Тайна снов
Часть вторая
Охота на призраков
Глава 1. Пробуждение
Мир тяжело, очень медленно возвращался из темноты, так, должно быть, он создавался в первые дни сущего… Ни звуков, ни запахов, ни цветов — сначала проступили силуэты, линии, затем они окутались звуком, неясным, расплывчатым, как чернильное пятно в воде, только потом появился цвет, такой неясный и неопределенный, будто Создатель еще не решил, каким именно должен быть Мир…
— Где я?..
Верхняя сфера перестала вращаться, края ее разогнулись, образуя твердую, рассеченную декоративными швами плоскость потолка. Цвет и тусклые блики, встав на свои места, подтвердили, что потолок — из золотистого металлоида, потемневшего… или это тени?..
— О! Да ты проснулся!..
Гулкие, сливающиеся в грохот шаги — должно быть, слух еще не вполне восстановился, — и часть потолка заслонило красивое лицо с острым подбородком, прямым тонким носом, тонкими ехидно усмехающимися губами, почти черными миндалевидными глазами — живыми, проницательными, пытливыми… и жестокими. Лицо обрамляли пряди русых с сильной рыжиной волос — человеку пришлось довольно низко наклониться, чтобы оказаться в фокусе блуждающих глаз…
— Капитан!.. Вы живы?
Усмешка стала шире, а заием лицо исчезло, снова гулкие, но затихающие и становящиеся отчетливыми шаги — Лис пошел в дальний угол комнаты…
— Ты что-то путаешь. Это ты у нас чуть доспехи не сбросил.
«“Доспехи„?»
— Где я?
— Добро пожаловать на Тортугу! — Потолок медленно и беззвучно вращался — или это кружилась голова?.. Снова лицо, теперь смотрящее сверху вниз, человек едва наклонился — ровно настолько, чтобы можно было подать пластиковую чашку воды. — Хочешь пить?
— Нет… Мне бы сесть…
Резкий смех. «Что смешного?..»
— Настоящий хищник! Первым делом — встать на четыре лапы. Да не волнуйся. Бежать тут некуда. Выпей.
— Это вода?..
— Да. — Капитану пришлось отставить чашку и все-таки помочь сесть. — Воды здесь хоть отбавляй. Только с фильтрами туго. Но это — чи́стая вода. Так что пей. И цени мое великодушие.
Чашка снова появилась перед глазами, навязчиво ткнулась в губы… Пришлось пить. Вода. Такая чистая, что драла горло, четкий, хотя и слабый привкус фильтрата… Теперь можно было оглядеться. Капитан был одет в черную блузу с широким рукавом и облегающими высокими манжетами, в черные штаны, заправленные в высокие, тоже черные сапоги… Материал обуви отливал металлом, но был похож на кожу мутанта… Мутанта?.. В комнате не было окон — только большие арчатые экраны, рассеченные стыками пластин и показывающие какой-то лес и водопад, слабо увлажняющие и ароматизирующие воздух… Экраны?..
— Где я?
— Добро пожаловать на Тортугу. Ты уже спрашивал.
— Правда?.. Как меня зовут?..
— Н-да… — Лис снисходительно присел на край койки и коснулся двумя пальцами лба молодого человека. — Сильно же тебя коротнуло… Температура есть, но уже не высокая. Знаешь, какой сейчас год?
— Кажется… 1629-й?.. Современной эры…
— Правильно говорить «третьей эры», неуч. — Лис щелкнул пальцами, а затем щелчком подбил локон, падавший на глаза раненого. — И чему вас только учат в ваших замках!
— Где я?..
— На Тортуге! — зло крикнул капитан и встал, чтобы уйти.
— На Тортугуа?..
— Да. — Лис передумал уходить. Скрестил руки на груди и саркастически сжал губы. — Наконец-то. С просветлением, юноша!
— Меня зовут Паль?
— Пабло. Суэртэ. Испанец.
— Испаниада…
— Королевство Испаниада, если быть точным, — все так же зло усмехаясь, поправил Лис.
— Я ранен?..
— Да. — Капитан что-то обдумал: в одну секунду его лицо сменило два выражения. Лис брезгливо, двумя пальцами отогнул полу рубашки, и Пабло смог увидеть серую повязку на плече, пропитанную кровью. Красной, побуревшей и застывшей в центре… живой кровью.
— Я человек?
— Ха! Да ты как будто с того света вернулся!
— Хуже… Кажется…
— Конечно ты человек. Киборги у меня только в Машинном работают. А ты — рожденный, причем матерью. Вон, даже пупок есть.
Лис больно ткнул острым пальцем в живот, и Пабло сморщился. Да, круглый шрам от перерезанной пуповины был на месте, были и другие, мелкие шрамы — от тележки, сорвавшейся с колеса, от когтей мутанта, прорвавшегося в порт…
— Я на Тортугуа?
