- Как ты сюда забрался, скалолаз ебаный?! - Владя со всего размаху сумкой сметнул его с подоконника. Автоматная очередь ударила в потолок. Доведенный до отчаянья Коркин, сшиб его с ног и начал методично избивать ногами.
- Стоп, Владя!!! - крикнул Холод, - это заложник, он нас из жопы вытащит. Эй, вы, - проревел он вниз, - тише там! У нас ваш человек. Живой пока.
На этом стрельба затихла.
* * *
- У них Мишка! - к капитану ОМОНовцев подошел снайпер, - его один с подоконника сдернул и вниз затащил. Что делать будем, товарищ капитан?
- Прекратите! - скомандовал офицер и вышел из-за деревянного нужника, - эй, вы! Что вы хотите?
- Чтобы вы слиняли отсюда, суки! – в проеме окна появился Коркин.
Во втором окне засветился Слон. Он вытащил за шею ОМОНовца и сдернул с него маску. Снайпер через оптику увидел окровавленное лицо со слабо шевелящимися разбитыми губами.
- Мишка, товарищ капитан, живой, - он облегченно посмотрел на старшего.
Владя тем временем продолжил:
- Вы сейчас валите отсюда на хуй! Даете нам коридор и машину. Мы отъезжаем и выкидываем этого хуя, - он ткнул автоматом в захваченного заложника, - но выкинем его, когда поймем, что за нами пусто. А если дернетесь - нам терять нечего. По кускам его раздербаним и вам отдадим. Ну чё, мусор, согласен?
- Пусть по-вашему будет, - сплюнул капитан.
- Давай, вниз его! - Владя посмотрел на Холода, - короче, вытащим его, прыгаем в тачилу и рвем. Шевели паршнями, Слон.
- Не, вы вперед давайте, - Слон пристегнул магазин к автомату мусора, - они замороченные. Влегкую замануху сделают. Я за вами следом.
Холод и Владя вышли из дома. Автомат Коркина уперся в шею ОМОНовца. Бойцы спец отряда расступились перед ними. Проходя сквозь строй, Холод видел злые, испачканные лица и хищно ощерившиеся на них автоматы. Не будь этого заложника - их разорвали бы на куски. Владлен прыгнул за руль УАЗика. Один из бойцов ОМОНа нервно сжал автомат.
- Успокойся, - прошипел капитан, - тише, тише. У них Мишка. Мы своих не бросаем.
Холод открыл дверь машины и втолкнул туда испуганного парня. В это время на пороге появился Слон. Нервы у всех были сжаты до предела…
Холод повернулся спиной, Владлен завел машину, а рука молодого ОМОНовца нервно скользнула на спусковую скобу. В Холода вошло сразу несколько пуль. УАЗик резко рванул вперед, а Слон запустил длинную очередь в «живой коридор». Началась страшная пальба. Слон, укрывшись за высоким парапетом, не подпускал ОМОНовцев к машинам. Его точные выстрелы сразили сразу нескольких человек. Поддавшись панике, менты отвлеклись на Слона. УАЗик тем временем на огромной скорости выскочил из дачного поселка и помчался в неизвестном направлении по убитой грунтовке. Владлен на ходу протаранил пост оцепления, и помчался дальше.
- Гони, - прохрипел раненый Холод. ОМОНовец - заложник попытался выскочить, но рука Холода цепко сжала его подбородок - сиди, не дергайся.
- Чё с тобой? - бросил через плечо Владя.
- Продыроколили, - прохрипел Холод, - в спину, падла.
Слон тем временем заскочил в дом, схватив по пути автомат убитого ОМОНовца. Мусора разделились на две группы: одни бросились в погоню за УАЗиком, другие предприняли повторную попытку штурма дома.
Беглецы, благодаря Слону, получили бесценные пятнадцать-двадцать минут, за которые успели оторваться на приличное расстояние. В форте «Баярд» остался один защитник…
* * *
УАЗик прыгал по ухабам и гнал вперед.
- Чё, всё хуево так? - Владя обернулся назад.
