– Давай говорить!
Ответа не было.
– Я правда не хочу с тобой драться!
Ответа всё равно не было.
– Честно!
Чёрт возьми, ну почему всё всегда так сложно?! Я громко вздохнула, активировала З.П.С. и прицелилась ему в ногу. Может, это подействует на него… отрезвляюще, и он будет более расположен к разговору. В конце концов, Деус, все работорговцы и ещё пол‑Пустоши охотились за моей головой. Мне вовсе не хотелось, чтобы и Анклав к ним присоединился!
Я выстрелила раз, другой, третий. И, как только три пули вошли в ногу пегасу, я увидела, как она отвалилась! Он дико замахал крыльями и полетел к главному зданию. Из обрубка его ноги толчками выплёскивалась кровь. Пегас не смог улететь далеко, прежде чем согнулся и с отчётливо слышным хрустом упал в десятке метров от меня. Его шея оказалась неестественно изогнута.
Выбравшись из укрытия, я посмотрела на тело и выругалась.
– Будь ты проклят, костлявый сукин сын! Я не хотела его убивать! – крикнула я ублюдку‑крупье, который теперь казался самим воплощением Пустоши.
Я была Охранницей, кобылой, полной решимости поссориться со всеми на Пустоши.
Что ж, теперь ничего не поделаешь. Ствол его автомата погнулся при падении, но я смогла извлечь из него кое‑какие запчасти для своего карабина. Его энергомагическую винтовку с барабанным спарк‑магазином я тоже забрала. Может Глори знает как с ней обращаться, но я даже не знала, где здесь курок!
Его броня, состоявшая из толстых пластин, закреплённых на какой‑то прочной ткани, была при этом удивительно лёгкой и гораздо более прочной, чем то недоразумение, которое носила Глори. Жаль только, что ноги и голову эта броня не прикрывала. Но всё же я запихнула и её себе в сумку.
Я подошла к боковой двери. Она была заперта, но замок оказался совсем не сложным. Гораздо проще, чем те, что были на ящиках с боеприпасами. Лёгким толчком я открыла дверь и зашла в двухсотлетнюю ванную, которая нуждалась в хорошей уборке. Там было много красных меток. Либо я уже как‑то успела настроить их против себя (ну, бывает; и у меня, кажется, есть к этому особый талант), либо они стреляют во всё, у чего нет крыльев. Так или иначе, надо с этим разобраться. Я взяла дробовик вместо карабина, зарядив его обычной дробью, и пошла вдоль заляпанных грязью туалетов и разбитых раковин.
В воздухе пахло плесенью, и с каждым шагом на бетонный пол падали осколки стекла из разбитых потолочных ламп. Здесь была раздевалка. Я миновала душевые и тихонько пошла вдоль многих и многих рядов шкафчиков… ладно, я тихонько обыскивала их. В некоторых нашлось кое‑что полезное. Несколько крышек, пластиковая упаковка Бака, немного Мед‑Икса и куча всякого мусора, на который я не обратила внимание. Ещё я нашла книгу под названием «Техника боя» и забрала её из‑за картинки на обложке: зебра ударом сносит кому‑то голову!
Я нашла шкафчик с чистящими средствами и клейкой лентой, и решив, что не надорвусь, сложила его содержимое в сумку.
«Хоть что‑то смогу продать спекулянтке в Капелле, если не найду ничего лучше.»
Я уже собиралась идти дальше, как вдруг заметила на одном из стоявших в ряд шкафчиков побольше табличку «Стоунвинг». Эти шкафчики выглядели не такими побитыми, как другие. Вообще‑то, они выглядели так, будто солдаты их всё ещё чистили и полировали. Я прочла надписи на остальных: «Джетстрим». «Вэнити». «Твист». «Дуф». «Эхо». «Псалм». «Э… – кто‑то там»; надпись на табличке была кем‑то специально затёрта. «Биг Макинтош». Я не увидела никаких замков, но в конце ряда светился небольшой терминал.
