– Вон там! – вскрикнул Рори, указывая в небо поверх горных пиков. Они услышали пронзительный, предвещающий смерть рёв, затем устремили взоры в ту же сторону, куда смотрел Рори, и увидели скользящего по небесному своду короля призраков.
– Он летит к нашему дому, – сказала Ханалейса, и вся пятёрка перешла на бег. Но на каждом десятом шаге Айвен начал просить, чтобы его подождали. Наконец, все остальные, тяжело дыша, сбавили бег, чтобы отдышаться.
– Или мы все держимся вместе, или, без сомнения, умрём, – заворчал желтобородый дварф. – Я не поспеваю за тобой, девочка!
– А я не могу издалека наблюдать, как нападают на мой дом, – возразила Ханалейса.
– Но ты не можешь попасть туда, – сказал Айвен. – На это понадобится половина дня или больше, даже если мы будем всё это время бежать. Ты хочешь бежать часами напролёт?
– Если я... – начала было Ханалейса, но замолчала, когда Пайкел внезапно зашипел. Все посмотрели на подпрыгивающего на месте зеленобородого дварфа, который указывал в сторону тёмного леса.
Мгновением позже компания услышала звуки перемещения большого количества существ, быстро передвигающихся через подлесок. Как один, группа приготовилась к атаке, но тут же осознала, что те существа, которые, по всей вероятности, были слугами короля призраков, направлялись не по души странников. Со всей своей скоростью, на которую только были способны, создания бежали на запад, в сторону горного склона, по направлению к храму Парящего Духа. Враги спешили на битву, разворачивающуюся в отдалении.
– Давайте–ка поторопимся, но никаких пробежек, – указал Айвен. – И держитесь все вместе!
Ханалейса возглавила шествие, переходя на быстрый шаг. Из–за интенсивных тренировок в скрытности, выдержке и изящной манере двигаться, она была абсолютно уверена, что могла бы преодолеть весь путь до дома бегом, как бы далеко он не находился, и даже в случае, если большую часть пути придётся преодолевать вверх по склону. Но девушка не могла оставить друзей, окружённых врагами, а особенно Рори с его раненой лодыжкой, причиняющей боль и неудобство при каждом шаге.
– Мать с отцом окружены сотней искусных магов и жрецов, – попробовал подбодрить её Тэмберли, и, как поняла из его тона Ханалейса, подбодрить и себя самого. – Они справятся с этой опасностью.
Вскоре после этого, как они преодолели почти милю, группе пришлось немного замедлить шаг, как от изнеможения, так и от того, что лес вокруг буквально кишел тёмными созданиями. Не раз Ханалейса вскидывала руку, давая всем сигнал остановиться и припасть к земле, спрятавшись за стволом дерева или за кустом, и ожидать возможной битвы. Но каждый раз шумные твари пробегали мимо, порой даже очень близко, и, казалось, у них была только одна цель – цель, не имеющая ничего общего с маленькой группой беглецов из Кэррадуна.
Постепенно Ханалейса перестала останавливаться, даже если звуки передвигающихся врагов раздавались совсем неподалёку, а часть её, как пришлось признаться девушке самой себе, надеялась на то, что некоторые из тварей всё же выступят против них. Убей они хоть кого–нибудь в лесу – у ворот храма было бы уже одним нападающим меньше.
Но тут Ханалейса почувствовала нечто иного рода, какое–то движение, направленное в их сторону. Плавно девушка скрылась за широким деревом и подала сигнал остановиться. Затем задержала дыхание – что-то приблизилось очень близко и встало по другую сторону дерева. Ханалейса выпрыгнула из убежища одновременно со своим противником и обрушила на него серию ударов, достойную опытного воина.
Но каждый из ударов был отбит в сторону открытой ладонью. Ханалейсе понадобилась всего секунда, чтобы признать своё поражение, и мгновение, чтобы узнать своего противника – женщину, которая тренировала девушку всю жизнь.
– Мама! крикнула она, когда Даника подалась вперёд и схватила дочь, заключая в самые крепкие за всё время объятия.
Рори и Тэмберли эхом вторили Ханалейсе и вместе с Айвеном и Пайкелом подбежали, чтобы обнять Данику.
Слёзы глубокого облегчения и радости наполняли глаза Даники, когда она кидалась в объятия своих детей, а затем и Пайкела. Слёзы бежали ручьём, когда она в полном замешательстве посмотрела на Айвена.
