– Забудьте, что говорит командование. Половину времени я вообще не знаю, кто у нас командир.
– Мы должны подчинятся приказам, Джетстрим, – тихо сказал мальчишка в бронекостюме, посмотрев на синюю пегаску.
– А что скажет большой парень? – спросила Твист.
Я ожидала, что все посмотрят на маньяка с пулемётом, но вместо этого все, включая самого маньяка, обернулись на левый край укреплений, где стоял большой красный жеребец с боевым седлом, на котором была смонтирована автоматическая винтовка и дробовик с ленточным питанием. Он жевал соломинку и смотрел вниз, на наступающие силы зебр.
– Не‑а, – лениво произнёс он. – Мы только что добрались сюда. Я думаю, мы должны тут остаться.
– Хорошо, Биг Макинтош. – Твист посмотрела на пони, обвешенного электронным оборудованием. – Вы слышали его! Скажите им, что нас тут прижали, или, что у нас тут дела, что‑то типа того!
Она прыгнула на край укреплений, при этом не сильно высовываясь и столкнула шлем с парапета. В него тут же полетели пули. Твист внимательно осмотрела дырки в нём.
– Ооо… я бы сказала, стреляли примерно с девяноста метров, – сказала она, улыбнувшись моему носителю.
«Почему она посмотрела на мень… АААААА?!».
Я снова была в воздухе с синей пегаской, и мы пробивали путь через неб… нет. Небо было выше всего того, что творилось в воздухе. Мой носитель закрутился, пикировал и обстрелял выемку у подножия холма. Я не могла ничего разглядеть, но, внезапно, зебры замерцали, как будто были одеты в снайперские стелс‑плащи. С вершины холма открыли огонь. Не слишком плотный, хоть их и значительно превосходили числом. Этот холм стал скалой, о которое разбивалось море зебр.
И держал эту скалу никто иной, как Биг Макинтош. Он постоянно двигался, но не отступал и не прятался за укрытия. Он не ругался и не кричал на врагов, пробивающихся наверх. Из своей винтовки он пускал короткие очереди со смертельной точностью, а если враги подходили слишком близко, в игру вступал дробовик, выпускающий смертельное заграждение из картечи. Некоторые зебры, более шустрые, чем, как я думала, вообще было физически возможно, пытались атаковать его голыми копытами! Но Биг Макинтош оставался на вершине и отражал их атаки с внушающей уважение храбростью и дисциплиной. Некоторые пони были ранены. Некоторые убиты. Но пока Биг Макинтош стоял там, никто не прошёл через их оборону, даже несмотря на то, что зебры подбирались всё ближе.
Маленькая группа пони стреляла в ответ и сеяла смерть среди врагов, в двадцать раз превосходящих их числом. Стелс‑плащи не были особо эффективными против минигана, но даже он не мог палить во все стороны одновременно, некоторым врагам всё же удавалось проникнуть в укрепления. Я была поражена тем, как Твист, самая маленькая из группы, яростно кидалась на них в копытопашную, вместо того, чтобы позволить им атаковать её товарищей. Белый единорог стоял, как благородный принц, лицом к лицу с ордой врагов. Оружие в его боевом седле было дополнено парой пистолетов с элегантной резьбой. «Как я сама до такого не додумалась?» Чёрная единорожка едва могла двигаться, но даже несмотря на этого её винтовка снимала зебринских офицеров с ужасающей точностью.
Они были такими героями, каких я и представить себе не могла. Они обладали такой доблестью и отвагой, какой я и не надеялась обладать. Я была так поражена увиденным, что и думать забыла о своём страхе перед высотой и небом. Даже мой носитель и Джетстрим поразили меня. Помня, что это не я летаю, я восхищалась их умением, грацией и храбростью. Джетстрим была быстрее, мой носитель сильнее. Ещё несколько грифонов сели мне на хвост и попытались атаковать, но Джетстрим быстро разобралась с ними.
В конце концов, враги были остановлены на склоне, и я приземлилась на вершине рядом с другим пегасом.
