Я подумал, что хуже уже наверно ничего не обнаружу и заставил себя продолжить осмотр тел. Оба трупа были «украшены» мелко порезанными овощами, кусками поджаренного жирного мяса, а на глазах у них лежали небольшие то ли надломленные, то ли надкушенные пончики. В последнюю очередь я обратил внимание на рты этих бедняг. Я не мог понять, что вижу и подошел вплотную к главному экрану.
Дэвид молча стоял рядом и смотрел на меня.
– Что у них во рту? – скривился я в отвращении.
– Их языки, – ровным голосом сказал Дэвид. – Язык каждой жертвы был вырван с потрохами и засунут в рот обратной стороной.
Тут‑то мои глаза и округлились так, что даже без очков, Дэвид с расстояния мог видеть легкий ужас на моем лице. Я нервно сглотнул.
В зале стояла гробовая тишина, кто‑то рассматривал фотографии на экране, кто‑то читал какие‑то бумаги или уткнулся в свой планшет, но никто не издавал ни звука. Поглядев еще немного на фотографии, я вернулся в свое кресло и спросил:
– Как зовут жертв, что мы о них знаем, что мы вообще знаем?
Дэвид надел очки, взял тонкую папку со стола и начал:
– Первая жертва – Стивен Горэм, 42 года. 12 лет работал специальным агентом в Лос‑Анджелесском управлении ФБР, последние 7 месяцев выполнял задание в качестве агента под прикрытием по нейтрализации местных торговцев нелегальным оружием. Все это время пребывал в Лос‑Анджелесе. Мы получили некоторую информацию о его задании под прикрытием, и пока можем с уверенностью говорить, что руководство ФБР Лос‑Анджелес не давало никаких указаний по передислокации Горэма в Нью‑Йорк. Словом, черт его знает, каким ветром его к нам занесло… может какие личные причины были, но ФБР Лос‑Анджелес уверяет нас, что они строго мониторили его задание и никаких предпосылок для его появления в Нью‑Йорке не было. Они потеряли с ним связь два дня назад.
– Где нашли его тело и кто?
– Центральный парк, прямо рядом с озером возле скамейки. Звонок в полицию поступил сегодня в 6:14 утра от местного жителя Джонатана Мейера. По его словам, он как обычно каждое утро бегал в парке и чуть было не споткнулся о труп… а когда он увидел ЧТО перед ним, то до смерти перепугался и сразу же побежал к ближайшему таксофону звонить в полицию.
– Этого Мейера проверили? – я вытянул планшетный ПК из своего кресла и стал в деталях рассматривать фотографию изуродованного Стивена Горэма.
– Разумеется. Чист и непорочен как Дева Мария, – ухмыльнулся Дэвид. – Работает в банке, примерный гражданин, не стоит на него тратить время. Бедняга так перепугался, что забыл, где живет. Полицейским пришлось вызванивать его родных, чтобы те приехали за ним, – слегка злорадствуя, добавил он.
– Представь‑ка свою реакцию, наткнись ты на такое с утра! – я раздраженно посмотрел на него. Дэвид в ответ только хмыкнул и опустил голову. – Ладно, меня вот что интересует, звонок поступил в полицию в 6:14 утра, и уже через пару часов это стало нашим делом. Не могли же в полиции, увидев ЭТО, узнать, что Горэм на самом деле агент ФБР? То есть этими двумя убийствами дело не ограничивается?
– Они не могли знать, что обнаружили труп агента ФБР, но найдя спустя пару часов вторую жертву, они до смерти перепугались и решили показать это дело нам. Но ты прав, двумя убийствами дело не ограничивается, – Дэвид плюхнулся в свое кресло и попутно крикнул. – Броуди! Тебе вроде было поручено в архивах копаться?
– Да, сэр, – Броуди поднялся из кресла со стопкой бумаг и начал всем раздавать копии газетной статьи. – Это статья местной Лос‑Анджелесской газеты датированной 28 сентября этого года. Пока что это вся информация, что у нас есть об убийствах, произошедших в Лос‑Анджелесе. Это не самая известная газета в Лос‑Анджелесе. Я пытался найти в интернете их архивы, но облачных сервисов, как оказалось, у них нет. В газетной статье описываются два аналогичных убийства в Лос‑Анджелесе, которые произошли соответственно 16 и 18 дней назад.
– Джейкоб, а почему именно эта газета? О таких убийствах должны были писать все издания города, – заметил один из аналитиков.
