Портман прикинул расклад сил. Транспорт не очень здоровый, чуть меньше крейсера – двести метров, десять уровней, но он шире того же тяжелого крейсера в три раза, и здесь может сновать еще много солдат союза или сбежавших заключенных. Повернувшись к Лаки и второму бойцу, что сопровождали его, Портман кивнул.
– И вы двое, присоединяйтесь к зачистке. Захватите арсенал и выгребете из него все, что можно, ничего не оставлять врагу! Выполнять!
Дальше Портман двинулся один. До мостика оставалось недалеко – пара поворотов и простенький шлюз. Вообще, даже мостиком назвать это нельзя было – просто большая кабина пилота. Вот у них на корабле – мостик, да! Футбольное поле можно поставить! Портман гордо улыбнулся, зная, что никто не увидит его улыбку под грозным шлемом. Он был горд за свою группировку.
Он уже приближался к шлюзу, ведущему в кабину пилота, ну, или на псевдо-мостик, как из люка в правой стене, прямо перед ним выскочило два союзовца. Портман мгновенно опознал их форму – надзиратели, которые пытают пленных. Что же, пусть отведают капельку возмездия!
Портман выкинул левую руку вперед и схватил первого за голову, попросту сжав. Голова лопнула, и меж сжатых стальных пальцев начали просачиваться мозги, кровь и осколочки костей. Второй надзиратель пискнул и побежал обратно в люк, из которого пришел. Портман шагнул за ним и оказался в…кладовке. Надзиратель уже вовсю шустро уползал по вентиляционной шахте, идущей в стене параллельно полу. Шахта грохотала, издавая гулкие звуки прямо через стену.
– Куда же ты? Гори, свинка, гори! – Захохотал Портман и, впервые за абордаж, спустил курок. Он засунул в узкую шахту ствол своего гелиевого огнемета и выпустил струю тысячеградусного пламени.
Сжатый гелий легко объял огнем всю шахту со множеством ее поворотов и закутков, но, в отличие от термогеля и тяжелой плазмы, не убил сразу, а заставил медленно умирать уползающего союзовца, сжигая заживо. Портман любил свой огнемет – пусть и не такой мощный и дальнобойный, как тяжелые плазменные, зато легкий, компактный и буквально кричащий о профессионализме. Плазмой-то поливать каждый дебил умеет, а вот обращаться с гелием – только мастер. Надзиратель бился в пламени, горя внутри вентиляционной шахты, которая из пути отхода превращалась в его могилу. Судя по грохоту в шахте – он скреб ногтями стены и дергался.
Портман немного послушал визг и метания горящего в вентиляции надзирателя и принюхался.
– Во имя гиперпространства, а ведь и в правду беконом пахнет! Не зря я его свиньей назвал!
Хохоча, он спокойно отправился дальше. На этом корабле не было врагов, представляющих угрозу, лишь жертвы на убой. Странно, но люк на мостик был открыт и легко пропустил Портмана внутрь. Два пилота стояли с поднятыми руками, даже не думая оказывать сопротивление.
– Мы сдаемся! Сдаемся! – Закричали они.
Портман присмотрелся к ним. Два самых обычных мужика, ничем не примечательных. Просто пилоты, они не пытают пленных и не творят прочих непотребств, столь любимых Союзом.
– Не убивайте нас, господин наемник! У меня жена и дочка! – Попросил один. – Пропадут они без меня!
– А что, за погибших компенсацию Союз так и не платит?
– Нет, господин наемник. Не платит.
– Как дочурку звать? – Портман опустил огнемет.
– Лили. Вчера был день рождения, два годика! – С гордостью приосанился отец.
– Ладно, не боись, не убью я тебя. Не по кодексу это. – Хмыкнул Портман. Рядом с двумя пилотами, одетыми лишь в комбинезоны, он казался настоящим титаном, занимая собой все свободное место в кабине. – Увидишь ты еще свою дочурку, а пока, оба, сидите и не рыпайтесь! И сотрудничайте, конечно! Мы заберем ваш груз и… э-э-э одолжим все ваши ценности, а затем уйдем. Отпирай все двери и замки!
