляются? И что они делают здесь?
Кораблей было семь. И они шли к югу, выстроившись клином, как перелетные гуси.
– Я-то почем знаю? – отозвалась Тинталья. – И с какой стати меня должно это занимать? – Она лениво покосилась вниз. – Я тьму-тьмущую таких кораблей видела в здешних водах, пока, во исполнение своего слова, отгоняла их от Удачного. Но все равно их слишком много, чтобы даже я могла совладать с ними в одиночку! – Судя по недовольному тону, подобное признание оскорбляло ее драконье достоинство. Поэтому Тинталья сменила тему: – А тебе какое до них дело? Ты разве не об одной Малте все время думаешь?
|
|
– Так оно и есть, – тихо отозвался Рэйн. – Но эти корабли… они…
Рэйн умолк, не договорив. Он вдруг осознал то, что ему поистине давно следовало бы уразуметь. Военные усилия Калсиды были направлены не только против Удачного и его родных Дождевых чащоб. Калсида с самого начала стакнулась с «новыми купчиками» против сатрапа. И то, что в Удачном они грабили и резали всех без разбора, говорило лишь о том, что калсидийцы поступили с союзниками по своему извечному обыкновению. А теперь – уже всей мощью – двигались против Джамелии. Удачный для них являл собой далеко не главную цель, а так просто, остановку в пути, рядовое укрепление, которое следовало взять, разграбить и очистить от населения – просто затем, чтобы в тылу не было неприятеля, когда они займутся настоящей войной. Рэйн смотрел вниз, на корабли, и вспоминал слова Тинтальи про тьму-тьмущую таких же, бороздивших здешние воды. И это при том, что морская мощь Джамелии шла неуклонно на убыль уже лет десять, не меньше. Рэйну оставалось только гадать, выдержит ли сатрапия подобный удар, не говоря уже о победе в войне. А Удачный? Каково-то ему придется в условиях полного упадка торговли, который неизбежно породит такая война?
|
|
Голова у молодого человека окончательно пошла кругом. Все было так сложно…
– Ну? – поинтересовалась Тинталья нетерпеливо. – Удалось тебе найти свою самку? Понял ты, где она?
Рэйн сглотнул.
– Да вроде бы. – Он тотчас ощутил растущее раздражение Тинтальи и взмолился: – Погоди минуточку! – И принялся жадно глотать холодный воздух, надеясь, что это прочистит его память и позволит извлечь побольше смысла из разрозненных сновидческих впечатлений. – Она была на корабле, – наконец сообщил он драконице. – Не на галере, а на большом паруснике. Я это понял по характеру качки. Она сказала, что судно было калсидийское. – И Рэйн напряженно сдвинул брови. – Ты тоже это почувствовала?
– Я особо-то не старалась, – ответствовала она беззаботно. – Ладно. Что мы имеем? Калсидийский корабль. Большой притом. Таких тут тоже полно. Ну и где он?
– Идет в Джамелию.
– Очень ценное наблюдение.
– В смысле на юг. Надо и нам лететь над Внутренним проходом на юг.
– И когда мы настигнем «ее» корабль, ты его немедля узнаешь, – хмыкнула драконица. – А дальше что?
Рэйн уставился на воду далеко внизу.
– А дальше ты как-нибудь мне поможешь ее выручить. И забрать домой.
– Дурацкое задание, – буркнула Тинталья. – И к тому же невыполнимое. Мы зря тратим время, Рэйн. Лучше повернуть прямо сейчас.
– Нет. Без Малты – ни за что, – уперся Рэйн. Почувствовал молчаливый гнев Тинтальи и добавил: – Ты сама хочешь приставить меня к дурацкому и невыполнимому делу. Хочешь, чтобы я посреди зимы таскался по болотам Чащоб, выискивая древний город, ушедший под землю Са знает когда, а потом некоторым образом выпустил драконов, лежащих в своих коконах в глубоких подвалах.
– Что? – возмутилась Тинталья. – Уж не пытаешься ли ты сказать, что не сможешь этого сделать?!
Рэйн даже фыркнул: ему стало смешно.
– Ладно, – сказал он, – отчего бы и не поручить друг дружке невыполнимое, но только по очереди. И сейчас дело за тобой.
– Я сдержу слово, – мрачно отозвалась она.
Рэйн подумал о том, что, наверное, зря обидел ее. Верной службы таким способом не добьешься.
