– Это просто… тьфу. Ненавижу открывать для себя одну плохую вещь сразу же за другой. Сначала это была рейдерская зараза. Затем радиоактивное облучение. Теперь, вот, заблокированные воспоминания и невидимые зоны смерти. Хуффингтону нужен путеводитель для идиотов, вроде меня, с большим шрифтом и ярким цветными картинками! – Я сильно топнула копытами о землю и заметила, что единорог улыбается. – Что?
* * *
– И почему оно ко мне в копыта неделю назад не попало? – пробормотала я, лежа на матраце, который располагался на полу почтамта. Передо мной лежала копия «Копытоводства по выживанию в Пустоши: Хуффингтонское издание». Опасности собирательства! Что это за странные «Бип, бип»? Роботы и вы. Кто есть кто в Хуффе. Информация, которая оказалась бы незаменимой в течение последних нескольких дней, лежала прямо у меня перед глазами. – Это должно висеть при выходе из каждого стойла для всякого идиота, собравшегося попутешествовать по Пустоши!
Когда я собралась отправляться на поиски П‑21, Глори и Секаши, Священник заметил, что они знали, в каком направлении я держала путь. Капелла была единственным населенным пунктом близ железной дороги, и были все шансы на то, что мои друзья сюда заглянут, если им выпадет такая возможность. Если бы мы все плутали по местности, ища друг друга, то, скорее всего, так никогда бы и не встретились. Пока я читала книгу, я рассказала единорогу всё, что могла. За те пару дней, что я с ним провела, он показал себя отменным слушателем и собеседником. Внутренний голос, сильно напоминавший П‑21, ворчал о том, что Священник, вероятно, был каннибалом‑детолюбом, который приносил пони в жертву идолам Селестии и Луны. Судя по всему, Пустошь просто не могла позволить кому‑то хорошему расхаживать по ней.
Крестоносцы оказались очень любопытными по отношению ко мне. Почему я лежала рядом с путями? Была ли я супер‑мутантом‑рейдером‑из‑Пустоши, который пускает лучи смерти из горящих глаз? Откуда я? «Засахаренные яблочные бомбочки» или же «Засахаренные морковные тортики»: на чьей я стороне? Куклы или «жеребята‑разбойники»? Потеряла ли я маму, так же как и они? Более двадцати жеребят было в почтамте, часть которого была отдана под игровую, а другая – под отель. Из‑за кукол, сделанных или найденных детьми, шагу было сделать негде, а уж не споткнуться и не упасть было вообще невыполнимой задачей.
– Неужто у тебя есть время на чтение? – спросил Священник со смешком. – Насколько я помню, за тобой по пятам гонится сам Жеребец Апокалипсиса. Не думаю, что стал бы прохлаждаться, читая книгу, если бы за мной гнался Деус Экс.
Я с любопытством посмотрела на него.
– Так ты знаешь о Деусе?
– О «Деусе экс махине», или же в переводе с имперского зебринского языка – «Боге из машины», много кто знает. И да: он сам себя так назвал. Он в Хуффе был… – Чёрный единорог на мгновение задумался перед тем, как продолжить. – Да сколько я себя помню, столько и был. Он Потрошитель Потрошителей. Бог рейдеров. Номер два на арене – сразу же за Большим Папочкой.
Я нашла раздел о Большом Папочке и Арене. Старая фотография Хуффингтонской спортивной арены занимала большую часть статьи.
