Как он говорит, существует два типа женщин: одни очень красивы, и с ними можно куда-нибудь сходить, и есть женщины, которые не столь красивы, но с ними очень весело, и можно хорошо провести время. Я думаю, ему нужно, чтобы в его подруге сочетались оба качества. Не похоже, чтобы он успокоился в ближайшем будущем, но когда ему этого захочется, я думаю, что у него будет девушка с красивой внешностью, умом и сильным характером. Ему нужен кто-то, кто будет рядом, и будет иметь свой взгляд на вещи.
Что касается меня, то я никогда бы не связалась с автогонщиком, это не мой тип, и я, возможно, тоже не для них. Некоторые из них - очень хорошие друзья. Я могу после гонки пойти куда-нибудь с Девидом или Михаэлем Шумахером и прекрасно провести время, нам нравится танцевать и расслабляться, и мы просто находим дискотеку и там отдыхаем. Мы общаемся как друзья, но после этого в постель я отправляюсь одна. Так гораздо меньше сложностей, к тому же многие гонщики очень ненадежны. Они не привязываются к одной женщине, а я не люблю делиться!
Довольно странно, но несмотря на тот факт, что Михаэль - немец, и, следовательно, можно было бы подумать, что вся Германия его поддерживает, 70 процентов писем от фанатов Эдди приходит из Германии. У нас есть официальный фан-клуб в Англии, и мы всегда устраиваем обед в четверг перед гонкой в Сильверстоуне, Эдди заглядывает туда на полчасика. Есть люди, которые постоянно ему пишут. Они посылают ему подарки, которые мама хранит в специальной коробке, и очень милые письма. Мы всегда внимательно относимся к тому, что для некоторых людей общение с их героем очень важно, и они проводят много времени, раздумывая над тем, что ему послать, особенно над счастливыми амулетами, которые помогли бы ему в чемпионате. Многие посылают фотографии и постеры, чтобы он их подписал, и я делаю так, чтобы он их подписывал, а потом высылаю их обратно. Это часть работы с общественностью - если люди тратят свое время, чтобы ему написать, то мы должны убедиться, что они получили ответ. Мы также отвечаем на различные благотворительные запросы, и, если можем, стараемся помочь.
Иногда, когда я работаю в моем офисе в Маранелло, недалеко от завода "Феррари", или болтаюсь по миру, или нахожусь на каком-нибудь автодроме, порой я на секундочку останавливаюсь и размышляю: "Господи, Эдди может стать чемпионом мира". Сейчас у него действительно есть шанс побороться за титул. Мне до сих пор кажется невероятным, что он прошел через всю эту борьбу, чтобы получить свою первую победу, получить возможность выиграть главный приз. Я абсолютно уверена, он может это сделать, и я думаю, что вся Италия тоже очень этого хочет. Вы не поверите, сколько людей на пит-лейн приходили к нам и говорили "Мы знаем, что вы из другой команды, но мы были бы очень рады, если бы Эдди выиграл чемпионат".
Кажется, с тех пор, как он занял место Михаэля, он стал даже более сосредоточенным и целеустремленным, он куда больше верит в себя и в то, что он может это сделать. Честное слово, я думаю, что если бы Эдди выиграл чемпионат, он стал бы самым популярным чемпионом мира за очень много лет. Если парень, который увлекается вечеринками, может выиграть главный приз, то это хорошо для спорта, хорошо для коммерческих интересов, и великолепно для "Феррари". Даже если ему приходится уйти, им все равно нужен чемпион мира, тот, кого они ждали двадцать лет.