– Я не сомневаюсь, что сдержишь, – заверил он могучую летунью. – Мы же соприкоснулись с тобой душами, Тинталья. И я знаю: твой дух слишком высок, чтобы нарушать данное слово.
Она промолчала, но он почувствовал: драконица явно смягчилась. Рэйн понятия не имел, почему она была настолько падка на лесть, но, раз уж дело обстояло именно так, грех этим не воспользоваться. Небось мозоль на языке не вскочит!
Тинталья несла его вперед и вперед, широченные крылья работали размеренно и неутомимо. От ее тела шло уверенное тепло, и, плотно прижатый, Рэйн ощущал биение громадного сердца. Его вдруг охватила несокрушимая уверенность. У них все получится. Они сумеют разыскать Малту. И доставить ее назад. Живую и невредимую.
Рэйн положил руки на ее когти. Бездельно свисавшие ноги начинали ощутимо болеть. Он решил не обращать на них внимания.
* * *
Малта трясущимися руками одернула на сатрапе камзол. С палубы долетел и эхом отдался внутри корабля жуткий крик боли. Низкий мужской голос звучал и звучал, срываясь в последней муке. Малта стиснула зубы, пробуя поверить, что калсидийцы одерживали верх. Знакомые опасности были все же как-то роднее новых и неизведанных. Она сделала это открытие, поправляя Касго воротник камзола. Теперь великому самодержцу, украшению Жемчужного Трона, властителю Джамелии, и прочая, и прочая, не стыдно было показаться на люди. Она поднесла ему зеркало, чтобы он мог поглядеться. Касго поправил жидкие усики, явно не смущаясь звуками сражения, происходившего непосредственно над головой.
Вот что-то тяжело рухнуло на палубу где-то вблизи.
– Я выйду наверх, – заявил Касго.
– Не будет ли это опрометчиво, господин мой? – отозвалась Малта. – Там идет бой, о чем ты наверняка уже догадался.
Зря она это сказала. Поторопилась. Сатрап лишь упрямо выпятил челюсть и сообщил ей:
– Я не трус!
«Ни в коем случае не трус. Просто недоумок…» Вслух Малта сказала:
– Молю тебя, не рискуй собой, государь! Я знаю, что тебе неведом страх за себя, но подумай о Джамелии! Что станется с твоей державой, если она вдруг лишится правителя? Не уподобится ли она кораблю без руля, блуждающему в тумане?
– Дура ты, – снисходительно пояснил сатрап. – Кто в своем уме отважится нанести вред сатрапу Джамелии? Эти собаки, именуемые пиратами, может, и оспаривают мое право властвовать, но лишь с безопасного расстояния. Представ же передо мной, они без сомнения отступят, убоявшись и устыдившись!
Ужас состоял в том, что он действительно в это верил. Малте осталось лишь смотреть раскрыв рот, как он величественно движется к двери. Подойдя, он остановился и стал ждать, чтобы Малта открыла ее для него. Ей подумалось, что это может оказаться решением. Если она не подбежит открывать дверь, может, он останется в каюте?
Но, выждав несколько очень долгих мгновений, сатрап лишь сказал:
– Видно, так и придется мне делать все самому!
И сам распахнул дверь. Малта – делать-то нечего – потащилась за ним. Ей упорно казалось, будто все происходило во сне. В очень дурном сне.
Когда они оказались у подножия трапа, выводившего на верхнюю палубу, Малта вспомнила о крышке люка там, наверху. Может, она окажется закрыта, по счастью? Обычно ей стоило немалых трудов приподнимать и сдвигать тяжелую крышку. Сатрап мог просто не справиться. Но не успели они одолеть и половины трапа, как люк впереди распахнулся, явив прямоугольник яркого солнечного света. И на них сверху вниз уставился голый по пояс мужик с распростертым вороном, вытатуированным на груди. Наколка была сплошь забрызгана свежей кровью, по всей видимости чужой. Рабские татуировки теснились у него на лице, захватывая и часть шеи. Он держал в руке окровавленный нож. Он вгляделся в трюмную полутьму, и ярость в глазах пирата неожиданно сменилась восторгом.
– Эй, кэп! – заорал он во все горло. – Смотри-ка, что за птички тут, оказывается, в клетке сидят! – Потом вновь повернулся к сатрапу и Малте и рявкнул: – Вы там! Вылезайте-ка да поживей!