— Хватит повторять одно и то же. Если хочешь еще воды — пей. Только заткнись.
— Капитан! — Пабло со всей силой, на которую был сейчас способен, схватился за рукав черной блузы. — Вы ведь живы!
— Магма тебя поглоти! Жив. И что дальше?
— А я вас ненавижу.
— Какая новость! Сейчас упаду и разрыдаюсь…
— Нет… Капитан…
Лис вырвал руку, отдал чашку с недопитой водой и вышел. Лазерный полог как будто слизнул черную фигуру. От экранов веяло прохладой, свежестью и фальшивым запахом парка. Металлоидный потолок, искажая и переворачивая, отражал пиксельный водопад, стены слабо фосфоресцировали, создавая сумерки. Пабло попытался встать — упал обратно на подушки и устало закрыл глаза. Какие-то лица, имена, стертые до невнятных звуков, события, изглаженные до смутных ощущений, белые глаза, превращающиеся в крылья бабочки — и все застилающий океан, сине-зеленый, искрящийся бликами, покрытый резьбой волн, вздыхающий, дышащий влагой, солью, горечью, распаляющий лицо не меньше, чем небо, раскаленным листом натянутое сверху… Океан — соленый, водный океан… Пабло услышал со стороны свой слабый, безотчетный стон. И тьма поглотила его сознание. Он снова уснул.
Глава 2. Знакомство с Тортугуа
Сектор капитана на Тортугуа был просторным, полным окон, выходящих либо на улицу, в конце которой был виден порт: не сухопутный, не воздушный, а морской, соленый и широкий залив облизывал причалы и качал катера и яхты, — либо на улицу, либо в искусственный сад, небольшой, но достаточно зеленый и густой, чтобы скрывать отвесные стены соседних зданий и сооружений. В секторе капитана были своя «котельня» и водонапорная бочка, забиравшая воду из залива, пропускавшая ее через множество фильтров и делавшая ее акво, то есть водой, по чистоте приближающейся к дистиллированной. Также сектор был снабжен собственным трансформатором, подключенным напрямую к трансформаторам ГЭС. Дорогой сектор, претенциозный, но сохраняющий легкость и ощущение пустого пространства — идеальное место для «сейлора», привыкшего к бескрайним открытым просторам.
«Сейлор»… Название осталось с тех времен, когда сухопутные антигравитационные корабли ходили под солнечными батареями, похожими на паруса, и собственно под парусами, поскольку ветровые и магнитные рули еще не были введены в производство.
Пабло в сотый раз упал ладонями на широкий прохладный подоконник, вглядываясь в блистательную гладь залива, испятнанную судами и подолами волн.
Тортугуа не была высоким городом, в ней было всего три яруса: дикарей, матросов, подрабатывающих на суше в снабженских доках, и элиты, где жили капитаны, наслаждались уютом и сорили наворованными деньгами. Убогое и жестокое место, если говорить прямо. Но залив!.. Его было видно из половины или, по крайней мере, трети окон, щелей и проходов города. Соленая грудь дышала, сияя в лучах солнца, или утробно рычала, покрытая свинцовой злостью и белоснежной рассыпающейся пеной. А иногда залив стоял тихий и суровый, будто отец, недовольный сыном, в его морщинистой глади отражалось свинцово-серое небо, ртутные размывы облаков, тревожные чайки и альбатросы рассекали воздух, ожидая бури, но пытаясь утолить свой вечный голод…
Капитана не было уже долго, и Пабло начинал беспокоиться. Если он снова не вернется до заката — придется идти искать его в этом жестоком и незнакомом городе. И будет удачей, если Лис найдется на верхнем уровне. Скорее всего, он уже побывал на нижнем, охотясь на остатки несчастных мутантов, и осел на среднем, пропивая последнюю совесть… Если у Капитана когда-нибудь была совесть. Пабло отвернулся от окна и еще раз осмотрел рану на плече. Пуля прошла на вылет, сухожилия и кости уцелели. Слабый стволопласт почти закончил заживлять мышцы, нервы и сосуды. Кожа еще бугрилась, и иногда выделялась сукровица, но еще день, и останется только шрам, почти незаметный. Пабло мрачно подумал, что в поисках капитана ему придется встретиться еще с дюжиной пулевых ружей, а, может, и с фатонными мушкетами, не говоря уже о саблях, ножах, кинжалах и прочем холодном оружии. На Тортугуа жили пираты, и любой разговор они начинали с драки или стрельбы. Залив по-прежнему переливался бликами и тенями, кувыркаясь в лоне прибоя, как котенок под кошкиным брюхом.
— Чего я вообще беспокоюсь об этом капитане? — спросил у потолка юноша. — Он пират. Один из этих ублюдков, которые грабят торговые составы, разоряют мелкие города, летают над полями, натянутыми в тихих районах и снабжающих едой многие уровни… Если он сдохнет, будет лучше.
— Кто сдохнет? — уточнил пьяный голос откуда-то слева.
