– Не удивляйся, Анкор! Я прибыл сюда несколько дней назад на небольшом быстроходном корабле. Прибыл, чтобы все подготовить. Не будем тратить время. Пока «Кронон» разгружается, мы отправимся вверх по реке в Абидос. Там, в храме, тебя примут жрецы Кема, которые, как и мы, почитают солнечный принцип Божества. Оттуда по подземным переходам мы доберемся до Пещеры Улитки.
– Саримар, я в замешательстве… Все происходит так быстро, что я не успеваю понять…
– Не беспокойся, просто следуй за мной. Лодка ждет нас.
Анкор был слишком растерян, чтобы задавать вопросы. Вместе с двенадцатью гвардейцами и несколькими сановниками он поднялся на борт легкой деревянной лодки, и та, поймав ветер большими треугольными парусами, помчалась вверх по Нилу, против сильного течения.
На берегах реки они видели обработанные, плодородные поля и множество пальм. Пышная растительность тянулась до самого горизонта, а на ее фоне яркими пятнышками белели маленькие домики, собиравшиеся в целые деревни. Небольшие храмы с многоцветными фасадами, храмовые аллеи, завершавшиеся миниатюрными пристанями, придавали пейзажу особый, теплый оттенок. Издалека доносилось плавное, монотонное пение земледельцев и ремесленников, регулировавших механизмы водоспусков для орошения полей.
С наступлением ночи воздух пропитался ароматом экзотических цветов. Анкор будто попал в другой мир, он наслаждался окружавшей его красотой и спокойствием, и все тревоги и драматические события на Посейдонисе казались ему страшным сном, оставшимся далеко-далеко позади. Прежде чем удалиться в свою маленькую каюту, юноша спросил:
– Скажи, учитель, неужели катаклизм затронет и Кем?
– Да, но не с такой силой, как северные земли. Дно моря, которое ты переплыл, поднимется к свету Солнца – «Ра», как его называют в этих краях. Потом, много позже, возникнет еще одно море – Внутреннее, Средиземное, а между ним и Атлантическим океаном останется узкий пролив недалеко от Геркулесовых столбов. Со временем дно этого моря превратится в пустыню, а Нил будет впадать во Внутреннее море очень далеко отсюда, гораздо дальше, чем сейчас, – вблизи островов, на которых возвышаются Великая Пирамида и Сфинкс. Да, Анкор, эта прекрасная и спокойная страна будет много страдать, но она преодолеет все испытания и в свой час возродится. Словно птица Бен-Бен, она воскреснет из пепла, из грязи, посвященной Тоту – богу-гончару, создавшему из глины первого человека. Этот непростой период пройдет под знаком Бубастиса, а через несколько тысячелетий на земле Кем вновь возникнет цивилизация, которая повергнет в изумление весь мир. Ты же знаешь – в грядущие времена именно здесь будут помнить о нашем народе. Именно в их библиотеках будет храниться память обо всем, что случилось с нами. Долгие-долгие века нашу историю будут рассказывать как легенду, пока на дне моря, под толщей вод, не найдут останки нашей цивилизации. Все проходит, Анкор, все проходит, чтобы однажды начаться вновь. Цветы умирают, но их запах остается неизменным на протяжении веков. Великому закону Природы – закону циклов подвластны и народы: каждый народ переживает периоды упадка, заката, за которыми следует долгая ночь, но после каждой ночи вновь приходит рассвет – и так продолжается вечно.
– Вечно?
– Да, можно и так сказать… хотя это не совсем верно… Наше сознание способно воспринимать все лишь в рамках времени, и никак иначе, а время – одна из иллюзий, такая же иллюзия, как и то, что мы называем размером или расстоянием. Но тебе пора отдохнуть, принц! Завтра на рассвете мы уже будем стоять перед жилищем Великой Змеи Кема, в священном месте, там, где находится пустая гробница.
