Я залезла внутрь, стараясь не издавать звуков. Мне сразу же пришла в голову мысль украсть одну из шкур и одеть на себя, но среди всего увиденного мной не было ни одной, которая бы годилась для этого хотя бы по размеру. Чем глубже в нору я проходила, тем сильнее вцеплялся мне в плечо мой друг своими маленькими острыми коготками, давая понять, что я играю в игру, которая мне не по зубам. Однако безуспешно. Меня несло вперёд, словно я хлебнула лишнего, и странность была в том, что мне это нравилось.
Пройдя еще немного, я обнаружила, что впереди комната сужается и в стене вдали есть углубление. Больше всего шкур висело именно там, и именно там были самые пушистые меха.
"Вот тут то я и подберу себе что-нибудь" - подумала я, проходя в самый конец. И чем ближе я была к отверстию, тем более понимала, что нашла именно то, что было мне нужно. В каменной нише на шкурах лежал средних размеров кожаный мешок. Что-то вроде плохо сделанного рюкзака с одним косым ремнём. Кучу всяких мелочей мгновенно изобрело моё воображение для помещения в недра этой сумки. Моя рука уже тянулась, чтобы схватить его, как правый глаз почуял что-то неладное. Резко повернув голову, я различила во тьме, узкое ответвление комнаты. И на другом его конце был демон. У меня дыхание перехватило. У него были длинные, тонкие синие руки и ноги, узкая обтянутая кожей спина и маленький тощий хвост. Он сидел к нам спиной на таком же странном стуле, что и в начале комнаты, и теперь я видела, что одна из ложбинок в нем была для хвоста, а две другие для жилистых ног. Эти сидения заставляли его сидеть в странной позе, когда пятки были чуть ниже уровня таза, а тонкие и острые коленки были растопырены в разные стороны недалеко от волосистых ушей. Вокруг на чёрной стене были развешены десятки разнообразных ножей, клещей, секир и копий. Многие из них блестели чистой сталью, но другие были испачканы запекшимся багрянцем. И тут, словно вместе с отлившей от моего лица кровью, от моей головы отлила вся храбрость и бесстрашие, обнажив глупость и безрассудство моего поступка. Хвала Небесам, демон пока не видел нас. Он смотрел на что-то, что было у него в руках, и что увидеть нам не представлялось возможным. Предмет еле-еле светился призрачным голубым светом. Он-то и привлёк внимание моего правого глаза.
Еще секунда промедления и ужас сковал бы меня на столько, что я не смогла бы сдвинуться с места. Но жажда жить заставила сделать тихий шаг назад, потом второй, потом третий. Я стала ужасно неуклюжа. Казалось, удары моего собственного сердца настолько слышны, что Проклятый вот-вот обернётся на этот стук. Секунду спустя, я заметила, что, хоть ноги мои и пятятся назад, рука уже успела схватить вожделенный мешок - причину моего глупого приключения, и я теперь, как неуклюжий воришка сбегаю с места преступления.
Отойдя к середине комнаты, подальше от коридора с демоном, я всё еще шла спиной вперёд. Это, конечно же, вышло мне боком, когда я почувствовала бедром ощутимый удар об угол огромного каменного стола, который я видела при входе. Стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть от боли и неожиданности, я повернулась лицом к выходу, и быстро подбежала к отверстию наружу. Спуститься вниз, естественно, было сложнее, чем подняться сюда. Кроме того, вся моя решительность куда-то улетучилась, и я неловкими движениями, лицом к скале, поползла вниз. Я обломала все ногти, поцарапала ноги и руки, пока, наконец, силы не подвели меня, и я не соскользнула вниз, оцарапав ещё и грудь с животом. Шлёпнувшись на свою пятую точку, я подобрала упавшего Степана и быстро-быстро, не издавая лишнего ворчания, которое так и рвалось из меня, побежала вперёд. Я бежала как могла долго, потом шла быстрым шагом, потом шла медленно, и только потом позволила себе остановиться и отдышаться, стараясь не выплюнуть свои легкие от усталости. В этот раз я, как ни странно, не встретила по дороге ни одного демона. Сойдя с тропы и спрятавшись в небольшой низине слева, я прислонилась к гранитному выступу и разложила вокруг себя всё, что имела. Я сняла с плеча Степана, рядом положила чернильное перо и далее - кожаный мешок. Только сейчас я поняла, что он был довольно тяжёл.
