До чего же разнообразен животный мир. И разнообразие это не только в смысле типов, классов, или отрядов животных, но даже в семействах столько родов и видов, что голова кругом. Вот, скажем, семейство кошачьих – кого здесь только нет. Это и царь зверей лев, и тигр, леопард, рысь, ягуар, снежный барс и так далее – всего 36 видов. В состав семейства входит и домашняя кошка с большим числом пород и межпородных представителей. И даже, если взять в самом узком смысле, то в каждой кошачьей семье, в каждом кошачьем прайде среди сестер и братьев бывает такая большая разница, и не только по экстерьеру, а, скорее всего, по характерам и манерам поведения, что просто диву даешься – как от одной мамы появились такие разные детишки.
Вот и наша мама, Алиса, кошка сиамская и весьма плодовитая, регулярно приносящая по два приплода в год, снабдила нас многочисленным и таким разнообразным потомством, что ни за что не подумаешь, что это родные братья. Это черный элегантный красавец-силач Лакки, хозяйственный и любознательный сиамец-бобтейл Тимоша, изящный и умненький чернявый Поль, черный хитроумный проказник Чарлик, изысканный и себе на уме сиамец Маркиз, бело-черный красавец Баська, свободолюбивый и добрый серый в полоску Сильвер. Вот о нем-то и пойдет далее рассказ.
Сильвер, дачный уроженец, с кровью своего неизвестного папаши впитал любовь к свободе и жизни вольной. Немного освоившись на даче, он, в отличие от всех остальных котов, перестал постоянно пребывать и ночевать дома, а пропадал надолго, но неизменно возвращался, отсыпался и опять пропадал. Даже, приходя домой, практически ничего не ел – в общем, был самостоятельным и самодостаточным. Длинноногий, жилистый, он обладал изрядной силой и всегда мог себя защитить.
Нам было интересно, куда же он пропадает так надолго. Но этот вопрос так и оставался без ответа, пока как-то в разговоре одна из дачниц, Сима (Серафима Петровна), не упомянула, что у ее знаменитого персидского кота, Кая, появился постоянный серый приятель, который и днюет и ночует вместе с Каем у нее на участке. А вскоре Сильвер привел к нам и самого Кая – огромного рыжего и пушистого кота. Наши коты при виде этого страшилы на всякий случай спрятались в доме. Лариса тоже поначалу испугалась такого гостя, но с ним был Сильвер, вели они себя мирно, а потому гостю в результате досталось несколько мисочек домашних деликатесов. Надолго они не задержались, пополдничали и ушли, как и пришли, вместе.
Сима рассказала, что Кай и Сильвер все время проводят вместе. Кай страстный и удачливый мышелов, но сам мышей не ест, предпочитает домашнюю еду и сухой корм, а вот пойманных мышей он исправно приносит и отдает Сильверу. Время от времени Сильвер приходил к нам погостить, но теперь уже без Кая. Так продолжалось до глубокой осени, до времени отбытия на зимние квартиры в столицу. Всех котов мы уже с оказией отправили в Москву, оставался на природе только Сильвер. За день до отъезда в столицу мы с Ларисой сходили к Симе. Оказалось, что Сима уже неделю как закрыла сезон, и уехала в столицу вместе и Каем. Сильвера на ее участке мы так и не нашли.
В день отъезда мы до самой последней электрички ждали возвращения Сильвера, и он явился буквально за час до отъезда. Мы только и успели, что засунуть его в переноску и поспешили к платформе, нагруженные донельзя. Кот с самого начала повел себя неадекватно. Почувствовав, что его уносят из родимых мест, он поднял в переноске такую бучу, что меня, нагруженного огромным рюкзаком и той же переноской, бросало из стороны в сторону. И все бы ничего, но с полпути начинался лес, и когда Сильвер за деревьями перестал видеть дома, то он удвоил свои старания вырваться на волю. Толстая пластиковая дверь переноски не выдержала его напора, сломалась ровно посередине и распахнулась на две стороны. Сильвер ломанулся в распахнутые «двери» и подался от тропинки прямо в лес. Я сбросил рюкзак и попытался поймать его, но куда там – от тропинки в лес начинались заболоченные места и я только увяз по щиколотку. Так мы и уехали в город на последней электричке, и хорошо, что народу было мало, а то я в мокрых ботинках и брюках смотрелся весьма непрезентабельно.
