- Смотри, Дима, они ничего не слышат.
Я с удивлением обнаружил, что все заведение все также занято своими делами. Люди сидели ели и пили, не поднимая голов, музыка играла, а официанты шныряли между столиков. Даже охранник в строгом костюме лишь зевал и оставался, как и все, безучастным к происходящему.
- Смотри, они находятся в другой реальности, в ловушке восприятия. Они ничего не видят и не слышат.
Он говорил, а я смотрел и видел эту несуществующую границу между мирами. Как голография, как иллюзия, мир, где было московское кафе, таял и рассыпался. Шум его, пьяный гомон с музыкой опять затих, а картинка, как мираж в струящихся потоках пустыни, стала растворяться. Я перестал быть участником своего мира, лишь его созерцателем со стороны. Иллюзорная реальность.
- Я понял.
- Потому что увидел. Пока не увидишь, не поймешь. Верь глазам своим, не ушам, в них слова других, а чужой опыт пуст. Не разуму, в нем лишь пустые метания и сомнения, а глазам.
Все вернулось опять, в очередной раз за сегодняшний день я пересекал границу мира и возвращался.
- Ну а теперь пробуй ты. А то все я, да я.
Воодушевленный примером учителя я встал и запел. Что тут началось! Люди подняли головы, побросали свои вилки и уставились на меня как на полного придурка. Я церемонно откланялся перед аудиторией и сел на место, где просто заливались хохотом от души довольные Волк и Ольга.
- Ну, ты понял, что ты с ними на одной цепочке, и песня свободы пока тебе не доступна. Учись!
Я не слышал ни его слов, ни их веселого смеха. Схватившись руками за голову, я всерьез обдумывал перспективу реальности со стороны наблюдателя. Где я один сижу за столом, уставленным разными блюдами. Курю в две пепельницы, пью вино из большого кувшина и разговариваю невесть с кем. Громко смеюсь и сам себе же отвечаю. Да еще зачем-то жгу себе руки свечкой. Я потер покрасневшую кожу. Ожог то реальный, вспузырился на руке очень красивым знаком. Да, Бойцовский клуб, просто отдыхает. Так вообще можно в дурдом загреметь.
|
|
- Дима, ты понял. А ведь это урок, да еще какой!
Теперь я не отвечал, а лишь тихо про себя смеялся. Да, это урок. Я согласен, со всем согласен.
- Я свободно прохожу через этот мир. Могу становиться и заметным и незаметным. Могу утащить из супермаркета самую большую и громоздкую вещь, и никто меня не остановит. Могу уйти отсюда, не заплатив. Но никогда этим не воспользуюсь, потому что это мелко и низко. Эти способности даются для другого. Посмотри на нашу официантку, она же вообще ходит мимо нас, как мимо пустого столика, не обращает внимания. Но, когда надо будет, она подойдет и с удивлением меня обнаружит. Как, кто, откуда? Иди сюда, родная, я же тебе деньги хочу заплатить за ту еду, что ты нам принесла.
Официантка действительно вскоре подошла, мы расплатились и вышли. Оставив людей в кафе с их реальностью наедине. Свидетелей того, чего они не видели. С делами и заботами. С несомненной и неоправданной верой в свою жизнь. На границе миров в иллюзорной реальности. Имеющий глаза, да увидит.
ВОРОВСКОЙ ПОХОД НА НЕБО
Однажды к человеку, пьющему в Париже, пришел Он, Сам, Вечный. Человек пил уже не первый месяц и ничему не удивлялся. Он лишь кивнул ему на место у стойки бара и заказал очередные два даблскотча. Они выпили вместе.
|
|
- Привет тебе, Князь тьмы. Что привело тебя на нашу землю?
- Привет и тебе, Пьющий Человек. Хочу я поделиться с тобой своей печалью.
- Что может беспокоить, тебя, всемогущего повелителя? Воистину я удивлен, и если сам Князь Тьмы в печали, что остается нам смертным. Разве что еще налить. Эй, бармен!
- Не надо бармена, - на столе уже стояли глассы с первосортным скотчем.
- Отличный скотч! Эй, бармен, ты обманывал меня, подливал дешевое пойло. Да Бог тебе судья. Так, что же беспокоит всемогущего повелителя тьмы? Разве на земле стало мало грешников? Взять хотя бы эту шельму бармена.