– Да, так и есть, об этом писали многие издания, но я связался с управлением ФБР Лос‑Анджелес, и пока они пытаются преодолеть бюрократию, чтобы предоставить нам информацию по этим делам, один из сотрудников посоветовал мне прочитать именно эту газету, так как, сотрудники ФБР Лос‑Анджелес давали интервью только этому изданию, где подробно рассказали всю возможную информацию об этих делах. Да и если вы прочитаете название этой газеты – «Криминал Лос‑Анджелеса», – то становится ясно, почему именно эта статья именно в этой газете может быть нам полезна.
Я взял листок с копией статьи и начал бегло просматривать текст с черно‑белой фотографией двух жертв. Статья была написана в запугивающем стиле, авторы явно чересчур нагнетали обстановку вокруг убийств, оставалось разве что сделать вывод, что подобные убийства – первая весточка апокалипсиса. Но, несмотря на столь экспрессивное описание совершенных зверств, в статье имелось достаточное количество информации для понимания, что две жертвы в Лос‑Анджелесе и две жертвы в Нью‑Йорке – работа одного и того же «мастера».
Я посмотрел на черно‑белую фотографию: два изуродованных и внушительных размеров тела. Рядом с одним из них лежала цифра «2». Очевидно, эта цифра была так же выложена из кишечника жертвы. Логика подсказывала, что и у другой жертвы должен быть рядом какой‑то номер, но никаких цифр поблизости не наблюдалось
Броуди дал всем несколько секунд на изучение статьи и продолжил:
– Судя по описанию увечий, причиненных жертвам в Лос‑Анджелесе, это не может быть простым совпадением с двумя нашими жертвами. Почерк во всех убийствах практически идентичен, но есть и некоторые несоответствия. Как вы можете видеть, у одной из жертв нет рядом выложенной цифры и живот ее не вспорот с такой же жестокостью, как у остальных трех жертв, а просто немного порезан. Так же, язык у этой жертвы находится на месте, у всех остальных трех жертв языки вырваны и вставлены в ротовую полость другой стороной.
– Хм, думаешь, это могла быть первая жертва и убийца еще не успел к тому времени войти во вкус? – предположил я.
– Ну… располагая той информацией, что у нас есть, наверное, это самый логический вывод… но я все еще жду предоставления более детальной информации от судмедэкспертов ФБР Лос‑Анджелес.
– Не думаю, что мы узнаем что‑то кардинально новое от них, – буркнул Дэвид.
Я дочитал статью до конца и вынес из нее для себя самое главное: в Лос‑Анджелесе никто понятия не имел, кто может быть убийцей.
– А убийцу искать нам… – произнес я в воздух.
– Да сэр, это, к сожалению, так. Что мы знаем наверняка, так это что нет абсолютно никаких улик, которые могли бы хоть как‑то пролить свет на личность убийцы. Единственное, что ФБР Лос‑Анджелес могут нам предоставить по убийце – это его психологический портрет. Они должны его прислать с минуты на минуту.
– А так он уже пришел пару минут назад, – ответила рыжеволосая девушка‑аналитик. – Вывести на главный экран, сэр?
– Да, конечно, – кивнул я.
На главном экране появилось небольшое количество текста с описанием возможного возраста, характера и внешности предполагаемого убийцы. Тут даже был нарисованный карандашом портрет: белый мужчина, где‑то между сорока и пятьюдесятью годами, коротко стриженный, жилистый и с равнодушным выражением лица. В описании говорилось, что, скорее всего, он должен иметь спортивное телосложение.
Дэвид уставился на портрет:
– У них там что, джедаи работают? Чего ж они тогда сразу адрес проживания этого бугая не узнали?
– Дэвид, психологический портрет не из воздуха берется, – я решил попытаться в очередной раз доказать ему что психология – это не детские сказки, – есть статистика убийств, есть люди, которые эти убийства совершали, есть информация об этих людях и еще множество различных данных. На основе всех этих данных вполне можно составить примерный портрет убийцы, располагая лишь информацией о методах убийства. Так, у нас будет хоть что‑то, мы будем хотя бы примерно знать, в каком направлении копать.
– Когда я начинал тут работать, мы обходились без всяких джедайских трюков, а руководствовались только фактами.
– Я знаю Дэвид, но с тех пор как ты начинал тут работать, прошло уже более сотни лет и методы выслеживания убийц поменялись, стали лучше, – язвительно заметил я.