Помимо всего прочего, Соня старается научить меня правильно питаться. Она пытается мне что-то объяснять и оставляет на видном месте статьи на эту тему, но должен признаться, что я всегда любил жаркое и печеные пироги, и с тех пор ничего не поменялось. Когда мы жили с Питом, мы встречались в "Фрей Бентос" и много чего тащили в нашу комнату. Пит съедал все пудинги, а я ел все пироги. Это было великолепно. Мама до сих пор готовит мне бифштексы, колбаски, пироги и котлеты, и это та пища, на которой я вырос. Я не уверен насчет всей этой шумихи вокруг здорового питания. Мы же не готовим себя к бегу на полтора километра. Считается, что Михаэль помешан на своей физической форме, но я видел, что он ест - всякую дрянь. Я думаю, то, что лучший пилот в мире ест столько гадостей, говорит само за себя. Назовите любое блюдо - и оно есть в его меню - все эти тортики, мороженое, шоколад, еще много чего, но медленнее от этого он не становится.
Однако главное, что делает для меня Соня - она всегда следит за тем, чтобы в гоночный уик-энд у меня было достаточно жидкости. Если наступит обезвоживание, это может отразиться на вождении, негативно повлиять на концентрацию и координацию. Во время одной из гонок со мной такое случилось, так что теперь я беру с собой в машину бутылку с жидкостью, и это помогает мне от обезвоживания организма. Соня делает для меня специальный напиток с высоким содержанием углевода, и я пью его на протяжении всего гоночного уик-энда.
Однажды я получил хороший урок, когда мы были в Бразилии и мне приспичило съесть гамбургер. Соня меня предупреждала, что это не самая лучшая вещь, которую можно было бы съесть, но я подумал, что проблем не будет. На следующий день я лежал с легким пищевым отравлением. К счастью, из Бразилии мы поехали в Аргентину, так что у меня было несколько дней, чтобы прийти в себя, но я понял, что всегда, когда ты находишься в чужой стране, следует сохранять осторожность. Соня всегда моет фрукты и овощи водой из бутылок, и я отношусь более внимательно к тому, что я ем. В целом, еда не стоит того, чтобы рисковать. Некоторым пилотам, когда в Южной Америке они съели или выпили что-то не самое чистое, крайне нездоровилось.
Перед гонкой я стараюсь не переедать, так как это вызывает тяжесть в желудке, и, пока ты в машине, пища плохо переваривается. На завтрак я ем мюсли или любую кашу с содержанием углеводов. Затем, после завтрака, тост с джемом, что повышает уровень углеводов в моем организме. У меня нет проблем с количеством протеина, так как я люблю курицу. Рыбу я не особенно люблю, но мне нравится пармезанская ветчина и сыр "моццарелла", и, конечно же, я получаю протеин из молока, которым заправляют кашу. Но самое важное, что мне нужно употреблять в пищу, это углеводы, так как они дают необходимую энергию. После квалификации и гонки Соня обычно готовит мне разные блюда, например, макароны с курицей или овощной суп на основе картофеля. Позже я ем что-нибудь вроде картофельной запеканки с мясом, пюре и курицы с большим количеством овощей. Когда я тренируюсь и участвую в гонках, мне нужно около 3 тыс. калорий в день. Кажется, что это много, но если жить такой жизнью, какой приходится жить нам, это немного. У меня нет проблем с весом, обычно они появляются с возрастом, когда ешь больше, а упражнений делаешь меньше!
Мне всегда лениво идти в тренажерный зал. Там скучно. Я знаю всю теорию упражнений, как работать над верхними и нижними конечностями, туловищем и шеей, но я просто делаю все это более интересным способом. Я отправляюсь на свою яхту и езжу стоя на водяном мотоцикле. Говорят, это не способ тренировки, но мышцы спины и рук у меня после этого укрепились неимоверно, так что, может быть, люди просто не знают, о чем говорят. Я занимаюсь виндсерфингом и езжу на мотоцикле, но много не бегаю, потому что при беге могу повредить свою спину. Нет необходимости в бессмысленном топтании на беговой дорожке, и чем больше людей об этом знают, тем лучше. Я думаю, что со временем мы все поймем, что упражнения можно делать весело и с удовольствием.
