- Итак, прежде всего меня интересует, как рождался ваш незабываемый босоногий номер, погрузивший меня на несколько минут в мир Шолом-Алейхема. Это результат чтения литературы, размышлений над ней? Или вас ведёт интуиция?
- Так и хочется сказать «интуиция», но это, наверное, будет не совсем правдой. Любое произведение - это результат некоего опыта, размышлений над увиденным, прочитанным или услышанным. Очень многое оставляет свой след, и порой это сложно четко зафиксировать. Просто в какой-то момент всё это складывается в определённую картину/видение, которую воплощаешь доступными или милыми твоему сердцу средствами. В моём случае – это танец.
Да, Шолом-Алейхем, причем больше спектакли по его произведениям, а ещё картины Шагала, и лекции по еврейской истории, и книги, поездки, экскурсии, семинары, разговоры с людьми… Да, я размышляю над всем этим. В какой-то момент мои мысли, переживания и чувства вылились в хореографию, которая впервые была представлена во Франкфурте. Создание этой работы я начала с поиска музыки и нашла мелодию «Leben im Shtejtl». Так что появилась прекрасная возможность показать то, что накопилось и созрело.
- Я тоже обратил в своё время внимание на эту музыку в интернете, где она сопровождает показ старинных фотографий с видами местечек. Её исполняет и, вероятно, придумала немецкая клезмерская группа Mesinke. В конце произведения мелодия звучит несколько иначе, более напряжённо, с оттенком драматизма. Это навеяло сцену погрома, не так ли? Но, по-моему, финальный эпизод вашего танца, значительно длиннее? Там несколько тактов, а тут почти половина отведенных на выступление трёх минут тридцати четырёх секунд?
- Владимир, вы верно подметили, что я внесла некоторые изменения в это музыкальное произведение. Немного обработав звуковую запись на компьютере, я смогла подчеркнуть и усилить те моменты, которые были важными для сценического воплощения «Leben im Shtejtl». Не могу с вами не согласиться, что выбранная мною музыка, да и само её название как бы «подсказывает» сюжет постановки.
«Leben im Shtejtl» - жизнь еврейского местечка. Если задуматься, то не так много времени утекло с тех пор, когда европейское еврейство обитало в небольших городках – штетлах. Это была тяжёлая жизнь со своими радостями, горестями и надеждами. Мне осталось только воплотить это в сценические образы и наделить их движением. По каким-то причинам Бог, как кажется нашим героям, отворачивается от них. Их ждёт обособленная жизнь в еврейском местечке, со своими традициями, переживаниями и радостями. Свадьба становится ярким центральным событием этой постановки. За ней погром. Опасность, тревога, твердость и решимость противостоять. Безысходность: «Ну, где ты, Господь?!!! Помоги нам, пожалуйста!!!» На смену приходит надежда, уводящая героев вдаль… в их будущее…
- Может быть, в будущее еврейского народа?
- Да, можно сказать и так.
- Вы знаете, не меньше, чем национально-историческая, меня впечатлила лирическая линия постановки. Я увидел, как жених с вами знакомился, как ухаживал, как добился и как ликовал по этому поводу. Пишу без кавычек, настолько угадываются эти ситуации постепенного сближения, развития чувства, впрочем общечеловеческие, как и в произведениях Шолом-Алейхема. Сколько целомудрия и в то же время глубокого чувства в поведении молодых людей! Как они гордятся друг другом! Как искренне доброжелательно относятся к влюблённой паре все окружающие! А этот обмен жестами между мужскими персонажами, когда жених рассказывает другу о предстоящей свадьбе, с чем последний от души его поздравляет! Но особенно это нежное, робкое прикосновение рук невесты к лицу жениха, символизирующее несбывшееся из-за погрома счастье – на это нельзя смотреть равнодушно, берёт за самое сердце. Ещё мне запомнилось, как ваши герои реагируют на зловещую весть, переданную изменившейся музыкой. Первая реакция – это, конечно, паника, каждый реагирует по-своему, кто-то ломает руки, кто-то схватился за голову, кто-то стремится спрятаться, а спрятаться некуда тому, кто виноват по факту своего рождения. Но проходит совсем немного времени, и вот жертвы нашли в себе силы овладеть собой, построиться, приготовиться лицом к лицу встретить нападение, и это уже их маленькая победа. Женщины сзади, мужчины спереди – но что они могут, горстка храбрых, но безоружных людей, что они могут с их добрыми чувствами и маленькими радостями, с их любовью и дружбой против непреодолимой грубой силы, как они со своими такими уязвимыми босыми ногами могут устоять против (воображаемых, конечно) кованых сапог превосходящих их врагов? Они уходят, как всегда уходили евреи, в очередное изгнание, истерзанные, но несломленные. Или не изгнание, а обретение долгожданного дома? Хочется верить в счастливый конец двухтысячелетней истории скитаний и страданий еврейского народа, провожая взглядом гордую поступь покидающих сцену ваших героев (особенно гордую, потому что исполнители босы). Как вы умеете задеть тончайшие струны еврейской души! Как умеете не переборщить с экзотикой и в то же время передать особенности национального характера - сердечность, жизнелюбие, оптимизм! Марина, неужели Вы не профессиональный хореограф?
