Гномы и оружие
Полет на вертолете продолжался ровно двадцать пять минут, и Группа‑2 со своим снаряжением высадилась в общей части международного аэропорта. Их ждали два автофургона, и Чавез наблюдал за тем, как его парни грузили свое снаряжение в один из них для переезда к терминалу «Бритиш Эруэйз». Там находилось несколько полицейских, которые тоже ждали и следили за погрузкой автофургона в грузовой контейнер, который первым спустится на поле аэродрома после рейса, когда лайнер совершит посадку в Берне.
Но сначала им нужно дождаться получения приказа о начале операции. Чавез вытащил свой мобильный телефон, откинул крышку и нажал на кнопку быстрого набора номера один.
– Кларк, – произнес голос, после того как сработала система кодирования.
– Докладывает Динг, Джон. Еще не прибыл приказ из Уайтхолла?
– Все еще ждем, Доминго. Ожидаем его скорого прибытия. Кантон передал запрос наверх. Их министр юстиции сейчас рассматривает запрос кантона.
– Ну что ж, передай достойному джентльмену, что этот рейс вылетает через две‑ноль минуты, а следующий отправляется через девяносто минут, если только вы не хотите отправить нас на «Свисс Эр». Один из них вылетает через сорок минут, а другой – через час пятнадцать.
– Слышу тебя, Динг. Придется подождать.
Чавез выругался по‑испански. Он знал это. От него не требовалось, чтобы это ему нравилось.
– Понял тебя, Шесть. Группа‑2 ждет на площадке аэропорта в Гэтвике.
– Слышу вас, Группа‑2. «Радуга Шесть», конец связи.
Чавез закрыл крышку телефона и сунул его в нагрудный карман рубашки.
– О'кей, парни, – сказал он, обращаясь к стрелкам своей группы, стараясь перекричать визг реактивных двигателей, – мы подождем здесь приказ к вылету. – Солдаты кивнули. Им так же не терпелось приступить к операции, как и их боссу, но они тоже были бессильны повлиять на ее начало.
Британским солдатам приходилось бывать здесь раньше, и потому они восприняли необходимость ожидания лучше, чем американцы.
– Билл, свяжись с Уайтхоллом и передай, что у нас двадцать минут на то, чтобы группа могла вылететь первым рейсом. После этого придется ждать больше часа.
Тауни кивнул и подошел к телефону в углу, чтобы позвонить своему контакту в министерстве иностранных дел. Оттуда запрос поступил к британскому послу в Женеве, которому сказали, что SAS предлагает специальную помощь технического характера в осуществлении операции. Как ни странно, но министр иностранных дел Швейцарии знал о происходящем больше, чем звонящий ему посол. Несмотря на это, ответ поступил через пятнадцать минут: «Ja».
– Поступило одобрение операции, Джон, – доложил Тауни, к своему собственному изумлению.
– Понял. – Кларк поднял крышку своего телефона и нажал на кнопку быстрого набора аппарата босса Группы‑2.
– Чавез, – послышался голос на фоне оглушительного шума.
– Поступил приказ начать операцию, – сообщил Кларк. – Подтверди получение.
– Группа‑2 получила приказ к началу операции. Группа‑2 вылетает.
– Совершенно верно. Желаю удачи, Доминго.
– Спасибо, мистер К.
* * *
Чавез повернулся к своим людям и махнул рукой вверх и вниз жестом, означающим необходимость немедленных действий, известным армиям во всем мире. Солдаты тут же забрались в автофургон для поездки через поле аэродрома Гэтвика. Машина остановилась у ворот грузового транспорта. Там Чавез подозвал полицейского, и Эдди Прайс сообщил ему о необходимости немедленной погрузки специального контейнера на борт «Боинга‑757». Закончив с этим, автофургон проехал еще пятьдесят ярдов к трапу самолета в месте посадки пассажиров. Солдаты Группы‑2 выпрыгнули из машины и направились к трапу. На его вершине дверца была открыта еще одним полицейским констеблем, оттуда солдаты спокойно вошли внутрь лайнера и передали свои билеты стюардессе, которая указала им на кресла первого класса.