Дэвид на меня грозно уставился:
– Ну‑ну, Стиллер, можешь хоть сейчас распечатывать этот портрет и ходить по улице, арестовывая всех похожих кандидатов.
Я в ответ только безнадежно хмыкнул и покачал головой, некоторые присутствующие в зале скопировали мои эмоции.
– Сэр, тут пришел отчет судмедэкспертов из Лос‑Анджелеса, – Броуди осторожно вклинился в разговор, – я просматриваю его сейчас… ну вроде, как и предполагалось, ничего особо нового, единственное, у Лос‑Анджелесских жертв имеются следы от удара электрошокером на затылке…
Броуди подошел к столу, что‑то посмотрел на встроенном мониторе и продолжил:
– Я пока не уверен, наши судмедэксперты еще не сделали заключение по Стивену Горэму, но с большой долей вероятности можно сказать, что наши Нью‑Йоркские жертвы так же были нейтрализованы электрошокером. На затылке у Горэма есть отметины, похожие на те, что оставляет электрошокер.
– Значит… сначала удар током, – начал рассуждать я вслух, скрестив пальцы перед собой, – потом, скорее всего, перерез горла, для уверенности в своих силах, ну и дальше уже все дело творчества. Не думаю, что нам сильно поможет выяснение того, что было раньше: «украшение» едой или выкладывание цифры из кишечника… Ладно, что там с нашей второй жертвой?
Броуди сел в кресло, Дэвид встал и подошел к экрану:
– Яйцо было раньше, Стиллер, яйцо.
– Не доказано, – выдавил из себя улыбку я.
На экран вернулось изображение Нью‑Йоркской жертвы с номером «4», выложенным на асфальте.
– Линда Седжвик… Линда Блу в девичестве. 35 лет, работала официанткой в местной забегаловке. Сегодня в 7:58 в полицию поступил звонок от одного из работников кафе, где работала миссис Седжвик. По словам полицейских, это был Джейкоб Тауб – студент, подрабатывающий в этом же кафе. Тауб обнаружил тело миссис Седжвик возле черного входа в кафе. Дальше все по сценарию обнаружения Стивена Горэма: парень до смерти перепугался, взял телефон и позвонил в полицию. Когда полиция прибыла на место и сообщила диспетчеру детали убийства, сразу стало ясно, что Седжвик не первая жертва. Тут‑то полицейское управление и обделалось, вследствие чего незамедлительно сообщило об этом убийстве нам.
Дэвид немного прокашлялся и подошел к своему месту за столом, проверил какую‑то информацию на встроенном мониторе и продолжил:
– Ха, а убийца‑то, похоже, не стал утруждать себя далеко бегать. Кафе, где убили Седжвик, находится в 220 метрах от места в центральном парке, где нашли труп Горэма. Стиллер, тело Седжвик все еще лежит возле кафе, судмедэксперты до сих пор осматривают его…
– Замечательно, сообщи им, чтобы не трогали тело до нашего приезда. Я хочу увидеть это собственными глазами. Пусть они там вообще ничего лишнего не трогают!
Не могу сказать, что я действительно хотел увидеть вживую изуродованное огромное тело бедной женщины, но ситуация того требовала. Необходимо было осмотреть обстановку, в которой находился труп, постараться найти хоть какие‑то подсказки, которые помогли бы пролить свет на личность убийцы. Однако главной моей целью было прочувствовать атмосферу убийства. Для меня это было традицией в каждом необычном преступлении. Я не могу объяснить, чем именно мне помогает заурядный осмотр жертвы и места преступления, но, оказавшись за желтой лентой, у меня всегда появляется некое чувство, будто я начинаю ощущать убийцу. Конечно, я не вижу перед собой лица, не знаю характера этого человека и его проблем с головой, но, как показывает практика, после долгих поисков убийцы, когда я, наконец, его нахожу, то понимаю, что знаю этого человека. Я просто раньше не знал как он выглядит.
Дэвид дал указания паре специальных агентов и одному аналитику, потом взял свой планшет, прочитал там что‑то и презрительно ухмыльнулся:
– Стиллер, из Лос‑Анжелеса выслали нам агента на помощь в расследовании, угадай кого…
– Нет, только не он! – хотя я уже понимал о ком идет речь.
