Его первый рассказ «Молодые люди» (The Young Folks) был опубликован в журнале «Стори» в 1940. Первую серьезную известность Сэлинджеру принёс короткий рассказ «Хорошо ловится рыбка-бананка» (A Perfect Day for Bananafish, 1948) - история одного дня в жизни молодого человека, Симора Гласса, и его жены.
Спустя одиннадцать лет после первой публикации Сэлинджер выпустил свой единственный роман «Над пропастью во ржи» (The Catcher in the Rye, 1951), который встретил дружное одобрение критики и остается особенно популярным среди старшеклассников и студентов, находящих во взглядах и поведении героя, Холдена Колфилда, близкий отзвук собственным настроениям. Книга была запрещена в нескольких странах и кое-где в США за депрессивность и употребление бранной лексики, но сейчас во многих американских школах входит в списки рекомендованной для чтения литературы.
«Над пропастью во ржи» (1951).
Роман представляет собой исповедь подростка Холлена Колфилда, отвергающего конформистское единомыслие, потребительский образ жизни. Это один из первых героев, обвинивших Америку в лицемерии, самодовольстве, безнравственности.
Герой исключен из очередной школы за академическую неуспеваемость, поскольку не в силах принять законы школы, в которой учится и мира, в котором живет. Холден, искренний, ненавидящий лицемерие и фальшь человек, сбегает в Нью-Йорк, слоняется по городу, строит невероятные планы на будущее. Очень остро герой ощущает разлад действительного и желаемого в школе, в семейных отношениях, в обществе - во всем том, что именуется «миром взрослых». Главное обвинение, которое бросает Холден этому миру, - это обвинение в притворстве, сознательном лицемерии, показухе. Сам монолог героя представляет собой смесь отчаяния, ненадуманного трагизма и отчаянного шутовства, подростковой бравады, напускного цинизма. Автор знакомит читателя с героем в момент острого нравственного кризиса, когда столкновение с миром кажется герою невыносимым. Речь героя сбивчива, насыщена сленговым языком подростка, незлобными ругательствами, словами-паразитами, что сообщает тексту достоверность. Герой Сэлинджера не становится борцом с системой, его отрицание звучит убедительнее, чем утверждение, герой всего лишь ищет убежище, где можно скрыться от тотального лицемерия. Холден сам зачастую даст основания для сложных отношений: он обидчив, нелюбезен, зачастую просто груб, придерживается насмешливого, покровительственного тона в общении со сверстниками, наблюдательность его неприятна, как сквозь увеличительное стекло о и подмечает и засаленный халат учителя, и гнилые зубы Эккли, и грязную бритву Стредлсйтера. Но и окружение его наполнено «липой»: врут в привилегированной школе, заявляя, что воспитывают в ней «смелых и благородных», на самом деле - самовлюбленных и циничных. Врет учитель Спенсер, уверяя Холдена, что «жизнь - равная для всех игра». Для героя же спортивные игры, которыми так увлечено общество становятся символом разделения общества на «сильных» и «слабых». Больше всего на свете герой боится стать таким, как все взрослые, приспособиться к окружающей лжи и показухе, сорваться в «пропасть». В соответствии с психологией подросткового периода героя очень волнуют вопросы пола. Ему отвратительны те легкие связи, которыми хвастают его сверстники, он бессознательно тянется к другому, мечтает об одной единственной девушке, сам стесняясь своего целомудрия. История героя романа «Над пропастью во ржи» - своеобразная исповедь человека, который не может и не хочет изменить мир, а способен лишь с предельной искренностью рассказать о его проблемах, герой стучит во все двери, ищет ответа у шоферов такси, случайных попутчиков, у товарищей по школе, у соседей по столику в ресторане, звонит по телефону. Живя в большом городе, в людской сутолоке, он чувствует себя бесконечно одиноким, только привязанность к маленькой сестре Фиби и мечта оградить от пошлости и разврата, от падения «в пропасть» других детей удерживают его в цивилизованном мире и спасают от отчаяния. События нескольких дней становятся для героя своеобразной инициацией, он усваивает важные уроки, встречаясь и с миром насилия, преступности, и с хорошими и обаятельными людьми. Суждения Холдена становятся не такими безапелляционными, не такими однолинейными, настроение тотального отрицания заменяется пониманием, что холод отношений можно растопить теплом любви, его бунт приобретает логическое завершение, герой убеждается, что «бежать всегда легче, чем остаться».
Джером Дейвид Сэлинджер не принадлежал ни к одному из контркультурных или авангардистских анклавов, хотя по духу был им безусловно родствен. «Над пропастью во ржи»— один из самых влиятельных романов послевоенного периода, в нем воплотился острейший культурный конфликт 1960-х годов, оформляющийся в Америке как конфликт поколений. Персонажи Сэлинджера внешне ведут вполне обычную, благополучную жизнь и только внутренне обитают «в другом измерении»: используя дзеновский образ, Сэлинджер сравнивает их с «перевернутым лесом», все листья которого — под землей. Святые, безумцы, а может быть, уродцы, несущие бремя неразделенной любви к людям, они составляют нечто вроде тайного братства.
Главный герой романа Холден Колфилд в 16 лет — уже не ребенок, но еще и не взрослый. Свободный от опеки, но и не связанный обязанностями, он бродит по родному Нью-Йорку, как по пустыне; совсем рядом с собственным домом он по-сиротски неприкаян. Роман повествует не столько о воспитании-взрослении, сколько об отказе взрослеть, об отчаянном желании уклониться, спастись от испорченности взрослого мира. Эта тема, не новая для Америки (восходящая к твеновскому Геку Финну), становится специфически актуальна для 1950-х — на фоне популяризированного психоаналитиками культа «зрелости» и «приспособленности». В глазах Сэлинджера растерянный подросток, странник, чудак, пребывающий на грани или за гранью нервного срыва, воплощает бескомпромиссную мудрость-невинность. В жизни «как она есть» герой не видит для себя никакого призвания, кроме разве одного: «стеречь детей над пропастью во ржи», спасать их от падения в убожество взрослой конформности.
Проза Сэлинджера резко выделялась на фоне преобладавшей в 1950-е годы сдержанной манеры в духе Хемингуэя, представляя собой нарочито «непричесанное» лирическое словоизлияние, напоминающее дневниковую запись или, словами самого писателя, «узкопленочный любительский фильм в прозе» (излишняя, на первый взгляд, детализация, обилие отступлений, автокомментариев и т.д.). Общение с читателем приобретает предельно непосредственный, доверительный, интимный характер. Эта манера окажется близка новому поколению писателей: ценности личностной самореализации, индивидуальной выразительности для них предпочтительнее канона «крутой» мужественности.