Я прочла приглашение к вводу:
«».
Я набрала «».
«».
Я хмуро посмотрела на клавиатуру терминала. Затем коснулась её магией и набрала: «». Послышался лёгкий щелчок и дверца шкафчика открылась.
Не знаю, чего я ожидала. К стенкам изнутри было приклеено несколько фотографий. Стоунвинг улыбается как идиот, пожимая копыто Министерской кобыле с радужной гривой. Картинка с изображением подмигивающей Реинбоу Деш и её автографом «Не время сдаваться!». Немного денег, которые меня не заинтересовали. Фото Стоунвинга вместе с его отрядом. Ещё одно на побережье вместе с Джетстрим. И ещё несколько, где он счастливо улыбается.
Последним, что я нашла, была сложенная записка.
«Эй, если вы читаете это, пожалуйста, оставьте шкафчик Стоунвинга в покое. Я взял его вещи и спрятал в надёжном месте. И если это ты, Джет, это место там, где он сделал это в последний раз. Можешь забрать, когда будешь готова.
Биг Макинтош.
P.S. Стоун, ты серьёзно? „Реинбоу Деш“? Ты каким местом думал?»
Я усмехнулась и закрыла шкафчик. Нечего было гадать. Всё, что здесь было важного и ценного, теперь было надёжно спрятано. Остальное было неважно. И всё же, надо признать, я чувствовала некоторую досаду: раньше тут было что‑то клёвое.
К сожалению, мне больше не удалось отгадать ни одного пароля. Так что я оставила бронированные шкафчики и пошла по направлению к единственному выходу, и вошла через него в казармы. Большинство коек там были в беспорядке, лишь некоторые были застланы. Аккуратно проходя от одной тумбочки к другой, я брала всё, что хоть как‑то могло пригодиться.
Я вошла в кафетерий, оказавшись прямо напротив двух пегасов, занятых едой. Я подняла дробовик, глядя на них своим янтарным взглядом.
– Ни с места.
Они замерли.
– Бросить оружие, – тихо сказала я, приближаясь к ним. Не моргнув и глазом, они вытащили свои лучевые пистолеты и бросили их на пол.
– И заряды.
Обоймы стукнулись о линолеум.
– А теперь, где Монин Глори? – спросила я, левитируя их оружие и боеприпасы к себе в сумку.
– Сама её найдёшь, – спокойно ответил темно‑красный жеребец.
– Ну и ладно, – ответила я, доставая телекинезом рулон клейкой ленты. Справится сразу с двумя было непросто, но у меня получилось. Их глаза расширились, когда я стала приматывать лентой их крылья. Они выглядели возмущёнными, но немного успокоились, когда я мягко спросила их:
– Или вас лучше пристрелить?
Затем я достала флакон «Чудо‑клея» и выдавила из него на пол две лужицы.
– Садитесь.
Они вытаращились на меня, но потом без разговоров опустили свои зады в застывающий клей. Через минуту всё было готово. Теперь их придётся выдирать из их униформы, чтобы освободить. Ещё двумя кусками ленты я заклеила им рты.
– Если это вас немного утешит, я не хотела доводить до такого.
С другой пегаской, на которую я наткнулась в коридоре, справиться оказалось намного труднее. Заметив меня, она тут же развернулась, пригнулась и открыла огонь из автоматов на её боевом седле. Было не похоже, чтобы она хорошо умела стрелять по движущейся цели в узком пространстве, но всё равно те несколько попаданий, которые ей удались, были чертовски болезненными! Я приближалась к ней, петляя вправо‑влево. Она упёрлась спиной в стену. А потом её накрыло свинцовым дождём. Её оружие замолкло, а сама она, вскрикнув, упала и обмякла.
