‑ Нет, только не это.‑ Шейн остановился на ступеньках, но Ричард подтолкнул его в спину:
‑ Или здесь, или в Центре пожертвований. Выбор за тобой. Я старался, чтобы тебе было легче.
Клер быстро спустилась с крыльца, встала перед Шейном и посмотрела ему в глаза. В них отражались ярость, страх и еще что‑то, недоступное ее пониманию.
‑ В чем дело?
‑ Люди залезают в эту проклятую таратайку и не выходят оттуда,‑ прошептал он.‑ Тебя привязывают ремнями. И никто не видит, что происходит внутри.
От возникшей перед мысленным взором картины ей стало не по себе.
‑ Сэр?
‑ Я предоставил ему выбор, но, так или иначе, дело должно быть сделано,‑ с каменным лицом ответил Ричард Моррелл.
‑ Что, если вместо этого вы доставите нас обоих в Центр пожертвований?
Ричард на несколько мгновений задумался, потом кивнул, снова отцепил рацию от плеча и пробормотал несколько слов. Мягко заурчав двигателем, черный автомобиль заскользил прочь, словно акула в поисках добычи. Все трое провожали его взглядом.
‑ Черт, как я все это ненавижу! ‑ сказал Шейн слегка дрожащим голосом.
‑ Я тоже,‑ к удивлению Клер, откликнулся Ричард.‑ Ну, пошли в машину.
Уже стемнело, однако Центр пожертвований был открыт. Когда Ричард остановил машину на обочине, из здания вышли два человека, показавшиеся Клер смутно знакомыми, помахали друг другу и разошлись.
‑ Сюда все приходят? ‑ спросила она.
‑ Все, кто не пользуется передвижной станцией,‑ ответил Ричард.‑ Каждый имеющий Защиту человек в течение года должен пожертвовать определенное количество крови. Прежде всего она достается его покровителю, остальное идет вампирам, у которых нет жертвователей.
‑ Вроде Майкла.
‑ Да, он существует за счет благотворительности.
Ричард выбрался из машины и открыл заднюю дверцу. Сначала вылезла Клер, потом, после недолгого колебания, Шейн; задрав голову, он посмотрел на сияющий над дверью красный крест. Центр пожертвований выглядел не слишком приветливо, но уж всяко лучше машины передвижной станции ‑ у него были прозрачные окна, сквозь которые виднелась большая чистая комната. На стенах висели плакаты в рамах, демонстрирующие положительные аспекты сдачи крови,‑ такую же наглядную агитацию можно увидеть в любом другом городе, подумала Клер.
‑ А хотя бы часть крови предназначена для людей?
‑ Спроси у своего приятеля,‑ посоветовал Ричард.‑ После удара ножом ему влили достаточно, насколько мне известно. Конечно, кровь поступает и людям. Это ведь и наш город.
‑ Если ты впрямь так думаешь, то живешь в мире фантазий,‑ сказал Шейн, входя в здание.
Внутри витала особая атмосфера отчаяния и страха, примерно как в больничных комнатах ожидания. Однако тут, по крайней мере, было чисто, светло, повсюду стояли удобные кресла ‑ короче, ничего пугающего. За деревянным столом возле входа сидела пожилая женщина самого добродушного вида, одарившая их гостеприимной улыбкой.
‑ А‑а, офицер Моррелл! Рада видеть вас!
‑ Роза! Вот, привел тебе прогульщика.
‑ Вижу, вижу. Шейн Коллинз. Ох, дорогой, я так огорчилась, услышав о твоей матери! Слишком часто беда стучалась в ваши двери.‑ Она все еще улыбалась, но скорее вежливо.‑ Ты согласен сдать сегодня две пинты? Чтобы погасить часть своей задолженности?
Шейн кивнул.
«Старается сдерживаться»,‑ подумала Клер, глядя на его сжатые челюсти и прищуренные сверкающие глаза.
Руки Шейна были скованы за спиной наручниками, и она сунула свои пальцы в его ладонь.