Последним на борт вошел Тим Нунэн, технический специалист группы. Он не выглядел худым и морщинистым волшебником, как можно было подумать о гении электронного царства. Нунэн играл защитником в Стэнфорде, перед тем как поступил в ФБР, и тренировался в стрельбе вместе с группой только для того, чтобы оставаться в хорошей физической форме. Ростом шесть футов и весом в двести фунтов, он выглядел массивнее большинства стрелков Динга, но – и он признавал это первым – не был таким крутым. Несмотря на это, он был неплохим стрелком из пистолета и автомата «МР‑10» и учился говорить на специальном языке стрелков. Доктор Беллоу устроился в кресле у иллюминатора с книгой, которую он достал из своей сумки. Это был том по социопатии, написанный профессором из Гарварда, у которого доктор учился несколько лет назад. Остальные члены группы просто откинулись на спинки кресел и просматривали журналы, находившиеся в самолете. Чавез оглянулся вокруг и увидел, что его группа совсем не выглядит напряженной, был одновременно изумлен этим обстоятельством и немного пристыжен тем, что сам он чувствовал себя таким взволнованным. Капитан лайнера произнес обычные объявления, «Боинг» откатился от ворот и направился на взлетную полосу. Еще через пять минут лайнер оторвался от земли, и Группа‑2 была на пути к своей первой операции.
* * *
– Они в воздухе, – доложил Тауни. – Ожидается, что это будет плавный перелет и прибытие к месту назначения точно по расписанию через... час пятнадцать минут.
– Отлично, – отозвался Кларк. Телевизионные передачи втянулись в обычное русло.
Обе швейцарские станции вели непрерывную трансляцию вместе с рассуждениями репортеров, находящихся на месте происходящего. Они были такими же полезными, как шоу перед началом игры в американский футбол, хотя полицейские разговаривали теперь с репортерами. Нет, они не знают, кто находится внутри банка. Да, они говорили с бандитами. Да, переговоры идут своим чередом. Нет, больше ничего они не могут сказать. Да, они будут держать прессу в курсе происходящего.
Вешают им лапшу на уши, подумал Джон. Аналогичная информация передавалась компанией «Sky News», и скоро CNN и «Fox» передадут короткие сообщения о захвате банка, включая, разумеется, историю о том, как вытащили на тротуар первую жертву, и о том, кто вытащил тело из банка.
– Неприятное дело, Джон, – заметил Тауни, поднося ко рту чашку чаю.
Кларк кивнул.
– Полагаю, такие случаи всегда неприятны, Билл. – В центр связи вошел Питер Ковингтон, взял вращающееся кресло и пододвинул его поближе к руководителям «Радуги». Прочитать что‑нибудь на его лице было невозможно, хотя внутри он кипел от негодования, подумал Кларк, из‑за того, что отправили не его группу. Однако система ротации групп была решена раз и навсегда, как это и должно быть.
– О чем думаешь, Питер? – спросил Кларк.
– Они не такие уж умные. Убили этого бедного парня в самом начале захвата банка, правда?
– Продолжай, – сказал Джон, напоминая всем, что он новичок в этом деле.
– Когда убиваешь заложника, то пересекаешь большую черную линию, сэр. После этого нельзя с легкостью отступить назад, не так ли?
– Значит, вы попытались бы избежать этого?
– Конечно. Теперь очень трудно для другой стороны пойти на уступки, а им чертовски необходимы уступки, если они хотят скрыться каким‑то образом, – если только вы не знаете что‑то, что неизвестно оппозиции. В подобной ситуации это маловероятно.
– Они потребуют, чтобы их выпустили... вертолет?
– Возможно, – кивнул Ковингтон. – Вертолет для полета к аэропорту, коммерческий самолет с интернациональной командой ждет их – но куда лететь? Возможно, в Ливию, но примет ли их Ливия? Куда еще могут они лететь? В Россию? Не думаю. Долина Бекаа в Ливане по‑прежнему открыта, но коммерческий лайнер не сможет совершить там посадку. Единственное разумное, что они сделали, – это скрыли свои лица от полиции. А вы уверены, что заложник, сумевший убежать, не видел их лица? – Ковингтон покачал головой.
– Но они не дилетанты, – возразил Кларк. – Их оружие указывает на некоторую степень подготовки и профессионализма.
Ковингтон кивнул, соглашаясь с Джоном.
– Верно, сэр, но нельзя сказать, что они такие уж умные. Меня ничуть не удивит, если я узнаю, что они действительно украли в банке валюту, подобно рядовым грабителям. Подготовленные террористы, возможно, но не такие уж хорошие.
