НА ТО И ВЛАСТЬ, ЧТОБЫ ПОЖИТЬ ВСЛАСТЬ

«Мы развалили страну в девяностом и обокра­ли в девяносто втором Вы защищали нас осе­нью девяносто первого, а мы стреляли в вас осенью девяносто третьего и травили газом в октябре дветысячи второго. С помощью МММ-ов мы раскрутили вас на крутые баб­ки в девяносто четвертом, неплохо «повторничали» в девяносто шестом и окончательно разорили в девяносто восьмом. Но у нас опять закончились деньги. Пожалуйста, заплатите налоги'».

Анекдот

Что случилось с нашей великой страной — видит каждый. Я попытаюсь дать ответ, почему это про­изошло, с точки зрения психиатра. Потому что страной руководят люди. И эти люди обладают определенными личностными особенностями. А именно из особенностей их личности проистека­ют их решения, поступки, которые потом сказы­ваются на судьбе страны.

Почему человек идет в политику? Потому что хочет реализовать какую-то цель. Лишь наивные люди думают, что эта цель — осчастливить челове­чество. Нет, красивые лозунги тут ни при чем. Идеалисты в этой среде не выживают: альтруизм и политика несовместимы. Казалось бы — пара­докс. Казалось бы, политик, от которого зависит судьба многих других людей, априори должен быть альтруистичным. Увы, это не так.

Проект нового Уголовного кодекса России:

— Безбилетный проезд — штраф 10 рублей (посмертно).

— Кража 10 миллионов долларов из госказны — расстрел (условно).

Анекдот

На словах любой политик — патриот. Он хочет, чтобы страна была могущественной, процветаю­щей — а кто ж не хочет?! Но то, что произносится с высоких трибун, и те цели, которые на самом деле преследуют политики, это, как говорится, две большие разницы.

Какие же реальные цели у политиков? Это за­висит от типа личности. Один из них — так назы­ваемый эпилептоидный тип. Ядро личности эпилептоида — стремление к власти. Одна, но пламен­ная страсть на протяжении всей жизни определяет его поведение, поступки и взаимоот­ношения с людьми — желание властвовать.

Власть — посягательство на свободу других.

ДЕ.

«Власть — самый сильный наркотик», — гово­рил Генри Киссинджер. Как говорят те, кто ее вку­сил, власть — это самое острое чувство на свете. Причем не только сама по себе власть, но и то, что ей сопутствует, — почести, повиновение людей, роскошь и многое другое. «Болезненно влюблен во власть», «Власть для него все», «Ощутив пьяня­щую власть над людьми, он заболел ею навсегда», — это про эпилептоидов.

Всякая власть исходит из народа. И. никогда уже к нему не возвращается.

Габриэль Лауб

У эпилептоидов есть еще одно качество — угодничанье перед начальством. У нас любят, когда подчиненный смотрит в рот начальству и неукос­нительно выполняет его распоряжения. И вот, соблюдая все правила субординации, эпилептоид приобретает репутацию человека ответственного, исполнительного, и ступенька за ступенькой под­нимается по социально-служебной лестнице. И может забраться очень высоко. Такой пример в нашей недавней истории есть. А с людьми, кото­рые ниже его по служебному положению, эпилеп­тоид не церемонится. Тут он может вести себя как деспот.

Властолюбие — стремление подчи­нять себе и сильных, и слабых, не­зависимо от собственных личност­ных качеств.

ДЕ.

Другая категория людей, которые рвутся в по­литику, это истероиды. Их кардинальная черта — неуемная жажда признания, стремление быть в центре всеобщего внимания любой ценой.

Харизматический лидер —понятие, введенное в наш лексикон сравнительно недавно, — это имен­но истероид.

Любой истероид хочет быть лидером и ВСЕГДА быть на виду. Истероидная личность об­ладает природным обаянием, может понравиться любому собеседнику и обратить его в соратника, но может произвести впечатление и на громадную аудиторию.

Еще одна особенность —умение настроиться на одну эмоциональную волну с аудиторией. Истеро­ид интуитивно чувствует, чего от него ждут, гово­рит именно то, чего ждет от него аудитория, и ве­дет себя так, как приемлемо в этой среде.

У истероида раскованное мышление, богатые ассоциации, он эмоционален. Отсюда — высокий

эмоциональный накал публичного выступления, яркие, образные выражения, сочные характерис­тики, экспромты и афористичные высказывания, которые потом все будут повторять и цитировать в прессе. Но это свойственно не всем истероидам, есть и более примитивные.