- Грешников на земле больше, чем даже Я могу себе представить. И бармен тоже, но не Бог ему судья и не я.
- А кто же?
- Да, никто. Он пуст твой бармен, как множество людей. Брожу я в ужасе по вотчине своей, нигде не нахожу живых. Тебя нашел, с Душой. И хоть ты пьешь уже не первый месяц, с тобой хочу я говорить, с тобою поделиться, с живым. И вот, что я хочу тебе сказать. Чистилище пора мне закрывать. Нет больше грешников с погубленной душой, есть грешники, но без души. Но, как и Богу, мне такие люди не нужны. Нам не нужны пустые бренные тела. Мне и ему Душа живая лишь нужна! Как хитер и изворотлив человек, он Душу потерял еще при жизни и тело бренное влачит сквозь сто болезней. И я остался без своей работы, нет больше радости моей охоты.
- Постой, постой! Быть может, что-то я неправильно понял, ведь мир же вотчина твоя, и ты вершишь его судьбу?
- Да, так то оно так! Я расскажу тебе, с чего все началось. Когда-то в древности мир был совсем другим. Овечки стаей жили высоко в горах. Но все были свободны и не боялись грозного воя волка. Тела их были сильны, и с камня на камень они легко уходили от серого хищника. Не нужен им был и пастух с кнутом, все пастбища они знали и так. И не нуждались ни в ком, кто стал бы их защищать. Уж больно высока цена! Благословенны эти старые времена. Что делать волку, старый совсем уж исхудал, но никак ему к овцам не подступиться. Коварства и хитрости волку не занимать. И путь предпринял он такой, в овечьей шкуре он пришел на их постой. Поведал сказку им о благословенных землях, там внизу, о тучных пастбищах и сладких водопоях. О добром Пастухе, что будет их беречь и охранять, и даже шерсть, отросшую аккуратно обстригать. Лишь только некоторых из вас он будет забирать, и то лишь самых старых и больных. А стадо будет жить на вольных землях в благословенном климате. Жить всласть и размножаться без числа. Вы, овцы станете совсем другими, и незачем вам бегать по камням, терпеть лишения своей свободной жизни. Но волк искал то выгоду свою. Он знал, что рядом с тучным стадом найдет себе ленивую овцу, сыт будет всегда. Зачем одел я эту шкуру и в мир людей пришел как свой, уж лучше мне подохнуть с голоду тогда!
|
|
Овцы поверили и сошли вниз, продав свою свободу, и каждый получил свое. Лишь овцы бедные оказались не у дел. И нет силы в мире с той поры, что не терзала их и не питалась бы от их неведения. Итог печален - мир брошен, как потонувший пароход. Нет дела до его судьбы ни Богу, нет и мне. Мы внемлем лишь словам свободных, людей с душой. А голоса их я не слышу уж давно. Тебя вот одного нашел, с тобой и говорю.
- Что же, слова твои печальны выше всякой меры. Я и не знал, что так плохи наши дела, хотя до окружающих безумцев мне дела нет ровно никакого. Однако постой, есть небольшое дельце к этому пройдохе – бармену.
- Да не зови ты бармена! Разве не понял ты, кто пред тобой сидит! За эти пустяки с тебя я не возьму ровным счетом ничего. Ведь предложение к тебе совсем другое. Я всемогущ.
- И что же, позовешь меня мир тянуть из бездны? Иль хочешь придумать новое коварство? Нет, это не со мной. Я честен, потому и пью. В этом моя вера, на этом и умру. А мир спасать, ищи кого-нибудь другого.
- Пойми меня, ты лишь один живой, других не знаю я. А с призраками общаться толку нет. Послушай, что скажу. Тебя насквозь я вижу и знаю, что примешь ты мои слова. Поскольку честен и открыт.
- Ну, хорошо, давай еще два скотча. И посидим, поговорим, ведь я и так один уже давно.
- Я всемогущ, Я - Тьма Вселенной. Я Сила. И не внемлю ни Добру, ни Злу. Но сейчас хочу исправить деяние черное свое дней давно ушедших. Хочу вернуть людям свободу. Хочу вернуть им души.
- Да ну, но души мертвых к мертвым не приставишь. Не верю.