- Благодарю за комплимент! Смотря что считать профессиональным. Если это запись в дипломе об окончании того или иного ВУЗа, то это одна история. Если же принять во внимание ежедневную практику, саморазвитие, непрерывное обучение и неодолимую тягу к любимому делу, то вырисовывается другая картина.
- Безусловно! И всё-таки, что вы закончили здесь, в Германии, и что на родине? Чем ещё в жизни пришлось заниматься, кроме того, чем занимаетесь сейчас?
- У меня есть два высших образования. Бакалавр по истории в Международном Соломоновом Университете, г. Киев, и бакалавр в области наук по общественным связям с дополнительным предметом психология. Вторую степень я получала уже в Германии (Rheinische Friedrich-Wilhelms-Universität Bonn). Также на протяжении четырёх лет работала вожатой, была продавцом-консультантом в магазине одежды, занималась с детьми на группах продлённого дня в начальной школе.
- Скажите, а вы сами от начала до конца придумываете эти свои "спектакли" длиной в две-три минуты? (Михаил видел другой ваш мини-спектакль в Дюсбурге, а сколько их всего в вашей творческой биографии?)
- Да, сама. У меня многие хореографии «повествовательные», где находят соединение танец и театр. Просто душа к этому лежит. Так что мне немного затруднительно чётко отграничить. Скажу так, схожего с тем, что видел Михаил, пока четыре: «Kindertransport», танцевально-театральная постановка на историческую тему (переселение более 10. 000 еврейских детей из Германии в Великобританию в ноябре 1938 – сентябре 1939 – В. З.) в рамках еврейского летнего лагеря ArtEck,«Ein Märchen» и «Les soeurs» («Сёстры»), представленные на общегерманском танцевальном конкурсе соответственно в 2014 и 2017 годах, и «Leben im Shtejtl».
- Вы знаете, ещё до того, как вы начали танцевать, я обратил внимание на вашу пятёрку. Бросилась в глаза какая-то особая интеллигентность и особая одухотворённость этих людей. Как называется ваша молодёжная группа, и как долго вы танцуете вместе?
- Группа существует с 2015 г. и носит название «Тари», что на иврите означает «свежий». Это всесторонне талантливые, состоявшиеся в Германии ребята, выходцы из Украины и России. Танец для них – это хобби.
"ХОТЕЛА УЗНАТЬ, КАК ЭТО ЧУВСТВУЮТ ВЗРОСЛЫЕ НОГИ..."
- Любите ли вы ходить босиком? Где вас можно увидеть босиком вне выступлений и репетиций? Каковы Ваши ощущения от хождения босиком?
- Люблю. Летом, когда тепло, на пляже. В другое время года очень быстро мёрзну. К сожалению, в моей квартире, расположенной на первом этаже, достаточно прохладно, чтобы даже в тёплое время года позволить себе эту роскошь.
