– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спрашиваю я девятилетнего Александра, сына Маро и Андреаса.
– Конечно, археологом, – не задумываясь, отвечает он. – Может, все‑таки найду Атлантиду…
То, что Александр хочет стать археологом, понятно: о чем же еще мечтать ребенку, который родился на земле, отмеченной множеством памятников древности. Но при чем здесь Атлантида? Я всегда считала, что загадочная страна исчезла в Атлантическом океане. Правда, потом я слышала, что ученые и приверженцы тайных знаний искали ее и в Южной Америке, и в Африке, и даже в северных морях. Но в Средиземноморье?
Сначала о самой Атлантиде. О ней рассказал великий Платон в своих диалогах «Критий» и «Тимей», в 360‑м году до н. э., то есть более двух тысяч лет назад. Историю эту, по словам философа, он услышал в десятилетнем возрасте от своего деда, которому к тому времени было уже девяносто. А до деда якобы это знание дошло от жрецов, которые хранили свои знания с незапамятных времен.
Предание рассказывает, что боги‑братья Зевс, Аид и Посейдон поделили между собой землю. Посейдону по жребию выпало стать повелителем морей и острова Атлантида. На острове жили три смертных человека – муж, жена и их дочь Клейто. Посейдон полюбил Клейто, женился на ней и родил десятерых сыновей. Когда они выросли, отец разделил между ними остров. Так на нем образовалось десять царств.
Особо многочисленный и почитаемый род произошел от старшего сына Посейдона – Атланта. Его царство процветало особенно пышно. Остров был богат металлом, лесом, злаками и плодами. Цари Атлантиды построили гавани, верфи, мосты, разбили сады, возвели дворцы и святилища богам. Главным святилищем был обнесенный золотой стеной храм Посейдона и Клейто – бога и земной женщины.
Платон особенно подчеркивал, что, несмотря на богатство и великолепие, цари Атлантиды «не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатств, но хранили трезвость ума.»
Однако прошло несколько поколений, кровь бога все больше смешивалась с кровью человеческой, пока полностью не возобладал человеческий нрав, не вскипела безудержная жадность и безумная взаимная вражда. Зевс был не в силах наблюдать, как развращается и деградирует славный род атлантов. И он принял серьезное решение: «за одни ужасные сутки Атлантида исчезла, погрузившись в пучину». Сильнейшее землетрясение и цунами разрушили прекрасный остров, уничтожили его народ и скрыли загадку Атлантиды в морских глубинах.
С тех пор исследователи ищут следы пропавшей цивилизации в разных концах света. Атлантида бередит воображение многих умов, особенно юных. Один из таких энтузиастов, американец из Калифорнии Роберт Сармаст, с детства бредил загадочным островом. А став взрослым, занялся серьезным исследованием. После многих лет научной работы он пришел к выводу, что затонувший остров надо искать на Кипре. Почему? На это было несколько причин.
Первая. Атлантида, описанная Платоном, своим рельефом, и природными условиями больше всего напоминает острова Средиземного моря. Вторая. Автор диалогов утверждает, что Атлантида славилась металлами, но на островах Атлантического океана залежи металлов редки. Зато на Кипре их было много, особенно меди. Третья. Многие исследователи Средиземноморья сошлись во мнении, что его острова, в том числе и Кипр, – это остатки некогда могущественной затонувшей цивилизации. Какой? Не Атлантиды ли?
Так рассуждал американский ученый. И не только рассуждал, а собрал 250 тысяч долларов и на два с половиной года отправился в экспедицию.
Год 2004 стал настоящим бумом «Атлантиады» на Кипре. Роберт Сармаст заявил, что в Средиземном море, недалеко от побережья Кипра, его экспедиция нашла исчезнувший остров. С помощью современных приборов экспедиция обнаружила на глубине полутора километров холм с каменными строениями, окруженный стенами и рвами. «Мы нашли более 70 точек, абсолютно точно совпадающих с детальным описанием холма Атлантиды, которое дал Платон. Измерения и координаты, полученные при помощи эхолокатора, полностью совпадают с данными Платона».
Сармаст также утверждает, что если провести подробное исследование морского дна в 85 километрах от мыса Кейп Греко, на востоке Кипра, то там можно будет найти сложенные в ряд сундуки с остатками исчезнувшей цивилизации. К сожалению, сам Сармаст и его помощники не смогли найти эти свидетельства: они погребены под толстым слоем ила. Но американский исследователь уверен, что следующие экспедиции смогут отыскать эти ценнейшие свидетельства.
