В 2006 - 2007 гг. были переизданы «Белорусы» Евфимия Федоровича Карского (1860 - 1931). Знакомство с этим трудом, справедливо относящимся к «золотому фонду» белорусоведения, показывает, какой большой вклад сделал Е. Карский в белорусскую этнографию. Его взгляды на белорусский народ, его язык и культуру отличаются всесторонностью, объективностью и последовательностью.
Ученый много сделал для белорусской этнографии: сам участвовал в собирании материалов, как филолог писал рецензии на сборники фольклора, общался с собирателями и исследователями народной словесности П.В. Шейном, М.Я. Никифоровским, Е.Р. Романовым, П.В. Владимировым и др.
Специализируясь в славянской филологии, он знал классические языки, владел польским, немецким, обращался к литовскому, латышскому и другим языкам. Широкой известностью пользовались его учебники по русскому языку и церковнославянской грамматике, однако звание академика ему было присвоено, в первую очередь, за исследования по белорусскому языку.
Исследования Е. Карского имеют важное историческое значение потому, что в них по языковому признаку описывается территория проживания белорусов в начале XX века, фиксируется их положение на определенном историческом этапе накануне больших социальных потрясений. Здесь есть та особенность, что к белорусам исследователь относит только тех, кто говорит на белорусском языке. Те, кто проживает в смешанных областях, хоть по происхождению и белорус, но на своем языке не говорит, к белорусам им не причисляется.Таким образом, описание дается по фактическому признаку.
Белорусская речь достаточно отличается от литовской, чтобы без труда провести языковую границу на севере. От поляков на западе белорусов отличает отсутствие носовых гласных звуков, полноголосие, нет шипящего rz после согласного (польск. brzeg - берег), «ж» вместо dz (miedza-межа) и «ч» вместо c (noc-ночь). На юге граница с малорусами определяется по произношению «е», «и» - у белорусов оно мягкое (бел.: ведзешь, мілы - малор.: вядэш, мылы), также у них мягкие «дз» и «ц», твердое «р». На востоке белорусы отличаются от великорусов мягким «дз» и «ц» на месте мягких «д» и «т» (дзеці - дети), «ў» (быў, прасіў), удвоение «л» перед j (Ілля) и другими фонетическими признаками. Сюда же добавляются различия этнографические: белорусский тип одежды, своя поэзия, мировоззренческие особенности.
|
|
На этнографической карте, составленной Е. Карским, северная граница белорусских говоров простиралась за Себеж и Невель, на западе - за Вильню, Гродно и Белосток, на юге - за Пружаны, Мозырь, Городню и на востоке - до Брянска, Дорогобужа и Ржева. Можно заметить, что на юге этнографическая граница Е. Карского проходит севернее современной государственной границы, не включены Брест, Пинск, а на востоке и северо-востоке она простирается значительно дальше вглубь России.
Ученый отмечает, что на границе с поляками белорусы именовали себя «русь». Литовцы и латыши именуют белорусов «гудами». Украинцы называли белорусов «литвинами». На востоке великорусы говорили «полехи». Белорусских переселенцев по экономическим причинам называли «горюны» (ради горя и нужды) и «дольники». В северной части былой Витебской губернии белорусов называли «гецыками» за приставное «г» («гето» - это) и «ц» вместо «ч». Известно было там же название «цвякунов».
|
|
Сами белорусы до начала XX века не называли себя «белорусами». «Простой народ в Белоруссии не знает этого названия, - пишет ученый, - на вопрос: кто ты? простолюдин отвечает: «русский», а если он католик, то называет себя либо «католиком», либо «поляком»; иногда свою родину назовет Литвой, а то и просто скажет, что он «тутэйшый» - здешний, конечно, противополагая себя лицу, говорящему по-великорусски, как пришлому в западном крае».
В своем этнографическом описании приводит Е. Карский также важные статистические данные. Он подсчитал количество белорусов, за исключением выселившихся за пределы своей родины в Сибирь. На 1903 г. получилось около 8,5 млн. человек. Большинство из них - православные. В городах и больших местечках до ¾ жителей - евреи. Согласно данным из «Виленского календаря» за 1903 г., приводимых Е. Карским, православных в 6 белорусских губерниях было свыше 5,6 млн., католиков - 3, 3 млн., иудеев - 1,6 млн., старообрядцев - 184 тыс., протестантов - 127 тыс.
Белорусский народ ученый называет «племенем», «народностью», а язык - «наречием». Например, говоря о литовском периоде западнорусской истории, Е. Карский пишет: «С этого времени кладется прочное начало той русской народности, которая до сих пор известна под именем белорусской. Сам язык ее, уже вполне сложившийся к этому времени в главных особенностях, может быть назван белорусским».