– Я же видела, как ты погиб, – сказала она. – Я стояла на утёсе за пределами пещеры, когда драколич раздавил тебя.
– Ты имеешь в виду, раздавил тех, что гнались за мной, – поправил Айвен. – Глупое создание даже не знало, что стояло на тоннеле, слишком маленьком для дракона, но в самый раз для меня!
– Но… – начала Даника, а затем просто покачала головой и поцеловала Айвена в его волосатую щёку.
– Ты отыскал путь, – сказала она. – И мы отыщем.
– Где отец? – спросила Ханалейса.
– Он остался в храме Парящего Духа, – ответила Даника и нервно посмотрела в сторону гор, – Бьётся с Королём Призраков.
– Его окружает армия жрецов и боевых магов, – стоял на своём Рори, но Даника покачала головой.
– Только он и маленькая группа могущественных союзников, – поправила она и посмотрела на Айвена с Пайкелом. – Король Бруенор с одним из своих берсерков и Дриззт До’Урден.
– Бруенор, – удивлённо проговорил Айвен. – Мой король пришёл к нам в час нужды.
– Дзиррит Дуддэн, – с характерным хихиканьем добавил Пайкел.
– Веди нас, миледи, – воззвал к Данике Айвен. – Вполне может быть, что к нашему приходу ещё останется кто–нибудь, кому можно треснуть!
***
Король Призраков не стал широко раскрывать крылья, когда приготовился к стремительному падению. Со сложенными крыльями, горящими глазами и широко раскрытой пастью, ракетой он полетел вниз. В самый последний момент, как раз перед столкновением, Король Призраков резко вскинул голову и раскрыл свои крылья, изменяя только угол приземления. Он врезался лапами в землю, оставляя в дёрне глубокую борозду, выкапывая при скольжении траншею и направляясь в сторону своей жертвы. И в случае, если бы этого не хватило, чтобы быстро покончить с глупцами, бросившими вызов богу, Король Призраков изрыгнул струю пламени. Огонь всё вырывался и вырывался, уничтожая всё на своём пути, достигая самого проёма, ведущего в храм Парящего Духа. Плоть мёртвых чудовищ пузырилась, лопалась и распадалась на части под натиском огня; трава обугливалась и сгорала на корню.
– Дриззт! – закричали в один голос Бруенор, Кэддерли и Джарлаксл из глубины собора, полагая, что их друга, несомненно, поглотил огонь.
Огненный поток мог изливаться ещё долго, представляя собой непрерывное бедствие, но взмах скимитара, принадлежащего дроу, которого непременно должно было похоронить под собой пламя, тяжко обрушился на одну из сторон головы короля призраков.
Потрясённый и ошеломлённый тем, что Дриззт оказался достаточно быстр, чтобы убраться с дороги, драколич попытался обратить весь свой гнев на эльфа.
Но последовал второй, усиленный магией, удар, такой силы, что голову зверя вновь отбросило в сторону.
Король Призраков вскочил на задние лапы, возвышаясь над дроу, даже когда стоял в борозде, глубиной больше, чем два человеческих роста; в борозде, проделанной при кометоподобном ударе.
Когда зверь набросился на дроу, обнажая свои, похожие на копья зубы, и щёлкнул челюстью – Бруенор, стоящий в дверном проходе храма Парящего Духа, затаил дыхание, думая, что его друга только что полностью проглотили.
Но Дриззт вновь напал на врага, и вновь дроу рисовал в своём воображении раненную жену, отчётливо фокусируясь на битве. Используя все свои отточенные рефлексы, он сделал кувырок вперёд под точно рассчитанным углом, чтобы оказаться в пределах досягаемости Короля Призраков. Вскочив на ноги, эльф сделал три молниеносных шага к задней правой ноге твари, куда глубоко и вонзил свои скимитары.
Но всё ещё ни магической мощи Кэддерли, ни ярости Дриззта До’Урдена не хватало для того, чтобы расчленить это богоподобное существо, как это проделал эльф с ночным скитальцем. И, несмотря на весь свой гнев, ярость и концентрацию, от Дриззта не ускользала одна простая истина: ему не победить Короля Призраков в одиночку.
Но, даже не смотря на то, что его сильно теснили, он продолжал бой, используя всю свою скорость. Дракон вновь попытался схватить его своими смертоносными когтями, но дроу снова сделал обманное движение и что есть духу побежал к храму Парящего Духа. Инстинктивно он резко свернул в сторону и сделал кувырок, чувствуя спиной убийственное пламя выдыхающего драколича.
