Не могу сдержать удовлетворенной улыбки, думая о том, что может принести сегодняшний вечер, после великолепной смены с другими мужчинами моей жизни. Зайдя в Дом, я почувствовала себя рок-звездой от теплого и любящего приема, который устроили мне мальчики. Я так скучала по ним, и было так приятно услышать, как Рикки и Кайл спорят о том, кто лучший бейсболист, услышать нежный звук голоса Зандера, пока произносящего слова по отдельности, но с неизменной твердостью, слушать, как Шейн трещит о Софии и о том, что Колтону становятся лучше и тот сможет научить его водить машину. Были объятия и заверения, что Колтон действительно в порядке, и все заголовки в газетах, говорящие об обратном, это неправда.
Прибавляю радио, когда оттуда звучит «То, что мне нужно», и начинаю петь вслух, слова, которые поддерживают мое хорошее настроение, если это вообще возможно. Оглядываюсь через плечо и перестраиваюсь, в третий раз замечая темно-синий седан. Может, мне все-таки не удалось сбежать от папарацци. Или, может, это один из парней Сэмми просто хочет убедиться, что я благополучно доберусь до дома. Несмотря на это, чувствую легкую нервозность.
Начинаю впадать в паранойю и тянусь к телефону, чтобы позвонить Колтону и спросить, не заставил ли он Сэмми приставить ко мне охрану. Тянусь к пассажирскому сиденью, и моя рука касается множества самодельных подарков, которые мальчики сделали для Колтона. И тут я понимаю, что, когда грузила свои вещи назад, оставила свой телефон там и забыла забрать обратно.
Снова смотрю в зеркало и пытаюсь избавиться от чувства, которое меня съедает, заставляет беспокоиться, когда я по-прежнему вижу машину, держащуюся на некотором отдалении, и заставляю себя сосредоточиться на дороге. Говорю себе, что это просто отчаявшийся фотограф. Ничего особенного. Это территория Колтона, к которой он привык, но не я. Издаю громкий вздох, пробираясь по побережью на Броудбич-Роуд.
Меня не должно удивлять, что папарацци все еще блокируют улицу у ворот Колтона. Мне не следовало съеживаться, двигаясь по улице, когда они слетелись на меня, заметив, что я веду его машину. Мне не следовало снова проверять зеркало заднего вида, нажимая на кнопку, открывающую ворота, и увидеть, как седан припарковался у обочины. Мне следовало заметить, что человек в машине не вышел – ничто не говорит о том, что его камера делает снимки, ради которых он меня преследовал – но трудно сосредоточиться на чем-то еще, ведя машину, когда вокруг взрывается столько вспышек фотоаппаратов.
Делаю дрожащий выдох, когда ворота за мной закрываются и паркую Rover. Выхожу из машины, мои руки немного дрожат, а голова задается вопросом, как кто-то может привыкнуть к абсолютному хаосу бешеных СМИ, за стеной я все еще слышу, как они выкрикивают мое имя. Смотрю на Сэмми, стоящего у ворот, и отвечаю на его кивок. Хочу спросить, приставил ли он ко мне человека, но вдруг вспоминаю сообщение Колтона.
Ожидание имеет значение.
Всё в моем теле сжимается и скручивается, нервные окончания уже в исступлении и отдают ноющей болью из-за мужчины, находящегося внутри дома. Открываю заднюю дверцу машины и хватаю сумочку, полагая, что все остальное оставлю здесь и заберу позже. Быстро подхожу к входной двери, вставляю ключ в замок, и дверь открывается в считанные секунды. Когда я закрываю дверь, какофония снаружи замолкает, я прислоняюсь спиной к дереву, мои плечи провисают от буквального и образного представления о том, что я только что закрылась от мира и теперь нахожусь в своем маленьком уголочке Рая.
Теперь я с Колтоном.
- Тяжелый день?
