Волк с утра был при параде – в туфлях из кожи аллигатора и дорогом спортивном костюме. Он никогда не стоял на месте, в каждый миг общения становился другим:
- Видишь, Дима, а ты вчера волновался за Татьяну, а все более чем хорошо. Даже я не припомню таких быстрых и глубоких результатов. Не надо бояться ничего в своей природе, но только если это в твоей природе. Пройди через всю свою грязь, через все свое безумие и ты станешь другим человеком, самим собой и обретешь целостность.
- Да, об этом многие писали, путь знания и безумие неразделимы, но воин всегда найдет возможность остаться осознанным.
- На счет сумасшествия на пути знания, я могу рассказать один анекдот.
Анекдоты учителя – это отдельная тема обучения. Он никогда не рассказывает их просто так, и часто смысл рассказанного им анекдота или истории доходил до адресата спустя много времени, даже нескольких лет.
- Сидят на кухне Задорнов и Якубович. Пьют. Много пьют, давно уже. На улице лето, жара, скучно им. Задорнов и говорит: «Слушай, у меня тут лыжи есть, давай покатаемся, кто быстрей до первого этажа по лестнице спуститься». А тот, делать нечего, ну давай. Надели лыжи, вышли на площадку и помчались на перегонки. Якубович вышел вперед, летит на лыжах вниз, а навстречу женщина с сумками поднимается. Тот в суматохе, да и с пьяных глаз ее сбивает. Женщина падает, и что-то себе ломает. Ну, лыжники, понятное дело, перепугались, не их профессия – людей калечить. Вызывают шофера и отправляют дамочку в Склиф. А сами назад на кухню продолжать банкет. На следующий день, как водиться, похмелье, ну и вспоминают: «А помнишь, мы вчера на лыжах катались? И вроде женщину задавили». Вспомнили и помчались к ней в больницу, извиняться. Накупили мандаринов, апельсинов, цветов. Приехали. Доктор смотрит на них с глубоким пониманием сути вопроса, но говорит вещи вообще интересные: «Мы вашу дамочку вчера в Ганнушкина отправили. Переломов у нее нет, а шизофрения ярко выражена. Вчера пришла в себя и говорит, меня Якубович с Задорновым на лыжах сбили. А на улице июль. Я даже к психотерапевту не стал ее отправлять, сразу психиатричку и вызвал».
|
|
Реальность Пути Знания не стыкуется с нашей иллюзорной никак. И даже противоречит всем нашим отчаянным попыткам собрать мир. Но это не сумасшествие, это стремление видеть вещи такими, какие они есть. И в этом ядро космоэнергетики – простого искусства, быть человеком.
В тот день мы получили задание - настроится на поднимающие энергии Минометной сопки. Почувствовать в себе способности к реальному полету. Уроки третьего дня были настолько разнообразны, казалось, что день растянулся, чтобы вобрать всё. И сейчас, воспроизводя прошедшие впечатления, я вновь задаюсь вопросом: неужели все это произошло в один день?
Там наверху все было живым. Буквально все. Камни с узорчатыми разводами лишайника. Замшелые пни. Седой ягель, отсвечивающий в солнечных лучах пепельно-голубым. Все было наполнено силой и радостью бытия, это место дарило именно такие настроения. Солнце, как будто, старалось отличиться за долгое вынужденное отсутствие. Но и в солнечном свете, сказывалось влияние аномальной зоны, плотных слоев земной энергии. Здесь солнце сияло, его сияние покрывало значительную часть неба, и в нем растворялся сам солнечный диск. Но глаза, уже адаптировавшиеся к местной энергии, спокойно воспринимали это белое сияние, а где еще можно смотреть прямо на солнце.
|
|
Какое-то время я просто ходил по вершине сопки, настраиваясь на ее потоки. Нашел большое костровище, о котором рассказывал Он. То, что осталось от костра, запустившего культ. Подумать только, правильно разожженный костер открывает целую цепь соответствий в тонком мире и вызывает столь мощный резонанс. Культ неба. Когда граница двух миров становиться явственной и отражается на небе.