‑ Ты ведь помнишь меня? ‑ продолжала Роза.‑ Мы были знакомы с твоей матерью и часто играли в бридж.
‑ Помню,‑ буркнул Шейн.
И все, больше ни слова. Вскинув брови, Ричард взял Шейна за локоть и отвел к креслу. Они все пустовали: Клер видела, как два человека вышли из здания, но больше никто не вошел.
Ну, по крайней мере, журналы здесь лежали новехонькие ‑ в отличие от других медицинских учреждений. Клер нашла последний номер «Севентин» [8] и начала читать. Шейн застыл в кресле, не сводя глаз с единственной двери в дальнем конце комнаты. Ричард Моррелл с самым непринужденным видом дружески болтал с Розой. Интересно, он сдает кровь здесь или на передвижной станции? В любом случае ему вряд ли что‑то грозит ‑ сыну мэра, уважаемому офицеру полиции. Нет, скорее всего, Ричарду Морреллу в Морганвилле бояться нечего, имеет он Защиту или нет.
Дверь в конце комнаты открылась, вошла медсестра в ярком хирургическом халате и такой же шапочке. Как и Роза, она мило улыбалась.
‑ Шейн Коллинз?
Он сделал глубокий вдох и выбрался из кресла. Ричард развернул его и снял наручники.
‑ Веди себя хорошо, парень. Никаких беспорядков здесь.
Шейн кивнул, нашел взглядом ожидающую медсестру и медленно, подчеркнуто спокойно зашагал к ней.
‑ Можно пойти с ним? ‑ спросила Клер.
Ричард удивленно посмотрел на нее.
‑ Клер, ему не причинят вреда. Все происходит в точности так, как при сдаче крови в любом другом месте. В вену вводят иглу и просят сжимать мячик. По окончании процедуры ‑ апельсиновый сок и печенье.
‑ А я могу сдать?
Ричард вопросительно посмотрел на Розу.
‑ Сколько тебе лет, дитя? ‑ спросила та.
‑ Я не дитя. Мне почти семнадцать.
‑ Люди моложе восемнадцати не обязаны жертвовать кровь.
‑ Но закон этого не запрещает?
Роза открыла рот, собираясь ответить, но потом запнулась и достала из выдвижного ящика стола небольшую книгу, на обложке которой значилось: «Сдача крови в Морганвилле: инструкции и требования». Перелистав страницы, женщина пожала плечами и посмотрела на Ричарда.
‑ Едва ли есть такой запрет. Просто на моей памяти никто еще не стремился сдать кровь добровольно. Правда, время от времени передвижная станция заезжает в университет, но…
‑ Прекрасно,‑ прервала ее Клер,‑ Я хочу сдать пинту крови, будьте добры.
‑ Тогда заполни формы.
Роза тут же стала сама деловитость и положила на стол бумаги и ручку.
Сказать, что Шейн удивился при виде Клер, значит ничего не сказать. А сказать, что он обрадовался, значит солгать.
‑ Что ты тут делаешь, черт возьми? С ума сошла?
‑ Сдаю кровь. По собственному желанию.
Вообще‑ то Клер никогда не делала этого прежде, и ее напугал вид красной трубки, что тянулась от руки Шейна в специальный сборный мешочек.
‑ Это не больно?
‑ Подруга, как думаешь ‑ не больно, когда тебе в вену втыкают здоровенную иглу? ‑ Шейн побледнел, но ей почему‑то казалось, что не из‑за потери крови.‑ Ты еще можешь отказаться. Просто пойди и скажи, что передумала.
‑ Он прав,‑ подтвердила симпатичная медсестра, подкатившая к ним столик на колесах.‑ Если не хочешь, можешь этого не делать. Я видела твои документы ‑ ты еще слишком молода.‑ Она перевела взгляд ярких карих глаз на Шейна, а потом опять на Клер.‑ Оказываешь ему моральную поддержку?
‑ Вроде того,‑ призналась Клер.