– Сходи на йогу сегодня, помедитируй, завтра тебе придется держать себя в руках, потому что его величество специальный агент Райан Фокс прилетает завтра в десять часов утра.
– Твою мать… – тихонько в сердцах бросил я, прикрывая ладонью лицо.
– Интересно, а он со своей короной приедет, или от нашего отдела начнет требовать ее? – язвительно спросил Броуди.
– Что такое Джейкоб, завидуешь, что он всего на два года старше тебя, а уже был главой отдела криминальных расследований Лос‑Анджелеса? – заметил Дэвид.
– Что‑то он недолго продержался на этом месте, – парировал Броуди.
– А чего ты хотел от такого заносчивого… – я хотел назвать его ублюдком, но вовремя одумался, – …эм… агента.
– Ублюдок он, а не агент, – озвучил мои мысли Дэвид, – я до сих пор поражаюсь, как нам удалось тогда разрулить ситуацию без единого трупа.
– Ладно, его приезд уже неизбежен, у нас нет времени на него, до завтра еще можем пожить спокойно, – я встал и прошелся к главному экрану. – А почему никто не задает главного вопроса?
Весь зал вопросительно уставился на меня.
– Ну официантка, простая жительница Нью‑Йорка, в принципе ничего сверхъестественного в этом нет… но федеральный агент, работающий под прикрытием, который весит аж… – я посмотрел на главный экран, – …аж 141 килограмм… это несколько не вписывается в представления о бравых натренированных агентах ФБР.
В зале все переглянулись так, будто у них и близко не возникало вопроса о весе мертвого агента ФБР. Озадаченность публики прервал Дэвид:
– Ха, а это совсем отдельная история. Как говорят в Лос‑Анджелесе, это была личная инициатива Горэма. Еще два года назад он весил вполне себе терпимые 95 килограмм, но когда он начал разрабатывать свою легенду для работы под прикрытием, то решил, что будет выглядеть убедительнее в роли торговца нелегальным оружием, если будет весить на 50 килограмм больше. И он снял себе комнату в Макдональдсе. Уже работая под прикрытием, он даже кличку себе придумал «Машинган», более чем подходит его образу.
– Не знаю как насчет убедительности образа торговца нелегальным оружием, но уж от образа ФБРовца он отрекся идеально. Не каждый бы пошел на такие жертвы ради достижения наилучшего эффекта.
Я посмотрел еще раз на копию Лос‑Анджелесской газеты, затем на психологический портрет убийцы, на Нью‑Йоркских жертв, подумал немного и попытался все это выстроить в максимально логическую цепочку. Пора было делать выводы.
– Хорошо, дамы и господа, – я окинул взглядом всех присутствующих, – вот что мы имеем на данный момент. У нас есть четыре жестоко изуродованных жертвы. По имеющейся информации на данный момент, мы можем с уверенностью сказать, что связывает всех этих жертв только одно – их вес. Каждая жертва имеет вес более 110 кг. Никаким другим образом убитые не связаны. Пока что нельзя с уверенностью утверждать, что жертвы не были знакомы друг с другом, но, скорее всего, они действительно не были знакомы. Несмотря на то, что мы имеем по два трупа в Лос‑Анджелесе и Нью‑Йорке, жительницей Нью‑Йорка является только Линда Седжвик. Она, очевидно, была убита уже здесь, в Нью‑Йорке. Первые две жертвы были убиты, без сомнения, в Лос‑Анджелесе. Загадкой же остается только вопрос о том, как Стивен Горэм попал в Нью‑Йорк. Броуди, судмедэксперты уже имеют хоть какое‑то представление о времени смерти Горэма?
Броуди посмотрел на свой вмонтированный в стол компьютер и проверил какую‑то информацию:
– Они все еще работают, но уверяют, что Горэм был убит где‑то часов двадцать назад, возможно даже меньше чем двадцать часов.
– На месте, где обнаружили тело, есть какие‑то признаки, что тело перемещали?
– Никаких признаков перемещения тела нет.
– Значит, есть большая вероятность, что его каким‑то образом заманили в парк и уже там убили.
Я посмотрел на фотографии копии Лос‑Анджелесской газеты и на фотографии Нью‑Йоркских жертв. «2», «3», «4»… одна из жертв не имела ни номера, ни увечий такой запредельной жестокости, как остальные три. Была ли эта «особенная» жертва самой первой «добычей» маньяка? Возможно. Но нельзя исключать версию, что убитых уже может быть куда больше четырех, мы просто можем о них не знать.