Сопка действительно обладала мощной поднимающей энергией. В этих потоках все вокруг существовало в единой взаимосвязи. И даже замшелый пенек неподалеку волнами испускал полупрозрачные струи. Он тоже был живой, и тоже проводил потоки земли. В этих потоках человек оживал и чувствовал сильную, естественную, но многими забытую радость жизни. Я походил по сопке и вскоре нашел место, где поднимающий поток чувствовался особенно сильно. Взял березовый шест, перенес вес на руки, полностью расслабился и закрыл глаза. Теперь тело было во власти поднимающихся потоков земли. Я почувствовал сильное наполнение груди и раскрытие всех энергоцентров. Потом все тело настроилось на поток и наполнилось. Самосозерцание приостановилось, а пришел я в себя оттого, что начал терять равновесие. До этого я стоял на трех точках опоры - на ногах и шесте, а теперь только на шесте. Тело оказалось плавно подброшенным наверх.
Сейчас и в последующих опытах я не мог уловить эту границу перехода, как и осознание того, что большая часть массы тела оказывается поднятой вверх. Да мне этого и не надо было. Меня захлестнули чувства, спящие в сердце каждого из нас. Сейчас, когда сердце было открыто, я ощущал радость и любовь к миру, и нечто большее. Реальность Всемогущего Творца. Чувства, что позволяют воспринять любое чудо как нечто само собой разумеющееся. Это место, которое люди боятся как чумы, было его домом. Это была Его Кузница Свободы.
|
|
Я долго приходил в себя, точнее сказать долго искал нового себя. Потому что даже этого небольшого опыта было достаточно для необратимых изменений, снятие очередных запретов и обретения новой свободы. Поиски нового Я происходят здесь постоянно. Каждому приходиться распрощаться со своей надоевшей личиной, чтобы, пройдя через серию внутренних потрясений, найти нового себя. Зона испытывает отважившегося на проход постоянно. Я же чувствовал себя готовым к новой серии испытаний.
По дороге, идущей внизу мимо сопки, шла Ольга, не быстро. Наверное, успею спуститься и поговорить с ней, подумал я и начал спускаться. Когда спускался, я потерял ее из виду, а оказавшись внизу – никого там не увидел. Просто мистика. Дорога хорошо просматривается в обе стороны, слева непролазное болото и речка, справа сопка, с которой я спустился. Ольги не было. Я не знал, что и думать об этом загадочном исчезновении.
- Ты еще не понимаешь, что здесь происходит, – сказал Волк после моих тщетных попыток описать происходящее. – Дима, ты не видишь миров, ты не выходил в параллелку, правильную. Как я или Орел. Только тогда ты сможешь понять, что здесь происходит. Когда мы приехали сюда первый раз, я просто ушел. Племя меня не видело вообще. Я вычислял место. Когда мы ехали во второй раз, я уже примерно знал, что произойдет. И сейчас знаю. А сейчас я хочу получить информацию, что будет зимой на культе Волка. Если получим, то поедем, а если нет – зачем ехать? Мерзнуть только. А тебе пока еще предстоит понять, что здесь все-таки происходит.
Тем временем из открытых дверей машины понеслась медленная монотонная музыка с сильной скрытой вибрацией, сразу переходящей во внутренний гул. Музыка мгновенно находила внутренний резонанс, причем не только внутри нас. Все окружающее нас пространство схватывало мелодию и усиливало ее. Мелодия настолько сильно подходила для аномальной зоны, что продолжала звучать, даже когда музыка в машине была выключена. Гора вообще хорошо вбирала и резонировала звуки, а эта музыка была ее. Рожденная в самом ее центре. Казалось, что этот гул, резонирующий по низу живота, идет из самых недр Земли.
Это была Песня Орла. Величественная и могучая, раскрывающая безграничные горизонты сердца.
- Закрыть глаза. Не думать ни о чем. – Орел начал сеанс для двух учениц. – Просто стоять. Если вы думаете, как вы стоите, как вы дышите или вообще о чем-то, значит, вы думаете. Всё, вас нет, ничего нет, просто стоять, просто дышать. Не думать ни о чем.