На следующие выходные я специально отправился на дачу за котом, пробыл там пару дней, но беглец так и не появился. Выходные вояжи повторялись весь ноябрь и декабрь. Выпал снег, ударили сильнейшие морозы, но кота так и не было. Правда, по приезде я видел на снегу старые кошачьи следы, но сам кот так и не появлялся. По всей видимости, он тоже время от времени наведывался в родные пенаты, но наши периоды посещения так и не совпали. Перед самым Новым Годом я еще раз побывал на даче, но на этот раз и следов кошачьих не было. Перед этим стояли страшнейшие морозы и я, откровенно говоря, уже и не надеялся увидеть Сильвера в живых.
Прошли многодневные праздники, вымотавшие нас с Ларисой донельзя, и после них мы выбрались на дачу – немного передохнуть. Видимо, на время праздников на дачи мало кто ездил и от самой платформы, через лес и далее до самых наших участков все тропинки были занесены снегом. Час, наверное, потребовался нам, чтобы пробиться через высокие снега до дома. Занесенная до половины калитка не открывалась, пришлось снять ее с петель и пробиться к дому почти по пояс в снегу. Стоял мороз градусов под пятнадцать, но по такой трудной дороге мы буквально вымокли от пота. Чтобы не простудиться, сразу же растопили печь и, в ожидании тепла, приняли по рюмочке.
Часа через два в доме было уже тепло, можно было раздеться и с комфортом перекусить, что мы и начали претворять в жизнь. И в самый разгар нашего пиршества в дверь кто-то поскребся. Я подумал, что ослышался – был уже поздний вечер, в поселке не было ни огонька, входная дверь была закрыта на щеколду – мы никого не ждали. Но кто-то поскребся снова – в распахнутой двери нарисовался Сильвер. Надо сказать, что с крыльца на веранду у нас было еще с весны выставлено в раме одно стеклышко как раз для котов – вот Сильвер и воспользовался этим. Был он худ и неопрятен, видимо жизнь одинокая на воле, да еще в сильные морозы, была для домашнего кота не сахар. Да и одичал он порядком – не сразу дался в руки, но с аппетитом принялся за предложенную еду, и ел жадно и долго. У нас даже молоко было, так что все потребленное он затем залакал молочком и, довольный донельзя теплом и сытостью, позволил себя приласкать, да и сам ластился, как мог – запрыгивал ко мне на руки и на плечи, терся своей головой о мою, а потом удовлетворенно заурчал и замяукал. Посмотрев на его хоть и худую, но умильную и умиротворенную мордашку, можно было смело утверждать, что жизнь кота наконец-то удалась.
Еще неделю мы провели на даче, и Сильвер всегда был с нами и в доме, и во дворе – даже охотился на участке, но ни разу даже за калитку не вышел. Когда же пришло время уезжать, он безропотно вошел в переноску и до самой платформы вел себя образцово, а потом, уже в электричке, он проспал всю дорогу. В квартире его с восторгом встретили многочисленные братья и заботливая мама, Алиса. Но самое интересное выявилось по весне, когда мы опять перебрались на природу – наш гуляка Сильвер стал заядлым домоседом. Он, конечно, выходил во двор, но все свои перемещения ограничивал периметром забора. Когда же мы покидали участок, то он исправно провожал нас только до калитки, и всякий раз тревожно заглядывал в глаза – словно вопрошал, а не покинем ли мы его навсегда.
Вот так, порой, экстремальные обстоятельства круто меняют и характер, и манеру поведения живого существа. И это не инстинкты, как полагал Павлов, а разумный выбор. Просто мы привыкли считать себя единственно разумными тварями, а в природе разум не так уж редок, да и сама природа по большому счету разумна. Все в ней построено логично и толково, и только люди своим поведением не очень вписываются в эту систему, всякий раз нарушая ее сложившийся баланс, противопоставляя себя и самому миру, и самим себе.
Баллада о коте Сильвере
Кот Сильвер – серебристо-серый
И полосатый, как тигренок.
Большой, красивый, но не смелый,
И незлобивый, как ребенок.
Сначала был он очень смел,
По нашей дачной деревушке
Гулял непуганый пострел
На мышек писк настроив ушки.
Завел знакомств на стороне
Быть может не один десяток,
Пел серенады при луне,
И был на это очень падок.
Домой являлся, между тем,
Чем ближе к осени, тем реже,
Не создавал совсем проблем –
Счастливый клоун на манеже.
Но подкатили холода,
Мы всех котов свезли в столицу,
Лишь Сильвер скрылся без следа,
Себя представив вольной птицей.
Но как-то поздно, ненароком,
Уже в глубоком ноябре,
Когда окончились все сроки,
Он появился во дворе.
Усы вразлет и шерсть лоснится,
Свободный и довольный вид.
Мы ж: – Отлеталась наша птица,
Пока в столицу, индивид.