А пока. Пока главный археолог Кипра, директор Департамента древностей Павлос Флоурензос на вопрос, как он относится к открытию Роберта Сармаста, весьма осторожно отвечает: «Пока ничего не могу сказать. Нужны дополнительные доказательства».
Есть у теории Сармаста, равно как и у всех его коллег по поиску таинственной Атлантиды, и еще один противник, причем довольно мощный. Его зовут Аристотель. Великий ученик Платона считал, что Атлантида была фантазией Платона: тот просто выдумал идеальное государство и его судьбу с назидательной целью – вот, мол, как может разрушиться даже самое процветающее общество, если в нем воцарится жадность, вражда и разврат. Не без некоторого сарказма Аристотель писал: «Тот, кто Атлантиду выдумал, тот и отправил ее на морское дно».
Туризм
Помните, в начале этой книги я рассказала, как удивился мой московский приятель, узнав, что я еду на Кипр не отдыхать, а работать? Потому что при слове «Кипр» в воображении возникают море, пляж, туристы. И это правильно. Пусть сегодня Республика Кипр – индустриальное европейское государство. Пусть в ней хорошо развиты современные телекоммуникации. Пусть и сейчас на острове процветают традиционные занятия – виноделие, разведение фруктов и овощей. И все‑таки главная индустрия Кипра в наши дни – индустрия туризма.
На воде
Если верить в идею реинкарнации, то я в своей прошлой жизни, очевидно, была рыбой. Причем не речной, а только морской. Во всяком случае, когда я погружаюсь в соленую воду моря, я чувствую, будто наконец‑то попала в свою стихию: у меня проходят все хвори и недомогания. И когда выхожу на берег, испытываю ощущения явного омоложения: бодрость, прилив сил и эйфорию.
Море в Ларнаке меня поначалу немного разочаровывает: очень уж оно мелкое у берега. Я долго брожу по этой мели, медленно погружаюсь в воду. И вдруг понимаю, что в этом предвкушении удовольствия есть своя прелесть. Не станете же вы бокал с любимым напитком осушать разом: сначала приступите к нему, отпивая мелкими глотками. Так и здесь: я постепенно окунаюсь в теплую, очень спокойную воду и – о, райское наслаждение! – радостно рассекаю ее ритмичными взмахами рук.
Не менее приятно так же медленно выходить из воды. Не сразу оказаться после ее прохлады на сухом жарком пляже, а приближаться к суше шаг за шагом, неохотно расставаясь с нежными объятьями моря.
Пляж в Ларнаке чудесен. Песок тонкий и ровный. По своей срединной части берег хорошо утоптан тысячами купальщиков. Так что я с удовольствием, не спеша иду вдоль него. То справа, то слева меня обгоняют резвые бегуны – молодые и быстрые, или наоборот неторопливые пенсионеры, предпочитающие бег трусцой.
Вдоль всего пляжа аккуратно поставлены в несколько рядов удобные лежаки с мягкими матрасами. Над ними яркие тенты – синие, зеленые, красные, но чаще почему‑то желтые разных оттенков. Они, в зависимости от цвета, принадлежат разным хозяевам, так называемым «bed owners», то есть владельцам лежаков. По традиции, у каждого посетителя на пляже есть свой «bed owner». Менять их считается дурным тоном.
Мой хозяин Стелиус, крепкий мужчина с роскошными усами и неторопливой повадкой, охотно рассказывает о себе, своей семье, детях. Рядом с ним часто, особенно по выходным, появляется младший из его четырех сыновей, школьник. Он помогает отцу расставлять лежаки, собирать мусор. А мы со Стелиусом в это время ведем неторопливую беседу. Впрочем, я не исключение. Потом он подойдет к бледнолицей шведской паре, спросит о самочувствии, предупредит, чтобы не сожгли кожу на жгучем солнце. У мамы с коляской поинтересуется, не перегрелся ли ребенок. Это тоже традиция: «bed owner» вступает со своими клиентами в неформальные, почти дружеские отношения. Вот почему неэтично менять владельца лежаков: будто совершаешь предательство.
Стелиус приносит мне пакетик апельсинового сока, с тем же вкусным приветом он подходит к каждому своему клиенту. И в довершение он ставит около моего лежака тазик с водой. В первый раз я удивилась этому сервису: никогда не приходилось мне встречать такой услуги на пляже. Восторг мой, увы, быстро прошел, когда я узнала, почему посетителям пляжа необходимо мыть ноги. Песок у побережья темного цвета, к тому же он слегка липнет к пяткам, так что, не отмыв его, домой чистым не вернешься. Но это на западном побережье. Если же вы хотите, чтобы песок был светлым, почти белым, тогда вам – на восток. Там, кстати, есть и глубоководные места, и уединенные бухты, и скальные рифы для подводного плавания.