Медсестра взяла ее за руку; пальцы были холодны как лед, рука дрожала.
‑ Я еще никогда не сдавала кровь.
‑ Повезло тебе. А вот я сдавала. Сейчас и сделаю экспресс‑анализ, а потом начнем, идет?
Клер кивнула и легла на кушетку. Укол в палец принес резкую вспышку боли; подняв голову от подушки, она увидела, как сестра стеклянной пипеткой собирает кровь. Это длилось секунд пять, и потом ранку заклеили пластырем. Сестра произвела какие‑то манипуляции на своем столике, удовлетворенно кивнула и улыбнулась Клер.
‑ Нулевая отрицательная. Прекрасно!
Клер знаком показала, что все хорошо. Сестра взяла ее руку и затянула над локтем резиновый жгут.
‑ Не смотри. Лучше разговаривай со своим другом.
Клер повернула голову и встретилась с напряженным мрачным взглядом Шейна. Он еле заметно улыбнулся, она ответила тем же.
Что‑ то горячее вошло в руку, и вскоре жгут сняли. В ладонь ей вложили мячик.
‑ Сжимай его,‑ сказала медсестра.‑ Кровь идет хорошо.
Клер удивленно оглядела себя. Из вены что‑то торчало, и по трубке текло красное…
Голова упала на подушку. В ухе жужжало; может, Клер звали по имени, но это почему‑то было неважно. Она стала дышать медленно и равномерно; спустя, казалось, вечность жужжание в голове смолкло, и мир вокруг снова обрел очертания и краски. На потолке висел плакат ‑ очаровательный котенок, сидящий в чайной чашке. Вперив в него взгляд, она постаралась отвлечься от мысли о вытекающей из тела крови.
«Вот, значит, как это происходит,‑ думала она.‑ Наверное, то же чувствовал Майкл, когда Оливер пил его кровь. И люди, которых убивали вампиры».
Ее жизни, однако, сейчас ничто не угрожало.
Медсестра накинула на Клер теплое одеяло, улыбнулась и сказала:
‑ Все в порядке. Не ты первая потеряла сознание, вот почему это делают лежа.
По‑ настоящему Клер сознания не теряла, но явно была близка к этому.
‑ Готово.‑ Медсестра подкатила столик к Шейну.
Клер не стала поворачивать голову ‑ не хотела видеть, как игла выходит из вены. Раньше она не думала, насколько это неприятно ‑ смотреть, как иглу втыкают в тело или удаляют. Оказалось, тошнотворное зрелище.
Теплая ладонь сжала ее руку. Она открыла глаза и увидела Шейна; он был бледен, но на ногах стоял твердо.
‑ Шейн, иди выпей сока,‑ предложила сестра.
‑ Когда она освободится.
‑ Тогда сядь.‑ Сестра, видимо, поняла, что спорить бесполезно.‑ Поднять тебя с пола у меня сил не хватит.
Наверное, это длилось не так долго, как казалось, но Клер была ужасно рада, когда сестра вернулась, удалила иглу и наложила повязку. На мешочек с кровью Клер не смотрела. Медсестра сказала что‑то приятное, она попыталась ответить в том же духе, но едва ли понимала, что говорит. Шейн повел ее в соседнюю комнату, где стоял плазменный телевизор, и были соки, газированная и простая вода, подносы с печеньем и фруктами. Клер выбрала апельсин и бутылку воды. Шейну, видимо, требовался сахар ‑ он предпочел кока‑колу и печенье.
Клер легонько потерла эластичную повязку над локтем.
‑ Всегда такие ощущения бывают?
‑ Какие ‑ «такие»? ‑ набив рот шоколадным печеньем, пробормотал Шейн.‑ Страшновато, да? Они стараются сделать процедуру как можно менее неприятной, но я не могу забыть, в чьих ртах моя кровь в конце концов окажется.
Накатила дурнота, сочный запах апельсина резко ударил в нос; Клер перестала его чистить и быстро глотнула прохладной воды.