Когда огненный поток закончился, Дриззт двинулся в другую сторону, перебегая почерневшую полосу перед клацающей мордой преследующего монстра.
Тёмный эльф влетел в проход с двойными дверями как раз перед уже настигнувшим его Королём Призраков, а затем крикнул Кэддерли, так как поворачивать было больше некуда.
Как и следовало ожидать, огонь, выпущенный зверем, ворвался внутрь помещения, быстро настигая Дриззта со спины, охватывая спереди, и заполняя собой весь проход.
Кэддерли застонал от боли, когда бушующее пламя начало терзать храм Парящего Духа, так как магия этого места поддерживала как жреца, так и его творение. Он держал свои светящиеся руки перед собой, направляя их в сторону коридора, к Дриззту, молясь, что отреагировал достаточно быстро. И только когда, выходя из драконьего огня, Дриззт пробрался в комнату, Кэддерли позволил себе облегчено вздохнуть. Но их облегчение длилось всего пару секунд, так как вскоре всё огромное строение сильно содрогнулось.
Кэддерли упал и скорчился от боли. А вскоре всё повторилось, и ещё один удар сотряс храм. Даже магически укреплённые стены не могли выстоять перед яростью Короля Призраков, который наскакивал на здание, круша его зубами и когтями, ломая стены на части. Драколич ворвался внутрь храма, расширяя себе проход, проходя сквозь потолок и стремясь попасть в зал.
Внутри четверо спутников подались назад, отступая шаг за шагом, стараясь сохранять спокойствие и уверенность. Все взглянули на Кэддерли, но пока не увидели знака к действию. С каждым ударом и разрушением какой–либо части храма Парящего Духа жрец вздрагивал и старел. Перед изумлёнными взглядами защитников каштановые волосы Кэддерли превращались в белоснежные, лицо покрывалось морщинами, а сам он сутулился. Передняя стена комнаты треснула, а затем разлетелась, когда монстр ворвался внутрь. Король Призраков поднял голову и издал оглушительный, полный абсолютной ненависти, вопль. Здание сотряслось, когда дракон тяжело шагнул в комнату, раз, а затем ещё раз, приближаясь на удобное расстояние для удара по своим жертвам.
– За моего короля! – заорал Тибблдорф Пвент, который сидел на вершине одного из связанных на балконе брёвен. Прямо перед ним на перилах стоял Атрогейт. Он разрезал верёвки, удерживающие первое бревно, и тут же оно полетело вниз.
Огромное копьё вонзилось в бок Короля Призраков, попав чуть ниже плеча, под крыло. Хоть ненамного, но существо отшатнулось в сторону от удара. Но для богоподобного драколича вес «копья» конечно же был несущественным.
Но затем Тибблдорф Пвент освободил второе бревно – то, на котором сидел сам.
– Уахуу! – вскрикнул он, пролетая мимо Атрогейта, который чётко рассчитал цель, поэтому траектория полёта получилась точно такой же, как и в первый раз.
Удар был усилен весом дварфа, и конец бревна, на котором он сидел, попал точно в конец первого, в полости которого находилось взрывчатое масло. Подобно гигантской версии арбалетных болтов Кэддерли, брёвна дварфов столкнулись друг с другом и взорвались подобно молнии. Первое бревно подбросило Короля Призраков в воздух и резко откинуло далеко в сторону, впечатывая его в противоположную стену. Заднее бревно разлетелось на щепки, а дварфа, сидящего сверху, швырнуло вперёд, и, молотя в воздухе руками и ногами, он полетел к стене следом за драколичем, затем схватился за него подобно живым клещам, когда на ошеломлённого Короля Призраков обрушился потолок. Подобно кусачей мошке на боку у лошади, Тибблдорф Пвент карабкался и бил врага. Зверь проигнорировал его, так как следующим атакующим был Дриззт, а следом Бруенор. Джарлаксл всё ещё стоя позади трясущегося Кэддерли, поднял свои палочки и выпустил залп.
В своей атаке Дриззт использовал жалящие стрелы Тулмарила, ослепляя зверя вспышками, чтобы у существа не было времени для действий. Когда дракон приблизился, Дриззт откинул лук в сторону и потянулся за клинками.
Он обнажил лишь Ледяную Смерть, и глаза его засверкали внезапным воодушевлением.