Жрец умолк и, предвосхищая возможные вопросы ученика, коснулся пальцем его губ и показал на койку. Юноша был полностью захвачен странными мыслями и смутными предчувствиями. Он свернулся калачиком под одеялом и лишь потом, приняв церемониальную позу для сна, заснул под милосердным покровом ночной темноты.
Когда на рассвете, вознеся молитву Солнцу, Анкор вышел из каюты, лодка уже стояла на якоре у большой каменной пристани, имевшей несколько уровней. Рядом с ней на воде покачивались и другие корабли. Учитель заботливо помог ученику пройти к трапу из черного полированного дерева, блестевшего, как мрамор, и они спустились на причал. За широкими улицами из белого камня виднелись храмы, расписанные голубым, желтым и красным. Группа жрецов и сановников высшего ранга приветствовала Саримара и Анкора – они поднимали руки к небу, потом глубоко кланялись, не сгибая ног и прикасаясь к коленям руками. Анкор нигде не видел простого люда. Как показалось принцу, Кем был очень спокойной сельской страной, без крупных городов. Он даже решил, что страна находится в упадке, поскольку величественные руины сооружений прошлых времен возвышались среди современных построек, не таких грандиозных. Даже сановники показались юноше людьми скромными и простыми. Двор его отца и духовный центр в Куме были, несомненно, пышнее и богаче и даже подчеркивали это. Юный принц-философ был в замешательстве. Хотя принц и философ, гармонично сочетаясь, прекрасно уживались в нем, он все-таки не мог представить, что духовное величие может существовать отдельно от величия материального. Эти люди, одетые в скромные легкие льняные туники, являлись, по крайней мере, с виду полной противоположностью жрецов Кума, чьи одеяния всегда украшали золото и драгоценные камни, что для Анкора было гораздо привычнее.
Высокий смуглый человек с черными блестящими глазами пристально смотрел на юношу. Он был одет в льняную тунику, а на его открытой груди сверкал скарабей из стеклянной пасты.
– Меня зовут Аш, юный принц. Я буду твоим проводником в этих лабиринтах. Да откроется тебе Голубой Цветок и позволит испить воды Мудрости!
– Приветствую тебя, благородный Аш, мой проводник в лабиринте! Прости, если, пытаясь соблюдать ваши традиции, я веду себя неумело. Я только что выбрался из настоящего пекла… и несмотря на это хочу поскорее в него вернуться. Там ждет меня моя судьба.
– Судьба ждет человека везде: и здесь, и в любом другом месте… Нет ничего, что находилось бы вне Маат, справедливого Космического Разума, который отмечает своими следами все дороги жизни. Когда мы спим, Шекамет, великая Львица Огня и Земли, будит нас силой, пуская в ход когти. В народе говорят, что тогда нас настигают неудачи и несчастья, но мы знаем: это к нам прикасается Бог.
Юноша почтительно поклонился и молча последовал за жрецом. Саримар тихо стал рассказывать Ашу о чем-то, видимо, очень важном. Скоро они подошли к первым сооружениям, являвшимся частью большого и на первый взгляд хаотичного комплекса маленьких храмов, пилонов и крепостей или дворцов. Их строгая архитектура разительно отличалась от архитектурного стиля Кума. Большая часть этого комплекса состояла из внушительных зданий – геометрическая точность, с которой были сложены их громадные каменные блоки, поражала воображение. На зданиях не было ни резных украшений, ни рельефов – везде только ровный, сверкающий камень. Каменные плиты пола были отполированы до зеркального блеска. Яркие, чистые, без оттенков и полутонов цвета, которыми были расписаны эти огромные каменные полотна, поразили принца, он никогда не видел ничего подобного и был слегка растерян. Саримар, напротив, общался со жрецами Кема так непринужденно, словно бывал на этой земле тысячи раз и все здесь было ему прекрасно знакомо. Над строгими каменными пилонами была растянута многоцветная легкая ткань, которая, раздуваясь на ветру, словно кровля, затеняла аллеи и улочки города-храма.