- Ты снова прав. Но ты не понял до конца. Могу я только научить, как стать свободным. Как силой воссоздать светимость Человека. Чтобы играл на равных он и с Богом и со мной. Хочу вернуть я тот мир человека, что помню издавна. Мир моей охоты. А это можно сделать, лишь вернув людей к начальным их истокам. Хочу их научить, как стать посредником меж Небом и Землей, меж силой Тьмы и Света, меж Богом и мной. Как тело бренное сжигать в святом огне и возносить себя на Небо. И с брошенной земли уходить тропой Свободы великих Воинов. Что имя Человека возносили выше Неба и создавали новые миры.
- С трудом я верю, но больно уж хорош твой скотч, и я поговорю с тобой еще немного. Какой же твой резон? Я не поверю в альтруизм из ада.
- Резон один – свободный мир моей охоты. Пусть тяжело мне будет души добывать, но буду я с работой. Коварством, хитростью, я своего достигну. А тот, кто не продаст, пускай идет на небо, дорогою своей свободы. А этот мир никчемный и пустой, без душ свободных. Скоро я погибну, как волк погибнет без овец. Вот ты согласен стать могучим, как и я?
- Пошел ты! Даже скотч твой больше пить не буду. Эй, бармен, твою мать, неси еще бокал!
- Ты понял, ты душу не продашь, иди своей дорогой. И сила, что придет к тебе, пусть будет для твоего пути подмогой. В свободном человеке сила Тьмы сольется с силой Света, за что он и угоден Богу. Я все сказал. Иди, учи людей свободе.
- Постой, постой, раз разговор зашел в такие дали. Вот ты говоришь поход на Небо. Скажи, а что если архангелы наверху заподозрят, что дело здесь не чисто.
- Опять не понял ничего? Вы тени мира уходящего, и выбора уж нет. Ведь вы уже в тюрьме и путь ваш воровской, и в мире и на Небо. Вы мир Господень со своим дерьмом смешали, и тварей Господа в расход пустили. Угодны ли вы Богу? Выбирайте! Либо гибель без Души в забвении, либо жизнь и свобода. Свобода в Силе одинакова везде, внизу и наверху. Да нет во Вселенной верха-низа. Есть только Знание, в нем свет. Свет есть свет, из тьмы он или из света, все равно. И ангелы и Сам Господь признают вас по свету. Свобода – это мой дар. Надоел ты мне со своими сомнениями. Уж лучше я бы на Титанике поплыл, была там парочка людей.
- Слушай, зачем ты его грохнул?
- Да нет, это не я, к чему мне это. Но тебе бы там понравилось. Когда пароход идет ко дну, а бармен ищет место в уходящих шлюпках. Все виски в баре между тем бесплатно. Но я пришел сейчас, когда в дерьме весь мир. Поэтому и знания его, и сила всем доступны. Кто сколько сможет взять. Как виски в баре парохода. Теперь то понял? Все, я пошел, и виски будет за мой счет.
Ушел он в никуда также внезапно, как и появился. Только глассы на стойке вновь по волшебству наполнились чудесным напитком. Не иначе как 1647 года. И зачем только англичане отрубили голову своему королю? Мысли Пьющего Человека затуманились совсем. Он допил свой бокал и через некоторое время вышел на улицу. Мир там оставался все тем же.
Он крест достал и обратился к Небесам, но Небеса все также были безучастны. Тогда заговорил он со своей Душой.
- Добро пожаловать в мир, Кузнец Вакула. Настало время верить в чудеса. Ты новоявленный пророк. Тот лишь желал царевых черевичек, чтобы любовь свою забрать. Он черта оседлал и в Петербург слетал, но Душу все ж умелец сохранил. А Гоголь то был слишком гениален, за что и похоронен был живым.
- Что дальше? Я то, что хочу? Уже забрезжил горизонт надеждой. И душу, та питает лучше импортного виски. Я стойку барную разрушил, как последний бастион моей Свободы. Жаль, бармен спрятаться успел в подсобном помещении, а то б досталось и ему. А к судьбам мира я все также безразличен. Кто должен, сам придет ко мне. А вера не иссякнет, как не иссякла во множестве бутылок. На все воля твоя, Господи! Воистину одно, воин идет в ад, чтобы завоевать свои трофеи. А мы уже в аду. Осталось только биться за Свободу. О, Господи! Но Небеса все также были безучастны…
***
Решение поехать в Карелию пришло ко мне внезапно. Не смотря на то, что на улице октябрь, и Небо все чаще хмурилось. Но зов был внутри к тем переживаниям, что уже были, и их не так то просто выразить словами. Я попросил учителя взять меня с собой в осеннюю экспедицию в аномальную зону. Он согласился.