И раскатистый удар бубна, отозвавшийся во всем теле. И еще один, и все тело в одно мгновение сжимается и вновь расширяется. Причем в первую очередь это касается, конечно, энергетического тела. Удары бубна становились все чаще и ритмичней. Мой взгляд упал на варган в раскрытом чехле. И вот я, поймав общую вибрацию, становлюсь участником спонтанного действа. Слишком весел и открыт мой варган сегодня. Это мелодия сердца и она звала, будила и звала.
Волк, бегущий с севера. Орел, летящий с востока. Медведь, приходящий с юга. Ворон, летящий с Запада. Великое пространство, я открываю.
***
Мы все в плену, и разговоры о свободе всегда лишь только разговоры. Сама свобода вне всего. И человек, обреченный на выбор и борьбу, уже заведомо не волен. Свобода вне любого выбора и вне любой борьбы. И даже если битва эта за свободу. Снимая множество запретов и ограничений, мы освобождаемся, но лишь частично. А полная свобода нас опять страшит. Но, настало время снять ошейник.
Все люди от рождения рабы. Собаки на цепи. Согласные за миску громко тявкать. И чтобы в ночь холодную хозяин обязательно забрал бы их в свой дом. Поэтому они боятся воя волка. Не потому, что волк сильней, а потому что он свободен.
- Свободная матрица – это Господь. Его воплощение, не важно волк или медведь, орел или журавль. Свободная матрица – это Бог. Поэтому и говорят, что животные твари божьи. И шаманизм, и все культы древности имели свое отражение в виде животных – тотемов. Это поиск свободной матрицы. А человек - раб от рождения. Нас разводят и пасут, нашей энергией питаются, а после смерти нас повторяют вновь, чтобы вновь от нас питаться. И наступление бездумного человека на дикий мир, есть разрушение последних бастионов мира Бога, его свободы.
Эти слова позволили мне вновь пересмотреть свой взгляд на шаманизм и культы древности. Или это еще одна искра, брошенная в лед.
Все собаки на цепи. Нет людей свободных. И так уже давно, быть может десять тысяч лет, а может и еще больше. Нет матрицы свободы в мире человека, просто нет. Да были святые, были великие Учителя. Но сколько искажений, сколько раз переврали их учения. Приспособили под себя, под текущие моменты бытия, под свою суету. Не донесли их истинный свет. Не донесли. Искал я матрицы свободы долго в мире человека, но нет, не видел, все искажено. Поэтому нет в мире человека у нас учителей. Нет имен, мы сами. Ведь я не спорю, что были и есть, знали и умели, владели великой Силой и разделяли страсть Творца к мирозданию. Но стоит мне назвать их имя, как обрушится поток пустых интерпретаций, мнений, ожиданий и прочего всего, что не имеет никакого отношения к истинному свету их знаний. Поэтому я и молчу.
А животные, они здесь рядом, они всегда такие, какие есть. Их матрицы вечны и также мимолетны. Они молчат и постоянно с нами говорят. Они ведь знают больше и говорят для тех, кто может слышать. Они лучше людей и никогда не врут, они создания Бога. Их мир чудесен, хрупок, но и вечен, они уйдут и возродятся вновь. Они свободны и впереди у них вечность, они, кстати, об этом знают, поэтому лучшие из них спокойно принимают смерть и жертвуют собой. Жаль, нам это ничуть не дарит осознания. Их не возможно переврать, унизить, возвеличить. Они рядом и просто есть, они свободны как сама Свобода. Но некоторым этого мало, и диких зверей они тащат в свой бездушный мир. Ты видел глаза волка в клетке? Лучше не смотри, зрелище не из легких.
- Много разговоров о свободе, но это абстрактная тема для большинства. А для меня это тема вполне конкретная. Потому что я сам получил достаточно для личной свободы. И ты это знаешь по моему образу жизни. Мне не надо ничего, ни славы, ни денег, ни почестей. Все это сполна получают некоторые из моих бывших учеников, ты их знаешь. Некоторые из них стояли со мной у истоков космоэнергетики, но куда все ушло. Они, как и я пошли по пути освобождения, но, получив способности и силу, они попали в более серьезные капканы, чем были раньше. А я ведь их предупреждал и до последнего не сбрасывал со счетов. Но куда им меня слушать. Кого-то заманили деньги, а кто-то попался и на Я. И мнят себя не меньше, чем новым Мессией, спасителем человечества. Не меньше, чем вторым пришествием Христа или грядущим Буддой. Путь первых прогрессоров космоэнергетики, моих первых учеников знаковый. Нельзя использовать в работе энергии денег и страха, а они используют. Рано или поздно, энергии просто размажут их. Ведь ты же не знаешь историю Равиля. - Ну кто же не знает самого известного в России космоэнергета?