У меня чуть душа в пятки не уходит. Колтон появляется из затененной ниши, и мне требуются все силы, чтобы напомнить себе, как дышать, когда он прислоняется к стене позади себя. Мои глаза жадно скользят по каждой линии – по каждому сантиметру его тела, прикрытого только парой красных шорт, низко сидящих на бедрах. Блуждаю взглядом по его груди и чернильным напоминаниям на его теле, чтобы увидеть тень кривой улыбки, но когда наши глаза встречаются, я улавливаю вспышку прямо перед тем, как динамит детонирует.
И в промежутке между двумя вдохами, больше похожими на чувственный стон, он оказывается на мне – его тело врезается в мое, прижимая к двери, рот делает гораздо больше, чем просто целует. Он берет, требует, клеймит меня с несдерживаемой потребностью и безрассудной самоотдачей. Немедленно протягиваю руку и стискиваю в кулак волосы у него на затылке, в то время как одна его рука делает то же самое со мной, другая оказывается на моем бедре, его отчаянные пальцы впиваются в мою желанную плоть. Мои груди упираются в его упругую грудь, тепло его кожи усиливает пылающий внутри меня пожар.
Внутри поднимается адское пламя желания, которое, думаю, никогда не будет потушено.
Мы движемся в череде пылких откликов, его рука удерживает мои локоны в заложниках, мой рот оказывается во власти его искусных губ. Так что его язык может проникать, соблазнять и вкушать, как человек наслаждающийся своей последней трапезой, как мужчина, посылающий к черту сдержанность, и принимающий чревоугодие как желанный грех.
Мои руки скользят вниз по его плечам, он стонет – так благодарно за возможность снова чувствовать – прежде чем поднимает мою ногу вверх и закидывает ее себе на бедро. Стону, изменение положения позволяет его твердой эрекции идеально разместится у моего ноющего естества. Откидываю голову назад на дверь, когда меня захлестывают ощущения от сдержанного трения, и Колтон пользуется тем, что моя шея теперь доступна. Его рот оказывается на нежной плоти, пульсирующей в такт биению сердца, язык скользит по нервным окончаниям, одновременно пробуждая их к жизни, а затем опаляя желанием.
Хватаюсь пальцами за его напряженные бицепсы, когда его руки быстро расправляются с пуговицей на моих джинсах. Виляю бедрами, он стягивает ткань вниз по моей предвкушающей плоти. Выхожу из джинсов, его пальцы бродят по моим набухшим складкам, соблазняя, но не обладая. Другой рукой он обхватывает мой зад, образуя барьер между мной и дверью, и прижимает к себе.
Потребность поднимается до непостижимых высот по мере того, как паразитирующее чувство отчаяния поглощает каждую частицу моего тела.
- Колтон, - стону я, желая, чтобы он завершил наш контакт. Руками шарю по его торсу и отрываю липучку на его шортах. Слышу шипящий вдох, когда мои руки находят и обхватывают его измученный член. Всё его тело напрягается от ощущения моей кожи на его коже.
- Рай... – вымученно произносит он мое имя, когда я провожу по нему рукой вверх и вниз. Его руки пробираются под мой топ, снимая его с меня и быстро расправляются с застежкой бюстгальтера. - Райли, - говорит он, стиснув зубы. Он так переполнен ощущениями, рикошетом проносящимися сквозь него, что перестает меня целовать, перестает двигать руками по моей плоти и упирается ими о дверь по обе стороны от моей головы. Он прижимается лбом к моему лбу, трепеща от потребности, пронзающей его, дыхание ударяет короткими, резкими толчками в мои губы.
Он говорит что-то так тихо, что я не слышу его за шумным дыханием, заполняющим тишину комнаты. Снова двигаю руками, наслаждаясь ощущением его дрожи.
- Стой, - тихо произносит он у моих губ, и на этот раз я его слышу. Мгновенно останавливаюсь и отстраняюсь назад, чтобы посмотреть на него, опасаясь, что у него болит голова. И я сразу же нервничаю, видя, что его глаза закрыты.