Жрец чувствовал, как трещат его кости, также, как трещали балки храма Парящего Духа. Спина болезненно изогнулась, а руки тряслись от попытки держаться впереди в воздухе.
Но Кэддерли знал, что момент истины был недалеко, момент Кэддерли, храма Парящего Духа и Денеира – каким–то образом он почувствовал, что это был последний штрих Огмы, последняя воля его бога.
***
Он нуждался в силе, и он получил её. И, как и в прошлой битве против Короля Призраков, жрец приподнялся вверх и притянул к себе само солнце. Все его союзники обрели силу и получили исцеляющую энергию в таком количестве, что, спрыгнувший с балкона Атрогейт, едва ли успел застонать от вывернутых при падении лодыжек, которые тут же встали на место, прежде чем даже появилась боль.
А Король Призраков почувствовал ужасную жалящую боль от света Кэддерли, и жрец продолжал. Драколич наполнил комнату огнём, но защитное заклинание Кэддерли крепко его удерживало. И всё же, не смотря на боль, атака дракона не прекратилась.
Монстр сфокусировал внимание на Дриззте, намереваясь, наконец, покончить с этим жалким воином, но драколич был не столь быстр, чтобы схватить танцующего эльфа; поэтому, когда дракон попытался зажать Дриззта в угол у разрушенной стены, то сам же в результате там и оказался.
Эльф прыгнул вперёд и свободной рукой схватился за ребро твари, которое торчало из отверстия, проделанного дварфскими брёвнами. И, прежде чем кто–либо, включая и самого Короля Призраков, успел осознать неожиданный манёвр дроу – Дриззт протолкнул себя прямо внутрь твари, в его разорванное лёгкое.
Монстр начал импульсивно содрогаться и метаться вне себя от причиняемой боли, когда дроу с обнажёнными клинками начал разрывать зверя изнутри. Движения драколича были настолько неистовыми, крики настолько страшными, а дыхание яростным, что все сражающиеся резко остановили бой и зажали уши руками; и даже Пвент свалился вниз.
Но внутри Дриззт продолжал выпускать всю свою ярость, а Кэддерли все ещё поддерживал вырывающийся ослепительный свет, поддерживая своих союзников и уничтожая врага.
Запинаясь и содрогаясь, Король Призраков отстранился от стены и топнул лапой об пол, ломая его и проваливаясь в катакомбы, располагающиеся снизу. Он кричал и выдыхал огонь, а ослабевшая магия храма Парящего Духа больше не могла удерживать этого пламени. Дым сгущался, делая ослепляющий свет Кэддерли тусклее, но, нисколько не ослабляя эффект.
– Убей его, поторопись! – крикнул Джарлаксл в то время, когда зверь содрогался в агонии. Бруенор поднял свой топор и атаковал; Атрогейт раскрутил моргенштерны, а Тибблдорф Пвент запрыгнул на лапу существа и начал её молотить так, как это мог делать только берсерк.
Но тут появившееся синее свечение затмило собой желтоватый оттенок света Кэддерли, и три дварфа почувствовали, как их оружие проваливается в пустоту.
Дриззт выпал из ставшим иллюзорным туловища, мягко приземляясь на пол, но тут же поскользнулся на крови, которая покрывала его всего.
– Уфф! – выдохнул Пвент, падая вниз лицом.
– Он сбегает! – воскликнул Джарлаксл, и сразу же из маленькой комнаты позади него раздался крик Кэтти-бри. Король Призраков исчез в главном зале.
Не смотря на боль, причиняемую ему при каждом шаге, Кэддерли первым оказался у вестибюля. Он выдвинул засов и открыл дверь, доставая из–под белой рубахи красную подвеску, которую ему одолжил Джарлаксл.
Девушка перед жрецом тряслась всем телом и кричала. А позади него Дриззт вынул ониксовую фигурку. Кэддерли посмотрел на него и покачал головой.
– Гвенвивар не сможет доставить тебя туда, – сказал жрец.
– Мы не можем себе позволить, чтобы он снова сбежал от нас, – ответил Дриззт. Он непреклонно приближался к Кэтти-бри, желая утешить её боль.
– Он и не сбежит, – пообещал Кэддерли, а затем глубоко вздохнул. – Скажи Данике, что я люблю её и пообещай, что отыщешь моих детей и защитишь их.
– Мы обещаем, – ответил Джарлаксл. Дриззт, Бруенор и Кэддерли в изумлении посмотрели на него. И если бы не чрезвычайная тяжесть ситуации, в которой сейчас все находились, то все трое прыснули бы от смеха.