Люди, которых они встречали, были одеты очень просто, почти без украшений и держались благородно и с достоинством. С юношеским любопытством Анкор смотрел на их спокойные, невозмутимые лица, на которые были наложены косметические краски живых и ярких тонов. Вскоре процессия остановилась перед огромным фасадом дворца из красно-черного камня с центральными воротами, по бокам от которых Анкор увидел несколько ложных дверей, высоких и узких. Наверху они оканчивались каменной резьбой, в геометрических изгибах которой юноша, как ему показалось, различил условные изображения лотоса и папируса. Над центральными, царскими воротами располагался массивный резной карниз в виде трех горизонтальных полуцилиндров, над которыми возвышались девять полуколонн, а над ними – еще шесть полуцилиндров, таких же, как первые. Перед двумя маленькими ложными дверьми застыли, словно статуи, высокие стражники, охранявшие вход во дворец. Они делали вид, что не замечают прибывших, и даже не приветствовали их. В перекрещенных на груди руках воины сжимали оружие – бронзовую палицу и серп из меди, черной, как железо. На них были только короткие юбки, сшитые из лоскутов кожи гиппопотама, наподобие кольчуги.
Через темный, прохладный зал с высоким потолком Анкора провели во внутренний двор, где был разбит чудесный сад, росший вокруг самого дворца. Дворец был выстроен в том же стиле, что и другие здания, только был гораздо ниже; а благодаря многочисленным деталям из дерева, балдахинам и занавесям казался легким и прозрачным. Изящные деревянные расписанные колонны с резьбой поддерживали большие, сплетенные из папируса карнизы. Для Анкора и его гвардейцев были приготовлены комнаты в правом крыле дворца. Комнаты были небольшими, но со множеством широких окон, и юноше казалось, что они будут жить прямо в благоухающем саду. Финиковые пальмы ласково гладили полупрозрачные занавеси, которые колыхались на ветру. Саримар, погруженный в беседу со жрецами Кема, казалось, не заметил, что его ученик остался в своих комнатах, окруженный заботливыми слугами. Анкору помогли надеть традиционную для этой страны одежду и разрешили ходить одному, без охраны, – это обрадовало юношу больше всего. Он свободно прогуливался везде, осматривая каждое помещение, которое привлекало его внимание. Некоторые залы были расписаны сценами из повседневной жизни, другие – изображениями с религиозной символикой. Религиозные сцены особенно впечатляли – фигурки на огромных полотнах явно были знаками какого-то священного письма.
Несколько дней Анкор наслаждался отдыхом в величественном дворце, который местные жители называли Онн. Но за все это время принц так ничего и не узнал ни о «Крононе», ни о его грузе, ни о том, сколько времени он пробудет в стране Кем. Анкор не видел ни Саримара, ни Аша, и ему оставалось только посвятить свое время отдыху и размышлениям. В тишине и покое Анкор возносил молитвы Солнцу и приносил ему в жертву благовония. В маленьких храмах вокруг дворца он любовался статуями богинь страны Кем, подолгу стоял перед изображениями Хатхор, Богини-Матери, – она часто представала в облике того или иного животного. Он видел также изображения соколов, увенчанных коронами, змей и скарабеев. Его потряс образ таинственного мужского божества, туго запеленутого в покрывало, похожее на саван, со скрещенными на груди руками.
Неделю спустя к Анкору пришел Саримар, одетый в традициях страны Кем, а также Аш и другие жрецы, обритые наголо. Под балдахинами, укрывавшими их от солнца, они направились в маленький храм, к которому вела длинная пологая лестница с ровными откосами по обеим сторонам. Верховные жрецы поднимались посередине лестницы, а Анкор вместе с остальными – по бокам от них, ближе к краю. Так они вошли в храм, юноша вновь залюбовался строгими геометрическими линиями здешней архитектуры. На стенах храма были высечены знаки, которые в Кеме называли священным письмом, или иероглифами. По неширокому карнизу знаки шли горизонтально, а по боковым стенам – вертикально. Оказавшись в единственном зале храма, они направились к его дальней стене. Саримар, Анкор и Аш вошли в маленькую трапециевидную дверь и стали спускаться по крутой лестнице, которая, казалось, вела в самое сердце земли.