- Ну что, всё кончилось благополучно, не так ли? - смело спросила я, хотя меня саму еще немного трясло. - Кажется кто-то ошибся в своих предсказаниях?
- Это на вряд ли, - покачал головой крыс, и подойдя ближе обнюхал меня своей мордочкой.
- Что это ты делаешь?
- Ужасаюсь тому, что теперь будет, - угрюмо ответил он и взглянул на меня. Его маленькие человеческие глаза, казалось, совсем не радовались нашему спасению.
- О чём ты? Мы живы, нас никто не съел, и у меня есть сумка! - улыбнулась я, показав пальцем на тёмный мешок.
- Это пока мы живы. Это пока нас никто не съел. А как ты думаешь, что сделает тот демон, у которого ты украла этот рюкзак, когда обнаружит пропажу и твою кровь, на своей мебели и камнях у входа?
Я напряглась.
- И что же он может сделать? Может он и не заметит пропажи, - пыталась я себя успокоить, - а если и заметит...
- То непременно постарается выследить по запаху твоей крови. Если даже я её чувствую...
Что-то в груди опять сжало моё сердце.
- Нет, мы уже далеко ушли, и скоро пойдём дальше. Вот только приду в себя, - эти слова должны были меня успокоить. - Ты знаешь, а мешочек-то оказался тяжеловат, - переменила я тему, которая в перспективе меня слишком пугала.
- Правда? Может в нём что-то есть?
- Стоит проверить, - мои руки уже развязывали прочную тесёмку у горловины рюкзака, когда я услышала голос Степана: "Подожди!". Но было уже поздно, рюкзак открылся, и изнутри на меня прыгнуло ужасное существо. Липкое, скользкое, оно вцепилось мне в лицо, перекрыв дыхательные пути. Я чувствовала, как мерзкие щупальца с кучей присосочек оплели мою голову и сцепились на затылке, так что оторвать эту дрянь не было никакой возможности. Я била и царапала отвратительное создание, но оно явно не собиралось ослаблять хватку. Мне начинало не хватать воздуха. Крыс что-то кричал там внизу, но я не слышала, щупальца полностью перекрыли мне всякий доступ к внешнему миру. Я упала на землю, в отчаянии пытаясь хоть что-либо придумать. И тут я почувствовала голос у себя в голове. Мерзкий, шипящий, с легким присвистом. Я не услышала его, а именно почувствовала, так, словно это думала я сама, словно моё второе, злое я.
"Я придушу тебя, мерзкая воровка... Грешники заслуживают наказания... Все люди заслуживают наказания, а ты человек, вижу это у тебя в голове... Как ты оказалась здесь, маленькая лгунья?"
Я почувствовала, что вот-вот силы мои закончатся, что я и впрямь воровка и лгунья, и, действительно заслуживаю наказания. Не знаю, откуда пришли эти мысли, но, казалось, что это чистая правда. Я опустила руки на землю, не пытаясь более отодрать от себя маленького демона. Воздуха не хватало. Я умирала.
"Победить Великого Хозяина?.. Ха-ха... Какая глупая... Подвела всех своих друзей..." - продолжали шипеть мысли у меня в голове.
"Действительно, подвела всех..." - подумала я.
В этот момент, появилось ощущение, как что-то прохладное и кожистое коснулось моей руки, опустив туда тяжесть чернильного пера, которое я положила рядом с собой, открывая злосчастный рюкзак.