Кота за шерсть и в переноску –
До электрички б донести!
Но наш серебряный, в полоску,
Сбежал в лесу на полпути.
Напрасно мы бродягу звали,
Пеняли, что нехорошо,
До самой электрички ждали,
Но Сильвер так и не пришел.
На даче мы не раз бывали
В снега глухие и в мороз –
Все беглеца прихода ждали,
Жалели бедного до слез.
И в январе, в ночи морозной,
Под ветра вой и в снегопад,
Уже за полночь, очень поздно
Приплелся Сильвер наш назад.
Худой, голодный, диковатый,
Утративший свой внешний лоск,
Пугливый, шрамами богатый,
Познавший вольной жизни толк.
Домой приплелся бедолага –
Достал, достал его мороз.
Куда хваленая отвага
Исчезла, только мокрый нос,
Да «мяу» хриплое остались –
Полночи чавкал корм сухой,
Ну, а когда согрелся малость,
То даже песенку завел.
В Москву поехал без напряга,
Не вырывался, не кричал
(Ручной котишка, не бродяга),
Довольно песенки урчал.
Два года минуло с тех пор,
Как Сильвер наш остепенился –
Теперь ни лапой за забор,
С разгульной волей сам простился.
Когда же в гости нас попросят
(Часов на парочку всего),
С тоской смотрит – а не бросят
Его на даче одного?
Сказ о Баське
Не люблю вспоминать плохое, а, тем более, об этом писать. Но бывают случаи, когда просто невозможно не написать – хочется, чтобы за доставленную боль хоть кто-то, но ответил – своего рода пассивная самозащита.
А все дело в том, что был у нас кот Баська – замечательный кот, отмеченный не только красотой и добротой нрава, но и незаурядным умом. Рос он в любви и заботе, исходящих не только от хозяев, но и от своих многочисленных усатых и хвостатых родственников – мамы Алисы, дяди Макса и старших разновозрастных братьев – Тимоши, Сильвера, Лакки и Тёмы. Все любили забавного малыша и всячески его обихаживали, а потому и вырос Баська нежнейшим и добрейшим котом не боявшимся (к сожалению) ни людей, ни собак.
Это лишь часть истории и часть действующих персонажей, поскольку были, и до сих пор (к сожалению) есть наши дачные соседи. Наискосок, через дорогу дача доктора наук Бориса Петровича. Его специализация – радиационная геология, но более всего он известен среди дачников не по ней, а в связи с тем, что он родной брат Юрия Власова, известного нашего супертяжелоатлета, многократного чемпиона и рекордсмена мира, героя римской олимпиады.
Человек большого ума и недюжинной (несмотря на преклонный возраст) физической силы, Борис Петрович никогда не кичился ни ими, ни своим известным братом, всегда отличался скромностью и крайней интеллигентностью. И все бы хорошо, но … но был у Бориса Петровича сын Петя, и был Петя бизнесменом, псевдоохотником и любителем-заводчиком охотничьих собак – с моей точки зрения владелец одних отрицательных качеств. Тем не менее, он вбил себе в голову, что может смотреть на всех свысока, и вести себя соответственно, игнорируя общепринятые правила общежития.
Не такие уж в наших дачных краях большие и густые леса, да и живности в них маловато, а тут еще Петя, при каждом приезде устраивающий такую пальбу в лесу неподалеку от дач, что отпугивал из леса не только малочисленных бедных животных, но и осторожных дачников. Шума и собачьего гама было вдоволь, а вот добычи я лично не видел ни разу. Вдобавок, любил Петя и по дачным улочкам гулять в компании своих охотничьих шавок, именуемых сеттерами, бегающих, естественно, без поводков и намордников. При этом Петя открыто хвастался, что собак своих на охоту натаскивает на кошках.
Пока он приезжал ненадолго в гости к Борису Петровичу, это двуногое зло можно было как-то терпеть. Но тут по осени Борис Петрович упомянул, что Пете нравится в наших краях, и хочет он построить здесь большой дом. Под нашими окнами пустовал участок, и вот на нем-то как раз Петя и собирался возвести свое жилище. И давно бы купил эту землю, но вот незадача – владелец участка был недостижим, поскольку находился в долговременной зарубежной командировке.
Лариса, прослышав об этих планах, представила (а воображение у нее всегда было очень богатым и прозорливым), как, выходя на крылечко, будет до конца жизни упираться взглядом в высокую глухую (поскольку выходит на северную сторону) серую стену. Она тут же выставила мне ультиматум – или мы сами покупаем соседний участок, или на дачу больше ни ногой. И это притом, что она является хозяйкой нашего участка.