- Добро пожаловать в Индийский штат Гивала, – отозвалось радио московского такси в момент нашего отъезда. – Мягкий климат этой благословенной земли поможет вам забыть обо всем.
Вот уж действительно, что правда, то правда. Мы все хорошо знали куда едем, знали и то, что вернемся оттуда совсем другими. Если вернемся. Наверное, это в большей степени касалось меня. Обычного человека с большой инерцией старой жизни. Она-то и давала о себе знать с самого утра. Я еле смог поднять себя с постели. Заныли старые раны, заломило суставы, а теперь вот в машине, ни с того ни с сего, разболелся зуб. Социальное существо во мне предчувствовало свои грядущие потрясения и теперь всеми силами сопротивлялось. Ныло и крутило все тело, так и хотело объявить всего меня больным. Ну, ляг в кровать, ну поболей, куда ты едешь?! Все это знакомо нам с самого детства. Мы привыкли загонять себя в постель, жалеть и ублажать, выискивать несуществующие симптомы, которые тут же появляются, как по мановению волшебной палочки. Магическое существо человек! Для обладающего Силой, такое поведение – непозволительная роскошь. Сила человека в один миг способна развернуться против него самого, и тогда возможны самые тяжелые последствия. Как много оков мы сами повесили на себя и теперь влачим их сквозь свое жалкое существование! Как труден и тернист стал путь к Свободе для истинно рожденных в ней!
Вскипевшая во мне московская муть быстро осела в поезде, где в маленьком купе все стало по-другому. Под стук колес я быстро разгонялся и вновь приобретал привычную для меня ясность. Чему немало способствовал смех Ольги и Волка. Они то ехали к себе домой и были просто счастливы. Вот зов проснулся и во мне, я ощутил его томление в груди. Теперь же точно все сомнения остались позади.
- Ты посмотри на нее, Дима. Посмотри, как она счастлива. Она едет домой. Ведь там ее дом, не здесь, не в этой Москве. Там. Там она свободна. И там зовут ее уже не Ольга. Там она просто гоблинка. Не Гоблинка, а гоблинка! – Жаль, в мертвом тексте не передашь их интонаций.
- Меня зовут Весна, – ответила Ольга и вновь загадочно бездонно улыбнулась. И я опять чуть не пропал в ее глазах.
- Весна, - я церемонно поклонился. – Разрешите представиться, я – Осень.
- Какая осень? – удивилась.
- Золотая.
- У меня для тебя, Дима, есть подарок. Но сможешь ли ты его принять? Ведь Учитель никогда не дарит ничего просто так. Подумай.
- А чего тут думать! Я готов.
- Ну, посмотри. – Учитель достал из сумки футболку, где был изображен матерый воющий волк, огромная полная луна и заснеженные искрящиеся ели. Изображение реальное и сильное. Ведь мало кого волчий вой оставит равнодушным. В нем Сила и Свобода. – Я вижу, тебе нравится. Тогда бери.
Я взял футболку и тотчас одел. А Волк достал точно такую же для себя и тоже переоделся.
- Ну, как?
- Нравится.
- Потом догонишь почему. А сейчас, на вот посмотри, настоящий предмет Силы, – в моих руках оказался нож. – Это далеко не простой нож. Это клык волка, смотри внимательно.
Нож действительно был необычным. Множество его деталей скрывалось от поверхностного взгляда, и рассматривать его можно было бесконечно. Клинок серой булатной стали был прекрасно закален. Совершенно непонятным образом в него были вкованы тончайшие стальные нити. Эти нити не переплетались между собой, а их узор был живой.
- В них вся тайна мироздания. Смотри этот узор, он может многое открыть.
Я вновь смотрел на разнообразие форм изгибающихся нитей. Узор оживал, стоило мне немножко отпуститься, и вновь замирал, словно пугаясь моего собранного внимания. Нож играл со мной, он притягивал и отталкивал, словно спрашивал - ну и что дальше, способен ли ты меня взять, понять тайну моей силы. Нити оживали и рисовали на булатном клинке новые картины, как будто и впрямь мне хотят показать многоуровневую Вселенную.