‑ Кровь используется и в больницах,‑ сказала она.‑ Когда происходит несчастный случай или что‑нибудь в этом роде.
‑ Ага. Остатки.‑ Шейн сунул в рот очередное печенье. ‑ Ненавижу все это дерьмо. Я поклялся, что никогда не буду сдавать кровь, и вот, пожалуйста, я здесь. Объясни мне еще раз, почему я все еще живу в этом городе?
‑ Потому что если уедешь, тебя все равно выследят?
‑ Хорошая причина,‑ пробурчал он, отряхивая крошки с пальцев.
Клер дочистила апельсин, оторвала дольку и принялась тщательно и методично пережевывать ‑ не потому, что была голодна, а просто понимая, что все еще слаба. Съев три дольки, остальное она отдала Шейну.
‑ Постой‑ка,‑ вспомнила она.‑ Ты никогда не делал этого прежде, говоришь? Когда ты покинул город, тебе еще не было восемнадцати, а после возвращения все время увиливал. Я права?
‑ Чертовски права.‑ Прикончив апельсин, Шейн допил колу.
‑ Значит, и внутри той машины ты никогда не был.
‑ Внутри я был. ‑ Вид у него снова сделался мрачный.‑ Как‑то мать взяла меня с собой ‑ не сдавать кровь, а чтобы я начал привыкать к этой идее. Мне было пятнадцать. Вампиры втащили внутрь одного парня, он был не в своем уме. Привязали ремнями и начали выкачивать кровь. Всех прочих оттуда выставили, кроме него, и так с ним и уехали. Больше его никто никогда не видел.
Клер отпила еще воды. Ей очень хотелось поскорее уйти, несмотря на слабость. Уютная комната казалась ловушкой ‑ коробкой, лишенной окон и воздуха. Клер бросила бутылку с оставшейся водой и апельсиновую кожуру в мусорную корзину, Шейн взял девушку за руку.
‑ Ева в больнице? ‑ спросила Клер.
‑ Едва ли она пробудет там всю ночь. Родитель пришел в себя и пытается наверстать упущенное.‑ Шейн криво улыбнулся; очевидно, не думал, что у Евиного папаши хоть на что‑то хватит сил.‑ А мать просто сидит рядом и плачет. Она всегда была слезлива.
‑ Они тебе не слишком‑то нравятся.
‑ Тебе бы тоже не понравились.
‑ Джейсон не приходил?
Шейн покачал головой:
‑ Если ему захочется исполнить свой сыновний долг, он наверняка проскользнет туда глухой ночью. Как бы то ни было, Майкл обещал привезти Еву домой. Скорее всего, они уже там.
‑ Надеюсь. Майкл не говорил, где он был… ну, до этого?
‑ Когда исчез? Что‑то связанное с этим проклятым балом.
Клер хотела спросить Шейна о приглашении и уже открыла рот, но потом вспомнила, как он выглядел прошлой ночью после встречи с Исандрой. Не хотелось снова видеть его таким потрясенным, и она решила, что не стоит сейчас затрагивать эту тему. Он сам заговорит, когда захочет.
В комнате было две двери: одна с надписью «Выход», другая никак не обозначенная. Проходя мимо последней, Шейн приостановился.
‑ Что такое? ‑ спросила Клер.
Шейн приоткрыл дверь.
‑ Просто интуиция,‑ прошептал он.‑ Тесс…
За дверью находилась еще одна комната, где стояла небольшая очередь всего из трех человек. Лампы там горели тускло, в помещении царила полутьма. Трое выстроились перед длинной белой стойкой, примерно как в аптеке, а за ней расположилась высокая женщина в лабораторном халате ‑ она не улыбалась и выглядела не теплее колбы с жидким азотом.
‑ О черт! ‑ прошептал Шейн.
И в то же мгновение Клер осознала, что стоящий первым в очереди светловолосый парень ‑ это Майкл! Он не дома. Он здесь.