«А что такое „хороший“ террорист?» – подумал Джон. Несомненно, ему нужно поближе познакомиться с этим бизнесом.
* * *
Рейс «Бритиш Эруэйз» совершил посадку на две минуты раньше расписания и подрулил к терминалу. Динг провел время во время полета, беседуя с доктором Беллоу. Психология подобного преступления была для него белым пятном, и Динг понял, что ему нужно научиться этому – и как можно быстрее. Это не походило на знания, нужные солдату, – психология такой операции определялась большей частью на уровне генералов, которые решали, как поступит противник с его маневренными батальонами. Уровень Динга – это уровень боя с участием взвода, но с массой различных интересных новых элементов, думал он, расстегивая ремень, удерживавший его в кресле, еще до того, как лайнер остановился. Но, в конечном итоге, все сводилось к самому общему знаменателю – удару стали по цели.
Чавез встал и потянулся, затем направился к выходу, его лицо замерло в маске, которая останется на нем до конца операции. Вышел на подвижный коридор между двумя рядовыми пассажирами, которые, по‑видимому, в костюме с галстуком приняли его за бизнесмена. Может быть, стоит купить в Лондоне более дорогой костюм, лениво подумал он, выходя из коридора вместе со своей группой, чтобы смешиваться с толпой во время путешествий. Впереди он увидел мужчину, похожего на шофера, с плакатом, на котором было написано его имя. Чавез подошел к нему.
– Вы ожидаете нас?
– Да, сэр. Прошу следовать за мной.
Группа‑2 пошла за ними по длинному коридору, затем они повернули и вошли в большую комнату с еще одной дверью на противоположной стороне. Внутри стоял полицейский офицер высокого ранга, судя по нашивкам на голубой рубашке.
– Вы... – начал он.
– Чавез. – Динг протянул руку. – Доминго Чавез.
– Испанец? – спросил полицейский с нескрываемым удивлением.
– Американец. А вы кто, сэр?
– Реблинг, Мариус Реблинг, – ответил офицер, когда вся группа собралась в комнате и дверь закрылась. – Пошли со мной. – Реблинг открыл дальнюю дверь, которая выходила на лестницу. Через минуту они разместились в микроавтобусе, проехавшем мимо застывшего на месте их лайнера, и затем выехали на шоссе. Динг оглянулся и увидел следующий за ними грузовик со снаряжением группы.
– О'кей, что вы можете мне сказать?
– Ничего нового не произошло после первого убийства. Мы ведем с ними переговоры по телефону. Нам не известны ни их имена, ни личности. Они потребовали транспорт, чтобы ехать в аэропорт, и самолет для вылета из страны, но не сообщили места назначения.
– О'кей, что сказал вам мужчина, которому удалось спастись?
– По его словам, в банке четыре грабителя, они говорят по‑немецки, он сказал, что, судя по акценту, это их родной язык – произношение, идиоматические выражения и тому подобное. Они вооружены чешским оружием и, судя по всему, готовы воспользоваться им.
– Понятно, сэр. Сколько нужно времени, чтобы приехать на место, и смогут ли мои люди переодеться в свое снаряжение?
Реблинг кивнул.
– Все подготовлено, майор Чавез.
– Спасибо, сэр.
– Можно поговорить с человеком, который скрылся из банка? – спросил доктор Беллоу.
– Мне приказано во всем сотрудничать с вами – в разумных пределах, разумеется.
Чавез подумал о том, что означает последнее ограничение, но решил, что скоро узнает об этом. Он не мог винить офицера за то, что он не испытывает особого удовольствия из‑за того, что ему приходится иметь дело с группой иностранцев, приехавших в его страну, чтобы восстановить здесь закон. Но это было так же очевидно, как упомянутые в поговорке белые скалы Дувра, да и его собственное правительство не раз говорило об этом. Дингу также пришла в голову мысль, что доверие к «Радуге» покоится теперь на его плечах. Будет чертовски неприятно, если он подведет своего тестя и поставит всю группу и его страну в затруднительное положение. Он повернулся и посмотрел на своих парней. Эдди Прайс, словно читая его мысли, незаметно поднял вверх большой палец. Ну что ж, подумал Чавез, по крайней мере, один из нас считает, что мы готовы к операции. Все было иным при работе в поле, как он понял это в джунглях и горах Колумбии много лет назад, и, чем ближе ты подходил к моменту начала боя, тем труднее это становилось. Здесь не было лазерных систем, говорящих тебе о том, кто убит. Здесь об этом тебе скажет настоящая красная кровь. Но его люди прошли отличную подготовку и обладали огромным опытом, особенно главный сержант Эдвард Прайс.
