-Ты знаешь историю о том, что моя девушка покончила жизнь самоубийством. Но это не так. Я рассказал тебе это, чтобы успокоить, чтобы ты никогда не задавала вопросов, чтобы не ворошила мое прошлое, которое навсегда изменило меня самого.
Ее звали Кейди она была старше меня на два года, кажется. Мне было семнадцать, а ей девятнадцать, мы познакомились на вечеринке у Раяна и да, я ненавидел ее первый год. Она казалась мне такой самовлюбленной, такой ужасной, но потом я понял, что она совсем не та, которую я вижу. Если сократить историю до минимума, то я просто скажу, что влюбился в нее, и это была самая большая ошибка в моей жизни, потому что когда я понял это, то уже потерял ее. Она вышла за какого-то парня. Ее родители не принимали меня, это схоже с твоей семьей, поэтому наверное, меня не ранило их отношение, потому что я просто знал все наперед. Она не любила своего мужа, потому что жила в золотой клетке. Он трахался со всеми ее подругами, делал это у нее на глазах, унижал, оскорблял, мог выставить из дома посреди ночью без одежды и денег, чтобы она умоляла его принять ее обратно.
Я был ее лучшим другом, я просто любил ее, надеясь что это не сделает ее жизнь хуже. Я был таким наивным мальчишкой, что теперь мне смешно за свои мысли и слова, хотя я точно знаю, что они были искренними. В какой-то из дней, когда ее муж застал нас, она попросила меня исчезнуть. Я помню, как был зол, как кричал на нее, помню что говорил много глупостей, но в конце концов я сдался и ушел.
Прошел год, я исчез из ее жизни, стал забывать ее, не искал в других. Нет, ты не думай, я не стал последней сволочь, я пережил это, я не сломался, пока одна из ее подруг не обмолвилась что Кейди в сумасшедшем доме. Я помню как искал ее, помню как сходил с ума, как ночи проводил на пороге ее дома, что бы ее родители сказали мне где она, но все молчали.
Когда я наконец нашел ее, было как-то уже слишком поздно. От той девушки, которую я знал, не осталось и следа. На ней были только кости, мне казалось что ее кожа прозрачна, у нее была анорексия из-за недоедания и постоянных срывов и таблеток на которых она сидела. Иногда она была веселой, казалась мне нормальной, а иногда она кричала и плакала, выгоняла меня. Нас бросало из крайности в крайность, но я не мог уйти от нее.
По началу меня никто не хотел впускать к ней, но потом медсестры сжалились и разрешили мне войти к ней в палату. Мы говорили часами, целовались, занимались любовью, я снова видел девушку, которую полюбил, пока ей не стало хуже.
В один месяц из нее высосали жизнь. Она лежала не двигаясь, она плакала, кричала, ее трясло то от жара, то от холода. Так продолжалось пол года и с каждым днем я все сильнее видел, как она буквально засыхает, как не политое растение.
Я хотел узнать диагноз, хотел знать, что с ней произошло, расспрашивал ее саму, врачей но все молчали. Она умирала с каждым днем, и я понимал, что она никогда не станет прежней. Я любил ее больше жизни, и в какой-то момент эта жизнь парадоксально стала отнимать у меня мою любовь.
У нее начались осложнения, она забывала меня, потом снова вспоминала и так по кругу. Я мог рассказывать ей что-то, а потом она резко спрашивала «Кто ты? Что ты здесь делаешь?»
Знаешь, в этих словах боли больше, чем если бы она попросила меня уйти. В один день я мог быть для нее всем и никем одновременно.
Мне казалось словно я сам схожу с ума.
Однажды я был в каком-то центре и услышал о том, что женщина отключила своего отца от аппаратов искусственного дыхания, чтобы он не мучился. Тогда во мне и созрела эта мысль. Я просто хотел, чтобы она не страдала, я просто хотел чтобы ей было легче.
Я достал яд в таблетках и прежде чем дать их я плакал около месяца. Элис, ты себе представить не можешь, что это такое. Я сам решал ее судьбу, и я оттягивал день ее смерти, чтобы мне не было так больно. Потом я понял, что мне будет больно всегда.
Это было обычное утро, я пришел, принес фрукты и вместо таблеток медсестры я дал ей свои.
Она скончалась тем же вечером. И я не плакал. У меня просто не было сил чтобы плакать больше. Я не боялся, что кто-то о чем-то узнает, этот яд не оставлял следов в организме. Она должна была умереть. Я просто знал, что так будет лучше.