Аш объяснил, что лестница идет к подземным залам, где совершаются обряды Мистерий, о которых он не имеет права рассказывать. Внимание Анкора привлек шум воды, и жрец подтвердил, что вокруг них действительно текут быстрые подземные ручьи. Он рассказал, что в этом подземном лабиринте есть закрытые святилища, в которые человек может войти лишь в своем тонком теле, вернее, с помощью своего психического двойника. Здесь же находилась символическая гробница Великого Божества; его тело в древние времена было разрезано на куски, а потом Великая Богиня, его супруга и сестра, почти полностью восстановила тело благодаря магии. Рассказы жреца казались Анкору то возвышенными и сокровенными, то весьма и весьма странными. Он не был сыном страны Кем, его не покидало чувство, что здесь он чужой – чего нельзя было сказать о Саримаре, который, казалось, превратился в местного жителя.
Хотя они уже спустились на большую глубину, воздух в подземных коридорах оставался свежим; юноше объяснили, что он поступал из скрытых от глаз воздуховодов. Много раз Маленькая Змея, подданный далекого королевства острова Посейдонис, задавал себе вопрос, как долго им еще придется спускаться. Иногда сквозь стены до них доносился шум воды, протекавшей так близко, что даже ступеньки, по которым они шли, дрожали. Однако коридор, слабо освещенный масляными лампами, оставался сухим и теплым. Лестница по-прежнему вела вниз, но они неожиданно остановились у стены, перед потайной дверью, вырезанной в скале. Прежде чем войти в нее, Аш, Саримар и Анкор вставили в ноздри маленькие цилиндрические пробочки из пористой древесины – глубоко под землей через них можно было дышать почти как наверху. Юноше на лицо надели маленькую золотую маску, которая поддерживала пробочки в носу и закрывала рот, – теперь Анкор не мог больше говорить и дышал только через нос. Аш достал шкатулочку из ценных пород дерева, похожую на палитру с красками, открыл ее и отдал крышку Саримару. Внутренняя часть и шкатулки, и крышки была расписана фосфоресцирующей краской, она светилась в темноте так ярко, что могла заменить лампы. Аш нажал на каменную педаль в полу, и огромная плита, повернувшись, открыла вход в коридор – такой узкий, что в него едва мог пройти один человек. Каменная дверь бесшумно закрылась за Анкором и жрецами, и они пошли дальше, освещая себе путь маленькой фосфоресцирующей «палитрой». Когда они присели отдохнуть, Анкор почувствовал, как болят его ноги, – должно быть, они прошли уже очень много. Саримар поднес табличку к глазам юноши, он написал на ней, что в таком темпе им еще придется пройти оставшуюся часть дня, то есть примерно двенадцать часов. Учитель также объяснил, что в этом длинном коридоре, который пролегал под Нилом и вел на восток, воздух очень спертый и нездоровый и дышать они смогут только при помощи пробочек, поддерживаемых маской. Когда они наконец остановились перед другой дверью, скрытой в скале, Анкор еле держался на ногах: воздуха ему не хватало. Жрецы же прошли весь этот длинный путь без видимого труда, и если они останавливались, то лишь для того, чтобы Анкор мог догнать их. По подсчетам юноши, они оставили позади около пятидесяти километров.