"Но зачем оно мне? Ведь я заслуживаю смерти"
"Спасти мир... - свистело в голове, - будь ты даже наполовину демоном..."
В этот момент, очевидно поняв, что я не пользуюсь последней надеждой на спасение - рунным пером в моей руке, Степан больно укусил меня за палец, как это могут сделать крысы своими маленькими острыми зубами. К счастью боль вызвала в моем гаснущем мозгу проблеск интеллекта и как раз вовремя. Я сжала пальцы на своем сомнительном оружии, которое уже, не смотря ни на что, однажды спасло мне жизнь, и резко воткнула его в тело твари. У меня оставалось совсем мало кислорода в легких, и некогда было думать, что я могу поранить и себя тоже. Чудовище завизжало у меня в голове, и, казалось, мой череп от этого звука расколется на две половины. Но тут же захват ослаб, и я смогла оторвать от себя синего демона. Я, смогла хорошенько рассмотреть его, когда держала в руках это маленькое чудовище.
Удар сердца. Странный жар вновь окутал всё моё тело, горячая кровь застучала в висках, трансформируя пережитый страх в волны ярости и гнева. Я жадно глотала воздух, втыкая в осьминогоподобное отродие металлический штык раз за разом.
"Как посмел этот кусок грязи напасть на меня?"
Я продолжала кромсать осьминога, пока тело его не превратилось в кашу, а само оно не перестало подавать признаков жизни. И даже после этого неконтролируемая злость не уходила. Мне хотелось совершить что-то ужасное, чтобы выместить свою агрессию за испытанный ужас.
"Я никогда не испытываю страха..."
Удар сердца. Кровь отлила от лица, от головы. Прохлада.
Тошнота подступила к горлу. Еще долго я лежала на камнях, свернувшись клубком, и не могла восстановить ни судорожное дыхание, ни бешенный ход мыслей...
- В следующий раз надо будет получше прислушаться к твоим словам, - вымучено улыбнулась я.
Что-то щекотало мою щеку, и я машинально подняла руку. Нечто липкое текло по моему лицу, оставляя сколькие дорожки. Я посмотрела на ладонь - она была вся в крови.
- Снимая поедателя мозгов со своего лица, ты повредила щеку пером, - объяснил он.
- Снимая кого?
- Я понял, кто были эти демоны. И тот, что сидел в пещере, и тот что напал на тебя. Это поедатели мозгов. Только я никогда не видел таких маленьких, как этот, - он махнул мордочкой на труп осьминога.
- Может это детёныш? - подрагивающей рукой стирая кровь с лица, спросила я, - потому что он просто задушить меня хотел, хоть и говорил всякие гадости.
Я вздрогнула, вспомнив его слова, о том, что я подвела всех своих друзей.
- Да, это бы все объяснило.
- Тогда получается, что демон, у которого мы его украли...
- Его родитель... - закончил Степан, - что значительно увеличивает наши шансы на погоню, скажу я тебе.
- Ничего, - сказала я, стараясь скорее саму себя в этом уверить, - в конце концов, за своё пребывание здесь я убила уже двоих демонов! А разве это не хороший знак?
Продолжая изредка вздрагивать, я улыбнулась и увидела, что Степан теперь тоже смотрел на меня спокойно и без страха.
