Интервью с Александром Демченко

25-27 июня 2005 года в Киеве проходил семинар с Ламой Сонамом Дордже. Он известен своими переводами с тибетского и пребыванием длительное время в медитативных ретритах в Непале. О том, как он стал ламой, куда лучше ехать за Дхармой и откуда взялся термин "сострадательный резонанс", Сонам Дордже рассказал в интервью интернет-изданию "Українська Сангха".

Прежде всего, хочу попросить Вас рассказать о себе - откуда Вы родом, как пришли к буддизму, как и почему решили уехать в Индию, Непал?..

Родом я из Москвы. К буддизму я пришел, как мне кажется теперь, благодаря своим кармическим наработкам в прошлых жизнях. Мои ламы неоднократно говорили, что в прошлых жизнях я тоже был ламой, но никакого официоза, признания воплощения, - ничего такого не было. Просто мне говорили, что чувствуют, что я был их учеником, что я был раньше монахом, что я был раньше ламой. И, соответственно, это кажется самым логичным объяснением всего того, что со мной происходило. Я жил абсолютно нормальной жизнью, у меня была хорошая работа, хорошее университетское образование, хорошая родительская семья, у меня были хорошие отношения с другими людьми. Просто интерес к духовной практике постепенно нарастал, а проявился он более-менее отчетливо где-то, может быть, в средних классах школы.

Потом, когда я пошел в университет, я начал искать представителей духовных традиций. Тогда я достаточно глубоко интересовался христианством, и я почувствовал, что мне оно не дает ответ на многие вопросы - о себе, о бытии, о природе вещей. Я начал искать духовную традицию, в которой присутствовали бы эти ответы. Посещал различные центры, встречался с учителями и в результате начал знакомиться с буддизмом. Я читал много духовных книг, но, честно говоря, с самого начала у меня было очень ясное, не подтвержденное пока никаким особым личным опытом или знаниями из книг, ощущение, что я на правильном пути.

Чтения книг было недостаточно. Потом появился шанс встретиться с буддийским учителем, старым тибетским Кхенпо. И когда я в первый раз попал на эти учения в санкт-петербургском дацане, я сразу понял, что это именно то, что я искал давно. И, после первой лекции, практически без сомнений, попросил этого Ламу дать мне буддийское прибежище, чтобы я мог заниматься практикой. Мне во многом повезло: в тот момент, когда мне давали прибежище, я испытал очень сильное переживание, которое невозможно отрицать, и которое отложило отпечаток на мое восприятие буддизма. Оно сформировало основу для того, чтобы у меня появился большой энтузиазм и усердие в практике. Когда я принимал прибежище, это было весьма неформально - Лама не стал давать мне буддийского имени, он не стал заставлять меня повторять разные слова принятия прибежища, - как то я сам делал на семинаре, - он просто спросил, знаю ли я, в чем принимаю прибежище и зачем. Я ответил, мол, знаю - в Трех Драгоценностях, в Трех Корнях Ваджраяны. "Ну, считай, что ты принял прибежище", сказал Лама. После этого он мне повязал вот такую ниточку (Лама Сонам демонстрирует красный шнурок на своей шее). Это считается буддийским благословением и защитой - обычно во время принятия прибежища повязывают такую ниточку. Когда Лама повязывал мне ее, мое тело и сознание охватило такое невероятное блаженство, что я чуть не отшатнулся от Ламы. Я подумал "ого, если у них так ниточки повязывают, то что же бывает от практики?!" В тот момент у меня исчезли все сомнения, имевшиеся по этому поводу, и я принялся изучать и практиковать буддизм с очень большим усердием. У меня сразу возникла очень сильная вера и преданность к учителям. Часто текли слезы, когда я читал жизнеописания великих буддийских учителей.