«Потрошители: ваши лучшие друзья, иначе… »
«Видите этого пони? Не того с пеной у рта, это – рейдер. И не того в замечательном ошейнике‑мине, он – раб. А уж тем более не того, что ворует все ваши вещи, бандита. Нет, этот пони. Пони с большой буквы, который столь крут и чрезмерно шикарен, что вы уже уверены в том, что он сможет убить вас одним лишь взглядом. Это Потрошитель. Потрошители были в Хуффингтоне задолго до того, как образовалась Пустошь. Стадион был домом Хуффингтонских Потрошителей, там же Большой Парочка получил своё имя. Что за пони эти Потрошители? Ну, до того, как мир обменялся жар‑бомбами, хуфбольная команда Хуффингтонских Потрошителей устанавливала рекорды последовательных увечий, замечаний и пенальти во время игр Э.Х.Л (Эквестрийской хуфбольной лиги), и они этим очень гордились. Мы не хотим сказать, что Потрошители убивают всех и вся, едва завидев, но, уж поверьте, в этом деле им равных нет. Единственный способ стать Потрошителем – это убить другого Потрошителя в бою один на один, или же убить целую кучу других желающих на „пробах“. Так что какого бы Потрошителя вы не встретили, он, вероятно, будет покруче того Потрошителя, что он сместил, а это в свою очередь значит, что он уж точно будет покруче вас. Потрошители по‑своему знамениты как в самом Хуффингтоне, так и в его окрестностях. По всему Хуффу обычно можно найти целую кучу пони, почитающих тех или иных Потрошителей, будь то Деус, Рампейдж или Психошай, и обсуждающих их разнообразные бои. Состязания Потрошителей – один из тех немногих видов развлечений, на которые жители Хуффингтона действительно ходят ради развлечения. Так что если вы вдруг встретите одного из Потрошителей, будьте вежливы. Делайте, что он скажет и молитесь о его благосклонности. Потому что если вы перейдете дорогу Потрошителю, то накличете на себя не сравнимые ни с чем боль и страдания.»
Я уж было собиралась поинтересоваться, а считается ли стрельба из стационарного артиллерийского орудия за «переход дороги», когда в комнату вошла светло‑розовая кобылка… не, пусть уж лучше будет жеребёнком.
– Простите, Дядя Священька, но там пилигримы держат путь в часовню.
От его кьютимарки у меня пересохло в горле. Священник просиял от полученных новостей.
– И сколько их, Спаркл‑кола?
– Трое. И все старше нас, – ответил жеребёнок.
– О Селестия, спасибо тебе за твою благосклонность, – сказал он после того, как простёр копыта к небу и сделал глубокий вздох. – Прости, но мне просто необходимо с ними встретиться.
– Что‑то не так? Могу я помочь? – спросила я, присаживаясь на круп.
По его улыбающемуся лицу пробежала тень печали.
– Уже помогла, предложив свою помощь. Но нет. Эта ноша моя и только моя. А ты продолжай читать. Чем больше ты знаешь, тем лучше ты подготовлена.
Он вышел из комнаты, немного понурив голову.
– Разве встреча с пилигримами не должна приносить ему радость? То есть, пилигримы – это ведь хорошо, да? – спросила я Спаркл‑колу, но жеребец с коричневой гривой педерастического вида уделил мне взгляд, типа «пони из стойла спрашивают тупые вещи», и вернулся к своим друзьям. Я вздохнула, смотря в книгу. Быстрее быстрого я начала листать мятые листы, ищя… Вот оно!
«Капелла – маленькое поселение, расположенное на Главной Филлидельфийской Автомагистрали за пределами центрального района. Позиционируется как место для встревоженных пони, пытающихся обрести покой. Обитель Хуффингтонских Крестоносцев (стр. 56).»
Я закрыла книгу, чтобы посмотреть на обложку и узнать имя автора. Оно было прямо под черепом пони.
– Спасибо тебе, Дитзи Ду, – кисло пробормотала я, а затем моргнула. На стене висел потемневший плакат, оставшийся целым только из‑за стеклянной рамки. Серая кобыла с жёлтыми косыми глазами таращилась на меня с кипой конвертов во рту. Надпись снизу гласила: «Вступай в ряды почтальонов Эквестрийской почтовой службы: Дитзи Ду нуждается в твоей помощи!» Ничего другого, кроме как признать пегаса с пузырьками на крупе потрясающе милым, у меня не оставалось. Это, должно быть, какое‑то совпадение. В Пустоши пони двести лет не живут. По крайней мере, без превращения в монстров – это уж точно!