Закончив писать что‑то, он по стойке подтолкнул бумагу к женщине и пластиковую бутылку примерно того же размера, как бутылка с водой, из которой пила Клер.
Только в этой была не вода.
«Томатный сок»,‑ сказала себе Клер; но на сок жидкость, слишком темная и густая, походила мало.
Майкл качнул бутылку в одну сторону, в другую; вид у него был зачарованный.
Или скорее голодный.
Клер хотела отвернуться, но не могла. Майкл вышел из очереди, отвинтил крышку, поднес бутылку к губам и начал пить. Нет, с жадностью заглатывать. Шейн до боли стиснул руку Клер, но ни один из них не двигался. Глаза Майкла были закрыты; наклоняя бутылку, он пил, пока полностью не опустошил ее.
Он облизнул губы, поднял веки и устремил взгляд прямо на Шейна и Клер.
Его глаза сверкали красным. Но вот он мигнул, и в них остался лишь этот сверхъестественный вампирский блеск, однако и он исчез, когда Майкл мигнул еще раз.
Теперь перед ними снова стоял обычный Майкл и, похоже, пребывал в таком же шоке, как и Клер. И еще ему явно было стыдно.
Шейн закрыл дверь и потащил Клер к выходу, но тут их догнал Майкл. Кожа его приобрела слегка розоватый оттенок.
‑ Эй! Что вы здесь делаете?
‑ А ты как думаешь? ‑ огрызнулся Шейн.‑ Меня притащили в наручниках. По‑твоему, я мог зайти сюда добровольно?
Майкл остановился и скользнул взглядом по повязкам на их руках. До него дошло, и он переменился в лице.
‑ Мне очень жаль.
‑ О чем тебе жалеть? Можно подумать, мы не знаем твоих потребностей.‑ Тем не менее в голосе Шейна явственно слышалось отвращение, как будто он почувствовал себя преданным.‑ Просто не ожидали увидеть, как ты хлещешь кровь, словно алкаш в счастливый час [9].
‑ Не хочу, чтобы вы видели, поэтому пью здесь, а дома держу совсем немного, просто на всякий случай. Я никогда не хотел, чтобы вы своими глазами…
‑ Ну, мы видели. И что? Ты ‑ вампир, кровосос. Это для нас уже не новость. Значит, ничего особенного не случилось.
‑ Да, ничего особенного,‑ согласился Майкл и перевел взгляд на Клер.
Она никак не могла соединить два образа: Майкла с ужасными красными глазами, жадно заглатывающего кровь, и Майкла, стоящего сейчас перед ней с выражением грустной надежды на лице.
‑ Клер, с тобой все в порядке?
Она кивнула, не в силах произнести хоть слово.
‑ Я отвезу ее домой,‑ сказал Шейн.‑ Если только это была не закуска и теперь ты не рассчитываешь на основное блюдо.
‑ Конечно нет.‑ У Майкла сделался больной вид.‑ Шейн…
‑ Все в порядке.‑ Воинственность ушла из голоса Шейна; похоже, он смирился.‑ Я справляюсь.
‑ И эти червяки больше тебя не гложут?
Шейн вздрогнул и вскинул голову. Некоторое время они стояли, сверля друг друга взглядами, а потом Шейн снова потянул Клер за руку.
‑ Хватит. Увидимся дома.
‑ Да, увидимся.‑ Майкл кивнул.
Он все еще держал пустую бутылку; на донышке скопилось немного крови. Осознав, что у него в руке, Майкл с силой запустил емкость в мусорную корзину.
‑ Ох, Майкл! ‑ прошептала Клер.
Он сам ненавидел свою вампирскую сущность и страдал из‑за этого.
Оставшаяся часть ночи прошла спокойно, а наутро их разбудил звонок телефона.
Отец Евы скончался.
‑ Похороны завтра,‑ сообщила Ева.
Она проплакала всю ночь, и хотя к утру успокоилась, выглядела непохожей на себя ‑ без макияжа, одетая кое‑как. Глаза покраснели, нос только что не светился. Когда Клер постучалась к Еве, та не ответила ‑ не хотела видеть никого, даже Майкла.