«Чего хочет женщина, того хочет Бог» – эта французская мудрость вспомнилась как нельзя кстати, а с Господом спорить себе дороже. Пришлось мне приложить все силы и связи (благо отсутствующий сосед работал в том же институте, что и я), и перед самым Новым Годом, буквально в день возвращения командировочного, я связался с ним и получил принципиальное согласие на продажу участка. И еще до Нового Года Лариса и Сергей в самый мороз съездили в Шаховскую и оформили сделку купли-продажи.
Наверное, это очень не понравилось Пете. Мы и раньше почти не общались, а тут перестали общаться фактически. Зная, что у нас несколько кошек, он до покупки старался все же не афишировать себя на нашей улочке, а тут вдруг она ему с собаками сразу полюбилась. До поры до времени обходилось без происшествий, а потом приполз искусанный Тимоша, приполз на одних передних лапах, поскольку вся задняя часть туловища его не слушалась. И столько горя было в его голубых глазках, что и у нас с Ларисой навернулись слезы. Мы уложили его в доме на мягкую подстилку, предложили всяких вкусностей и молочка, но Тимоша от всего отказывался. Так продолжалось несколько дней, Тимоша все слабел и слабел, и мы в душе уже прощались с этим славным хозяйственным и любознательным котом. А потом … впрочем, не буду повторяться, я уже писал об этом (1). Короче, Тимоша выкарабкался, но у нас осталось стойкое негативное отношение к Пете и его псам, а у меня лично огромное чувство благодарности Ларисе за то, что она буквально вынудила меня приобрести соседний участок и избавиться от неприятного соседа.
Петя все же построился по соседству с Борисом Петровичем, участки бок о бок, но с выходом на соседнюю улицу, и мы вздохнули свободно. Как мы и предполагали, дом получился темный, грузный и без окон на северную сторону. Мы же на выкупленном участке посадили сад, который за несколько лет разросся и стал обильно плодоносить. И теперь, выходя на крылечко, мы наслаждаемся прекрасным видом сада, цветущим и благоухающим по весне, а летом радующим глаз изобилием ягод и фруктов.
На этом умиротворяющем моменте и следовало бы закончить повествование, но я продолжу, хотя и не лежит душа. Продолжу, поскольку обещал вам поведать о судьбе Баськи. Этот молоденький умный и красивый кот был любознательностью схож с Тимошей, а добротой и лаской превосходил любого из наших котов. А еще был у него другой поистине уникальный дар – он умел разговаривать. Конечно, разговаривал он на своем кошачьем языке, но весьма складно, и (при хорошем воображении) довольно доходчиво. Надо отметить, что говорил он не отдельными кошачьими мяу, а целыми предложениями больше похожими на распевные рулады, и был исполнен благодарности, когда его понимали. Особенно хорошо, внятно и к месту, у него получалось выражение «А мне?», когда он видел, что начинают кормить других котов.
На даче ему сразу понравилось, и не мудрено – это было его отечество, из которого его по осени увезли в столицу совсем крохой. Его любили люди и все его многочисленные усатые и хвостатые родственники. И он любил всех и всё – особенно охоту на мышей и … баню, но не парилку, а предбанник, откуда и выходил разгоряченный, и сидел с кем-нибудь из парящихся на крылечке, и беседовал на свой распевный манер.
Мышей ловить он любил на участке, соседнем с участком Бориса Петровича. Там Петя только что возвел свое высокое и мрачное строение вокруг которого еще располагались кучи строительных материалов, в которых, по всей видимости, и гнездились мыши. Там и пропадал Баська днями, и возвращался всегда довольный и сытый. Такая идиллия продолжалась практически все лето, а потом нагрянул Петя со своими собаками – видимо время подошло приучать молоденьких щенков к охоте. Вот и привозил их Петя на дачу. Лесную живность (и без того малочисленную) он разогнал ранее, и теперь натаскивал своих шавок на дачных кошках. И начинал он свое учение сразу по приезде – сначала выпускал из машины свою свору, а только потом выгружался сам.
В один из таких несчастливых дней ко мне буквально прибежал Борис Петрович.
– Анатолий, не вашего ли кота загнали собаки под доски? Он к нам не идет, а собаки в доме беснуются, рвутся наружу. Я Петю уговорил подождать их выпускать из дома.
Да, это был Баська! Бедняга забился в щель между досками в строительном штабеле и глядел оттуда испуганно, обиженно и со слезами на глазах. Крови не было видно, но когда я с большим трудом извлек его из щели, он заорал пронзительно – видимо что-то повредили ему собаки внутри. И всю дорогу, пока я нес его на руках до дома, он пытался вырваться, и что-то говорил, говорил обиженно и вскрикивал от боли при каждом неосторожном шаге.