И всё же, это был момент недолговременного облегчения. Кэддерли признательно кивнул Джарлакслу и повернулся к Кэтти-бри, вытягивая над ней рубиновую подвеску. Свободной рукой он нежно дотронулся до её лица, затем приблизился к женщине очень близко, проникая в её мысли, глядя её глазами.
Двое дроу и три дварфа издали вздох удивления, когда Кэддерли начал мерцать тем же сине–белым светом, каким мерцал до этого Король Призраков. Вздох перерос в возглас изумления, когда жрец полностью растворился.
Кэтти-бри вновь закричала, но теперь это больше звучало как удивление, нежели страх.
Уверенно что-то бормоча, Дриззт снова потянулся за Гвенвивар, но Джарлаксл схватил его запястье.
– Не делай этого, – сказал наёмник.
Звук чего–то рухнувшего отвлёк внимание, и, когда все повернулись, то увидели охваченную пламенем огромную опорную балку, которая диагонально стояла на балконе, упираясь в перекрытие между этажами.
– Всем на улицу, – крикнул Джарлаксл.
Дриззт подошёл к Кэтти-бри и поднял её на руки.
***
Это был теневой образ мира, который он покинул: несуществующие и ненастоящие строения, земля притупленных красок, а часто и абсолютной тьмы, земля с множеством уродливых созданий и ужасающих монстров. Но в той завесе материи плана тени сиял одинокий источник, – это был свет Кэддерли, а перед ним виднелось скопление наиболее густой тьмы – тьмы Короля Призраков.
И там сражались двое, свет против тьмы, свечение последнего дара Денеира своему избранному против объединённых сил всего неестественного.
В течение очень долгого времени, свет жёг тень, но она отбрасывала от себя излучение. Ещё долго никто не мог взять верх друг над другом, и существа тёмного плана с трепетом наблюдали за происходящим.
Затем они отступили, потому что из–за неумолимо испускающегося света и тепла, исходящих от Кэддерли Бонадьюса, тень не могла расти. Обладая немалым умом и мудростью веков, Король Призраков осознавал правду.
Старый король был смещён, и теперь посреди тьмы стоял новый Король Призраков, но в этой финальной схватке Кэддерли не мог быть повержен.
С протестующим воплем драколич поднялся в воздух, снова пытаясь спастись бегством. Но Кэддерли тоже не остался на месте. Это было не его мир, и ему было всё равно, будет ли жить или умрёт злобное существо.
Но Кэддерли не мог позволить твари вернуться на родину жреца.
Он знал, на какую жертву ему предстояло пойти. Он знал, что не сможет пересечь мембрану между мирами, и что останется здесь, заключённым по чувству долга перед Денеиром, перед тем, что было правильным, перед семьёй и друзьями.
С удовлетворённой улыбкой, полной уверенности в том, что отлично прожил жизнь, Кэддерли покинул мир тьмы и попал в место, которое было ему почти домом.
Глава 30
О чем помнят боги
Она больше не лежала безвольно на руках у Дриззта – казалось, будто теперь она наблюдала за повергающим в трепет зрелищем, и, судя по её вздрагиваниям и вздохам, тёмный эльф мог только догадываться о том, какую битву вёл Кэддерли с королём призраков.
«Убей его», – Дриззт поймал себя на том, что нашёптывает эту фразу, выбираясь из руин собора через двойные двери и попадая на широкое крыльцо.
Это была своего рода мольба Кэддерли о том, чтобы тот нашёл обратный путь для Кэтти-бри. «Убей его», – фраза содержала в себе всё: от реального и осязаемого драколича до того безумия, которое охватило мир и поймало в ловушку Кэтти-бри. Он верил, что это был его последний шанс. Если Кэддерли не сможет понять, как разрушить заклятие, наложенное на возлюбленную дроу, то она навсегда останется для него потерянной.
К всеобщему облегчению, не осталось ни одного монстра, который мог бы встать у них на пути во время ухода из здания. Внутренний двор был выстлан мёртвыми телами существ, убитых Дриззтом, а потом и свирепой атакой Короля Призраков. Лужайку, когда– то такую безмятежную и красивую, теперь покрывали чёрные шрамы от драконьего огня, огромные, словно выгоревшие куски травы, омертвевшей от прикосновения драколича, и массивная борозда, оставшаяся после приземления зверя.