На пляжах Кипра идет бурная жизнь. Из аквапарка доносится восторженный визг ребятни. То и дело воздух оглашается возгласами молодых игроков с волейбольной площадки. По воде проносятся любители водных лыж. А вот прошли аквалангисты в своих инопланетных костюмах. Я поспешаю за ними.
В центре «Викинг дайверс» царит возбуждение. Одни ждут своей очереди на погружение, другие только что наоборот «выгрузились». Я подхожу к симпатичному, интеллигентного вида юноше, спрашиваю:
– На сколько метров уходили?
– На двадцать.
– Не страшно? – я содрогаюсь от одного только воображения этой картины.
– Теперь не страшно. А сначала, конечно, побаивался. Но я ведь прошел несколько программ. Сначала – «Дискавер дайвинг» («Открой для себя дайвинг»). Начинал‑то я с норкелинга (трубки для ныряния). Потом стал уходить под воду с аквалангом. Следующая программа – «Оупен уотер» («Открытая вода») дала мне возможность достичь глубины 15 метров. А теперь я уже окончил программу «Эдванс дайвер» («Продвинутый дайвер») и ухожу уже на 30 метров.
– Нравится?
– О, это такой кайф!..
Нас окружают другие дайверы, делятся впечатлениями.
– Это как будто ты находишься в невесомости. Трехмерное пространство. Представьте себе, на суше мы же можем двигаться только вперед‑назад и влево‑вправо, правда? А здесь можно и вверх‑вниз.
– Там такая чистейшая вода – весь подводный мир виден до мельчайших деталей.
– А какие там рэки…
Рэки – затонувшие суда, которые любят осматривать аквалангисты. У гавани Ларнака это знаменитая «Зенобия» – шведский грузовой паром, который затонул в 1980 году. Он, между прочим, входит в список десяти самых интересных подводных объектов. Чтобы его как следует рассмотреть, дайверы обычно погружаются несколько раз и на разную глубину – от 16 до 43 метров. Там они разглядывают грузовые машины, которые перевозил корабль: их около сотни, и они так и остались прикованными цепями к палубе.
Другой предмет дайверского интереса – вертолет британской армии. Он затонул двадцать лет назад и лежит на 15‑метровой глубине, аквалангисты ныряют к нему с лодки.
А в 30 метрах от поверхности моря пребывает «старичок» – британский корабль, который затонул в 1947 году. Лежит он вверх дном, но через люки можно проникнуть в самое его сердце.
Наш разговор с дайверами продолжается.
– Самое экзотическое – это пещера, – говорит один.
– А самое романтичное – рифы, – добавляет другой. Полоса рифов идет вдоль береговой линии Ларнаки, но я ее не вижу: она тянется на глубине 7‑13 метров. Здесь хорошо наблюдать рыб и осьминогов. А на рифе «Гнездо кальмаров» можно разглядеть этих ночных обитателей, которых днем в море не увидишь.
Любителей таинственного манят пещеры. Для новичков – небольшие «кейвс», глубиной до 12 метров: загадочные тоннели, скальные выступы. Для приверженцев экстрима – залив Чапел. Погружение там идет со скалы, а глубина может быть до 40 метров.
Очень популярны «Пещеры циклопа». Живописные сталактиты так и напрашиваются на фотосъемку. Кстати, фотографировать под водой не так просто; этому тоже учат в дайвинг‑центре. Так же как ночному дайвингу, езде на подводном мотоцикле и много чему еще.
На суше
Напомню, что киприоты не очень любят море, зато обожают лес. Солнце, которое исправно светит 340 дней в году, скоро надоедает, от него хочется спрятаться в тень. То есть в лес. Самое популярное место отдыха – горный хребет Троодос. Туда можно поехать на машине. Однако настоящий турист если и воспользуется автомобилем, своим или взятым напрокат (обычно турист – иностранец), то только для того, чтобы доехать до площадок, откуда начинаются пешеходные тропы, заботливо проложенные Кипрской организацией по туризму и Департаментом леса.
Пешком
Пешеходных маршрутов в Троодосе много. Однако наиболее популярны четыре: «Атланта», «Артемида», «Каледония» и «Персефона». Все они начинаются у подножия горы Олимп. Тропа «Атланта» проходит на высоте 1700 метров над уровнем моря. Она проложит вам путь через густые заросли черной сосны и финикийского можжевельника. Там вы увидите дерево, кипрский кедр, которое здесь стоит уже восемь веков. Поход займет часов пять, впрочем, темп ходьбы вы, конечно, можете выбрать любой. Рассчитывайте только, что протяженность маршрута составит 12 километров.