– Это было круто, Джетстрим, – сказала Твист, перезаряжая барабан. Она улыбнулась, держа мятный леденец во рту. – Хочешь, Стоунвинг?
Стоунвинг, в котором, очевидно, я и была, с энтузиазмом кивнул.
Джетстрим улыбнулась и с радостью начала жевать леденец. – Спасибо… М‑м‑м, а эти конфеты очень даже ничего. И когда ты только находишь время для готовки?
«Вот бы ещё и их рецепт узнать. Вкуснятина, не то, что местная еда! Конечно, готовка конфет не поможет спасти мою шкуру, но если сильно захотеть…»
– О, это настоящая загадка, – улыбнулась она, затем взглянула на единорожку, осматривавшую долину под нами через большой прицел винтовки. – А ты хочешь, Псалм?
Мой носитель положил на голову Твист одно из своих крыльев и покачал головой.
Стоящая рядом со мной пегаска погрустнела, когда мы все посмотрели на черную единорожку, смотрящую вниз, её губы легонько дрожали. Псалм делала медленные, почти механические, выстрелы из ружья с длинным дулом.
БАХ!
– Прости меня, Луна, за сие прегрешение: я лишила жизни другого.
БАХ!
– Прости меня, Селестия, за сие прегрешение: я лишила жизни другого.
БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!
Каждая смерть сопровождалась шёпотом безнадёжной мольбы о прощении.
Я видела своими глазами, как ковалась Пустошь: один удар – одна искалеченная душа. Ну… точнее глазами Стоунвинга… Эти шары памяти путают меня!
– Как они так близко подобрались к Хуффу? Мы должны были остановить их до того, как они добрались до сюда, – спросила Джетстрим, заметив перегруппировку нападающих для следующей атаки.
– Бримстоун с дюжиной других драконов смогли притащить сюда целый легион, – сказал красивый единорог, очень похожий на Принца Сплендида, если не считать изумрудные глаза, гриву и автоматические винтовки по бокам. Убила бы за то, чтобы узнать, как ему, перемазанному в грязи и крови, удаётся так аппетитно выглядеть.
– Ну почему тут, Вэнити? Они никуда не рвутся! – запротестовала Джетстрим. – Я думала они направляются к больнице, но, похоже, их больше интересуют эти холмы. Они хотят занять опорную точку для б́олее мощного вторжения?
– Прекращай пытаться думать как офицер, Джетстрим. У тебя ещё не настолько крыша поехала, – сказала Твист, ещё раз осматривая склон. – Поэтому мы тут и остаёмся, а, большой парень?
Все взгляды устремились на Биг Макинтоша, тихо жующего травинку. Он медленно кивнул в согласие:
– Агась, кажись, им очень нужна эта высота, но им придётся заплатить за неё.
Глядя на тела зебр на склоне холма, я поняла, что цена эта была чертовски высока.
Пони с рацией навострил уши:
– Эм… Ещё приказ. Они хотят, чтобы мы удерживали холм. Шэдоуболты на подходе, расчетное время – две минуты. Всем пегасам построиться и оказать поддержку.
– Шэдоуболты? Должно быть, их цель – драконы. Есть тут один к юга от сюда. – Джетстрим лениво улыбнулась моему носителю. – Ну что ж, давайте протянем Реинбоу Деш копыто помощи. Стоун, хочешь снова попробовать взять у неё автограф? – Мой носитель радостно закивал.
– Говорю тебе, я читал в журналах «Студ», что Дэш интересуют только кобылки. Вы тратите время впустую, – лениво хихикнул большой серый пони.
– Фуу… И ты целуешь свою мать этим ртом? – сердито спросила Твист.
– Не, только твою. – Твист ощетинилась, и на миг я была уверена, что она собиралась побить серого пони, который был в два раза больше её.
– Может, вы оба перестанете? – гневно пробормотал парень в бронекостюме. Учитывая то, что у него была куча гранат, лично я не хотела бы видеть его рассерженным.