Дверь открылась, и, если бы Аш не поддержал Анкора, тот упал бы на спину – такой сильный поток воздуха обрушился на него. Придя в себя и сняв маску, юноша увидел, что они находятся в огромном круглом зале – природном, искусственно расширенном гроте. Зал ярко освещали большие лампы из полупрозрачного стекла, в которых, без фитиля и копоти, горело золотистое масло. Пламя в лампах поднималось сантиметров на сорок и горело спокойно и ровно. Несколько сот человек, одетых в короткие туники семи основных цветов, составили несколько рядов. Они исполняли странные песнопения, вернее, словно шепотом издавали монотонные таинственные звуки. Время от времени, подобно звону колокольчиков, откуда-то доносился звук систров. На полу черной базальтовой плиткой, врезанной в каменное покрытие, была выложена спираль, приводившая к огромной, десятиметровой статуе улитки, которая стояла в середине зала. Статуя была вырезана из того же вулканического камня, что и весь грот, и казалась невообразимо древней.
Анкору объяснили, что двигаться по спирали надо только на цыпочках, и в огромном лабиринте начался грациозный ритмичный танец; впереди, держа юношу за руку, шел Аш, сзади – Саримар. На каждом витке спирали голоса поющих то повышались, то понижались, становились то громче, то тише. Систры, вторя им, звучали то под самым куполом пещеры, которого почти не было видно, то прямо над головой Анкора, хотя он так и не заметил ни одного музыкального инструмента. Группы людей находились уже метрах в двадцати от него. Лампы окутывали клубы ладана и мирры, а сверху медленно падали лепестки белых и голубых лотосов, с каплями замерзшей росы, сверкавшими, словно жемчужины. Когда жрецы и Анкор добрались до статуи, Аш объяснил, что улитка – это символ времени, а ее глаза, находящиеся над головой, – символ интуиции Души, позволяющей увидеть то, что невозможно постичь рассуждениями ума. Раковина улитки продолжала спираль, но шла уже вверх и сужалась до точки, но Аш не стал объяснять значение этого элемента. Встав на колени, они в глубочайшем почтении поклонились статуе, после чего на лоб Анкору надели золотой обруч с изображением Урея – змеи, символизирующей волю, упорство и внимание.
– Это символ власти над Жизнью и Смертью, – произнесли, надевая обруч, Аш и Саримар.
Из ниши у подножия улитки жрецы извлекли крюк и плеть и, дав их Анкору, сказали:
– Крюк притягивает, плеть отталкивает. Через мир и войну ты должен достичь Мудрости и на нее опираться. Это лишь простые инструменты из драгоценных металлов; используй эти инструменты во благо человечества, и они сделают тебя всесильным и непобедимым. Если же ты злоупотребишь ими, используешь для зла и разрушения, они затянутся, словно веревка, на твоей шее и похоронят тебя во тьме Адуата, в живом болоте Сетхема.
Юноша взял символы, крепко сжал их в руках и принял церемониальную позу, которую ему показали. Нажав на лоб статуи, жрецы открыли вход в маленькую крипту, куда вели двенадцать высоких, крутых ступеней. Крипта тонула во мраке. Посередине стоял большой каменный саркофаг, крышка его была наполовину сдвинута. Саримар крепко обнял Анкора и помог ему лечь в саркофаг. Он держал крошечную лампадку и светил Ашу, который тщательно расписал красками лицо юноши, потом вставил в рот Анкору какой-то золотой продолговатый предмет, укрыл тяжелым покровом из металла и запустил скрытый механизм. Саркофаг начал заполняться густым маслом. Ступни юноши слегка царапало что-то, другой твердый изогнутый предмет лежал под его головой. Уровень масла поднимался, и Анкор понял, что вот-вот задохнется; тогда он попытался сосредоточиться на себе самом, направить сознание вглубь и назад, далеко-далеко назад, так, как его учили. Он ощутил на груди тяжесть камня и услышал, как задвигается крышка саркофага. Масло уже доходило до его губ. Юноша почувствовал, что засыпает, а потом наступила полная тишина и пустота, все погрузилось во тьму.