Я снова открыла книгу и начала просматривать первые страницы. В начале был маленький раздел под названием «Другие известные места Пустоши» с несколькими абзацами текста для каждой статьи о том или ином месте и советом приобрести классическое издание копытоводства, на случай если вы собираетесь покинуть Хуффингтон. Я пропустила большую часть раздела, но статья о Кантерлоте меня заинтересовала.
«Кантерлот – некогда столица Эквестрии, теперь же место, которое лучше обходить за сто километров вокруг, если только вы не кантерлотский гуль или же у вас нет серьезной причины на посещение данного места. Жар‑бомбам не довелось обрушиваться на этот город, и из хорошего на этом всё. Вместо ракеты в городе зебры взорвали мегазаклинание, а оно, в свою очередь, породило розовое облако, которое было наполнено самой мерзкой магической силой. Принцессы Селестия и Луна, которые в тот момент находились в городе, окружили Кантерлот гигантским магическим щитом, блокируя облако от распространения за стены города и, вероятно, спасая тем самым большую часть центральной Эквестрии от участи её столицы. К сожалению, (и мне будет еще печальнее сообщать вам это, если вы только покинули Стойло и еще не узнали об этом), даже будучи запертым внутри щита, Розовое Облако продолжало накапливать силу до тех пор, пока не смогло побороть самих Принцесс. В то время как многие из нас верят, Селестия и Луна продолжают существовать в иной форме бытия, их тела погибли вместе с Кантерлотом. Руины столицы по сей день остаются заполненными Облаком, как и местность у подножия города, которою затопило водой с растворенным в ней Розовым Облаком после того, как пал щит. И вся эта территория кишит дикими кантерлотскими гулями. Если вы ранее никогда не сражались с кантерлотскими гулями, то продолжайте в том же духе: их очень сложно убить, а сами они представляют смертельную опасность. Если же вам вдруг очень приспичит посетить город, то боюсь, что для Кантерлота нет специфицированного издания копытоводства, хотя вы всё‑таки сможете найти некоторую информацию в классическом издании. Мой вам совет: попробуйте найти не дикого кантерлотского гуля себе в проводники, но учтите, что это задачка не из простых.»
Я откинулась назад. Я и не ожидала, что Принцессы будут живыми и здоровыми. Если бы Принцессы были живы по сей день, то они бы… делали что‑нибудь. Помогали бы пони, например. Да если бы они были живы, то не позволили бы Пустоши существовать. С другой стороны, даже несмотря на то, что в Стойле Девять Девять я никогда особо историей и религией не интересовалась, мне всё равно было трудно свыкнуться с мыслью, что Принцесс убили. Они были богинями. Конечно же, физическая смерть – ничто для пони вроде Священника… Я посидела некоторое время, смотря в никуда. Но, в конце концов, я снова наклонилась к книге и принялась листать её. Случившееся двести лет назад уже не имело особого значения, и, в какой бы там форме бытия не существовали Принцессы, они точно не были способны помочь Пустоши каким‑нибудь заметным образом.
Я снова вернулась к разделу «Места опасные, места безопасные». [8]Мегамарт уже видела. Скотный Двор, Айронмэйр (только, если у вас дела с Рейнджерами), Илизиум, Флэнк (от 18 и старше), Верхний Хуффингтон, Арена (на свой страх и риск), Митлоккер и Парадайз. Я была несколько поражена тем фактом, что Парадайз был сразу и опасным, и безопасным местом. Очевидно, Медицинский центр Флаттершай и Небесный порт Реинбоу Деш были «безопасными» местами, где можно чем‑нибудь поживиться.