- Да не, ништяк, - изо рта Холода брызнула струйка крови, - помню, хуже было…
В голове Холода пронеслась картина: зима, снег, идущие навстречу друг другу Вован и чекист в пальто. Выстрел. Поднявшееся с карканьем вверх воронье и пятна алой крови на снегу. Потом крупным планом возникло искаженное болью лицо Мишки Сиволобова.
- Блядь, не везет тебе, брателло, - процедил Холод.
В это время Владлен увидел перебирающийся по кочкам шестисотый «Мерин». Он резко ударил по тормозам и выскочил из УАЗика открыл дверь Мерседеса под прицелом автомата, и на свет божий появился стриженный мужчина с золотой цепью, видимо так и не успевший прийти в себя после буйных девяностых.
- Ты че, рамсы попутал? - он по-бычьи уставился на Коркина.
- Холод! Сам выйдешь? - Владя обернулся в сторону УАЗика.
Не услышав ответа, он подошел к машине и вытащил оттуда терявшего сознание Холода.
- С этим чё будем делать? - Холод безвольной рукой ткнул в заложника.
- На хуй! - зло бросил Владя и нажал на курок, - за Слона квиток.
Тело ОМОНовца дернулось и скатилось на залитый кровью Холода пол УАЗика. Водитель «Мерседеса» все понял и колобком скатился с обочины, забыв о машине и о ящике «Смирновской», стоящем на заднем сидении. Машина плавно тронулась и мощный движок, набирая обороты, увез наших героев из этого блядства.
* * *
Слон уселся на полу второго этажа между окон. Внизу раздавались голоса. Слон чему-то улыбался. Абсурд. Здоровенный детина, проливший море чужой крови глупо лыбился и вспоминал фильм «Якудза. Кладбище чести». Он догадывался, что патронов осталось на несколько выстрелов. В дверном проеме возник силуэт. Автомат Слона, сухо щелкнув, выпустил последние пули прямо в черную маску. Он откинул в сторону ненужный АК и, кряхтя, взобрался на подоконник. Эффектного полета как в фильме не получилось. Снайпер поймал в прицел его голову и нажал на курок. Тело тяжелым мешком рухнуло вниз, и голова Слона с дыркой во лбу уткнулась в огромный зеленый лопух…
* * *
Кольцов прибыл на место, когда ОМОНовцы уже подсчитывали боевые потери. Шесть трупов, четверо раненых. На траве валялся труп Слона, который так никто и не удосужился накрыть.
- Остальные где?! - Кольцов вопросительно уставился на капитана.
- Заложника взяли, прыгнули в УАЗик, прорвали оцепление и съебались на хуй!!! - он зло плюнул себе на берцовый ботинок.
- От ёб твою мать!!! - Кольцов посмотрел на тело Слона, - план - перехват хоть догадались объявить?
- Да… работаем уже… далеко не уйдут…Они УАЗик бросили, Мишку нашего убили и на его тачке уехали, - он ткнул в сторону на дико рамсящего детину, у которого еще утром был новый «Мерседес».
- А он хто? Не из этих? - Кольцов пристально оглядел матерящегося индивида.
- Питерский, походу, - капитан махнул рукой, - из этих.
Кольцов отошел в сторону, а обладатель «Мерседеса» перешел на личности, матеря ОМОНовцев:
- Совсем, суки, охуели! У меня, Коли Шульца, у них под носом два беспредельщика тачку дернули! Да я с самим Собчаком в Питере в девяносто третьем бухал! Я вас всех уволю! Понял, говно? - он хищно посмотрел на молоденького сержанта.
- Так Собчак уже умер давно.
- Да?! - бочара выкатил глаза, - всё равно! Я на вас управу найду! Мало того «Мерин» мой, так вы еще и дачу мою в Брестскую Крепость обозначили! Где я теперь бухать с братвой буду?! Не! За этот косяк вы ответите!
Но его речь прервал сам лично капитан ОМОНа, срубив прикладом автомата в живот. Булькнув последними словами, «друг» самого Собчака бухнулся в траву и жадно стал хватать воздух ртом.
- Пизди - пизди! Приятно слушать.