Истероиды умеют всех убедить в своей искрен­ности, чем и подкупают доверчивых людей. Это — прирожденные актеры, которые естественны в любой роли. Они хамелеоны, которые легко ми­микрируют, могут надеть любую маску, и никто не усомнится в том, что это — истинное лицо.

Для одних актерство профессия, для других — черта характера.

ДЕ

Что самое примечательное — сам истероид не осознает своей игры и уверен, что не притворяет­ся. Он не играет роль, он живет в этой роли. А потом, образно говоря, снимает маску (например, «демократа», «отца нации», пламенного трибуна, «защитника всех сирых и убогих») и становится самим собой.

Никому и никогда не удастся убедить истерои­да, что его слова, поведение на публике, пафос его гневных обличений, его обещания народу под те­лекамеры, — радикально расходятся с его реальны­ми деяниями. Никому не удастся объяснить ему, что врать — стыдно и недостойно порядочного человека, что нельзя говорить с трибуны одно, а в жизни вести себя по-другому. Почему? А потому что это аномалия личности.

Существует четыре разновидности лжи: наглая, примитивная, статис­тическая и ложь якобы «во благо страны». Все четыре с успехом используются во время избиратель­ной кампании.

Д.Е.

Бескорыстных истероидов не бывает. Альтру­изм и истерические черты характера несовмести­мы. При всей внешней яркости истероида, по сути это — пустышка, человек бессодержательный. Потому что больше всего на свете он любит само­го себя. Человек, с которым у истероида всю жизнь длится роман, — это он сам.

Истероид стремится сделать что-то, чтобы это бросалось в глаза всем. На психиатрическом язы­ке это называется демонстративностыо. В упро­щенном понимании — продемонстрировать то, чего на самом деле нет.

Характерные черты истероидной личности: ам­бициозность, самоуверенность, тщеславие, крайний эгоцентризм, переоценка собственных способнос­тей, возможностей и некритичность к себе. В соб­ственном представлении истероид — «самый-самый», он лучше всех, способнее всех, умнее всех, хитрее всех, пробивнее всех. Нет дела, за которое истероид бы не взялся, если при этом окажется в центре вни­мания. Но он берется лишь за то, что сулит ему славу, почести, признание окружающих. В общем, любые средства хороши, лишь бы быть на виду.

Из предвыборной листовки: «Голо­суйте за Жириновского! Он облада­ет нежной, легкоранимой душой и природной скромностью, а хамские манеры и несносный характер — это все клевета и поклеп конкурентов!»

NN

Эти черты типичны для многих российских политиков. Именно российских, потому что зарубежные политики, даже будучи честолюбивыми и амбициозными, тем не менее преследуют иные цели. Для них важны интересы государства, важ­но, что думают о них сограждане.

Уинстон Черчилль говорил: «Государственный деятель ориентируется на следующее поколение. Политик — на следующие выборы».

Наши политики ориентируются лишь на сле­дующие выборы. Точнее, на свое место в системе власти. Произнося звонкие лозунги, давая предвы­борные обещания, — они не ставят своей целью работать на благо общества.

Селезнев ведет заседание Госдумы: — Слово депутату Трепло, следую­щим выступает депутат Пустобрехин, приготовиться Краснобаеву и Обещалкину.

Анекдот

Истероиды рвутся во власть только ради удовлетворения своих собственных амбиций, своих интересов, а поскольку они эгоцентрич­ны, то эти интересы чаще всего шкурные — либо хапнуть, либо покрасоваться на глазах у всей страны. А чаще всего и то и другое: исте­роиды жаждут и славы (пусть даже скандаль­ной), и денег, — и чем больше, тем лучше. Так они самоутверждаются. Именно истерические черты толкают политиков в круг, освещенный ярким светом юпитеров и блицами фотокамер журналистов.

Характерная черта истероидов — умение под­черкивать свои достоинства и создать впечатле­ние своей исключительности. Рядом могут быть другие, гораздо более талантливые люди, профес­сионалы своего дела, но они не так нахальны, не нахраписты, не умеют «подать себя» и представить свою деятельность в выгодном свете, поэто­му остаются в тени, а истероид — всегда на виду. В результате он — «на коне».

Кандидата в депутаты спросили:

— Вы член партии?

— Нет, я ее мозг.