Моя спина - очень важная область, так как у меня всегда были проблемы с тем, чтобы найти себе комфортное сиденье. Первые год или два я водил машину на грани агонии, до тех пор, пока некоторые из моих спинных мышц просто не онемели, и тогда стало немного полегче. В целом машина была сделана для Михаэля и для того, чтобы соответствовать требованиям ФИА; меня же просто в нее посадили. Так как у меня достаточно длинная спина, там просто не было достаточно места. Около четырех месяцев с помощью компании "Лиар" мы пытались решить эту проблему, но не очень в этом преуспели. Однако они кое-что придумали и посадили нас ниже, потому что думали, что так будет лучше, но гонщики бывают разных размеров и форм, и я просто не помещался в стандартное сиденье.
Перед Японией мы все начали с самого начала. Я сидел в машине, где на месте стоял только основной каркас. Мы уже пытались использовать мягкий поролон различной толщины, чтобы распределить мой вес во время прохождения поворотов, но это ничего не дало. Поэтому в этот раз мы пошли другим путем и использовали другую форму абсорбции. Наконец-то я получил больше поддержки и мне удалось побольше расслабить мускулы. Мы поехали в Японию, и я управлял машиной без проблем.
В начале этого года мы уже знали, как нужно сделать правильное сиденье, поэтому нам было гораздо легче. Мы сосканировали старое поролоновое сиденье, и сделали карбоновое, которое должно было быть точно таким же, как и в прошлом году. Но когда мы поставили его в машину, боже правый, оно не подошло! Итальянцы здесь немного удлинили, там расширили, где-то еще укоротили, и оно не влезло. Для них это не кажется важным, но такие изменения делают мое сиденье бесполезным. Так что мы начали все сначала, и теперь у меня есть основная позиция моего сиденья, немножко продолговатая и имеющая особую подкладку, чтобы я не так сильно двигался по сиденью.
Если тебе неудобно - ты не можешь сосредоточиться, а если ты теряешь сотые доли секунды, то кто-нибудь тебя обгонит. Очень важно уделять внимание всем мелочам, и Михаэль действительно хорош в этом отношении. Он всегда убеждается, что с сиденьем все в порядке, и проверяет, чтобы микрофон находился прямо у его губ, чтобы общение по радио с командой было хорошим.
В отличие от Михаэля мои переговоры не так удобны, так как материал моей балаклавы не столь эластичен, как у Михаэля, поэтому микрофон раньше двигался внутри шлема, что вызывало сложности в общении. Сейчас, когда моя балаклава уменьшилась в размере, микрофон закреплен в правильной позиции, и радиопереговоры стали гораздо лучше. Все стало лучше, Соня и Лука усиленно работают, чтобы решить проблемы положения сиденья, радио переговоров и потоков воздуха вокруг шлема.
Соня - квалифицированный физиотерапевт, поэтому я и пригласил ее в 1996 году. У нее был перерыв в работе, и она ездила по свету. Мы встретились в Австралии с нашими родителями, и я попросил ее работать со мной. Я думаю, что поначалу ей в "Феррари" пришлось нелегко. Не потому, что она общалась с мужчинами - у физиотерапевта 70 процентов клиентов мужчины - больше было проблем с языком, а также, может быть, из-за того, что она - моя сестра. Сначала они не очень хорошо знали, как к ней относиться. Но она постепенно освоилась, занявшись физической формой других членов команды, когда они в этом нуждались. Некоторым она помогла решить проблему с плечами, и после этого они поняли, что она на самом деле квалифицированный врач, а не просто моя сестра.