Глава 5
А в темном каменном доме за четыре километра до нас демон с щупальцами на груди смотрел в Эфирное зеркало, в котором он уже пятнадцать минут следил за хорошенькой женщиной лет двадцати. Она только что закончила красить лицо, и подошла к столешнице орехового цвета, на которой стояла фотография смазливого молодого человека. Ни с того ни с сего, она резко схватила её за рамку и со всей силы ударила об пол, а потом положила обе худенькие руки на уже солидно увеличившийся под широким платьицем круглый живот. Большие голубые глаза её предательски заблестели и вот-вот норовили испортить только что удачно нанесенный макияж. Она нервно потянулась к пачке сигарет, которые лежали давно убранные в глубокий пыльный ящик. Сперва отдернув руку обратно, она попыталась отвернуться. Демон нахмурился. Женщина вновь открыла ящик и, достав сигарету, дрожащей рукой прикурила её. Она и сама не знала, зачем делает это, ведь эту навязчивую привычку она бросила уже более полутора лет назад. Но в этот момент что-то словно подсказывало ей, что так всегда было проще. А сопротивляться воле демона Преисподней было слишком сложно. А демон делал это не зря. Благодаря высокому положению, в котором он родился, ему были доступны все возможные пути, которые может пройти человек в своей жизни, все изменения, который могут произойти в организме. Ему было доступно и ближайшее будущее, которое, конечно, каждый выбирает себе сам. В данном случае он знал, что генетический сбой в цепочке ДНК этой девушки, которым её наградил изрядно пьющий прадед, должен поспособствовать нарушениям в развитии её потомства в случае возникновения некоторых вредных факторов. Один из таких факторов как раз был под рукой. Он уже видел, как угарный газ свободно, через плаценту матери попадает в кровь ребенка, образуя ядовитые связи. Он знал, что это не последняя сигарета, и скоро кислородное голодание маленького человеческого комочка, вызванное опасными соединениями гемоглобина, приведет к спазму артерии матки и нарушениям плацентарной функции. А уже через пять месяцев у неё родится недоношенный мальчик, с заячьей губой и пороком сердца. Но демону этого показалось не достаточно. Последнее, что увидел в светящемся голубоватом зеркале поедатель мозгов, было то, как открылись стеклянные дверцы секретера, и глазам его предстал домашний мини бар. Сегодня вечером её день рождения. Один раз можно. В любовных романах, которые она так любила, часто писали, что дворянки в минувшие эпохи не обременяли себя никаким воздержанием во время вынашивания детей. И ничегошеньки с ними не происходило. Она пригласит домой подругу, и они за одной - двумя бокалами Мартини посплетничают о том, о сём. Каким козлом был её бывший, в какое платье теперь можно влезть с таким пузом, и о том, какую хорошую кастрюлю она вчера купила. Осминожьи щупальца довольно зашевелились. Теперь мальчик будет почти наверняка обладать синдромом Дауна. А после года воспитания ребенка-инвалида в одиночестве демон подбросит ей идею о самоубийстве. В конце-концов, если воля к жизни окажется сильнее желания покончить со всем разом, всегда остаётся беспроигрышный вариант. И не таких глупышек демон совращал пьянством за прошедшие столетия. А у этой ещё и гены. Поедатель мозгов был очень рад, что ему попалась такая слабохарактерная дурочка.
Демон улыбнулся, и квадратные тупые зубы желто-серого цвета вылезли из-под синих рваных губ. Он развернулся и аккуратно положил Эфирное зеркало на столик, как вдруг почувствовал чужой запах. Он бросил взгляд в угол, где оставил мешок из кожи Альтазавра - ядовитого дракона, со своим детенышем внутри, и ничего не обнаружил. Этот прочный мешок, способный защитить собственное содержимое даже от пламени самого Архидьявола, поедателю мозгов было ужасно сложно выменять у торговца по имени Шрелизу, самого ушлого торговца на острове Уныния. Пришлось отдать даже собственный шипованный хвост, о котором, между прочим, мечтал не один десяток демонов. Синегубый прошёл в основную комнату, прилегающую к выходу, и почуял резкий чужой запах у обеденного стола, в углу которого он заметил следы странной крови. Всё это ему сильно не понравилось. Давно уже ни один бес, ни низкого, ни высокого звания, не осмеливался проникнуть в его жилище. Все знали, что с поедателем мозгов дел лучше не иметь. Не успеешь слово произнести, а он уже твою шкуру на стену вешает. Так говорили.