Анекдот

По минимуму — истероид хочет быть на виду. А по максимуму — быть богатым и иметь власть. Он проявит чудеса изворотливости и деловую хватку ради собственного обогащения или ради карьеры. Ему не важно, чем заниматься. Даже если он ниче­го не смыслит ни в банковском деле, ни в коммер­ции, ни в политике, он берется за любое дело, если оно сулит ему дивиденды. Всегда воспользуется бла­гоприятными обстоятельствами, чтобы удовлетво­рить собственное тщеславие или приумножить свои капиталы, «держит нос по ветру», легко улав­ливая новые веяния и чужие идеи, легко переори­ентируется, если может с этого что-то поиметь. Благодаря своему раскованному мышлению и хоро­шей памяти, истероид все схватывает на лету и может в общих чертах овладеть новой специально­стью. Без глубины, но этого ему и не надо: для того чтобы осуществлять общее руководство, верхушек знаний ему вполне достаточно. Обладая природной интуицией, он чует конъюнктуру. Но всегда действу­ет только в собственных интересах.

На первом заседании новой Госдумы встретились два депутата —прокурор и бизнесмен. Бизнесмен говорит: — Слушай, у меня есть собственный бизнес, денег много, на них я провел предвыборную кампанию. А ты на какие шиши выбился?

Прокурор лениво:

— Отпускные получил.

— Ни фига себе у вас в прокуратуре отпускные!

— Так это смотря кого отпустить...

Анекдот

Истероид с легкостью кочует из политики в бизнес. Не состоялся на должности высокопос­тавленного госчиновника, отправили в отставку? Не беда! У него есть широкий круг друзей-при­ятелей-покровителей. Они пристроят его в при­быльный бизнес, в хороший банк. Отсидится, нагонит жирок, а потом с новыми силами, связя­ми и деньгами — опять в политику. Но может и надолго осесть в бизнесе или банковском деле. Истероид — человек рисковый. Все эти банковс­кие махинации, возможность схимичить в круп­ном масштабе, придумав аферу века, запустив руку в бюджетный карман, — это бальзам на душу и тешит его самолюбие: он самый умный, самый изворотливый! Другие не додумались, как осуще­ствить аферу, а он — додумался! При этом истеро­ид не испытывает ни малейших угрызений сове­сти. Он свято верует, что ему все позволено. Мало того, убежден в собственной безнаказанно­сти и уверен, что всех обведет вокруг пальца. Ну и плюс умение обзаводиться связями с нужными людьми. Даже если запахнет жареным, — свои всегда выручат.

Пышные похороны на Ваганьков­ском кладбище. Море венков и цве­тов, много людей. Один оратор про­износит спич:

— Сегодня мы хороним выдающего­ся политика и кристально чистого человека...

Мимо проходят двое случайных людей. Один удивляется: — Господи, как нее они умудрились в один гроб двоих-то запихнуть?!

Анекдот

И все же тупо множить капиталы и долго сидеть на одном месте истероиду надоедает. Ему неинте­ресно быть просто денежным мешком и даже очень толстым мешком! Пусть миллионер и далее сверх того — но мало ли миллионеров! Ему хочется, что­бы о нем говорили. Богатых немало, а говорят не о всех. Поэтому, всеми неправедными путями обза­ведясь капиталом, истероид опять рвется в поли­тику — ведь это возможность быть на виду. Опять он будет у всех на устах, его будут цитировать, пока­зывать в теленовостях. А это бальзам на душу по­больше, чем просто быть очень богатым. Поэтому истероид меняет свой статус предводителя банка (или крутого акционерного общества) на кресло госчиновника, а потом в интервью с гордостью за­являет, что раньше имел больше, а теперь у него зарплата гораздо меньше. Да что ему зарплата! Это, в его понимании, не деньги. Зато — опять журнали­сты берут у него интервью, интересуются мнени­ем по тому или иному вопросу, и опять он видит свое любимое лицо по телевизору.

Решил как-то депутат быть поближе к народу и проехать на трамвае. Но от этой затеи пришлось отказать­ся — выяснилось, что «Мерседес» в трамвай не входит.

Анекдот

Успех истероида в политике или бизнесе обус­ловлен не столько деловыми качествами, сколько умением произвести хорошее впечатление. У таких людей хорошо подвешен язык, они легко вхо­дят в контакт с теми, в ком заинтересованы, мо­гут понравиться и уговорить, где надо — схитрить. Это люди, которым нельзя верить. Они лгуны от природы. И лгут очень достоверно. Иметь дела с истероидом рискованно. Он запросто может при­своить чужие деньги, а потом придумает вполне достоверное оправдание, куда эти деньги делись, пойдет на любые финансовые махинации и нару­шения закона. Для него нет закона в общеприня­том смысле этого слова. Единственный закон — собственные интересы.

У кандидата в депутаты спрашива­ют:

— Почему вы решили баллотиро­ваться?

— Да вы посмотрите, что творится! Власть погрязла в роскоши, корруп­ции, безделье!

— И вы хотите со всем этим бороть­ся?