Тропа «Артемида» поведет тоже через сосновый лес. Здесь можно встретить развалины венецианских крепостей. Маршрут предполагает менее выносливых туристов: семь километров неторопливым шагом можно пройти за два часа. Ну а для новичков подойдет тропа «Каледония» – через ручей и платановую рощу. На этой тропе можно полюбоваться водопадом Каледония: больше на Кипре водопадов нет.
Самые красивые пейзажи – на маршруте «Персефона», так звали богиню весны. Его длина всего три километра.
Кроме этих известных, в горах Троодоса есть еще десятки дорог, троп и тропинок. Любители природы открывают для себя чудесный мир. Например, здесь можно увидеть, как появился на свет этот остров: его образовало подводное вулканическое извержение, которое выбросило огромную массу лавы. Это произошло 90 миллионов лет назад.
На нижних склонах хребта растут виноградники, финикийский можжевельник, чуть выше – нежно‑розовая скальная роза и дикая лаванда. Наверху, как я уже сказала, ярко‑зеленые сосны и высокие кедры.
В древние времена Кипр был покрыт непроходимыми лесами. Сейчас они сохранились практически только на склонах гор. Несколько видов сосен и дубов встречаются только здесь. Так же как и редкое земляничное дерево. Всего же на Кипре насчитывается 127 видов так называемых растительных эндемиков: их нельзя встретить больше нигде.
Животный мир острова не так богат редкими видами. Один из них, правда, уникален. Это кипрский муфлон, горный баран, гордое и грациозное создание. Вживую мне его увидеть не удалось, только в документальном кино.
Но и киприоты его видят редко: он скрывается высоко в горах, очевидно, гордясь своей неповторимостью и одновременно оберегая ее. Правда, увидеть эту породу все‑таки можно, хотя и в неволе. Я имею в виду ферму Пано Платрес, тоже в горах, где этого эндемика специально разводят, чтобы не дать ему исчезнуть окончательно.
Прежде чем закончить разговор о Троодосе, добавлю, что этот горный хребет, известный еще в древности своими богатыми рудниками, позже стал знаменит как крупный центр византийского искусства. Это легко понять, если представить себе, что церкви и монастыри, во избежание набегов, строились высоко в горах. Девять византийских храмов Троодоса включены в список сокровищ мирового наследия; они находятся под защитой ЮНЕСКО. Естественно, туристские маршруты не минуют эти памятники старины.
Я начала с пешеходного туризма в Троодосе просто потому, что он здесь, в горах, широко распространен. Но это не значит, что пеших троп на Кипре больше нигде нет. Около 50 маршрутов проложено по всему острову, от мыса Кейп Греко на востоке до полуострова Акамас на западе. Направления их продуманы таким образом, чтобы показать все природное и культурное богатство страны. Например, Соленое озеро.
Помните, я рассказывала легенду о том, как этот водоем образовался? О жадном хозяине виноградника и святом Лазаре? Эта легенда устойчиво передается из уст в уста, правда, чаще виноградником владеет не хозяин, а хозяйка.
Так вот именно это мелководное озеро выбрали себе временным пристанищем птицы, перелетающие на зимовье. Здесь можно увидеть цапель, лебедей, уток. Но главная достопримечательность озера – фламинго.
Вид этого пернатого сборища чрезвычайно живописен. Их оперенье имеет красный цвет всех оттенков – от розового до алого. Только клюв да иногда концы крыльев черные.
Поскольку Кипр – земля преданий и мифов, по поводу птиц фламинго тоже существует легенда. Будто бы водяные змеи, увидев красивых птенцов фламинго, позавидовали и решили их отобрать. Они начали кусать взрослых птиц, их родителей, за ноги. Те в испуге стали тянуться вверх, вытягивая лапы. Так к их красоте прибавились еще и длинные ноги.
Есть и другая легенда про фламинго, правда, в ней не все выдумка. Говорят, что эта птица кормит птенцов собственной кровью; отсюда, мол, такой красивый, пурпурный окрас. А все дело в том, что родители (не только мать, но и отец) кормят птенцов из железы, расположенной чуть выше желудка. Почти четверть этой пищи составляет кровь, она и дает оперению красноватый оттенок.
Особенно хороши фламинго в полете: ноги, туловище, шея вытянуты в одну прямую стрелу, а вся стая похожа на гирлянду разноцветных огней.