В избе он оставаться не захотел – все полз на передних лапах к двери и буквально стонал. Я вынес его осторожно во двор, на свежий воздух и положил на травку. Какое-то время Баська лежал спокойно, видимо набирался сил, а потом на передних же лапах уполз под кухонный домик. Может оно и к лучшему подумал я – отлежится, оклемается, а там вытащим его потихоньку, ведь вытащили мы в свое время почти безнадежного Тимочку.
День в волнениях и тревогах тянулся нестерпимо долго, но, в конце концов, скатился к вечеру. Баська из-под домика так и не появился, несмотря на все наши просьбы. Не появился он и к утру, а ближе к обеду меня позвал наш сосед, Володя Знаменский.
– Посмотри, Толя, не ваш ли котик у меня тут лежит?
Это, действительно, был Баська. Он лежал, свернувшись в клубок, в небольшой ямке почти посередине соседского участка, лежал уже окоченевший с остановившимся горьким взглядом. По всей видимости, уже ночью, почувствовав свой конец, он нашел в себе силы уползти подальше от дома. Я и раньше слышал, что коты (в отличие от собак) привязываются не к людям, а к дому, и при приближении смерти стремятся всегда покинуть любимое жилище. Вот и Баська уполз подальше, насколько хватило его последних сил.
Баську я похоронил в лесу – есть у меня там одно красивое и скорбное местечко на котором до Баськи упокоился уже Мартин, ставший невольной жертвой людских разборок. Привыкаешь к этим усатым и хвостатым подлизам, отдаешь им невольно частичку своего сердца, и горько потом жалеешь об их уходе. Вот так и остались мы без Баськи. Этим же днем Борис Петрович при встрече спросил:
– Петя интересовался, как здоровье кота?
Это был уже явный перебор со стороны собачника Пети, который за неделю до этого всенародно хвастался, что от его собачек ни один кот живым не уйдет. Вот так порой через отношение к животным формируется и отношение к людям. Доброта и сострадание к братьям нашим меньшим порой лучше характеризуют человека, чем ум и воспитание. «Мы с тобой одной крови, ты и я» – говорил Маугли. Все мы дети одной матери – Природы, и должны жить в мире и согласии, у нас родство душ и мироощущений. Так вот, к отдельным представителям рода человеческого такое определение я бы не применил. Не одной я с ними крови!
1) Смотри рассказ «Тимоша, второе рождение»: https://www.stihi.ru/2010/05/30/7557
Кошкин дом
Кто мы такие, в самом деле,
Чтоб в мягкой нежиться постели,
Когда голодные коты,
Подняв пушистые хвосты -
Ручные наши звери
Пасутся возле двери?
Все - от котов и до котят
С утра пораньше есть хотят.
Особо хочет кошка,
Она - беременна немножко.
Довольно спать! Вставай скорей -
У нас в квартире семь зверей:
Элитных и здоровых,
Сиамских и дворовых.
И самый главный МАКС (пока).
Он в прайде в роли вожака.
И выглядит серьезно он -
Как папа, Винни-чемпион.
Суровый, справедливый,
Умеренно драчливый.
И, как маманя, Ника,
Макс - истинный мурлыка.
Его сестра - АЛИСКА -
Общительная киска.
Хоть у нее и малый рост,
Зато вполне элитный хвост,
И доброе сердечко
(Когда настанет течка).
Вот потому-то всякий раз
Она беременна у нас.
И, дважды за год, не шутя,
Она приносит нам котят.
И, как назло, с недавних пор
Ну, все дворяне на подбор -
От черного до белого
(Не исключая серого).
Все дачники, а от кого -
О том не знаем ничего.
И не узнаем никогда,
Но это, право, не беда.
Поскольку, между прочим,
Мы всех их любим очень.
А следом ТИМОЧКА у нас.
Вот чудо-котик, просто класс.
И не слюнтяй и не сморчок -
Серьезный, крепкий мужичек.
Он Ники сын и потому
Идет короткий хвост ему,
И голубые глазки,
Но он не любит ласки.
Не ноет понапрасну - Ме-е-е,
Сам по себе и на уме.
И кто Тимоше запретит
Иметь прекрасный аппетит?
И кто за то ответит,
Что он повсюду метит?
Из всех прекрасных наших кис
Всех утонченнее МАРКИЗ.
Алисы сын и Макса (вроде) –
Он белой кости по природе.
Весь из себя и для себя,
И любит только лишь себя.