К концу первого года круг ее обязанностей вырос, и во время гоночных уик-эндов она организовывала для меня все: от спонсорских встреч до приезда и выезда с автодрома. Так как она всегда знала, где я нахожусь, имело смысл поручить ей организовывать мой день, также как и следить за тем, чтобы я давал интервью и участвовал в спонсорских мероприятиях в соответствии с графиком. Эта часть ее работы становится все более и более насыщенной. Количество просьб прессы значительно выросло после Сильверстоуна, и я должен постараться уменьшить количество интервью, которые я даю во время гоночного уик-энда. Так много других встреч и дел, что мне нужно как можно меньше отвлекаться, чтобы остаться сосредоточенным. Но это не всегда легко. Даже если я нахожусь в разгаре тестов, кто-нибудь все равно хочет интервью. Если пустить дело на самотек, можно потерять контроль, и Михаэль абсолютно прав, просто отказываясь делать что-либо вообще. Но люди знают, что я другой человек, и они не оставляют своих попыток. Без остановок.
Глава 3. Имола
Перевод: Михаил Корнеенков
Приехав в Имолу, я чувствовал себя очень уверенно. Так как мы были в Италии, то, естественно, вокруг роилось множество слухов. Ходили обычные разговоры о том, что Михаэль хочет иметь нового партнера по команде, о том, что "Феррари" ведет переговоры с другими пилотами по поводу контрактов на следующий год. В общем, ничего нового. "Феррари" всегда ведет с кем-то какие-то переговоры, и, как я уже раньше говорил, Михаэль для "Феррари" очень важен. К тому времени я почувствовал, что очень приблизился к нему как в плане скорости, так и показателей вообще.
Никаких личных проблем с Михаэлем у меня нет, мы встречаемся на трассе и делаем свою работу. Мы не встречаемся за пределами автодрома. Это не проблема разных национальностей, у меня есть друзья немцы, просто мы очень разные люди. Как гонщик, я бы на за какие деньги не согласился жить такой жизнью, какой живет Михаэль. Нам нравятся абсолютно разные вещи. Впервые я встретил его в 1989 или 1990 году, и помню, как подумал: "Е-мое, а этот парень совсем неплох". Ту гонку он выиграл, так что я был не так уж и не прав. Теперь мы коллеги, но в перерывах между гонками мы не встречаемся. На самом деле в "Феррари" есть только двое или трое людей, с которыми я провожу свое время, и, думаю, что Михаэль свое время проводит только с Жаном Тодтом. Но это автогонки, и мы склонны держаться особняком. Этот спорт нельзя назвать располагающим к дружбе.
Но пока настроение в команде было хорошим. Мы усовершенствовали машину и чувствовали, что покажем хорошую скорость. Мы провели достаточно напряженную тестовую работу в Хересе в Испании, работая над новым передним крылом. Это была комбинация из конструкции V-образной формы, которая была у нас в прошлом году, и пластин на концах, которые мы использовали во время Гран-при Франции, которая была призвана увеличить нашу скорость и расширить возможности настройки. Михаэль пробовал ее во вторник перед гонкой, и потом использовал ее еще и на практике в пятницу. Во время квалификации в субботу она была установлена на обеих наших машинах, и по сравнению с двумя последними гонками, мы добились прогресса. По моим ощущениям, новое крыло слегка улучшило машину; оно не стало прорывом, но в спорте, где значение имеют тысячные доли секунды, такие вещи могут означать разницу между победой и вторым местом.
Я квалифицировался четвертым, отстав на семь десятых секунды от стоявшего на поуле Мики Хаккинена, так что, несмотря на то, что я был рад своей позиции, показанное время не так уж и радовало. Половина моих быстрых кругов была испорчена желтыми флагами, и в таких условиях трудно вносить изменения. Хотя оба "Макларена" были на первом ряду, мы чувствовали, что достигли некоторого прогресса и слегка к ним приблизились, и в целом я чувствовал, что мы были сейчас в лучшем положении, чем в это же время год назад. Михаэль отстал от Хаккинена всего на две десятых секунды. Жаль, что брифинг гонщиков утром перед гонкой был отменен. По новым правилам, принятым в этом году, гонщики должны участвовать в брифинге в пятницу утром, еще до того, как мы впервые выезжаем на трассу. Если раньше мы обязательно встречались в воскресенье, сейчас решение о проведении собрания принимает директор гонки. Впрочем, я не очень из-за этого переживаю, так как большинство пилотов, включая меня, не могут вспомнить, о чем мы говорили четыре часа назад, не говоря уже о двух днях.