- На что-то похоже, Дима, а? А на что, ты еще сам не знаешь! – засмеялся Он. – Потому что не видишь. Ну, ничего я научу. Смотри, смотри дальше, смотри на рукоятку. Это закаленное, обожженное в костре дерево. В особом огне. Это может сделать только шаман.
Рукоятку венчала голова волка, искусно выполненная из латуни. Нож удобно ложился в руку, и волчья голова упиралась в основание большого пальца. Из такого положения можно было нанести сильный удар, нож не выскользнет, не уйдет в сторону и останется в руке. В позиции для испанского ножевого удара, лезвием к себе, он оказался еще удобнее. Теперь большой палец ложился точно между ушами волка, и нож намертво фиксировался в руке.
Я вновь развернул нож плашмя к себе и погрузился в хитросплетение линий. Что-то переключилось во мне, и теперь, где-то глубоко внутри себя, я начал осознавать другой мир. Мир силы этого ножа. И мастера его создавшего. Сначала мне казалось, что я сам строю его, потом понял, что нет, я его открываю. Как ключом, который лежит у меня в руке. Да и реальность была соответствующая ножу-ключу. В таком видении нам может прийти все что угодно, ведь Вселенная безгранична для понимания. Но ограниченным оказывается наше восприятие, тот набор образов, что мы привыкли воспринимать. Тогда наш мозг подсовывает из нашей скудной базы данных то, что наиболее близко к воспринимаемому. Мир был явно чужеродным по энергии, но рисовался как знакомая северная лесотундра. Сопки, заваленные снегом, ели и морозные искорки снежинок. Где-то я уже видел это сегодня. Так ведь только что, на майке! Я перевел взгляд на подаренную футболку и с превеликим удивлением поднял глаза на Волка. Как он все смог это подобрать и выстроить в одну цепочку!
- Дима, смотри, это волк, он бежит. Смотри внимательно. Там.
Волк действительно бежал в том мире мощным галопом победителя. Немыслимым образом он был связан с ножом, лежащим в моих руках. В одно мгновение я осознал, что бегущий там волк и нож это одно и тоже. Это казалось невозможным с точки зрения моей реальности, но это было так. И ожившая латунная голова, и бурая рукоятка туловища, и лезвие хвоста. Они были не просто связаны. Они были одним.
- Теперь, слушай. Слушай у себя внутри, в своей душе. Слушай.
Я услышал волчий вой. Протяжный с раскатистыми переливами. Это был вой матерого волка, на одних наводящий леденящий ужас. Для других – радость и восторг. Эта древнейшая песня Свободы, доступная дикому зверю, но забытая человеком. Похоже, мне придется ее вспомнить. Где-то далеко внутри песня волка уже звучала и будила все мое спящее существо. То, которое должно стать свободным. Вой пронзал меня насквозь, мурашками отдавался по коже, и я вторил ему, хотел я этого или нет. Боялся? Я уже шел этим путем, твердо зная, что он мой.
Я вернулся, когда в купе зашла проводница и с большим опасением уставилась на нож. Я отложил его и взглянул ей в глаза. Испугалась? А чего? Но она уже вышла и вряд ли, без крайней необходимости, появится тут еще. По крайней мере, в следующий раз постучит.
- Ну как, Димка, классный нож? Скажи!
- Более чем!
- Понравился?
- Конечно!
- Тогда бери его себе.
- Не, я не смогу. Этот нож слишком сильный для меня. – Так оно и было на самом деле, и я нисколько не лукавил. Сила мастера, создавшего его, намного превосходила мою, и обладать таким предметом было бы для меня непомерным вызовом. Такой предмет Силы должен быть достойным своего хозяина.
- Хорошо, что ты это понимаешь. Это клык волка, и быть может он или равный ему когда-нибудь перейдет к тебе. Волк – это лидер, ведущий вперед, не забывай об этом.
Мы легли спать, но долго не могли успокоиться. Меня то и дело будил волчий вой внутри. И будоражил неистовый восторг. Предвкушение встречи с Силой, возможно, самой значимой в моей жизни.
***
Дороги наши не так легки, как нам хотелось бы, и также не всегда понятны нам. Но что-то бессознательное влечет вперед, наверное, память о свободе. Такими были и бесконечные карельские грунтовки.
- Это шоссе называется – «Куда я еду?» – засмеялся учитель. Вопрос же, между прочим, был серьезный. Действительно, куда я еду?!