Капитан споткнулся о порог и удержался на ногах, только вцепившись в одежду своего пленника. Пабло зло отшвырнул Лиса к стене, капитан задержался руками за подоконник и сел на него. Глаза сверлили молодого наглеца, но никак не могли сфокусироваться — казалось, что он смотрит то на ухо, то на плечо пленника, то вообще на стену.
— Я еще не решил, что за тебя потребовать. А ты уже желаешь мне смерти? Щенок!..
— Я благодарен вам за перевязку…
— Иди **** со своими «благодарен». Я убью тебя!..
— Как только проспитесь, — холодно заметил Пабло, и Лис неожиданно, резко расхохотался. Ноги его ослабели, и он сполз на пол, попытался встать и не смог.
Лис смеялся, и смеялся, и смеялся. Потом закашлялся, его вывернуло наизнанку, он перевернулся на спину, чудом не угодив в лужу. И замолчал. Глаза неподвижно и не мигая смотрели в потолок, дыхание такое слабое, что Пабло стало не по себе. Юноша проклял свою мягкосердечность и потащил капитана за руку вверх:
— Ну, хватит. Идемте спать.
— Нет.
— Да. Вам нужно выспаться.
— Нет… Я должен быть в другом месте. И делать совсем другое дело.
— Какое, капитан?
— Не твое щенячье дело, последыш!
— Я первенец, вообще-то. И ваше дело, капитан, я уверен, подождет пару часов.
— Нет. Оно меня не подождет… Я ему не нужен. Это всё… Не важно. Где моя постель?
— Дальше по коридору.
Лис с силой оттолкнул помощника и пошел сам… несколько шагов. Затем Пабло снова поймал его на руки, не давая удариться об пол, и повел, точнее, потащил на себе по коридору. Через полчаса Лис спал, бормоча какие-то проклятья, один раз расплакался, не просыпаясь, потом затих. Пабло устало подошел к окну. Залив окрасился в медь, солнце острой иглой кололо глаза, улицы заполнили песни, какая-то пьяная процессия шла через площадь Святого Тирана. Девушка-киборг во главе колонны несуразно подпрыгивала, ударяя пластиковыми пятками в плиты дорожного покрытия, и дергала длинным шестом, на который была насажена голова мутанта с рылом и клыками. От ушей мертвой головы тянулись и развевались разноцветные ленты. Похоже, это считалось забавным на Тортугуа. В Полинезии так хоронили проклятых: запугивали их души, чтобы они не вздумали возвращаться в селение…
Пабло тихо вышел из комнаты капитана, побродил по своей конуре… И отправился на берег. Его близость была обманчивой — юноша прекрасно это понимал. Корабли стояли не у причалов, а далеко, на линии «приводнения», куда они опускались, сдав груз и спустив команду на среднем уровне города. Чтобы попасть к воде, Пабло пришлось сначала найти лифт, в котором можно было спуститься на нижний уровень, к дикарям и мутантам…
Солнце спускалось все ниже, средний уровень был уже весь в тени, зажглись диодные и лазерные линии и точки — уличное освещение. Несколько раз Пабло останавливали пьяные или желающие поживиться, дважды юноша убежал, один раз отвесил удар с правой, так что противник потерял сознание и несколько зубов, а еще два раза молодому человеку удалось отговориться, поскольку преследователи говорили на испаниадо: Пабло сослался на Святые Небеса и матушку, которая якобы живет в этом районе.
Наконец, на стенах показались желто-красные стрелки, затем их стало больше, они расползлись на дорогу и потолок, и еще через десять минут Пабло взялся за мятую, скрипящую и бесцветную алюминиевую калитку. Прилифтер, полуголый мужчина… точнее, мужик, загорелый, как эфиоп, и заросший волосами, как медведь, рыкнул что-то на американском. Пабло ответил на испаниадо, что хочет на нижний уровень и уточнил, что ничего не несет с собой. Прилифтер, очевидно, выругался, но ударил рукоятью большого гнутого ножа по кнопке, и желто-красные, полосатые двери разошлись в стороны, открывая полутемную просторную кабину. Пабло кивнул в знак благодарности, зашел и нажал самую нижнюю кнопку. У Тортугуа не было ни одного подземного уровня: фундамент, полуземной нижний уровень и два надземных. Убогое место.
Дверцы снова открылись, и Пабло оказался в кромешной тьме. Солнце не проникало на нижний уровень ни днем, ни утром, ни вечером, со всех сторон он был ограничен городской стеной, и только по бокам от запасных ворот, которых было всего двое, светились крошечные сторожевые оконца.
— Темновато, да? — рассмеялся хриплый мужской голос справа, и Пабло рефлекторно ударил, но его запястье перехватили сухие пальцы и сжали с силой мутанта. — С чем пожаловал?
— Прошу… прощения… Вы меня напугали.
— А ты думал, тут нет прилифтера?