Невозможно рассказать обо всех пешеходных тропах острова. Остановлюсь еще только на одной, поскольку она связана с уже знакомым читателю именем. И по этой книжке и, конечно же, до нее. Итак, великолепная Афродита, богиня любви, красоты, брака. и вообще всего прекрасного.
По преданию, богиня появилась на берегу моря, у священного места Петра ту Ромиу, недалеко от поселения Куклия. Отсюда на юго‑западном побережье Кипра начинается пешеходный маршрут, который так и называется: «По следам Афродиты». Здесь туристам представляется несколько возможностей осуществить свои желания.
Если хочешь овладеть любовной силой, попробуй отыскать на берегу амулет – камень, на котором есть линии, пересекающиеся в форме креста. Если девушка хочет выйти замуж, пусть трижды проплывет вокруг большого камня в море. И лучше в полнолуние: тогда скорая встреча с суженым неизбежна. Если же, положим, вы человек уже немолодой, но хотели бы вернуться в молодость, просто пройдите по жесткой гальке и окунитесь в воду – а она в этом месте довольно холодная, – и вы обязательно помолодеете.
На месте появления Афродиты растет «куст желаний». К нему туристы привязывают какие‑нибудь памятные предметы – монету, ленточку, игрушку, и тогда, конечно же, исполнение желаний обеспечено.
Из Петра ту Ромиу туристический путь ведет в поселок Куклия, где когда‑то находился храм Афродиты. Вообще‑то святилищ в честь богини построено несколько. Но этот храм, в Куклии, прославился больше других. Здесь проходили «Афродисии» – языческие праздники с тысячами гостей. Богине приносили огонь, благовония и цветы. Можно еще было сделать подношение деньгами, а взамен получить немного соли и фигурку в виде фаллоса. Воскурение ароматных благовоний происходило здесь до укрепления христианства. А в конце IV века все эти языческие сборища были запрещены.
Туристы, а особенно туристки, с большим нетерпением идут затем к следующему пункту маршрута – купальне Афродиты, у подножия скалы над морем. Еще совсем недавно в этот небольшой грот окунались девушки в надежде выплыть обратно сказочными красавицами. Увы, сегодня купание в гроте запрещено.
И, наконец, последний маршрут протяженностью восемь километров – к Фонтану любви. Это небольшой источник; достаточно выпить из него глоток воды, и страстная любовь будет ждать вас за углом.
На велосипеде
Я уделила так много внимания пешим походам, потому что с их помощью можно познакомиться со страной, не сильно привязываясь к определенным маршрутам. Про велотуризм этого не скажешь.
Байк‑треки проложены именно для того, чтобы от них не отклонялись. На Кипре дорожки с надписью прямо на земле «Bike only» («Только для велосипеда») можно встретить в самых разных местах. Они бегут вдоль улиц в крупных городах (Айя‑Напа, Протарис, Лимассол и Пафос). Они проложены в национальных парках – Педагогической академии (под Никосией), Каво Греко (юго‑восточная часть острова), Полемидия (у Лимассола), в районе Корал Бэй (под Пафосом). И, конечно, в горах Троодоса. Здесь они иногда идут параллельно пешим тропам. Но часто и самостоятельно, предлагая байкерам самые замысловатые препятствия – крутые подъемы или овраги.
Кипрская федерация велоспорта входит в Международный союз велосипедистов. Именно под руководством этой организации здесь проходила «Гонка под солнцем» – соревнования по пересеченной местности. Участники состязались на треках в деревне Гермасойа, недалеко от Лимассола. Велосипедистов Европы привлекают также соревнования на «Солнечный кубок», которые проходят тут в марте – апреле.
Вообще неподходящего времени для велотуристов на Кипре нет: жарче или холодней погода означает только, что нужно одеться полегче или потеплее. Сильные ветры редки, можно, не особо напрягаясь, катиться хоть через всю страну.
Но это если речь идет о классическом велотуризме. Однако о ровном и спокойном катании надо забыть, если разговор пойдет о маунтбайке (или маунтинбайке). Так называется и сам спорт – спуск с гор, и велосипед, на котором идет это катание.
Риск, стресс, предельное напряжение – все это маунтбайк. Адреналин! Здесь, в Троодосе, велосипедистов ждет преодоление искусственных препятствий, скоростная езда по пересеченной местности. А также прыжки с трамплинов, скоростной спуск. А также соревнования нескольких гонщиков, которые спускаются одновременно и состязаются в скорости. При этом хорошо заметна разница темпераментов: кто‑то аккуратно перекатывается через трамплин, а кто‑то большую часть спуска проводит в полете над землей.
На поле
Я имею в виду не сельскохозяйственные угодья, а поле для игры в гольф. Спорт этот традиционно считался развлечением аристократов. Причем в основном англичан. Англичане же и привезли его сюда, на Кипр.