Автобус бодро бежал сквозь просторы карельской лесотундры, все больше освобождая нас, да и мы сами становились все раскованней и веселее. Забыли все-таки, куда мы едем, а нам напомнили неожиданной поломкой перед самым местом назначения. Пробили картер. Ведь мы уже вошли в зону плотной энергии, где возможны любые катаклизмы. Делать нечего, и выход был только один. Я надел плащ от дождя – почему-то он оказался черного цвета - и отправился на поиски кого-нибудь, чтобы дотащили нас до места. В ближайшую деревню, к седым бабулькам, что, провожая нас в неведомую область, испуганно крестились. И хоть я был совсем не в настроении, я понял, что спектакль Силы начался.
- О, Вотто, как не ласково встречаешь ты своих друзей! Хотя другого я не мог и ожидать. Всегда способна ты разрушить и наши представления, и наш мир, что б вызвать должное смирение к твоей могучей Силе.
Вдобавок ко всему пошел затяжной дождь, и небо без просветов затянулось тучами. Я знал, что нельзя печалиться, Гора этого не любит. Она усилит твою печаль в десятки раз, и ты себя сломаешь сам. Но краски осени в Карелии! Они прекрасны и не похожи ни на что. Рубиновые болотные травы, белый седой ягель, золотые листья и зеленая хвоя. Тут вся палитра так перемешалась и радовала глаза выше всякой меры. Еще бы голубого неба и Солнца, что зажгло бы все вокруг. Это будет позже, я знал.
Я шел, не останавливаясь, ведь уже наступал вечер. Хорошо бы доехать до места засветло и успеть развести костер. Перспектива ночевать в заглохшем автобусе всех нас совсем не прельщала. В деревне я быстро договорился с водителем Уазика и вскоре уже волочился за ним на веревке. Я с трудом удерживал мертвую машину на спусках, отчаянно молился на подъемах, а Ольга рядом играла на варгане. В общем, картина комичная и достойная лучших образцов неделания.
В конце концов, тяжелая дорога осталась позади. И небольшое фаершоу, устроенное Волком при разжигании кучи сырых дров. Уже темнело, и искать сухие дрова было бессмысленно. Канистра с бензином полыхнула в его руках, и одно мгновение мы наблюдали человека, сплошь объятого пламенем. Зрелище показательное и знаковое. Огонь внутри него секунду был огнем снаружи. Но испугались только зрители. Ведущий шоу с превеликим спокойствием руками стряхнул пламя и вернулся к своему обычному виду. Фантастика, но ни ожогов, ничего.
Наступала первая ночь в аномальной зоне. Где вы чудесные летние ночи? Теперь все было по-другому. Сплошная темнота заполонила все вокруг, а ветер неистово порывами швырял капли дождя. Неужто, наше место нам не радо? Или опять испытываешь нас?
Началась обычная в такой ситуации походная суета, разгрузка машины, установка палаток, натянули тент. Наконец, все собрались вокруг большого костра, бесчисленными искрами, стрелявшего в ночное небо.
- Смотри, Дима, где ты видел такие искры.
Я начал смотреть на кружева гаснущих искр. Внезапно, настройка сменилась, и я начал видеть искры совершенно по-другому. Теперь они стали похожи на длинные огненные нити. Зрелище действительно ни на что не похожее и никогда мною не виденное. Множество извивающихся нитей выходило из самого сердца костра и уходило вверх. В одно мгновение нити даже заслонили языки обычного пламени, их длина достигала не меньше метра. Поменялся и свет костра, спектр смещался через зеленый и голубой в синий и даже ярко фиолетовый.
- Фиолетовый – цвет осознания, фазан – конец всех цветов, – пронеслась мысль в голове, но сам я был как завороженный и не мог оторваться от восхитительного зрелища.
- Смотри, Дима, что зона вытворяет с обычным костром. Где ты еще видел такое?
Тогда я не задавался вопросами, а лишь смотрел, этого было достаточно. Но сейчас, заново воспроизводя свои впечатления, я понимаю, что с костром то ничего не происходило, изменилось наше восприятие. Как в известной буддийской притче. Двое монахов, разглядывая развевающийся на ветру флаг, спорят. Один говорит, что колышется ветер, другой, что колышется флаг. Проходящий мимо наставник заявляет им: «Дураки, это колышется ваш ум».
