– Отец! – сказал Лекок, грозя ему пальцем. – Вы затаили обиду.
– Иди, я поцелую тебя! – с пафосом позвал старик, вытирая свои сухие глаза. – Неблагодарный! Знал бы ты, как тебя любят!
После нежных объятий старик продолжил:
– Меня спросили, кто такой Готрон. Бедняга Лейтенант Куатье сидел в тюрьме, он платил по закону. Я и не полагал, что он так много знает. Через одного общего друга он передал, что выложит правосудию с десяток наших маленьких историй, если я его не освобожу. Почему бы его и не пожалеть, пока мы с ним не рассчитаемся (Крестный Отец особо выделил это слово). И я помог ему выйти из тюрьмы как раз вовремя, чтобы воспользоваться его умением и опытом. Он и есть Готрон. Принц ему объяснил, что нужно сделать. Знаете, он просто талант…
В этот момент кто-то тихо постучал в дверь. Присутствующие прикрыли лица черными шелковыми платками.
– Проходи, Пиклюс, заходи, друг мой, – сказал старик.
На пороге показался мужчина с несчастным лицом, он походил на сельского привратника.
– Заключенный на свободе, – сказал он. – Все прошло нормально.
Полковник улыбнулся и заметил:
– Хорошо, мальчик мой. Ты можешь закурить сигарету, снять на балконе красный шарф, а затем пойти повеселиться.
Пиклюс вышел на балкон. Отец продолжал:
– Я сказал, что Готрон – это Куатье. Должен уточнить, что он треть Готрона, так как наш Николя пригласил каменщиком Котри и слесарем – Ландерно. Стена башни толстая, вполне хватит места, чтобы упаковать генерала.
Дело принимало интересный оборот.
– Ну что ж, дело о наследовании можно считать открытым. Остается больная малышка, что находится этажом ниже. Куатье вовсе ни к чему торчать в столице, а юным легочным больным совсем не противопоказан воздух Корсики. Куатье и девочка сегодня отправятся в Сартен, и проблема полностью будет решена: красавица Изоль становится единственной наследницей и принцессой. Я все сказал. Простите автора за допущенные ошибки.
Раздались приглушенные возгласы одобрения. Всем хотелось, чтобы старик был доволен.
– Спасибо, дети мои, – сказал он, складывая свои записки. – Раньше бы я организовал все гораздо лучше… но что поделаешь? Пока не явился Лейтенант, я передаю слово нашей восхитительной графине.
– Но прежде, – возразил Корона, – я хотел бы сказать, что мы очень мало положили принцу за его услуги. Удвоим вознаграждение.
– Он нам обязательно понадобится и для моего дела, – сказала Маргарита.
– Послушаем, что за дело у Маргариты! – решительно сказал Лекок, укоризненно посмотрев на графа Корона. – Слово имеет Маргарита.
– Я долго вас не задержу, – начала Маргарита. – В последний раз, когда я была в замке де Шанма в Нормандии с двумя дочками генерала, я обнаружила там одну скупую крестьянку, которая скрывает баснословное состояние. В прошлом году она даже покалечила своего сына в целях конспирации. Она у меня как-то попросила пару су на табак.
– И удается ей скрыть свою жалкую тысячу экю? – явно издевательски поинтересовался старик. – Расскажи, дорогая.
– Она платит поземельный налог в департаменте Орн на сумму двадцать две тысячи восемьсот семьдесят шесть франков, – ответила Маргарита.
– От доходов! – одновременно и весьма бурно отреагировали со всех сторон.
– Чистый налог, – уточнила Маргарита. – Кроме того, она платит четырнадцать тысяч франков в соседних департаментах.
– Черт побери! – выругался старик. – После такой истории и сон потеряешь.
– И еще, – продолжала Маргарита, – каждые полгода банкир из Алансона получает по тысяче триста пятьдесят франков в счет полпроцента комиссионных за перевод в государственный бюджет земельных рент, записанных на ее имя.