Он делает болезненный вдох и медленно открывает глаза, встречаясь со мной взглядом, его пальцы нежно разминают мой зад.
- Я чертовски отчаянно хочу похоронить себя – чувствовать, потерять, найти себя – в тебе, Рай... - говорит он, заметно, как напряжены мышцы его шеи, в голосе слышно отчаяние. - Ты заслуживаешь нежности и неспешности, детка, но всё, что я смогу - это взять тебя жестко и быстро, потому что прошло так чертовски много времени с тех пор, как был я с тобой.
Бог мой, этот мужчина так чертовски сексуален, его признание так возбуждает, что я не думаю, что он понимает - меня не волнует нежность и неспешность. Мое тело натянуто так сильно – эмоции, нервы, сила воли – что одно его прикосновение, несомненно, сломает меня, разобьет вдребезги на миллион гребаных кусочков удовольствия, которые, как ни странно, снова сделают меня целой.
Поднимаю к нему голову, тянусь и прикасаюсь губами к его губам. Слышу его болезненный вдох, чувствую в его губах напряжение, зубами осторожно тяну его за нижнюю губу. Отстраняюсь, встречая его сладострастный взгляд.
- Я хочу тебя, - шепчу я ему, одной рукой обхватывая его стальную эрекцию, а другой крепко сжимая волосы на затылке, чтобы он мог почувствовать силу моего желания. – Всеми возможными способами. Жестко, быстро, нежно, медленно, стоя, сидя – это не имеет значения, пока ты будешь находится глубоко во мне.
Он смотрит на меня с недоверием, борясь с желанием, бушующим в его глазах. Я вижу, как он пытается обуздать его, чувствую, как он дрожит от потребности, и понимаю, его решимость рушится. Его рот встречается с моим – впиваясь губами и сливаясь языками –он берет, пробует и искушает, как только может. Сильные руки исследуют мое тело, большие пальцы касаются нижней части моей груди, отяжелевшей от желания, прежде чем спуститься вниз по изгибу бедер.
И если я думала, что посаженные семена страсти, уже расцвели, я глубоко ошибалась, потому что сейчас – прямо сейчас – я - цветущий сад желания.
Он становится еще сильнее в моей руке, когда я растираю большим пальцем влагу по его головке и получаю вознаграждение в качестве гортанного стона. Другой рукой царапаю кожу на его спине, а мои губы клеймят его с таким же пылом. В одно мгновение Колтон кладет руки мне на бедра, поднимает меня и прижимает спиной к двери. Мои ноги пытаются обхватить его вокруг талии, но он держит меня на весу так, что единственная связь, которой мне хочется больше всего, отсутствует, а его член мучительно дразнит умоляющую вершину моих бедер.
Он втягивает воздух, когда я просовываю руку между ног и сжимаю его, желая контролировать человека, который неуправляем. Нуждаясь в нем плохом. Хорошем. В любом.
В его глазах мелькают какие-то непонятные эмоции, но во мне столько всего накопилось, мои мысли так заняты тем, что случится в следующее мгновение, что я даже не задумываюсь, что это такое.
На миг отпускаю его и протискиваю другую руку между своих бедер, чтобы смочить пальцы в своей влаге, прежде чем обхватить его головку и покрыть его ею, подготовив физически, и показав образно, что он делает со мной, и чего именно я от него хочу. И моя маленькая демонстрация ослабляет всю его сдержанность.
Его пальцы впиваются в мои бедра и приподнимают меня чуть выше, я пристраиваюсь к нему, прежде чем он притягивает меня вниз и опускает на себя. Мы оба кричим, наша связь установлена. Мой влажный жар растягивается до предела, принимая его вторжение.
И мне кажется, что прошло так много времени с тех пор, как он наполнял меня, мое тело забыло о жгучем удовольствии, которое может вызвать его проникновение.