Я обшарила её сумки и продолжила свой путь, прочёсывая весь первый этаж. Офисы, архивы, сувенирные лавки и (о чудо!) буфет, в котором я нашла «Засахаренные морковные тортики». Они оказались ещё свежими, и пошли просто на ура с бутылочкой Спаркл‑колы. Попутно я прикарманила несколько пачек чипсиков из малосольных огурчиков и «РАДисковый Сюрприз». А ещё нашла пару лётных очков. «Так, посмотрим в зеркало. О да, теперь мои жуткие глазки совсем не видно!» Хоть это немного подняло мне настроение.
Я обнаружила ступени вверх и ступени вниз. Если бы я умела летать, хотела бы я быть повыше, где в случае чего могла просто вылететь в окно, или внизу, где меня зажали бы в ловушке? Ставлю что угодно, что наверху. Осторожно поднявшись наверх, я толкнула дверь в конце лестницы.
Целая армия красных меток возникла на моём Л.У.М.‑е; они сумели как‑то избежать обнаружения локатором. Их было около двадцати… потом я услышала тихие шорохи и перещёлкивания. Радтараканы? Что ж, это свидетельствовало о том, что пегасы сюда не поднимались. Но так как я уже была тут, то решила проверить это место.
Справиться с тараканами оказалось не слишком сложно. Черенка от метлы и хорошей реакции оказалось достаточно. Большинство из комнат были офисами, но весьма разнообразными. Там были терминалы, к которым я боялась прикоснуться и сейфы, на которые я могла лишь смотреть, воображая, какие же сокровища в них скрыты. Зато мне попалась аптечка хорошими медикаментами и бесполезными испортившимися лечебными зельями. Ещё чудо‑клей. Ещё клейкая лента. Скипидар. Ничего особенного, но может пригодиться. В комнате отдыха я нашла ящик пива «Брайдлбак», решив, что немного алкоголя в прошлый раз не повредило. Открытая бутылка плыла за мной следом, пока я шла к двери, ведущей на уходящую вверх винтовую лестницу.
Лестница привела к пустой комнате управления полётами. Все терминалы уже давно были выведены из строя. Похоже, тут было полно операторов, когда бомба взорвалась. Мой взгляд скользил по обгорелым костям, выбитым окнам. И… шару памяти? Ага, шар памяти, лежащий на перекладине прямо за окном. Я выглянула наружу, и тут же почувствовала головокружение. Ладно. В этом нет ничего особенного. Смотреть вниз было не менее трудно, чем не смотреть. Сделав глубокий вздох, я прикоснулась к шару своей магией.
– Осторожно, осторожно… – пробормотала я себе под нос, подняв и начав двигать к себе маленький светящийся шарик. – Только бы не уронить. Только бы не…
<‑=======ooO Ooo=======‑>
«Твою ж налево…»
Снова лечу, снова пегас, и слава Селестии, на этот раз кобыла. Как самцы вообще ходят с этой болтающейся промеж задних ног штуковиной?
Пегаска поднималась всё выше и выше к облакам, в то время как солнце скрывалось за горизонтом, уступая место звездам, зажигающимся в вечернем небе. И синхронно с солнцем, из‑за горизонта показалась луна. Впервые увидев подобное зрелище, я почувствовала примерно то же самое, что наверняка чувствовал Священник, смотря на витражи с принцессами: умиротворение. Со слезами, скатывавшимися по щекам моей носительницы, я приземлилась на маленьком белоснежном облачке.
Сразу же последовала зеленая вспышка за моей спиной. Губы моей хозяйки искривились в улыбке.
– Проверяете меня, «офицер морали»?
– В этом заключается моя работа, если верить официальным бумагам. Тебе надо бы взглянуть в описание моей профессии. Психологические тренинги для тех, кто терял близких, различные мероприятия, психокоррекции МинМира… – раздался знакомый голос, и из‑за моей спины вышел Вэнити… стоп, вышел?! Агась, этот единорог стоял прямо тут, на этом кудрявом облаке! Я аж почувствовала, как часть моего мозга резко разболелась и начала трещать от такого разрыва шаблона!