Пилоты охотно принялись ему помогать, желая жить. Они же просто наемные пилоты, даже в армии Союза не состоят, чего им за него умирать-то? Портман активировал внешний канал связи.
– Мостик взят! Повторяю, мостик взят! Астра, стыкуйся с транспортом! Реактор захвачен, взрыва не последует!
– Слышу тебя, Портуша, сейчас будем. – Пропела в ответ капитан Астра.
– Все остальные – завершайте зачистку и гоните груз к стыковке! Потом разберемся, кто из них нужен, а кого в расход! Лаки, что у тебя? – Переключился Портман на внутренний канал.
– В арсенале не густо! Легкий хлам. Но зато есть еще три табуретки! И патронов к легкому выше крыши, видать, на случай побега заключенных готовили. А еще…*АЙ! * – Лаки сердито вскрикнул и продолжил говорить. – Проклятье, башкой ударился! Так вот, тут еще странные ящики, явно не из тыловой службы Союза. Опечатаны на совесть, без резака не вскрыть! Вид такой, словно там сам легендарный Грааль перевозят!
– Тащи все к стыковке, там разберемся.
Портман вздохнул. Еще один абордаж выполнен, еще жизни спасены, еще союзовцы убиты. Все идет отлично! Ах да, еще и их группировка поднялась в рейтинге на пару пунктов за нападение на корабли Союза. Рейтинг наемных группировок велся специальной конторой, которой наемники отстегивали процент от прибыли и защищали. Как бы правительства стран ни кичились и ни кричали, что, мол, наемники те же пираты и должны быть уничтожены, они охотно закрывали глаза на проделки наемного братства, прекрасно понимая, что живыми наемники куда полезней. Всем иногда нужно провернуть пару грязных делишек без лишнего внимания… А рейтинг услужливо подсказывал политикам, какая группировка им нужна. Численность, вооружение, стиль работы, специализация — все это и многое другое предоставлял Галактический Рейтинг Наемников.
– Поспать бы сейчас часов сорок… – зевнул под шлемом Портман, следя за двумя пилотами. – Эй, парни, не хотите к нам податься? Платят лучше, безопасность больше! Подумайте, правда….
* * *
В покоях принцесс было очень светло. Горел каждый настенный ночник, каждый магический шарик и даже люстра, освещая все ярким белым светом. Свет словно чувствовал настрой принцессы Селестии, которая пребывала не в лучшем настроении.
В комнатах Королевских Сестер было непривычно много посторонних — помимо самих принцесс присутствовали так же Твайлайт и лорд Тенор с перебинтованной лапой. Луна сердито мерила шагами здоровенный балкон. Она не говорила ни слова уже сутки, лишь сердито сопела, но сестре не мешала. Дипломат устало сидел перед камином, почтительно повернувшись в сторону старшей принцессы, и лишь Твайлайт крутилась вокруг нее. Сама принцесса Селестия сидела на одной из плоских подушек и терзалась сомненьями, правильно ли она поступает.
— Принцесса, вы не можете просто выдать его! Его ведь казнят! — Опять упорно повторила Твайлайт. Селестия давно не видела ее такой — в ее глазах пылало чувство долга. Именно долга.
— Твайлайт, милая, мы это уже обсуждали… — Устало вздохнула принцесса. — Он — единственный, кто пойман с поличным, все улики на лицо, я не могу просто взять и отпустить его.
— Он бы никогда такого не сделал! Вы не можете вот так просто взять и закрыть глаза на то, что все это выглядит дешевым и аляповатым шоу!
Принцесса тяжко вздохнула, устало прикрыв глаза. Эта чистая душа… Твайлайт еще не понимает правил большой политики. Сейчас на кону нечто большее, чем просто личные чувства. На весы поставлен сам мир, данный инцидент может обернуться полноценной войной, если преступник будет помилован. А преступник у них один. Грифоны не прощают. Самой принцессе нравился иномирец, он, несмотря на ужасный характер и раздутое самомнение, словно у какого-то короля, вносил настоящую непредсказуемость и веселье в ее жизнь. Принцессе и самой совсем не хотелось выдавать иномирца, она знала, какая участь его ждет. Но против его жизни были поставлены жизни всех ее подданных, которых она поклялась защищать, и она, не колеблясь, приняла решение. И на это была еще одна причина…
— Твайлайт, скажи, а ты его хорошо знаешь? Знаешь ли ты, на что он способен?