– Идите же и поцелуйте меня, прелесть вы моя, – воскликнул старик, потрясенный такой новостью.
Маргарита повиновалась его благосклонности с тем, чтобы шепнуть ему на ухо:
– Это дело просто так не отдам, я его продаю и очень дорого.
Второй раз, точно таким же образом, постучали в дверь. Члены совета опять закрыли свои лица.
– Кто там? – спросил старик.
– Это я, – ответил грубый хриплый голос.
– Кто ты? – спросил полковник.
– Готрон, – был ответ.
Среди присутствующих почувствовалось некоторое волнение, когда старик сказал:
– Войдите.
Все уставились на руки громилы, появившегося на пороге, словно ожидая увидеть на них кровь.
– Здравствуйте, Лейтенант, – проговорил Отец. – Как дела, мальчик мой?
– Нормально, – ответил убийца, по-прежнему стоявший в дверях. – Спасибо, все хорошо.
– Какие у тебя новости? – расспрашивал Крестный Отец.
– Дело сделано, – коротко бросил Лейтенант.
На устах старика появилась улыбка триумфатора, он слегка приоткрыл свой черный платок так, чтобы все видели его радостное лицо.
– Ты знал генерала? – спросил Лекок Лейтенанта.
– Нет, – ответил тот.
– Откуда же ты знаешь, что убил именно его? – поинтересовался Приятель-Тулонец.
Куатье грубо ответил:
– Он должен был прийти и пришел.
Отец потирал руки. Лекок снова спросил:
– Какой он был, этот генерал?
– Я его видел только на полу, – ответил бандит.
– Во что он был одет? – настаивал месье Лекок.
– В дорожный костюм, под мышкой держал чемоданчик, – отвечал Куатье.
Отец скромно прошептал:
– Что вы хотите, мне всегда все удавалось. И дело не в таланте, а в везении… Ну что, Приятель-Тулонец, что скажешь, драгоценный мой?
– Отец, снимаю шляпу, – ответил Лекок. – Мы даже недостойны завязывать вам шнурки.
XI
ДЕЛО ГРАФИНИ
Крестный Отец торжествовал, казалось, что даже его многочисленные морщины распрямились в улыбке юбиляра.
– Я говорил о вещевом мешке, – заметил он, – а тут был чемоданчик. Но можно же и ошибиться.
Члены совета согласились. Куатье сказал:
– Я хочу получить деньги, мне пора, я пойду.
– Ты получишь деньги, сын мой. Но нам еще надо кроить наши черные мантии. День еще продолжается, – заявил полковник Боццо.
Это была сакраментальная фраза Черных Мантий, означавшая неукоснительный, обязательный характер служения организации.
Их лозунг состоял из вопроса и ответа:
– Будет ли завтра день?
– От полуночи до полудня, от полудня до полуночи, если будет на то воля Отца.
Лейтенант явно хотел быстрее уйти.
– Я устал, я уже и так много сделал, – сказал Куатье. Его била дрожь.
– Ты отдохнешь, друг мой, когда закончится день, но не раньше, – предупредил Крестный Отец. В его голосе звучали твердые нотки. – Я все рассказал о тебе совету, мой храбрый мальчик. И совет был очень недоволен, узнав о твоих угрозах. Если бы ты не был нам нужен, ты бы уже был мертв.
– Надо было идти прямо на эшафот? – буркнул себе под нос бандит.
– Да, сын мой, – по-отечески сказал старик. – Мы никогда не бросали своих братьев, но мы всегда действуем в строгом соответствии с нашими правилами. Отныне ты на плохом счету. Иди всегда прямой дорогой.
Кровь подступила к щекам убийцы, но он только сильнее пригнул голову и процедил сквозь зубы:
– Пойдем прямой дорогой.
– Тише! – неожиданно сказал старик и прислушался. Раздался условный стук: три, два, один.