- Боже мой, - выдыхаю я, когда мое тело принимает его. - Я такая узкая, - говорю я ему, списывая это на тот факт, что прошло более трех недель с тех пор, как мы были близки.
- Нет, детка, - говорит Колтон, и веселье пляшет в его глазах, пока он двигает бедрами, чтобы я могла приспособиться. – Это просто я такой большой.
Смех наполняет мой разум, но не доходит до губ, пока я не вижу вспышку его дерзкой ухмылки, а затем его губы снова оказываются на мне. Но на этот раз, вместе с его требовательным поцелуем начинают двигаться и его бедра, руки направляют, а член ударяет по каждому настроенному нерву в моих стенках. Он полностью контролирует наши движения, наш темп, наши обостренные чувства.
Откидываю голову, прислоняясь к двери, и смотрю на него. Его глаза закрыты, губы слегка приоткрыты, волосы растрепаны от моих прикосновений, а мышцы плеч подрагивают, когда он управляет нашими ритмичными движениями.
Мой сломленный мужчина движется сейчас в абсолютно господствующем режиме, и каждый нерв в моем теле кричит, чтобы его взяли. Чтобы сделали своими. Превратили в то, кому он доказывает свою мужественность.
- Чееерт, как же с тобой хорошо, - говорит он мне, толкаясь в меня, а затем выходя обратно, мои мышцы сжимаются, нервным окончаниям уделено особое внимание, чего они, безусловно, жаждали.
- Колтон, - я тяжело дышу, мои пальцы впиваются в его плечи, когда он гонит меня все выше и выше. Спирали ощущений – маленькие ударные волны удовольствия, готовящие меня к тому, чтобы сотрясти землю у меня под ногами – и тепло начинает распространяться по мне, как лесной пожар. Он отступает, когда мои бедра сжимаются вокруг него, ногти оставляют борозды на его коже, а мой рот с бешеной потребностью ищет его.
Проходит всего несколько секунд, прежде чем удовольствие превращается в ослепительную вспышку в бездонной тьме, поглощающей меня. И я мгновенно теряюсь в мире за пределами нашего единения. Есть только он и я – всепоглощающее ощущение, отнимающее дыхание – тону в расплавленном жаре и теряюсь в чувстве, его имя беспрестанно слетает с моих губ.
Через несколько мгновений крик Колтона прорывается сквозь мою вызванную удовольствием кому, в то же время его бедра бьются подо мной в диких конвульсиях, находя свое собственное освобождение. Он несколько раз раскачивается внутри меня взад и вперед, пытаясь растянуть момент, его дыхание прерывистое, грудь блестит от нашего пота.
Его тело прижимается ко мне, он утыкается лицом в изгиб моей шеи. Мои руки обвиваются вокруг него, в своей позе поверх его бедер, и я прижимаюсь к двери. Проникаюсь моментом – быстрый подъем и падение его груди, тепло его дыхания на моей шее, безошибочный запах секса – и без сомнения понимаю, что я бы без раздумий перевернула небо и землю ради этого мужчины.
Колтон перемещает свою хватку на моих бедрах, и я медленно опускаю ноги на пол; хотя моя голова образно все еще витает в облаках. Он выскальзывает из меня, и все же наша связь не теряется, потому что он притягивает меня в своих объятия, кожа к коже, будто не хочет меня отпускать.
И я не против, потому что не думаю, что когда-нибудь смогу его отпустить.
- Черт, мне это было нужно, - вздыхает он с легким смешком, и все, что я могу ему выдать - это бессвязный звук, потому что, честно говоря, я все еще остаюсь под кайфом.
Мы замолкаем на несколько мгновений, теряясь в моменте, наслаждаясь утешительным ощущением просто быть вместе.
- Не могу поверить, что ты мне не сказала, - говорит он, нарушая тишину и качая головой, прежде чем отступить, глядя на вопросительное выражение моего лица.
- Не сказала? - я в замешательстве.
