Если души и тела богов, как они представляются Платону, нераздельны на вечные времена [415] (отчего боги и бессмертны), то у людей они вполне разделимы, и их реальное отделение друг от друга означает смерть. Тело, оставленное душой, разлагается, а сама душа становится жительницей Аида.
Нужно заметить, что подлинно существует только всеобщая, космическая душа, сообщающая жизненную силу всему космосу. Частные души обладают лишь относительной самостоятельностью и могут рассматриваться только в качестве метаморфоз души мировой. Будучи во временно свободном от связи с телом состоянии, всякая душа распространяется (видимо, соединяясь с мировой) по всему небу, принимая разные образы, парит в вышине и правит миром до тех пор, пока не воплотится в то или иное земное тело [416].
По мысли Платона, душа вечна, т. е. пребывает в «целокупном времени», потому что в самой себе содержит источник собственного движения, а это представляется ему достаточно очевидной причиной ее бессмертия [417]. При этом она по природе своей связана с дискретной и изменчивой материей и обречена присутствовать в конечных, смертных и текучих телах, одушевляя их и формируя их внешний вид и поведение сообразно соответствующим им идеям. Существовать же в смертных телах бессмертное может только переселяясь из одного тела в другое [418]. Как и пифагорейцы, Платон учил о переселении душ, опираясь на идею посмертных воздаяний, зависящих от образа предшествующей жизни. Души оскверненные (всегда бывшие в связи с телом, угождавшие ему и любившие его, зачарованные им и его страстями и наслаждениями настолько, что уже ничего не в состоянии считать истинным, кроме телесного, и приучившиеся ненавидеть, бояться и избегать умопостигаемое) после смерти не становятся чистыми и не освобождаются от телесного влияния, тяжелеют (подобно тяжелому, видимому, плотному и землеобразному телу), и тяжесть эта снова тянет их в видимый мир. В страхе перед невидимым (Аидом) такая душа бродит среди надгробий и могил — там иной раз и замечают похожие на тени призраки душ. Они причастны зримому и потому открываются глазу. Неся наказание за дурной образ жизни в прошлом, они блуждают среди могил до тех пор, пока пристрастием к бывшему своему спутнику — телу — вновь не будут заключены в его оковы. Причем новое тело всегда соответствует тем навыкам, какие были приобретены в прошлой жизни, а точнее, главной жизненной заботе. Кто предавался чревоугодию, беспутству и пьянству, перейдет в породу ослов или иных подобных животных; отдававшие предпочтение несправедливости, властолюбию и хищничеству родятся в виде волков, ястребов или коршунов. Самые счастливые среди душ, ведших телесный образ жизни и чуждых философии и уму — это те, кто преуспел в гражданской, полезной для всего народа добродетели — рассудительности и справедливости. Эти счастливцы окажутся в общительной и смирной породе пчел, ос или муравьев, а то и вернутся вновь к человеческому роду, и из них произойдут воздержанные люди. Но в род богов не позволено перейти никому, кто не был философом [419].
Философия же, по мысли Платона, освобождает душу от связи с телом, выявляя обманчивость зрения, слуха и остальных чувств, и «советуя душе сосредотачиваться и собираться в себе самой, верить только себе, когда сама в себе она мыслит о том, что существует само по себе» [420]. Ведь когда душа ведет исследование сама по себе (без помощи тела), она направляется туда, где все чисто, вечно, бессмертно и неизменно. А при соприкосновении с постоянным и неизменным она и сама обнаруживает те же свойства. Это ее состояние и называется размышлением [421]. После же смерти «безвидная» душа, посвятившая себя при жизни философии, сосредотачивавшаяся на самой себе и умышленно избегавшая любой связи с телом, увлекается в подобное ей самой «безвидное» же место, божественное, бессмертное, разумное и, достигши его, обретает блаженство, отныне избавленная от блужданий, безрассудства и страхов, диких вожделений и всех прочих человеческих зол, и — как говорят о посвященных в таинства — впредь навеки поселяется среди богов [422].
Нужно отметить, что не только посюсторонняя жизнь влияет на посмертную судьбу души, но и, в какой-то степени, наоборот. Освобожденная от оков тела душа и в «том» мире ведет деятельную жизнь, высшим проявлением которой Платон считал познание. В диалоге «Федр» он описывает восхождение на умозрительный Олимп, который предпринимают души вместе с богами и под их руководством. В отличие от богов, душам смертных существ такое путешествие дается с большим трудом, и далеко не все они достигают края небесного свода и любуются умозрительным. Иным из них в большей, иным в меньшей степени подлинное бытие мешали созерцать разного рода порочные привычки и склонности. Очень немногим, хотя и с трудом, все же удавалось видеть подлинное бытие, другие же видели лишь кое-что, а многого не видели, иные же души не видели его вообще [423]. Душа, считал Платон, ставшая спутницей богов и хоть немного созерцавшая истину, будет благополучна вплоть до следующего кругооборота, и, если она в состоянии совершать это всегда, она всегда будет невредимой и никогда не вселится в смертное тело. Те души, что не смогут сопутствовать богам и видеть истину, тяжелеют и падают на землю. Из них видевшая всего больше попадает в семя, из которого в будущем разовьется поклонник мудрости и красоты; следующая за ней вторая душа попадала в плод царя, соблюдающего законы, в человека воинственного или способного управлять; третья направлялась в плод будущего государственного деятеля, хозяина, добытчика; четвертая — в плод человека, укрепляющего или врачующего тело; пятая будет вести жизнь прорицателя или человека, причастного к таинствам; шестая станет поэтом, седьмая — ремесленником или земледельцем; восьмому типу души суждено стать софистом или демагогом, а девятой — тираном. Кто из них проживет лучше свою долю, соблюдая справедливость, получит долю лучшую, а кто ее нарушит — худшую [424]. Туда, откуда она пришла, душа не возвращается в течение десяти тысяч лет, за исключением души человека, возлюбившего мудрость или сочетавшего любовь к ней с любовью к юношам. Эти души, по выражению Платона, «окрыляются» (обретают независимость от тела, больше в него не вселяясь) за три тысячелетних круговорота, если три раза подряд изберут для себя такой образ жизни. Остальные же по окончании своей первой жизни подвергаются суду, а после приговора суда одни отбывают наказание, а другие ведут жизнь в возвышенных областях неба сообразную той, которую они вели на земле в человеческом образе. На тысячный год и те и другие выбирают новую жизнь — кто какую захочет. Человеческая душа может получить жизнь животного, а то животное, которое когда-то было человеком, снова может им стать, кроме тех душ, которые никогда не видели истины [425].