Большинство опасных мест имели странные названия и пару слов описания. Пару мест я знала: Пончиковая «Пони Джо» (рейдеры, судя по всему, слетаются на все филиалы этого заведения, как мухи на мёд) и Впадина Бримстоуна. Меня заинтересовал вопрос, а войдет ли когда‑нибудь это место в число безопасных? Очень на это надеюсь. Не понячья земля. Могильник имел предупреждение о высокой активности диких гулей. Если бы я прочла эту книгу пораньше, была бы сейчас Скудл жива? Поверила бы я книге вместо неё? Также в статье были названия, которые для меня ничего не значили. Вот несколько из них: Очистной цех компании «Бум», Гора Чёрного пони, Космический центр и музей Луны, Хуффингтонская дамба и Штаб‑квартира Робронко.
Что удивило меня больше всего, так это раздел с названием «Сердце».
«Что, в „Сердце“ хотите наведаться? Думаете, влетите туда, словно ураган, добудете какую‑нибудь супер‑пупер технологию, внезапно исчезнете, а затем будете купаться в крышках? Это ведь центр города, да? И он всё ещё стоит. Он просто обязан быть кладезем небывалых чудес! Да, вероятно, это так. Потому что все те пони, что пытались добраться до „Сердца“, там и остались. Все до единого. В Эквестрии есть места, в которые лучше не соваться: Кантерлот, Бесплодные земли, Чудесная долина и „Сердце“ Хуффингтона. Не суйтесь туда. Это зоны с повышенным уровнем загрязнения (будь то радиация или токсины), а также с недоброжелательными обитателями. Эти места невозможно заселить. Но „Сердце“ – это нечто особенное. „Сердце“ – это всё вместе взятое, плюс грамотно сконструированная смертельная ловушка. Уж я‑то знаю, сама пробовала туда попасть. Дошла до Стены, и единственный пони, которого я встретила на своём пути, сказал мне то же самое. Меня чуть не распылили автоматические энерготурели. На меня нападали роботы пегасов. И если бы я не дала оттуда деру, то ничего, кроме гульей пыли, от меня бы и не осталось. И ещё, если вы – гуль, и думаете, что радиация вам побоку, то знайте: есть там силы, которые и вам напомнят о том, что вы вовсе не бессмертны. Я чувствовала, как из меня высасывают… Не знаю даже… Разум? Душу? Да. ВОТ насколько опасно „Сердце“ Хуффа. Так что не суйтесь туда. В Пустоши есть ещё много волнующих и захватывающих мест, которые ждут своего первооткрывателя; мест, которые вас не убьют со 100 % вероятностью от одного лишь приближения к ним. Забудьте о запретных сокровищах и наслаждайтесь счастливой жизнью!»
Это, конечно, глупо, но её предостережения каким‑то образом заставили меня еще сильнее захотеть оказаться там. Меня заинтересовало, был ли какой‑нибудь способ нейтрализовать защиту того места. Снайпер, вроде той чёрной единорожки, что я видела с Мародёрами Макинтоша. Может Пушка смогла бы… Ох! Да что это со мной! Да одна магия этого места меня прикончит! Просто в слове «Запретные» было что‑то такое захватывающие… Запретные? Нет, только не для маленькой мисс Блекджек!
– Ох, я снова веду себя, как идиотка, – простонала я, когда встала и задала себе хорошую встряску. – Вот она – главная проблема чтения. Во время него тебе в голову постоянно лезут нездоровые идеи…
Я закрыла копытоводство и снова посмотрела на плакат.
– Одна гулья пыль… в самом деле.
Я рысцой проскакала к магазинчику, который также предоставлял спецтовары Крестоносцам.
– Мне, пожалуйста, упаковку «Засахаренных яблочных бомбочек» и бутылку «Спарк‑колы», – обратилась я к юной кобылке.
– С вас тридцать пять крышек, леди, – ответила она, копаясь за прилавком.
Я моргнула.
– А не кажется ли тебе, что это несколько дороговато для каких‑то сухофруктов и содовой?
– Не‑а, – возразила кобылка, положив заказ на прилавок и прикрыв копытами.
– Да это же настоящий грабёж! Двадцать пять.
Она категорично на меня посмотрела.
– А, так я – грабитель, да? Сорок.
