Известен случай: уехала дама с дипломом доктора медицинских наук, в Штатах с трудом устроилась мойщицей посуды в ночном кафе. То‑то было радости нашим контрпропагандистам, когда факт этот стал достоянием гласности: вот он, хваленый капиталистический рай, вот как издеваются над такой величиной, как пренебрежительно относятся к советскому диплому, выданному Высшей аттестационной комиссией! Вот они, права человека по‑американски!
Но американцы действительно боролись за права человека. Они выяснили: диплом доктора медицины есть, доктора – нет. Сановную даму никак нельзя допускать к врачебной деятельности. Это было предельно гуманное решение, защищающее именно право человека на лечение – но только не неучами.
БЕЗДЕЛЬНИКИ НА ДОТАЦИИ
У нас появилась многомиллионная категория любителей побездельничать за казенный счет: получить больничный, лечь в больницу было легче легкого. Предрасположенный к радикулиту ехал на рыбалку или охоту, не принимая никаких мер предосторожности, потом месяц‑два бюллетенил. За пренебрежительное отношение к своему здоровью расплачиваться он заставлял государство: по больничному ему платили сто процентов, к нему домой приходил врач, медсестры, массажистка. Дурь, иначе это назвать нельзя, вынимала из бюджета кругленькую сумму.
Если бы означенный рыбак знал, что за все придется расплачиваться из своего кармана, он бы вел себя иначе.
На Западе работник постарается в больницу не попасть: разорительно, гораздо дешевле предельно внимательно относиться к своему здоровью. Ценится тот врач, пациенты которого не болеют.
Бесплатное – значит, ненужное. Именно такое отношение в России к медицине. Последствия – катастрофические. У нас масса больниц, в так называемых, приспособленных помещениях, в которых добрый хозяин скотину побоится оставлять, – все рушится.
Бесплатностью мы довели народ до того, что выстраиваются очереди на больничную койку.
ДОСТИЖЕНИЕ ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ?
Бесплатность преступна, ибо она разорительна – это в любой области жизни. У нас бесплатное образование, обязательное среднее. На школы спущен план: сколько приняли в первый класс – будьте добры столько же и выпустить. Приходится во имя статистики за уши тянуть неучей к аттестату о среднем образовании, хотя они застряли на уровне «дважды два – пять». Идет профанация обучения и в высшей школе, потому что и там фактически бесплатность, порождающая удивительные перекосы: сапожником быть выгоднее, чем профессором.
ДАНАЙСКИЙ ДАР
В какой еще стране академик прикидывает, хватит ли зарплаты до получки?
Наше высшее образование фактически перестало им быть по причине дешевизны и общедоступности: дипломированных много, специалистов не хватает. Делая упор на бесплатность, мы никогда не станем богаты. Бесплатность сродни данайскому дару.
ВЫГОДА ДОРОГОВИЗНЫ
Где лучше ребенку: в классе на пятьдесят человек или в группе, где 8‑10 учеников? Какой детсад вы предпочтете: где наполняемость группы 25‑30 детишек, или тот, где 8‑10? Выгоднее то, что дороже.
Возникает вопрос: а как же тогда с социальной защищенностью населения? Не получится ли, что у одних будет все, у других – ничего. Где же равенство?
САМ СЕБЕ АЙБОЛИТ
Мы не замечали нищеты, потому что все жили одинаково плохо. Стоило появиться социальному расслоению, новым ориентирам, мы вдруг спохватились: а почему они живут гораздо лучше, чем мы? И первое поползновение образца Октября семнадцатого года: уравнивание, низведение до самого бедного, нищие, как и мертвые, сраму не имут. Отнимать куда легче, чем давать, зарабатывать самим. Мы все еще в ожидании: вот придет добрый доктор Айболит, принесет лекарство исцеления от нищеты. Не придет. Не принесет.
Каждый из нас сам себе Айболит. Уповать приходится на новые структуры, новых людей, если хотите, на МЕНАТЕП.
Не придет благоденствие, если не поймем, что за все надо платить. Платить учителю. Врачу. Слесарю‑сантехнику (не за приход, а за то, чтобы так сделал, что отпала на долгое время надобность в его появлении). У нас сапожник заинтересован в том, чтобы ботинок, отремонтированный им, завтра же развалился, чтобы вы снова стали его клиентом.
АНТИМИР, АНТИМИР
Мы живем в антимире, у нас все наоборот. Сделайте транспорт бесплатным – он вообще перестанет ходить, встанут на прикол и автобусы, и троллейбусы. Если вы заплатили за билет на самолет нормальную (по международным стандартам) цену, и экипаж знает, что за опоздание из пункта А в пункт Б вы потребуете компенсацию, превышающую стоимость билета, у вас почти стопроцентная гарантия, что вы улетите и прилетите вовремя.
Я плачу деньги, милостивые государи преподаватели, будьте добры, сделайте из моего неслуха человека. Я пришел в ресторан – у меня должна быть гарантия, что меня за мои деньги не отравят. Когда я плачу, я имею, я покупаю право получить от вас качество. А когда все бесплатно, требовать образцового обслуживания никто не имеет права, остается только благодарить и кланяться, кланяться униженно и благодарить, уповая на нечто абстрактное, именуемое совестью.
СОВЕСТЬ, КАК ДЕНЬГИ
Совесть как деньги: если она есть, то есть, а нет – так на нет и суда нет. Деньги – инструмент требовательности и контроля, сделаешь плохо – останешься без клиента. Быть богатым выгодно, пропадет зависимость, предоставлена возможность стимулировать тех, кто работает на вас.