– Но весь этот бред ни черта не стоит, когда дело доходит до реальных случаев, – спокойно сказал белый единорог, встав рядом с моей хозяйкой. Его изумрудно‑зеленая грива выглядела очень даже стильно, даже не смотря на камуфляжную униформу, которую он одел.
– Судя по твоему письму, ты винишь себя за случившееся. – Жеребец вздохнул. – Дай угадаю: сейчас я начну объяснять тебе, что это была не твоя вина, а тогда ты начнешь спорить и утверждать, что вина была всё‑таки твоя, и мы будем кричать друг на друга несколько часов.
Моя хозяйка посмотрела на единорога, но его улыбка выражала лишь сочувствие.
– Все говорят мне, что это не моя вина.
– Ну слава Богиням, спустя всё это время, наши слова наконец‑то помогли тебе это осознать.
– Но они ошибаются.
– Или нет, – вздохнул Вэнити, похлопав её по плечу. – Давай, выкладывай.
– Я видела, как он сражался с теми грифонами. Видела снайпера, который прицелился в него. Если бы я предупредила его… восприняла бы эту угрозу серьёзнее…
– Стоунвинг всегда ловил пулю‑другую во время боя. Сама ведь знаешь, мы все иногда шутили на эту тему. И ты не единственная: Твист винит себя за то, что дала ему карамельку, будто бы это стало причиной; у Псалм сейчас кризис веры; Биг Макинтошу тоже плохо, но он скрывает это ото всех. Ну и конечно же это вина всего рода зебринс…
– Я была той единственной, что летела с ним.
Вэнити медленно выдохнул.
– Ты была той единственной, кто любила его.
Джетстрим, шмыгнув носом, с легкой улыбкой на губах посмотрела на жеребца.
– Ты думала, что я не знаю? Это ведь тоже относится к моей работе.
– Я больше не чувствую любовь в своем сердце. Только боль, которая пожирает меня изнутри. Я хочу забвения. Хочу забыть всё, что я чувствовала к нему. – Я начала тереть свои глаза. – Это не должно было случиться.
– Это война, Джетстрим. На войне подобное часто происходит, – ответил единорог тихим, но в то же время решительным голосом. – И рано или поздно, это должно было случиться. Мародеры много лет сражались вместе, плечом к плечу, и нам всегда везло. Но удача рано или поздно от всех отворачивается.
– Да знаю я, Вэнити, знаю, чтоб тебя, – сказала я, плюхнувшись на спину и уставившись на звезды. Это был редкий случай, когда смотря на небо, я не испытывала страх.
– Просто это… так глупо.
– Это не глупо. А вот твоя просьба это верх глупости! Джетстрим, ты любила его… – начал было свою тираду Вэнити, но тут же был остановлен пренебрежительным «Тссс» моей носительницы.
– А он был влюблён в другую. Прямо сюжет для мелодрамы, не находишь? В саму Рейнбоу Дэш. На двадцать процентов круче за десять секунд, – «Эй, не слишком ли грубо?» Хозяйка вздохнула и снова начала тереть мордашку. – Сомневаюсь, знала ли она вообще о его существовании. Или о том, что он погиб, пытаясь расчистить путь для неё и Шедоуболтов, чтобы они получили ещё больше славы и почестей.
– Она тоже потеряла своих друзей, – сказал Вэнити, усевшись рядом со мной на облаке.
– Знаю, знаю, Скай Рембл и Стрик. Была на их похоронах. А Стоунвинг даже их не удостоился. Получил лишь мемориальчик с именной дощечкой в Клаудсдейле!
Со злости Джетстрим врезала копытом по облаку, вызвав негромкий раскат грома.
– И как это Министерство Мира могло «просто потерять его тело»?! Они уговаривают нас сражаться и умирать за этот треклятый город, и при этом не могут устроить нормальные похороны, когда мы подыхаем?!
