Психологи установили, что основным свойством личности представителей коллективистских (высококонтекстных) культур является принятие противоречий или способность недуально (не противоречиво) мыслить[8]. Эта способность во многом определяет не только интуитивно-метафорический способ постижения мира, но и сам процесс общения. В американской психологии значительное место занимают теории, в основе которых лежит зародившаяся еще в древнегреческой философии идея соответствия. Так, занимаясь исследованием этой проблемы, Г. Триандис отмечает: «Мы на Западе полагаем, что если «истинно А, то Б истинным быть не может», но эта точка зрения имеет мало смысла в таких культурах, как индийская, где широко представлен философский монизм, согласно которому “всё едино” и “противоположность великой истины является великой истиной”»[9]. Если западный стиль мышления предполагает, как уже было отмечено выше, такую форму организации передаваемой информации, при которой она должна отвечать определенным требованиям (однозначности, непротиворечивости и т.д.), то восточный тип организации передаваемой информации не предполагает столь жесткого следования таким требованиям. Здесь возможно не обращать внимание на некоторые, сточки зрения нашей логики, несоответствия. При этом большое значение придается контексту, т.е. тому, с кем и при каких обстоятельствах происходит общение. Поэтому, когда представителей разных культур (высоко и низкоконтекстных) просили охарактеризовать знакомых им людей, то представители высококонтекстных культур чаще использовали описания, неразрывно связанные с обстоятельствами описания («разумный в общении с друзьями», «неразумный в общении с тещей»). В это же время, представители низкоконтекстных культур использовали при описании характеристики общего плана, не зависящие от контекста («человек находчивый», «человек умный»). Таким образом, идеи непротиворечивости, пригодные при анализе западного стиля мышления не способны отразить специфику восточного мышления.
|
|
Внимание к контексту сообщений проявляется как в богатстве коммуникативных выразительных средств в целом, так и языковых, в частности. Например, для выражения эмоций, в стремлении передать все возможные оттенки возникающих между людьми чувств и возможные колебания отношений меду ними, в японском языке, имеется намного больше терминов, чем в английском. Для обозначения улыбки, играющей важную роль в японской культуре, они имеют множество слов, представляющих разные типы улыбок (улыбка, за которой скрывается печаль, надменная неопределенная улыбка, «социальная улыбка», которая используется в общении для соблюдения благопристойности, профессиональная улыбка, довольная улыбка человека в возрасте и т.п.[10]).
Необходимо отметить, что чем больше в культуре прослеживается зависимость от контекста, тем больше в ней уделяется внимания невербальному поведению – мимике, жестам, контакту глаз, пространственно-временной организации общения. В такой культуре невербальное поведение оказывается порой более значимым, чем вербальное.
Современная японская культура является образцом высокой зависимости от контекста. О важности невербальных выразительных средств в ней говорит и тот факт, что в некоторых традициях Дзен, сыгравшем столь важную роль в формировании японской ментальности, полагают, что «если язык вообще греховен как продукт умственной и сознательной деятельности, то его надо использовать как прием против него самого».[11]
|
|
В Японии, где молчание не рассматривается как вакуум общения, «органом речи» может быть и взгляд. Взгляд для японца – это тоже средство общения. Кимура Сёдзабуро, проведший сравнительный анализ представителей европейской и японской культур, назвал японцев «людьми зрения», для которых контакт глаз – это реальный разговор, реальное общение. Он назвал его «реакцией чувств по взаимным взглядам». Встретив взгляд другого человека, японец, умеющий вести (или находящий возможным в данной ситуации вести) диалог на языке взглядов, хорошо понимает движение души своего собеседника и может на ходу перевести свое вербальное (речевое) поведение в невербальное (не речевое). Смысл такой беседы при этом не утрачивается. Вследствие того, что для японца глаза являются таким же средством передачи информации, каким для нас является голос, в Японии существует табуированный запрет на продолжительный прямой взгляд. Так тот же Кимура Сёдзабуро отмечая, что для японца «глаза говорят в такой же мере, как и язык», поэтому «необходимо следить за тем, «куда глядят глаза», и не следует обращать свой взор на других, куда попало»[12]. В Японии вообще не принято смотреть в глаза друг другу. Опустить лицо, потупить взор, отвести взгляд в сторону – характерная манера японского поведения в общении. Отведение взгляда в сторону представляет собой одну из существенных сторон контактного общения. Партнер по беседе, глазеющий на собеседника, воспринимается в Японии как лицо, по меньшей мере, не обладающее тактом. Важной составляющей добродетельного поведения является проявление «уважения». В силу того, что пристальный взгляд – признак неуважительного отношения, мужчины и женщины не смотрят в глаза друг другу; японский лектор смотрит обычно куда-то в бок; подчиненный, выслушивая начальника, опускает глаза и улыбается. Японцы, являясь «людьми зрения», проявляют свойственную им в целом деликатность и в визуальном общении. Так, при возможности, они в общественном транспорте либо сидят с закрытыми глазами, либо спят. Как пишет всё тот же Кимура Сёдзабуро «только человек усядется на место, как тут же срабатывает, так сказать, подсознательно, что не следует допускать, чтобы взгляд встретился со взглядом, и люди засыпают по условному рефлексу»[13]. Подобно нам, умолкающим в общественных местах, японцы, прикрывая глаза, закрывают свой орган общения. Беседуя между собой, они ищут какой-нибудь нейтральный объект, на котором и фиксируют свой взгляд. В японском доме икебана используется, в том числе и для этих целей. Прямой, пронизывающий продолжительный взгляд возможен только тогда, когда японец напускает на себя сердитый вид и принимает позу «устрашения». Подобная манера поведения, по мнению ряда исследователей, уходит своими корнями в глубокое прошлое Японии и связана с принятыми тогда нормами поведения самураев. Известная поговорка гласит: «Когда самурай выходит на улицу, он должен встретить семерых врагов». Самурай, выходя из своего дома, внимательно всматривался в проходящих людей, словно отыскивая в них этих врагов. Лицо его при этом делалось напряженным, а взгляд «устрашающим». Такая манера поведения связывается в сознании японцев с демонстрацией агрессии. При этом не имеет значения оборонительная она или наступательная. В любом случае – это некая маска «устрашения», за которой, по мнению некоторых японских же психологов, может скрываться в том числе и неуверенность, застенчивость.
|
|
Являясь «визуальной культурой», японская культура является одной из наименее «глазеющих».