‑ Ты пойдешь? ‑ спросил у нее Майкл.
Клер вопрос показался странным ‑ как можно не пойти? Но Ева лишь кивнула:
‑ Придется. Они правы ‑ больше нам нечего делить. А ты?
‑ Конечно! К самой могиле мне не подойти, но…
‑ Если так, то оставайся дома.‑ Ева вздрогнула.‑ Церковь сама по себе ‑ неподходящее для тебя место.
‑ Церковь? ‑ спросила Клер, разливая по чашкам кофе для троих ‑ Шейн, как обычно, от звонка не проснулся.‑ Правда?
‑ Ты еще не видела отца Джо? ‑ Ева сумела еле заметно улыбнуться.‑ Тебе он понравится. Это… нечто.
‑ Когда Еве было двенадцать, она в него влюбилась,‑ поддел ее Майкл.‑ Что? Так оно и было, не спорь.
‑ Он священник, забыл? И с этим давно покончено.
‑ Отец Джо ‑ он…‑ Клер вскинула брови и изобразила впивающиеся в шею зубы.
Майкл и Ева улыбнулись.
‑ Нет,‑ ответил Майкл.‑ Просто… его нельзя назвать образцовым священником, для этого он слишком неблагоразумный.
День прошел спокойно: у Евы был выходной, и она посвятила его стирке, уборке и прочим обычным делам. Майкл тоже сидел дома, а Клер решила пойти только на одну лекцию из четырех, считая, что по остальным предметам успевает и так. Это был приятный день ‑ они прожили его, будто настоящая семья.
Похороны ожидались завтра в полдень, и перед Клер стоял вопрос, что надеть. Ее выходная одежда больше подойдет для праздника, а джинсы ‑ это слишком неофициально. В итоге она одолжила у Евы черные колготки и черную юбку, что в сочетании с белой рубашкой выглядело соответствующим случаю.
Что наденет Ева, было неясно, поскольку за час до похорон она все еще сидела в черном халате перед зеркалом, глядя на свое отражение.
‑ Тебе помочь? ‑ спросила Клер.
‑ Как думаешь, волосы зачесать наверх?
‑ Думаю, да.‑ Клер взяла щетку, тщательно расчесала густые волосы Евы, соорудила из них узел и подколола на затылке.‑ Вот так.
Ева начала было накладывать свой обычный макияж, но прекратила и в зеркале встретилась взглядом с Клер.
‑ Наверное, сейчас не стоит этого делать.
Клер не отвечала. Ева лишь слегка подкрасила губы ‑ темной помадой, но не в ее привычном стиле ‑ и стала рыться в шкафу. В конце концов, Ева выбрала закрытое длинное черное платье и вуаль, что для нее означало большую уступку общепринятым вкусам.
Все четверо появились в церкви за пятнадцать минут до назначенного времени. Когда Майкл завел машину в гараж, там уже стояли несколько вампирских автомобилей с затененными стеклами.
‑ Сегодня тут единственные похороны?
‑ Да,‑ ответил Майкл.‑ Похоже, у мистера Россера было больше друзей, чем он думал.
Но, как выяснилось, не так уж много. Вестибюль церкви оказался почти пуст, и в книге соболезнований набралось маловато записей. Около книги стояла мать Евы, кидаясь к каждому, кто входил.
Как и рассказывал Майкл, миссис Россер безостановочно плакала; она была вся в черном, подобно Еве, но вид ее отдавал театральностью: трагические волны бархата, большая шляпа и длинные перчатки. И, подумала Клер, если ты выглядишь более вычурно, чем даже Ева, у тебя определенно есть проблемы. Густой макияж миссис Россер портили стекающие по щекам слезы, осветленные волосы были в полном беспорядке. Если она пыталась изобразить Офелию из «Гамлета», то вызубрила роль наизусть. На Клер она буквально упала, словно влажное одеяло, рыдая на плече и пачкая белую рубашку растекшейся косметикой.