— Я не думал об этом.
— Ха! Вершок!.. Так с чем пожаловал?
— Ни с чем. Дайте дорогу.
Пабло вывернулся, освобождая руку, и отпрыгнул, избегая новой цепкой хватки или удара. Голос крякнул, кашлянул и одобрительно протянул:
— Хорош… Нам бы такого на развод.
Пабло не понял, что ему предложили, но на всякий случай вежливо отказался:
— Прошу прощения за холодность, но я не заинтересован в этом.
— Холостой? — как бы о чем-то догадавшись и посочувствовав молодому парню спросил голос.
— Хо… Что?! Спятил?!! — кровь аристократа встала на дыбы, как породистый жеребец. Это слово Пабло успел изучить и в родном городе, и на корабле Стоуна, проигравшего его в карты в первом же рейде. Видя не по возрасту развитую фигуру и гладкое, без единой щетинки лицо юноши, простолюдины решали, что он «бычок», то есть телохранитель, которого накачали стимуляторами, которые часто имели последствием импотенцию и бесплодие.
— Ох! Как вспылил-то! — примирительно хохотнул голос, хозяина которого Пабло все еще не мог рассмотреть, хотя глаза успели привыкнуть к темноте. — Нет, так нет! Тебе же лучше. Значит, просто брезгуешь дикарками? А зря!
— Не брезгую, — мрачно отозвался юноша, поняв, что имел в виде прилифтер, говоря о разводе. — Но и осеменителем быть не собираюсь.
— Католик, что ли? — осведомился прилифтер, и в тоне Пабло явно различил насмешку.
— Отчасти, — криво улыбнулся Пабло и пошел в ту сторону, где, по его ощущениям, был берег.
— Ты куда прешь-то?! — крикнул прилифтер. — Жить надоело?
— Отчасти! — отозвался Пабло. — Спасибо за предупреждение!
— Ээх, — тихо вздохнул прилифтер, очевидно, махнув рукой.
Пабло прибавил шаг. Еще час, и солнце скроется за кромкой горизонта, и вся прелесть пропадет. Месяц назад, когда он вылавливал крабов, чтобы хоть как-то прокормиться и отложить необходимость идти в город (все происходило на острове Мурт, в Срединном море) и воровать еду, — месяц назад Пабло оценил всю красоту прибрежья и всю его опасность. После заката из приливных нор выползали мутанты с панцирями, как у крабов, и щупальцами, как у спрутов, с глазами, слабо фосфоресцировавшими в темноте. Тупые и вечно голодные хищники, которые обычно охотятся на мелких и средних животных, оказавшихся в прибрежной полосе. Панцирники, как их называют в просторечье. Architeuthis Solidus — кальмар твердый, на латыни. Дьяволы, как чаще называют их сейлоры и рыбаки.
Улицы были пусты и не освещены. Тары, полученные со среднего уровня, распределены, печи затоплены, дежурство на ГЭС передано машинам, окна и двери задраены, на случай, если мутанты прорвутся в город. Нижние уровни обычно засыпают рано и пробуждаются с рассветом. Самое безопасное место в любом городе — уровень дикарей после вечерней кормежки. Гейгер на правом плече Пабло щелкнул и запищал. Значит, ворота близко: концентрация токсинов и радиации подскочила до нездоровой точки. Юноша отключил прибор, чтобы он не мешал и не разбудил местных обитателей: всем известно, что мирный дикарь в два раза агрессивней и в десять раз опасней взбешенного полицейского. А полиция, что также известно всем, обычно сначала забивает до смерти, потом спрашивает документы.
Путанные, загроможденные трубами, связками высоковольтных проводов и фатоволокна, мусором, рассортированным для топки, обвалившимися кусками отделки и обшивки, и узкие улицы старой планировки больше походили на лабиринт, в центре которого сидел Минотавр. Впрочем, более вероятно, что по минотавру сидело у каждого из трех выходов, и прилифтер был одним из них. Автомат-мусорщик ткнулся красным видоискателем в ногу Пабло, несколько минут пожужжал, пытаясь распознать предмет, и покатил на ржавых гусеницах дальше, в поисках того, что можно сжечь и отсортировать. Внутренние часы показывали полчаса до заката. Юноша зло рыкнул и огляделся: неужели, он заблудился? Никаких признаков окраины!.. Повернуть назад?.. Пабло попятился, снова остановился. Сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и пошел вперед.