— Ну что вы! Я хочу во всем этом участвовать!

Анекдот

В окружении любого политика немало истероидов, этих хамелеонов, которые в зависимости от своего социального статуса играют роль помощ­ника, секретаря, референта, единомышленника и верного соратника, партнера или даже преданно­го друга. И все это — всего лишь маска, которую они носят до поры до времени. А придет время — и предадут, и продадут. И даже не ради 30 сребре­ников, а из зависти и присущей им подлости. Все истероиды завистливы, считают чужой успех не­заслуженным, а себя — на порядок выше всех, кто достиг более высокого социального статуса.

Если истероид в данный момент подвизается на поприще политики, то на публике он убедитель­но сыграет роль патриота, готового «пахать день и ночь» на благо родного Отечества. Он может наобещать с три короба, на самом деле даже не предполагая выполнить свое обещание.

Политик в компании выпил, расчув­ствовался:

— Порой мне приходится раскаи­ваться в том, что говорил. Но никог­да я не каялся в том, что молчал.

Анекдот

Вы скажете, что таковы условия предвыборной борьбы: обещать больше, чем можешь дать? Имидж, предвыборные технологии, черно-белый пиар и прочее? Не спорю, так оно и есть. Но каж­дый ли человек согласится носить навязанную пиарщиками маску? А имидж, согласитесь, это все же маска. И можно ли быть естественным, надев маску, придуманную пиарщиками?

Лицедейство — суть актерства. А любой актер — это истерическая личность. Профессиональному актеру это не только простительно, но и необхо­димо: он наносит грим, настраивается, слушает указания режиссера и играет роль. А политик, ко­торый на публике тоже надевает маску и играет какую-то роль?..

Ценность идеи не имеет ничего об­щего с искренностью ее глашатая.

Оскар Уайльд

Еще одно качество истерической личности, до­стигшей уровня заметного политика, — популизм. И это тоже всего лишь одна из масок, а именно: стремление играть определенную роль на публике.

Истериод жаждет признания и совершает не­кие действия, чтобы приобрести в народе попу­лярность. Тут могут быть разные варианты: игра «в своего», «простого» и даже «рубаху-парня», ко­торый и чарку с электоратом хлопнет, и «барыню» спляшет, и «хлеб-соль» по всем правилам примет, и горшки разобьет на народном празднестве, и на стадионе станцует для шестнадцатилетних зрите­лей, облачившись в одежду не по возрасту, и на сцене будет выделывать коленца на фоне знаме­нитого ансамбля, и на троллейбусе пару раз про­катится, и посетит детский дом с подарками, и участливо расспросит рабочего о его нуждах-про­блемах-просьбах-пожеланиях-напутствиях. И все это — непременно под телекамеры, чтобы вся страна видела, какой он «простой» и всем доступ­ный. Хотя этот «рубаха-парень» всю жизнь не вы­лезал из служебных автомобилей, пользовался и до сих пор пользуется привилегиями, живет в апартаментах, которые простому народу и не сни­лись, и одевается от Гуччи или другого любимого кутюрье.

Государственный деятель — это по­литик, который ставит себя на служ­бу нации. Политик — это государ­ственный деятель, который ставит нацию на службу себе.

Жорж Помпиду

Есть еще сборная группа аномальных личнос­тей, рвущихся в политику. Личностные особенно­сти мозаичны. Я не буду утомлять ваш интеллект психиатрическими терминами. Не столь важно, как называют их психиатры. Важно, что у них есть нравственный дефект.

Слова, которые они произносят публично, и те цели, которые они на самом деле преследуют, —

очень и очень различаются. Место в иерархии власти для них — всего лишь синекура. Они гото­вы продаться любому, кто больше заплатит, и стре­мятся достичь социальных высот, чтобы это при­носило больше денег. А чем выше статус — тем выше цена.

Среди них есть истерические личности, кото­рые сочетают жажду быть на виду со стремлени­ем стричь купоны со своего статуса. Есть те, кто сознает, что уход в небытие, «политическая смерть» — лишит всех прежних благ. Поэтому они совершают экстравагантные поступки, делают неожиданные политические заявления, критику­ют ныне существующую власть — лишь бы не уйти в тень. Чем больше говорят о политическом дея­теле, — тем дороже он стоит (я не имею в виду официальную зарплату).

Почему люди, которые не имеют никаких шан­сов победить на выборах, тем не менее баллоти­руются в президенты? Вы полагаете, они такие наивные, что на что-то надеются? Отнюдь. Да, они весьма высокого мнения о себе. Но есть преслову­тый рейтинг. Ошибка может быть в сколько-то процентов. И они это знают. И знают, что не по­бедят. Зачем же они выставляют свою кандидату­ру? Для того, чтобы о них не забыли. Чтобы доба­вить себе очков.