Твайлайт протестующе уселась прямо перед принцессой и твердо заявила:
— Я знаю его лучше всех и дольше всех!
Принцесса лишь грустно улыбнулась. Ей не хотелось открывать правду Твайлайт, не хотелось, чтобы она узнала то, что знала принцесса, но выбора не было.
— Твайлайт, милая, я покажу тебе кое-что. Там, в камере, я попыталась прочесть его разум. Мне это не удалось.
Твайлайт изумленно раскрыла рот, не в силах поверить, что принцесса чего-то не смогла…
— Разум Фолла защищает какая-то аномалия, она словно искажает все мои попытки проникнуть внутрь и выяснить, говорит ли он правду. Читать воспоминания через его защиту — все равно, что смотреть в подзорную трубу, находясь в центре торнадо… — Продолжала принцесса спокойным голосом. — Но одно видение было на удивление четким, и, боюсь, тебе не понравится то, что я увидела…
— Он… Не смог защититься от вас, принцесса? — Твайлайт просто не могла поверить, что все это происходит с ней и в один день! Весь этот бал, сражения, преступления, признание принцессы в своем бессилии и пленение ее друга… Она хотела, чтобы это все было просто бредовым сном на почве усталости…
— Фолл даже не знает, насколько сильно он защищен. Просто часть его воспоминаний выскользнула через искажение, и мне удалось сохранить ее целой… Ты готова увидеть их? Это только несколько секунд, но они могут быть самыми неприятными в твоей жизни.
Твайлайт лишь серьезно кивнула, крепко сжав зубы. Принцесса наклонилась к ней и коснулась ее рога своим, по которому побежал золотистый свет. Зрачки Твайлайт расширились…
* * *
Тьма. Абсолютная и всепроникающая. Словно чистый холст, на котором еще не успели изобразить картину. Просто черный. Твайлайт стояла прямо на тьме — на еще не нарисованной земле. В абсолютной тьме начали прорисовываться и появляться детали. Твайлайт еще никогда не видела, как действует заклятие передачи образов, передачи памяти… Весь мир был черный, появлялись лишь самые важные его части. Сначала появилось пламя. Яркое, алое пламя, горящее чуть в стороне от Твайлайт, которая была словно сторонним наблюдателем. А потом — груда человеческих тел, настолько высокая, что вмещала в себя добрую сотню окровавленных и изуродованных тел людей, похожих на Фолла. Они все были на одно лицо. Раздробленные головы, чудовищные раны, оторванные конечности… Из-под кучи тел текла кровь… На это было действительно страшно смотреть: просто куча трупов в абсолютной тьме, лежащая на невидимой пылающей земле, что горела красным огнем.
А на телах стояли люди. Живые люди. Они были раздеты по пояс, в одних лишь штанах и сапогах, их крепкие и мускулистые тела украшали кровоточащие раны… Но они были живы и держали в руках оружие — клинки, что светились, словно солнце, и источали жар, арбалеты и какие-то длинные вытянутые штуки со сверкающими огнями на корпусах. Наверняка, тоже какое-то оружие. Шестеро людей, в чьих глазах скользила ярость и безумие, но, что самое страшное — веселье. Они хохотали и стреляли в разные стороны. С чудовищным грохотом их неведомое оружие исторгало из себя длинные огненные хвосты. В кого они стреляли, Твайлайт не видела. Сначала.
— Не прекращать огонь! Заставьте их бояться нас! — Заорал стоящий на самом верху Фолл.
Твайлайт с трудом узнала его в этом воспоминании, среди всей этой тьмы не проработанного мира и ярких вспышек. Он выглядел все так же, но глаза его были моложе, на обнаженном торсе еще не было шрамов, а в руках, не одетых в привычные перчатки, он сжимал источающий жар нож и короткую тупорылую трубу с ручкой.