– Хорошо, оставим пока Горэма до получения более детальной информации. У трех из четырех жертв имеются выложенные из их кишечников цифры. Одна из Лос‑Анджелесских жертв имеет цифру «2», две наши жертвы имеют цифры «3» и «4» соответственно. Логичным кажется вариант, что одной жертве недостает цифры «1», но мы не можем утверждать это со всей уверенностью. Возможно, жертва без цифры и была самой первой жертвой нашего маньяка и на тот момент он еще не имел четкого представления о том, как именно будет убивать, но также возможно, что он просто пудрит нам мозги. Такой вариант тоже нельзя исключать.
– Стиллер, ну ведь на лицо дилетантская работа с первой жертвой, – вклинился Дэвид, – не так жестоко, не так аккуратно как в случае с остальными жертвами. Подонок просто после первого убийства почувствовал вкус крови и начал уже извращаться по полной программе.
– Я тоже так считаю, Дэвид, но в нашей работе всякое случается. Вспомни хотя бы Роберта Олсона и как у него второе убийство выглядело совершенно безобидным на фоне зверски изуродованной первой жертвы.
– Но ведь его первой жертвой тогда стал его знакомый, которого он убил по личным мотивам, а вторая жертва уже была результатом «вкуса крови», – оживилась молодая рыжеволосая сотрудница.
– Я об этом и говорю, Джемма. Проблема в том, что мы понятия не имеем чем руководствуется наш убийца сейчас. На мой взгляд, у него должны быть какие‑то претензии к людям с большим весом. Может он решил, что наша нация в последнее время начала слишком быстро толстеть и у него что‑то переклинило в мозге. Может, он просто так развлекается, считая себя лучше остальных. В психологическом портрете сказано, что наш убийца с большой вероятностью имеет спортивное телосложение. Если это так, то возможно у него когда‑то были проблемы с весом и он себя «излечил». А теперь доказывает сам себе, какой он молодец. Мы не будем гадать. Наша первоочередная задача сейчас состоит в сборе всей возможной информации об убийце и его преступлениях.
Я прервался и подошел ближе к главному экрану. С помощью планшета я растянул на нем изображения Линды Седжвик и Стивена Горэма на весь экран, так, чтобы их изуродованные тела увидели все и продолжил.
– Не пугайтесь увиденной сегодня жестокости, – я показательно махнул рукой на фотографии, – если вы вспомните, с чем сталкивался наш отдел в прошлом, то там найдутся случаи и похуже сегодняшнего. Я понимаю, что у нас много вопросов, но давайте в этот раз сделаем все следующим образом: информации у нас на данный момент минимум, вы все знаете свою работу, поэтому до завтра собирайте и изучайте все относящееся к этому делу. Обо всех особо значимых находках сразу же докладывайте мне или Дэвиду Аркетту, но только не переусердствуйте, сначала убедитесь, что имеющаяся у вас информация имеет хотя бы определенную долю достоверности и что эта информация может помочь нам в расследовании. Всю остальную найденную вами информацию мы рассмотрим завтра в 10 часов утра. И вы должны понимать, что, несмотря на то, что завтра суббота, короткого дня нам, скорее всего, ожидать не стоит. Вопросы есть?
– Да… сэр, – послышался неуверенный голос Броуди, – к нам там Райан Фокс прилетает завтра… в 10 утра.
– А… черт, точно, спасибо что напомнил. Еще раз, дамы и господа, завтра брифинг в 9 часов. Я повторяю: в 9 часов утра, – я посмотрел на Броуди, – думаю, часа нам хватит чтобы окопаться.
– Надеюсь, сэр, – Джейкоб улыбнулся и вздохнул.
– Еще вопросы? – сотрудники только переглянулись. – Вопросов нет, тогда все за работу!
Пятеро аналитиков остались в конференц‑зале и продолжили свою работу, все остальные разошлись по своим кабинетам. Дэвид подошел ко мне.
– Шеф хотел с тобой поговорить у себя в кабинете, – сказал он.
– Хорошо, спускайся вниз к машине и жди меня.
Дэвид кивнул в ответ и вышел из конференц‑зала. Я задержался на пару минут, чтобы записать кое‑какие данные по убийствам на свой планшет и, выйдя из зала, пошел к лифту. Я поднялся на нем до седьмого этажа и вышел в коридор, в конце которого была только одна дверь с надписью «Заместитель директора ФБР». Подойдя к двери, я постучал и, выждав пару секунд, потянул за ручку.