* * *
Владлен давил на газ, и «Мерседес» убегал вдаль, отсчитывая километры по российской глубинке. Сейчас его радовала только одна вещь - зашитые Слоном в непромокаемый плотный мешок почти полмиллиона баксов. Напрягало его две вещи: валявшийся в беспамятстве Холод и отсутствие каких-либо планов на ближайшее будущее. В голове роились сотни самых нелепых идей, таких как дождаться зимы и перейти по льду Финский залив, или на крайняк через Забайкалье пешком уйти в Китай. Вполне возможно было устроиться матросом и уплыть с рыбаками в Японию… Но как это осуществить, ведь сзади лежал якорь, от которого надо было избавляться на берегу. Вначале была мысля закинуть Холода своему дальнему родственнику, живущему в далекой лесной деревне, оставить штук пятьдесят и бесследно раствориться, но на место жалости пришла месть. Ведь Холод виноват во всем. Не появись он в городе - не было бы ничего! Хотя, есть плюсы - полмиллиона баксов, за которые тебя хотят отыметь все, кому не лень. Владлен остановился и закурил. Нет. Холода нужно валить. На хуй родственник! Не дай Бог он очухается. Он найдет его где угодно. Найдет и поступит по своему блядскому псиному закону. Владлен вспомнил, как спихивал в вонючий котлован тело Хоттабыча с привязанной к ногам запаской. Не забыть ему и Уксуса, которого похоронили в канализационном колодце, наскоро присыпав обломками битого кирпича. Ничего от этих людей не осталось. А ведь они пили вместе, трахали одних баб, а сейчас… даже могилки не осталось. Владлен в очередной раз почувствовал холод котлована. Тело Хоттабыча шлепнулось туда почти без брызг и по мутной грязной воде побежали круги, а Холод… Он даже не посмотрел вниз. Ничего не сказал. Ведь по его так и должно быть. Он разбудил внутри Владлена великую жлобу на всех, заставил проснуться низменные инстинкты, а теперь завел в тупик… Коркин повернулся и посмотрел на тяжело дышащего Холода. Машина тронулась. Он съехал с трассы. Владлен вытащил Холода, бросил его на траву и пошел назад к машине. Потом неожиданно вернулся и несколько раз выстрелил в обессилевшее тело.
- Всё, Холод. Оревидерчи. Добро пожаловать в ад.
* * *
Кольцов понял - Холод и его оставшийся в живых друг обречены. Через двое суток нашли «Мерседес» с пустым баком. В нем валялся ТТ с единственным патроном. Заднее сиденье было залито кровью. Осталось только ждать. Каждый день всплывали новые подробности кровавого пути банды Холода. Находили трупы, вылавливали их из котлованов, откапывали из заброшенных колодцев. Состав банды был установлен. ОСБ «кололо» ОВИРовца Костусева. Васька без содрогания сдал Моню, а обезображенный труп Глины ночью закопали на городском кладбище Ногинска, воткнув в свежую землю железную табличку с номером «114». По всей видимости, либо Коркин, либо Холод были ранены. Бежать им было некуда, хотя… был город откуда они ушли, и куда должны были вернуться. Именно там в подвале «хрущевки» через две недели местные сотрудники МВД обнаружили небритого, заросшего густой щетиной и голодного Владю, сжимающего в руках спортивную сумку. Он боялся выходить. В его карманах было полно денег, но он пил воду, которая стекала с ржавых канализационных труб, ел гнилую картошку, чудом оставшуюся после жильцов. Он взломал несколько кладовых и нашел там окурки в пепельнице, и жадно втягивал в себя дым с грязных сырых чинариков. Несколько раз он попытался выйти, но все попытки оканчивались ничем. Ночью он неслышными шагами ходил по подъезду пятиэтажки и пил прокисшее молоко, которое сердобольные старушки наливали дворовым кошкам. Если хлопала дверь - он пулей спускался вниз и забивался в самый дальний угол, затаившись среди запахов сырости и плесени. Однажды ему повезло - досталось сразу шесть селедочных хвостиков. Сантехники не ходили вниз - их давно не интересовало состояние водопроводных труб снятого с баланса ЖКХ дома. Лишь однажды туда забрел бомж. Он щедро поделился с Владей куском заветренной колбасы и тремя огурцами. Они распили полбутылки технического спирта, воняющего мазутом и легли спать на теплоцентраль. Изголодавшемуся Владе стало дурно и его вырвало, и он задушил бомжа, забросав труп стекловатой. К страшным запахам добавился новый - разложения. Именно этот запах почувствовали жители первого этажа и вызвали милицию. Владю вытащили наверх и вырвали у него сумку. Молодой опер достал из нее холщевый пакет, вскрыл его и вытащил… листы резанной бумаги. Владя потерял сознание.