Спокойно подойдя к углу, где еще не высохла кровь, он нагнулся, сперва всосав ноздрями плоского носа сладкие ароматные испарения, и слизал маленький красный след.
Дикий рев, огласивший окрестности на много километров вперед, вырвался из горла Курдума. Именно так звали этого поедателя мозгов.
Глава 6
Попав в свой дворец, наконец, Астарот быстрыми шагами поднимался по лестнице. Во дворцах принцев нельзя было телепортироваться, так были созданы сами стены, по приказу Владыки Мрака. Его гости, также как и те, кто впал в немилость, не должны были иметь возможности появляться и исчезать тогда, когда им заблагорассудится.
И вот, практически добежав до своих покоев, чего, надо сказать, высокомерный принц не когда себе не позволял, Астарот мановением пальцев запечатал дверь входа, превратив её в монолитную стену. Окон в помещении не было и кромешная чернота заволокла всё вокруг. Теперь ни одна живая или мертвая душа не могли проникнуть в комнату, просто потому, что проникать в неё было неоткуда. Помахав в плотном душном воздухе рукой, он описал указательным пальцем три круга. И с каждым кругом зажигался чуть ярче появившийся из ниоткуда сноп тусклых голубых искр где-то наверху. Едва комната окрасилась этим слабым светом в ночную синеву, стали видны мрачные серо-голубоватые стены без украшений и массивные деревянные своды, поддерживающе тяжёлый потолок цвета ночного моря. В самом конце помещения прямо на стене был вырезан в камне объёмный портрет отца Уныния, белого всадника Апокалипсиса, самого принца Астарота. Он стоял в полный рост в своём темном одеянии из узких кальсон, кожаных сапогов, подбитых горностаевым мехом, рубашке, застёгнутой под горло и распахнутом, словно крылья летучей мыши, плаще.
Встав прямо посреди комнаты, так чтобы ему ничего не мешало, глава Первого Темного Дома глубоко вздохнул. Его сухое, окаменевшее сердце, опутанное паутиной ненависти и зависти, зажатое в тиски злобы и жажды мести, билось. Оно не стучало, как колеса локомотива, не отбивало чечётки, словно туфли хорошей танцовщицы, достаточно и того, что это мёртвое демоническое сердце просто билось. В предвкушении свободы, жизни. В надежде. Проклятые не умеют надеяться, но то, что испытывал сейчас Астарот, очень напоминало именно надежду. Сейчас он попадёт на Землю.
Положив цепочку с черепом на левую ладонь, он успокоил свою чёрную душу и закрыл глаза. Накрыв его другой рукой, он ощутил под пальцами живую прохладу маленького черепа на цепочке и начал произносить фразы заклятья, которому он научился на примере Агриэля. Колдовство было могучее, но вполне запоминающееся. Хоть маркизу и пришлось повторить его несколько раз, теперь принц легко произносил слова древнего языка, и радовался. Заклятье ласкало его слух, звуки отрывались от языка и материализовались в воздухе. Он старался обращать внимание лишь на запах черёмухи, и не чувствовать разъедающего вкуса слов заклятья. Вихрем сильной энергии их закручивало в спираль, расширяющуюся к потолку. Все дрожало вокруг, скрипело и разбивалось, превращаясь в ужасную какофонию звуков, но для Астарота это была музыка. Его начало всасывать вверх и поднимать всё выше, пока пространство не лопнуло, и он не очутился вновь на том же скалистом берегу.
Громкий смех принца огласил окрестности. В нескольких метрах от него чайки взмыли в воздух, испуганные страшным хохотом демона. Астарот развел руки в стороны и начал кружиться. Его никто не видел, и он на несколько секунд дал волю своему телу. Внутри у него вновь бежала человеческая кровь, его руки и ноги были руками и ногами человека. У него даже получилось улыбнуться, вдыхая свежий морской воздух, а не миазмы Преисподней.