– Он прав. Кончай это, Дуф, – тихо произнёс Биг Макинтош, и все немедленно вернулись в укрепление. – Они скоро снова начнут напирать. Джет, Стоун, вперёд – помогать Шэдоуболтам справится с драконами, пока они не добрались сюда.
– Ты просто будь здесь, когда мы вернемся. Как мы можем быть Мародёрами Макинтоша без Биг Макинтоша? – попросил Джетстрим, прежде чем пара припала к земле и синхронно взлетела. Десятки пегасов из других подразделений также взлетали, образуя длинные построения. Я очень хотела закрыть глаза, но судя по улыбке Стоунвинг это был момент всей его жизни.
А потом они столкнулись с драконами. Вооружённые и бронированные грифоны с треском сломили строй пегасов, ознаменовав собой начало боя. Крупные драконы имели всадников, которые вели винтовочный огонь! Это было безумие, и очевидно, пегасы впервые столкнулись с подобным. Они казалось, были в недоумении, кого атаковать первым. Грифонов? Зебринских снайперов? Драконов, извергающих пламя? Какое‑то время мне казалось, что стану свидетелем разгрома.
Это что… радуга?
Поток радуги вырвался прямо со стороны Хуффингтона, сопровождаемый волнами грозовых туч. Ниже себя я увидела отряд пони, дерущихся, как герои. А сейчас я видела девять пегасов дерущихся, словно богини. Нет. Они были едины. За весь бой они не разбили строй и бились как единое целое. Пегаска, за которой тянулся радужный след, промчалась мимо морды дракона, обстреляв его из своих пушек. Следующая пара сделала тоже самое. И следующая. И следующая. Концентрированный огонь разрывными патронами вдребезги разбили череп дракона. То, что осталось от чешуйчатой твари, медленно повалилось на землю, скинув со спины зебринских снайперов. О’кей, я действительно не хочу видеть это!
Везде, куда следовала радуга, её сопровождали темные грозовые тучи. Если их строй ломался, то тут же собирался вновь. Любой выстрел радужной кобылы – и остальные следовали её примеру. Я никогда не думала, что возможна такая координация и единство! Они были непобедимы, но. Когда они начали атаку на огромного дракона, раза в три больше мутадракона, которого мы убили, двух пегасов поглотил поток пламени его дыхания. Семеро оставшихся сомкнули ряды, и не подумав прекращать напор.
– Стоун! – Я смутно услышала предупреждающий крик. Что‑то ударило в голову Стоунвинга, вызвав огромный взрыв боли, а затем он провалился в темноту.
<‑=======ooO Ooo=======‑>
Я распахнула глаза, пытаясь сделать глоток воздуха. Но моё тело напомнило, что сейчас не время для активной деятельности. Я была рада, что могла пошевелить всеми ногами.
– Ты была в отключке некоторое время, – сказала Дасти, песочного цвета пони, сидящая рядом с моей кроватью. – В прошлый раз мы не смогли удержать тебя в шаре памяти. Но в этот раз я даже не смогла тебя вытащить.
– Она дала мне не тот шар памяти, – простонала я, поднимая шар и глядя на клубящийся свет. – Им нужно найти способ прикреплять наклейки на эти штуки.
– К сожалению, у нас появились большие проблемы. У вас лишь пару часов, на то, чтобы уйти, прежде, чем тут начнётся ад. Красная Борода узнал, что ты здесь, и что ты ранена… Думаю, каждая гадина с винтовкой уже в пути. Нужно, чтобы ты выбралась отсюда, прежде чем заявятся они.
– А что насчёт тебя и Пекос?
– Не волнуйся об этом. Награда за твою голову – единственная причина, которая позволяет Сайдвайндеру держать под контролем большую часть Пекос, чтобы попытаться отбить это место. Когда ты уйдёшь, а мы вооружим освобождённых пони… Думаю, мы сможем прогнать его отсюда. Особенно если я предложу нанять их. – Она хихикнула и встряхнула головой. – Но если за тобой придут несколько сотен охотников… нам придётся туго.