Постепенно к нему возвращалось сознание, но иная, особая форма, полностью отделившаяся от его физического тела. Нечто похожее на светящегося двойника уносило его вверх, к свету, как хрупкую стеклянную лампаду. Он ничего не слышал и не чувствовал и мог только видеть, но каким-то особым зрением. Ему казалось, что он с огромной скоростью летит сквозь тьму, возвращается в Абидос, и каким-то странным чутьем Анкор знал, что это так. Вдруг он оказался в помещении, похожем на то, которое только что покинул, но без дверей и окон. Посередине стоял огромный саркофаг, украшенный драгоценными камнями, эмалью и миниатюрными гравюрами. Саркофаг был закрыт, но Анкору не нужно было открывать тяжелую крышку – он видел сквозь нее. Внутри лежал человек, с ног до головы запеленутый в ткань из золотых нитей, а его лицо закрывала золотая маска. Юноша приблизился к его губам и услышал шепот; шепот становился все громче и громче, и наконец принц различил свое имя: «Анкор… Анкоооор…» Только теперь он понял: этот «живой умерший» – его отец! Из груди Анкора вырвался крик, вернее – он хотел крикнуть… Вдруг он почувствовал, что его вновь уносит вверх – силой его крика, его отчаяния, какой-то таинственной сверхчеловеческой силой. Сознание Анкора вновь погрузилось в мрак, и юноше казалось, что он падает в бездонную, страшную бездну и порывы ледяного ветра кружат его. В конце концов он перестал что-либо чувствовать, и его «Я» растворилось во мраке.
Когда Анкор проснулся, его легкие едва работали. Он все еще лежал в саркофаге под статуей улитки. По обе стороны от него стояли Саримар и Аш. Левые руки жрецов были подняты вверх, правые прижаты к груди. В саркофаге уже не было масла, а крипту освещал яркий свет. Стояла тишина.
Жрецы ждали довольно долго, а потом медленно и осторожно помогли Анкору подняться. Не произнося ни слова, они сняли с него все символы и атрибуты. Саримар достал какой-то маленький предмет, Аш продел в него прочную красную нить, и они надели его принцу на шею. Теперь на груди Анкора ярко сверкала маленькая фигурка – кобра, вставшая на хвост, с зелеными глазками из алхимических камней.
– Я хранил ее для тебя, – сказал ему учитель. – Ее передал мне Магур в надежде, что когда-нибудь ты станешь достойным ее. Отныне ты последняя Солнечная Змея, последний владыка Посейдониса. Ты не останешься в стране Кем, ты вернешься сюда потом, будешь возвращаться много раз, через тысячелетия, в следующих воплощениях. А сейчас, благодаря заступничеству твоего отца, нашего владыки, боги разрешили тебе вернуться домой, чтобы умереть на своей земле, вместе со своим народом… вместе с твоей судьбой.
Юноша не знал что ответить. Мысли путались, его охватила глубокая усталость, смешанная с облегчением и умиротворением. Он смог лишь счастливо улыбнуться. Ноги больше не слушались его, и без помощи жрецов Анкор не смог бы проделать обратный путь через лабиринт. Потом ему вновь вставили пробочки в ноздри и надели на лицо маску. Видя, что он не может идти сам, два служителя храма положили его на легкие носилки – и юноша потерял сознание.
Они вернулись в Абидос, и Анкору потребовалось время, чтобы прийти в себя. Но через несколько дней Саримар сообщил ему, что «Кронон» разгружен и Макг советует немедленно отплыть, поскольку источник энергии на корабле взорвется очень скоро, недели через две. Покидая Абидос, Анкор поблагодарил Аша за все, что тот для него сделал, и щедро одарил служителей дворца, давшего ему приют.
Они уже были на лодке, когда юноша спросил Саримара:
– Учитель, ответь, если можешь… Мой отец, Великая Змея, путешествовал с нами на «Крононе»? Неужели именно я привез его сюда?
– Да, Анкор… Он, скажем так, занял твое место… А теперь ты займешь его…
Анкор закрыл лицо руками, а из его груди вырвался стон:
– Что это за тайна, учитель? Что произошло с моим отцом?