Через два поворота, наконец, сверкнуло сторожевое окно, тут же показалось и второе, а между ними, в пересечении световых вееров обозначились ворота. Пабло хлопнул в ладоши от радости и подбежал к сенсорному замку. Второй стандартный код — «8419», подтверждение — по траектории «сигма». Внутри ворот что-то щелкнуло, заскрежетали рельсы, и проход открылся. Пабло бегом бросился к берегу, уже не слыша, как сдвигаются двери за спиной. Отец Пабло, господин Суэртэ, князь и, соответственно, аристократ высшего уровня, готовил сына к военной карьере, а потому все стандартные коды и комбинации от запасных ворот всех уровней надежно хранились в памяти юноши. Запасные ворота, фактически, являлись служебными входами вооруженных сил и полиции, хотя едва ли ими воспользовались хотя бы по паре раз. Самое интересное было в том, что города, во времена становления третьей эпохи, возводились ограниченным числом фирм, а потому, хотя имели уникальные коды на основных и внутренних воротах, были идентичны по кодам на «пожарных» входах. Более того, все города, кроме самых последних, имели один и тот же тип архитектуры и одинаковую инфраструктуру, отличавшуюся, разве что, количеством поворотов и узлов на кабелях. Что же касалось новейших городов, хваставшихся полной уникальностью и самобытностью — они базировались все на тех же старых типах, а их коды доступа довольно легко вычислялись служебными «открывашками» или хранились в военных базах таблиц (откуда достать информацию не сложнее, чем заучить все стандартные коды и подтверждения).
Иными словами, можно было говорить о наступлении и расцвете глобализации, когда государственные границы были не более чем условностью, данью традициям. Также можно было говорить о мире во всем мире, поскольку людей перестали посылать на поля сражений, кровь перестала литься. Если возникала необходимость агрессивного разрешения международных проблем — просто запускался вирус, блокировавший те или иные серверы. Побеждала та сторона, которой удалось быстрее и ловчее выйти из блокады — она начинала диктовать условия. Очень редко запускалась масштабная кибер-реальность, в которой солдаты сражались за брустверы и уничтожали цели, обозначавшие стратегические узлы: серверы снабжения, производства биомассы, развлекательные порталы аристократии… Словом, терабайты информации, и ни одной человеческой жертвы. И слава Небу, поскольку человеческая масса сократилась до минимума, меньше население Земли было только в первобытную, доисторическую, нулевую эру.
Поскольку физические контакты между людьми перестали быть необходимостью, то и браки, и деторождение перешли в сферу кибер-реальностей. Продолжение рода, как правило, заключалось в искусственном оплодотворении выбранным индивидом, затем, когда зародыш сформировался, его перемещали в инкубатор, где он и развивался до рождения. Современная медицина предлагала услуги по генной коррекции будущих недугов и вредных наклонностей наследника, обещала полную безопасность и идеальную среду вскармливания зародыша в инкубаторе, уверяла, что инкубаторное взращивание избавляет младенца от родового стресса, когда он вынужден претерпевать спазмы матки и травмоопасное прохождение через родовые пути… Словом, если бы не средние и нижние уровни, плодившиеся хаотично и регулярно, человеческий вид оказался бы на грани вымирания. А так — аристократов было достаточно, чтобы нижние уровни могли их прокормить, а средних и диких граждан и неграждан было достаточно, чтобы регулировать численность мутантов и обеспечивать функционирование городов.
Пабло бросил камень в гладь залива. Брызги разлетелись в стороны, но вода едва всколыхнулась: что мог сделать крошечный камень тоннам соленой воды?..
Справа вдалеке грохотала водопадом ГЭС, преграждая морю доступ в устье реки. А слева открывалась вся широта залива, переходящего в море. А дальше, за морем начинался океан, бескрайний настолько, что Пабло не мог себе этого представить. В стародавние времена путешествие из Европы в Америку занимало, кажется, месяц по морю и восемь часов под небом. Сейчас самый медленный катер, пожалуй, может перемахнуть через Атлантику за неделю. Все-таки, совмещение реактивной тяги и аэроподушки дало огромное прибавление к быстроходности водных судов. Впрочем, катерами пользуются только неисправимые романтики и рыбаки: воздушные пути гораздо эффективнее и безопаснее.
Солнце коснулось горизонта и будто подожгло колышущуюся гладь. Огненная дорожка добежала до берега и потерялась в прибрежном кустарнике. Небо стало совсем темным, только на западе, вокруг полыхающего солнца, оно еще оставалось фиолетовым, а дальше погружалось во тьму. Ночь наступала дню на пятки. Воздух застыл на тонкой грани сумерек, вечно голодные чайки, и те куда-то сгинули. От залива поднималось тепло: вода, нагретая днем, не торопясь, отдавала солнечный дар, разливая его и в небо, и на сушу… Пабло вздохнул и сделал шаг назад. В прибое вспенились волны, послышался треск и какой-то еще сухой трущийся звук, а затем шипение: наступило время панцирников. Юноша развернулся на каблуках и побежал, так быстро, как позволяли мокрый песок, спутанная трава и уставшие ноги.
Глава 3. Сделка с Лисом
— Что у тебя с одеждой?! — Капитан с силой дернул за плохо приклеенный угол, выдранный из кожаной куртки.