Кашлянув, Дасти развернула грубую, нарисованную ртом карту:
– Мне кажется, лучший вариантом для тебя будет держать путь вдоль железнодорожных путей на запад, обойти Вечнодикий лес и Бесплодные земли, и пройти через Понивилль. Слышала что, кто‑то вычистил здоровую кучу рейдеров в тех местах. Оттуда ты сможешь добраться до Новой Эпплузы или попробовать пройти в Башню Тенпони. – Она взглянула на карту и нахмурилась – Это займёт примерно месяц, но…
– Я не хочу угробить целый месяц только чтобы добраться до Мэйнхэттена, – сказала я, со стоном попытавшись поднять собственные копыта. Вот именно, что попытавшись. Похоже, это было ошибкой.
– Может, до тебя ещё не дошло, но ты сейчас одной ногой в могиле, а в скором времени, возможно, и всеми четырьмя. Рабы, которых ты тут освободила, преклоняются перед тобой, но их всего лишь пять десятков против всех тех жадных подонков, которые смогли отползти от своих мамочек. Маловато будет.
– Я и не говорила, что собираюсь оставаться здесь, – отозвалась я, глядя на карту.
Большинство будет идти с севера по шоссе Сансет. Остальные – с запада, из Флэнка и Парадиза.
– Что за другой путь? – спросила я, указывая на железную дорогу, ведущую к «Сердцу». – Кто‑то упоминал железнодорожные туннели.
– Проще пристрелить тебя прямо сейчас. Потребуется вооружённый эскорт, чтобы пройти через эти туннели. Там полно диких гулей, радиации, порчи. Хозяин шахты отправлял туда поезда только потому, что не хотел, чтобы Горгон превратил его в камень. – Она нахмурилась. – Дело в том, что у тебя нет особого выбора. Капелла там – единственная община, и я сильно сомневаюсь, что у них даже радио есть. Впрочем, там есть и другие места, в которых ты сможешь отсидеться. Я даже слышала про какое‑то стойло.
На самом деле… должна признать, мне было любопытно. И страшно тоже. Впрочем, пока ничего такого, о чём следовало бы рассказать П‑21.
– Если будем следовать линии железной дороги, то сможем проскользнуть незамеченными. Впустишь несколько охотников за наградой, чтобы они убедились, что меня нет. Пусть преследуют меня до Понивилля, если хотят.
– Забавно. Неужели все эти травмы делают тебя умнее? – спросила она.
– Умнее было бы последовать твоему плану, – ответила я. – Ну ладно, я уже тут и так долго лежу. Пора вставать…
И я снова попыталась подняться. Опять таки, именно попыталась. Точнее это можно было описать как «двинула конечностью и завыла от боли».
– Хорошо, беру свои слова про ум назад, – вздохнула она. – Такими темпами мы тебя отсюда никогда не вытащим.
– Вообще‑то, у меня есть идейка… – с лёгкой улыбкой произнесла я.
* * *
Дела потихоньку налаживались. Хотя мой план был совсем сырой, думаю, совместными усилиями мы могли бы превратить его во что‑то стоящее. Я уже была в состоянии самостоятельно держаться на ногах, хотя передвигаться мне всё ещё было тяжело. Лихорадка пошла на убыль, но спина по‑прежнему болела так, словно по ней прошлись молотом… что, откровенно говоря, было бы предпочтительнее, чем получить пулю. П‑21 показал мне шестимиллиметровую стальную пластину из моего бронежилета, которая спасла меня в последний момент. В месте попадания в ней осталось углубление в форме воронки.
Я нашла время, чтобы черкануть Крышечке пару строк о Дасти Трэйлс и о смене владельца Впадины Бримстоуна. Если дело выгорит, они смогут получить у неё скидку на товары в обмен на первоочередное право на продукцию шахты. Магические самоцветы, вроде добываемых там, пользовались огромным спросом, учитывая то количество магического оружия, которым был наводнён Хуфф. Всё, что мне теперь оставалось, это ждать… А? Я услышала, как внизу хлопнула дверь. Пора выдвигаться. Моя грива уже начинала зудеть от того, что я задержалась на одном месте так надолго.