По просьбе Крестного Отца вновь прибывший ответил:
– Брат из монастыря Ла Мерси, из Обители Спасения.
– Это Его Величество, – сообщил Крестный Отец, узнав голос принца. – Очень кстати. Я уже и не знал, что думать… Входите с закрытым лицом! – добавил он уже громче.
– Принц, добро пожаловать, дорогой мой, – продолжал старик очень весело и игриво. Он был в прекраснейшем расположении духа. – Вы очень нужны нам, чтобы проконсультировать этого молодого человека. Наши дела идут хорошо, но должен вам сказать, что наше предприятие не нашло полной поддержки совета.
– Для меня главное – расположение Крестного Отца, – ответил принц, усаживаясь в кресло и приветствуя всех присутствующих легким кивком головы. Лицо его, как и всех остальных, скрывал шелковый платок.
– Хорошо сказано! – подхватил старик. – Как правильно он понимает ситуацию! Конечно, у каждого члена совета своя область влияния… Ах, граф, племянник мой, – полковник неожиданно обратился к графу Корона, – если бы я отдал мою Фаншетту за него, – вот была бы прекрасная супружеская пара! Бедняжка! Я сделал ее несчастной. – Полковник Боццо впервые в жизни о чем-то искренне сожалел.
Граф Корона по обыкновению пожал плечами и поудобнее расположился в кресле.
– Итак, как у нас дела с мадемуазель, Ваше Величество, – Крестный Отец, как ни в чем не бывало, вернулся к прерванной беседе с принцем.
– Что значит – как дела? – подхватил принц. – Да она по уши влюблена в меня. Она готова исполнять все мои желания. Она этого и не скрывает, – ответил молодой человек, явно довольный собой.
– Прекрасно. И где же она? – поинтересовался полковник Боццо.
На своем посту. Она ждет своего отца в закрытой карете на углу улицы Арле-дю-Пале, – последовал ответ принца.
– Она ждет своего отца! – повторил старик. – А придешь-то ты! Что ни делается, все к лучшему. Да, да, именно так… – задумчиво протянул полковник. – А слуги с первого этажа? – спустя мгновение осведомился он.
– Все отпущены по разным причинам, – немедленно ответил молодой человек.
– А девочка? – расспрашивал Крестный Отец.
– Она спит, – ответил принц.
– Ключ у тебя? – Крестный Отец помнил обо всем.
– Нет! Я попросил, чтобы Изоль сама закрыла комнату и взяла ключ. Мне казалось – так лучше. У нее не возникнет никаких подозрений, – словно оправдываясь проговорил принц.
– Дорогие мои, – сказал Отец, обращаясь к совету, – каждый день нельзя покушаться на золотые запасы Банка Франции. Может быть, это и скромное дело, но все же состояние генерала де Шанма не такая уж плохая добыча, черт побери! Все было проведено на высшем уровне. Николя – просто талант.
Все молчали.
– А теперь ты, Лейтенант, – продолжал старик. – Слушай внимательно. Инструменты при тебе? Ты откроешь дверь на втором этаже и войдешь, – чувствуй себя как дома, там никого нет. Прихвати в квартире несколько безделушек, в общем, что тебе понравится; расколоти один или два шкафа. А когда будешь уходить, разломай замочную скважину во входной двери. Время зря не теряй, и не перегружайся, – вот тебе мой совет. А теперь главное: в комнате, которая находится под нашей, ты найдешь спящую девочку. Можешь заткнуть ей рот, но слегка, чтобы она не задохнулась, заверни ее в одеяло и унеси. Все понятно?
– Да, понятно, – мрачно ответил Лейтенант. – Все это из ряда вон плохо, за мной ведь вовсю следят.
– Ты настоящий мастер своего дела, малыш. Я совершенно спокоен за тебя, – приободрил Лейтенанта старик.
– И куда надо доставить пакет? – спросил Лейтенант.
– Приятель-Тулонец! – сказал старик. – Отнесись повнимательнее к обсуждаемому вопросу.