- Ты знаешь только то, что на поверхности. А я знаю все и вижу наперед, как все будет. В ней много поучительного в этой истории, много смысла, я ну кому бы не советовал повторять столь блистательный взлет, за ним падение в бездну.
***
Великие, учителя учителей всегда были в тени. Мы не святые, мы люди, просто люди, но умеем, кое-что и знаем как. И это надо понимать. Живи достойно, как Сила твоя скажет, и будь осознан. Такая вот Благая Весть.
Здесь идет эволюция, поиск матрицы вечной свободы, она есть. Стоит найти, осознать, все ты Бог и даже больше, ты просто есть. Ты вечен, ты везде, ты всё. Вот что я ищу, Абсолютной свободы, и я знаю как. Как стать свободным в этом мире, уже сейчас. Найти себя, обрести утерянную Душу, это лишь слова, не способные передать все, о чем я говорю. Я знаю, как собаке снять ошейник и стать волком. Хотя бы понять, что ты не ангел с крыльями в темнице мира, а собака на цепи, и осознать, что у тебя ошейник! А, ты ведь чувствуешь.
Я чувствовал уже давно, лишь только он начал говорить, и пошла особая настройка. Я почувствовал сильное давление на горле, ошейник ожил и начал душить меня. И ощущения эти были более чем явственными и четко перешли на физический план. Да и говорил он теперь не так, как обычно. Его голос стал низким, глубоким, с естественной хрипотцой. Он был глухим и наполненным, каждая фраза и даже паузы несли мощную настройку такого говора. Я поймал ее, как спокойное и очень наполненное движение воздуха из глубины легких, самого низа живота. Там же резонировала и музыка Орла, и другие настройки аномальной зоны. Это был ее ритм, глухой зов ее недр. Как только я поймал этот ритм, ошейник перестал меня душить, и у меня появилось ощущение, что я проснулся после длительного сна.
Потеря настройки и вновь ошейник и борьба с ним от головы, типа уйди и всё тут. Это бесполезно, он сильнее и умнее, весь наш мозг в его власти, поэтому акция мишки против меда несостоятельна. Но стоит пойти настройке изнутри и вновь он отступает. Так будет до тех пор, пока не перестроится сознание. Целостность энерготела определяется целостностью сознания. А сознание - это программа, и целостных, свободных в нашем мире действительно нет. Среди бесчисленного информационного хлама, произведенного человеком, можно найти все что угодно, кроме программ свободного сознания. Они были, но просто потонули на свалках человеческой информации. Или кому-то было выгодно их убрать. Опять прав Волк. Всегда прав, как бы не хотелось верить ему – так спокойней – он прав, ты это понимаешь, и от этого никуда не деться.
- Дима, все наши разговоры о мире летунов, параллельных мирах, не просто так, все это имеет серьезный и практический смысл. Мы знаем все это не понаслышке, не прочитав в книжках Кастанеды. Мы видим это своими глазами. Верь глазам своим, не ушам, а глазам. Нас разводят, как кур и пожирают. Не потому, что они такие гады. Так устроена Вселенная, от этого никуда не уйти. Корова ест траву, потому что она корова и ест траву. А мы едим коров, доим их, потому что способны на это. Также и существа тонких миров, умнее нас, поэтому считают возможным пожирать нас. Они просто могут это делать. Они разводят нас и вырастили уже не одно поколение, себе на корм, это так и от этого никуда не деться. Этот мир для воинов, только для них. Потому что с воином эти твари ничего поделать не смогут, он становится с ними на одну ступень. И они начинают его уважать, считать за равного. Ведь они не агрессивны, просто таков их способ питаться, как не агрессивна корова на лугу, но травку все же ест. Вселенная открыта и не враждебна ко всякому, кто отказался от страхов, чист и целостен.