– Тише, Анкор, тише… Есть Таинства, которые нельзя раскрыть даже Золотой Солнечной Змее… Тише, Анкор! Есть то, о чем даже я ничего не знаю.
И жрец Кума надолго умолк. Анкор, уважая его безмолвие, старался больше не тревожить Саримара, а тот, с почтением относясь к боли, которую испытывал юноша, старался, как мог, его поддержать.
На следующий день Анкор поднялся на борт «Кронона». Корабль был почти восстановлен, и боевые машины вновь стояли на башнях. Макг встретил Анкора и Саримара на палубе, почтительно поприветствовал их и, загадочно улыбнувшись, обратился к Саримару на странном языке, которого Анкор не понимал, и жрецы удалились к кормовой башне. Анкор отдал приказ немедленно отплывать, и уже через час «Кронон» шел полным ходом, на девяти плавниках, вздымая морскую пену и оставляя за кормой густые облака пара.
Анкор бросил последний взгляд на исчезавший вдали зеленый берег Кема, страны, где остался его отец, на этот раз навсегда. Хотя на палубе было не холодно, юношу охватила сильная дрожь. Закутавшись в длинный плащ, он направился на носовую часть корабля, сливаясь с багровым светом заходящего солнца.
Глава 14
Катаклизм
Мощные землетрясения обрушились на Посейдонис. Подводные толчки вызывали гигантские волны, и те неожиданно налетали на берег и с грозным ревом разбивались о скалы. Суша отступила на несколько сот метров, побережье оказалось затоплено водой. Городам и портам наносился невосполнимый ущерб, а флот южных земель Посейдониса пошел ко дну. Уцелевшие пиратские суда, а также корабли, которые были похищены обезумевшими от ужаса солдатами-наемниками, устремились на юг. Они несли опустошение южным берегам Европы, или, сбившись с курса, блуждали по беспокойным водам Атлантического океана. По ночам из морских глубин прорывались отблески лавы проснувшихся вулканов, а утром лучи солнца освещали целые острова погибшей рыбы.
«Кронон», гигантское судно с прекрасным ходом и маневренностью, не боялся ни волн, ни ветра и чувствовал себя уверенно и спокойно даже тогда, когда шторм топил лучшие корабли. Но сейчас и он содрогался под ударами сорокаметровых волн – настоящих водяных стен – и едва успевал уклоняться от водоворотов, порождаемых подводными вулканами. Макг постоянно напоминал Анкору об опасности: малейшая неисправность в механизме, обеспечивавшем приток воды, или повреждение в бронированном покрытии системы термической безопасности могли вызвать взрыв мармаша. Анкор прекрасно осознавал угрозу, но он во что бы то ни стало должен был добраться до Кума. Он приказал не сбавлять ход и отказывался пересесть в спасательную шлюпку и затопить судно до тех пор, пока вновь не различил вдали золотые башни Великого Храма. Лишь убедившись, что цель уже близка, Анкор приказал остановить двигатели. Когда от Макга поступило последнее тревожное предупреждение о близящейся катастрофе, принц велел оставить корабль. Анкор покинул борт «Кронона» одним из последних.
Стемнело. Принц в сопровождении Саримара, Макга и двенадцати жрецов перебрался в лодку из кедрового дерева и отдал приказ гвардейцам расправить оба паруса, которые тут же наполнил попутный ветер. Шлюпки с остальным экипажем уже пересекали линию рифов. Лодка Анкора едва достигла спасительной черты, как сзади, со стороны «Кронона», ослепительно сверкнула молния, а затем раздался чудовищный взрыв. Он был похож на извержение вулкана – океан изрыгал столбы воды и пара, поднимавшиеся на сотни метров, среди клубов дыма вспыхивало пламя. Это был конец великого камня мармаша: соприкоснувшись с водой, он изверг все запасы своей энергии. Пройдет множество веков после катастрофы, но камень все еще будет светиться в океанской глубине, и морякам будет казаться, что они видят подводный вулкан. Так закончил свою жизнь «Кронон», последний корабль Посейдониса, воспоминание о некогда славной Атлантиде.