Но только принц сделал шаг вперёд, решив осмотреть Землю, которую он так давно не видел, как что-то затрещало вокруг. Ему показалось, что море, которое было от него всего в нескольких метрах, внезапно треснуло, и в глубине показалась ненавистная лава. Но потом потрескалось и всё остальное, песок и камни взметнулись вверх, образуя смерч, уносящий Астарота под полный ненависти крик: "НЕТ", обратно во тьму глубин Ада.
Глава 7
Когда мы вылезли из своего укрытия и вновь оказались на дороге между отвесными скалами, беспокойство более-менее улеглось. Однако, чтобы не искушать судьбу, двигаться мы решили быстрым шагом. Очень быстрым. Пройдя еще несколько километров, вдоль давящих гранитных стен, у меня начал возрастать интерес, когда, наконец, эта тропа хоть чем-нибудь закончится. Буквально только что, меня сзади нагнало худое человекообразное существо с огромными круглыми глазами, длинными тонкими волосами, развивающимися в горячем воздухе, бегущее на четырёх когтистых лапах, и держащее в большой пасти из острых зубов откусанную женскую руку. Пробегая мимо, оно остановило на мне свои блюдца-глаза, и от этого взгляда меня словно кто-то по спине царапнул. Чудовище замерло, напряженно принюхиваясь. Оно чувствовало мою кровь. А я смотрела на откусанную руку и думала, стошнит меня или нет.
- Алиса... - напряжённо проговорил Степан мне на ухо.
Демон, не отрывая от меня огромных горящих глаз, протянул вперёд когтистую лапу. Потом вторую. Он словно крался ко мне, как охотящаяся кошка.
И мне пришло в голову только одно. Я осторожно наклонилась, согнула ноги и встала на четвереньки, не сводя взгляда с огромных горящих глаз. Существо замерло. Тогда я слегка наклонила голову, как можно сильнее растопырив собственные веки. И зашипела.
Ещё несколько долгих мгновений ничего не происходило. А потом, внезапно, демон попятился, посильнее зажав между зубов откусанную руку, и потрусил прочь.
- Не ожидал, что это сработает, - сказал крыс, когда мы вновь остались вдвоём.
- Нам надо определить, где мы находимся, и как далеко еще простирается эта тропа. Здесь мы словно на ладони у всех этих чудовищ, - сказала я, поёжившись.
- Это земля Уныния. Тут всё сделано так, чтобы ты чувствовала себя испугано и неуютно. Это нормально. Дорога рано или поздно закончится, но я не уверен, что дальше будет лучше, - ответил, подумав он.
- Надо найти другой путь.
- Чтож, если ты не птица, и у тебя нет за плечами парочки крыльев, боюсь это пустая затея, Алиса - заметил он.
Я посмотрела на скалы вокруг. Почти все они были настолько круты, что я никогда бы не смогла на них забраться. А остальные давали понять, что, преодолев четверть пути, я неминуемо сорвусь вниз.
- Должен же быть способ, - думала я, - я не могу просто идти вперёд, надеясь, что тропа куда-то выведет. В конце концов, я хочу есть.
Я не признавалась себе в этом, но время шло, и в желудке начинало урчать.
Глаза моего маленького спутника на плече расширились.
- Мой Бог, я об этом не думал. Мне-то еда не нужна! Я, конечно, не отказался бы от сочного кусочка домашнего сыра. Или от рюмочки пенной браги. Но без еды я не умру. В отличие от тебя, - прибавил он. - Но где мы найдём тебе в Преисподней человеческую еду? Здесь всё проклято, от камней до воздуха.
- Мне выбирать не приходится. Я даже думаю, что, если бы мне на пути попалась приличная демоническая харчевня, я бы не побрезговала. Тут есть харчевни?
Степан нервно задвигал своим острым носом, с едва отросшими усами.