Месье Лекок, оживленно беседовавший с красавицей графиней, тут же отреагировал:
– А в чем дело, Отец?
Отправляется ли у нас кто-нибудь в Обитель Спасения с почтовой станции Аморо? – спросил старый полковник.
– Да, пять человек, – не раздумывая ответил Тулонец.
– А сколько женщин? – спрашивал старик.
– Две, – уверенно проговорил месье Лекок.
– Прекрасно, – старик был явно доволен. Обращаясь к убийце, он приказал: – Лейтенант, отнесешь, как ты говоришь, свой пакет на эту станцию за кабачком «Срезанный колос». А если пожелаешь, можешь поехать до Сартена, немного отдохнуть на природе. Тебе, приятель, это не повредит.
– А ребенок дорого стоит? – поинтересовался бандит.
– Почему ты спрашиваешь? – удивился полковник. Лейтенант помялся, а потом сказал:
– Понимаете, дело это несколько необычное и думаю – достаточно опасное. Улица Галиот и кабачок «Срезанный колос» довольно далеко отсюда. Если по дороге возникнут какие-нибудь непредвиденные неприятности?..
– Действуй, как знаешь! – ответил Отец и добавил: – Главное, чтобы все было сделано, как надо. Ты понял?
Бандит тяжело вздохнул и вышел из комнаты.
«Не нравится мне все это», – думал Лейтенант, спускаясь по лестнице.
Стоило ему закрыть за собой дверь, как шелковые платки упали с лиц членов совета. Медленно потирая свои тонкие, по-старчески сухие руки, Крестный Отец неторопливо заговорил:
– Дети мои, наше заседание подходит к концу, я не люблю засиживаться допоздна. Надо досконально рассмотреть дело, предложенное графиней. Эта нормандка – просто золотая жила. Выплачивать двадцать две тысячи восемьдесят шесть и четырнадцать тысяч франков земельного налога – это не шутка. Какой же колоссальный доход она должна иметь! Но, во-первых, речь идет о земле, во-вторых, – она нормандка и, в-третьих, – крестьянка. Она – крепкий орешек.
– Вы забыли про ценные бумаги… – заметила графиня.
– Нет, нет! Что вы, дорогая графиня, как можно такое забыть! Тысяча восемьсот пятьдесят франков комиссионных банкиру из Алансона. Видите, у меня с памятью еще все в порядке. Просто потрясающе… В моем-то возрасте… – старик замолчал, а потом заявил: – Уверен, что она ест один черный хлеб.
– Не совсем так. Она тратит примерно сотню тысяч франков в год, – сообщила Маргарита.
– Вот дьявольщина! Так, значит, она не плохо живет, – заметил Крестный Отец.
– Не спешите. Я сказала – примерно сто тысяч франков, из которых девяносто восемь тысяч уходят на поддержание земель и строений.
– Ну, слава Богу! А как вы думаете подступиться к этому удивительному созданию? – поинтересовался Хозяин Черных Мантий.
– Если бы я не знала, то ни о каком деле и речи бы не было, – ответила графиня.
Все приготовились слушать, старик отложил на стол свои бумаги, которые собирался перевязать тонким шнурком.
– Восхитительная красавица! Умница! – восхищенно прошептал он. – Приятель-Тулонец сделал нам бесценный подарок… Говорите, дорогая графиня, говорите, мы вас внимательно слушаем.
– Сначала я буду говорить о себе, – твердо и спокойно, с присущим ей хладнокровием произнесла графиня. – Я вступила в организацию, потому что у меня есть личная цель. А чтобы реализовать мои замыслы, мне нужны средства. К сожалению, у моего мужа всего лишь состояние бретонского мелкопоместного дворянина…
– Хоть это-то есть, красавица моя! – перебил ее старик. – К тому же – он из благородных! Вам, конечно, не повезло с замужеством, что к этому добавить? Кретьен Жулу дю Бреу мало стоит на рынке женихов.