Погладишь эту мурку –
Он сразу чистит шкурку.
Идет ему и малый рост
И куцый, но элитный, хвост.
Спокойный, избегает драки,
И самый элегантный – ЛАККИ.
Большой - сплошная доброта,
И черный – от усов и до хвоста.
Он у Алиски от кого? –
На даче родина его.
На роль годится вожака,
Но молодой еще пока.
И Макся это знает,
И потому гоняет.
Гоняет он не просто так –
У прайда есть уже вожак.
А это всем известно –
Двоим на троне тесно.
И Лакки бегает пока,
Готовясь к роли вожака.
Кот серый есть у нас один
И это СИЛЬВЕР – дворянин,
И дачник - от Алиски
И неизвестной киски.
Ребенок он еще пока,
Но ростом с Макса-вожака.
Он это понимает
И все перенимает.
И очень быстро, на лету,
Что так не свойственно коту.
Он мышелов, большой мастак –
Мышей таскает только так.
Всегда сгодится по утру
Мышь для еды и на игру.
А скроется за печью –
Останется на вечер.
Его друган и брат родной,
Не серый и не заводной,
Спокойный, милый котик БАСЬКА.
Его смышленая мордаська
Хоть поутру, хоть к вечеру -
Всегда придется ко двору.
Пушистый, белый, обожает ласки,
Хвост полосатый, голубые глазки,
Упитан, весел и здоров,
Но далеко не мышелов.
Вот так живем мы понемножку,
Содержим шесть котов и кошку.
Нам не приходится скучать –
На нас кошатников печать.
А ведь лет пять тому назад
Никто о нас не мог сказать,
Что все так обернется
И в нас любовь проснется
(Вот случай небывалый)
К хвостатым братьям малым.
А почему? О том спроси-ка?
А просто – к нам прибилась НИКА.
И мы решили, что люба
Нам Ника – счастье и судьба.
От этой пришлой старой кошки,
В которой сплошь кишели блошки
И срочно требовался кот
Пошел весь наш кошачий род!
Тимоша и бодиарт
Что делать непоседливому и любознательному коту в городской квартире, в интерьере которой за дюжину прожитых им лет мало что изменилось? Другое дело на даче, на природе, где каждый новый день таит массу соблазнов и приключений. Но дача это только одна половина года, а вторая вновь в четырех стенах с минимумом развлечений и приключений. Одно дело, когда жизнь от рождения протекает в квартире, и совсем другое, когда ты успел хлебнуть вкус вольницы в приусадебных джунглях.
А Тимоша хлебнул в полной мере, и потому страдал в городских условиях более других. Его предприимчивая натура требовала перемен, а жизненная энергия искала выхода. Вот и заскучал наш Тимоша, а ведь месяца не прошло, как привезли его с дачи, где почти полгода он был хозяином всех хозяйских угодий и прилегающих окрестностей.
Поначалу бродил он неприкаянно по знакомым с детства трехкомнатным апартаментам, а больше спал, свернувшись в клубочек. Мало того, жизненное пространство сократилось на одну комнату, в которую его не пускали ни при каких условиях. В этой комнате жила хозяйская дочка Аленка, и из комнаты этой на всю квартиру разносился ранее незнакомый тонкий запах масляных красок и резкий неприятный запах скипидара.
Но надо было такому случиться, что хозяева затеяли в квартире строительство. Сначала непонятно для чего застеклили балкон, отрезав предприимчивому коту возможность побродить по балконным перилам, заходя к соседям в гости. По правде сказать, занятие это было небезопасным, и в памяти Тимоши уже был случай, когда по весне на перилах отдыхал его младший братик Мартин. Сначала он грелся на солнышке, потом задремал и, неожиданно, куда-то исчез. Вернулся он только к вечеру с загипсованной лапой – так и хромал потом на даче почти месяц, лишив себя возможности лазить по деревьям. Не участвовал он также и в другой кошачьей забаве – прогулках по шесту до домика скворцов.
У Тимоши уже был опыт общения с этими забавными птичками. Как-то он, несмотря на свои короткие лапки, не только вскарабкался к самому скворечнику, но и забрался на его плоскую крышу. Только он расположился полежать на огромной высоте, позагорать и покачаться на ветру, как, откуда ни возьмись, налетела целая стая этих горластых драчунов и чуть было не заклевала любознательного бедолагу. Пришлось срочно сползать по шесту, отмахиваясь то одной, то другой лапой, и все равно на голове потом обнаружилось несколько проплешин от удачных поклевок. Но зато - какие воспоминания остались!