Люди, повинуясь его приказу, продолжали стрелять во все стороны. Фолл спрыгнул с огромной кучи тел, раздробив одному из мертвецов голову сапогами… Во все стороны брызнули мозги и осколки черепной коробки. Внезапно появился еще один человек. Он выскочил из тьмы воспоминания и бросился на Фолла. Тот мгновенно вскинул трубу, которая грохотнула и плюнула огнем. А человека разорвало на куски, обнажая кости и… Твайлайт показалось, что ее сейчас вырвет…
— Никакого милосердия! — Выкрикивал Фолл, с безумной улыбкой продолжая стрелять куда-то во тьму. Люди, что стояли с ним на горе тел, с радостными оскалами убивали подбегающих к ним. Почти все те, кто сражался рядом с Фоллом, истекали кровью, но у каждого на спине Твайлайт видела знакомую стальную сороконожку.
Твайлайт обошла груду тел, что служила чем-то вроде холма для отстреливающихся безумцев. Кроме тел и живых людей вокруг ничего не было, те словно были на небольшом пяточке, не скрытым тьмой. Все остальные детали воспоминания были сокрыты мраком забвения, через который не смогла пробиться даже принцесса Селестия.
Один детина, с хмурым лицом типичного волка-одиночки, прямо на глазах Твайлайт порвал горло одному из бросившихся на него из тьмы. Голыми пальцами. Он просто вырвал тому кусок из глотки и бросил хрипящего и захлебывающегося человека через себя в груду еще не остывших тел, слегка увеличивая ее.
— Заряды кончились! — Рыкнул он и, бросив свою плоскую трубу на землю, снял висящий на плече… Что это было, Твайлайт не успела разобрать, зато увидела, как этот хмурый и злобный на вид человек изверг куда-то в сторону целое море пламени с чудовищным звуком, чем-то между свистом и ревом, легко превзойдя в этом деле драконов… Раздались дикие крики, полные боли и отчаяния.
— Сражаемся за силу! — Заорал Фолл.
— Сражаемся за власть! — Дружно ответили ему его солдаты и с безумным хохотом продолжили истреблять невидимых для Твайлайт людей.
Алое пламя вокруг разгорелось с утроенной силой и яркой вспышкой скрыло весь мир, выбрасывая Твайлайт из чужого воспоминания.
* * *
Твайлайт плюхнулась на пол покоев принцессы, словно ее на самом деле выкинуло откуда-то. На самом деле, у нее попросту подогнулись ноги от увиденного. Принцесса заботливо помогла ей подняться.
— Теперь ты видишь? Теперь понимаешь, что он вполне может совершить любое преступление? — Голос принцессы был грустный и какой-то отчужденный. Столько проблем, и все в один день…
Луна лишь сердито фыркнула с балкона. Она уже видела это воспоминание…
— Выходит, он лгал мне? Все это время он знал, кто он такой?
— Да, Твайлайт. Знал. То, что его подставили — лишь теория. Этот вариант нельзя отметать, но на фоне подобных воспоминаний… Все доверие пропадает.
Твайлайт устало закрыла глаза и помотала головой. Слишком много бед в один день. Сначала срыв союза, потом угроза войны, а теперь, еще и это — мирный и тихий Фолл, что только лежит на диване да пристает к поняшам, оказывается профессиональным убийцей…
— Но принцесса, неужели мы не можем хотя бы задержать его выдачу? Провести расследование? — Ухватилась Твайлайт за последнюю соломинку. Кем бы ни был Фолл ранее, он никогда не давал повода в себе усомниться. Проказничал — да, капризничал и вредничал — несомненно. Но никогда не проявлял себя, как убийца…
— Твайлайт, наши ищейки ничего не обнаружили…
— А как насчет магии?! Тот черный туман — Фолл не владеет магией! Значит, у него должен был быть сообщник!
Принцесса удивленно глянула на Твайлайт, не понимая, куда та клонит. А фиолетовая единорожка упорно продолжала:
— Значит, задержите выдачу Фолла до поимки его сообщника!