На разминке в воскресенье я был вторым, и у меня были хорошие предчувствия насчет гонки. Однако вскоре после старта у меня появились проблемы с поведением машины, потому что на мягких покрышках ее сильно водило. После этого состояние стабилизировалось, и мое время на круге стало снова уменьшаться. Несмотря на свои проблемы, после старта я остался на своей четвертой позиции, и ехал так до тех пор, пока Мика Хаккинен не совершил ошибку на 16 круге и не въехал в барьер перед пит-лейн. Это был первый из нескольких подобных моментов для Хаккинена, что было здорово для нас, тех, кто ехал прямо за ним. После того, как я продвинулся на третье место вслед за Михаэлем и ДиСи, я был вполне уверен, что финиширую на подиуме. Затем, на 47 круге, я почувствовал, что мотор несколько напрягся. Спустя метров сто он сгорел. Вторую гонку подряд я упустил почти стопроцентную возможность финишировать в числе первых трех. Это было большим разочарованием.
И опять команда с Михаэлем выиграла гонку благодаря стратегической сноровке Росса Брауна. Мне кажется, его сила заключается в гибкости принимаемых им решений. Большинство команд решают перед гонкой, будет у них один пит-стоп или два, и, что бы ни случилось, придерживаются этой тактики. Росс же скажет: "Что ж, мы можем поступить или так или эдак, поэтому давайте посмотрим, что будет происходить в гонке, и потом решим, как нам поступить". В Имоле это стало решающим фактором. Стратегия двух пит-стопов дала возможность Михаэлю совершить рывок в середине гонки. Во время тех 14 кругов в середине гонки Михаэль ехал, возможно в квалификационном режиме, и ему удалось остаться впереди ДиСи, и в конце концов выиграть гонку.
ДиСи имел некоторые претензии к гонщикам, которые не позволяли ему себя обогнать. Однако у меня было такое чувство, что в Спа в прошлом году ему надо было пропустить Михаэля намного раньше. Я не думаю, что он сделал это намеренно, но этот маневр определенно не был лучшим из образцов гоночного искусства. Это так же не было лучшим примером судейства, так как мне показалось, что ДиСи держал Михаэля слишком долго. С моей точки зрения, его надо было отправить в боксы и дать ему десятисекундный штраф, или наказать его после гонки за то, что он не пропускал лидера. Однако если бы я был на месте Михаэля, я бы не стал так торопиться с его обгоном. Он обладал 35-секундным преимуществом, и торопиться никакой необходимости не было. Надо сказать, что я сильно удивился тому, что Михаэль доехал до боксов, потому что это очень опасно, когда у тебя всего три колеса и нос машины разрушен. Но, как мы видели, он был не в самом благодушном настроении!
В Спа в 1998 году у меня тоже были свои опасные моменты. Я принял участие в той грандиозной свалке после старта гонки. Должен признаться, это было страшно. У меня не было тормозов, машина не слушалась руля, ничего не работало. Я просто сидел в машине, которую несло по треку, мне по голове попало колесом, а вокруг сталкивались автомобили. Мне ничего не оставалось, кроме того, что сидеть и думать: "Черт, и что же будет дальше?" Это было неприятно. Я стараюсь не думать об авариях, и я стараюсь их избегать. Я хочу остаться живым.
Но страх - вещь иррациональная. Меня на самом деле до смерти пугают насекомые уховертки, которые часто проникали в наш дом в Ирландии. Я бы предпочел ехать по треку в Монце со скоростью 180 миль в час, чем когда-либо встретиться с уховерткой, не говоря уже о том, что они будут ползать вокруг меня. А еще я не люблю змей, но это единственные две вещи, которые меня пугают, конечно, кроме свадеб и обязательств, но это уже другая история!