Причины выдвижения кандидатов на прези­дентские выборы на взгляд непосвященного че­ловека выглядят необоснованными, а то и просто наивными: «хочу создать прецедент», «пусть и другие деловые люди сплотятся вокруг меня», «я расскажу вам всю правду». И что? Кто-то создаст прецедент, кто-то, будучи миллионером, прибли­зит к себе других миллионеров, а кто-то выльет на нас ушат компромата, — все эти карликовые кандидаты всего лишь реализуют собственные цели.

Политик — это человек, решающий проблемы, которые возникли пото­му, что он стал политиком.

NN

Президентская кампания — это реклама. А са­мореклама — характерная черта истерической личности. Тут две цели: либо быть в центре вни­мания, либо вариант: разрекламированный товар стоит дороже. А любой сюжет на телевидении о том или ином политике — это для него реклама. Сообщение в теленовостях или в прессе о скан­дальном поступке, препирательстве с Центриз­биркомом — это тоже реклама. То, что на виду и на слуху, — стоит дороже. Потому политик, акции которого невысоки или неуклонно падают, совер­шает экстравагантные поступки, высказывает не­лестное мнение в адрес конкурентов — не столько для того, чтобы опорочить соперника (шансы обо­их на победу весьма невысоки), а чтобы потом его цитировали в средствах массовой информации. Неважно, что при этом нарушены правила прили­чия. Важно — что процитируют и упомянут ЕГО имя. Это типично истерическая черта.

Мало кто меняет убеждения — меня­ют идеологии.

Станислав Ежи Лец

У многих отечественных политиков явна ано­малия эмоциональной сферы.

Эмоциональное обеднение (синоним — аффек­тивная тупость, эмоциональная тупость) — означа­ет недостаточность или утрату аффективной откликаемости, бедность эмоциональных проявле­ний, безразличие, душевную холодность. Человек, обедненный эмоционально, попросту говоря, «черствый», «сухой», «равнодушный», «нечуткий», «жесткий», «безжалостный». Все это в пси­хиатрии обозначается как «эмоциональная холод­ность», а в крайних своих проявлениях — как «эмо­циональная тупость». Понятно, что такой человек не вызывает симпатии, а именно — положитель­ного эмоционального отношения к себе.

Термин «эмоциональная тупость»не имеет ос­корбительного значения. В психиатрии вообще нет «оскорбительных» терминов. «Эмоционально тупой» — это не «тупой» в примитивно-бытовом понимании. Человек, по отношению к которому психиатры используют термин «эмоциональная тупость», — по своему интеллекту, организаторс­ким способностям и таланту может быть на поря­док выше многих других людей.

Эмоциональная тупость бывает либо в рамках психопатии (таких людей психиатры называют эмоционально тупыми личностями), являясь врожденным качеством, но может возникнуть в процессе некоторых психических заболеваний. Если речь идет о психопатии, то основной анома­лией эмоционально тупых психопатов является недоразвитие высших нравственных чувств.

Психиатры прошлого века выделяли так назы­ваемое «moral insanity». В переводе на обычный язык — это моральное недоразвитие. Такие люди не способны к нормальным человеческим чувствам — сопереживанию, жалости, сочувствию, доброте, отзывчивости. Они безразличны к окружающим, равнодушны к их горю и печали. О таких людях говорят, что они холодны как лед. Некоторые из них — безрадостные люди разума и воли, не имею­щие чувства юмора, другие — просто бездумные люди, которых не волнует ничего, кроме удовлет­ворения собственных потребностей. Они никого не любят, и их никто не любит. Эти люди самодо­вольны, всегда уверены в своей правоте и абсолют­но некритичны к собственным поступкам.

В политике приходится предавать свою страну или своих избирателей. Я предпочитаю второе.

Шарль де Голль

Все отечественные политики отнюдь не бессреб­реники и не пренебрегают материальными благами. На трамвае на работу не ездят, находя для этого убе­дительные аргументы — их время стоит дорого. Од­нако, будучи на словах отчаянными патриотами, почему-то не желают воспользоваться продукцией отечественной автомобильной промышленности, хотя и ратуют за поддержку отечественного произ­водителя. В «хрущевках» жить не желают и тоже убе­дительно аргументируют: для полета мысли нужен простор. В том числе в виде многочисленных квад­ратных метров. Простор любят и на природе, ого­роженный высоким забором и предварительно при­ватизированный. Да и вообще любят красиво по­жить. И любят все типичные признаки преуспеяния. В их сознании это сплавляется воедино. Ощущая себя человеком необычайных способностей, расце­нивают все материальные эквиваленты как подтвер­ждение своих особенных заслуг, и свято уверены, что имеют на это право.