Обворожительная дама притворно вздохнула.
– Я не хочу, чтобы платили за меня, – сказала она. – Однако мне нужно сто тысяч экю.
– За одну лишь информацию! – воскликнул доктор Самюэль. – Это абсурд.
– Я голосую против! – заявил принц. – Таким образом мы разорим организацию.
– Не спешите, не спешите, дети мои! – прервал их Отец. – Приятель-Тулонец, тебе слово.
– Мне остается повторить ваши слова, Отец. Вашими устами говорит сама мудрость. Не спешите! Маргарита еще не закончила, – поддержал полковника месье Лекок.
Сказав это, Приятель-Тулонец жестом попросил тишины и обратился к графине де Клар:
– Что ж, красавица! Каждый сам за себя. Продолжай! Объясни все! Вплоть до мельчайших подробностей.
Маргарита вновь заговорила четким, холодным тоном, что было удивительно для столь молодой женщины:
– Только что я поддержала отсутствовавшего тогда месье Николя. И назвала причину: он будет нужен нам для моего дела.
Высокий молодой человек с бурбонским профилем повернулся к Маргарите и весь обратился в слух.
– Я коротко объясняю, – продолжала Маргарита. – Дама, о которой идет речь, верит в Людовика XVII, поэтому у меня появилась идея познакомить ее с вами, принц.
За столом почувствовалось некоторое оживление. Присутствующие здесь члены совета умели мгновенно оценивать все сильные и слабые стороны подобных комбинаций.
– Что вы скажете, Отец! Это интересно, не так ли? – заметил Лекок. – Некий замок с секретом, от которого у нас и код, и ключ.
Старик вздохнул полной грудью и надул свои впалые щеки. Его взгляд оживился.
– Мы сделали принцу одолжение, – сказал он, – и я смею рассчитывать на его уступчивость.
– Я прошу слова, – перебил взволнованный принц.
– Он хочет выразить нам свою признательность! – догадался Крестный Отец. – Говори, друг мой.
– Я очень вам обязан, – проговорил принц. – Для начала я голосую за проект графини, которой намного увеличит богатство нашей организации. Сто тысяч экю – ничто по сравнению со слитком золота, который нам предлагают. И второе – я готов оказать самую активную помощь…
– Браво! – поддержали его члены совета.
– Какой милый юноша! – подхватил старик. – Какой ум! Какое сердце.
– Позвольте, – тут же вмешался принц. – Я должен закончить свою мысль. Учитывая мою помощь, меня следует освободить от уплаты организации двухсот тысяч франков, которые я должен за приданое своей супруги…
– Ну извините!.. – послышалось за столом. – Это уж слишком!
– Кроме того, организация назначит мне премию в пять тысяч луидоров, наличными, – нагло потребовал молодой человек.
– Это еще что такое! – воскликнул граф Корона. – Вы просто арабский торгаш, монсеньор!
– Или я получу, что прошу, или я не принимаю никакого участия в этом деле, – завершил принц.
– О, если бы я отдал за него малышку Фаншетту! – с досадой проговорил старик, и слезы навернулись у него на глазах.
Затем Крестный Отец громко произнес:
– Дети мои, нет ничего более прекрасного на этой бренной земле, чем юноша без всяких предрассудков, знающий толк в финансах, особенно личных. Послушайте вашего Отца, который прожил долгую жизнь и многое повидал. Даже я вряд ли припомню, что мне когда-либо приходилось играть по столь высоким ставкам. Подсчитали ли вы, каким может быть доход при таком земельном налоге? Подсчитали ли вы, какой капитал могут составить такие доходы? Гигантская сумма! И все это у крестьянки, которая верит в Людовика XVII! Врата, ведущие к этим баснословным сокровищам, распахнуты настежь! Заявляю, что это будет мое последнее дело… и предлагаю совету следующее: нашей горячо любимой графине де Клар будет выплачено триста тысяч франков по представлению доказательств всего, что она нам поведала; триста тысяч франков будут выплачены нашему дорогому принцу при условии, если он полностью будет следовать нашим указаниям в случае проведения этой операции; вы также должны проголосовать о выделении ста тысяч франков на проведение подготовительных работ и на другие предварительные расходы. Ставлю это предложение на голосование. Я двумя руками голосую за. Кто любит меня, сделает то же самое!