Так было и здесь. Мы неожиданно получили мощную настройку на видение, ускоряющую восприятие. Поэтому обычные летящие искры и видели как длинные нити. Восприятие стало текучим и непрерывным. Теперь мы все уже были в другой реальности, где наша скорость восприятия стала выше. Что позволило увидеть необычные детали окружающего. Самым удивительным стало то, что вслед за нами эти детали смог зафиксировать фотоаппарат. Это еще одно доказательство того, что мир фиксируется нашим намерением видеть его таким, каким мы его видим. Но если мы расширяем восприятие, этот язык хорошо понимает и наша техника. Сейчас, и в дальнейшем мы отлично фиксировали все аномалии и обычным фотоаппаратом, и цифровым, и даже цифровой видеокамерой. Хотя, конечно, в зоне плотной энергии контакт человека с техникой становится затруднен, и сильно увеличивается расход батареек.
Мы были в другой реальности, и если бы я стал более алертен и текуч, я бы уже тогда увидел сущностей и существ аномальной зоны. Во множестве собравшихся вокруг, некоторые не прочь и в костер залезть. Такое видение разогналось у меня только спустя неделю, уже к концу нашего пребывания на месте силы. А пока я видел только то, что видел. И доверял тому, что работало всегда – интуиции. Она иногда подсказывала мне о смене реальности.
- Место приняло наш костер и радо нашему приезду. Это был очень хороший знак, – сказал явно довольный Волк. – Хотя я, в общем-то, другого и не ожидал. Даже поломка машины говорит о Ее благосклонности.
- Чего ж тут хорошего? Сломали чужую машину, остались без транспорта. Еще неизвестно как отсюда уезжать будем.
- Настоящий путешественник никогда не думает о дороге назад. Все решится – это точно. И Орел не будет из-за машины переживать. Потому что понимает. Сам увидишь.
- Оно любит нас, это место, поэтому и учит немного, как отец, когда любит ребенка – наказывает его, а когда не любит, спускает все на тормозах, – продолжал Он. – Что толку приехать сюда просто так и просто так уехать. Ничего не откроется. Нет, место еще будет нас испытывать. Всех и не один раз.
- В свое время мне довелось встретиться с преподобным старцем Оптиной Пустони. Старец Илия, слыхал про такого? К нему люди едут со всех сторон, деньги везут чемоданами. Хотят только одного - получить благословения. А ему и не надо ничего, он знает все наперед. А глаза, какие у него глаза! Он уже достиг свободы, вечной. И все земное оставляет его равнодушным и деньги, и власть, и дела церкви, и все остальное. Он со своим непререкаемым авторитетом и влиянием, знаешь, как подписывает бумаги? Смиренный, смиренный старец Илий. Тебе это тяжело пока понять, хоть ты и готов с этим согласиться. Этот мир еще сильно тебя держит. Понимаешь, о чем я?
- Понимаю.
- Ты можешь заниматься чем угодно, жить своей жизнью обычного человека. До тех пор пока Сила не придет к тебе. А как придет, так будь перед ней смиренным. А будешь сопротивляться – получи свое. Не понял, получи еще раз. Ну и так далее, пока не поймешь. Это и есть путь Знания. Понимание – это и признание, и смирение.
Тем временем, за разговорами костер перестал буйствовать и вновь вернулся к своему обычному виду. Лишь изредка, сквозь языки пламени пробивались еще длинные нити.
- Костер - это тоже далеко не просто так, посидеть, погреться, – опять заговорил Волк. – Это жертва. Ты приносишь дрова, работаешь, используешь свое знание, разжигаешь его, поддерживаешь - для чего? Просто чаю попить? Можно и так, попьешь, погреешься. А можешь выполнить все ритуально, с другим смыслом. Тогда дашь жертву тонким мирам дымом костра. Отнесись к духам огня уважительно, и они помогут тебе, защитят. Здесь на зоне костер не просто костер. Он должен гореть всегда, пускай просто угли лежат под дровами, но полностью гаснуть они не должны. Ни ночью, ни днем, какой бы дождь ни шел. Кстати, это твоя обязанность. Помни, если костер погаснет, всем нам тяжело придется. В первую очередь новичкам. Здесь перекресток миров, энергий разных, есть чужеродные. Костер только может защитить. Завтра выложим круг из камней, замкнем его энергию, и он будет нам помогать.