Практически у любого из отечественных поли­тиков можно обнаружить нравственный дефект. Деньги и власть (а не абстрактные категории — порядочность, честность, принципиальность) — вот мерило всего.

Политическое влияние как банков­ский счет: чем реже его использу­ешь, тем больше у тебя остается.

Эндрю Янг

По поводу моего психопатологического анали­за у вас может сложиться мнение, что я вижу лишь

отрицательные черты. Исходя из обывательско­го мнения, психиатру якобы «лишь бы поставить диагноз». Отнюдь. Психиатры за всеми поступка­ми, словами, поведением видят личность.

Я приватно лечила многих знаменитых лю­дей. За многие годы работы передо мной прошла плеяда — от тех, кого называли партноменклату­рой разного ранга и до современной элиты раз­ного калибра. Имен, понятное дело, не назову. Я лечу не только их самих, но и жен, детей, а по­рой и внуков. Большинство моих пациентов под­держивают со мной отношения годами, а то и де­сятилетиями. Я и собеседница, и наперсница, человек, который внимательно слушает, — а это основа работы психиатра, — да и просто человек, который понимает. Потому что психиатр — срод­ни исповеднику. Но задача психиатра не просто выслушать, но и объяснить, почему так случилось и что делать.

Самое святое для любого психиатра — это со­хранение врачебной тайны. НИКОГДА, ни при каких обстоятельствах ни один уважающий себя психиатр не обнародует то, что доверил ему паци­ент в приватной беседе. По счастью, среди психи­атров нет истерических личностей, которые ради скандальной известности готовы нарушить вра­чебную этику.

Чтобы меня не упрекали в стремлении «клеить ярлыки», я расскажу и о другой стороне медали. У тех, кто достиг вершин власти, есть не только от­рицательные, но и положительные черты. Дале­ко не каждый человек способен СТАТЬ полити­ком, даже если он ХОЧЕТ стать политиком.

Не повышай голоса, но держи наго­тове большую дубинку, и ты далеко пойдешь.

Теодор Рузвельт

Безусловно, позитивным качеством людей, до­стигших высокого социального статуса, является стеничность, что означает умение поставить пе­ред собой четкую цель, наметить пути ее решения и планомерно идти к намеченной цели. Это очень положительная черта характера. О таких мужчи­нах говорят: «Это настоящий мужик!»

Еще одно положительное качество — умение отделить главное от второстепенного и отметать малозначимое, если на данный момент оно меша­ет или на него просто нет времени. Не буду отяго­щать ваш интеллект деталями, но в совокупности это означает способность к анализу, синтезу и аб­страгированию.

Одним из позитивных качеств является често­любие. Честолюбие движет человека вперед. Но! В умеренных дозах. Чрезмерное честолюбие — это уже в минус. «Все, что много, то плохо — кроме денег», — говорят французы. У чересчур честолю­бивого человека цель оправдывает средства.

У каждой профессии особый жар­гон. Политики свой навязали наро­дам.

Станислав Ежи Лец

Несомненные позитивные качества людей, достигших социальных высот, — потрясающая работоспособ-ность и выносливость. Суммарно они работают гораздо больше, чем обычные люди. Общение — в том числе и с журналистами — это тоже труд. И труд — ого-го какой! По себе знаю, потому что для меня интервью с этими «прости­тутками пера», которые потом все переврут, не так поймут, выдернут фразу из сказанного, — это из­нурительная работа. И общение с народом — это тоже тяжкий труд. И это я тоже по себе знаю — на презентациях своих книг или работая в прямом эфире. А в целом — работа политика требует го­раздо больше энергетических затрат, чем труд инженера, врача, рабочего. И времени тоже. Спать всего лишь 4-5 часов, проводить в самоле­те многие часы (а как бы ни были комфортабель­ны условия — это все же не кровать в собственной спальне), и при этом выглядеть собранным, бод­рым, общаться с аудиторией, — способен далеко не каждый.

Выносливость этих людей просто потрясаю­щая. Причем ко всему. К стрессам, к высокой на­грузке и даже к алкоголю. В одной из своих книг я написала, и до сих пор не отказываюсь от своих слов, — это особая категория людей, обладающих необычайной выносливостью. Я видела их в раз­ных ситуациях. И не перестаю им удивляться. Я и сама неисправимый трудоголик. Но такой ритм жизни, как у некоторых наших политиков, я бы просто не выдержала.