Дингу оставалось одно – вести их в бой.
* * *
Позади банка, на расстоянии квартала, находилась средняя школа. Микроавтобус и грузовик подъехали к ней, и Группа‑2 вошла в спортивный зал, который охранялся примерно десятью полицейскими в форме. Стрелки надели свое снаряжение в раздевалке и вошли обратно в зал. Там стоял Реблинг с дополнительной одеждой, которую им предстояло носить. Это были свитеры, черные, как их боевые комбезы, с надписью P0L1ZEI золотыми буквами впереди и сзади, в отличие от обычных ярко‑желтых. «Швейцарская аффектация?» – подумал Чавез без улыбки, которая должна была сопровождать его наблюдение.
– Спасибо, – сказал ему Чавез. Это было полезной уловкой. Надев свитеры, стрелки со своим снаряжением поднялись в микроавтобус, чтобы ехать к банку. Они вышли из машины за углом банка, невидимые как террористам, так и телевизионным камерам. Снайперов, Джонстона и Вебера, проводили к заранее выбранным местам – из одного стрелок следил за обратной стороной здания банка, другой по диагонали наблюдал за его фронтальной частью. Оба расположились поудобнее, установили сошки в отверстиях в ложе винтовок и принялись осматривать цель.
Их винтовки были такими же разными, как и сами снайперы. У Вебера был «вальтер WA2000», стрелявший патронами «винчестер магнум» калибра 0,300. Винтовка Джонстона была сделана по заказу и стреляла несколько меньшими по калибру, зато летящими с большей скоростью семимиллиметровыми пулями «ремингтон магнум». В обоих случаях стрелки прежде всего определили расстояние до цели и внесли его в телескопические прицелы, затем легли на матрасы из пенопласта, которые принесли с собой. Их первоначальной задачей было наблюдать, собирать информацию и докладывать.
Доктор Беллоу чувствовал себя очень непривычно в черной одежде стрелков, в бронежилете и свитере с надписью POLIZEI, однако надеялся, что это не даст опознать его медицинским коллегам, наблюдавшим за происходящим по телевидению. Нунэн, одетый таким же образом, установил свой компьютер – лэптоп Эппл Пауэрбук – и начал просматривать чертежи здания для того, чтобы ввести их в свою компьютерную систему. Местные полицейские оказались чертовски эффективными. За тридцать минут он получил полную электронную карту здания банка. В его распоряжении теперь было все, разве что кроме цифровой комбинации сейфов, подумал он с улыбкой. Затем он установил хлыстовую антенну и передал полученные сведения на три остальных компьютера, которые привезла с собой группа.
Чавез, Прайс и Беллоу подошли к старшему полицейскому на месте происшествия. Они обменялись приветствиями и рукопожатиями. Прайс установил свой компьютер и вставил в него CD‑ROM дискету, на которой были фотографии всех известных и сфотографированных террористов в мире.
Мужчина, который вытащил мертвое тело на тротуар, был Гансом Рихтером, гражданином Германии из Бонна, имевшим свой вклад в этом банке из‑за его бизнеса, базирующегося в Швейцарии.
– Вы видели их лица? – спросил Прайс.
– Да, – последовал трясущийся кивок. До этого момента у герра Рихтера был очень плохой день. Прайс выбрал немецких террористов и начал показывать на экране компьютера их фотографии.
– Ja, ja, вот этот. Он их лидер.
– Вы в этом уверены?
– Да, совершенно уверен. Эрнст Модель, бывший член группы «Баадер‑Майнхоф», исчез в 1989 году, где находился, не известно. – Прайс записал данные. – До настоящего времени подозревался в четырех операциях, три из них потерпели полную неудачу. Почти удалось захватить его в Гамбурге в 1987 году, но он убил двух полицейских и скрылся. Подготовлен коммунистами, последний раз, подозревают, он был в Ливане, однако это сообщение ненадежно – очень ненадежно, по‑видимому. Его специальностью был киднепинг.
– О'кей. – Прайс записал еще.
– Возможно... вот этот.