Это был шанс. Шанс слегка отсрочить выдачу пленника и найти за это время хотя бы пару улик…
Дипломат-лорд Тенор сделал небольшой шажок в ее сторону от камина, прихрамывая на переднюю лапу, и прокаркал.
— Боюсь, это невозможно. В замок уже прибыли Гвардейцы Высоты за пленным…
— Так быстро?! Вы словно знали, чем все это обернется! — Твайлайт обвинительно указала копытцем на грифона, который разрушил ее последнюю надежду помочь другу, но тот ничуть не смутился, лишь поморщился.
— От пограничного аванпоста в горах всего шесть часов лету напрямую… Я отправил к ним курьера сразу же после этого… досадного происшествия. Я лишь надеюсь, что все пройдет без осложнений, и этот инцидент никак не повлияет на наши отношения. Нашим странам нужен этот союз. А что касается пленного… Его судьбу будет решать Матриарх. Моя протеже уже встретила гвардейцев.
Луна, сидящая на балконе, вновь фыркнула, на этот раз, почему-то, весело.
Принцесса Селестия печально опустила голову. План Твайлайт был хорош, но не сработал.
— Я отдам приказ о выдаче…
Твайлайт не успела запротестовать: двери, ведущие на винтовую лестницу, распахнулись, и в покои ввалился стражник, один из приставленных к камере пленного.
— Принцесса! У нас пятеро раненных! Капитан стражи без сознания!
— Что случилось? — Страшным шепотом спросила старшая принцесса.
— Пленник вырвался!
* * *
Сколько я уже здесь? Двенадцать часов? Двадцать? В темноте время замирает. Меня схватили примерно в два часа ночи, под конец бала. Потом семь часов допроса и еще четыре до прихода Рэрити. А потом еще часов восемь… Я только знаю, что сейчас на улице ночь. То есть я сижу здесь больше суток. Больше ни одного посетителя не было. Если кто обо мне и помнит, то их ко мне не пустили, как ту же Мисси.
Удивительно, но крылья все еще при мне. Они помогают согреться. М-да… Страшна участь обреченных. У меня начала воспаляться рассеченная бровь. Это плохо, так и до лихорадки или гангрены дойти может…
С той стороны двери, ведущей в коридор катакомб, раздалась какая-то возня. Что эти стражники там делают? Гомики, что ли? Ур-роды проклятые… А я жрать хоч
. И одеяло бы не помешало.
Позвольте задать вам вопрос! Верите в чудо? Я всегда верил в чудеса. Когда-то сильнее, когда-то слабее, но верил. Хотя, в этом мире понятие «чудо» довольно сильно искажается…
Дверь отворилась, и внутрь спокойно, словно к себе домой, вползла Сахара, держа голову в метре над полом, благо, ее длинного и гибкого тела для этого хватало. Она совершенно по-хозяйски осмотрелась своими прекрасными глазами, что вечно прищурены и глядят на все со злобой и подозрительностью.
— Сахарочка! — Радостно завопил я. — Змеечка моя, выпусти меня! Ты ведь не хочешь, чтобы папочку убили, правда? Давай, милая моя, выпусти меня!
Я совсем забыл о ней! И даже удивлен, что она пришла за мной. Приползла. Хе-хе. Мы с ней слишком сильно поругались… Я думал, что она может даже попытаться уйти. Я уже смирился с тем, что меня повесят, а тут… Это мой шанс вырваться!
Она подползла к решетке, и знаете, что сделала? Демонстративно повернулась ко мне спиной! Повернулась спиной и гордо вскинула мордочку вверх, как бы намекая на то, что она обиженна. Не, ну нормально?! Нормально вообще?!
— Ну же! Спаси меня! — Жалобно попросил я. Я уже не сомневался в разумности своей ручной змеи, но понять, что у нее на уме, никогда не мог — ну не умею я ладить с живностью! И даже то, что в Эквестрии все твари разумны, мне не помогает. Я тупо их не понимаю! Ну, вот такой я, что поделаешь…
Сахара лишь еще выше вскинула вверх свою милую острую мордочку, сердито поджав черные губы и оскорбленно прикрыв свои огромные и прекрасные фиолетовые глаза.