Еще одна особенность людей высокого стату­са — они мало болеют. Сезонные болезни типа ОРВИ и прочую ерунду они стоически переносят на ногах. Мощный выброс адреналина, которым сопровождается напряженная жизнь политика, помогает его организму мобилизоваться. Для та­ких людей типичны сердечно-сосудистые заболе­вания, но и тут свои особенности.

Не вдаваясь в медицинские детали, скажу, что высокопоставленные политики — люди неорди­нарные. С точки зрения психиатра — у многих есть аномалия личности. И вместе с тем это особые люди. «Гвозди бы делать из этих людей», — можно сказать словами Николая Тихонова. Если бы при этом у них еще и с нравственностью было в поряд­ке, то политиков нужно было бы клонировать. Или обязать сдавать сперму в банк, чтобы таких людей стало больше, чтобы нация стала более жизне­стойкой.

Но! Есть немалое «но». Есть такая закономер­ность: если в чем-то у человека значительно выше среднего уровня, то в другом — недостает. Если человек в чем-то талантлив, то может быть ущер­бен эмоционально. Да, многие политики неорди­нарные люди. Талантливы. И даже потрясающе талантливы. Обладают организаторскими способ­ностями. Им дано то, что дано не многим. Отдаю им должное. И все же...

Лишь немногие из моих высокопоставленных пациентов были откровенны в своем цинизме: «Да ладно, доктор, чего уж греха таить...» Остальные прикрывали свой цинизм флером красивых слов. Иногда оправданий: «Но вы ж понимаете...»

Он ничего не знает, а думает, что знает все: ему на роду написано быть политиком.

Джордж Бернард Шоу

Да, я понимаю. Потому что я психиатр, а сле­довательно, врачеватель душ. Я понимаю, почему человек так себя ведет. И я его ничуть за это не осуждаю. Потому что осуждать — не моя профес­сия. Моя профессия — понять, разъяснить, сопе­реживать и помочь. И если из всего, что вы здесь прочли, вы решили, что я кого-то осуждаю, — то вы ошибаетесь. Я всего лишь провела психопато­логический анализ. То есть, условно говоря, поста­вила диагноз политикам в совокупности. Но в ме­дицине постановка диагноза — всего лишь один из этапов. Поставить диагноз и дальше бездейство­вать — бессмысленно. Любой врач после постанов­ки диагноза назначает лечение и дает рекоменда­ции.

Итак, мои рекомендации в контексте всего вышесказанного: всех людей, занимающих высо­кий социальный статус, от решений которых зависит судьба других людей, — должен освидетель­ствовать психиатр.

Я считаю, что медицинское освиде­тельствование важно не только для президента и премьеров, но в пер­вую очередь для депутатов.

Геннадий Селезнев

Обосную, почему каждому человеку, от которо­го зависит судьба других людей, нужно освидетель­ствование психиатра. Когда человек хочет полу­чить права на вождение автотранспорта, ему нуж­на справка психиатра. В чем его опасность для общества, если он психически нездоров? Он может задавить людей. Но — всего лишь несколько людей. Призывнику нужно заключение психиатра, что он психически здоров, потому что в его руках ору­жие, — а он может убить лишь несколько десятков человек. Так неужели политик, который своими действиями способен погубить десятки тысяч, а то и миллионы людей, — не нуждается в освидетель­ствовании психиатра? Разве в результате личност­ной патологии, амбиций, властолюбия политикане гибли сотни тысяч наших солдат? И не только сол­дат? И разве до сих пор не гибнут ради чьих-то ам­бициозных целей? Так кому же больше нужно ос­видетельствование психиатра — водителю авто­транспорта, призывнику или политику? Если соизмерить тот вред, который может причинить другим людям душевнобольной, и тот вред, кото­рый причиняют обществу в целом некоторые по­литики, — то это просто несопоставимо.

Политик думает о следующих выбо­рах, государственный муж — о сле­дующем поколении.

Джеймс Фриман Кларк

Если бы всем ныне действующим политикам была проведена психиатрическая экспертиза, то многим был бы установлен определенный диагноз.

Резюме: многим политикам власть противо­показана.

На данном этапе психиатры не могут запретить некоторым людям занимать высокие посты по психическому статусу. Но думаю, что рано или поздно так б)дет. Страной должны править пси­хически здоровые люди.

Говорят, власть портит человека. Это утвержде­ние верно, но нуждается в уточнении. Во власть идут люди определенного личностного склада. А когда они достигают властных высот, эта деформация ста­новится еще более явной. Так что дело не в том, что сама по себе власть портит; она лишь высвечивает нравственный дефект более отчетливо.