Забавно. Они зачем‑то тратили время, поднимаясь сюда. Кто бы это ни был, он шёл наверх медленной, тяжёлой походкой, и мне это категорически не нравилось. По лестнице разнёсся скрипучий смех, когда медленно отворилась дверь в кабинет босса. В дверном проёме стояла, покачиваясь, земная пони с коричневой шёрсткой. Я вздохнула с облегчением.
– О, привет. Ты в порядке, Тамблвид?
Более глупый вопрос ещё не слетал с моих губ… сегодня. Нет. Было что‑то совсем не нормальное в том, как её шатало из стороны в сторону. По её щекам побежали слёзы, и она рухнула на пол, разразившись жутким смехом вперемежку с рыданиями. Я заметила кровь на её губах… свежую и алую. А также следы от укусов на ногах. Когда она подняла на меня свои глаза, уже тронутые желтизной, я почувствовала, как у меня затряслись поджилки.
– Помоги… мне… – взмолилась она, хихикая и рыдая одновременно.
Я через многое прошла, многое повидала, но впервые на моих глазах пони теряла рассудок. В задницу недели или месяцы до полной психической деградации, Глори! Тамблвид разваливалась на части прямо сейчас, передо мной. Её всё время трясло, с подбородка стекала кровавая пена, а зрачки, сузившиеся до размеров булавочной головки, бегали туда‑сюда, избегая встречи с моим взглядом. А может это просто ещё один изобилующий метафорами сон, вроде того, с покером? Если так, то пора бы уже моему подсознанию вывалить на меня какую‑либо долбаную мудрость!
Всплеск адреналина вывел меня из ступора. Я заставила себя медленно повернуться на бок лицом к Тамблвид, подняв копыта и приготовившись. Затем произнесла как можно спокойнее и дружелюбнее:
– Тамблвид. Где Глори? Тебе нужна Глори.
Я лгала. Ей требовалось куда больше, чем помощь Глори. Ей нужны были отпущение грехов и пуля; увы, я не могла дать ей ни того, ни другого.
– Индюшка… я люблю индюшек… они вкусные… – проскулила Тамблвид, и я застыла в ужасе, наблюдая, как она поднимает свою ногу и, во внезапном порыве, впивается в неё зубами. Из раны хлынула свежая кровь, которую она начала судорожно глотать. – Очень… вкусно… это так вкусно… – произнесла она мгновение спустя. Затем издала последний всхлип, который затих у неё в горле. – Помоги мне… – вновь проскулила она, прежде чем возобновить хихиканье, которое становилось всё громче.
Я пошарила вокруг своей магией в поисках чего‑нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Пустые шприцы из‑под Мед‑Икс. Пластиковые упаковки от Бака. Чёртовы подушки. И как бы я не волновалась за Тамблвид, у меня вдруг возникла ещё более пугающая мысль: а что если она уже столкнулась с Глори? Что если не вся эта кровь была её собственной?
Хихиканье становилось всё громче и громче. Её тело тряслось, как в лихорадке.
– Как же это охренительно вкусно… просто охренительно… О, да!
Это было всё равно что наблюдать, как кто‑то умирает от яда радскорпиона, вот только когда это закончится, я стану следующим блюдом в меню! Богини милосердные, да если бы я знала, что её ждёт, я бы дала ей тогда умереть от отравления! Я попыталась поднять со стола терминал, но он оказался прикручен болтами. Выдвигая один за другим ящики, я рылась в них в поисках чего‑нибудь смертоносного. Ножа. Трубы. Чёртового карандаша. Ничего! Я ещё раз переворошила каждый ящик своей магией. Минутку! А это что?
Я выудила папку с финансовыми документами двухсотлетней давности. Да что ж за блядство такое… Тамблвид с радостным воплем бросилась на кровать, скалясь своим окровавленным ртом.