‑ Спасибо, что пришла! ‑ запричитала она, и Клер неловко похлопала вдову по спине.‑ Жаль, что ты не знала моего мужа. Такой был хороший человек! А какая трудная ему выпала жизнь…
‑ Мама, оставь ее в покое,‑ устало попросила Ева.‑ Вы с ней даже незнакомы.
Миссис Россер отодвинулась, продолжая захлебываться рыданиями.
‑ Ева, не будь такой безжалостной. Только потому, что ты не любила своего отца…
Это заявление показалось Клер самым жестоким из всего, что она когда‑либо слышала. Они с Шейном встретились взглядами ‑ он был потрясен не меньше.
Майкл вклинился между матерью и дочерью ‑ что было чертовски смело с его стороны, возможно, помогли способности вампира.
‑ Миссис Россер, примите мои соболезнования в связи со смертью мужа.
‑ Благодарю, Майкл, ты всегда был добрым мальчиком. И спасибо, что позаботился о Еве, когда она начала самостоятельную жизнь.
‑ То есть когда вы вышвырнули меня на улицу? ‑ уточнила Ева, но миссис Россер в это время громко высморкалась, прослушав, таким образом, ее реплику.
‑ Распишись за нас всех,‑ сказал Майкл Клер, взял Еву под руку и повел в церковь.
Клер торопливо нацарапала в книге их имена, кивнула миссис Россер ‑ та провожала взглядом дочь с таким выражением, что у Клер свело живот,‑ взяла за руку Шейна и двинулась следом.
В этой церкви она никогда не бывала. Приятная обстановка ‑ не слишком вычурная, но мирная в своей простоте, на виду никаких крестов. В конце помещения в глаза бросался большой черный гроб, и его очертания почему‑то напомнили Клер машину передвижной станции.
Эта мысль заставила ее вздрогнуть и сильнее сжать руку Шейна. Они сели на скамью рядом с Майклом и Евой.
В храме было человек пятнадцать, и люди продолжали подходить. Двое мужчин в черных костюмах ‑ из похоронного бюро, надо полагать,‑ устанавливали по сторонам гроба венки и букеты. Все это создавало ощущение нереальности, которое только усиливали неутихающие рыдания миссис Россер и сочувственное бормотание собравшихся.
Ева поднялась, подошла к гробу, несколько секунд вглядывалась в него, потом наклонилась, положила туда что‑то и вернулась на место. Даже сквозь вуаль было видно, какое застывшее, жесткое у нее лицо.
‑ Он был настоящий сукин сын,‑ сказала она, поймав взгляд Клер.‑ Но оставался моим отцом.
Она прислонилась к плечу Майкла, и он обнял ее.
Наконец миссис Россер вошла в храм и заняла место в первом ряду, прямо перед четверкой друзей. Служитель вручил ей упаковку носовых платков, и она сразу достала один, продолжая заливаться слезами.
Из‑ за гроба вышел высокий красивый мужчина в черной сутане и фиолетовой епитрахили, опустился на колени рядом с миссис Россер и похлопал ее по руке. Как предположила Клер, это и был знаменитый отец Джо. Он и впрямь выглядел симпатичным ‑серьезнее и притом моложе, чем она ожидала. Квадратные очки в золотой оправе очень шли к его золотистым глазам и каштановым волосам. Он с сочувствием, хотя и несколько отстраненно слушал оду миссис Россер ее мужу, кивая, когда она останавливалась. Раз или два его взгляд метнулся к часам. Потом он подался вперед и что‑то прошептал. Она склонила голову.
В последнюю минуту появились новые люди; теперь церковь была заполнена почти наполовину. Клер заметила среди вновь прибывших знакомые лица детективов Джо Хесса и Трейвиса Лоува ‑ приветственно кивнув ей, они сели сзади.