И, вместе с этим, практически сразу сформирование съездить туда, на Восток, - посетить как можно больше учителей. Где-то через год появилась возможность - я поехал сначала в Индию. Она, конечно, показалась тяжеловатой, но Индия всем кажется тяжеловатой - нелегкая страна. Там я встретил Его Святейшество Кармапу, который планирует приезжать в Киев в августе, - это был самый первый учитель, которого я встретил, когда уехал на Восток. Я попросил благословения у этого Кармапы, Тхайе Дорже, чтобы я смог встретить настоящих реализованных учителей и попасть в Тибет во время этой поездки. В том числе, я попросил его благословения, чтобы смог встретиться с другим Кармапой. По этому поводу тогда существовали большие дебаты, тем не менее, он дал мне свое благословение.

В Непале я встретил Мастеров, которые впоследствии стали моими основными, коренными учителями. В первую очередь, это был Тулку Ургьен Ринпоче - один из самых реализованных и великих Учителей 20 века, среди его учеников были главы всех школ тибетского буддизма. Он умер в 1996 году. Другими моими основными учителями стали его сыновья, которые в то время были уже очень известными и реализованными мастерами - Чоки Нима Ринпоче, который регулярно приезжает в Россию, Цокни Ринпоче и Чоклинг Ринпоче. Затем я съездил в Тибет, потом я опять поехал в Непал, затем опять поехал в Индию, потом я на короткое время вернулся в Россию. Потом умер Ургьен Тулку Ринпоче, мой первый учитель, и я сразу поехал в Непал на церемонии, которые были связаны с этим, провел опять там несколько месяцев, опять на пару месяцев вернулся в Россию, и поехал в 1996 году в Непал, как мне казалось, на семинар, чтобы там позаниматься практикой. Но так сложилась судьба, что я там остался на 9 лет. Девять лет никуда не уезжал, только один раз в Индию - на учения Далай-Ламы. И, в течение этого времени, мне удалось пройти полный теоретической и практический курс буддизма. Я сделал два традиционных медитативных ретрита…

По три года, да?

Первый ретрит был три года и три месяца, а второй почти четыре года - в общей сложности семь лет. И недавно мой основной учитель, Чоки Нима Ринпоче, благословил меня на то, чтобы я поехал на родину и распространял Дхарму.

То есть этот семинар в Киеве был первым, который Вы проводили?

Да, фактически первый.

А на передачу каких именно учений благословил Вас Чоки Нима Ринпоче? Благословлял ли он Вас на то, чтобы давать передачу Дзогчен?

В общем говоря, у нас считается, что ученики должны идти последовательным, постепенным путем, и должны получать те учения, которые соответствуют их потенциалу и готовности. Если ученик готов только к тому, чтобы практиковать начальные стадии медитации, ему необходимо давать предварительные практики, практику шаматхи, практику випашьяны. Некоторые ученики готовы с самого начала к более продвинутым практикам, и не заинтересованы в каких-то начальных, базисных практиках. Им нет смысла давать эти базисные практики, особенно если учитель видит, что они готовы к чему-то большему. То же самое, если у практикующего есть высшие интеллектуальные способности, и он готов к практике Дзогчена или Махамудры, то обычно учителя дают ему эти практики. Опять таки, нет смысла заставлять его заниматься какими-то базисными, элементарными основами, потому что это просто не соответствует его уровню. Считается, что публично учить Дзогчену - это не совсем адекватно, потому что это очень тайная традиция, очень глубокая практика. Поэтому, я думаю, что практиками Дзогчена публично я не буду заниматься. Но я не считаю неправильным передавать эти практики в индивидуальном порядке, если я вижу, что человек готов к ним.

Хорошо, тогда какие у Вас дальнейшие планы, собираетесь ли проводить сейчас где-то еще семинары, что собираетесь делать?

В июле у меня прошло несколько лекций в Москве, из которых стало ясно что люди заинтересованы в дальнейших учениях. Когда я уезжал, и мой учитель давал благословение, он сказал, что лучше тебе преподавать за пределами Москвы, потому что Москва уже переполнена различными центрами, приезжает очень много учителей: "тебе, вероятно, лучше преподавать в тех городах, и тех местах, куда Дхарма еще не дошла, где не было учителей..." Поэтому моим приоритетом сейчас является обучение Дхарме не в Москве, и не в Санкт-Петербурге, а в любых регионах, где существуют центры, где есть интерес к этому. Так что не случайно, что первый семинар у меня как раз был в Киеве. Мой следующий семинар в Киеве пройдёт с 3 по 6 сентября.