Эрвин Гуттенах, тоже группа «Баадер‑Майнхоф», последний раз замечен в Кельне. Ограбил банк, его специальность тоже киднепинг и убийства – ах да, он был тем парнем, который похитил и убил члена совета управляющих концерном БМВ в 1986 году. Получил за него выкуп в четыре миллиона дойчмарок, оставил его себе.
– Жадный негодяй, – добавил Прайс.
Беллоу смотрел через его плечо, думая с молниеносной быстротой.
– Что он сказал вам по телефону?
– У нас есть запись разговора, – ответил полицейский.
– Превосходно! Но мне понадобится переводчик.
– Док, нужен профиль на Эрнста Моделя как можно быстрее. – Чавез повернулся.
– Нунэн, мы можем получить данные по банку?
– Никаких проблем, разумеется, – ответил технический кудесник.
– Реблинг? – обратился Чавез к следующему человеку.
– Слушаю вас, майор.
– Согласятся ли телевизионные станции сотрудничать с нами? Нам приходится предположить, что у грабителей внутри имеется телевизор.
– Они согласятся, – в голосе старшего швейцарского полицейского прозвучала уверенность.
– О'кей, парни, за дело, – приказал Чавез. Нунэн пошел к своему мешку с фокусами.
Беллоу направился за угол здания вместе с герром Рихтером и еще одним швейцарским полицейским, который будет переводить. Это оставило Чавеза наедине с Прайсом.
– Эдди, я ничего не упустил?
– Нет, майор, – ответил главный сержант Прайс.
– О'кей, начнем с того, что меня зовут Динг. Второе: у тебя в этом деле гораздо больше опыта, чем у меня. Если тебе нужно сказать что‑то, я хочу услышать это прямо сейчас, понятно? Здесь мы не в гребаном офицерском клубе. Мне нужны твои мозги, Эдди.
– Очень хорошо, сэр Динг. – Прайс заставил себя улыбнуться. Его командир справлялся с делом совсем неплохо. – Пока все идет хорошо. Субъекты находятся внутри здания и никуда не уйдут, у нас хорошая охрана по периметру. Нам нужны планы здания и информация о том, что происходит внутри, – это работа Нунэна, он кажется весьма компетентным парнем. И нам требуется представление о том, что думает противник, – это работа доктора Беллоу, он великолепный специалист. Какой у нас план, если противник просто начнет расстреливать заложников?
– Скажу Луи, две ослепляющие гранаты у входной двери, еще четыре летят внутрь, и мы врываемся в банк, подобно торнадо.
– Наши бронежилеты...
– Не смогут противостоять русским пулям калибра семь‑шесть‑два. Я знаю, – согласился Чавез. – Никто и не говорил, что это неопасно, Эдди. Когда мы узнаем немного больше, то разработаем настоящий план штурма. – Чавез хлопнул его по плечу. – Вперед, Эдди.
Попов не подозревал, что в швейцарской полиции есть такой хорошо подготовленный антитеррористический взвод. Он следил за тем, как командир присел у передней стены здания банка, а другой, его заместитель, вероятно, направлялся за угол, чтобы присоединиться к остальной группе. Они говорили со сбежавшим заложником – кто‑то отвел его в сторону, и он исчез из поля зрения. Да, эти швейцарские полицейские отлично подготовлены и хорошо вооружены. Кажется, у них автоматы «хеклер и кох».
Обычное оружие для такой операции. Что касается его самого, Дмитрий Аркадьевич Попов стоял в толпе любопытных зрителей. Его первое впечатление насчет Моделя и трех других было правильным. Коэффициент умственного развития немца был лишь немного выше комнатной температуры – он даже захотел вступить в дискуссию о марксизме‑ленинизме со своим гостем! Идиот. Его даже нельзя назвать молодым идиотом. Моделю было сейчас за сорок, и он не мог воспользоваться юношеским пылом в качестве оправдания своей идеологической мании. Но его нельзя признать непрактичным. Эрнст хотел увидеть деньги, шестьсот тысяч американских долларов в дойчмарках. Попов улыбнулся, вспоминая, где они спрятаны. Маловероятно, что Эрнст когда‑нибудь снова увидит их. Убивать заложника в самом начале операции – глупо, но предсказуемо. Он был человеком, стремящимся показать свою решимость и идеологическую чистоту, как будто сейчас это кого‑то интересовало! Попов фыркнул и зажег сигару, опершись о стену еще одного банковского здания, чтобы расслабиться и наблюдать за дальнейшим ходом событий. Его шляпа была надвинута на лоб, а воротник поднят якобы для того, чтобы защититься от надвигающейся вечерней прохлады, но также и для того, чтобы лицо оказалось в тени. Нужно всегда быть настороже – факт, упущенный Эрнстом Моделем и тремя его Kameraden.