Тройное предложение члены совета приняли единогласно.
– Отец, – заговорил Приятель-Тулонец после небольшой паузы, – вы не должны сомневаться в нашей любви и преданности. Сейчас Маргарита даст вам адрес этих миллионов, запишите.
Маргарита продиктовала:
– Вдова Матюрин Гебрар, по прозвищу Горэ-Грязнуля, деревня Нует-ан-Мортефонтэн, кантон Ля Ферте-Масев департаменте Орн.
Старик записал адрес в свой блокнот и, закрывая заседание, сказал:
– Дети мои, я дорожу сном, но когда мы будем ложиться сегодня спать, подумаем о великой работе, которая нам предстоит. Я помолодел на десять лет. Какое потрясающее дело нас ждет! У меня такое ощущение, словно я все еще в горах и командую своими Veste Nere. Разойдись!.. Спокойной ночи, голуби мои!
– Приглашаю на ужин, – поспешно проговорил месье Лекок, пока члены совета не покинули своих мест за длинным столом. – Графиня все приготовила, а я угощаю.
От приглашения отказались только сын Людовика XVI и полковник Боццо.
На протяжении долгих лет полковник Боццо скопил на преступлениях, доведенных до профессионализма, несметные богатства. Но жил он скромнее любого отшельника. Единственной его страстью было золото.
Он никого не любил, кроме малышки Фаншетты, графини Корона, своей внучки, которую сам воспитал. Да и это прекрасное создание он выдал замуж за своего племянника, графа Корону, человека беспринципного, завистливого, жадного и эгоистичного.
Полковник Боццо на старости лет, когда тело дряхлеет и отказывается подчиняться воле жизни, походил на мертвеца, вышедшего из собственной могилы. Он не мог ни спать, ни есть, ни пить. Деньги для него были всего лишь символом богатства: Бог лишил его возможности их тратить, оставив ему лишь одну безумную, безудержную страсть к накопительству. Он постоянно приумножал свое многомиллионное состояние, но при этом не знал, какую радость может принести порой самая маленькая покупка.
Крестный Отец Черных Мантий даже не помышлял об этом.
Принц оказался в том же положении, что и Лейтенант-Куатье: день для него еще не закончился. Он спешил завершить свои дела и вынужден был отказаться от приглашения на ужин.
Полковник Боццо и принц расстались у выхода из дома.
Старик сел в скромный фиакр и направился к себе в особняк.
Принц поспешил на угол улицы Арле-дю-Пале, где стояла карета. Он подошел к дверце и открыл ее.
– Это вы, Людовик? – спросила Изоль. Она не могла скрыть своего беспокойства. – Произошло несчастье?
– Нет, – ответил принц. – Граф де Шанма прошел по улице Назарет. Слава Богу, все свершилось, как нельзя лучше. Дайте мне вашу руку, Изоль. Генерал уже был у малышки. А я приведу ему его вторую дочь.
Изоль протянула ему руку и ощутила, что рука принца дрожит.
– Что с вами, монсеньор? – удивленно спросила она. – Вы от меня что-то скрываете!
– Поверьте моему слову, – ответил принц, – вам абсолютно нечего беспокоиться за тех, кого вы так любите.
– За тех, кого я люблю! – повторила мадемуазель де Шанма.
И обратив на него свой взволнованный взор, она добавила:
– Вы же прекрасно знаете, что я никого не люблю больше, чем вас!
Вместо того, чтобы помочь ей выйти из экипажа, принц неожиданно поднялся в карету.
– Почему мы не идем? – тихо спросила Изоль.