Следующий вопрос - по поводу Вашей переводческой деятельности. Терминология, которую Вы используете, часто отличается от традиции, которая сложилась при переводе текстов тибетского буддизма на русский язык. И возникают вопросы, как у практикующих, так и у других переводчиков, чем оправданы, например, перевод термина тук-дже (thugs rje) как "сострадательный резонанс", или использование выражения "бельведер всех колесниц", можете это прокомментировать?

В общем говоря, я не считаю, что у нас, в России, есть какая-то сложившаяся терминология перевода буддийских текстов. Более того, я не слышал, чтобы происходили какие-то встречи переводчиков или конференции, где бы это все обсуждалось. Насколько мне известно, и до нынешнего момента, каждый переводит все по-своему. Дело в том, что есть какие-то определенные издательства, которые уже перевели немало буддийской литературы. У них есть свои редакторы и своя наработанная терминология, а некоторым кажется, что эти издательства являются стандартом для всех остальных переводов, и на них следует равняться. Я так не считаю. Я переводил книги, в основном, исходя из своего понимания текстов. Кстати, большинство текстов, переведенных на русский язык, переведено с английского языка, а не с тибетского. Большинство же моих переводов - с тибетского. Потом, переводя с тибетского языка, я пытался иногда создавать, либо находить в русском языке такие слова, которые, как мне казалось, ближе отражали тот или иной термин. В большинстве своих переводов я руководствовался специальной терминологией, которая преобладает в нашей линии Чоклинг Терсар, которую представляет на Западе Чоки Нима Ринпоче, Чоклинг Ринпоче, Цокньи Ринпоче и другие. У них есть ряд переводчиков, которые признаны во всём миру - это Эрик Пема Кунсанг, Андреас Крецмар, Томас Доктор, и так далее. У них уже вышли десятки книг, которые изданы большим тиражом, и признаны, как очень хорошие переводы, и сложилась своя собственная терминология. Я во многом ориентировался и на их термины, стремясь к тому, чтобы мои русские термины соответствовали именно школе переводов нашей линии.

Что касается тех двух слов, что Вы привели, то это мои собственные предпочтения. Многие слова, которые я переводил, как например тук-дже, в разных текстах по-разному: иногда переводил, как энергия, иногда - как сострадание, иногда - как сострадательный резонанс. Выражение "сострадательный резонанс" - это термин одного известного переводчика, Дэвида Джермано. Это мой знакомый, который преподает тибетский язык и тибетскую культуру в Университете Вирджинии в Соединенных Штатах. Он очень много времени посвятил изучению тибетского языка, и является одним из самых признанных тибетологов мира. Этот термин я заимствовал у него.

Слово бельведер, если уже разбираться полностью, это один из синонимов слову наивысшая точка, либо пик. И, соответственно, когда переводим тибетское слово це (rtse) либо ян-це (yang rtse), это означает самую высшую точку, либо пик. Иногда для красоты употреблял слово бельведер.

Если кто-то захочет, так скажем, пойти по Вашим стопам, уехать в Индию, Непал, Тибет, - куда ему лучше ехать, к кому обратиться? Как ему это, собственно, сделать, к какому ламе идти, что практиковать?

Можно рассматривать с двух сторон. Если с точки зрения доступности и удобства, в плане виз, конечно, легче всего жить в Индии. Там легче получить долгую визу, ее легче продлевать. Если говорить в плане доступности по деньгам, проживания - то если человек не уходит в монастырь, если его никто не берет на попечение, - в принципе, Индия и Непал примерно одинаковы. В Индии в некоторых местах может быть сейчас дороже, чем в Непале. Что касается безопасности пребывания, то в Непале сейчас идет гражданская война, там очень неспокойно, и люди могут попасть в неприятное положение. Я слышал, что сейчас один русский гражданин сейчас находится в тюрьме в Непале, - за то, что он нарушил кое-какие законы, как показалось правительству.