– Сорок?! Торгуются по‑другому!
– Ну тогда иди и поищи свои «Засахаренные бомбочки» где‑нибудь в другом месте, – сказала она, убирая заказ обратно за прилавок.
Я глубоко вздохнула.
– Это лишь две пустяковые вещи. Я – Охранница, и мне надо беречь деньги на покупку оружия и боеприпасов для устранения плохих пони, – сказала я, оскалившись в попытке изобразить улыбку.
Её глаза округлились, а улыбка растянулась от уха до уха.
– У тебя есть бабки на покупку оружия? Тогда семьдесят пять!
Я пробубнила что‑то о том, что маленькому вымогателю обязательно надо записаться стажёром к Крышечке, пока кобылка возвращала заказ обратно на прилавок. Я уже было достала деньги магией… Уже было… Я оглянулась и вспомнила, что все мои вещи остались там – у путей. Я повернулась к жёлтой кобылке с широкой улыбкой.
– Запиши на мой счет.
А мой урчащий живот добавил: «Пожалуйста.»
* * *
Забудьте о Крышечке, Ростовщица – вот под чьим руководством должна учиться эта кобылка. У неё сердце из крышек сделано. По крайней мере, я уговорила её сказать другим Крестоносцам, чтобы те при встрече с моими друзьями сообщили им, что я сама их разыщу. Она ещё попыталась продать мне местоположение моих вещей за пятьдесят крышек, даже после того, как я сообщила ей, что налички у меня нет. Но ей было пофиг: когда вернёшься, тогда и расплатишься.
Как и следовало ожидать, после того, как кобылка рассказала мне про сарай, о котором я слыхом не слыхивала, на ПипБаке тут же появилась отметка. Дороги туда не вели, так что я решила взобраться на маленький холмик, чтобы осмотреться. Ещё я настроилась на волну ДиДжея Pon3: с некоторой долей вероятности я могла услышать что‑нибудь о своих друзьях. У этого ДиДжея, похоже, была слабость к героиням. И на улицу он, видимо, редко выходит.
На вершине холма в северной части Капеллы я оглянулась и посмотрела сквозь всё ещё моросящий дождь на маленькое поселение, стоящее рядом с автомагистралью. Почти прямо за почтамтом, рядом с дорогой, я увидела то, что должно было быть капеллой Капеллы. Большую часть часовни скрывал гребень холма, за которым было построено здание, так что мне было видно лишь колокольню и длинную крышу. В отличие от остальных зданий, оно не выглядело столь заброшенным. У меня сложилось впечатление, что лет десять назад его даже покрасили.
«Играть.»
«Заебал уже, мозг! Я сыта по горло!»
Тем не менее, я почувствовала, что мой пульс подскочил, а голова заболела.
Мне пришлось пару раз глубоко вздохнуть, пока я смотрела на «Сердце» Хуффингтона. Последовательница Стальных Рейнджеров назвала этот город крепостью. Теперь‑то я поняла, что именно она имела в виду. Хуффингтон был не просто научно‑производственным центром Эквестрийской военной машины, он также, по многим причинам, был первостепенной целью для зебр. Город был построен так, чтобы выдержать и отразить любую атаку. Серые бетонные стены возвышались над глубоким рвом хуффингтонской реки. Башни, стоявшие за стеной, не имели окон, смотрящих наружу. Строители решили принести в жертву вид на окружающий их мир ради большей безопасности. Я не могла представить более уродливого города и, честно говоря, не могла представить кого‑либо, кто захотел бы добровольно жить в таком городе.