И вот исчезла теперь у кота возможность погулять на свежем воздухе, не выходя на улицу. Мало того, хозяева заложили балкон от пола до перил кирпичом, а на такой прохладный летом бетон наложили деревянные полы. Затем стены и потолок обшили панелями, и стал этот, продуваемый всеми ветрами и омываемый всеми дождями кусочек природы частью жилого помещения, частью, конечно, красивой и теплой, но для общения с природой совершенно бесполезной.
По правде говоря, в процессе строительства любознательному коту скучать было некогда – можно было гвозди по полу погонять, или в минеральной вате запутаться, или всеми четырьмя лапами угодить в тазик с цементным раствором. А однажды он прислонился к стене, намазанной чем-то очень липким, и хозяевам потребовалось приложить немало усилий, чтобы отклеить его. Все хорошее когда-нибудь заканчивается, однако явно не в эту зиму – после балкона настала очередь прихожей, в которой от стенки до стенки и от пола до самого потолка стали возводить деревянные конструкции с полочками-ячейками очень подходящими в качестве домиков для котов. Вот уж где было веселье, и возможность полазить по возводимым строениям.
Однако и на этот раз котов оставили без пристанища – в ячейки поставили книги, закрыли все это стеклянными фасадами с магнитными защелками, и опять наступила тишь да гладь. Был бы жив Лакки (1), он бы эти дверцы с защелками живо пооткрывал, и дал бы возможность котикам заселить некоторые все еще пустующие полочки, но ….
Зима потихоньку катилась к весне, а забав у Тимоши не прибавлялось. По правде говоря, была у него одна задумка – проникнуть во всегда закрытую комнату и хорошенько разведать, что это там такое от него скрывают? Из-за двери долетали разнообразные и всегда резкие запахи – там явно, как на кухне, что-то готовили, и похоже, что не съестное. Жила в этой комнате хозяйская дочка Аленка, которая котов не привечала по причине аллергии на кошек и шерсти – и то, и другое мешало в ее творчестве. А творила она картины, и Тимоше было крайне любопытно посмотреть на это действо, а то и самому попробовать что-либо сотворить – на такие дела он был, как вы уже знаете, большой мастак.
Картины писались маслом, а масло Тимоша любил страстно – ему всегда оставляли обертку от брикетика, и он самозабвенно гонял ее по комнате, вылизывая до стерильной чистоты. А вот масло для картин попробовать ему все никак не удавалось.
Когда написанных картин набиралось много, то часть их выставлялась на просушку в прихожую, но на них можно было только смотреть, а Тимоша хотел творить. И вот однажды ему такая возможность представилась.
В тот вечер Аленка собиралась писать новую картину. На мольберт было поставлено полотно, на палитру выдавлено десятка полтора красок, но что-то не заладилось, и на ночь практически нетронутая палитра была вынесена в прихожую. Она лежала на высоком табурете, манила запахами и сулила сказочное удовольствие приобщения к прекрасному. Но Тима понимал, что настоящее приобщение возможно только в тишине и наедине с вожделенным объектом. Он был хоть и предприимчивый, но очень терпеливый кот, каждое решение принимал обдуманно и не торопясь, а после пребывания в дымоходе (2) времени на обдумывание стало уходить гораздо больше. Выспавшийся за день, Тимоша терпеливо дождался середины ночи, когда хозяева погружены в глубокий сон, и приступил к исполнению своей заветной мечты. А мечтал он украсить только что возведенные девственно светлые, а потому скучные, книжные стеллажи яркими и веселыми мазками. Пусть хозяева порадуются и поймут, что в душе маленького котика живет большое чувство, и он готов им поделиться, если уж представилась такая возможность.
Палитра лежала на высоком табурете, и края ее далеко выступали за табурет. Тимоша, даже встав на задние лапы, не смог бы дотянуться до них – надо было действовать более решительно. Прыгать в центр палитры было неразумно – можно было сразу и бессмысленно перемешать все краски, и Тимоша прыгнул на край. Вот тут-то и сказалась неопытность «молодого художника» - палитра перевернулась и всем своим весом в совокупности со всеми свежевыдавленными красками припечатала бедолагу к полу. Был, конечно, большой грохот от падения, да и потом, уже на полу, палитра продолжала грохотать по паркетинам, не желая отлипаться от метущегося по прихожей кота. Такая привязанность явно сулила Тимоше блестящие художественные перспективы, ведь рано или поздно он бы из-под палитры выбрался, и тогда …. Но тут совсем некстати проснулись хозяева, и с охами и ахами (а кто и со смехом) отклеили несостоявшегося художника от палитры, и понесли за шкирку в ванну – отмывать нелапотворный бодиарт. А отмывать, по правде говоря, было что - вся спина, голова, бока и лапы были покрыты толстым разноцветным слоем хороших, стойких масляных красок.