Тень ухмылки украшает его губы, он поднимает руку, прикасаясь ладонью к моей щеке, его большой палец так мягко скользит по моим губам, все еще опухшим от его поцелуев.
- То, что я сказал тебе перед тем, как сесть в машину...
Мое дыхание замирает, сердце подпрыгивает к горлу от этих слов и эмоций в его глазах. Хочу попросить его сказать это, самому сказать мне эти слова, потому что, черт возьми, да, я знаю, что он сказал, но я хочу услышать, что он помнит эти слова и все еще чувствует их значение.
Пытаюсь контролировать сдерживаемое дыхание и колебания в голосе, но я должна спросить.
- Что ты имеешь в виду? - я ужасная лгунья, и я знаю, что он видит насквозь мое притворное замешательство.
Он тихо смеется и наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, а затем в кончик носа, прежде чем отклониться назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Он облизывает языком губы, и говорит:
- Я обгоню тебя, Райлс.
Мое сердце тает, душа вздыхает, слыша, как он повторяет те слова, которые я использовала в качестве связующего звена, чтобы соединить сломанные аварией части. Даже несмотря на то, что эти слова приносят мне покой, я слышу, как нервозность сотрясает его голос, чувствую тревогу от того, что он кусает нижнюю губу. И теперь уже я начинаю нервничать. Он сказал эти слова и теперь не чувствует того же, что тогда? Знаю, мысль нелепая, учитывая то, что произошло между нами несколько минут назад, но единственное, что я точно узнала о Колтоне, это то, что он совершенно не предсказуем.
- Да, - вздыхаю я, встречая безрассудство в его глазах. - Эти слова... Ты говоришь их сейчас, потому что вернулась память или потому, что они для тебя всё еще что-то значат? – Вот так. Я выложила карты на стол, дала ему возможность сказать, что это первое, а не второе – выход на случай, если он больше не обгоняет меня. На случай, если авария изменила его чувства, и это – мы, я и он – вернулось к обычному положению вещей.
Колтон наклоняет голову и мгновение изучает меня, глаза умоляют, но губы неподвижны. Тишина тянется, пока я жду ответа, пока жду, чтобы посмотреть, разорвет ли он меня на части или станет смягчающим бальзамом для моего исцеляющего сердца.
- Рай... разве ты не знаешь, что я никогда не забываю ни одного момента, когда обгоняю... на трассе или вне ее? - требуется время, чтобы слова отпечатались в сознании, чтобы слова и то, что они означают, проникли в меня. Что он помнит и что по-прежнему чувствует то же самое. И самое смешное, теперь, когда я знаю – теперь, когда все это беспокойство может уйти, и мы можем двигаться вперед – я застыла на месте.
Мы голые, прислонившиеся к двери, за которой около сотни репортеров, мужчина, которого я обгоняю, только что сказал мне, что он тоже меня обгоняет, и все, что я могу делать, это смотреть на него, пока моя душа, находя свое постоянное пристанище, осознает, что ее наполняет надежда.
Колтон наклоняется так, что его губы шепчут в мои, ладони обрамляют мое лицо, заглядывая в глубины моей души.
- Я обгоню тебя, Райли, - говорит он мне, ошибочно принимая мое молчание за непонимание его предыдущих слов. Откуда ему знать, что я настолько влюблена в него, прямо здесь, прямо сейчас –тело обнаженно, обнаженно и сердце – что я лишена способности говорить. Поэтому вместо этого я принимаю прикосновение его губ к своим в нежном и благоговейном поцелуе, прежде чем он упирается лбом в мой лоб. - Разве ты не знаешь? - спрашивает он. - Ты мой гребаный клетчатый флаг.
Чувствую, как его губы изгибаются в улыбке, касаясь меня, и я поддаюсь смеху. Мне так хорошо, что этот шип внезапно выдернули из меня.
Знать, что мужчина, которого я люблю, любит меня в ответ.