Некоторые из моих друзей потеряли свои жизни в автогонках. Среди них Роланд Ратценбергер и Джефф Кроснофф. Джефф был моим близким другом, трудно было найти еще одного такого хорошего парня, простого, веселого и без звездной болезни. Это была настоящая потеря, и я был потрясен его гибелью, и очень жаль, что не смог поехать на его похороны, потому что должен был выполнить кое-какую работу для "Феррари".
В моих воспоминаниях от Спа нет ничего приятного, и это также не было хорошим днем для моих родителей, которые были на автодроме.
ЭДМУНД СТАРШИЙ
Должен признаться, что после аварии в Спа у меня чуть не остановилось сердце. В любом случае, я терпеть не могу смотреть на старт, так как это очень опасный момент, а здесь я видел только летящие повсюду колеса и антикрылья. Я помчался по пит-лейн так быстро, как только мог, чтобы узнать, что случилось. У Эдди очень характерный шлем, и на полпути я смог его увидеть, потому что в тот момент он уже стоял в машине, собираясь из нее выйти. И тогда я понял, что с ним все в порядке.
Среди гонщиков самым близким другом Эдди был Джефф Кроснофф, который гонялся с ним в Японии. Они вместе выступали в Ле-Мане за "Тойоту" и финишировали вторыми. Мы обменялись шлемами, и теперь шлем Джеффа находится в моем доме в Ирландии. Потом Джефф отправился в "Индикар" и погиб в Торонто в 1996 году. Когда Эдди узнал новость от своего друга и журналиста Адама Купера, он был на Гран-при Великобритании,. Тогда впервые я увидел, как Эдди потерял самообладание. Кто-то попросил у него автограф, а он взорвался и сказал, что хочет уйти. Он остался в Оксфорде и посмотрел гонку, чтобы знать, как это случилось, потому что, я думаю, ему нужно было это знать. Он очень тяжело это перенес. Он хотел поехать на похороны, но "Феррари" сказала, что ему нужно работать, поэтому в Лос-Анджелес поехали мы с Кэтлин. Очень хорошо, что нам удалось совершить эту поездку и встретиться с его родителями и женой, мы виделись с Джеффом в Японии, он был настоящим другом.
Джефф был совершенно особенным человеком. Он никогда не завидовал успехам Эдди. Каких бы успехов Эдди ни добивался в "Формуле-1", Джефф искренне за него радовался. Он мог позвонить Эдди и сказать: "Раньше ты был просто класс, но теперь ты супер класс!". Он был отличным парнем.
КЭТЛИН ИРВАЙН
Обычно на старте гонки я иду куда-нибудь погулять, потому что не люблю старты. Внезапно я увидела Соню, которая бежала в одну сторону, а мой муж бежал в другую. Я знала, что-то было не так, и я просто застыла на месте. Затем Соня сообщила, что все в порядке.
Он сам решил стать автогонщиком. Я не могу говорить ему, что делать, и фактически я никогда не была слишком сурова с детьми, они должны были искать свою дорогу. Все, что я могла сделать - это поддержать их и постараться обеспечить им как можно лучшую жизнь. Но я должна признаться, что с таким сыном тяжело, потому что мы всегда за него волнуемся. Когда гонялся мой муж, я просто думала, как он там, но с сыном все по-другому, у меня прямо сердце замирает.
У моей мамы очень мало шансов быть оштрафованной за превышение скорости. Она исключительно медленна. Если вы когда-нибудь увидите большую пробку на дороге, будьте уверены, ее возглавляет моя мама. Однажды после Гран-при Великобритании у нас была небольшая вечеринка, и мама вызвалась сесть за руль. Мы потратили почти два часа, чтобы добраться до Оксфорда, учитывая что никакого трафика не было. Она, наверное, ехала со скоростью 15 миль в час, и это притом, что вела не туристический автобус, а мой "мерседес". Это меня не раздражало, я просто откинулся на сиденье и уснул.