Джарлаксл и Бруенор возглавляли отход, и когда они обернулись и посмотрели на великий собор, на дело жизни Кэддерли Бонадьюса, то лучше поняли, почему атака так сильно сказалась на жреце. Из нескольких мест вырывалось пламя, и наиболее сильно полыхало в том крыле, которое они только что покинули. Это было место, где произошло первое огненное нападение, подавленное магией собора. Но теперь защита ослабла. Огонь не смог бы полностью поглотить это место, но урон был неизмеримым.
– Опусти её, друг, – сказал Джарлаксл, беря Дриззта за руку.
Дриззт покачал головой и отстранился. В этот момент глаза Кэтти-бри открылись, всего на мгновение, и Дриззт показалось, что он увидел в них некую ясность; он даже подумал, что она узнала его!
– Моя девочка! – вскрикнул Бруенор, очевидно тоже заметив это.
Но это было словно мимолётное виденье, если оно вообще что-то означало. Затем Кэтти-бри практически в тот же миг вновь погрузилась в летаргическое состояние, которое властвовало над ней с тех самых дней, когда разрушающееся Плетение ранило её.
Дриззт несколько раз позвал её и нежно встряхнул в своих руках.
– Кэтти! Кэтти-бри! Очнись!
Но не получил ответа.
Когда же все снова поняли, в каком тяжелом она состоянии, вдруг вскрикнул Атрогейт, и все глаза устремились на него, а потом в сторону открытых врат собора.
Оттуда вышел Кэддерли. Но не из плоти и крови. Он был прозрачным, всего лишь призраком старого жреца, сгорбленного, но шагающего твёрдо и целеустремлённо. Он приблизился к ним и прошёл через них насквозь, и каждый из них вздрогнул, когда почувствовал на себе холод приближающегося и проходящего мимо призрака.
Они позвали его, но жрец не мог слышать ничего, будто бы никого не было рядом. И все его спутники также знали, что они не существовали в реальности Кэддерли.
Оставляя позади пляшущее оранжевое пламя. старый жрец неторопливо прошёл к линии деревьев, и все последовали за ним. Кэддерли начал шептать, низко пригибаясь и протягивая руку к земле. За его спиной вдоль травы мягко мерцала сине–белая полоса, и спутники поняли, что полосу эту оставлял Кэддерли – она была его следом.
«Защитное заклинание», – понял Джарлаксл.
Он осторожно переступил через линию и заметно расслабился, когда она не причинила ему никакого вреда.
– Подобно барьеру в Лускане, – согласился Дриззт. – Магия, наложенная для того, чтобы укрыть весь старый город, где расхаживали немёртвые.
Кэддерли продолжал свой круг, несомненно, обходя по периметру храм Парящего Духа.
– Если Король Призраков вернётся, это должно произойти именно здесь, – сказал Джарлаксл, менее чем уверенным голосом, и его умозаключение звучало больше как оправдание. – Немёртвые не смогут покинуть это место.
– И как долго ему нужно будет плести заклинание? – спросил Бруенор.
– Он знал, – вздохнул Дриззт. – Его слова насчёт Даники…
– Это навсегда, – прошептал Джарлаксл.
Жрецу понадобилось немало времени, чтобы закончить свой первый круг, а затем начать новый, так как магия, с которой он начал, уже стала слабеть. Немногим позже, когда Кэддерли начинал второй заход, из тьмы леса раздался голос.
– Отец! – крикнул Рори Бонадьюс. – Он постарел! Мама, почему он выглядит таким старым?
Из–за деревьев выбежала Даника с детьми, затем последовали Айвен с Пайкелом. С радостными приветствиями воссоединения пришлось подождать: все трое молодых, но уже взрослых людей были подавлены увиденным, как и та, что так сильно любила Кэддерли.
Стоя с Кэтти-бри на руках, Дриззт ясно ощутил боль Даники.
– Что случилось? – спросила Даника, спеша присоединиться к остальным.
– Мы изгнали его и сильно ранили, – сказал Джарлаксл.
– А Кэддерли погнался за ним, когда тот исчез, – продолжил Бруенор.
Даника взглянула на горящий храм Парящего Духа позади них. Она, конечно же, поняла, почему её муж выглядел таким старым. храм разрушен, его магия ослабла и почти вовсе исчезла. Магия, которая поддерживала Кэддерли, так же крепко держала и древесную конструкцию, камень и стекло в соборе Денеира.
