ОБ ОТМЕНЕ КЛЯТВ НА СТАРЫЕ ОБРЯДЫ
Доклад митрополита Ленинградского и Новгородского НИКОДИМА на Поместном Соборе 31 мая 1971 года
Более трехсот лет минуло с тех пор, как в Русской Православной Церкви возник раскол старообрядчества, а последствия этого печального явления церковной жизни продолжают сказываться и до настоящего времени Много усилий с обеих сторон — новообрядческой и старообрядческой— было потрачено в прошлом на то, чтобы доказать неправоту другой стороны.
Трезво мыслящие церковные люди обеих сторон понимали всю пагубность и никчемность взаимных раздоров и глубоко скорбели о разделении русских православных христиан. Предпринимались попытки на определенных условиях достичь соединения. Наибольший успех выпал на долю так называемого единоверия, хотя оно окончательно и полностью не решило проблемы прекращения раскола Другие предложения и действия, предпринятые для разрешения этой проблемы, также не далй положительных результатов. Главным препятствием на пути к возможному взаимному сближению Русской Православной Церкви и старообрядцев служат клятвы Большого Московского Собора 1667 года. Возможна ли отмена этих клятв вообще? И если да, кто правомочен окончательно решить этот вопрос, чтобы он был приемлем и для старообрядцев? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо остановиться на истории возникновения клятв, выяснить причины их и понять их истинное содержание, а также отметить, в каком направлении решался вопрос о клятвах Высшей Церковной властью раньше, и на основании всего этого сделать соответствующий вывод.
Непосредственным поводом к возникновению в Русской Православной Церкви старообрядческого движения, а затем раскола послужили, как известно, реформы Патриарха Никона (1652—1658) по исправлению богослужебных книг и церковных обрядов, предприняіые им в целях достижения единообразия между русской и греческой церковно-богослужебной практикой.
Патриарх Никон, изменяя русские богослужебные чины и церковные обряды по современным ему греческим образцам, исходил из ошибочного взгляда, что «существующие у нас с греками разности (в чинах и обрядах.— М. Н.) растлевают нашу веру»[1], почему устранение этих разностей считал делом таким же необходимым, как и «очищение Православия от ересей и погрешений»[2]. Отсюда крутая и поспешная ломка русской церковной обрядности, к которой Патриарх Никон приступил вскоре после вступления на Патриаршую кафедру.
В 1658 году, перед наступлением Великого поста, Патриарх Никон разослал по московским церквам «Память», т. е. распоряжение, которым предписывалось при чтении молитвы св. Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего» класть 4 великих и 12 поясных поклонов, а также совершать крестное знамение тремя первыми перстами[3].
Этим единоличным и совершенно не мотивированным распоряже-
нием Патриарха Никона отменялся прежний обычай класть при чтении молитвы св. Ефрема Сирина 16 великих поклонов и совершать крестное знамение двумя перстами. За последним обычаем, двуперстием, стоял авторитет Стоглавого собора (1551), который вменил в обязанность всем русским православным христианам полагать на себя крестное знамение только двумя перстами '. Естественно, что против такого распоряжения Патриарха Никона открыто восстали некоторые влиятельные лица из духовенства: епископ Коломенский Павел, протопопы Иоанн Неронов, Аввакум, Даниил, Логгин и некоторые другие.
Подобная реакция на первые распоряжения Патриарха Никона была вполне закономерной, потому что Патриарх Никон, при всем величии своего положения и патриаршей власти, не имел права единолично отменять постановление Стоглавого Собора относительно двуперстия.
Встретив со стороны духовенства протест своим первым распоряжениям, Патриарх Никон в дальнейшем в проведении реформ опирался на постановления Поместных Русских Соборов, которые созывались им в 1654, 1655 и 1656 гг.
Клятвы Антиохийского Патриарха Макария и Собора 1656 года
За разъяснениями вопросов обрядового характера и поддержкой -своих реформ Патриарх Никон обращался к приезжавшим в Москву Патриарху Антиохийскому Макарию, Митрополиту Сербскому Гавриилу и другим иерархам, которые за богослужениями заявляли русским, что православному христианину следует изображать на себе крестное знамение тремя первыми перстами, а кто изображает двумя перстами, тот подражает еретикам и проклинается[4][5].
Дальнейшие события с возложением клятв развивались следующим образом- «В начале апреля 1656 года прибыл в Москву молдавский митрополит Гедеон от молдавского воеводы Стефана с просьбою о принятии Молдавской земли под русскую державу, и в Москве, вместо трех, было уже четыре восточных святителя Никон решился обратиться ко всем им разом с письменным посланием от лица своего и других русских архиереев и, указывая на то, что в Москве «нециивоздвизают прю» относительно сложения перстов для крестного знамения, и одни крестятся тремя перстами десницы, а другие двумя, умолял этих святителей возвестить, где истина и как следует креститься» [6].