- А как выглядят летуны?
- Они маленькие, даже напоминают каких-то диковинных зверьков. Но это ядро их существа. В случае чего, эта матрица может раздуться до немыслимых размеров. К ним ни в коем случае нельзя проявлять агрессию, тогда все, конец. Или крыша съедет или просто умрешь от страха. Они легко идут на контакт, если ты откроешь их мир. Постепенно их становится все больше. Дело в том, что они не привыкли к человеческому вниманию, ведь их никто не видит. Стоит открыть их мир, и их становится больше, им интересно. Не каждый вышедший в их мир сможет удержать нейтраль, просто не замечать их. Вести себя как обычный человек, как будто их нет. Некоторым это удается, и они видят их всегда.
- А если нет?
- А если нет, то, почувствовав твое внимание, их станет больше, потом еще больше, потом их станет много, потом ты дернешься, и они тебя сожрут. Но до этого я не довожу и выхожу раньше, или вывожу ученика. А, выйдя, ты перестаешь их видеть и становишься им не интересен. Хотя еще долгое время их много на тебе. Медведь, когда вышел из мира летунов, был весь ими облеплен. Ну и умом какое-то время был слабоват. Но зато сейчас – нормальный, а опыт-то не слабый. Согласись?
- Согласен. Медведь вообще сильно подрос за это лето.
- На то он и Медведь, три прохода за одно лето, не хило? Два здесь и один в Ташкенте. А сколько он ждал, приходил ко мне говорил: «Ну, учитель, ну когда?» Вот настало и его время. Я поэтому сейчас его не взял, хватит ему пока, да и не медвежий сейчас сезон. Будет шататься, а медведь шатун опасен. Он сейчас в спячке должен быть. Его культ последний, весной. Медведь просыпается, танцует, мало что понимает. Весь голодный, грязный, исхудавший. Короткий культ, но мощный.
За разговорами стемнело, и все опять собрались вокруг костра.
- Ну как, Дима, как твой ошейник? – За разговорами я вновь отвлекся, потерял настройку и снова ощутил сжатие в горле. Удивительно, но эти ощущения усилились именно сейчас. Когда он смотрел на меня, давление становилось нестерпимо сильным, мне казалось, что я задыхаюсь. Хотелось рвануть руками и освободить горло. Но на шее не было ничего.
- Люди – собаки на цепи, и этой цепью собран мир человека. Собаки на цепи.
Скованные одной цепью, связанные одной целью. Я не мог говорить, в горле першило, и слезы навернулись.
- Здесь территория свободы. И даже собаке здесь ошейник становится слишком тесный, и она хочет от него избавиться. Но собаке, снявшей ошейник, все равно далеко до волка.
Я только слушал и молчал, сейчас мне нечего было сказать. Еще днем, спустившись с горы, я ощущал свою светимость совершенно по-другому. Стоило отпуститься и тело разгонялось. Вспышками шел огонь изнутри, живот, сердце, голова и свет свободно струился вокруг. Но сейчас я вновь сжался, и все оставленное мной, казалось навсегда, вновь вернулось. Все это будет уходить, и приходить еще ни один раз. Я знал об этом.
- Вспомни вой волка внутри себя, вспомни.
Звук пошел внутрь и стал меня раскрывать.
- Ниже, ниже, веди его ниже, – сказал Орел.
- Это мелодия места силы. Только настроившись низом живота, ты сможешь его воспринять и передать.
Я пошел ниже и достиг звуком живота и почек, они быстро наполнились энергией и раскрылись. Ошейник отступил.
- Молодец, ты попал, - сказал Орел. – Пойдем в машину, посидим, музыку послушаем.
Мы сели в машину, где звучала песня Орла. Она резонировала на уровне сердца, но шла и более низкая вибрация, как будто гул земли сопровождал песню.
Я закрыл глаза и просто слушал. Когда она закончилась, мы стали говорить, чтобы опять вернуться к тому, что мешает.
- Расслабься, просто будь и доверяй. Здесь работают профессионалы. Не кидайся в крайности. Сейчас слишком много на нас идет и продолжает идти. И помни, что за каждый твой неверный шаг, будем получать мы, учителя. Такой путь знания. Сначала ты получаешь, когда учишься, а потом когда сам учишь, за ученика.