— Ну чего же ты от меня хочешь?! — Выставил перед собой руки со скрюченными пальцами я. — По-твоему, я недостаточно страдаю?!
Молчание.
— Ты пришла поиздеваться надо мной?
Оскорбленный удар хвостом с костяным лезвием на конце по решетке.
— Ты хочешь меня спасти?
Неуверенное покачивание.
— Наверное, мне нужно извиниться? — Сменил подход я.
Заинтересованный поворот в мою сторону. Так вот оно что! Я… Я просто… Ай, забейте. Это уже даже не смешно, описывать мое шоковое состояние.
— Ты, наверное, хочешь услышать от меня, что я был неправ?
Демонстративное подпирание головы сгибом хвостика. Так, она готова слушать! Ну блин! Я просто в шоке! Я здесь подыхаю в прямом смысле, мне еще хуже, чем на болоте, а ей извинения подавай! Ох уж эта змея… Ну ладно, что уж там. Это мой единственный шанс сбежать и не попасть на Горные Виселицы грифонов…
— Сахарочек мой, милая, я… Хм… — Я замялся, не зная, с чего начать. Она слегка повернула голову ко мне, но все еще строя оскорбленную невинность. И, в принципе, имеет право.
— Ох, ладно! Я, правда, не знаю, насколько ты меня понимаешь, и мне кажется нелепым говорить с тобой, как с разумной… — Обиженный удар костяным лезвием на хвосте по прутьям решетки, вызывающий сноп искр. — Ладно-ладно! Мне, правда, не стоило запирать тебя, словно собаку! Я знаю, я поступил по-свински. Сначала заставив тебя прятаться, а потом еще и не взяв на бал, оставив одну запертой в комнате на всю ночь. Мне ведь ничего не стоило как-нибудь спрятать тебя, но я предпочел просто отказать тебе! Ведь мы друзья, и ты всегда была добра ко мне, прикрывала меня и никогда ничего не просила, а я повел себя как последний урод… Но… В свое оправдание могу сказать лишь то, что ты сама видишь, как все обернулось. Ну и… Я, это… — Я нехотя пробормотал. — Я больше так не буду! Я исправлюсь, честно! Ты получишь от меня лучший бал из всех, что видел этот мир и столько внимания, сколько сможешь выдержать, только выпусти меня из этой клетки!
Я просто поверить не могу, что извиняюсь перед змеей! Блин, хозяин же не извиняется перед собакой?! Но разумная змея — не собака. Собаки готовы жизнь отдать за хозяина и во всем его слушаться. Змея и не кошка, которой плевать на хозяина и которая живет сама по себе, дармоедка. Змея, она такая… странная. Она живет со мной только потому, что сама этого хочет, и я не приказываю, а прошу у нее. То есть она как бы моя напарница, что ли? Блин. Торжественно посвящаю тебя в наемники, мазафака… До чего же я скатился! Видели бы меня мои подчиненные… Стыд и срам. Я должен приказывать, а не просить!
Фух, вроде, мне самому легче. После моей скоропальной и очищающей речи, змейка повернулась ко мне и словно улыбнулась, обнажив здоровенные белые клыки.
— С-с-с!
Вот она, дружба! Просто… запомните этот момент. Настоящие друзья — они прощают. Они могут бесить и жутко раздражать, но когда придет черный час — они не подведут. Да, я знаю, что простое змеиное шипение совсем не такая эпичная речь, как моя, но что с нее взять? Наверное, это значит что-нибудь вроде «Я тебя прощаю!». Я вообще в шоке, что она, мало того, что не плюнула на меня и не ушла, но и нашла в этом подгорном лабиринте! Она — точно мой друг.
Значит так, планы изменились! В задницу обреченность! Я снова в игре! И будь я проклят, если не доставлю страже, грифонам и принцессам столько головной боли и геморроя, сколько они получают за год! Причем, это только аванс.
Поймите меня правильно: то, что я хорошо отношусь к принцессам, вовсе не значит, что я дам отправить себя на плаху! Я невиновен и собираюсь всячески осложнять всем существование, борясь за свою жизнь, свободу и репутацию! Время веселиться!