— Панцирник… — начал Пабло, и тут же получил затрещину по уху:
— Что?!! Дьявол?! Какого демона тебя понесло на берег, твою задницу в кислоту?!
— Но я ведь жив! И даже не покалечен! — возмутился Пабло. — Кстати, у вас голова не болит разве?
Лис снова замахнулся на юношу, но передумал и отошел к окну. Солнце, заваленное облаками, бросало на землю редкую сеть лучей, хаотичные пятна сияли то на дороге, то на выступах зданий, то на вспомогательных бочках, бордюрах, акведуках — всей этой безобразности, подающей электричество, воду, информацию, биомассу, тепло от печей нижнего уровня… Дорожный металлоид, попадая в пятно солнечного света, вспыхивал ослепительной искрой, а в тени казался непроглядно черным. Зеленые полосы, размечающие пути и тракты снабжения, газоны и клумбы казались нарисованными на старом листе картона. «До чего же убогий город»…
— Вообще, напиваться в кабаках давно не актуально, — продолжал занудный молодой голос. — Просто убого, что верхний уровень развлекается, как средний.
— Ты о кибер-реальностях? — догадался Лис. — Это все чертова ерунда. Что могут эти световые эффекты? Ну, закружится у меня голова. А вкус? А настроение? Я не хочу додумывать вкус коньяка. Я хочу пить чертов коньяк! И ты такой же. — Лис резко обернулся, так что юноша вздрогнул. — Ты обожаешь этот мир. Иначе с чего бы ты поперся на берег? Ты восхищаешься этим миром. Всем в нем. И положительным, и отрицательным. Всеблагой создал всепрекрасное сущее. И ты цепенеешь перед всесовершенным творением.
Пабло смотрел на капитана широко раскрытыми глазами, будто камень вдруг зацвел, а затем заговорил, или панцирник запел нежным лирическим сопрано.
— Закрой рот. Ворона залетит.
— Кто?
— Ворона. Как же ты изучал семнадцатый век второй эры, если не знаешь этих птиц?
— Я… Я изучал, в основном, военное дело, корабли… поэзию… и богословие.
— Католик, — хмыкнул Лис и потянулся за шляпой и шпагой.
— Капитан!
— Чего еще?
— У меня к вам деловое предложение!
— Серьезно? — рассмеялся Лис. — Беглый ободранный раб-мальчишка может мне что-то предложить?
Пабло скрипнул зубами, но не отреагировал на оскорбление.
— Продайте меня моим родителям. Они заплатят вам любые ресурсы. Но вы можете попросить не конкретную сумму, а чтобы они оплатили все ваши долги. Все, до единого.
— Мог бы, — согласился Лис, надел шляпу и поправил так, чтобы поле закрывало глаза при наклоне головы на сорок градусов.
— Почему же нет? — растерянно спросил Пабло.
— Потому что ты мне нравишься. И я хочу иметь тебя в свое удовольствие.
— Я, кажется, ослышался?? — у Пабло глаза едва не выкатились из орбит.
— Нет, ты не ослышался. Ты мне нравишься, и я хочу иметь тебя при себе.
— Да что за черт! — взорвался юноша. — Это вообще не причина!
— Серьезно? — Лис быстрым и точным, как прыжок богомола, ударом в грудь отправил Пабло на пол. — Ты жив только благодаря моей прихоти.
— Я не буду пиратом! — выпалил Пабло, забыв даже на локтях подняться. Затем вскочил и, кажется, только ангелы помешали ему броситься на капитана с кулаками. — Если хотите, убейте меня. Я не буду пиратом!
— Из-за этого твоего сна? — уточнил Лис с тонкой насмешливой улыбкой.
Пабло осекся, мгновенно успокоился и перевел дыхание.
— Это был не просто сон. Это было похоже на программное вмешательство в сознание или даже подсознание.
— Довольно серьезное подозрение, — заметил Лис, пристегивая шпагу. — Но мой крейсер не связан ни с одним глобальным сервером, так что вряд ли к тебе могли получить доступ.
— И на мне не было контактов, — поддержал Пабло. — Но это было очень похоже. Что, если это было послание свыше?
Лис хрюкнул от смеха, небрежно махнул рукой и направился к выходу.
— Заканчивай мечтать, — пожелал он на прощание. — И начинай уже жить.
— Тогда давайте заключим сделку! — Пабло побежал за капитаном и руками застопорил двери лифта. — Вы не заставите меня быть пиратом, а я буду делать все, что вы прикажете. Хоть на ушах танцевать. Хоть религию сменить.
— О… Уже неплохо. Обещаешь испытывать оргазм? — ехидно осведомился Лис.
— Обещаю, — мрачно ответил Пабло. — А вторым пунктом… Вы отпустите меня, как только я разберусь со всеми вашими долгами. В деньгах вы ноль. А я могу сделать так, что вам будет хватать и на развлечения, и на ремонт крейсера.
— Ну, это опять мечты.