Я перекатилась на спину, чувствуя как дикая боль пронзает позвоночник, но это было единственное, что я могла предпринять, чтобы помешать ей превратить меня в свой ужин. В отличие от прочих рейдеров она не была истощённой и обескровленной. Тамблвид физически была абсолютно здорова, и сейчас она изо всех сил пыталась прогрызть дыру в моём животе. Я как могла отталкивала от себя её хихикающую и щёлкающую зубами пасть, используя свой телекинез и передние ноги, но это стоило мне огромных усилий. Каждое движение сопровождалось вспышкой боли, как будто мне в спину вгрызалось сверло. И если она действительно была заражена… бешеный рейдер Блекджек! Нет, спасибо!
В данный момент она была сильнее меня. Жизнь отдала бы за свою дубинку… или оружие… и самое смешное, что я действительно лишусь жизни из‑за того, что сейчас у меня их нет! При себе у меня не было ничего, кроме моего телекинеза, и я должна была как‑то его использовать. Но я ведь не могу просто ткнуть своим телекинезом во что‑то… ведь так?
– Тамблвид. Пожалуйста, остановись… пожалуйста… – «Не заставляй меня делать это…» – Умоляю!
Это было совсем не то, с чем бы мне хотелось экспериментировать прямо сейчас! Я почти желала, чтобы моя затея провалилась. Сфокусировав свою магию, я нанесла ей концентрированный ментальный удар в голову. Это не должно было сработать. Никоим образом. Дерьмо…
Да ебись оно конём. Я собрала свою магию в небольшой ментальный конус и направила его прямо в глаз Тамблвид. Она завопила и упала на спину, обхватив голову копытами и корчась в агонии. А потом затихла, сжимая повреждённый глаз, и я увидела прозрачную, слегка желтоватую жидкость, стекающую по её щеке.
– Мне больно… больно… голова болит… я так голодна… так зла… пожалуйста… – произнесла она умоляющим тоном, уставившись на меня своим уцелевшим глазом.
– Тамблвид, – задыхаясь, проговорила я; моё учащённое дыхание со свистом вырывалось из горла. О, Селестия, спасибо за это жало! – Ты когда‑нибудь ела мясо?
– Нет… – ответила она. Затем снова начала глупо хихикать и рванулась ко мне. – Но очень хочу!
Я снова сфокусировала свой телекинез и нанесла ей ещё один удар в голову. Всё ещё недостаточно. Мой взгляд упал на ПипБак. А вдруг сработает? Не выпуская Тамблвид из поля зрения, я вошла в З.П.С. и, к своему изумлению и лёгкой озабоченности, обнаружила, что в моём распоряжении две «Телекинетические Пули». Мой рог вспыхнул дважды, и я затаила дыхание, ожидая последствий. Второй из магических ментальных конусов разнёс ей затылок. Тамблвид отшатнулась, дёрнулась в агонии и медленно скатилась с кровати на пол.
Умоляю, пусть это будет всего лишь игра моего воображения, и она вовсе не выглядит счастливой от того, что мертва! Я осмотрела следы укусов на своих передних ногах, чувствуя как в животе зарождается неприятный холодок. В моем неимоверно длинном списке вещей, о которых стоит беспокоится, появилась новая запись. Я вздохнула, понимая, что поделать с этим сейчас всё равно ничего нельзя.
Потом медленно повернулась на бок, чувствуя, как пульсирует мой рог, словно я только что отходила сама себя своей дубинкой.
– Не желаю повторять это снова, – тихо сказала я, глядя на неподвижный силуэт пони на полу. Селестия милостивая, да что за хрень здесь творится?
* * *
Были случаи, редкие и короткие, когда у Блекджек (дочери Джин Румми и неизвестно чьей внучки) были хорошие идеи. Похоже, все зависит от того, как лягут карты. Возможно, наконец‑то моя карма начала очищаться. А возможно, даже такая глупая пони, как я, становится умнее. Вместо того, чтобы достать целый вагон, чтобы вытащить мою задницу из каньона Бримстоуна, мы просто выкатили две вагонетки. Пути алмазной шахты были такими же, как и железнодорожные, и каждый пони мог довольно легко тащить вагонетку. Дасти и другие два единорога аккуратно подняли меня и отнесли на первый этаж административного здания. Я была рада видеть, что П‑21 снял их ошейники.