Узнала она и четырех вампиров в темных костюмах и черных очках. Одним из них был Оливер: семья Евы находилась под Защитой Брендона и после его гибели перешла к Оливеру. Он появился здесь не столько из сочувствия, сколько по обязанности и сидел со скучающим видом.
Отец Джо поднялся на кафедру и начал превозносить человека, с которым Клер никогда не встречалась и которого вряд ли по его отзыву узнала бы Ева; за исключением основных жизненных вех он выглядел несравненно лучше того, которого описывала дочь. Судя по тому, что миссис Россер кивала и плакала, этому фальшивому славословию она верила целиком и полностью.
‑ Сколько дерьма! ‑ прошептал Шейн Клер.‑ Знаешь, отец бил ее. Еву.‑ Клер бросила на него испуганный взгляд.‑ Просто помни об этом. Он не стоит и слезинки.
Клер подумала, что Шейн может быть очень жестким человеком, как ни трудно в это поверить. Однако его замечание помогло: охватившие Клер эмоции, подогреваемые матерью Евы, схлынули, оставив лишь небольшую резь в глазах. Когда отец Джо завершил свой панегирик, вступил орган, и миссис Россер подошла к гробу.
‑ О господи! ‑ вздохнула Ева, когда ее мать с трагическим видом упала на гроб и начала издавать театральные вопли, от которых кровь стыла в жилах.‑ Наверное, мне стоит…
Майкл подошел вместе с ней. Неясно, что сыграло решающую роль ‑ его мужское присутствие, ангельское лицо или вампирская сущность,‑ но он сумел поднять миссис Россер и увести обратно, где она опустилась в полной прострации на скамью, продолжая рыдать.
Ева несколько мгновений постояла у гроба ‑ выпрямив спину, склонив голову ‑ и тоже отошла. Слезы струились по ее лицу под вуалью и капали на платье, но она не издала ни звука.
Клер прошла мимо покойного, бросив на него быстрый взгляд. Человек в гробу выглядел как‑то необычно ‑ не так чтобы противно, но явно не как живой. Вздрогнув, она взяла Шейна за руку и вслед за Евой прошла к выходу.
А там Ева чуть не налетела на своего брата, проскользнувшего в заднюю часть церкви. Джейсон, похоже, вообще не имел привычки менять одежду ‑ запах немытого тела бил в нос за несколько шагов.
Вид у него тоже был серьезный.
‑ Хорошо замаскировалась, сестричка,‑ с иронией сказал он.
‑ Что ты здесь делаешь? ‑ Ева остановилась, подняв вуаль и вонзив в него взгляд.
‑ Скорблю.‑ Он невесело рассмеялся.‑ Все такое.
‑ Думаю, тебе лучше уйти.‑ Ева выразительно перевела взгляд туда, где сидели детективы Хесс и Лоув. Пока они его не заметили, но исправить это несложно ‑ Еве достаточно повысить голос или щелкнуть пальцами.
‑ Он и мой отец тоже.
‑ Тогда прояви к нему хоть немного уважения. Уйди.
Ева обошла Джейсона. Шейн замедлил шаги, и Клер пришлось потянуть его за руку.
Джейсон сделал шаг вперед, но Шейн покачал головой:
‑ Не хочу мараться.
Наконец они вышли в вестибюль, прочь от удушающего запаха цветов и едва различимого духа смерти. Ева выглядела лучше, и это главное.
‑ Пошли, съедим по гамбургеру,‑ предложила она.
Идея вдохновляла, и по пути в гараж, к машине Майкла, настроение Клер поднялось.
Однако их перехватили по дороге.
Майкл первым почувствовал что‑то ‑ остановился на полпути и обернулся, прислушиваясь, как будто пытался засечь источник звука, неразличимого для остальных.
Гибкая тень спрыгнула с бетонной балки гаража, приземлилась на корточки и усмехнулась.
Это была Исандра ‑ легко и грациозно поднявшись, она направилась к ним.
‑ Садитесь в машину! ‑ приказал Майкл.‑ И уезжайте.