В южной части Хуффингтона виднелись ряды холмов, но из‑за возвышающейся в южной же оконечности «Сердца» почти перпендикулярной массивной гранитной глыбы – Хуффа[9]– они казались совсем незначительными. На самой же скале в небо уходила одна из тех конусовидных бетонных башен, а от утеса тянулась стена, само собой, бетонная, наполовину столь же высокая, что и миниатюрная гора. Громадная изогнутая стена протянулась через широкую долину, чтобы встретится с башенкой поменьше, построенной на противоположной стороне долины. Из‑под стены вытекала хуффингтонская река, которая огибала весь западный участок «Сердца». Отсюда я могла разглядеть неравномерно освещенное изображение большого единорога… Нет… у него и крылья тоже были… Видимо, на бетоне было выгравировано изображение одной из Принцесс. Дамбе сильно досталось, так что мне оставалось лишь гадать, какая именно Принцесса была там изображена. Я подумала, что это была одна из дамб Хуффингтона, потому что мой ПипБак, очевидно, был слишком далеко от того места, чтобы узнать его истинное название. А мерное свечение продолжало озарять уродливые конусовидные башни, бетонные стены, окружающие «Сердце» и дамбу. Если не обращать внимания на зелёное свечение радиации, трещины на зданиях и неестественный угол их наклона, то можно было даже представить, как пони всё ещё живут в этом проклятом городе.
Я прекратила созерцание окрестностей: к цели оно меня не приблизит. Уже начинало темнеть, но мне с моими‑то глазами это было побоку. К тому же, я и по ПипБаку неплохо ориентировалась, идя прямо на мигающий маркер. Чего я действительно не ожидала, так это того, что ПипБак выдаст мне информацию о новом месте. За высохшими деревьями и серыми колючими кустами одиноко возвышалось большое квадратное здание, четыре колонны которого были обвиты высохшими лозами дикого винограда. Над входом была надпись, но даже мои мутировавшие глаза не могли разглядеть написанное. К счастью, мой ПипБак решил эту проблему, выдав название: «Хуффингтонский музей естественной истории».
Я сказала Крестоносцам, что иду прямиком за своим снаряжением и сразу же назад, хотя, честно говоря, чувствовала я себя, идя в одиночку через Пустошь и имея из защиты только свою шкуру, как‑то не очень. К тому же, у меня все ещё была цель в десять тысяч крышек. Если тут было что‑нибудь полезное, то я должна была проверить: смогу ли я это найти. Передние двери были основательно усилены, и, судя по опалинам, кто‑то пытался их прожечь. Гении за работой – что тут ещё сказать?
Я свернула за угол и нашла путь, ведущий прямиком на север, минуя здание. Эта тропа заставила меня вновь подумать о моём снаряжении. Но, несмотря на это, я всё равно свернула за следующий угол и оказалась в задней части здания. Там была бетонная разгрузочная площадка со стоящими рядом остатками фургона, наполовину заполненного гниющими коробками. Разгружали ли фургон или же наоборот – загружали, было уже не понять. Так же на площадке были ржавые жестяные банки и металлолом. Ну и ещё кости, конечно же. Пустошь без костей – не Пустошь. Я забралась на площадку и пошла к гаражным воротам, на которые «облокотился» скелет единорога. В копытах скелет держал маленькую картонную коробку. Я подняла её и потрясла; из нее выпало две немного заржавевших заколки.
Я посмотрела на потрёпанный замок. П‑21 объяснял мне, как вскрывать замки, и даже пару раз продемонстрировал. Отвертки у меня с собой не было, но магия сможет её заменить. Я улыбнулась, вспомнив его спокойный, серьезный голос: «В этом деле нужно и ощущать, и слушать. Находишь нужный угол, фиксируешь штифты, вот так, и поворачиваешь.» В тот раз я сломала пять его заколок, прежде чем он взял дело в свои копыта и сам открыл аптечку. Теперь же у меня их всего две.
И слушая, и ощущая одновременно, я начала поддевать штифты замка, прислушиваясь, к лёгким щелчкам внутри скважины. Мой рог засветился, и я повернула цилиндр личинки. Вдруг он застопорился, и мгновение спустя заколка сломалась пополам. Я вздохнула, глядя на замок свирепым взглядом. Со стороны, когда П‑21 занимался взломом, это выглядело проще простого… Теперь же я все больше и больше понимала, как зависела от синего жеребца. Мне нужны были мои друзья. Я чуть сместила следующую заколку и вместо того, чтобы разом поворачивать до упора, я остановилась, когда почувствовала малейшее сопротивление. Ещё чуть сместила, повернула и… замок открылся!