Я свалилась на пол с трясущимися ногами и ноющей спиной, желая узнать, почему, несмотря на то, что я выпила уже целую гору зелий, они не действовали. Лечащие зелья должны лечить! Мой взгляд коснулся газетных вырезок: «Офицер Софтхарт сняла с Впадины Бримстоуна подозрения в причастности к убийствам Ангела Смерти. Расследование продолжается.» Единорожка в униформе пожимала копыто какой‑то очень важного вида пони. По мне, так этот Ангел Смерти был Софтхарт[7]не по зубам.
Дасти вела нас, на её плече висела моя сумка. Кобылка до сих пор не проронила ни слова о Тамблвид. Я почувствовала, что их связывало нечто большее, чем то, что обе они состояли в Пекосе. Хотя теперь, когда я уходила, она разговорилась.
– Как такое могло произойти? Она не была рейдером. Она даже не была нормальным Пекосом! Она даже не ела мяса! – Дасти топнула копытами, подчёркивая серьезность своих слов. – Неделю назад она ныла во Флэнке о том, что весь её салат… завял! Какой Пекос ноет о его салате, а потом сходит с ума и пытается сожрать самого себя?!
– Глори думает, что есть причина существования рейдеров вокруг Хуффа. Какая‑то болезнь, которая превращает их мозги в губку. – Я сглотнула, когда меня левитировали через прихожую. К счастью, что бы Тамблвид ни говорила о пегасах, Глори была цела и заботилась о раненных зебрах. Жаль. Если бы хоть что‑то можно было сделать. Например заплатить одну Тамблвид и воскресить двух зебр.
– Ладно. Стоп, – сказала я, когда мы дошли до двери. – Поставь меня на землю.
– Поставить? – спросила Дасти и посмотрела на дверь. – О нет. Ты думаешь, что сможешь уйти в таком состоянии? Такой глупости я даже от тебя не ожидала, Блекджек. – Кобылка кашлянула. – К тому же, Глори наверняка прибьёт меня, если я позволю тебе уйти.
– Так ты удивлена? Отлично, – сказала я, выразительно посмотрев на единорогов. Постепенно гравитация брала своё. Мои копыта коснулись земли и я приняла на себя свой вес, ноги подогнулись подо мной как пластилин. Хотя я всё ещё стояла. Неплохо стояла. – Хорошо. Ничего, если вы оставите нас одних на секундочку? Мне нужно кое‑что спросить у Дасти. – Два единорога обеспокоенно посмотрели на меня, а затем вышли.
Я столкнулась с мерзкой пони, мутировавшим драконом, светящимся гулем, и была распотрошённой. Всё это было ничем по сравнению с попыткой встать.
– Ладно. Дай мне Бак. – Дасти выглядела упрямой, а я… наверно, очень жалко. К счастью, я спасла её, помогла ей с одной из самых продуктивных шахт самоцветов в Хуффе и остановила её подругу от превращения в маньяка‑убийцу. «Ну ладно, я сделала это, убив её, но тем не менее…»
Она левитировала бутылку и аккуратно открутила крышку.
– Знаешь, Глори предупреждала нас давать это тебе только в том случае, если ты будешь разваливаться на части.
– Похоже, это именно этот случай, – сказала я, стоя на дрожащих ногах. Она левитировала таблетку мне в рот, которую я, разжевав, проглотила. На вкус она была как мел. Я почти почувствовала, как химия ударила в мой живот, а затем быстро распространилась по всему телу. Перестало трясти, и я даже, должна сказать, стала чувствовать себя лучше. – Ну а теперь, где моя броня?