* * *
Доктор Беллоу окончил свой обзор записанного на пленку телефонного разговора и известных фактов об Эрнсте Юханнесе Моделе. Человек был социопатом с определенной тенденцией к насилию. Его подозревали в семи убийствах, совершенных им лично, и еще нескольких вместе с другими. Гуттенах, не такой сообразительный мужчина аналогичного характера, и еще двое неизвестных. Рихтер, сумевший убежать из банка, сказал им, ничуть этим не удивив, что Модель лично застрелил первую жертву в затылок с близкого расстояния и приказал Рихтеру вытащить убитого наружу. Таким образом, убийство и демонстрация его реальности для полиции были плохо рассчитанными, и оба соответствовали тревожному предчувствию. Беллоу включил свое радио.
– Беллоу вызывает Чавеза.
– Слушаю, док, это Динг.
– У меня есть предварительный профиль субъектов.
– Давайте – группа, вы слушаете? – Тут же последовала какофония перекрывающих друг друга ответов. – Да. Динг. – Слышу, командир. – Ja, – и утвердительные отклики остальных. – О'кей, доктор, выкладывайте, – приказал Чавез.
– Начнем с того, что это плохо спланированная операция. Это соответствует профилю подозреваемого руководителя захвата банка, Эрнста Моделя, немца по национальности, возраст сорок один год, раньше принадлежал к организации «Баадер‑Майнхоф». Склонен к импульсивному поведению, мгновенно переходит к насильственным действиям, когда загнан в угол или у него что‑то не получается. Если он угрожает убить кого‑то, можно не сомневаться в том, что он не шутит. Его настоящее умственное состояние очень, повторяю, очень опасно. Он знает, что провалил операцию. Он знает, что вероятность успеха очень мала. Его единственными активами являются захваченные заложники, и он рассматривает их как расходуемые активы. Не ожидайте, что в этом случае проявится Стокгольмский синдром. Модель является слишком социопатичным для этого. И я не думаю, что переговоры окажутся успешными. Предполагаю, что единственным решением проблемы будет штурм банка, необходимый сегодня вечером или завтра.
– Что‑нибудь еще? – спросил Чавез.
– Пока нет, – ответил доктор Беллоу. – Я буду следить за дальнейшим развитием событий вместе с местными полицейскими.
* * *
Нунэн не спешил, выбирая необходимые инструменты, и теперь он крался вдоль внешней стены здания банка, ниже уровня окон. У каждого из них он поднимал голову, медленно и осторожно, стараясь увидеть, закрывают ли внутренние шторы происходящее в банке. У второго окна шторы не были задвинуты, и Нунэн прикрепил к окну крошечную наблюдательную систему. Это была линза, формой напоминающая голову кобры, но диаметром всего в несколько миллиметров. От нее тянулся оптико‑волоконный кабель к его телевизионной камере, установленной в черной сумке за утлом. Он поместил другой прибор к нижнему углу стеклянной двери банка, затем пополз обратно, медленно и напряженно, к месту, где он мог встать. Сделав это, он прошел вокруг всего квартала, чтобы повторить процедуру у другой стороны здания, где ему удалось разместить три прибора, один снова у двери и два других на окнах, где шторы были чуть короче, чем следовало. Нунэн также разместил микрофоны, для того чтобы услышать звуки, которые могут донестись сюда. Большие окна из зеркального стекла должны хорошо резонировать, подумал он, хотя это будет относиться к внешним звукам в такой же степени, как и к тем, которые будут возникать внутри здания.
Все это время швейцарские телевизионные операторы говорили со старшим на месте происшествия полицейским, который непрерывно говорил, что у террористов самые серьезные намерения, – доктор Беллоу научил его говорить про них с уважением. Они, по‑видимому, смотрели телевидение внутри здания, и это повышало их уважение к себе, что в данный момент шло на пользу группе. В любом случае это опровергало мнение террористов о том, что делал Тим Нунэн снаружи.