– Должно быть, к удаче, – сказала я, заходя внутрь. – Хотя, с учетом того, что я совершила несанкционированное проникновение со взломом, не должна ли я сама себя арестовать?
Тут я остановилась. Бросив взгляд в темноту улицы с её сорняками и высохшими деревьями, мне показалось, будто бы я увидела… что‑то. Было ли это… нет. Это безумие. Я сверилась с Л.У.М. ом… желтый маркер? Я медленно сделала шаг вперед, затем ещё один. Мои янтарные глаза смогли различить в темноте смутное очертание пониподобной фигуры. Рог… крылья…
– Быть того не может, – прошептала я.
Загадочная фигура тут же исчезла во вспышке света.
Я ещё долго сидела там в раздумьях, пытаясь понять, что же я только что видела… Потому что знала, что это точно не могла быть Принцесса Луна.
Или могла? Я поднесла копыта к вискам и закрыла глаза. «Нет, это невозможно. Их уже нет с нами, а если бы и были, то не стали бы играть в прятки с Охранницей на ночном дежурстве. Принцессы бы помогали пони решать проблемы…» Я вздохнула и посмотрела на место, где минуту назад стояло нечто.
– Просто… не думай об этом, Блекджек.
Подкрепляя слова делом, я проскользнула в складское помещение музея. Там были завалы коробок, но ничего такого, что бы могло оказаться ценным для меня. Хотя… я посмотрела поближе. Ага, пулевые отверстия. Что это пулевые отверстия делали в закрытом музее? Запаха пороха я не чувствовала, следовательно, перестрелка здесь была давно. А что там по поводу красных маркеров на Л.У.М.‑е?
На одном из скелетов был рабочий комбинезон. Я осторожно вытащила кости и надела его на себя. Карманы. Карманы – это хорошо. А оружие было бы ещё лучше. Но была пара вещей, которые были даже лучше, чем оружие. Лечебные зелья. И «Засахаренные яблочные бомбочки». Хотя я очень сомневалась, что смогу найти что‑нибудь из этого списка. В конце концов, что ещё может быть в музеях, окромя ящиков и скучных экспонатов?
Много костей. Гильз. Мелкокалиберные пистолеты‑пулеметы и автоматы? Правда, старые, и все покрытые пылью. Я проверила кости на наличие повреждений, нанесённых пулями. Да, кто‑то давным‑давно застрелил этих работников. Чудно. Охрана прибывает на место убийства спустя пару сотен лет.
Кстати об убийствах. Похоже, Софтхарт наконец‑то поймала зло, терроризировавшее этот город.
«МинМорали торжествует! Четырёхлетний разгул убийцы подходит к концу!» – гласил заголовок газеты рядом с жертвами.
«Министерство Морали сообщает, что отъявленный убийца, известный как Ангел Смерти, был арестован оперативниками МинМорали. Он подозревается в убийстве свыше двадцати жеребят в течение последних четырех лет, и это только подтвержденные случаи! Пока личность убийцы остаётся неизвестной, представители Министерства сообщили: „В этой пони нет ни капли хорошего, она оооочень плохая, и мы позаботимся о том, чтобы она больше никому не смогла причинить вреда!“»
Хех… кто бы мог подумать, что у Министерства Морали есть свои полицейские? Я‑то думала, что они только вечеринки устраивают.
«Однако цена успеха оказалась высока: во время задержания была тяжело ранена офицер Софтхарт. Министерство Мира отказывается говорить о её состоянии. Первой жертвой Ангела бы…»
Вдруг я заметила, что один из красных маркеров двигается туда‑сюда гораздо быстрее остальных. Я выпрямилась, размышляя над тем, чтобы это могло быть. Дикий малыш‑зомби, вышедший на прогулку? Охранные роботы‑убийцы? Двухсотлетняя мумия, осчастливленная появлением еды? Давайте, я вас жду!