Змейка проползла меж прутьями решетки и скользнула ко мне, разглядывая мои пятидесятикилограммовые кандалы.
— С-с-с?
— Нет-нет, змейка, тебе нужно найти ключи! Ключи нужны для решетки. Не для кандалов! — Я все равно говорю с ней, словно с маленькой девочкой. Змея как-то устало опустила веки, словно говоря мне: «Ты неисправим!», и молниеносно выползла обратно в коридор. Наверное, поползла искать ключи?
В прочем, мое ожидание не продлилось долго — она вернулась через несколько секунд, держа на конце хвоста кольцо с ключом. Она довольно ловко вставила ключ в замочную скважину решетки, а потом вновь проползла меж прутьями ко мне, вопросительно поглядев на огромные кандалы.
— О, на этот случай у меня есть небольшой козырь… — Прорычал я, пребывая все в более и более приподнятом настроении.
Знаете, в чем моя главная сила, помимо мускулов? В том, что никто в этом мире не знает, на что способны люди. На какие жестокости они способны, какой у них физический предел… И какое у них анатомическое строение!
Я с хрустом сместил большой палец правой руки. Это было больно. Но терпимо. И уж тем более терпимо ради свободы! И я вырвал правую кисть из оков, обдирая кожу и капая кровью на пол. Но вырвал! На гранитный пол с тихим и противным звуком *ПЛЮХ* упал кусок содранной и пропитанной кровью кожи. Бе… Гадость! Ну, в смысле, это моя кожа, но все равно гадость… Так же я поступил и с левой рукой. А потом синхронно вправил пальцы обратно с глухим и каким-то влажным хрустом, словно сломали початок кукурузы. Ну что, принцессы и тюремщики, не ожидали такого?! Кисти с ободранной кожей жгло, но это была небольшая плата за свободу от оков.
Не ждали, что я все это время прятал в замке змею? Не ожидали, что в мою голову пролезть не получится? Не ожидали, что я так умею?! Хитрость — залог победы!
Змейка тут же поднялась повыше и нежно ткнулась мордочкой мне в шею, щекотя своим дыханием.
— С-с-с!
— Ты моя хорошая! — Я легонечко прижал ее к себе, чувствуя, как она с удовольствием трется о меня чешуей, выражая привязанность. — Я тоже очень скучал. Больше такого не повторится, обещаю.
Я с удовольствием почесал ее по белому пузику окровавленным пальцем и улыбнулся, когда она вся неестественно выпрямилась.
— Давай выбираться отсюда! Не хочу на виселицу…
Сделать это, однако, оказалось куда сложнее. Я так замерз, что при попытке встать неуклюже шагнул вперед и рухнул плашмя, к счастью, успев подставить руки.
— Слишком замерз. Мышцы не слушаются. — Простонал я. — Чувствую себя огромной жирной бабой, размером с вулкан… Да еще и замерзшей…
Змея в ответ посмотрела на меня и сделала понимающее «морг-морг» глазками. Такая прелесть! Люблю эту милую чешуйчатую мордашку!
Я поднялся с пола на колени, а Сахара скользнула предо мной и заглянула мне в глаза. Столько понимания и сострадания во взгляде ее я еще не видел. Обычно она щерится на все подряд злобным оскалом, а во взгляде ее царит подозрительность и злоба. Она показала мне зубы, с клыков ее сорвались несколько капель яда, и, упав на гранитный пол, моментально испарились.
— Ты хочешь… куснуть меня? — Мне не очень нравилась эта идея, но… Не думаю, что моя милая змейка захочет убивать меня. Я не знаю, что она задумала, но, в принципе, догадываюсь. Я повернул голову так, чтобы ей было как можно удобнее кусать меня за артерию
— Говорю, как девка в брачную ночь, но, пожалуйста, сделай это быстро, идет? — Мрачно усмехнулся я, напрягая челюсть и готовясь к ужасным ощущениям.