Я же езжу с максимальной скоростью, которую считаю безопасной. В Италии, например, 185 миль в час. Однажды я ехал из Монако в Милан в два или три часа ночи. У меня не было выпивки, и так как мне хотелось вернуться до того, как все закроется, я потратил на дорогу полтора часа, что было не особенно умно. Повторить это еще раз я бы не захотел. Как-то мы проехали мимо полиции со скоростью 160 миль в час, но итальянскую полицию это не очень взволновало. Обычно они узнают меня, и в 90 процентах случаев просто говорят: "В следующий раз будь помедленнее". Но я никому (и себе тоже!) не посоветовал бы ездить с такой скоростью. Как профессиональный гонщик, я натренирован реагировать быстро на большой скорости, но если ты не профессионал, то можешь сделать ошибку, и все закончится смертью.
Один раз меня оштрафовали за превышение скорости, и на самом деле это было самое маленькое превышение скорости из всех, что я когда-либо совершал. Я ехал по пустой автостраде в Кумбрии со скоростью 102 мили в час, и единственными машинами на той дороге были моя и полицейский патруль. У меня забрали права на две недели. Британская полиция гораздо менее снисходительна, чем итальянская. Они выполняют свою работу по инструкции. Я согласен, что ехать в час пик по М25 со скоростью 101 миля в час - действительно глупо, но ехать 101 милю в час в Кумбрии на машине, которая может ехать вдвое быстрее, и когда вокруг нет других машин, с моей точки зрения, не так уж и опасно.
С другой стороны, надо признать, что я учился на своих ошибках. Я никогда не устраиваю соревнования на дороге. Я попадал в аварию, когда ехал в машине как пассажир, и хотя для меня это было не так страшно, двое других людей, которые не были привычны к авариям, очень испугались. Со временем мы поняли, что мне не надо было трогать руль, а надо было позволить машине скользить самой. В следующий момент машина ударилась в ограждение, а голова девушки ударилась о стекло. В один момент мой телефон оказался в районе моего плеча, бумажник выпал, а зеркало заднего вида вонзилось в руку моего друга. Передние сиденья развалились, и я оказался между ног моего приятеля, сидевшего на заднем сиденье. Друг был в шоке, девушка рыдала, но нам повезло, что мы так легко отделались. Я удивился тому насколько сильно мы ударились в заграждение, но нам повезло в том, что мы ехали так быстро, потому что после столкновения мы все еще крутились перед другими машинами, и у них было время замедлиться. Все могло закончиться очень печально - машина была полностью разрушена. Так как я занимаюсь опасным видом спорта, люди часто меня спрашивают, верю ли я в Бога. Я не молюсь и не хожу в церковь. Но я согласен, что там наверху что-то есть. Но как бы узнать, что именно?
Насколько за год может измениться положение вещей! Когда мы приехали в Монако, Михаэль был лидером чемпионата, а я шел вторым, отставая от него всего на четыре очка. Это так отличалось от 1998 года, когда "Макларен" был уже далеко от нас, и все говорили, что Хаккинен станет чемпионом мира.
Я люблю Монако, потому что на изогнутой городской трассе приоритет отдается скорее умению пилота, нежели мощности двигателя. Однако это тяжелая гонка, как для болида, так и для пилота. Машины настраиваются с максимальной прижимной силой, чтобы лучше проходить узкие повороты, и в этом состоит ее отличие от таких трасс, как Монца или Хоккенхайм, где нужна минимальная прижимная сила. Чтобы справиться с кочками, дорожный просвет делается немного больше. Круг в Монако тяжел для пилота из-за природы этого места. Со скорости 270 км/ч на прямой "старт-финиш" мы тормозим перед поворотом "Сен-Девот", который проходится на второй передаче, и перегрузка в момент торможения составляет 3,5 g.