– Я думаю, что ты тоже превращаешься в рейдера, – сказала она, вытащив её и перекинув через моё тело. Меня лихорадило. Мои конечности, подкреплённые Баком, всё ещё были будто желе, когда я одевала свою броню. В довершении всего, мне стало чертовски больно, когда её застегнули. Обшарив карманы, я нашла шприц с Мед‑Икс. «На любой недуг – Мед‑Икс Ваш друг.» Здорово! Как раз то, что нужно! Я воткнула иглу в свою ногу, и огонь промеж лопаток несколько стих. Теперь я чувствовала, будто в меня воткнули кусок арматуры, вместо одной из пушек Деуса.
– Почему ты делаешь это? – в голосе Дасти слышалась забота и лёгкое волнение.
– Что, по‑твоему, лучше: чтобы пони снаружи увидели меня инвалидом, или чтобы они увидела, как я выйду отсюда на собственных ногах? – выпрямившись, спросила я. – А ещё лучше, если охотники за головами узнают об этом, и, подумав, что я так же смертельно опасна как и раньше, разойдутся к чёрту по домам. Я могу это сделать. Это всего лишь прогулка до шахтёрских вагонеток.
– Ну, лучше будет, если ты разберёшься с администратором шахты, – сказала она с улыбкой. – Пони, которых ты освободила, хотят подарить тебе особый прощальный подарок.
Чёрт возьми! Оуу! Хотя, может быть, они позволят мне нажать на ту красную кнопку! Большие красные кнопки всегда предвещают что‑то удивительное. Тут открылась дверь, и Глори замерла напротив нас. Серая кобылка уставилась на меня с широко распахнутыми лавандовыми глазами, после чего закрыла их и прошипела, отходя в сторону и одаривая Дасти испепеляющим взглядом:
– Ты дура, Блекджек. А ну живо лезь в эту вагонетку, пока ты не скопытилась на глазах у всех пони!
Дасти сделала вид, что смотрит на что‑то более важное, чем разъяренная серая пегаска.
Здесь было очень много пони. Весь шахтёрский дворик был забит десятками пони. Больше сотни. Большинство внешне смахивали на рабов, но я заметила Пекосов с их шляпами и жилетами. Несколько охранников, которые присоединились к восстанию, сразу угадывались по подавленному выражению. Готова поспорить, что пройдёт немало времени, прежде чем они позабудут эту страницу своего прошлого. Я медленно побрела вниз по лестнице. Несмотря на то, как хреново было моим ногам, я была рада не ощущать больше поддерживающего телекинеза единорогов. Если бы обман открылся, я бы никогда не скинула с хвоста большинство охотников за моей головой.
Шажок, еще шажок и еще. Фух… это была самая длинная прогулка в моей жизни, даже длиннее чем, когда мои кишки тянулись по полу… «Не думай об этом сейчас, дура!» Рабы расступались передо мной с выражениями страха и беспокойства. Не было способа скрыть мою боль. И я сомневаюсь, что могла скрыть лихорадку. Мне просто нужно скрыть мою немощность. Будь сильным. Я вскинула голову и заставила свои губы хотя бы скривиться.
Толпа взорвалась приветствиями, а едва не рухнула прямо на месте.
Достигнув двух вагонеток, я с радостью поняла, что мне придётся топать не так уж и много. Забравшись в одну из них, я с облегчением села. Тут было достаточно места для одного пони или двух, если бы они играли в обнимашки. П‑21 посмотрел на меня из второй вагонетки, и со вздохом покачал головой.
– Ты удивительная пони. Нелепая, но удивительная.
– Спасибо. И я благодарна тебе за то, что ты сумел обезвредить все эти ошейники.
– Я рад, что не было несчастных случаев, пока я занимался ими, – ответил он со странной самодовольной улыбкой. – И я рад, что ошейникам нашли применение.
Я оглянулась с беспокойством.
– Что… ты собираешься использовать их в шахте? – Я почесала свою дёргающуюся гриву и заметила, что на одну из платформ, что‑то поставили. Толпа начала пятиться назад.