– Всё сейчас напряженно. Можно было подумать, что смерть Бримстоуна сдержит натиск врагов, но зебры привлекают на свою сторону всё больше и больше драконов с грифонами. Все мы ошибаемся, – сказал этот прекрасный единорог, смотря прямо в мои глаза, – как и ты сейчас. Вытаскивание из твоей головы всех воспоминаний о Стоунвинге с целью прекратить твои страдания не выход, Джетстрим.
Пегаска зарыдала и закачала головой.
– Я вижу, как он падает. Я вижу этого ублюдка снайпера. Я каждый раз вижу это, Вэнити! Даже сейчас. И это разрывает моё сердце на кусочки! – ответила она, а затем, шмыгнув носом, встала и посмотрела на сидящего жеребца.
– Ты хоть понимаешь, какого это? Раз за разом, снова и снова видеть что‑то ужасное, что никогда не забудется?
Я понимала.
– Мы все иногда думаем о подобном. Но я с уверенностью могу сказать, что это не сделает тебя счастливее, – тихо произнёс Вэнити. – Может после того, как я заберу у тебя воспоминания, боль и уменьшится, но брешь останется. Подобное не лечат.
– Его больше нет. Я не думаю, что когда‑нибудь снова буду счастлива. Я просто хочу снова выполнять свою работу. Хочу быть уверенной, что если ещё кто‑то из нас умрет, так это буду я.
– Ты точно уверена? Просто я совсем не буду возражать, если Дуф станет следующим, – усмехнулся единорог. – Если бы мы могли голосовать за следующего, то он бы сам себя выбрал.
Джетстрим в ответ тихо и невесело посмеялась.
– Хех, в этом весь наш дурачок…
Она стояла тут, смотря вниз, на заходящее за горизонт солнце.
– Итак, ты сделаешь это, Вэнити?
Зелёногривый пони тяжело вздохнул.
– Меня наверняка заживо скормят большой медведице, если об этом прознают в моем Министерстве, но поддерживать боевой дух нашего отряда является моей работой. Просто попытайся вспомнить, что если ты попросишь, то я верну все эти воспоминания назад. Я их обязательно сохраню. Идёт?
– Идёт, – пробормотала она, закрыв глаза. Я почувствовала, как рог жеребца прикоснулся к моему лбу.
<‑=======ooO Ooo=======‑>
Сначала Биг Макинтош с его Мэрипони. Теперь вот Стоунвинг с Джетстрим. Мне даже стало интересно, каково это – любить кого‑то, но без взаимности? Хотя мне было достаточно и просто знать, какого это – любить кого‑то.
«Джетстрим, это место там, где он сделал это в последний раз.»
Сейчас она и не вспомнит этого.
Мне надо вытащить Глори отсюдова. Вместе мы смогли бы спасти П‑21… я смогла бы всё исправить. Глори, конечно, могла быть наивной, когда дело доходило до любви, но в основном же она умнее меня. Может она, как и Вэнити, получила моральный психотренинг? Я постаралась собраться с мыслями и провести черту между прошлым и настоящим.
Чертовы шары памяти. Мне пофиг на то, что там Священник о них наплёл, они просто… нехорошие. Я… ого! Салют солдатам Анклава.
Я достаточно пришла в себя, чтобы понять, что я уже не в диспетчерской вышке. Легче от этого отнюдь не было: серые стены бетонной комнаты, угрюмые лица четырёх солдат Анклава в чёрной броне, мои копыта связаны, а оружие конфисковано. Проведя взглядом по хмурым лицам пегасов, я подумала:
«Да, ситуация не из лучших, но бывало и хуже. К тому же ещё и в башке всё гудит.»
– Эт вы хорошо с шаром памяти придумали. Вы ведь его туда положили, да? Как будто знали, что я обязательно протяну к нему свои копыта.
«Итак, этих четверых я кладу телекинетическими пулями, дальше освобождаю свои ноги неимоверной силой воли, вскрываю дверь, которая может быть заперта, и голыми копытами выношу оставшуюся часть базы… Да, это мне по плечу!»