Как известно, одним из первых обратил внимание на особенности белорусской речи русский филолог К. Калайдович в 1822 г. в статье «О белорусском наречии». Е. Карский сознательно придерживался такой терминологии: «Белорусская речь есть одно из великорусских наречий, равносильное северновеликорусскому и южновеликорусскому», - говорил ученый в тезисах своего магистерского диспута.
|
|
Можно встретить утверждение, что Е. Карский следовал в данном случае какому-то официозу по цензурным соображениям, а на самом деле колебался в своих выводах о самостоятельности белорусского народа и его языка, либо боялся высказать их прямо. На это нужно сказать, что ученый был последователен до конца и даже в то время, когда ни о каких цензурных запретах на «белорусский язык» не могло быть и речи, а именно, в 1922 году, когда издавал свой последний том «Белорусов», считал правильным взгляд, что «белорусская народность» есть «разновидности русского племени» и неодобрительно отзывался об отказе от слова «наречие».
Такие ключевые для этнологии понятия как «этнос» и «этничность» для обозначения особой общности людей и их самоидентификации не встречаются у Е. Карского, что в целом было характерно для науки его времени, однако ученый употребляет термины «племя», «народность», «народ». Они не имеют у него четкого терминологического значения как в современной этнологии: племя - народность - нация. Например, Е. Карский нередко употребляет слова «племя» и «народность» как синонимы. Так в одном месте он пишет, что русские (восточнославянские) племена стали основой для отдельных народностей, в том числе и белорусской, а в другом месте именует великорусов, малорусов и белорусов тремя основными племенами русского народа.
В своем изложении белорусской народной словесности Е. Карский объясняет свойственные ей черты особым историческим путем общества, ее создававшего, и теми естественными условиями, в которых протекала народная жизнь. Ученый находит в белорусской культуре наследие прежних эпох, начиная с индоевропейской древности и времен славянского единства. Восточная ветвь славян обособилась, затем распалась на племена, которые впоследствии дали начало русским народностям. Такова общая концепция. Что касается белорусов, то они происходят от племен кривичей, радимичей и дреговичей.
Е. Карский усматривает ранние белорусские языковые особенности в XII - XIII веках. Начало белорусской народности ученый относит ко времени объединения всех западно-русских земель под властью литовских князей, т.е. к концу XIV века. Однако уже в XV в. стало сказываться влияние польских обычаев, которое усилилось во второй половине XVI века после заключения Люблинской унии. Брестская церковная уния 1596 г. способствовала распространению польского католичества и влиянию польской культуры на простой народ. Е. Карский насчитывает для этого периода только 65 слов, заимствованных из польского в народную речь, но последующие исследования белорусских ученых показали, что эта цифра явно уменьшена, польские заимствования того времени составляют более значительный лексический пласт.
Далее Е. Карский указывает на такие важные вехи истории белорусского народа как последний раздел Речи Посполитой 1795 года и упразднение Брестской унии на Полоцком соборе 1839 года, которые послужили усилению в белорусском крае русского элемента и ослаблению польского влияния. В частности, в разговорном языке были восстановлены церковнославянские элементы, утраченные во время польского владычества, а сама «белорусская народность и ее язык» на пороге XX века испытали правительственные меры «к окончательному сравнению ее с господствующим классом населения», т.е. были причислены к титульной нации.
Характеризуя народную поэзию, отражающую народный быт, ученый указывает на большое сходство, порой доходящее до тождества, у трех частей русского народа - великорусов, малорусов и белорусов. Хотя временами они и вели изолированную друг от друга жизнь, что наложило свой отпечаток на народные произведения, когда малорусы и белорусы, например, не знают великорусских старинных былин, но «сходство очень близкое, например, в обрядовой поэзии, сказках, заговорах и подобном».
Говоря о белорусских народных произведениях и обычаях, Е. Карский отмечает их особенности и делает свои пояснения. «Например, великорусское племя знает очень мало колядок, тогда как малорусы и отчасти белорусы очень богаты ими. Песен купальских почти нет у великорусов; не так поэтичны у них веснянки, как у малорусов и белорусов, но у последних нет старин (былин)».
В то же время, «у белорусов довольно бледно справляется масленица, нет в это время кулачных боев и не возят разукрашенных деревьев или людей, изображающих масленицу, как это бывает у великорусов». Весенняя обрядность также имеет у белорусов свои особенности. Название Пасхи «Великдень» было некогда повсеместным у русских славян, но постепенно было забыто в России. В продолжение Светлой седмицы в Белоруссии принято петь великодые или волочебные песни. Это - отличительная черта белорусов. Е Карсикий подчеркивает, что таких песен не было даже на Украине. Празднование Купалы и купальская обрядность распространены у малорусов и белорусов больше, чем у великорусов.
Представляют интерес с точки зрения этнографии составленные ученым описания бытовой обрядности и песен белорусов при родах, сватовстве, похоронах, представляющими много параллелей с соответствующими традициями великорусов и малорусов.
Нельзя не признать, что академик Е. Карский сделал очень многое для изучения языка, литературы и этнографии белорусского народа. Ясно и то, что он исходил в своей деятельности не из политических видов, а из целей изучить сами условия народной жизни, чтобы национальное возрождение совершалось не искусственным образом, а в соответствии с запросами и чаяниями самого белорусского народа.