А с той точки зрения, у каких учителей лучше обучаться, - то тут, конечно, все зависит от личной предрасположенности того или иного практикующего, потому что существуют различные учителя, и говорится о том, что у людей существуют кармические связи, идущие из прошлого. Каждый ученик должен найти своего учителя, руководствуясь своими чувствами, и обучаться у него. Даже если окажется, что тот учитель, с кем он связан с прошлых жизней, вообще не говорит по-английски, то, возможно, что данный ученик, связавшись именно с этим учителем, получит гораздо больше пользы, чем если он попадет в шикарный буддийский институт, где ему все будут доходчиво объяснять, и даже переводить на русский. Мы же говорим, в первую очередь, о достижении просветления, а не о том, чтобы где-то пожить, поучиться. Мы говорим о достижении конечной цели.

Что же касается налаженной базы для обучения, то в Непале самый крупный международный буддийский институт находится у Чоки Нима Ринпоче...

Где он? В каком городе?

В Катманду, я сам там обучался. Безусловно, это один из крупнейших международных буддийских институтов для западных людей. А по тем связям и по влиятельности, что он сейчас имеет в мире, - он, пожалуй, на первом месте. В Индии существует всем известный институт Кармапы, KIBI, под руководством самого Кармапы и Оле Нидала - там тоже очень обширная программа обучения. Также есть довольно таки серьезные школы, но они не являются полноценными институтами. В Дхарамсале можно найти несколько центров обучения, там есть центр обучения тибетскому языку, который готовит очень хороших переводчиков. Это, пожалуй, самый лучший и профессиональный центр по подготовке тибетских переводчиков. Есть один институт в Варанаси. В Тибете и Бутане западным людям искать практически нечего.

Хотите ли Вы, чтобы сформировалась какая-то община, какой-то центр киевских практикующих, получивших у Вас передачу?

Я лично не ставлю создание центра своей целью. Но если появится большое количество людей, которые захотят практиковать и захотят практиковать именно вместе, то создание центра уже будет важным. Создание центра важнее для каких-то организационных моментов, чем для практики, потому что индивидуальная практика, по моему глубокому убеждению, более эффективна, чем групповая. Люди собираются в центре, занимаются групповой практикой, как показывает опыт, для того, чтобы поделится чем-то друг с другом, возможно, почувствовать какой-то энтузиазм и поддержку друг друга. Но это, кстати, очень часто отвлекает и иногда создает конфликтные моменты. В Киеве ко мне обратилось немало людей, которые заинтересованы в том, чтобы заниматься теми практиками, которые я передавал. И когда приедет мой основной, коренной учитель, Чоки Нима Ринпоче, я, безусловно, с ним обсужу это, спрошу его собственное мнение, благословение на то, чтобы создавать здесь центр. За три дня семинара я не смог даже объяснить одних основ, было очень мало времени. А центр, я думаю, со временем создастся, потому что очень много хороших людей, много открытых и духовно зрелых, готовых для серьёзной практики.

Эзотера Лама Сонам Дордже: «Вскоре от буддизма останется одна лишь религия...» 29 декабря 2006. Разместил: Lotos