– На самом деле, это я им подсказала, – прозвучал знакомый голос сквозь звук открывающейся двери. В комнату вошла Монин Глори в черной униформе, что выглядела так, будто её только что постирали и погладили. На её лице появилась тёплая улыбка:
– Привет, Блекджек, и добро пожаловать в Анклав.
Заметка: Следующий уровень!
Новая способность: Искусность – в ваших атаках прослеживается копыто мастера… хотя, возможно, это просто тупое везение. Как бы там ни было, ваши шансы нанести критическое попадание повысились.
Навык: Красноречие (75)
(Тут должна была быть очередная порция благодарностей в сторону KKat и Hinds'а, но нам было лень переводить.)
Глава 13
Предательство
«Эмм… Улавливаешь?»
Я думаю было бы честно – сказать, что я и раньше была в опасных ситуациях. Были места в Пустоши, показавшие мне это, буквально говоря: «Тут ты умрёшь!». Могильник, «У пони Джо», Клиника Флаттершай, впадина Бримстоуна. Чёрт, да я уверена, рецепт постройки Хуффингтона был такой: две части опасности к одной части ужаса.
Конечно, несколько раз я не вняла предупреждениям Пустоши, не приняла их всерьёз, и поплатилась за эти ошибки. Угрозы Пустоши обычно были весьма очевидны.
Всё обычное оформление в штабе аэродрома Мирамэйр, пришедшее с Пустошью, было убрано. Освещение было заменено, терминалы починены, а двухсотлетние завалы убраны. Только десятком пегасов Анклав восстановил островок цивилизации в Пустоши. А раз уж всё стало цивилизованно, я надеялась сложить всю свою амуницию и оружие в шкафчик на станции охраны базы. Я оценила иронию. Как и огнестрелы, что они собрали по базе. Они привели свою «коллекцию» в первозданный вид.
Так почему они выдали команде Глори лучевое оружие, которое едва работало?
– Мне очень жаль, что я не смогла связаться с тобой до того, как ты заявилась на базу, Блекджек. Мы могли бы избежать беспорядка в небе, – тепло улыбнулась Глори, проскакав через металлический коридор. Нам нужно было спуститься как минимум на сотню метров, может больше. Штаб Мирамэйр был построен так, что бы выдержать удар чего угодно, за исключением жар‑бомбы. Самое худшее, что именно это и случилось с базой. Видимо, лишь толстые стены Стойла могли защитить пони от радиации.
– Я говорила им, что ты наверняка пойдёшь искать меня, но оперативный агент Лайтхувз не воспринял меня всерьёз.
Оперативный агент… Название, которое буквально кричало «застрелю тебя в спину». Этот багровый самец просто добродушно рассмеялся; улыбался, пока мы шли через его базу. Крепкий пегас быстро простил меня за убийство двух пони из его команды; казалось, ему больше нравилось смеяться над тем, как я приклеила двух его подчиненных крупами к полу. Я не смеялась. Я бы скорее постреляла их всех в штабе. Нет, не убивать, просто стрелять в них, пока они не начнут отвечать на вопросы.
– Не то, чтобы я не в восторге от того, что с тобой всё хорошо, Глори. Но что они тут делают? – спросила я; моя грива чесалась до самой спины… которая, судя по всему, и должна чесаться, поскольку в своё время пуля Лансера попала именно в неё. – И почему они тебя забрали у П‑21?
– Почему бы вам не повременить с вопросами хоть чуть‑чуть? – сказал Лайтхувз, проскакав мимо нас. – Пока наша задача здесь довольно проста: принести мир и стабильность на поверхность, и при этом защитить сообщество пегасов Тандерхеда.
Это прозвучало как хорошо отрепетированная речь, и бьюсь об заклад, что так оно и есть.
Они проводили нас в разрушенную комнату, рядом с парой дверей, помеченных «Командование». Внутри сидела пегаска и… единорог в униформе Анклава?! Может быть… может быть, Анклав действительно был не только для пегасов? Но тогда что… Странно всё это. Зелёный единорог раздражённо сжал губы, поправляя круглые очки на своей морде. Пегаска глубоко голубого, почти пурпурного цвета, нахмурилась; это было намного честнее милой улыбки Лайтхувза.