Поэтому «отрываюсь» на природе в жаркие месяцы. Мне нравится ощущать голыми стопами разные поверхности, особенно люблю дерево (пол из деревянных досок, пирс…)
- Совершенно верно, тактильные ощущения ступней – это богатство для тех, кто понимает. А вот по колкому гравию вы не пробовали ходить? Я знаю: поначалу трудно. Но многие обожают именно это, говорят – такой прекрасный массаж! И что-то в этом есть, может быть, плюс и «преодоление себя»…
- Да, что-то в этом есть. Вот, помню, отдыхала в Хорватии, там камни острые, люди надевают пляжную обувь. То есть у меня тоже была пляжная обувь, но мне было интересно попробовать обойтись и без неё. Детям в этом отношении легче, у них меньше веса приходится на единицу поверхности. Они как бы не замечают этих камней. А я хотела узнать, как это чувствуют взрослые ноги.
- Попробую угадать: «Leben im Shtejtl» - не единственный поставленный Вами босоногий танец?
- Да, у меня есть исключительно босоногие танцы, например «Todas las palabras», «Les soeurs», «Leben im Shtejtl», или же босоногие роли, как две основные героини в «Ein Märchen». Думаю, что в обуви все эти композиции потеряли бы часть своего «я».
- Вы сами, как постановщик, решаете, как ваши исполнители будут выглядеть. Какие факторы лежат в основе вашего решения, что тот или иной танец будет исполняться босиком или, наоборот, в обуви?
- Да. Правда, бывает, что некоторые детали - это идея самих исполнителей, но на 99,9% это всё же моё видение. Босые ноги очень выразительны и «красноречивы», особенно когда это разработанная, «танцевальная» стопа. Босоногость – это как дань свободе в танцевальном мире. Отход от балетной строгости к вольному выражению чувств. Особенно в современном танце (модерн, контемпорари) босые ноги – основная «обувь» исполнителей. Это мне очень импонирует.
Конечно, я учитываю условия, в которых будут выступать танцоры. Им должно быть удобно, и чем меньше будет препятствующих факторов для хорошего исполнения – тем лучше.
Музыка, танец, исполнитель – всё должно находиться в гармонии. Эту гармонию просто чувствуешь и понимаешь, что «именно так» будет лучше всего. Мне нравится видеть босые танцы. Они дают возможность сполна насладиться красотой и грацией ещё одной части человеческого тела. Но я никогда не прибегала к босоногости ради её самой. Просто в какой-то момент творческого процесса я понимала, что этот танец будет «босым» или же «обутым».
«Жизнь в местечке» был с самого начала перед моим мысленным взором босоногим. Это дополнительный фактор, который подчеркивает (на мой взгляд) созданные образы и историю в целом. Это близость к земле и традициям. Босоногость в этой постановке для меня очень органична.
- Если мы признаём, что босоногость связана с определёнными идеями в искусстве (не только в вашем), то что это могут быть за идеи? Можно ли сделать здесь какие-то обобщения?
- Вот несколько спонтанных мыслей по этому поводу: близость к Земле, незащищённость, доверие и стойкость (когда стопы уже привыкли к разным ландшафтам, покрытиям и т.д.). Простота, которая может оказаться чем-то возвышенным. Красота и законченность.
- Считаете ли Вы, что босоногие люди как-то по-особенному красивы?
- В случае красоты человека не в одной-то босоногости дело... Никогда раньше об этом не задумывалась. И да, и нет. Зависит от других составляющих.
- От каких? Каковы ваши личные критерии эстетики в искусстве? Что, по вашему, главное, всё-таки, кроме гармонии, общей? Вы же понимаете, «на вкус и цвет…» и т. д. Вот вы бы сделали какой-то танец на грани фола, пощёчины общественному вкусу, с элементом скандальности – или это «не ваше»?
- Наверное, всё зависит от того, какая цель поставлена. Мною движут другие мотивы, есть идея, мысль, которую я хочу провести, а какие средства я при этом использую, это уже другой вопрос. Но скандал ради скандала – это не моё.
- Есть ли у вас образец в искусстве?
- Я назову Вам два имени. Мне очень нравятся работы Пины Бауш (создательница жанра «танцевальный театр») и Раду Поклитару (современный хореограф, создатель театра «Киев модерн-балет»).