Давайте судить о богатых и о богатстве нормальными мерками. Один из нас в состоянии – черта характера? – дать швейцару ресторана четвертной. А второй не даст и рубля, и ему наплевать, если его про себя назовут скрягой. И вообще он считает, что для пользы дела лучше быть скрягой, чем транжирой, за что – хочется верить – его по достоинству оценят акционеры. И он не такой уж отсталый, прекрасно знает, что часто копеечная экономия приносит тысячные убытки, в делах этого себе никогда не позволит, а подачек, каковыми считает четвертной швейцару, не дает. Никогда и алтына нищему не подал, относится к ним с брезгливым презрением: у тебя есть силы стоять с протянутой рукой? Есть. Тогда – ра‑бо‑тай!
Цыганки, тонкие психологи, встретив нас вместе, чувствуют, с кем можно заговорить, а с кем – бесполезно. И к тем же цыганкам у второго отношение однозначное – тунеядки. И он полагает (надо думать, не без резона): государство обдирает меня как липку в качестве налогоплательщика, с какой же стати еще кто‑то будет покушаться на мой доход? И вообще его мнение: если широта души категория прибыльная, то можно позволить себе быть широким, а если себе в убыток, то ни к чему. Личные сбережения каждый может тратить по своему усмотрению, а вот деньги акционеров – любят счет и приращенье. Если будет думать и вести себя иначе – может быть досрочно созвано собрание акционеров с оргвопросом. Акционер пошел сметливый, отличает представительские расходы от мотовства. Как видите, в данном отношении мы чуть ли не антиподы. Это нас отнюдь не разъединяет.
КУХАРКИ ДЛЯ АГИТКИ
Ленин говорил о кухаркиных детях, что они будут управлять государством. Это был броский пропагандистский лозунг. Кухарок он не замечал с детства, относился к ним, как – к кухаркам. Все его окружение было буржуазно‑интеллигентским, кухаркины дети исполняли роль пряностей для супа: суп становился духмяным, а калорийность, т. е. основную ценность, давали другие компоненты. Сталин, сам сын сапожника и прачки, воспринял ленинскую агитку буквально. Ненавидевший интеллигентов, он поспешил с ними расправиться и окружил себя кухаркиными детьми, начиная с Политбюро, пропуск в которое даровало только рабоче‑крестьянское происхождение. На то, что Молотов из приказчиков, закрыл глаза: он был уверен в собачьей преданности Молотова, поскольку имел на него достаточно компромата, в том числе и связанного с происхождением.
|
|
К власти пришли поколения лакеев. Лакей, если чуть перефразировать известное выражение, останется лакеем, хоть ты осыпь его должностями, всегда будет смотреть в рот вышестоящему, тем он и дорог и необходим.
ЛАКЕЙ ОСТАЕТСЯ ЛАКЕЕМ
Поколение лакеев у власти не вымерло со смертью Сталина. Лакей как никто обладает способностью приспосабливаться к вкусам и привычкам нового барина, он гений по части адаптации.
Место лакея – при власти, но не у власти. Лакея манит все заграничное, все представляется со знаком качества. Там есть проституция – давай ее сюда, эпидемия секса – сексуальное западное – значит, отличное, давай перенимай. По разумению лакея, чем иностраннее мы будем, тем лучше. Лакей съездит в Швецию – дает команду внедрять и шире пропагандировать шведский опыт – грядет шведизация всей страны. Только начали шведизировать, он едет в Японию, мы спешно начинаем японизироваться, с той же скоростью итальянизируемся, американизируемся, мальтизируемся. Наше, исконное, перенимаем, как в свое время женские сапожки, только через иностранную апробацию
|
|
От кухаркиного племени не жди доброго семени. У кухарки – подобострастие, угодливость, желание угадать мнение барина. А помрет барин или отправят в отставку – пнет со всего размаху в того, кому поклонялась, постарается обгадить. Лакеи больше всего страшатся ответственности, по духу они – заспинники, власть им противопоказана.
ЭКЗАМЕН НА ИСКУШЕНИЕ
Лакей на ответственном посту чаще становится вором: деньги, особенно большие, искушают, нейтрализируют категорию совести, приводят к вседозволенности, ощущению, что с деньгами море по колено. «Пей, гуляй, однова живем!» – лозунг лакея, по натуре калифа на час, нет в нем внутренних пружин самоограничения и самоконтроля, свойственных настоящему интеллигенту.
Державный лакей Брежнев уподобил себя самонадеянному Бурбону, провозгласившему: «После нас хоть потоп». Утром он не представлял, несмотря на стадо предсказателей‑прорицателей из Госплана, что в стране будет вечером, жил в свое удовольствие.
Звонит Брежнев жене с того света:
– Виктория, все мои шесть медалей героя живы?
– Почему шесть? Их же всего пять!
– А разве посмертно не наградили?
КРУГОМ САНОВНЫЕ ЛАКЕИ
Лакеи на троне жаждали подношений, поощряли круговое воровство, тащили все, кто во что горазд. Всевозможные подарки преподносились не человеку, а должности, не лично Брежневу, а генсеку и президенту. Подношение, врученное должностному лицу и положенное по протоколу, переданное в государственный музей, не могло рассматриваться как взятка.
|
|
Лакей‑генсек этого не понимал. Перед очередным съездом партии, почувствовав, что трон закачался, он через комиссионку реализовал двадцать две машины, подаренные ему как главе партии и государства. После смерти пятизвездного вождя в комиссионки пошел поток вещей с монограммами: «Дорогому Леониду Ильичу от...» Забедствовавшая семейка устроила распродажу памятных подарков. На это тридцатью годами раньше не пошел сын сапожника Сталин...
Школа плодила лакейство на всех уровнях. Вся педагогика – это педагогика лакейства. Лакей при должности всеяден, ему кажется, что он может руководить всем и всеми. Лакей Жданов, ничтоже сумняшеся, учил Прокофьева, Шостаковича и Шапорина, как и какую надо сочинять музыку. Лакей А. С. Щербаков, не написавший сам ни строчки, поучал Леонова и Эренбурга, как и что нужно писать.
Лакей уверен, что его рекомендации по любой отрасли – самые правильные. Брежневский лакей Трапезников, научные изыски которого оценивали лишь любители пародий, больше пятнадцати лет возглавлял Отдел науки ЦК, «вел» Академию наук. История повторяется: кучер царя во все годы был самым приближенным человеком к императору.