– Фух, хорошо. Мисс Блекджек, могу я представить вас особому адъютанту Минт Фрешу и сержанту Винд Виспер? – Единорог кивнул, когда прозвучало первое имя, а пегаска, когда второе. Лайтхувз подошёл к торговому автомату, вынул три холодные Спаркл‑Колы, и, держа их крыльями, дал по одной бутылке мне и Глори.
– Что делает единорог в Анклаве? – спросила я, указывая копытом на Минт Фреша.
Единорог скривился в ухмылке, вызвав у меня желание хорошенько пнуть его. Всё в нём просто кричало «пни меня!». И мне не хотелось отказывать ему в этом.
«Потише, Блекджек. Они с Глори,» – напомнила я себе, глубоко вздохнув и чуточку попридержав свою агрессию.
– Не хотите ли к нам записаться? – улыбнулся агент Лайтхувз. Я посмотрела на него так, что он тут же неловко запнулся, прежде чем продолжил: – Когда мы были, к сожалению, вынуждены закрыть небо ради собственной безопасности, в облаках осталось некоторое количество единорогов. Одни работали на погодных фабриках, другие занимались военными разработками. Их заклинания и способность поддерживать в рабочем состоянии талисманы оказали неоценимую помощь Анклаву.
Я отрицательно помотала головой, вспомнив Вэнити, стоявшего на облаке с Джетстрим.
– Хорошо. Это был очевидный вопрос. А теперь вопрос важный: что вы делаете с Монин Глори?
– Блекджек, они возвращают меня из мёртвых, – улыбнулась пегаска.
Я моргнула, осмотрев серую пони сверху вниз.
– Повтори?
– Меня объявили пропавшей без вести полторы недели назад. А потом, когда патруль Анклава нашёл остальных из моего отряда на Метеостанции 4, меня посчитали убитой при исполнении, – сказала она, почти смущенно. – Когда Бонсоу доставил мои образцы и заметки в Добровольческий корпус в Небесный Порт Рейнбоу Дэш, они немедленно начали искать меня. Затем услышали о нашем освобождении впадины Бримстоуна и схватили нас. Я понятия не имела что они были настолько близко.
– Простите, что мы не смогли вытащить остальных ваших друзей. Полагаю, это облегчило бы вам жизнь, мисс, но у сержанта был приказ лишь о восстановлении Монин Глори. – добавил жеребец, выглядя виновато. Мне уже начал надоедать этот взгляд. На лице агента он выглядел неправильно.
– Да… Ну лучше ты, чем кто‑то другой, – ответила я. – Так что же вы тут делаете?
– Наблюдаем, по большей части. Годами политикой Анклава де факто была изоляция. Благодаря усилиям красноречивых и влиятельных членов сообщества, таких как отец Монин Глори, мы экспериментируем с контактами. Если мы сможем стабилизировать ситуацию на поверхности, то это обезопасит Тандерхед. – Весьма разумное объяснение, вот только почему мне хотелось схватить Глори и убежать отсюда? – Понятно, что в Пустоши есть сильные группировки, противодействующие нам.
– Да, могу представить как себя чувствуют Общество и Коллегиум, – пробормотала я, хотя на самом деле и понятия об этом не имела.
– Мы пытаемся действовать сдержанно, но некоторые недовольны политикой Анклава, – сказал Лайтхувз, всё ещё примирительно улыбаясь.
«Ага, политика закрытия солнца. У кого бы были с этим проблемы?»
– Суровое испытание мисс Глори было действительно весьма полезно для нас с точки зрения информации, что она собрала. Теперь, когда она вернулась живая и невредимая, нам нужно изучить всё то, что она узнала с тобой и до тебя. А её открытие болезни, обуславливающей поведение рейдеров просто грандиозно! Я абсолютно уверен, что отделение медицинских исследований Тандерхеда захочет кусочек этой юной леди. Фигурально выражаясь.