Мыли котеньку с мылом и шампунем, оттирали ваткой, смоченной в спирте, но все это помогало слабо – краски лишь втирались в нежную Тимошину шерстку, создавая бесподобный колорит. Проще было бы кота помыть в скипидаре, но где же его столько найдешь ночью, да и для здоровья он не безопасен. Были предложения – кота остричь, или обрить, но, и то, и другое сразу отпали – краски к инструменту прилипали сразу и намертво. А потому, Тимошу мыли, мыли и мыли – намыливали и снова мыли под душем, стараясь, чтобы в ушки не попадала вода.
Пушистый в бытности котик, мокрый в натуре от носа до кончика хвоста, представлял собой жалкое зрелище, и это его явно огорчало больше всего. Сначала он сопротивлялся, и даже орал скрипучим громким голосом, свойственным сиамцам, но потом, по прошествии продолжительного времени, устал и смирился, уже безропотно принимая все производимые над ним процедуры. А, может быть, просто надышался парами спирта и захмелел.
Мытье затянулось часа на полтора, а потом Тимошу обтирали кусками порванной простыни и сушили феном. И, все равно, после всех этих процедур Тимоше не удалось вернуть сиамскую внешность – на свет явилось существо расцветки совершенно фантасмагорической. И у кого после этого повернется язык сказать, что котик не преуспел в живописи? И, как оказалось, не только в бодиарте, но и напольной росписи.
Откровенно говоря, мы уже устали удивляться проказам нашего любимца, но эта последняя его выходка вновь пробудила интерес к возможностям этого уникального котика. Думаю, что это не последняя его шалость.
Чарлик
Орет котенок, смежив веки,
Разинув маленькую пасть: -
«Эй, вы, лентяи-человеки,
Ужель животному пропасть?
Пока вы дрыхните в постели,
Периной нежите бока,
Мы, кошки, кушать захотели -
Попить хотя бы молочка!
Но лучше курочки и рыбки,
И мышек чтобы принести!
А то мы станем очень хлипки
И не поднимемся с земли.
Кто будет тешить ваши души?
Ласкать ваш взор, творить уют?
Плодить котят и бить баклуши?
Нам утром кушать не дают!!!
А мы такие симпатяги,
На все фасоны и цвета.
Полны достоинства, отваги,
И мы собакам не чета!
От нас, конечно, пользы мало.
Не служим мы и не юлим.
Зато достоинства – навалом
И кошка лучший … подхалим!
Придти, о ножку потереться,
Добавить «мяу» – видит бог,
Растопится любое сердце,
«Мур-мур» и вы у наших ног!
Нам услужить любой возьмется,
Не надо далеко ходить.
Нам голодно и вам неймется –
Вас надо только разбудить!!!
Душа нации
Как много на свете хороших людей, готовых по первому зову прийти на помощь, поддержать в трудную минуту. Но, как это обычно бывает, с чувством благодарности за помощь всегда откладывается в сознании ощущение необходимости ответного воздаяния. А много ли найдется людей, совершенно бескорыстно отдающих частичку своей души и сердечное тепло абсолютно безвозмездно, даже не помышляя об ответном воздаянии?
Я весьма рад, что у меня есть такая знакомая, которая одним своим видом внушает доверие и душевное спокойствие. Она одинаково бескорыстно дарит сердечное тепло и простому цветку, и бродячей кошке, и человеку - цветы не рвет, кошку всегда приласкает и накормит, а с людьми всегда готова поделиться последним.
Хорошо помню нашу первую встречу. Мы только-только отстроили дачный домик и начали осваивать землю, а потому были рады любому подаренному ростку. А тут совершенно незнакомая девушка приносит тазик с рассадой великолепной ремонтантной земляники. И надо сказать, что это не усы, а именно рассада, выращенная из семян. Кто видел семена земляники, тот поймет, как трудно из этой почти пыли вырастить полноценную рассаду. А вот Марина вырастила, и теперь рада передать ее в надежные руки. Каким путем она определила надежность – не ведаю, но думаю, что не ошиблась, поскольку и родился и вырос я в деревне и земляные утехи мне не в новинку.
Сама Марина посадила немного земляники у себя на участке, но на успех не надеется, поскольку, в связи со своей работой, практически не имеет свободного времени, и на дачу приезжать будет очень редко. Мы, конечно, поинтересовались, что это за работа такая, отнимающая у молодой девушки все так необходимое в ее возрасте свободное время.
Марина неохотно, но открыла с