И тут в поле моего зрения появился достаточно большой жук, который, нацелив на меня свои усики, стремглав помчался навстречу.
– Фу, – с долей скукоты сказала я, ощущая некоторую разочарованность, когда посмотрела на жука и раздавила его копытом. Он издал удовлетворяющий хруст. Я не собиралась тревожится или паниковать из‑за раздавленного жука.
Я нашла комнату персонала и решила немножечко осмотреться. Торговый автомат расстался с Восходом Сарсапариллы за несколько довоенных монет. Я скучала по морковному вкусу Спаркл‑колы, да и в самом деле, кого волнует слабая радиоактивность? Я напрягла рог, пытаясь вскрыть замок на маленькой аптечке. Успех! Однако, лечебные зелья были бледно‑сиреневыми. Это плохо. И тут я сорвала джекпот: в шкафчике нашлась полупустая бутылка «Дикого Пегаса».
– Кто‑то себя плохо вёл, – хмыкнула я, покрутив бутылку перед глазами. Умный пони оставил бы её про запас, но, к счастью, я не была умной пони. Я направилась в демонстрационные залы музея, а по моему животу тем временем распространялась тепло.
Войдя в следующую комнату, я поняла, что нахожусь в большом центральном зале с фойе. Больше костей. Больше пулевых отверстий и гильз. Да какого сена здесь творилось? Пока я шла, в зале начали мигать огни аварийной сигнализации. В воздухе пронесся треск помех, и начала играть музыка. Аудиосистема музея пыталась наиграть что‑то вроде воздушной и светлой мелодии, но из‑за неисправностей музыка то медленно усиливалась, то столь же медленно затухала. Скелет дракона позировал на входе в ротонду, пугая посетителей. Меня это не впечатлило. Когда я дотронулась до входных дверей, раздался шум помех, и электронный голос произнес:
– Мне очень жаль *помехи* посетитель, но музей находится во временной изоляции. Пожалуйста, свяжитесь с *помехи* из охраны.
– Хех, да я сама из охраны, – сказала я, посмотрев на открытые по сторонам атриума двери и вспомнив о том, что я пока ещё не нашла ничего особо ценного или полезного. «Горы Эквестрии». Как‑нибудь в другой раз.
– Да бросьте вы. Где же выставка «Оружие Эквестрии»? Или «Дубинки всех времён и народов»? – вслух поинтересовалась я, пройдя через двери бокового зала на одну из выставок. Огни аварийной сигнализации незамедлительно начали мигать, стоило мне только подойти поближе.
– Впервые долина Хуффингтонской реки была колонизирована *помехи* лет назад кочующими племенами зебр. Хотя их точная численность неизвестна, они всё равно основали некоторые из старейших поселений в *помехи*. Однако, вследствие загадочных причин, Хуфф *помехи* был покинут всеми его обитателями. Пониведы предполагают, что причиной тому могла стать вулканическая активность, сыгравшая на *помехи* примитивных поселениях племён. Другие же эксперты считают, что виной всему было распространение *помехи*, вызвавшей демографический спад.
Я посмотрела на разбитые витрины. Они не были разграблены, но время не пощадило содержимое. Порванные плетёные корзинки и разбитые глиняные горшки в изобилии устилали пол. На стенах висели картины, которые были либо выцветшими от времени, либо поеденными плесенью. Я заметила диораму «Возможный вид поселения древних зебр», которая всё ещё была защищена витриной. Маленький магический вулкан выпускал колечки дыма, которые плыли вниз к поселению зебр, что было у его подножия. Я подняла зебринское копьё, и оно тут же рассыпалось в прах в моем магическом захвате. Деревянная копия. Ещё в зале была картина, на которой была изображена зебра с красными полосками, которую закидывали камнями и палками. Над картиной была надпись: «Красные полоски – знак позора».