– Вызывали, сэр?
– Да, Нейтан, проходи, присаживайся, – ответил лысеющий, седой и уже давно не молодой мужчина в официальном костюме.
Кабинет шефа был достаточно просторным и напичкан технологиями куда более крутыми нежели конференц‑зал. Здесь не было никаких украшений, вроде ненужных декораций, доски почета, грамот и тому подобного – все исключительно по делу.
Кабинет был выполнен в строгом хайтековском минималистическом стиле. Б о льшая часть его палитры находилась в промежутке от белого до черного цвета. В стену, справа от стола шефа, под потолком были встроены два 42‑дюймовых монитора, под которыми располагался внушительных размеров серый титановый шкаф. Основным его предназначением было хранение документов, но также массивный шкаф являлся и дверью в секретное хранилище, о котором знало лишь три человека.
Сквозь строгие горизонтальные жалюзи и бронированные окна едва прорывался мрачный оттенок пасмурного дня, а слева от источника тусклого дневного света располагался антидот от подобной погоды – аппарат для кофе. Слева от двери находился выполненный из закаленного стекла длинный прямоугольный стол, который окружали большой черный диван и три кресла.
Я подошел к недешевому на вид и навороченному различной техникой столу шефа. Справа от заместителя директора стоял тонкий 32‑дюймовый сенсорный монитор, а на темной поверхности стола синими лучами светилась сенсорная клавиатура. Сам стол представлял собой черный монолит в форме параллелепипеда, но большинство его достоинств было несколько трудно разглядеть под завалами документов, папок и фотографий.
Я уселся в кресло прямо перед табличкой с надписью «Роберт……». Фамилию видно не было, вторую половину таблички закрывала стопка документов. Шеф дописал что‑то на компьютере и посмотрел на меня:
– Ну как ты?
С ума схожу уже понемногу, если честно. Вот, пять минут назад рассматривал замечательные фотографии, где людям повырывали языки с потрохами и засунули их в рот другой стороной, а еще мне очень понравились цифры, выложенные из кишечников. Никогда не видел такой искусной работы. Но это не все. Еще мне по ночам снится, как я убиваю детей и получаю от этого удовольствие. При этом у меня ни черта не получается бороться со своими кошмарами, сколько бы книжек я на эту тему ни читал, и каким бы умным в этой области себя ни считал.
– Ну… нормально, я полагаю, – с каменным лицом ответил я.
– Я только что разговаривал с директором Миллером, они там на нас… возлагают надежды. Сам понимаешь, когда агент ФБР становится жертвой серийного убийцы, это плохо сказывается на репутации Бюро, – шеф встал из своего кресла и подошел к аппарату с кофе.
– О, так нашего психа уже официально признали серийным убийцей?
Шеф налил себе чашку кофе:
– Кофе будешь?
– Не откажусь.
– Нейтан, четыре трупа. По международной классификации серийный убийца таковым становится после убийства своей третьей жертвы. А тут еще на лицо почерк одного и того же выродка. Конечно, ему повесили ярлык «серийный».
– Оперативно у нас работает Бюро, когда дело касается наших агентов.
Шеф протянул мне чашку с кофе и уселся в свое кресло напротив меня. Он посмотрел на фотографии жертв у себя на мониторе, отчаянно вздохнул и понурил голову. Я тем временем глотнул немного кофе. Через несколько секунд шеф серьезно посмотрел на меня:
– Насколько все плохо?
– Все… плохо. Мы понятия не имеем, кем этот выродок может быть, один ли он, или их там целая стая… да мы вообще ничего не знаем об этих убийствах сейчас.
– Ты считаешь это дело безнадежным? – он тоже отпил немного кофе.
– Близко к безнадежному. Думаю, у нас еще были шансы на успех, пока к нам не выслали Райана Фокса из Лос‑Анджелеса «на помощь».
– Ах это, Нейтан, ну ты же знаешь наши отношения с Лос‑Анджелесом и в особенности с…
– Я знаю! Но почему именно он?! – прервал я шефа. – Неужели из всего штата сотрудников нужно было присылать мне на помощь именно эту занозу в заднице?!
– Мы не выбираем помощников из других городов, каждое отделение само решает, что им делать, – он помолчал немного, – и ты это знаешь.
– Знаю.