Он говорил, а я искал хоть что-то человеческое в нем. Нет ничего, все наносное, все, что мы привыкли видеть в людях, в нем исчезло, растворилось без следа. Он был где-то далеко и рядом одновременно. Его положение было не мыслимым, и я забился от необъяснимого страха. Страх был силен, но чего я боялся, я не понимал.
- Я реальный. Не добрый, не злой, реальный, какой есть. Ты можешь увидеть сейчас во мне кого угодно, но я реальный.
Я с трудом пришел в себя, услышав человеческую речь.
- Смотри на меня, сейчас ты увидишь во мне черта, и тебе опять станет страшно.
Да, можно сказать и так, сам черт сидел рядом со мной в машине, даже волосы на его голове взъерошились, будто скрывая рога. Меня вновь охватил животный ужас.
- Смотри теперь в глаза, отойди от формы, смотри в глаза.
Это были глаза божественного существа, они сияли теплом и любовью. И на контрасте с демонической внешностью, представшей предо мной, я начал что-то понимать, да он реальный, он такой. И то, что я теперь видел, сложно назвать человеком. Но это человек, и Демон, и Бог одновременно.
- Ты все еще боишься?
- Боюсь!
- Никогда. Никого. Ничего. Не бойся. – Это был урок.
Во мне вскипело все, и эмоционально выбросив руки, я ударил по рулю перед собой. Раздался сигнал.
- Что ты сделал?
- Не знаю.
- Зато я знаю. Ты позвал, и они пришли. Ты их не видишь, но они здесь. Теперь они просто так не уйдут. Их звать надо только для конкретного действия. Проси, зачем звал.
- Они - это кто?
- Какая разница, как я их назову, увидь, если хочешь узнать. И сделай что-нибудь, иначе сейчас раскатают нам обоим. Боишься?
- Теперь нет.
Он внимательно посмотрел на меня.
- Потому что не видишь! А если бы видел, точно бы обделался. Ладно, теперь это моя проблема. Запомни только. Никогда. Никого. Ничего. Не бойся.
Он вышел из машины, а я почувствовал себя, как часто в детстве, виноватым ни за что. Как мы любили говорить «я случайно», «я не хотел», но ничего не бывает случайного. Я подсознательно был против принятия урока. А здесь идет работа с подсознанием и с волей, чтобы держать все под контролем, не контролируя ничего.
***
Машина с ревом пробиралась по ухабистой дороге, светом фар прорезая кромешную тьму осенней ночи. Мы ехали вглубь аномальной зоны. Временами Орел останавливался, искал невидимые ориентиры или показывал нам что-то в свете фар. Мы остановились на возвышенности, вышли из машины. Он указал рукой на север, смотрите. Мы смотрели в указанном направлении, но ничего не видели.
- Ничего не видите, а мы пока ехали несколько реальностей пересекли. И сейчас ничего не видите. Ладно, поехали дальше.
Мы поехали дальше. Дорога становилась все хуже и хуже. На одном из участков, когда машина с трудом переползала через торчащие валуны, выбежал заяц и буквально бросился под машину.
Этот заяц точно на что-то указывал. Он и не хотел, бедняга, лезть к нам под машину, норовил свернуть в сторону, но какая-то сила вела его прямо наперерез нам. Он подчинился ей и, в конце концов, проскользнул буквально метрах в трех перед машиной.
Я предложил развернуться, тем более что дорога становилась просто невозможной. И буквально через десять метров мы засели в гигантской луже и еле вылезли назад.
Развернувшись, мы поехали обратно. Через некоторое время вновь остановились, на том же месте, что и первый раз. Снова вышли и начали смотреть туда же, но теперь мы действительно видели.
Я видел огни, похожие на обычные электрические огни городка или поселка. Но там, куда мы смотрели, не было ни городов, ни деревень. Эти огни были не так далеко от нас, а до ближайшего поселка было километров сорок, да и совсем в другую сторону. Более того, мы были на возвышенности, перед нами простирались болота со скальными выходами, огни же были выше, чем мы находились. Это были необычные огни. Они были яркие и располагались четко по кругу. Воображение дорисовывало стены замка, на которых они светились. Это огни города, несомненно, но какого города. Которого нет ни на одной карте. Мистического Вечного города.