Магия, которая однажды сделала Кэддерли молодым, которая поддерживала его в таком состоянии.
Заклинание было разрушено.
Её муж был повергнут тоже…или же нет? Она смотрела на него и не знала, что думать.
– Его последние мысли были о вас, – сказал ей Дриззт. – И он всё ещё вас любит, так же, как и продолжает служить Денеиру и всем нам.
– Он ещё вернётся, – решительно заявила Ханалейса. – Он закончит своё дело и вернётся к нам!
Никто не стал разубеждать её, да и зачем это было нужно? Но взгляд Даники сказал Дриззту, что она тоже чувствовала всю правду. Кэддерли стал королём призраков. Кэддерли и его служба храму Парящего Духа и миру стала бесконечной.
Призрачный жрец уже наполовину прошёл третий круг, когда на горизонте, на востоке выглянуло солнце, но остальные, уже обессиленные, всё продолжали следовать за ним.
Солнечный свет делал мерцающего Кэддерли все более и более призрачным, пока он не исчез совсем. Его дети только испуганно открыли рты.
– Он исчез! – крикнул Тэмберли.
– Он вернётся к нам, – провозгласил Рори.
– Он не исчез, – мгновением позже сказал Джарлаксл и подозвал всех поближе к себе. Светящаяся линия продолжала свой путь, и возле её самой яркой точки воздух был наиболее холодным. Кэддерли всё ещё был там, невидимый из–за дневного света.
В храме Парящего Духа огонь уже почти потух, но группа не собиралась туда возвращаться, вместо этого она устроила лагерь на улице напротив парадных дверей. Многих одолела усталость, и они заснули, предусмотрительно выставив посты и постоянно меняя друг друга. Когда опустился вечер, Король Призраков – Кэддерли – вновь стал видимым, продолжая свой бесконечный круг.
Немного позже вернулось несколько ползучих тварей – небольшая группа, видимо, желающая снова атаковать храм Парящего Духа. Они выбежали из леса, но тут же закричали, как только приблизились к мерцающей линии, оставляемой жрецом. Тогда они вновь скрылись в темноте.
– Заклинание Кэддерли, – сказал Бруенор. – Очень хорошее.
После этого группа ещё немного отдохнула.
– Мы должны уходить отсюда, – заметил Джарлаксл немногим позже, той же ночью, тем самым привлекая к себе взгляды, некоторые из которых были благодарными. – Нам стоит уйти, – настаивал на своём дроу. – Мы должны рассказать этому миру о том, что здесь случилось.
– Тогда иди и расскажи, – зарычала на него Ханалейса, но Даника положила свою руку на предплечье дочери, чтобы успокоить её.
– Монстры отступили, но они всё ещё где–то здесь, – предупредил Джарлаксл.
– Но тогда нам лучше остаться здесь, где они не смогут нас достать, – начал спорить Рори.
– Драколич может вернуться по эту сторону заклинания, – предостерёг Джарлаксл. – Мы должны ухо...
Дриззт остановил его, подняв руку, а затем повернулся к Данике.
– Утром, с первым лучом солнца, – предложил он ей.
– Это наш дом. Куда мы пойдём?
– В Мифрил Халл, а оттуда в Серебристую Луну, – ответил Дриззт. – Если нужны ответы на вопросы, найдите леди Аластриэль.
Даника повернулась к своим детям, которые, как один нахмурились, но у них не было ничего, что можно было бы противопоставить очевидной истине. Да и еды, которую они успели вынести из здания, им не хватило бы надолго.
Они пришли к компромиссу и подождали ещё две ночи, но потом, даже Ханалейсе и Рори пришлось признать, что их отец не собирался возвращаться к ним.
Мрачным караваном в одно светлое утро они двинулись прочь от храма Парящего Духа. Повозка, стоящая во внутреннем дворе, была почти не повреждена, и пять дварфов–умельцев со знанием дела окончательно её починили. Их ждали хорошие новости: они нашли бедных мулов, испуганных и голодных, но вполне живых. Животные бродили по дальнему коридору собора на первом этаже, и даже их магические подковы были целы.
Путники двинулись медленным шагом к пустому и разрушенному Кэррадуну, а затем на север к Мифрил Халлу. Они знали, что могут нарваться на врагов в Снежных Хлопьях – а именно так и произошло – но для объединённых сил пяти дварфов, семьи Бонадьюс и двух дроу, небольшие скопления ползучих тварей, гигантских летучих мышей или даже ночных скитальцев не представляли большой угрозы.