– Мне тоже не нравится, что Фокс будет нам содействовать в этом деле. Думаешь, я не помню, что он устроил в прошлый раз? С этим уже ничего не поделаешь. Мы ограничим его в полномочиях, насколько это будет возможно.
– Но не тебе с ним работать в интимной близости, – хмыкнул я.
– Тебя никогда не останавливали подобные помехи.
– Нет, но работать без помех все же лучше.
Шеф глотнул еще немного кофе, поднялся из кресла и подошел к титановому шкафу. Снаружи эта громадина состояла из множества разных отделений – это были как обычные полки для документов, так и специальные выдвижные ящики, доступ к которым можно было получить только набрав пароль на цифровой клавиатуре.
Роберт набрал пароль на одном из таких ящиков, открыл его и достал оттуда какую‑то папку с документами.
– Держи, – он вручил мне папку.
– Что это?
– Противозанозное средство. Кое‑чем оно возможно тебе завтра поможет.
Я открыл папку с документами. Это было досье на Райана Фокса. Причем полное досье, здесь была практически вся его жизнь за исключением некоторых личных моментов. Я удивленно посмотрел на шефа и полистал немного досье. Тут действительно можно было кое‑что использовать, чтобы усмирить его тщеславие.
– Ты где это достал? – с нескрываемым удивлением спросил я, с трудом отрывая свой взгляд от абзаца в досье с крайне ошеломляющей информацией о Фоксе.
В ответ шеф только загадочно улыбнулся и обратно уселся в кресло.
– Ладно. Понял. Спасибо. Пригодится…
– Только не свети сильно этой папкой на людях.
Я кивнул в ответ.
– Итак, твой план действий в расследовании? – Роберт сменил тон на официальный.
– Действительность состоит в том, что мы столкнулись с очень тяжелым случаем. Жестокость убийств максимальна, а данные об убийце минимальны. У нас на данный момент нет ничего, что могло бы хоть как‑то пролить свет на личность убийцы. Последнее тело все еще находится на месте преступления и я приказал никуда его не перевозить до тех пор пока мы с Дэвидом не осмотрим его лично. Я это сделаю прямо сейчас. Что я там хочу найти – понятия не имею, но чувствую, что должен увидеть место преступления своими глазами. Лос‑Анджелес предоставил нам психологический портрет убийцы, это несколько задает нам направление, в котором нужно копать, но, опять же, ничего конкретного мы не знаем.
Я достал свой планшет, проверил кое‑какую информацию о предполагаемых первых двух жертвах, подумал еще несколько секунд и продолжил:
– Реальность такова, что нам придется допустить еще минимум два убийства в будущем, чтобы хоть как‑то подобраться к пониманию личности убийцы. Потому что этот парень уже должен был стать профессионалом. Он явно таковым не был раньше, учитывая изменения, произошедшие в способе убийства с первой жертвы по четвертую, но он быстро учится и умудряется не оставлять никаких улик. С подобными удачливыми новичками часто случается то, на что я надеюсь больше всего: он поймет, насколько легко и безнаказанно ему даются эти убийства, зазнается и станет уделять меньше внимания осторожности. Сейчас наш единственный шанс что‑то узнать – это исследовать каждое убийство на субатомном уровне. Но… я не могу давать каких‑либо обещаний, это не тот случай…
Шеф понимающе покачал головой, в очередной раз посмотрел на фотографии жертв и презрительно от них отвернулся.
– Я все понимаю, Нейтан. Ты знаешь, что тут я тебе доверяю больше чем кому‑либо, не нужно давать никаких обещаний, – он попытался в очередной раз глотнуть кофе, но чашка уже была пуста. – Ты сам себя как чувствуешь? Я не сомневаюсь в твоих способностях и опыте… у тебя круги под глазами, опять проблемы по ночам?
Я закрыл глаза и опустил голову:
– Да… вроде сплю, но… иногда жалею, что ложился спать.
– Пять лет уже прошло, Нейтан. Я знаю, я говорю одно и то же каждый раз… но неужели ты все еще не смирился с этим?
– Думал что смирился, но как оказалось, я просто пытался забыть. А теперь мое подсознание меня за это наказывает по ночам.
– Ну а ты не думал обратиться…
– Отец! Пожалуйста, не надо! Я смогу с этим справиться, мне бывало и хуже. А тут просто ночные кошмары, – я поднялся из кресла и собрался уже уходить.