На это послание Патриарха Никона Патриарх Антиохийский Макарий дал письменный ответ следующего содержания:
«Предание прияхом с начала веры от святых апостолов и святых отец и святых седми Соборов, творити знамение честнаго креста с тремя первыми перстами десныя руки, и кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию ВосточныяЦеркве, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик... И сего ради имамы его отлучена от Отца и Сына и Святаго Духа и проклята: извещение истины подписах своею рукою»[7].
«Вслед за Антиохийским Патриархом то же самое проклятие повторил и подписал своей рукой Сербский Патриарх Гавриил, а за ними повторили каждый особо и подписали митрополиты Никейский Григорий и Молдавский Гедеон»[8].
23 апреля 1656 года в Москве состоялся Собор, который ловопросу о двуперстии постановил:
«Аще кто отселе, ведый, непов'инитсятворити крестное изображение на лице своем... яко же зде прежде православнииІсодержаша, до напечатания Слова Феодоритова в псалтырях со восследованием московский печати, еже тремя первыми великими персты десныя руки изображали, во образ Святыя и Единосущныя и Нераздельный и равнопоклоняемыя Троицы, но иматьтворити сие неприятное Церкви, еже соединя два малыя персты с великим пальцем, в них же неравенство Святыя Троицы извещается, и два великосредняя, простерта суща, в них же заключати два Сына и два состава, по Несториеве ереси, или инакоизображати крест: сего имамы, последующе святых отец седми Вселенских Соборов и прочих Поместных правилом и СвятыяВосточныяЦеркве четырем вселенским патриархом, всячески отлучена от Церкве, вкупе и с писанием Феодоритовьш, яко и на пятом (Соборе) проклята его ложная списания на Кирилла, архиепископа Александрийскаго, и на правую веру, сущая по Несториеве ереси, проклинаем и мы» \
Таков ход события, и таково дословное содержание клятв Патриарха Антиохийского Макария и Московского Собора 1656 года. Смысл этих клятв, кажется, довольно ясен. Вчитываясь внимательно в текст клятвенных изречений и запретов Патриарха Макария и определения Собора 1656 года, невольно приходишь к выводу, что клятвы положены на всех крестящихся двушерстно[9][10].
Не ясно ли отсюда, что всем православным христианам предписывалось совершать крестное знамение только тремя первыми перстами, а кто творит крестное знамение двумя перстами или «инако», тот «есть еретик» и как таковой подпадает под клятву и отлучается от Церкви?
Надо полагать, что анафема и проклятие на всех крестящихся двуперстно были положены не случайно и не потому, что сама по себе эта форма перстосложения была «неприятно». В этой форме перстосложения увидели не что иное, как «ересь». Так, Патриарх Никон в своей речи на Соборе 1656 года заявил, что сложением перстов при двуперстном крестном знамении «неправо 'исповедуется таинство Пресвятыя Троицы., и таинство Воплощения»[11]. Поэтому Собор 1656 года и запретил под клятвой употреблять старый обряд двуперстия и предписал всем православным русским христианам употреблять для крестного знамения только троеперстие.
Признавая за Собором 1656 года право (замены одного обряда другим, справедливости ради мы всё же должны признать приведенные Собором основания для замены двуперстия на троеперстие более чем сомнительными, а, следовательно, и клятву, положенную на двуперст- ников, как «еретиков», совершенно неосновательной. Беспристрастный голос русской церковной истории к тому же свидетельствует, что двуперстное крестное знамение у православных русских людей, включая единоверцев и старообрядцев, всегда было, есть и, несомненно, будет церковным обрядом, выражающим православное учение веры.
Смешивая обряд с догматом, Патіриах Никон, как было сказано выше, смотрел на разности в обрядах как на различие в вере. При таком воззрении наличие и употребление двух форм одного и того же обряда исключается: одна из форм — в данном случае троеперстие — признается истинной, православной, а другая — в данном случае двупер
стие — ложной, еретической. Если Патриарх Никон пришел ік твердому убеждению в православном характере современных ему греческих обрядовых форм, в том числе троеперстия, что на самом деле так и есть, а русские обрядовые формы, в том числе двуперстие, признал неправильными и даже еретическими, чего на самом деле нет, то противники его реформ, придерживаясь по существу одинаковых с Патриархом Никоном воззрений на обряд, как на догмат, были убеждены в обратном. Когда двуперстие, принятое русскими от греков вместе с православной верой', было объявлено за еретический обряд, то ревнители русской церковной обрядности, в порядке ее охранения, естественно, должны были увидеть то же самое в троеперстии.
По поводу церковных реформ Патриарха Никона начались споры и разделения: одни, послушные голосу церковной власти, приняли их, другие решительно отвергли, несправедливо полагая, что в результате этих реформ искажается чистое русское Православие. Ко времени Большого Московского Собора 1667 года русское церковное общество из-за реформ Патриарха Никона окончательно разделилось на два враждующих лагеря. Констатируя появление в Русской Православной Церкви старообрядческого раскола, Большой Московский Собор 1667 года dejureзакрепил лишь то, что defactoуже совершилось к тому времени.