Уже миновала полночь, когда Анкор и его спутники добрались до маленькой бухты и принц сошел на берег. Там его ожидали несколько жрецов, Онишке и солдаты из личной гвардии. Рядом с ними в полном боевом снаряжении стояли около пятидесяти воинов Храма.
– Что случилось? – спросил юноша. – Зачем здесь солдаты?
– Сын Солнца, – ответил старый офицер, служивший еще его отцу, – здесь неспокойно! Мы приняли тысячи беженцев, им не хватает еды, поэтому чужеземцы проявляют жестокость и насилие. Мы волновались за тебя.
Анкора до глубины души растрогали эти слова. Улыбка осветила лицо принца, когда он увидел, что его верные подданные, несмотря на близкую гибель, грозившую им, по-прежнему заботились о нем, как будто ничего не случилось. Он не смеялся над ними, он был счастлив оттого, что простым людям удавалось в таких обстоятельствах сохранять присутствие духа и верность долгу, чего нельзя было сказать об иных, весьма образованных. Словно отвечая на собственные мысли, принц очень тихо произнес:
– Что проку в знаниях? Мои далекие предки, атланты, столько всего знали – и к чему это их привело? Они собственными руками нарушили равновесие в Природе. Вся цивилизация погибла, и люди были осуждены почти миллион лет жить в пещерах, словно первобытные дикари. Немалую часть нашего мира все еще населяют выродившиеся потомки этих колдунов и лжемудрецов, которым не известны ни огонь, ни колесо! Знание, рассудок без души – словно крылья павлина, они могут пустить пыль в глаза, но не поднимут в небо.
Подобные мысли мучили Анкора, ибо он замечал вокруг следы упадка и разрушения – еще не катастрофические, но уже очевидные. Больше всего поразили его толпы беженцев, которые ели на земле, словно дикие звери, и провожали его паланкин злобными взглядами, полными алчности и жестокости. Несколько раз охране Анкора пришлось тупыми сторонами мечей отгонять самых наглых, кидавшихся в процессию камнями. Прибыв в свои покои, принц приказал переселить всех беженцев из садов Храма в глубь материка, подальше от побережья. Там они были бы в большей безопасности, и, по крайней мере, не погибли бы от рук стражи, получившей приказ поддерживать порядок до самого конца. «Если уж мы все равно погибнем, давайте умрем достойно, как люди, а не набрасываясь друг на друга, будто дикие звери», – повторял Анкор жрецам и офицерам своей охраны.
Когда все собрались в Великом Храме, учитель Саримар и другие жрецы попросили Анкора, чтобы тот как правитель все время был со своим народом, в то время как сами они до последнего часа оставались в Храме, чтобы совершать священные обряды. Анкор пошел в Малый Храм. Здесь, разместившись в своих покоях, он поел и наконец заснул – безмятежно, как будто все вокруг было таким же, как до его путешествия в страну Кем.
Прошло несколько дней. Только тогда, когда Анкор полностью восстановил ритм жизни и убедился, что решил самые срочные вопросы, он осмелился сделать то, о чем никогда не переставал мечтать, – вновь увидеть Фенур. До сих пор ему никто ничего не рассказывал о юной пифии, но сердце его знало, что она жива, что она где-то рядом. И вот однажды, в полночь, ноги вновь привели его к древней полукруглой стене – туда, где они с Фенур встретились в первый раз. Здесь ничто не изменилось. Волшебные картины, созданные природой, все так же завораживали Анкора. Беды, разрушения, банды разбойников, голод и страх – все это казалось здесь неправдоподобным. Резкое содрогание почвы вернуло юношу к суровой действительности, но стена устояла, и Анкор снова оглядел милое сердцу место.