— Нет. Дайте мне срок. Доверьте счета, и я упорядочу их за неделю.
— Обещаешь?
— Обещаю!
Лис задумался на две секунды, затем кивнул и вытолкнул юношу в коридор. Лифт закрылся и поскользил вниз, к холлу комплекса, на пятнадцатом этаже которого находился его сектор.
Пабло сморщился от ощущения оскомины или падали… Он уже говорил эти слова. Он уже заключал эту бессмысленную сделку. Да, во сне. Только… В этот раз он потребовал не делать из него пирата… Этого не было во сне… Там он попросил… Что?... Ведь в том договоре тоже было два пункта. Свобода в обмен на уничтожение долгов. И… Да, во сне первый пункт заявил сам капитан: «Ты жив только благодаря моей прихоти. Так что, если хочешь жить… А ты, щенок, хочешь жить. Я же вижу это по твоим мокрым глазенкам. Если хочешь жить — будешь делать все, что я прикажу».
«Главное — удержаться за первый пункт, — решил Пабло. — Второй пункт бесполезен… Но я не должен быть пиратом. Не важно, сон это был, интуиция, вмешательство или Послание… Я не должен быть пиратом. Потому что… Вероятность того, что сон сбудется и я стану монстром…» Пабло вбежал в свою комнату, больше похожую на конуру, рывком высвободил панель «Церебро», вошел в базовый режим и забарабанил по слабо мерцающим символам. Ему нужны были цифры и буквы — ни образов, ни линий… «Восемьдесят процентов... — Юноша удивленно замер, еще раз пробегая глазами все подсчеты и проценты. — Ошибки нет… Погрешность — плюс, минус десять процентов… Я стану монстром… Но я не стану им из ничего. Он уже во мне. Я монстр… И я должен это сдержать. Я… обязан сделать все наперекор сну!.. Если бы я еще помнил его… События всплывают после того, как повторятся в реальности… Люди вспоминаются только после столкновения с ними… Что же мне делать?.. Неужели я обречен стать чудовищем? Кровавым псом?..»
Панель мягко вернулась в нишу, в комнате стало темно: экран опять не работал. Пабло с силой потер предплечья, отгоняя дрожь и оцепенение. Ему всего шестнадцать. Жизнь в его руках. Он получил грозное предупреждение. И он все исправит! Но пока… нужно починить этот несчастный экран…
Запищал главный узел: пришло текстовое сообщение. Пабло усмехнулся: сейчас он прочитает Лисью почту. В центральном кабинете, круглом, с низким потолком и контактной кушеткой, поддерживающей тело в положении полулежа, было холодно, а полумрак скрадывал и тот неяркий цвет, которым были одарены стены и пол. Пабло подошел к пульту, не желая входить в кибер-реальность, и просто вывел сообщение на крошечный экран. Там значилось: «Код доступа — Rose889uiehdfnv089qerugtio’ahbnGuard. Если не справишься за неделю, будешь моей шлюшкой до конца дней». Пабло в ярости ударил по пульту кулаком. Прибор жалобно хрустнул, а со стен злобно взвыли красные лазеры. Пабло торопливо зажал ладонью нос и выскочил из зала, наглухо закрыв дверь: система безопасности выпустила успокаивающий газ. Теперь заняться счетами удастся только через два, три часа. Пабло мысленно извинился перед пультом управления и отправился в свою конуру — чинить имитационный экран.
В тех нескольких захудалых фирмах, где Пабло успел поработать, постоянно ломались экраны, системы доступа, а счета велись в таких примитивных и сумбурных системах, что юный аристократ успел набраться опыта в ремонте и отладке информационных узлов. Прежде всего, Пабло спустился в «подвал» сектора и проверил предохранители — все в порядке, замыкания не было. Тогда осталось снять центральную пластину экрана и почистить контакты. После этого фальш-окно снова засияло водопадом, защебетало птицами и задышало поддельной свежестью.
Еще полтора часа Пабло потратил на готовку. У Лиса хранилось множество продуктов, купленных, краденых и менянных. Были и специи, и травы, и масла — настоящее царство гурмана. При этом капитан не любил и не умел готовить, а повара не держал. Многие продукты начали уже портиться, приправы и специи выдохлись. Пабло несколько раз проклял себя за то, что не стал обедать биомассой, как и полагается невольникам среднего и нижнего уровней. Тем не менее, он перебрал и помыл холодильник и контейнеры с корнеплодами и крупами, расставил по порядку специи и приправы и сготовил себе неплохой омлет с небольшим, но вкусным кусочком настоящего мяса.
«Если подумать, тут можно неплохо устроиться», — заключил Пабло, протерев поднос, и, довольно насвистывая, отправился в центральный кабинет. Там он устроился на удобной кушетке, подключил контакты и вошел в систему счетов и кредитов Лиса… И отключился. Лис превратил систему в хаос, пестрое покрывало из красных, фиолетовых и желтых пятен несоответствий, ошибок и предупреждений. Очевидно, капитан вообще не заглядывал в гроссбух. Чтобы распутать такой комок нужно больше недели… больше месяца каторжного труда!.. Пабло снова вошел в систему и отключил графический интерфейс, чтобы андерлайнеры и сигналы не рябили в глазах.