Знать, что он на лету поймал мое сердце.
Руки Колтона начинают спускаться вниз по линии моего позвоночника – дрожь его правой руки настолько незначительна, что я едва ее замечаю – а затем по попе, и я чувствую животом, как он снова начинает твердеть.
- Я так понимаю, ты получил разрешение от доктора? - спрашиваю я, мое пресыщенное тело уже трепещет от вновь наполняемого желания.
- Да, но после сегодняшнего дня, - говорит он, целуя меня в лоб и притягивая обратно в свои объятия, - не имело никакого значения, получил бы я разрешение или нет, я бы взял то, что принадлежит мне.
- Принадлежит тебе, да? - дразню я его, несмотря на слова, согревающие мое сердце.
- Ага.
И затем слова, сказанные им вначале, отражаются в моем сознании, и я отступаю, чтобы найти ответ.
- Что случилось сегодня?
Вижу, как что-то затуманивает его глаза, прежде чем он отмахивается от этого.
- Не беспокойся обо мне, - говорит он, и мне сразу же становится тревожно.
- Что еще случилось, Колтон? Ты что-то вспомнил, что…
- Нет, - говорит он, прижимаясь губами к моим губам, успокаивая. - Я вспомнил только то, что было важно. Некоторые пробелы все еще там. - Вечный мастер уклоняться от ответа, он продолжает, - кажется, я пренебрегал тобой в последнее время.
Итак, что бы его ни беспокоило, он не хочет говорить об этом. Хорошо... что же, после последних двадцати минут, я определенно предоставлю ему пространство без вопросов и не буду давить.
- Пренебрегал мной?
- Да, обращался ненадлежащим образом, - говорит он, шлепая меня по заднице; боль не приносит с собой ничего, кроме ударной волны, пробегающей по сверхчувствительной плоти между моих бедер. - Ты заботишься обо мне – обо всех, кроме себя, как обычно – а я не забочусь о тебе должным образом.
- Уверена, что ты только что позаботился обо мне... и вполне должным образом, - дразню я, ерзая по нему обнаженным телом и получая в ответ гортанный стон. - Если так ты не заботишься обо мне – пренебрегаешь мной – то прошу, Эйс... – я прикусываю кожу на его подбородке, -...пренебрегай мной больше.
- Боже, женщина, ты испытываешь мужскую сдержанность, - стонет он, его руки бегут по моему позвоночнику и сцепляются у меня на пояснице. - Но это был лишь небольшой отвлекающий маневр от…
- Небольшой - я бы так не сказала, - шучу я, закатив глаза, и снова покачиваю бедрами, заставляет его громко смеяться. - Я готова к подобным отвлекающим маневрам в любой день.
- Клянусь твоей задницей, я их тебе предоставлю, - дразнит он, быстро сжимая мои бедра, - но, как я уже говорил, пришло время сегодня вечером позаботится о тебе должным образом, вместо грубой больничной еды и того, чтобы чем-то развлекать меня, пока я лежу в постели. - Когда я приподнимаю бровь, намекая на развлечения в постели, он лишь качает головой, и улыбка, которую я так люблю, озаряет его лицо. Он наклоняется и нежно меня целует, бормоча следующее возле моих губ. - У тебя будет достаточно времени, чтобы занять меня в постели позже, потому что прямо сейчас – сегодня – я веду тебя на премьеру фильма.
Его слова застают меня врасплох.
- Ч… что? - смотрю на него с недоверием, в шоке приоткрыв губы. Он только улыбается мне улыбкой кота, съевшего канарейку, потому что удивил меня.
Легкое волнение пронзает меня при мысли о том, чтобы испытать что-то новое с Колтоном – создать новые воспоминания – но в то же время это означает, что мне придется делить его с ними. Папарацци, засевшими за воротами, и теми, которые без сомнения, будут на мероприятии со своими навязчивыми вопросами и тычущими в лица камерами. И это также означает, что мы должны выйти за пределы этого мира, подальше от нашего уютного маленького царства, где мы можем лениво и сладко предаваться любви, когда и где хочется.