Наверное, я смог бы обо всем забыть и жить дальше, если бы, забирая ее вещи, женщина, которая, видимо, пожалела меня рассказала, что она не была больно и сумасшедшей, что ее муж просто платил огромный деньги чтобы от нее избавиться и получить наследство ее семьи. Она сказала, что стоило бы прекратить давать ей психотропы, как она бы вновь пришла в себя. Я мог бы быть счастлив… но даже это не причинило мне столько ужаса и боли как следующая информация. Кейди была беременна. Это был мой ребенок, Элис, потому что кроме меня у нее не было мужчин, а я убил своего ребенка и любимую женщину, я лишил жизни двоих человек, я убил их, я убил себя, потому что они были смыслом моего существования, я так любил их…и вдруг я стал убийцей. Та гадалка с которой мы столкнулись на улице была права: на моих руках кровь двух людей, и хуже все то, что это кровь тех, кого я больше всего любил.
Когда я узнал это моя жизнь превратилась в ад. Я жил в аду, в вечной темноте в ожидании ужаса. Девушки, с которыми я спал терпели всю палитру боли, которую только можно было испытать, я думал что мне так станет легче. Вернее, я внушал себе это. Я знаю что все отвернулись от меня, все предали. Кто знал что я натворил тыкал пальцем в меня, называя убийцей, и я сам себя ненавидел. Я ненавидел смерть, ненавидел жизнь, ненавидел весь мир.
Ты стала единственной кого я смог полюбить, ты стала единственной кто важна для меня, ты стала чем-то что спасло меня, ты протянула мне руку и я ухватился за нее, как за саму жизнь, я хотел быть лучше, хотел быть идеальным ради тебя, хотел оставить все в прошлом, чтобы ты любила меня, а не билась в испуге от моего имени. Все о чем я молился Богу, к которому не обращался годы до тебя, так это о том, чтобы ты полюбила меня хотя бы на сотую часть того, как я люблю тебя. Это все о чем прошу, просил и буду просить до конца своих дней.
Он остановился. Закрыл глаза и долго сидел не шевелясь.
В его душе и мыслях было гораздо больше боли, чем он рассказал. Он не говорил о том, что в его душе происходило в тот период, потому что не мог переживать это заново, даже в своей памяти.
-Помнишь, ты клялась мне что никогда не уйдешь, даже узнав все? Сегодня ты сказала мне, что ты меня любишь, что твои чувства, никогда не проходили, и знаешь, я думаю это последний шанс для нас с тобой. – он разжал свою ладонь и протянул ей ее же обручальное кольцо, - прими его обратно, Элис, останься со мной, если ты меня любишь, то не обрывай последнее, что связывает меня с жизнью – любовь к тебе.
Она залилась слезами, смотрела на него и дрожала от ужаса. Она не могла сказать ему, она словно забыла все слова все звуки, которые жили в ней до сих пор. Все стало мизерным, не нужным, вся она была сделана из любви к нему, но девушка не могла остаться с ним.
-Я выхожу за Рэндалла, послезавтра утром. Прости меня… - прошептала она в полуобморочном состоянии.
Джастин опустил руки, глаза и склонил голову. Вздохнул.
«Зачем ты делаешь это? Зачем ты пришла? Чтобы растоптать меня? Господи, зачем ты посылаешь мне все это? За что? Что я сделал не так? Неужели моя жизнь настолько никчемна даже для того чтобы я имел хоть грамм счастья?»
-Все твои слова ничего не стоят. Твоя любовь ничего не стоит тоже, Элис. – Он крикнул и схватил ее за руку. Любовь и боль в нем теперь превращались в злобу, он не знал что делать, он просто не мог терпеть - поздравляю, можешь написать где-нибудь, что сегодня день моей смерти, потому что черт побери, девочка, я бы лучше умер, чем снова пережил все это с тобой!
-Джастин!
-Идем! – он резко схватил ее за руку и потянул к выходу. Она кричала, но он схватил ее и буквально бежал вперед, втаптывая ногами грязь, набирая прохладного воздуха в легкие и осознавая, как сложно ему дышать.
-Пусти! – она крикнула но он тут же толкнул ее в машину и закрыл дверь. Опустился в водительское кресло и ударил по газам.
Машина неслась настолько быстро, что их заносило и едва ли они не выезжали в кювет. Элис вцепилась руками в сиденье и плакала. Джастин плакал тоже. Ему давно не было так плохо. Он давно не чувствовал такой колоссальной боли, когда ты не можешь отпустить того, кого ты любишь, но и не можешь заставить его остаться. Внутри него чувства были как бомба замедленного действия, которая вот-вот взорвется.
-Остановись! Остановись! Остановись! Остановись! Остановись! – она плакала так, как никогда не плакала прежде, голоса уже не было и в какой-то момент она уже просто шептала, - остановись, остановись, остановись…
Джастин послушал ее. Она думала что ее мольбы помогли, пока не вышла и не очутилась вместе, в котором когда-то ее жизнь стала меняться. Это тот самый мост на котором она хотела покончить с собой, тот самый мост, на котором он спас ее. Это первая глава в их истории. Первая и последняя.
-Давай же! – Он кричал, пытаясь криком заглушить боль. –Иди сюда!