- В Аду я уже двести двадцать первый год по летоисчислению Земли, но тут внизу время течёт иначе. И дольше, и быстрее. Я исходил здесь много троп, но что можно разузнать в Аду с высоты крысиной головы? Да, существует множество поселений демонов, в которых, безусловно, присутствуют и таверны, и постоялые дома, и разного рода заведения. Но я стараюсь обходить их стороной. Потому что в таких местах еда - это я.
В этот момент тропа немного повернула за угол и, пройдя по ней, мы обнаружили небольшую лавовую реку, текущую прямо рядом с нашей дорогой.
Я нагнулась, взяла маленький камушек из-под ног и кинула в раскаленный желто-оранжевый омут. Мой метательный снаряд сперва остался на поверхности, несомый медленным течением, а потом, приобретя грязно-желтый цвет, скрылся в глубине.
- Вот значит как, - тихо сказала я, продолжив путь по берегу маленькой огненной реки. Значит, если в ближайшее время мы что-то не придумаем, мне грозит голодная смерть.
Эту проблему нужно было решать срочно, а мне оставалось лишь надеяться на милость случая.
"Как хорошо сейчас было бы оказаться на Земле. Забыть про всё, что здесь произошло. Интересно, что там, день или ночь? Взглянуть на сияющие звезды. Почувствовать дуновение прохладного ветерка... Хотя нет. Ведь там больше нет никакого прохладного ветерка. Лишь духота и нестерпимый жар. Как у меня внутри..."
- Со мной что-то происходит, я это чувствую, - сказала я, словно в продолжении собственных мыслей. Проведя по раненой щеке ладонью, я нащупала кровь, которая уже остановилась и превратилась в прочную корку. Очень хотелось пить.
В этот момент дикий рёв донёсся до нас откуда-то сзади, несомый вибрирующими телами скал. Этот крик был полон злобы, голода и ненависти. Переглянувшись, мы прибавили шаг, практически пустившись бегом. Что-то подсказывало, что этот рёв был по нашу душу.
Пробегая очередной поворот, я услышала отчаянный визг Степана:
- Алиса! Смотри, что это?!!
Моё сердце пропустило один удар.
Я подняла голову вверх и обнаружила, что на нас летит отвратительная кожистая птица размером с маленькую лошадь. Я потянулась рукой к рюкзаку, чтобы вытащить из него единственное оружие, которое у меня было. Но было уже поздно. Птица схватила крыса когтистой лапой, очень смахивающей вблизи на человеческую руку, и хотела продолжить полёт дальше. Хорошо, что у меня была неплохая реакция, и на этот раз она меня не подвела. Выбросив левую руку вперёд, я ухватила тварь за другую лапу, и все вместе мы поднялись в воздух. Птица издала протестующий вопль, похожий на крик медведя в берлоге, смешанный со скрежетом металла о фарфоровую тарелку, но продолжила подниматься вверх.
Через несколько секунд мы были уже в пятидесяти метрах от поверхности земли и летели в неизвестном направлении. За то я отчетливо видела своими новыми глазами, что далеко впереди, дорога, по которой мы шли, оканчивалась большим замком-скалой, напоминающим по форме летучую мышь с тысячью горящих окон и сотней башен наверху, а в четырех километрах позади нас, поедатель мозгов Курдум нашёл тело своего сына.
Глава 8
В большой зале, несмотря на многочисленные ажурные окна, занимающие собой всё пространство от пола до потолка, царил сумрак. В свете нескольких тусклых канделябров были плохо видны великолепные детали интерьера, отличающиеся величием и монументальностью. Стрельчатые своды, каменное кружево резьбы, окна из выпуклого стекла в свинцовом обрамлении, декоративная роспись на потолке.