Змея, однако, не разделяла моего желания быть неженкой. Она молниеносно рванула к моей шее и впилась в нее зубами, аки вампир. Как же это БОЛЬНО! Я всегда считал себя крепким. Мой принцип прост: если ты хочешь что-то сделать, но тебе препятствует боль — все равно делай. Боль пройдет! Запомните эти слова. Это очень точное правило. Но этот укус… Самое болезненное, что я когда-либо испытывал! Простой укус в шею, но такой зубодробительный! Просто ставит на колени! Хотя я и так на них стою…
Даже темницы для международных злодеев у пони гуманные… Хотя, это как посмотреть. Конечно, отобрать все силы при помощи холода — это лучше, чем прострелить ноги или подвесить лопатками на стальные крючья, но… тоже довольно-таки неприятно. Это я вам говорю.
И зубы вонзились мне в шею! Какая же это была боль! Я сжал зубы и вонзил ногти в ладони, но промолчал. О… О… Оу! Я лечу! Я чувствую тепло и лечу! Хм… так, стоп, это не моя реплика. Не важно! Полный контроль над своим телом! У меня пламя вместо крови! Я с удовольствием хрустнул шеей и со странным двойным хрустом потянулся. Потом злобно хмыкнул. Выставили меня преступником? Что ж, пора разворошить этот гадюшник! Хотя нет, гадюка-то мне только что помогла. Не важно! За дело!
— Вперед!
Я моментально вскрыл шкаф с уликами, оторвав у того дверь, и с удовольствием натянул на себя перчатки и сапоги. Сапожки, миленькие! Будет вам работа по ломанию костей всяким стражникам и грифонам, что выставляют меня козлом отпущения! Так, мой плащ… А нож где?! Проклятье. Ножа нет. Мое сокровище, в не менее ценном для меня чехле, пропало. Но я и так справлюсь! Я его все равно не использовал. Но жалко потерять подарок, да еще и такой стоимости. Я на него мог бы половину Кантерлота выкупить…
— Змейка, веди! Выводи папочку отсюда!
Змея, не издавая ни звука, молнией выскользнула в коридор, сверкнув зеленой чешуей. А я, слегка сложив крылья, чтобы те не чиркались о низкий потолок, последовал за ней.
Коридор встретил нас двумя стражниками, что замерли в нелепых позах на полу. Я с удовольствием пнул того, что смеялся надо мной. Потом понял, что ошибся, потому что они все на одно лицо в этой форме, и пнул второго. Вот, это точно он! Хм, а может, и нет… Блин, ну и кого мне пинать-то?! Ай, пну обоих. Судя по всему, они парализованы. Я вижу, как они дышат, и как лихорадочно бегают их глаза. Точно так же Сахара парализовала в лесу меня.
Меня быстро повели по темным и мрачным каменным коридорам. На стенах чадили факелы, заливая все тусклым, но теплым и живым светом. Коридоры низкие, узкие и довольно грязные. Пыль и каменная крошка повсюду. Местами растет светящийся голубым светом мох. На пару с факелами он создает совершенно уникальное освещение — голубой свет чередуется с оранжевым… Змея быстро скользила вперед с тихим шелестом острой чешуи, пока не завела меня, казалось бы, в тупик.
— Эээ? — Протянул я. Змейка в ответ совершенно по-хозяйски просунула голову меж пуговицами моей рубашки и целиком заползла мне за пазуху, обвив меня районе живота, так-как выше мешали крылья. Ну и что это значит? Ее поведение иногда раздражало меня — вот как я должен догадаться, что мне делать? Я обиженно пнул стену ногой. Стена тут же заскрипела, а с потолка посыпались струйки каменной пыли и крошки. Тайный ход! Умно! Я об этих ходах ничего не знал.
Из прохода выскочило что-то белое, мягкое и пищащее, и повисло у меня на шее.
— Ятакрадачтовсеудалось! — Запищала Дисси, повиснув у меня на шее и явно забыв махать крыльями, отчего ее задние ножки забавно свесились. Пушинка! Мягонькая! После суток в гранитной камере пони кажутся еще более мягкими, нежными и теплыми. Как бы я хотел прижать к себе поняшу и поспа-а-ать… Когда все это закончится, обязательно так и сделаю. Пошлю в задницу принцессу с ее балами и отправлюсь в Понивилльский спа. Помнится, там были две неровно дышащих ко мне сестрички…