– Потому что на улицах Парижа опасно, – ответил принц.
Изоль ничего не сказала; от охватившего ее странного волнения сердце затрепетало в груди.
– Спасая других, можно скомпрометировать себя… – продолжал принц, пытаясь объяснить ей свое поведение.
– О! Вы рискуете ради меня, ради моего отца! – перебила его Изоль, смотря на него полными любви и восторга глазами.
На что принц тут же ответил:
– Мне надо бежать.
– Я с вами! – воскликнула юная красавица.
– Я и подумать об этом не мог! Вот она преданность любимой женщины… преданность невесты…
Изоль бросилась к нему в объятия.
– Я ваша, – прошептала она, – только ваша. Я пойду с вами хоть на край света!
Принц выглянул из дверцы и позвал:
– Джован-Батиста!
Он сказал что-то по-итальянски, и карета тронулась.
XII
МАМАША СУЛА
В то же самое время, недалеко от места, где собирались члены совета Черных Мантий, происходила весьма любопытная сценка, имевшая непосредственную связь с драматическими событиями. Поспешим поведать о ней нашему читателю.
Для этого нам нужно опять повернуть за угол Иерусалимской улицы, возвратиться в заведение папаши Буавена и еще раз подняться на третий этаж по уже знакомой нам винтовой лестнице.
Эта мрачная лестничная площадка, ставшая «охотничьим угодьем» для Клампена по кличке Пистолет, становится местом наших постоянных встреч.
Мадам Сула уже давно спала. Неожиданно она была разбужена слабым шумом на площадке…
«Поль вернулся, – подумала она. – Я желаю только счастья этому юноше».
Однако когда возвращался Поль, он сразу подходил к двери и открывал ее. Он делал это мгновенно, одним рывком.
А сейчас, было похоже, что кто-то топчется на площадке.
«Какая же я глупая, – подумала мадам Сула. – Это же кот. Когда его зовешь, он убегает, а стоит закрыть дверь, как возвращается».
При этой философской мысли она улыбнулась и встала с кровати.
– Ну и гуляка! Ну что, отыскал своих красавиц! Мамаша Сула одела шлепанцы и пересекла комнату.
– Кис-кис-кис! – позвала она тихонько в приоткрытую дверь.
Тут же, потянув на себя дверь в испуге, она спросила:
– Кто тут, что вам здесь нужно в такое позднее время?
В трех шагах от двери в свою квартиру в кромешной тьме она увидела неподвижную большую фигуру.
– Мадам, – учтиво ответил мужской голос. Такой голос редко можно было услышать в доме папаши Буавена. – Мадам, – повторил незнакомый мужчина, – я первый раз пришел сюда. Все двери похожи. Мне нужна квартира месье Готрона. Его имя должно быть написано на двери.
Мамаша Сула вернулась в комнату и зажгла свечу.
– Пойдем посмотрим, может быть, это новый жилец. Ему, кажется, нужна комната № 9, та, что рядом с комнатой Поля Лабра, – мамаша Сула полушепотом разговаривала сама с собой.
Прежде чем выйти на площадку, она накинула юбку и блузку.
«Бывают же голоса, способные даже глубокой ночью заставить женщину откликнуться! Надо же! Давно со мной такое не случалось!» – подумала она, открывая свою дверь.
Наконец она вышла на площадку, держа в руке подсвечник, и направилась к двери комнаты № 9. Подняв свечу выше, она попыталась увидеть надпись.
– Здесь ничего на написано, – проговорила мамаша Сула.
– А на другой двери? – спросил незнакомец.
– На другой… – повторила мадам Сула и, сделав два шага назад, повернулась. Подняв свечу выше, она осветила дверь комнаты Поля Лабра.
– Карточка сорвана! – заметила она. – Наверное, он хочет нас покинуть.
Незнакомец явно был в замешательстве.
– Благодарю вас, мадам. Извините за беспокойство, – в тихом, учтивом голосе незнакомца звучала растерянность.