* * *
Кольцов приехал в город, как только узнал, что Коркина задержали. Но повезли его не в СИЗО, а в психушку на окраине города, где он увидел в грязно-белой палате человека, отдаленно напоминающего Владлена.
- Это точно он? - Кольцов посмотрел на местного сыскаря.
- Он самый. Он же местный, с Адмиралом терся. Да и дактилоскопировали на всякий случай. У нас его карта есть. Нет, не ошиблись.
- А как это с ним?
- Умом тронулся. Гонит про каких-то полмиллиона, Холоде, которого он убил, котлован. Где-то там на небесах живет. Короче, конченый.
- Но вы его допросили?
- А толку? Он помнит Кондакова, рассказывает о «Раздолье», как одного фермера убили, потом помнит какие с кого деньги и за что брали, называет имена своих подельщиков, а как разговор о Москве и Холоде заходит - его сразу перемыкает. Он же с трупом бомжа десять дней провел. Тет-а-тет, так сказать.
- А что он про Холода говорит?
- Что убил его. Он раненый был, и чтобы не мучался - пристрелил.
- Ну да… Там столько крови было, - Кольцов почесал запястье, - а где он его убил?
- Говорит, что «там». Застрелил и сбросил в котлован. Потом его клинит, и он про полмиллиона чешет. Мол, мы ему их подменили. А дальше опять про Холода. Описывает, как вода в котловане булькала, как тело тонуло…
- И ты веришь ему?
- Как тебе сказать? Ну был у нас похожий на вашего Холода человек в больнице. Ну, допустим, он с Коркиным скорешился, но в таком случае, по всем законам жанра, если тот еще раненый был, предполагаю, что Владя мог расправиться с ним, иначе почему он здесь один оказался? Два зверя, как известно, в одной клетке не живут.
- Да у вас не клетка, а зоопарк целый.
- У вас в столице еще хлеще. Давай не будем.
- Ну ладно. Твои прогнозы – как?
- Да тухляк дело. Коркин невменяем. Любой судья закатает его в психушку, где он и подохнет. Так что дергаться даже не надо. Он без галоперидола только головой трясет и зубами щелкает. Отпрыгался наш «Дон Карлеоне». Крестный отец - полный пиздец.
- А поговорить с ним можно?
* * *
Разговор с душевнобольным Коркиным не прояснил для Кольцова абсолютно ничего. Ясно было одно - что Холод, судя по всему, на этот раз действительно мертв. Окровавленная обшивка «Мерседеса» и залитый бурой жидкостью УАЗик в купе с показаниями ОМОНовца, который засандалил в него не меньше четырех пуль, ставил под вопрос существование в живых данного субъекта. С чувством выполненного долга Кольцов нажрался с местными и убыл в Москву для доклада. Генерал встретил его очень дружелюбно, крепко пожал руку и поблагодарил за службу, намекнув, что им подписан приказ о присвоении Кольцову очередного звания майор и награждение медалью «За отличие - II степени». В отделе уже майора приветствовали банкетом, где было сказано много теплых слов от коллег, а инспектор паспортно-визовой службы Нинэль пригласила его на «ночной чай с продолжением». Кроме того, было недвусмысленное поздравление - звонок из главка, где Кольцову предложили улучшить свои жилищные условия, переехав в «трешку» на Карамышевской набережной. А напоследок Кольцову позвонила десятилетняя дочка, с которой он уже не виделся лет пять из-за конфликта с ее мамой, и сообщила, что видела по телевизору папу, который умело боролся с преступностью, и теперь ее учительница хочет пригласить его на День милиции в школу, чтобы он рассказал о деле, которое вел и раскрыл, победив всех. Проснувшись утром на теплой груди Нинель, он сладко потянулся, и только сейчас вспомнил, что тело Холода так и не найдено…
* * *
Незадолго до этого…
Холод брел по ночному городу со спортивной сумкой в руке, пока пьяный Слон заваливал свою очередную зазнобу на ветхий диван, а Владлен, упившись до усрачки, храпел посреди комнаты на полу. Он поменял пакет с деньгами и подсунул туда «куклу» с резанной бумагой. План созрел в голове неожиданно, еще в Москве. Он никогда никому не доверял, находясь всю жизнь в одиночном плаванье. Внутренним чутьем он знал, что их круиз закончится очень плохо. А потому сумка легла в камеру хранения железнодорожного вокзала, где чудом сохранились автоматические ячейки для хранения с кодом, правда вместо «пятнашек» у заспанной хранительницы чужих чемоданов и баулов за три сотни пришлось купить рубленный кусок железа размером с ноготь. Холод бросил его в щель, запер дверь и набрал код. Позже его «не стало»… А сумка так и осталась в ячейке под номером три. Полмиллиона баксов.
* * *
Владлен тупо смотрел в пол и раскачивался на плохо покрашенной железной кровати. Сегодня ему зачитали обвинение, но это его абсолютно не тревожило. Гораздо больше затуманенный мозг интересовало, как пол-лимона баксов могли превратиться в бумагу? Что значат пятьдесят трупов и обвинение в создании ОПГ, когда бабло превратилось в подтиралку для грязной задницы? Огромный волосатый и прыщавый пердельник - именно такой представлялась сейчас ему его жизнь. И его, как вариант, вполне устраивало пожизненное заключение в спец палате института имени Сербского, «как вариант» - именно так любил говорить Холод.
* * *
Пенсионер Липин гнал по ночной дороге на стареньком «жигуле». Он выехал из Москвы поздним вечером, чтобы уже с утра на даче начать сажать редиску. В багажнике громыхали лопаты, и на заднем сиденье толкались коробки с рассадой. Старенький магнитофон голосом Миши Муромова хрипел рваными динамиками о «яблоках на снегу». Дорога была пустая, и дедуля уже представлял, как приедет в ветхий домишко своего отца, затопит печку и с удовольствием пропустит стопку-другую под соленые огурчики со смальцем. Неожиданно свет фар выхватил силуэт посреди трассы. Липин резко затормозил и испуганно выскочил из машины. Перед ним стоял окровавленный парень.
- Дед, до больнички… - с присвистом прохрипел он… и рухнул на сырой асфальт.
Дедушка выкинул из салона рассаду и втащил туда тяжелое тело.
- Спасибо, старый, - прошептал Холод, - не забуду… Спасибо…
* * *
Прошло некоторое время. Кольцов ездил на работу на купленной в кредит «девятке» и жил с Нинэль. Владе за «буйный нрав» прописали курс ЭСТ, электро-судорожной терапии, когда он пригвоздил к стенке старенького профессора ржавым гвоздем за то, что якобы именно он похитил у него полмиллиона долларов. Последняя мысль в его мозгах перед тем, как через них пропустили токи высокой частоты, была четкая и ясная - его кинули!!! И кинул его Холод, сыграв в объебон со смертью, с Владленом и с деньгами. Все было просто. В одной газетенке он прочитал статью между объявлениями магов-целителей и оптовых продаж фалоиммитаторов о том, что в Богом забытой N-ской больнице лежит человек, из тела которого извлекли семь пуль и он остался после этого жить. На плохо сделанной фотографии Владя узнал Холода… «Ну что, получил, сука, то, что хотел?» - словно услышал его голос Коркин… Человек находится в коме, и никто не знает, как его зовут и кто он… Но Владя знал - он притворялся! Потому, что он опять всех наебал!!!
* * *
Эта же газета оказалась в руках Кольцова.
Кольцов бросил все свои дела и через шестнадцать часов был у дверей больницы в сопровождении двух автоматчиков. Заспанный врач подтвердил верность заметки и сказал, что нужный им человек сейчас спит, так как очень слаб после тяжелых ранений. Да, об этом человеке ничего не известно, а фотографировал его для газеты приехавший в глубинку за впечатлениями один молодой московский журналист. Кольцов и сопровождающие вошли в палату. Ветер раскачивал оконную раму. Подушка была еще теплой, но Холода там не было…
- Ёб твою мать!!!