Буддой (от индоевропейского корня буд – будить; кстати, в русском языке и санскрите совпадают более половины корней – наши языки очень близки) – «Пробужденным» был назван царевич Сиддхартха Гаутама из североиндийского рода шакьев, когда познал причину страданий и путь избавления от них. Пробудившись, Будда поведал миру 4 арийские истины – о страдании, его причинах, пресечении страдания и Пути, т.е. способе, пресечения страданий. Под страданием в буддийском учении понимается в первую очередь отсутствие полного счастья. Ведь, с одной стороны, все удовольствия преходящи, а с другой – можно ли быть счастливым, когда столько людей и других существ вокруг нас страдают? Причиной же страданий, согласно буддийскому учению, являются не внешние обстоятельства, как мы обычно думаем, а аффектированность нашего внутреннего мира. Достижение покоя Нирваны возможно только по устранении причин страдания – аффектантов психики, и прежде всего трех ядов: жажды (стремления к приятному), гнева (нетерпимости к неприятному) и неведения, лежащего в их основе. Путь их устранения – основанный на медитации широкий спектр методов очищения психики – продолжает обогащаться и сейчас в сотнях различных буддийских школ. Эти школы составляют три большие группы. Южный буддизм, или Тхеравада, распространен главным образом на Шри Ланке, в Бирме, Кампучии, Лаосе и Тайланде. Он зачастую именуется Хинаяной – Малой колесницей, – чтобы отличить его от Великой колесницы – Махаяны Дальневосточного (Китай, Япония, Корея, Вьетнам) и Северного буддизма. Последнее название относится к буддийским школам обширной сферы влияния тибетоязычной культуры, охватывающей, помимо собственно Тибета, ряд областей северной Индии, Китая, Непал, Монголию. Именно Северный, т.е. тибетский, буддизм распространен и в России. Характерной особенностью буддизма является отсутствие каких-либо претензий на монополию Истины и отказ от миссионерской деятельности. Во время своих визитов в Европу и Россию Его Святейшество Далай-лама не устает повторять: «Я не призываю христиан или мусульман, верующих других религий принимать буддизм. Напротив, лучше без крайней необходимости не менять религии и не создавать проблем самим себе и своим близким. Все религии способны улучшить человека. Мы никого не обращаем в буддизм. Мы делимся теми духовными ценностями буддизма, которые помогли бы христианам стать лучшими христианами, иудеям – лучшими иудеями, а мусульманам – лучшими мусульманами.» Тибетский буддизм начал распространяться в России в XVII-XVIII вв., когда в низовья Волги и в Забайкалье прикочевали монгольские скотоводческие племена: ойраты (калмыки) и буряты. В 1741 г. (с этого года в Бурятии отсчитывают историю российского буддизма) в Забайкалье было зарегистрировано 11 ламских капищ и 150 лам, главным из которых был назначен Агван Пунцок. Первый глава российских буддистов был тибетцем. К настоящему времени на территории России действует около уже более 200 буддийских общин. При этом помимо традиционного для России тибетского буддизма начинают распространяться и другие направления – Тхеравады, китайского, вьетнамского и японского Чань/Дзен-буддизма. Активную деятельность вели российские и украинские монахи японского Ордена Лотосовой сутры под руководством Дзюнсея Тэрасавы, пока ему не запретили въезд в РФ за осуждение чеченской войны. Особую популярность в последние годы приобретает когда-то бывшее наиболее эзотерическим тибетское направление Великое совершенство (тиб. Дзог-па чен-по; сокращенно – Дзогчен). Дзогчен доводит до логического завершения традиционную буддийскую идею о том, что в каждом из нас есть природа Будды, утверждая (как и последователи Чань/Дзен), что самые талантливые мгновенно могут осознать, что являются буддами (Мгновенно-то мгновенно, – соглашались их оппоненты, – но до уровня, когда сможешь это мгновенно осознать, приходится пройти большой путь.) Привлекательность и амбициозность этой идеи, а также харизматическая личность и талант неоднократно уже посещавшего нашу страну тибетского учителя Дзогчен Намкхая Норбу Ринпоче приводят к тому, что сейчас группы дзогченовцев является, возможно, наиболее многочисленными из новых буддийских групп. Лама Сонам Дордже, который обучался классическим дисциплинам в буддийском институте Чокьи Ньима Ринпоче, стал первым русским практикующим, прошедшим полный курс теоретического и практического обучения буддизму в Непале, Индии и Тибете, и был благословлен распространять учение в России и Украине. Во время своего визита в Киев Лама согласился ответить на вопросы «Русской Швейцарии». - Буддизм в России сейчас получает все большее распространение. Почему эту религию приняли люди в других странах, кроме «исторической родины», люди с другим складом ума и ментальностью? - Во-первых, вы знаете, что в Советском Союзе, а сейчас в России, есть три буддистские республики – Калмыкия, Бурятия и Тува. По большому счету буддизм на Руси существовал дольше, чем в любом европейском или западном государстве. Первые буддистские монахи появились в Калмыкии, Бурятии и Туве еще 350 лет назад. Некоторые говорят даже 400 лет назад. И первый европейский буддистский храм был построен в Санкт-Петербурге Николаем II на деньги предыдущего Далай-ламы, и по его просьбе. Поэтому это даже гармонично, что именно в России буддизм прижился. Более того, Николай II был признан предыдущим далай-ламой, который умер в 20х гг. 20 века как воплощение буддистской богини Тары, т.е. просветленного божества. Когда в Тибете появились первые признаки того, что Китай собирается оккупировать эту страну, а они стали появляться еще в конце 19 века, 13-й далай-лама обратился к Николаю II с тем, чтобы Тибет был включен в состав Великой Руси. Но поскольку Россия сама была озадачена первой мировой войной, этого не получилось. Есть даже книга, написанная одним американским буддологом, посвященная отношениям царской России и Тибета. На русский язык, я так понимаю, она не переведена. Если посмотреть с абсолютной точки зрения, то мы говорим о том, что каждое живое существо обладает просветленным потенциалом,то есть это - природа его ума. Раскрытие этого потенциала превращается в просветление, в состояние Будды. Поэтому все русские имеют точно такую же возможность стать Буддами, просветленными существами, как люди в Тибете и Индии. И разницы между просветленными потенциалами русских и тибетцев нет никакой. Потому что сам просветленный потенциал – ничто иное как природа нашего ума, являющая собой единство пустоты и осознавания. Более того, если копнуть учение Дзогчена, то можно увидеть, что вся вселенная – это ни что иное, как энергия, либо проекция просветленной основы. И знание об этом передается только в учениях Будды. И то, что это знание распространяется в каких-то странах, говорит только о том, что люди в этих странах более готовы и духовно зрелы для того, чтобы это знание получать и воплощать. В России например, это происходит. В Германии, Англии, Франции, ситуация с этим обстоит гораздо лучше. А в Америке скоро, наверное, будут появляться целые буддистские штаты. В Калифорнии такое количество буддистских центров и монастырей, как в Непале. - С чем это связано? - Я думаю, с наличием духовной зрелости, с наличием интереса людей, с тем что там благоприятные материальные условия. Хотя я не стал бы проводить какие-то параллели и отслеживать причинно-следственные связи. Правило можно определить так: Если человек имеет больше денег, то ему меньше интересна духовная практика, в частности аутентичная духовная практика. Она подразумевает большую долю отречения от чувственных удовольствий, исходя из понимания, что эти чувственные удовольствия по большому счету бессмысленны. Накапливать роскошь не имеет смысла, потому что человек не сможет взять с собой в следующую жизнь ни одной копейки, ни одной крошки. Поэтому люди, накапливающие богатства, смысла жизни особо не понимают. Тем не менее среди эмансипированных людей все больше встречается таких, которые, накопив определенный уровень богатства, начинают сами в этом разочаровываться, и искать то, что принесет им настоящее удовлетворение. Они обращаются к духовным вещам, и среди них ищут то, что им больше подходит. Буддизм я считаю самой совершенной и оптимальной духовной традицией. - Сейчас многие христиане становятся буддистами. Как Вы считаете, правильно ли переходить из одной религии в другую? - Я считаю, что христианство – это полноценный духовный путь, который приносит какие-то плоды. Но если вы спросите любого буддистского учителя, он скажет, что христианство не дает плодов полного духовного просветления. Потому что цель христианства - попадение в Царство Божие после смерти. Если посмотреть на это со стороны буддизма, то мы говорим о том, что попадение в Рай не является просветлением. Более того, у нас такие концепции тоже имеются, и они называются «попадение в чистую землю». Это считается промежуточной ступенью между нашим обычным существованием в этом грешном, с точки зрения христианства, мире, и между просветлением. Т.