– О'кей, – сказал технический специалист на своем месте в прилегающей соседней улице. Все видеодисплеи были включены и работали исправно, хотя мало что показывали. Размер линз не способствовал получению хорошего изображения, несмотря на то что в его компьютер была встроена система обработки и увеличения. – Вот один террорист... а вот и другой. – Они стояли в десяти метрах от передней части здания. Остальные люди, видимые на экране, сидели на белом мраморном полу в центре помещения, что помогало получению хорошего изображения. – Тот парень сказал, что их четверо, верно?
– Да, – ответил Чавез. – Но он не знает, сколько там заложников, по крайней мере не уверен в этом.
– О'кей, этот террорист, по‑моему, за окошками кассиров. Гм, похоже, что он проверяет ящики с наличными, а это какой‑то мешок. Ты думаешь, они уже побывали в хранилище?
Чавез повернулся.
– Эдди?
– Жадность, – согласился Прайс. – Почему нет? В конце концов, это же банк.
– О'кей, – Нунэн переключил дисплеи на экране компьютера. – У меня есть чертежи здания, и вот как оно выглядит.
– Кабины кассиров, хранилище ценностей и валюты, туалеты, – Прайс провел пальцем по экрану. – Задняя дверь. Выглядит достаточно просто. Каков доступ на верхние этажи?
– Вот, – показал Нунэн. – Вообще‑то лестница снаружи самого банка, однако подвал доступен им вот здесь, лестница ведет вниз, и отдельный выход на улицу сзади.
– Конструкция потолка? – спросил Чавез.
– Бетонная плита сорока сантиметров толщиной, покоящаяся на балках, чертовски прочная. То же самое относится к стенам и полу. Это здание построено на века. – Таким образом, невозможно ворваться внутрь с помощью взрыва через стены, потолок и пол.
– Следовательно, мы можем пройти через переднюю дверь или через задний ход – это все. И это означает, что террорист номер четыре стоит у задней двери. – Чавез включил радио. – Чавез Винтовке 2‑2.
– Ja, Вебер на линии.
– Есть ли окна сзади, что‑нибудь в двери – «глазок», что‑то вроде этого, Дитер?
– Нет. Похоже, что это тяжелая стальная дверь, в ней нет ничего, что бы я мог увидеть, – ответил снайпер, еще раз проводя своим телескопическим прицелом по цели и снова не обнаружив ничего, кроме черной окрашенной стали.
– О'кей, Эдди, мы взрываем заднюю дверь центритовым детонирующим шнуром, и трое врываются через нее. Спустя секунду взрываем переднюю стеклянную дверь, бросаем внутрь ослепляющие и оглушающие гранаты и врываемся внутрь, пока они смотрят в обратную сторону. Два и два через переднюю дверь. Мы с тобой налево, Луи и Джордж – направо.
– У них есть бронежилеты? – спросил Прайс.
– Нет, по словам герра Рихтера, – отозвался Нунэн. – И ничего видимого у меня – но в любом случае у них нет зашиты для головы, верно? – Стрелять придется с расстояния не больше десяти метров, это небольшая дистанция для автоматов «хеклер и кох».
– Совершенно верно, – кивнул Прайс. – Кто во главе группы, врывающейся через заднюю дверь?
– Думаю, Скотти. Падди занимается взрывом. – Коннолли был лучшим в Группе‑2 для выполнения такой задачи, и оба знали это. Чавез сделал важную умственную пометку для себя, что подгруппы нужно установить более твердо. До настоящего момента он тренировал всех своих людей одинаково. Это следует изменить, как только они вернутся обратно в Герефорд.
– Вега?
– Осо поддерживает нас, но я не думаю, что он особенно пригодится во время этой операции. – Джулио Вега был их пулеметчиком на тяжелом пулемете, используя пулемет «М‑60» калибра 7,62 с лазерным прицелом для действительно серьезной работы, но сейчас этого не требовалось – и не потребуется, если только все не пойдет полностью к черту.
– Нунэн, пошли эту картинку Скотти.
– Понял. – Он передвинул стрелку мышки и начал передавать все на различные компьютеры группы.
– Сейчас вопрос заключается в одном – когда? – Динг посмотрел на часы. – Снова обратимся к доктору.
– Да, сэр.
* * *
Беллоу провел это время с герром Рихтером. Три большие порции виски неплохо успокоили немца. Даже его английский заметно улучшился. Доктор Беллоу расспрашивал его о событиях в банке шестой раз, когда к ним снова подошли Чавез и Прайс.