Молодой герой в литературе США. Творчество Д. Сэлинджера.

Его первый рассказ «Молодые люди» (The Young Folks) был опубликован в журнале «Стори» в 1940. Первую серьезную известность Сэлинджеру принёс короткий рассказ «Хорошо ловится рыбка-бананка» (A Perfect Day for Bananafish, 1948) - история одного дня в жизни молодого человека, Симора Гласса, и его жены.

Спустя одиннадцать лет после первой публикации Сэлинджер выпустил свой единственный роман «Над пропастью во ржи» (The Catcher in the Rye, 1951), который встретил дружное одобрение критики и остается особенно популярным среди старшеклассников и студентов, находящих во взглядах и поведении героя, Холдена Колфилда, близкий отзвук собственным настроениям. Книга была запрещена в нескольких странах и кое-где в США за депрессивность и употребление бранной лексики, но сейчас во многих американских школах входит в списки рекомендованной для чтения литературы.

«Над пропастью во ржи» (1951).

Роман представляет собой исповедь подростка Холлена Колфилда, отвергающего конформистское единомыслие, потре­бительский образ жизни. Это один из первых героев, обвинивших Америку в лицемерии, самодовольстве, безнравственности.

Герой исключен из очередной школы за академическую неуспевае­мость, поскольку не в силах принять законы школы, в которой учится и мира, в котором живет. Холден, искренний, ненавидящий лицемерие и фальшь человек, сбегает в Нью-Йорк, слоняется по городу, строит неверо­ятные планы на будущее. Очень остро герой ощущает разлад действитель­ного и желаемого в школе, в семейных отношениях, в обществе - во всем том, что именуется «миром взрослых». Главное обвинение, которое броса­ет Холден этому миру, - это обвинение в притворстве, сознательном лице­мерии, показухе. Сам монолог героя представляет собой смесь отчаяния, ненадуман­ного трагизма и отчаянного шутовства, подростковой бравады, напускного цинизма. Автор знакомит читателя с героем в момент острого нравствен­ного кризиса, когда столкновение с миром кажется герою невыносимым. Речь героя сбивчива, насыщена сленговым языком подростка, незлобными ругательствами, словами-паразитами, что сообщает тексту достоверность. Герой Сэлинджера не становится борцом с системой, его отрицание звучит убедительнее, чем утверждение, герой всего лишь ищет убежище, где можно скрыться от тотального лицемерия. Холден сам зачастую даст ос­нования для сложных отношений: он обидчив, нелюбезен, зачастую просто груб, придерживается насмешливого, покровительственного тона в обще­нии со сверстниками, наблюдательность его неприятна, как сквозь увели­чительное стекло о и подмечает и засаленный халат учителя, и гнилые зу­бы Эккли, и грязную бритву Стредлсйтера. Но и окружение его наполнено «липой»: врут в привилегированной школе, заявляя, что воспитывают в ней «смелых и благородных», на самом деле - самовлюбленных и цинич­ных. Врет учитель Спенсер, уверяя Холдена, что «жизнь - равная для всех игра». Для героя же спортивные игры, которыми так увлечено общество становятся символом разделения общества на «сильных» и «слабых». Больше всего на свете герой боится стать таким, как все взрослые, приспо­собиться к окружающей лжи и показухе, сорваться в «пропасть». В соот­ветствии с психологией подросткового периода героя очень волнуют во­просы пола. Ему отвратительны те легкие связи, которыми хвастают его сверстники, он бессознательно тянется к другому, мечтает об одной единственной девушке, сам стесняясь своего целомудрия. История героя романа «Над пропастью во ржи» - своеобразная ис­поведь человека, который не может и не хочет изменить мир, а способен лишь с предельной искренностью рассказать о его проблемах, герой стучит во все двери, ищет ответа у шоферов такси, случайных попутчиков, у това­рищей по школе, у соседей по столику в ресторане, звонит по телефону. Живя в большом городе, в людской сутолоке, он чувствует себя бес­конечно одиноким, только привязанность к маленькой сестре Фиби и меч­та оградить от пошлости и разврата, от падения «в пропасть» других детей удерживают его в цивилизованном мире и спасают от отчаяния. События нескольких дней становятся для героя своеобразной ини­циацией, он усваивает важные уроки, встречаясь и с миром насилия, пре­ступности, и с хорошими и обаятельными людьми. Суждения Холдена становятся не такими безапелляционными, не такими однолинейными, на­строение тотального отрицания заменяется пониманием, что холод отно­шений можно растопить теплом любви, его бунт приобретает логическое завершение, герой убеждается, что «бежать всегда легче, чем остаться».

Джером Дейвид Сэлинджер не принадлежал ни к одному из контркультурных или авангардистских анклавов, хотя по духу был им безусловно родствен. «Над пропастью во ржи»— один из самых влиятельных романов послевоенного периода, в нем воплотился острейший культурный конфликт 1960-х годов, оформляющийся в Америке как конфликт поколений. Персонажи Сэлинджера внешне ведут вполне обычную, благополучную жизнь и только внутренне обитают «в другом измерении»: используя дзеновский образ, Сэлинджер сравнивает их с «перевернутым лесом», все листья которого — под землей. Святые, безумцы, а может быть, уродцы, несущие бремя неразделенной любви к людям, они составляют нечто вроде тайного братства.

Главный герой романа Холден Колфилд в 16 лет — уже не ребенок, но еще и не взрослый. Свободный от опеки, но и не связанный обязанностями, он бродит по родному Нью-Йорку, как по пустыне; совсем рядом с собственным домом он по-сиротски неприкаян. Роман повествует не столько о воспитании-взрослении, сколько об отказе взрослеть, об отчаянном желании уклониться, спастись от испорченности взрослого мира. Эта тема, не новая для Америки (восходящая к твеновскому Геку Финну), становится специфически актуальна для 1950-х — на фоне популяризированного психоаналитиками культа «зрелости» и «приспособленности». В глазах Сэлинджера растерянный подросток, странник, чудак, пребывающий на грани или за гранью нервного срыва, воплощает бескомпромиссную мудрость-невинность. В жизни «как она есть» герой не видит для себя никакого призвания, кроме разве одного: «стеречь детей над пропастью во ржи», спасать их от падения в убожество взрослой конформности.

Проза Сэлинджера резко выделялась на фоне преобладавшей в 1950-е годы сдержанной манеры в духе Хемингуэя, представляя собой нарочито «непричесанное» лирическое словоизлияние, напоминающее дневниковую запись или, словами самого писателя, «узкопленочный любительский фильм в прозе» (излишняя, на первый взгляд, детализация, обилие отступлений, автокомментариев и т.д.). Общение с читателем приобретает предельно непосредственный, доверительный, интимный характер. Эта манера окажется близка новому поколению писателей: ценности личностной самореализации, индивидуальной выразительности для них предпочтительнее канона «крутой» мужественности.