е. попадение в Рай – это определенная продвинутая ступень очищения нашей души, или ума, или потока бытия, которое не является ни окончательной реализацией, ни окончательным просветлением. Если провести какие-то параллели с христианством, то мы стремимся к достижению абсолютной истины. В Буддизме просветление в полном и окончательном смысле - это слияние с абсолютом. Если подставить те же термины в христианство, то мы получаем возможность достичь уровня наивысшего Бога, бога-отца, и слиться с ним. Даже не уровня Христа, как его воплощения. По сравнению с этим попадение в Царство Божье – это промежуточный этап. И поэтому я считаю, что те люди, которые исповедуют христианство, имеют возможность пройти часть духовного пути, поскольку основной практикой христианства является развитие веры, а вера у нас считается очень важным фактором и практикой. И если эти люди потом переходят в практики буддизма, они получают возможность достичь большей реализации, пройти полностью духовный путь. Я кстати сам пришел из христианства. - Что стало причиной? - Я чувствовал, что христианский путь – не до конца полный. И то, что там очень мало, что объясняется. Последние месяцы, когда я был христианином, каждый день ходил в церковь и молился Иисусу Христу, чтобы он наставил меня на истинный путь. После таких интенсивных молитв я встретился с буддизмом (смеется). Поэтому я Христу очень благодарен. - Буддизм становится все более и более популярным, и часто люди, называющие себя буддистами, на самом деле не до конца понимают смысл практики. Может так случиться, что такое поверхностное и массовое внимание приведет к тому, что не останется настоящих учителей? - Рано или поздно это произойдет. Насколько скоро – мне трудно судить, но, похоже, что настоящих учителей среди тибетцев скоро не останется. В том, что сейчас происходит подъем популярности буддистской культуры, я считаю, ничего плохого нет, что касается исчезновения религии – то скорее наоборот. Религия будет усиливаться. Будет пропадать сама духовная суть этой традиции. Потому что религия – это институт, а духовная традиция – это практика. Так же, как пропала суть христианской традиции… - Пропала? - Я считаю что пропала. По-крайней мере я не встречал реализованных христиан. Когда-то эта традиция существовала, а потом случилась так, что из мистической традиции сделали религию, институт, подчинили власти, и стали из нее качать деньги, заниматься поборами с верующих. То же самое, мне кажется, в результате произойдет и с буддизмом. Рано или поздно. Пока что у нас еще есть возможность встретиться с учителями и самим достичь какой-то реализации. Поскольку мир у нас очень сильно деградирует (люди становятся все более материально ориентированными), вскоре от буддизма останется одна лишь религия, а носители знания довольно скоро исчезнут, как мне кажется. То, что медитация и буддистская культура становится все более популярной, с одной стороны, дает ей некоторые преимущества, - больше людей получают доступ. С другой стороны, недостаток заключается в том, что прослеживается некая профанация. Люди, цепляясь за внешние атрибуты, выбирают для себя из этой традиции лишь то, что дает временные материалистические удовольствия. Берут из этого какую-то символику, находят в этом какой-то фэн-шуй, занимаются йогой как фитнесом… Но среди тех людей, которые привлекаются к этим вещам, все равно появляется определенное количество тех, кто начинает заниматься серьезно. Если посмотреть глобально на все население Земли, то можно проследить сохранение баланса в плане пропорций. Например, 100 лет назад буддистская традиция была сосредоточен в Тибете, и население его составляло примерно 6 млн. человек. После того, как китайцы оккупировали Тибет, треть населения они вырезали, еще треть убежали в Индию, Непал. В результате тех тибетцев, которые занимаются сегодня практикой Ваджраяны, осталось миллиона 2. С другой стороны, буддизм перетек на запад, и эти 4 исчезнувшим миллиона появились на Западе. В результате сохранился баланс, и я думаю, он будет сохраняться. Беседовали Наталья Сандер и Ольга Сушко «Русская Швейцария»