Второй раз голос незнакомца потряс женщину. Мадам Сула повернулась на звук этого голоса. И отпрянула назад. Свеча чуть не выпала у нее из рук.
Незнакомый мужчина не обратил на это внимания, он стучал в дверь квартиры N0 9 и звал:
– Месье Готрон! Месье Готрон.
Никто ему так и не ответил. Мадам Сула тронула его за плечо.
– Зайдите ко мне, – интонация, с которой это было сказано, удивила незнакомца.
– Разве вы меня знаете? – совсем тихо спросил он. Тереза ответила:
– Вы генерал, граф де Шанма.
Незнакомец выпрямился.
– Да, я – граф де Шанма; – сказал он. – Но я не помню, чтобы видел вас где-нибудь раньше, – недоумевал он.
Горькая улыбка промелькнула на устах мадам Сула.
– Вам необходимо войти ко мне. Тому, кто скрывается, не стоит оставаться на этой площадке. Проходите, господин граф.
Заметив, что генерал не решается пройти в квартиру, она добавила:
– Я очень люблю ваших дочерей.
Генерал больше не колебался, он сразу же переступил порог. Мадам Сула тут же заперла дверь.
– Присаживайтесь, – пригласила она. – Вы пришли в дом к честной женщине.
Генерал медленно опустился на ближайший стул. Хозяйка спросила:
– Хотите поесть? Я угощу вас от всего сердца.
– Нет, я не хочу ни есть, ни пить, – ответил генерал.
– Вам не нужна моя помощь? – робко осведомилась женщина.
– Может быть… я думаю, мне нужна помощь… – прошептал месье Шанма.
Тереза тоже присела и повторила, как бы продолжая начатый разговор:
– Я очень люблю ваших дочерей: старшую я знаю, а вот младшую никогда не видела… Говорят, что она просто ангел!
– Я уже очень давно их не видел… – тихо промолвил граф.
– Ах! – продолжала Тереза. – Я не все сказала, я знала и другую… ту, которая умерла.
– У меня не было других детей… – сказал генерал. Тереза тут же перебила его, объясняя:
– Я говорю о вашей покойной супруге, графине де Шенма.
Мамаша Сула была бледна и очень взволнована.
– Зачем вам понадобился этот Готрон? – спросила она вдруг.
– Я доверяю вам, мадам, – сказал генерал. – Те, кто готовили мой побег, хотя и не по моей просьбе, сказали, что этот Готрон поможет мне покинуть Париж и Францию.
– И все? – удивилась мамаша Сула.
– Все, – ответил граф. Тереза задумалась на мгновение.
– За этим столом, на который вы облокотились, каждый день обедают и ужинают шесть полицейских инспекторов, – сообщила мадам Сула.
Генерал спокойно слушал.
– О! – говорила Тереза с печальной улыбкой. – Я знаю, что вы очень смелый человек. Вы можете остаться здесь, – неожиданно предложила она.
Потом она встала, открыла шкаф и достала аккуратно сложенный рабочий костюм.
– Я вдова, я очень любила своего мужа, – сказала мадам Сула. – Он был очень хороший человек… бывают благородные люди, господин граф. Я отвернусь, пока вы переодеваетесь.
Она протянула генералу одежду. Тот внимательно посмотрел на женщину, словно в нем пробудилось далекое воспоминание.
Тереза села в другом конце комнаты и опять заговорила:
– Да, да, я очень любила своего мужа! Бедный, дорогой мой!
– Зачем вы мне об этом говорите, мадам? – поинтересовался генерал, переодеваясь.
– Зачем?.. Потому что я думаю о вашей покойной супруге, – ответила она и тут же добавила: – Мой муж был таким же добрым, как графиня де Шанма.
– Моя супруга вам в чем-то помогла? – граф пытался выяснить для себя странное, как ему казалось, поведение женщины.
Тереза не нашлась, что ответить, поэтому произнесла немного резко: