Сестра зовет — врач уже на ногах, потому что в хорошем отделении реанимации сестра — глаза, уши, руки, а врач — мозг отделения. Скажем прямо: если нет хороших сестер — нет реанимации.
Врач-реаниматолог должен как можно больше думать и как можно меньше делать руками.
Нередко считают признаком хорошего тона, если врач помогает перестилать больному простыни, двигать кровати, чинить аппараты и пр. Однако это благородство, по существу, идет во вред больным: каждый должен делать свое дело. Дело врача — думать, дело сестры — выполнять его назначения.
Реаниматологу нужно высчитывать, оценивать, наблюдать, строить прогнозы и думать, думать, думать, чтобы его рекомендации были конкретными и наилучшими в данной ситуации, чтобы он мог найти такой способ лечения, который бы не только помогал больному, но и требовал для этого наименьшей затраты сил персонала.
Все упирается, конечно, в количество сестер и их профессиональный уровень. На первый взгляд, один круглосуточный сестринский пост на трех больных — это неплохо. Но это только на первый взгляд. Уже на второй взгляд становится ясно: одна сестра без посторонней помощи в подобной ситуации с выполнением назначений и обслуживанием больных справиться яе может. И снова врач приступает к сестринской работе, бросая расчеты и балансы.
Представляется нелишним привести здесь мировые стандарты по количеству сестер: на 10 больных 12 круглосуточных постов. Один пост — старшая сестра бригады, второй — сестра-диспетчер, которая сидит у телефона, отвечает на вопросы родственников, вызывает консультантов и т. п. Остальные 10 постов около 10 больных; общее соотношение 1,2:1. По нашим нормам на 9 коек полагается 3 поста, соотношение 1:3. При таком количестве трудно думать о качестве — работа необычайно трудоемка. Это станет ясно и неподготовленному человеку, если хотя бы очень кратко перечислить движения и действия, которые в той или иной последовательности сестра выполняет практически целые сутки.
|
|
Возьмем, например, сестру Веру, находящуюся сейчас около Николая Петровича. Итак, измерила давление— посчитала пульс — записала данные в карту наблюдения — проверила респиратор (увеличилась ли утечка?) —подлила воды в увлажнитель — протерла рот и губы больного — проверила, глотает ли он («Нет, не проглотил...»),— отсосала содержимое из трахеи — зарядила новую порцию жидкости для внутривенного вливания — промыла желудок через зонд — подошло время инъекции — внутримышечно сделала гидрокортизон— отметила все данные на карте — измерила ректальную и подмышечную температуру — получила новые анализы— измерила количество мочи, которая выделилась за прошедший час,— отметила на карте — послала мочу на анализ — ответила по телефону на вопрос о состоянии больного — измерила венозное давление— записала на карте — сменила фартучек под трахеостомой...
И вот так целые сутки, почти не прерываясь. Обедают сестры по очереди, а поспасть им практически не удается. Таких дежурств сестре полагается 7—8 в месяц, а на полторы ставки— 10—11.
Журнал «Здоровье мира» 1985, № 4 утверждает: медсестры чаще страдают расстройствами психики, нежели представительницы других профессий. Не исключено, что здесь не последнюю роль играет несоответствие между невысокой зарплатой и служебным статусом, с одной стороны, и огромной ответственностью, которая возлагается на них,— с другой.
|
|
Работа реанимационной сестры трудна своей напряженностью — каждая мелочь может стать причиной смертельного осложнения. Сестра хорошо понимает это. Зато она не всегда понимает, зачем она выполняет то или иное действие, значащееся в листке назначений: в отличие от врача, которому видна общая логика лечебных действий, для сестры весь комплекс распадается на части. В хороших отделениях с сестрами проводят занятия, на которых объясняют принципы лечения, тренируют навыки, разбирают ошибки. Сестра реанимационного отделения должна обладать высокой надежностью, которая складывается из знаний, честности и способности спросить, если не знаешь. В понятие «надежность» входит еще умение не задавать ненужных вопросов, если нет времени на них отвечать: в реанимации есть мгновения, когда сестра должна быть сверхбыстрым роботом-исполнителем.
Сестрой такого отделения нельзя стать, если у тебя нет достаточной ловкости, нет умения быстро «думать руками», если, как говорят хирурги, у тебя обе руки — левые.
Сестра-реаниматор должна быть оптимистом по характеру, легкой на подъем, способной подавлять в себе раздражение. Работа в отделении для умирающих изматывает душу, и привыкнуть к этому очень трудно. За рубежом некоторые врачи считают, чго в отделениях реанимации каждые три года надо полностью менять сестер в связи с их моральным износом. Однако такая замена чаще всего происходит сама собой. Бич всех реанимационных отделений: примерно раз в 3—4 года уходят почти все, хотя к этому моменту сестры как раз и приобретают наконец высокую квалификацию. Уходят еще и потому, что льготы, хо-тя^и они выросли за последние годы, не окупают мо-^1льной и физической тяжести труда. ' Уходят почти все... Кто же остается? Остаются единицы, фанатики, влюбленные в этот тяжкий труд и в этих тяжелых больных, но эти фанатичные поклонницы реанимации хотят, как правило, стать врачами, чтобы все понимать. Они поступают в вечерние медицинские институты и... наполовину пропадают для отделения: на дежурствах становятся рассеянными, еще более уставшими, раздраженными.
|
|
К сожалению, из блестящих сестер далеко не всегда получаются хорошие врачи. С другой стороны, для врача-реаниматолога сестринская работа в прошлом— прекрасная рекомендация. Более того, только человек, проработавший в реанимации няней, санитаром или сестрой, может решить для себя: способен ли он стать на всю жизнь врачом для умирающих.
Очень сложны внутренние отношения сестер и врачей в отделении реанимации. Тяжесть работы сестер и неадекватные материальные стимулы заставляют врачей компенсировать это дружеским отношением, которое— увы! — переходит в панибратство. Тогда работать становится невозможно.
И все же... Все же, что заставляет сестру в пять утра 75-й раз за эти сутки тщательно измерять артериальное давление безнадежному больному? Что движет ею, когда она в 15-й раз перестилает ему постель и в 10-й раз обрабатывает пролежни? Я знаю точный ответ: милосердие. Ведь она сестра милосердия. Можно сказать, наверное, и «врач милосердия».
И еще внутренняя уверенность в том, что ты в деле: одни сеют хлеб, другие строят дом, ты спасаешь людей.
А порой возникает прекрасное ощущение братства. Приезжаешь на вызов с реанимационной бригадой — ночь, тебя встречают в операционной измученные незнакомые люди в марлевых масках. Проходит два-три часа -— и уже все заодно, все близки, всех узнаешь по глазам, все братья... Приходит утро, больному лучше, все снимают маски — бог ты мой, абсолютно незнакомые лица... Эти минуты братства, быть может, лучшее, что есть в реанимации.