Сатрап одолел еще несколько ступенек, и пират, ухватив за руку, выволок его величество наверх. Самодержец выругался и ударил обидчика. Тот не то чтобы дал сдачи – скорее просто оттолкнул его, и сатрап покатился по палубе. Настала очередь Малты. Когда мужчина сгреб ее руку, она стиснула зубы и запретила себе кричать. Лишь смерила его яростным взглядом, когда он поднял ее и поставил на палубу. Так случилось, что она оказалась как раз рядом с сатрапом. Не сводя глаз с веселившегося пирата, Малта первым делом нагнулась к своему господину и, подав руку, помогла встать.
На палубе кругом них царил страшнейший кавардак. Обезоруженные калсидийцы – кто уцелел – жались в одном углу палубы под присмотром троих зубоскалящих победителей. Из-за основания мачты торчали чьи-то ноги, безжизненно раскинутые и неподвижные. Другие пираты уже спускались в трюм, желая осмотреть доставшуюся добычу. Малта обернулась, услышав всплеск за спиной, и успела увидеть, как в воду сбрасывают тело убитого. Уж не старшего ли помощника?
– За это вас казнят! Казнят! – клокотал разъяренный сатрап. На его бледных щеках горели красные пятна, волосы растрепались. Он обводил пиратов горящими гневом глазами. – Где капитан? Немедленно требую сюда капитана!
– Тише, государь, тише… – умоляла Малта вполголоса.
Но он не желал ее слушать. Он отпихнул ее так, словно она не встать ему только что помогла, а, наоборот, свалила на палубу.
– Помолчи! – заорал он на нее. – Помолчи, дура! Не смей мне указывать! – Его взгляд метал молнии, но голос подводил, звуча слишком пронзительно. – Сейчас же капитана мне сюда!
– Ну и что ты там нашел, Раск? – К ним, широко улыбаясь, подошел невысокий кряжистый пират. Из-под головного платка, опять-таки украшенного изображением ворона, торчали густые рыжие кудри. В левой руке он держал абордажную саблю. Кончиком лезвия он бесцеремонно приподнял расшитый край сатрапского камзола. – Да, – сказал он, – перышки у этой птички что надо. Небось богатый купчина, да, скорее всего, еще и знатного происхождения!
Касго оскорбленно надулся:
– Я сатрап Джамелии и многих сопредельных земель, самодержец и владетель Жемчужного Трона! И я требую, чтобы передо мной предстал капитан!
Малта окончательно поняла, что надежды не было никакой.
Вновь подошедший еще шире расплылся в улыбке.
– Уже предстал. Я и есть капитан. Капитан Рыжик. – И, отвесив низкий поклон, прямо-таки промурлыкал: – К твоим услугам, великий сатрап.
Пират по имени Раск так и согнулся от смеха. Касго же побагровел, точно свекла.
– Я имею в виду настоящего капитана! Капитана Дейяри!
Капитан Рыжик нахально подмигнул Малте:
– Весьма сожалею, господин самодержец. Капитан Дейяри как раз сейчас очень занят: кормит рыб. – И обратился к Малте, театральным шепотом добавив: – Вот что бывает с некоторыми людьми, у которых не хватает ума вовремя сложить оружие. А также и с теми, кто врет мне.
Он ждал ответа. Между тем у него за спиной двое пиратов подхватили убитого, валявшегося под мачтой, и потащили к борту. Малта, охваченная ледяным ужасом, не могла отвести взгляда от кровавого следа, протянувшегося через всю палубу. Когда мертвеца переваливали через фальшборт, его остановившиеся глаза устремились прямо на Малту, а обмякшая челюсть отпала, словно в улыбке. Малта словно бы разучилась дышать.
– Говорю тебе: я – сатрап Касго, властитель Джамелии!
Веснушчатый капитан широко развел руки (причем в левой у него по-прежнему была сабля) и опять улыбнулся.
– В таком случае, – сказал он, – мы все тут – твои верные подданные и великие вельможи, решившие сопровождать тебя в столь знаменательном путешествии… куда и откуда? Сатрап едет в Джамелию из Калсиды?
Ноздри Касго побелели и задергались.
– Не должен я держать ответ перед всяким убийцей, вором и головорезом, но так и быть, отвечу: я возвращаюсь из Удачного. Я ездил туда, чтобы разрешить спор между старинными торговцами и «новыми купчиками», но меня похитили и отправили в дебри Дождевых чащоб, вверх по реке. Там живет народ столь безобразно-уродливый, что у них принято постоянно носить на лицах вуали. Они держали меня запертым в подземном городе. Мне удалось бежать оттуда во время землетрясения, после чего я путешествовал вниз по реке и был спасен, когда…
Пока он говорил, капитан Рыжик хитро поглядывал то на одного, то на другого своего матроса и вовсю гримасничал, преувеличенно изображая изумление и восторг. Те покатывались со смеху. А капитан вдруг без всякого предупреждения подался вперед, и кончик его сабли уткнулся Касго прямо в горло. Тот замолк на полуслове, глаза полезли из орбит, а от лица отхлынула вся кровь.
– Довольно, довольно! – потешался капитан. – У нас с ребятами еще работы край непочатый. Посему – хорош прикалываться, давай правду рассказывай! Чем быстрее ты нам скажешь свое имя и из какой ты семьи, тем быстрее родственники смогут тебя выкупить. Ты ведь, небось, хочешь домой? Или воображаешь, будто станешь ценным дополнением для моей команды?
Касго дико озирался. Когда он мельком посмотрел на Малту, она увидела у него в глазах слезы.
– Прекратите, – негромко, но твердо потребовала она. – Это в самом деле государь и самодержец Джамелийский, его величество сатрап Касго. И вам гораздо выгоднее сохранить его как заложника, чем горло ему перерезать!
И кончик сабли был отведен от шеи сатрапа, но, как оказалось, только затем, чтобы тут же уткнуться как раз ей между грудей. Она невольно посмотрела на клинок, забрызганный чьей-то кровью. Капитан Рыжик держал лезвие прямо под шнуровкой, удерживавшей лиф ее платья.
– А ты, конечно, его Сердечная Подруга, столь же высокоученая, сколь и прекрасная. И конечно, тоже едешь в Джамелию.
Говоря так, он медленно обводил ее взглядом. Весьма-таки плотоядным. Однако насмешка вытеснила страх, и Малта сказала, вернее, с тихой свирепостью выговорила слово за словом, как припечатала:
– Не. Будь. Дураком! – И вздернула подбородок. – Я – Малта Вестрит, дочь торговца из старинной семьи, из Удачного. И какой бы дикой тебе ни казалась эта история, повторяю: перед тобой в самом деле его величество сатрап, государь всея Джамелии. Можешь убить его – и вовеки прославиться как самый тупой пиратский капитан, отказавшийся от сатрапского выкупа!
Капитан так и взревел от восторга, и команда дружно подхватила его хохот. Малта ощутила, как предательски покраснели щеки, но лезвие оставалось у ее груди, и она не отваживалась пошевелиться. Сатрап же прошептал у нее за спиной:
– Не серди его, девка!
– Кэп Рыжик! Весь корабль наш! – выкрикнул юный матрос, почти совсем мальчик, одетый в расшитую жилетку явно с чужого плеча. Малта даже припомнила, на ком ее видела. На капитане Дейяри. Значит, юнге досталось снятое с мертвеца.
– Отлично, Оти, – отозвался Рыжик. – Много пленных?
– Кроме этих? Еще пятеро.
– Состояние корабля?
– Готов к плаванию, кэп. И с полными трюмами! А в трюмах – отборный груз.
– Правда? Ну и чудненько. Такую добычу, право, стоит сразу отвезти в порт. То-то повеселимся в Делипае, ребята!
– Замечательно, кэп, – отозвался юнга, а команда одобрительно зашумела.
– Тех пятерых запереть на нижней палубе, – распорядился капитан. – Имена переписать. Выяснить, могут ли семьи выкупить их. Они неплохо сражались. Так что, если кому из них ляжет на душу заделаться пиратом, ведите его сразу ко мне. Кэрн! Соберешь призовую команду. Поведете это судно домой.
Кэрн – оказывается, так звали того, кто самым первым заприметил двоих знатных пленников, – радостно заулыбался:
– Будет сделано, кэп. Так, вы двое! Отправляйтесь откуда пришли!
Капитан, однако, вмешался:
– Нет, этих я возьму к себе на «Пеструшку». Может, парень и не сатрап Джамелийский, но хороший выкуп за него уж точно кто-нибудь даст. – Последовало короткое движение сабли – и шнуровка на платье Малты распалась. Ахнув от неожиданности, она подхватила лиф и прижала к себе, не дав свалиться. – А что касается дамы, – заявил Рыжик, – то она, уж верно, не откажется поужинать с капитаном Дураком и рассказать что-нибудь интересное.
Глава 21