Глава 4. Кончита
«Лукреций… Тысяча единиц… Минус, минус… еще минус?! Хоть один плюс… Лукреций… А, вот оно — повар: плюс… сто едь…»
— Ты ел сегодня?
—!!!!
Лис отскочил и рассмеялся. Пабло слетел с кушетки, как от кошмара или сильного пинка, свалился на пол, так и не сняв шлем, и теперь слепыми глазами обводил центральный кабинет.
— Встань по стойке, когда с тобой капитан говорит! — крикнул Лис, сдерживая смех. Пабло с трудом поднялся, шатаясь и все еще не соображая, что происходит, снял шлем с контактами, бросил его на кушетку и вытянулся по стойке «смирно». Капитан довольно улыбнулся и повторил вопрос:
— Ты ел сегодня?
— Так точно, капитан! Я завтракал…
— Это было в четыре утра?
— Никак нет, капитан. В шесть утра.
— А сейчас уже восемь вечера.
— Да?..
— И ты так и не сшил себе костюм. Пойдешь на улицу голым?
— Зачем на улицу? — Пабло окончательно вернулся в материальный мир и хмуро посмотрел на Лиса.
— Сегодня у тебя День рождения, не так ли? Тебе исполнилось семнадцать? Если я не ошибаюсь.
— Д… Да, семнадцать, капитан.
— Держи.
— Лис бросил Пабло в руки новый, не вынутый из чехла, костюм и черную широкополую шляпу.
— Шляпа?! — возмутился юноша. — Это нелепо!
— Тише, мой мальчик. Я намерен сегодня с тобой не ссориться. Что касается шляпы, это удобно. И это традиционная католическая одежда, разве не так?
— Да, — неохотно согласился юнга и поджал губы.
— Как успехи со счетами, кстати? Мои плюсы тают быстрее, чем зачисляются. Когда же я стану богат?
— Скоро. Я управлюсь к концу недели.
— Но. — Лис поднял указательный палец и покачал, любуясь, как Пабло следит за ним, как змея за дудочкой фокусника. — Я бы хотел, чтобы ты не повредился в рассудке в тот же срок. Я бы очень хотел, чтобы ты остался в своем уме.
— Зачем?
— Потому что ты мне нравишься.
— Может, женитесь на мне?
Лис рассмеялся:
— Это вряд ли! Но я мог бы тебя усыновить, честное слово! Но давай-ка одевайся. Я уверен, тебе понравится мой подарок. А он ждет тебя довольно далеко от этого сектора.
— Какой подарок?
— Увидишь.
Капитан вышел, довольный собой, как всегда. Пабло тяжело вздохнул, предчувствуя беду и сложил костюм на кушетку: черная шляпа, черная блузка с узким рукавом и красивым графитовым жабо, черная же кольчужная жилетка, черные брюки с кольчужными нашивками на бедрах и на застежке и графитовые гольфы. Модно, по возрасту Пабло, но сдержанно, серьезно… Что ни говори, а вкус у капитана был безупречен. Даже в своей широкорукавной блузке и широкополой шляпе он выглядел стильным и актуальным. Пабло с удовольствием сменил изорванный и затертый до белых просветов костюм, в котором ходил уже три с половиной месяца.
Капитан ждал у лифта. Они спустились и вышли на улицу, под хмурое небо, в теплые сумерки перед легким дождем. Пабло не оставляло ощущение дежавю, но он приписывал его переутомлению. Всю неделю он злоупотреблял кибер-реальностью, разбирая счета капитана, и, кроме того, должен был постоянно читать скучные и трудные тексты, вроде «Диалогов» Платона или «Письмо о гуманизме» Хайдеггера — приказ капитана. После очередной стычки со своим то ли помощником, то ли рабом, то ли пленником Лис принялся учить Пабло всему, что знал сам: всем наукам, музыке, этикету, танцам, крейсерскому ходу — всему. Капитан так увлекся, что перестал пить и играть в карты и проводил в секторе от девяти до двадцати часов, из них только шесть отдавал сну…
Лис свернул на проспект и вскочил на самоходную дорогу. Пабло с трудом последовал его примеру, чуть не упал через кресло и устало опустился на сидения, которое оказалось за спиной. Капитан тут же потребовал встать. Пабло беззвучно выругался и поднялся…
Начало накрапывать. Дорога вползла под эстакаду, с одной из балок которой свисал длинный оборванный кабель… И Пабло вспомнил: грязная дорога, мощеная досками и помоями, но расчищенная посередине, теплые, даже душные сумерки, мелкий начинающийся дождь прибивает пыль, но о