Первый гольф‑клуб был основан в 1994 году к юго‑западу от Пафоса, недалеко от монастыря Ставростис Минтас. Этот клуб называется «Тсада», он расположен на высоте 550 метров над уровнем моря. В самый жаркий день здесь ощущается прохлада от морского бриза.
Через два года, тоже недалеко от Пафоса, но уже восточней, открылся второй клуб «Секретная долина». Название это легко расшифровать, если, стоя на самом поле, оглянуться вокруг. Оно скрыто за плотным окружением горных склонов. Вот уж и впрямь «секретная» долина. Красота природы при этом бережно охраняется. «Мы очень аккуратно используем химикаты, чтобы не навредить сортам мяты и других трав, которые здесь растут», – рассказывает менеджер клуба. Зеленые лужайки с лунками окружены кустами цветов, они источают сильнейший аромат.
Появлению этого поля предшествовали бурные дебаты. В печати обсуждалась проблема воды. Ее и так‑то не очень много на острове, а площадки для гольфа в жару требуют постоянного орошения. Однако проблема была решена. Здесь построили дамбу: с ее помощью, в течение зимы, когда идут дожди, в реках сберегают воду. Когда же наступает жаркое лето, эту воду пускают на гольф‑поле.
Сегодня на ухоженной площадке длиной шесть километров могут одновременно играть до 15 человек. Ежегодно тут проходит около 35 тысяч раундов.
Самый молодой и самый современный гольф‑клуб – «Холмы Афродиты». Он построен недавно, около того самого Петра ту Ромиу, о котором я уже рассказывала, легендарного места рождения Афродиты. Известный архитектор гольф‑полей Кэбэл Робинсон приехал сюда впервые двадцать пять лет назад и был изумлен: «Я взглянул на этот участок земли, густо усаженный оливковыми деревьями, и понял, что тут можно построить одно из лучших полей Европы».
Правда, было одно препятствие: поле разделял на две части глубокий каньон. Но Робинсон преодолел эту проблему. Обе половины он соединил дорожками для гольф‑каров (маленьких электромобилей для передвижения по полю), а в самом каньоне разместил лунку. Пять лет мастер работал над каждым изгибом «Холмов Афродиты». Теперь он убежден: «Это поле – лучшее из всего, что я создал за тридцать пять лет своей профессиональной жизни».
Я подхожу к гольф‑клубу, любуюсь оливковыми деревьями, идеально подстриженным ковром бермудской травы. Слева от меня проходит группа мужчин в белых спортивных костюмах. В руках у них клюшки. По акценту я слышу, что это англичане. Так и есть. Один из них приветственно машет мне рукой, представляется: Эдвард Мак‑Кейси, подданный Великобритании. Он спрашивает, не гольфистка ли я. Узнав, что никакого отношения к этому спорту не имею, но хочу о нем написать, охотно предлагает помощь.
Сначала из того, что он говорит, я не понимаю почти ничего: сплошной гольф‑сленг. «Грины», «питч», «фервей», «бёрди», «дог лег» – может, вам эти слова что‑нибудь и говорят, мне – нет. Я прошу у своего спутника пощады. Он извиняется:
– Ох, простите, здесь ведь в основном все гольфисты, для них эти слова привычны. Вы знаете, на этом поле нельзя соскучиться, – продолжает господин Мак‑Кейси. – Здесь с трогательной заботой сохраняют естественный ландшафт. Вот видите, тут росли деревья, сейчас на этом месте их нет.
– Ничего себе охрана природы! – удивляюсь я.
– Да, охрана. Потому что деревья не погибли, они продолжают жить. Просто их аккуратно вырыли и перенесли в другое место. И они там по‑прежнему цветут и приносят плоды. Вам уже рассказывали о седьмой лунке? Она расположена в каньоне, прохождение этой лунки превращается в настоящее приключение.
А вот это восьмая лунка. Посмотрите, какой великолепный вид открывается с этой площадки. Лунка номер шестнадцать – самая труднодостижимая: ее пробить может только очень подготовленный игрок. Я сказал, что это поле не приедается. Потому что архитектор искусно создал тут комбинацию препятствий – в виде высокой травы или воды. Видите, поля располагаются ярусами. Здесь есть и тренировочный участок, и учебные лунки: на них новички играют на короткие дистанции.
– Значит, сюда приезжают не только мастера?
– Нет, здесь много начинающих. Три профессиональных тренера из Англии постоянно ведут занятия с группами. Они могут давать и индивидуальные уроки.