Знаю, что бы я предпочла.
И в этот момент у меня в голове звучит его саркастический комментарий, адресованный на днях Бэксу. Слова слетают с губ, прежде чем я успеваю сдержаться.
- Я думала, как только тебя выпишут, ничто, кроме смены простыней, не встанет между нами на долгое, нахрен, время. - Повторяю я ему его же собственные слова.
Глаза Колтона мгновенно темнеют от вожделения и сверкают озорством, кривая улыбка появляется на губах, он понимает, какой вариант предпочел бы.
- Что же, - говорит он, смеясь, - я и правда так сказал. - Он лениво ведет пальцем по моей щеке, к декольте, а затем вниз между грудями. Ничего не могу поделать с дыханием, шумно втягивая воздух, с твердеющими сосками или млеющим сердцем. - А ты знаешь меня, Райлс, я всегда держу слово... так как же мне оставить тебя голой, за исключением простыней, и в то же время присутствовать на премьере, на которую я уже подписался? Хм... дилемма, - шепчет он, наклоняясь, и обводя кончиком языка изгиб моей шеи. - Что же нам теперь делать?
Открываю рот, чтобы ответить, но все, что я могу сделать, это попытаться дышать, когда его зубы игриво тянут меня за мочку уха.
- Думаю, мир скоро узнает, как чертовски сексуально ты выглядишь, завернутая в простыню.
Мои глаза распахиваются, встречаясь с его, ударная волна бьет по моему либидо, опуская с небес на землю. В считанные секунды Колтон со своей дьявольской усмешкой подхватывает мою обнаженную сущность и забрасывает себе на плечо.
- Нет! – вскрикиваю я, когда он направляется к лестнице. - Отпусти меня!
- У СМИ сегодня будет урожайный день, - насмехается он, я шлепаю его по заднице, но он продолжает. - Ну, с другой стороны, у тебя не займет много времени выбор, что надеть.
- Ты последние мозги растерял! – кричу я, мои слова приносят мне еще один шлепок по голой заднице, так органично разместившейся не его плече.
- Моя утрата - твоя выгода, милая! – посмеивается он, поднимаясь по лестнице на последнюю ступеньку.
- В задницу выгоду! - бормочу я себе под нос, а он снова смеется.
- О, правда? - говорит он, наклоняя голову и целомудренно целуя меня в бедро, находящееся рядом с его лицом. - Не знал, что тебе нравятся подобные игры, но уверен, когда придет время, мы могли бы изучить возможности в данном направлении.
Мой рот приоткрывается, и я издаю нервный смешок, Колтон останавливается и медленно скользит моим телом вниз по каждому твердому сантиметру своего тела, пока мои ноги не касаются пола. Проказливый блеск в его глазах заставляет меня задаться вопросом, не является ли это еще одной стороной Колтона, которая никогда не приходила мне в голову раньше. Я так погружена в свои сиюминутные мысли и спокойный расчет в его глазах, что упускаю из внимания тот факт, что он поставил меня на пол на уединенной террасе второго этажа.
И когда я это осознаю – замечая то, что меня окружает – я вновь шокирована... но от этого сюрприза мое сердце тает.
- О, Колтон! - слова слетают с моих губ, когда я вижу вокруг все приготовления. В дальнем конце патио установлен переносной киноэкран, а шезлонги установлены как кресла в кинотеатре, задрапированные в несколько слоев ни во что иное, как в простыни. Улыбка расплывается по моему лицу, а тепло проникает в душу, принимая маленькие детали, мелочи, которые дают мне знать, что ему не всё равно: блюдо с шоколадками Херши Киссес, бутылка вина, сахарная вата, зажженные свечи, расставленные повсюду, и ворох подушек, на которые можно улечься.