* * *
Дядя Гена - Крокодил сидел возле спортивной раздевалки и играл с белым бультерьером.
- Здравствуй, Снежок.
Собака недоуменно уставилась на взявшегося из ниоткуда хозяина.
- Здорово, Гена.
- А, это ты… Привет. Вернулся никак. А тебя ищут здесь.
- Да знаю уже.
- Бежать тебе надо отсюда.
- Устал я бежать, Крокодил, тормознуться пора.
- А как остановиться-то? Ведь ты по кругу бегаешь, а круг рвать нужно.
- Так я его и порвал уже. Раз и навсегда.
- Ой ли?
- Ой ли, Гена. А знаешь, я много думал… Что я в жизни видел? Дерьмо только. Его и хавал. А сейчас устал.
- И куда ты?
- А ты видел, Гена, как цветет сакура? Говорят, красиво очень. Как капли крови на белом снегу. Или нет, скорее даже как снегири. Я помню этих птиц. Ты знаешь, у меня кормушка на окне была, они поутру прилетали, я им крошки бросал…
- А где ж твой дом?
- А там, где я не был никогда, там, куда я иду, но никак не могу дойти. Знаешь, японцы красиво говорят: пусть всё это унесет вода. Ведь река - она всегда что-то меняет. Моя река всегда была красной, а сейчас хочется чего-то другого, того, чего я не видел. Вот ты где был?
- Ну, я весь Союз объездил. Даже в Болгарии был.
- А что ты там кроме матов видел, где твои пацаны боролись? Ничего. Понимаешь, это скотское желание биться, победить и выжить. А что, разве нельзя просто жить?
- Да можно… Ведь я живу. А вот как ты отсюда уедешь?
- Да я пока сам не знаю, - Холод погладил собаку, - сложно это всё как-то.
- А ты точно в Японию намылился?
- Я же уже сказал.
- А до «Владика» добраться сумеешь?
- Не знаю, ищут меня.
- Тогда вот что. Есть у меня корешок. Он на Чкаловском военном аэродроме работает. Он тебя и доставит. Не за бесплатно, конечно. Денег больших стоит. Оттуда есть там бухта «Лазурная», там Васька Ладыгин. Мы с ним в армии служили. У него сейчас трайлер есть, рыбу он на нем ловит и крабов. Вот он тебя прямехонько в Японию и того. А за документы - не бойся. Васька уже давно корейцев и китайцев в «Нипон» спроваживает контрабандой, он и тебе с паспортом поможет. А там и сакура, и всё чё тебе надо.
- Ты серьезно, Гена?
- Да уж куда мне.
- А чё я тебе за это должен?
- Да ничего. Снежок, подь сюды, - он посмотрел на Холода, - ты мне друга здесь оставил. Поговоришь с ним - и как-то на душе легче. На той неделе сюда люди приезжали. Стадион хотят строить и меня директором на нем сделать.
- Ну а ты чё?
- Думаю пока. Посмотрел я, кем мои ребята выросли и в душе больно. Ведь я во всем виноват. Ведь я их научил биться, побеждать и выживать. Любой ценой. Вот только дорого платите вы за эту победу. Пойдем, Снежок, пройдемся…
ЭПИЛОГ
Время цветения сакуры. Что может быть прекраснее? Разве только плачущий мотив плывущей вдаль загадочной музыки, льющейся из сямисэна.
Холод подошел к столу и взял с него банку «Кока-Колы». В телевизоре два толстых здоровяка толкались животами. Он вышел на небольшой дворик. С хитро сплетенного ствола и веток сакуры сыпались вниз розовые лепестки. За небольшим забором соседские мальчишки гоняли мяч и почти по-русски кричали «пас!».
Прошел почти год после их разговора со старым тренером. Холод поселился в Киото на тихой спокойной улочке, мощеной желтыми булыжниками. Он начал учить язык и уже перестал быть для этой страны «сото», учился быть «учи». Все действительно унесла вода. Он повернулся спиной к лучам заходящего солнца. На спине был огромный пес, который застыл в прыжке, в полете в темное небо, где он, возможно, наконец-то сумеет найти себя и стать звездой в том самом созвездии волка…
Слёзы солнца на землю роняя,