– Вы часто сюда приезжаете?
– Мы с семьями живем здесь, в гостинице «Интеркон‑тиненталь». Там есть и теннис, и фитнес‑центр. Это удобно. Но многие приезжают и с других курортов Кипра.
– Тоже англичане?
– Да, англичан много. Но сегодня вы увидите здесь и французов, и немцев, и шведов. В последние годы все больше русских.
– Киприоты не очень любят гольф?
– Традиционно, конечно, не очень. Здесь национальные виды спорта – футбол, катание на яхтах, рыбалка.
Но местные жители постепенно тоже привыкают к новому виду отдыха.
– Он, наверное, считается престижным?
– Да, наверное, это так. С этого обычно начинаются занятия. Какой‑нибудь успешный менеджер или удачливый бизнесмен‑киприот приезжает посмотреть, чем занимаются в свободное время его партнеры. Просит дать клюшку, попробовать. А потом втягивается. Обратно пути уже нет, – смеется мой новый знакомый.
На снегу
Из всех видов спортивного туризма на Кипре самый экзотичный, конечно, лыжный. В его существование трудно поверить, если опять‑таки вспомнить про 340 солнечных дней в году и про температуру на острове, которая летом доходит до сорока градусов. И все‑таки снег здесь есть. Не каждый день, разумеется, и не везде. А лишь с середины декабря, и только в горах Троодоса. В это время здесь случаются даже снежные бури. Снег – ослепительно белый, особенно на северных склонах. Он окутывает землю плотным покровом. Его толщина может достигать полутора метров. И лежит он три‑четыре месяца. Но лучший сезон для лыж все‑таки февраль – март, в апреле уже начинается таяние.
Замечу, что в самый разгар лыжного сезона в горах на побережье может стоять пляжная температура. А вода в море всего на три‑четыре градуса холоднее летней. Так что после лыжного похода в теплом обмундировании можно спуститься вниз, переодеться в шорты, а если вы человек закаленный, то и в плавки.
На горнолыжном курорте Троодоса двенадцать трасс. Они идут по четырем склонам: две на северной части горы Олимп и две в Солнечной долине. Те, кто только встал на лыжи, могут попробовать себя на этих склонах.
Если у вас уже есть некоторый опыт, отправляйтесь на склон Гермес. Если же вы ас в горнолыжном спорте, ваше место на склоне Зевса.
Сюда часто приезжают большими компаниями, с друзьями и целыми семьями. Лыжи, палки, вообще весь инвентарь можно взять напрокат в Кипрском лыжном клубе. Можно также получить урок у опытного инструктора. Как правило, для начала достаточно позаниматься три‑четыре часа.
Зимний Троодос – это очень красивая панорама: красноватые под солнцем горы и поразительно чистый воздух, от которого кружится голова. И еще – красивый бронзовый загар. Зима зимой, но солнце‑то светит…
В деревне
Еще один вид туризма, который предлагает Кипр, нельзя назвать экзотичным, он просто не совсем обычен. И даже несколько нелогичен. В самом деле, если вы уж едете на Кипр, то посел итесь, наверное, на берегу моря, в комфортабельном отеле. Если хотите, вроде меня, понаблюдать за жизнью современных киприотов, вы снимете номер в городской гостинице. Но ни там, ни там вы не увидите истинно сельской жизни, традиционного быта киприотов – еще недавно преимущественно крестьян. В конце концов, пляж можно найти в любой приморской стране. И все они будут похожи друг на друга. А вот национальные черты, присущие именно этому маленькому острову, – такое вы увидите только в чисто киприотской деревне, далеко в горах и, конечно, вдали от шумных курортов.
Любителей такого «агротуризма» сегодня все больше. Вот почему компания «Кипрская деревня» энергично реставрирует сельские дома. Она сохраняет их национальное своеобразие, но в то же время оснащает современными удобствами – канализацией, ванной, телефоном.
Агротуризм динамично развивается и пользуется большой популярностью. Признаюсь, сама я в таком деревенском доме не жила, но от других отдыхавших слышала об этом виде досуга много хороших отзывов. А также читала восторженные впечатления в интернет‑блогах. Один из них мне показался наиболее выразительным и колоритным. Он не был подписан ни именем автора, ни даже его ником. Тем не менее я хотела бы его процитировать:
«Летнее утро входит в комнату через маленькое окошко, скользит по стене солнечным пятном, освещая вышитые красные узоры салфетки на старинном комоде. Пахнет мандариновым деревом и немного землей, которая просыпается под лучами теплого солнца. Слышен негромкий звук молока, которое наливает хозяйка в кружку: значит, она уже подоила козу и отпустила пастись на усыпанный цветами луг.