Еще полчаса назад этих огней не было, а сейчас я вижу их собственными глазами, как нечто совершенно реальное. Можно отворачиваться, переводить взгляд, разговаривать. Они все равно горят, их форма и расположение неизменны. Я трезв, четко воспринимал все и видел то, что явно никак не укладывается в привычную мне реальность. Огни Вечного города. Огни, зажженные сказочными существами, о которых говорил учитель. Верь глазам своим, я вижу и верю. И вместе со мной их видят другие люди. Не маги, не видящие – обычные люди. Да и куда деваться - это видение, реальность. Но другая.
- Ну, как теперь видите? А тогда не видели. Как это объяснить? – спросил меня Орел.
- Не знаю! – Полностью увлеченный видением, я старался открыть невидимые за огнями детали. - Что это такое?
- Ты и сам знаешь! Вечный город. Он здесь.
- Вечный город?!
- Хочешь попасть туда? Есть техника приближения. Когда ты стоишь здесь, а сам приближаешься и видишь там. Только не убегай слишком далеко. Когда надо будет, остановись.
Я никогда не использовал эту технику, но сейчас сразу понял, что от меня требуется, и видением пошел навстречу огням. Они быстро приближались, как фары несущегося на тебя автомобиля. Они манили своей тайной, но и предупреждали о своей опасности. В следующий момент я от них получил сигнал, что мне следует остановиться. Я почувствовал исходящую угрозу.
Остановился, огни стали ближе, но я по-прежнему больше ничего не видел. Внезапно видение огней исчезло, они превратились в космознаки, похожие на клинопись. Первая комбинация была статичной, удерживалась некоторое время, и я смог ее запомнить:
O > < O
Знаки быстро побежали слева направо, подобно бегущей строке на экране. Они шли быстро, я уловил всего 5 знаков, хотя их было больше:
| П > < O
Они быстро повторялись и чередовались. Естественно я не уловил никакого смысла в этой передаче, хотя он определенно был, сама форма видения говорила об этом. Но письменность Вечного города мне была не знакома. Хорошо хоть, что я оказался способным на минимальный контакт, и теперь я увлеченно смотрел на то, что совсем не понимал.
Меня остановил Орел:
- Все хватит, давай назад.
И я увидел его из совершенно другого ракурса. Уйдя за своим видением, я сместился вперед и вверх, а он говорил откуда-то снизу и сзади.
Я сразу вернулся обратно. Все, мимолетный контакт был завершен, но огни горели по-прежнему, также высоко и ярко. По кругу, освещая неведомый город, неведомых существ. Я видел их и слышал их внутри, их музыку и что-то еще, вибрацию, энергию. Энергию Вечного города.
Мы уезжали, а они все также горели. Я же с трудом приходил в себя. Мир привычных представлений был опять разрушен. Орел ткнул кнопку на магнитоле. Включилась перемотка кассеты, и заиграла песня так хорошо известная миллионам. Теперь мне пытаются объяснить то, что я так и не понял:Белый снег, серый лед,
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней –
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом - желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом Звезды
По имени Солнце...
Сейчас песня несла совершенно другой смысл. И город на возвышенности, с его горящими огнями, был совсем другим. Другим стало и понимание. Понимание человека, гениально предвидевшего совершенно новую эпоху. Новую евразийскую культуру, для которой он пел свои песни в свои уже далекие восьмидесятые.И две тысячи лет - война,
Война без особых причин.
Война - дело молодых,
Лекарство против морщин.
Красная, красная кровь –
Через час уже просто земля,
Через два на ней цветы и трава,
Через три она снова жива
И согрета лучами Звезды
По имени Солнце...
Эти песни остались живы, пройдя через эпоху потрясения, ханжества и невежества. Остались живы для нас, тех, кто стоял у истоков новой культуры человека. С его энергией и пониманием пути.И мы знаем, что так было всегда,
Что Судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово "да" и слово "нет",