Что‑то в моем сердце упало, пока я слушала всё это. Идея, что Глори останется со мной, казалась всё менее и менее реальной. Она возвращалась к своей прежней жизни. Это как если бы я возвращалась целой и невредимой в своё Стойло, за исключением того, что её дом не был отстойным.
– Вообще‑то, я надеялась на то, что смогу остаться здесь, с Блекджек, – весело сказала она.
«Что‑что?!»
Я уставилась на неё в удивлении.
– Ты… что?! – спросила я, надеясь, что не ослышалась.
– Ну, поверхность очень враждебна, но это не так уж и плохо. Я принесу больше пользы Анклаву, занимаясь полевыми исследованиями, чем работая в лаборатории. В конце концов, если бы тебя не было со мной, болезнь никогда не была бы открыта. Я уверена, Тандерхед тут же начнёт работать над лекарством. – Глори, казалось, была в восторге от такой перспективы. Поразительно, что кого‑то это могло порадовать.
– Что‑нибудь придумаем, я уверен. Нужно только заполнить бумаги. Рапорты написать. Заслушать доклады. Это не займёт много времени. – Оперативный агент посмотрел на меня, держа копыта на столе перед собой. – Я знаю, вы хотите спасти и остальных своих друзей. И это будет сущим пустяком с полудюжиной солдат Анклава за спиной. Если вы не против помочь нам тут с некоторыми проблемами, то может обезвредите несколько рейдеров и поможете своей знакомой собрать ещё образцов, пока мы будем работать над бумагами мисс Монин Глори? – улыбнулся он мне. Они все мне улыбались. Что ж, всё вполне разумно.
Так почему же моя грива так ужасно чешется?
* * *
Я реально ненавидела летать. И не имело значения, что мне было неведомо, насколько высоко мы поднялись; того факта, что мы находились в воздухе, уже было достаточно, чтобы каждая клеточка моего тела вопила, что в любую секунду я могу провалиться вниз сквозь облачную завесу и превратиться в крошечное кровавое пятнышко на лике Пустоши. Небесный фургон, в котором мы находились, был самым настоящим летающим исполином, увешанным бронелистами от носа до хвоста. Как мне пояснили, своё название – Вертибак, он получил, потому что позволял пегасам набрать высоту максимально быстро по сравнению с другими фургонами; я искренне надеялась, что мне не доведётся убедиться в этом лично. Его тянули двое пегасов, которые располагались в выпуклых отсеках, смонтированных наверху по обеим сторонам кабины, с люками в задней части и бронированными окнами спереди. Магическая штуковина, установленная между ним, по‑видимому и давала пегасам возможность поднимать в воздух огромный вес бронированной машины и управлять ею. С двумя ракетными подвесками и огромными энергопушками, расположенными в передней части кабины, Вертибак мог похвастаться огневой мощью, превосходящей всё, что я видела в своей жизни.
Солдаты Анклава по большей части игнорировали меня, лишь изредка обмениваясь смешками в мой адрес, да и сержант Винд Виспер не спускала с меня неодобрительного взгляда. Все они были облачены в усиленную чёрную броню и вооружены пистолетами, либо первоклассными боевыми сёдлами. Услышав, как один из пегасов пожаловался на невозможность получить силовую броню, я нарисовала в уме летающего Стального Рейнджера, и эта картинка меня не особо воодушевила. Затем Винд Виспер велела ему завалить хлебало, и это была самая содержательная беседа за весь полёт.
Нашей целью был фермерский дом, ставший логовом рейдеров. Помимо чахлых посевов на грязных полях, я не увидела на этой ферме ничего примечательного. Только лишь двухэтажное строение и амбар. Это место казалось изолированным.
– Вы точно уверены, что именно здесь обитают рейдеры? – спросила я у сержанта, когда наконец снова обрела под копытами твёрдую землю.