Разумеется, не все политики аномальны с точ­ки зрения психиатра. Но сейчас аномальных лич­ностей во власти немало. Здесь я имею в виду и крупных бизнесменов — а именно они по сути и управляют страной. Нынешнее плачевное состо­яние России — закономерное следствие деяний людей с аномалией личности.

Целые народы пришли бы в ужас, если б узнали, какие мелкие люди властвуют над ними.

Талейран

Россия — не «бандитское» государство, како­вым нас пытаются представить в зарубежной прес­се. Россия — великая страна, которой управляют люди, которым не место на политическом Олим­пе. И то, что сейчас во всем мире к России отно­сятся как к преступной стране с насквозь коррум­пированной властью — заслуга людей, которым не помешала бы помощь психиатра.

Коль скоро богатство — это власть, всякая власть, тем или иным спосо­бом, прибирает к рукам богатство.

Эдмунд Берн.

Было время, когда мы с мужем, как и многие интеллигенты, впали в идеализм и поверили, что в нашей стране возможны позитивные перемены. Сейчас смешно и горько вспоминать, как во време­на путча 91 года я, подхватив трехлетнюю дочку, ехала в танке с дачи в Москву (наша дача возле Ки­евского шоссе, и по нему шла колонна танков), по­том оставила дочь с соседкой-бабулей, помчалась к Белому Дому и, ломая каблуки и ногти, вместе с другими людьми таскала какие-то доски, возводя баррикады, а вечером меня там сменил муж; ближе к полуночи он позвонил домой и сказал: «Скоро начнется штурм. Прощай, моя дорогая, береги доч­ку». Я тоже рвалась туда поехать, но не с кем было оставить ребенка, и я всю ночь просидела возле радиоприемника, слушая «Эхо Москвы».

Мы поверили в демократию. И, как и все наши сограждане, обманулись.

Мне могут возразить нынешние политики, мол, все это было до нас, в те времена рулили совсем другие люди, вот им и предъявляйте претензии. Да, люди во власти были другие, но сменились лишь их имена, но не психология.

Мне больно за свою страну. Я, как и многие мои сограждане, ощущаю униженность за то, что сей­час происходит.

Жозеф де Местр сказал, что каждый народ име­ет то правительство, которого заслуживает. Нет, не вина нашего народа, что им правят такие люди.

Увы, наверх пробиваются отнюдь не лучшие. Квер­ху обычно всплывает пена, щепки и всякая грязь...

Большое искусство — быть продаж­ной душонкой, не имея ничего на продажу.

Станислав Ежи Леи

БЕДА РОССИИ...

Беда России не только дураки и дороги, но и дураки, указывающие, какой дорогой нам идти!

Д.Е.

Всем известна крылатая фраза: «У России две беды — дураки и дороги». А я бы к этому добави­ла—и пьянство.

В практике работы психиатра мне пришлось лечить пациентов всех слоев общества, в том чис­ле и представителей высшей деловой и политичес­кой элиты.

Пожалуй, только в нашей стране к пьянству общественное мнение столь снисходительно, хотя на словах оно и осуждается. Пьяниц много и в сре­де с низким социально-интеллектуальным уров­нем, и среди интеллигенции, и в творческой сре­де, и в деловых кругах, и среди крупных полити­ков и общественных деятелей. В любом пьющем коллективе есть не только пьяницы, но и больные алкоголизмом.

Ошибается тот, кто считает, что проблема ал­коголизма его не коснется. Сложилось мнение, что алкоголик — это человек с сизым носом и тря­сущимися руками, соображающий «на троих», ва­ляющийся под забором или «доползающий» до дома, «пересчитав» по пути лбом все фонарные столбы.

Водка — это жидкость, которая ве­дет себя по-идиотски, переместив­шись из бутылки в человека.

Д.Е.

Однако в этом случае речь идет уже о третьей, последней стадии алкоголизма с выраженной дег­радацией личности и необратимой социальной декомпенсацией. Но прежде чем алкоголизм разо­вьется до своей конечной стадии, он должен прой­ти еще две стадии. А вот о том, как проявляется начальная стадия алкоголизма, люди не знают.

Все начинается с бытового пьянства. Однако каждый пьющий считает, что именно он никогда не заболеет алкоголизмом. Он думает: «Сейчас пьют все, не только я. Я пью как все».

Если, глядя утром в зеркало, вы ви­дите опухшую, небритую физионо­мию с погасшим взглядом, значит, позавчера вы все-таки решили вы­пить 50 грамм для аппетита.

Анекдот

Между бытовым пьянством и алкоголизмом <