Резкий звук разрывает легкую ткань раннего утра. Это две рыжие кошки устроили свару из‑за куска мяса, его бросила хозяйка. Дрема прошла – пора вставать и начинать день в деревне, кипрской деревне.
Деревня эта похожа на картину талантливого художника, любовно написавшего все детали этого пасторального рая».
Дальше автор описывает, как он уходит на прогулку в горы, бродит по лесу, катается на велосипеде.
«К обеду нужно вернуться в свою деревушку. Ведь хозяин деревенской таверны разложил на блюдах сочащиеся соком куски баранины, овощную икру, домашний сыр. Уже готов прикрытый полотенцем, дышащий теплом хлеб. А вино, напротив, еще ждет своего часа в холодном подполе в огромной стеклянной пузатой бутыли. Или в бочке темного дерева».
Чем еще можно заняться в деревне? Можно, например, доехать до соседнего села, попробовать его особенное вино. «Берешь ослика и верхом на нем едешь к соседям. Ослик сам, без понуканий, привозит обратно, в свою деревню. Дегустация же будет обильной, а иначе в деревне невозможно, здесь все щедро – и застолье, и чистый воздух, и фрукты, и радушие селян…»
В деревенском кипрском доме множество и других впечатлений. Интересно следить за ловкими руками хозяйки, ткущей бесконечное полотно или вышивающей полотенце. Вышитые дорожки покрывают здесь все поверхности. В старые времена ими накрывали преимущественно сундуки с приданым. Считалось, чем красивее вышивка, тем богаче будет жених. Можно понаблюдать, как умелец переплетает прутья, чтобы получилась тарелочка для фруктов или хлебница.
«Только в деревне можно увидеть уникальные цветы Кипра: луговой шафран с розовато‑белыми цветами и кроваво‑красный тюльпан. Очень красивы гвоздики, орхидеи.
Если же пойти на прогулку по горам, можно увидеть дикую овцу агрино с мощными рогами. Она, так же как и ее родственник муфлон, любит застывать на вершинах скал и при малейшей опасности исчезать со скоростью молнии.
Вот юркнула зеленой искрой ящерица и застыла на камне, слившись со мхом в его трещинах.»
Это впечатления только одного агротуриста. Другие рассказывают о том, как из своего деревенского домика они ездили на местные фермы: наблюдали, как готовится кипрский сыр халуми или оливковое масло. Третьи вместе с местными рыбаками ходили на рыбалку.
Агротуристов можно видеть и на цитрусовых, и на виноградных плантациях – помогают сельчанам собирать урожай.
Многим нравится и такое деревенское занятие, как езда верхом. В конюшне деревни Калавасас держат даже специальных инструкторов, которые обучают этому искусству.
Агротуристов можно понять: есть своя прелесть в этом уединении вдали от цивилизации и шума модных курортов.
В бассейне
То, о чем я собираюсь сейчас рассказать, вовсе не спорт – не плавание, не ныряние, не аквааэробика. И вообще не активный отдых. Это так называемый «медицинский туризм», и приглашают его участников не просто в бассейн, а в SPA – на талассотерапию, лечение морской водой.
Бассейн изогнут неправильно‑изысканным контуром. Его воду веселым одеялом покрывают плавающие лепестки ярких цветов. Посреди всей этой красоты лежит, опираясь на надувной матрас, молодая дама. Я дожидаюсь, пока она выходит на бортик, принимает душ, надевает бежевый махровый халат и садится в кресло. Обивка кресла в комнате отдыха сделана из той же бежевой материи, что и халат, а полотенца тоже махровые, но уже светло‑шоколадного цвета. Все тона хорошо подобраны и явно располагают к спокойствию и расслабленности.
Так же как изящные светильники, неярко освещающие комнату.
Я спрашиваю разрешения побеседовать.
– Если не секрет, от какого недуга вы здесь лечитесь? На мой вопрос она неожиданно отвечает тоже вопросом:
– Вот вы скажите, на вас кризис как‑нибудь повлиял? Вы чувствуете тревогу?
– Вас уволили? – догадываюсь я.
– Нет, пока нет. Но с тех пор, как меня сделали старшим менеджером компании, а это очень крупная компания, я не нахожу себе места. На моем настольном календаре записаны десятки дел, и я беспокоюсь, что не успею все их переделать. Я нервничаю от взглядов сослуживцев, достаточно ли они дружелюбны? Тревожусь, когда меня вызывает главный. А когда он долго не вызывает, тоже тревожусь. И все это усилилось с кризисом. Теперь мне все время кажется