"Бо Риваж" - это подъем с легким уклоном влево, и здесь мы разгоняемся до 260 км/ч до того, как повернуть налево в "Массне", который проходится на третьей передаче со скоростью 125 км/ч. Затем идет "Казино" на второй передаче со скоростью 115 км/ч. Затем разгон почти до 210 км/ч, потому что начинается спуск длиной около 150 метров к "Мирабо", трудному повороту на второй передаче, где мы едем вокруг большой стены, которая отделяет дорогу от жилых домов. У нас мало времени до того, как мы доберемся в "Левс", очень узкую шпильку, которую проходим на 40 км/ч. Дальше на спуске идет быстрый маневр из "Левса" в "Вираж дю Портье", а потом два правых поворота.
Перед тем, как мы входим в туннель и разгоняемся до 300 км/ч, перед глазами возникает пристань. Затем нужно сильно тормозить, чтобы пройти шикану "Новель", временную комбинацию S-образной формы, которая проходится на 55 км/ч и второй передаче. Потом мы быстро разгоняемся по небольшой прямой перед левым поворотом "Табак", который проходим на третьей передаче. Мы почти не сбрасываем скорость перед входом в левый-правый поворот "Писцин", который расположен за бассейном. Затем проходится еще один левый поворот, в котором достигается скорость до 160 км/ч, перед тем, как заехать в "Ла Раскасс", еще одну медленную шпильку, которая преодолевается на 40 км/ч на второй передаче. Следом идет маленькая прямая, где можно ехать на полной скорости на протяжении полсекунды, до изогнутого правого поворота имени Антони Ноге, который проходится на 65 км/ч на второй передаче, и который очень важно пройти правильно, если вы хотите улучшить свое время.
В этом году в смысле времени на квалификации мы были гораздо ближе к "Макларен". Я был четвертым, но ехал не так быстро, как мне бы хотелось. В своей предпоследней попытке я совершил ошибку, а мой последний круг был хорош, но недостаточно. Я потерял время на первом отрезке, так как испытывал сильную недостаточную поворачиваемость в "Казино". Всю пятницу я пытался избавиться от недостаточной поворачиваемости, потому что это худшее, на что здесь можно пожаловаться. Не было сомнений, что чем меньше была у меня недостаточная поворачиваемость, тем быстрее я ехал. Одна из главных проблем в Монако - это обгоны. Это трудно делать на других треках, но здесь это невозможно. Я возлагал надежды на начало гонки, потому что обычно я хорошо стартую, но с четвертого места сделать это было непросто.
Однако "Макларены" нам сами помогли. Хаккинен стартовал плохо, с сильной пробуксовкой, и Михаэль его прошел, ДиСи совершил такой же плохой старт, и я вышел на третье место, на котором, казалось, я и финиширую. Мне повезло увернуться от барьера в повороте "Новель". Затем за счет пит-стопа я обогнал Хаккинена, и с того момента свое второе место до финиша так и не упустил. Учитывая победу Михаэля, это был дубль для "Феррари", первый для команды в Монако. Жан Тодт и вся остальная команда были счастливы.
Я часто приезжаю в Монако на своей яхте, потому что это хорошее место, где можно поразвлечься, но очень дорогое, поэтому я не понимаю, почему офисы профсоюза пилотов ГПДА (Ассоциации Пилотов Гран-при) находятся именно здесь. Я являюсь членом ГПДА, но у меня свои соображения по некоторым вопросам. Вы выражаете свое мнение, но я не думаю, что для его озвучивания нам нужна ГПДА. Самые опасные повороты в "Формуле-1" все еще находятся на своих местах, так чего же мы достигли? Мы не можем даже прийти к единому мнению в вопросе страховки. Если бы мы все вместе договорились и воспользовались услугами одной и той же страховой компании, то нам дали бы большую скидку, но мы даже не можем с этим согласиться. Не думаю, что ГПДА многого достигла. С моей точки зрения, единственные изменения, которые были сделаны в Формуле-1 для повышения безопасности, были произведены после смерти Роланда Ратценбергера и Айртона Сенны.