Не могу сдержать слез, наворачивающихся на мои глаза, и мне все равно, когда одна из них срывается и тихонько скользит по моей щеке. Всё это прекрасное зрелище, раскинувшееся перед моим взором, пропитано заботой, и это оставляет меня в недоумении и лишает слов. Поворачиваюсь к нему лицом и просто качаю головой от того, что вижу... потому что, если то, что позади меня, лишает меня дара речи, то внутренняя и внешняя красота мужчины, стоящего передо мной, крадет мое сердце. Он стоит голый – небритый, волосы растрепаны, и, не считая выбритого участка на голове, отчаянно нуждается в стрижке, и его взгляд подкрепляет слова, сказанные им мне внизу.
- Спасибо, - говорю я ему с прерывистым дыханием. - Это самое милое... - мой голос срывается, он делает ко мне шаг и поднимает руки, обхватывая ладонями мои щеки и приподнимая голову, чтобы я встретилась с ним глазами. - Лучший вечер. Фильм с моим Эйсом и простынями... между нами нет ничего, кроме простыней.
Он улыбается той застенчивой улыбкой, лишающей меня сил, и наклоняется, чтобы коснуться поцелуем, прежде чем отступить.
- Совершенно верно, Рай. Ничего, кроме простыней. Между нами больше не будет ничего, кроме простыней.
Его слова ошеломляют меня, трогают, дополняют, и всё, что я могу - это сделать шаг вперед и прижаться губами к его губам – почувствовать биение его сердца, царапание его небритой челюсти о мой подбородок, увидеть любовь в его глазах – и сказать:
- Ничего, кроме простыней.
ГЛАВА 18
Тепло утреннего солнца согревает мою кожу, овеваемую прохладным дуновением океанского бриза. Стереосистема, которую мы забыли выключить прошлой ночью, воспроизводит голос Мэтта Натансона, едва слышимого из-за шума прибоя. Прижимаюсь ближе к Колтону, так переполненная неожиданным поворотом событий нашей жизни, когда мы более или менее притерлись друг к другу, что, клянусь, мое сердце болит от грандиозности всего этого. О дарованном нам втором шансе – который мы оба медленно принимает – о котором еще год назад мы и представить не могли.
Прищуриваю глаза, благодаря за навес, защищающий от солнца, под которым мы вчера заснули на импровизированной кровати из шезлонгов. Я даже не удосуживаюсь подавить вздох более чем удовлетворенной женщины, вспоминая как мы медленно и сладко занимались любовью под одеялом из звезд, в постели, сотканной из возможностей.
Вспоминаю, как поднималась и опускалась на нем, наблюдая за беззащитными эмоциями в его глазах. С Колтоном сногсшибательно, когда нежно и медленно, и когда жестко и быстро. Я наблюдала, как мужчина, привыкший не проявлять никаких эмоций – привыкший охранять свое сердце любой ценой – медленно открывается, перемещая каждый кирпичик по одному, позволяя ключу повернуться в замке.
Ласково улыбаюсь, поднимаю голову и оглядываюсь на все напоминания о прошлой ночи. Как мило это было со стороны человека, который клянется, что не разделяет романтики, когда все вокруг кричит об обратном. Какой мужчина звонит своему отцу с просьбой достать копию его еще не вышедшего фильма, но который скоро станет блокбастером, чтобы не прерывать вечер свидания со своей девушкой? И даже, несмотря на то, что я выяснила, что ему помогала Квинлан, это была целиком и полностью его идея... небольшие штрихи то здесь, то там, но эти мелочи значат для меня гораздо больше, чем какие-то дорогостоящие подарки.
Приподнимаю голову от его груди, и смотрю, как он спит, пусть моя любовь к нему согреет те части меня, которые охладил ветер.
- Я чувствую, что ты смотришь на меня, - говорит он, смущенно скривив губы, хотя глаза его остаются закрытыми.
- Ммм. - Я не могу удержаться от улыбки.