На одном конце комнаты сидел Самаэль - принц Четвёртого Тёмного Дома, отец Алчности, Чёрный всадник Апокалипсиса. Длинные жилистые ноги были обуты в высокие сапоги из кожи неизвестного происхождения, на руках были черные тонкие перчатки с синей строчкой, не сковывающие движений. Прочный, плотно прилегающий к телу, колет цвета индиго, не лишённый изящества, не скрывал тугих словно канаты, мышц. Удобные замшевые брюки, словно созданные для езды на лошади, были аккуратно заправлены в сапоги. Его хорошо сложенная статная фигура довольно удобно устроилась в жестком, как и его характер, белом костяном кресле. Тут и там из под основного массива этого предмета мебели выглядывали и поддерживали сидящего, человеческие кисти, составляющие костяк этого мрачного трона и навечно вплетенные в его конструкцию. А округлость ему придавали кое-где проступающие отполированные черепа, в каждом из которых живым огнем горели красные глазницы.
Принц покуривал резную трубку из тыквы горлянки, тихо смакуя ядовитый дым кубинской марихуаны. С одной стороны, чашка трубки была похожа на сжатую наполовину лапу дракона, а с другой стороны, её словно лизали красные языки пламени. Глава Дома хмурился.
Раздался стук, и через секунду в зал вошёл громадный статный чёрт, облачённый в недорогую, но удобную, жаропрочную ливрею с большим черно-красным пауком на груди - Черной вдовой, символом Дома Алчности.
- Великий, к тебе гость. Это граф, один из твоих слуг, - бес подобострастно поклонился, и было видно, что в глазах его стоял страх. Он боялся своего хозяина.
Самаэль направил на него свой холодный безразличный взгляд и выпустил изо рта несколько клубков горького дыма, а те, неожиданно превратившись в молочно белых прозрачных пауков, немедленно направились к потолку, пытаясь обогнать друг друга. Взмахом руки, он разрешил гостю войти.
На пороге комнаты стоял наш старый знакомый - Курдум, поедататель мозгов, высокий и тощий проклятый с щупальцами вместо передних конечностей, которые сейчас, кстати, безудержно гневно шевелились. Сделав пару шагов вперёд, гость склонился в низком поклоне.
- Чего тебе? Что такого важного ты хочешь сообщить, что посмел потревожить непосредственно меня, минуя своих герцога и маркиза?
- Прошу простить, о Великий, у меня появилась проблема...
- А что за дело мне до твоих проблем? - нахмурился еще сильнее принц. Это не сулило Курдуму ничего хорошего. Конечно, господин не убьёт его, покуда существует запрет убивать аггелов. Как гласит пророчество, это, однажды, поставит на колени всю Землю Проклятых. Но поедатель мозгов знал - есть участи гораздо страшнее смерти.
- Я решил... осмелился подумать, что моя проблема... может заинтересовать господина, если господин... соблаговолит выслушать, - придворная речь очень плохо давалась Курдуму, да и страх давал о себе знать. В конечном счёте, он еле-еле шевелил синими рваными губами, с трудом выдавая некое подобие культурных фраз. Поедатель мозгов был аггелом, то есть он не родился в водах Колыбели Душ в самой глубине Преисподней, а был одним из первых Павших. Однако он знал, что этот факт ничем не защитит его пред лицом принца Дома.
Самаэль был немного заинтересован. Редко здесь под Землёй, на глубине смертных грехов, происходило что-то необычное. Какое-нибудь незначительное происшествие вполне могло развлечь принца. Ведь со времён нападения на Светлый Престол, ничего больше не радовало Чёрного всадника. Близился его час, когда, согласно Великой книге Апокалипсиса, будут сняты печати, голодом и нищетой уничтожит он четверть земли с тремя своими братьями.
Самаэль напрягся, вспомнив об этом, помассировал сморщившиеся брови медленным движением напряженных пальцев.
- Говори, - устало бросил он, небрежно махнув рукой в сторону демона, проблемы которого не стоили и выеденного яйца горгульи, по сравнению с его проблемами.
Курдум вновь поклонился, чувствуя, что возможно у него появился таки шанс благополучно закончить своё дело.