Они сбавили шаг и через двадцать дней пересекли Сарбрин и вошли в Мифрил Халл.
***
Сгорбленный и безропотный Король Призраков Кэддерли ходил вокруг руин храма Парящего Духа той ночью. Той ночью и веки вечные.
***
Всё вокруг было размыто, всё кружилось в водовороте. Преобладающие серые краски делали всё неясным. Словно вспыхивающие, картины, многие из которых вселяли ужас, били по её чувствам и бросали из воспоминания в воспоминание, давая шанс еще раз пережить моменты, которые происходили в прошлом.
Всё вокруг было одним невообразимым пятном.
Но вскоре Кэтти-бри посреди всего этого движущегося моря увидела нечто, неподвижную точку, напоминающую конец верёвки, протянутый ей сквозь туман. Мысленно она протянула руку к этой ясной точке и, к своему удивлению, ясно почувствовала, что прикоснулась к ней. Она оказалась твёрдой, гладкой, словно сделанной из чистейшей слоновой кости.
Облака разошлись, освобождая пространство вокруг предмета, и впервые за десять дней её глаза смогли видеть ясно. Она посмотрела на свой спасательный трос – это был чей–то единственный рог – затем последовала в его сторону.
Единорог.
«Миликки», – выдохнула она.
Её сердце подпрыгнуло. Она попыталась справиться с замешательством, чтобы понять, что же произошло.
Нить Плетения! Кэтти-бри вспомнила, как одна из нитей Плетения затронула и ранила её.
Она всё ещё была там, внутри него. Вокруг точки, на которой она сконцентрировалась, клубились серые облака.
«Миликки» – повторила она, ничуть не сомневаясь в том, что это сейчас богиня стояла напротив.
Единорог склонил голову и приглашающе опустился на колени.
Сердце Кэтти-бри бешено заколотилось, и женщина подумала, что оно вот–вот выпрыгнет из груди. Слёзы заполнили её глаза, когда она попыталась отогнать мысль о том, что последует дальше, и тихо умоляла об отсрочке.
Единорог посмотрел на неё с глубоким сожалением в своих больших тёмных глазах. Затем встал и отступил на шаг.
«Дай мне эту единственную ночь», – прошептала Кэтти-бри.
Она выбежала из комнаты, босиком шлёпая по полу, добежала до следующей двери Мифрил Халла, той, которую знала очень хорошо – в комнату, что делила с Дриззтом.
Он лежал на постели и спал беспокойным сном, когда она вошла к нему. Затем освободив пояс на магическом одеянии, сбросила всю одежду на пол и скользнула в кровать, укладываясь позади дроу. Он повернулся, и Кэтти-бри встретила его страстным поцелуем. Переполненные чувствами, они занимались любовью, а затем, наконец, просто взялись за руки.
Теперь сон Дриззта был куда крепче, а когда Кэтти-бри услышала мягкое постукивание рога о закрытую дверь, то поняла, что это Миликки погрузила его в сонное состояние.
И теперь звала женщину исполнить свою судьбу.
Кэтти выскользнула из–под руки Дриззта, приподнялась на одном локте и поцеловала его рядом с ухом.
– Я всегда буду любить тебя, Дриззт До’Урден, – сказала она. – Моя жизнь была насыщенной и я ни о чём не сожалею, потому что знала тебя, и потому что ты дополнял меня. Спи спокойно, любовь моя.
Она встала с кровати и потянулась за своей магической рубашкой. Но затем остановилась, покачала головой и вместо этого подошла к своему комоду. Там она нашла одежду, которую ей дала леди Аластриэль из Серебристой Луны: белое одеяние, с подкладкой и без рукавов, имеющее большой вырез и множество складок и оборок. Платье было покроено так, чтобы повторяло каждое движение, подчёркивая, а не скрывая красоту тела.
Она взяла плащ с капюшоном, накинула себе на плечи и закружилась, чтобы посмотреть, как он развевается.
Босиком Кэтти вышла из комнаты. Ей больше не нужна была обувь.
Единорог ждал и не стал противиться, когда она тихо повела его по тёмному коридору к недалеко располагающейся от них двери. В той комнате лежал измученный и истощённый Реджис, он был едва живым, и то, потому что королевские жрецы всё ещё пытались вылечить его. Один из них сидел на кресле возле кровати хафлинга в глубокой дрёме.
Кэтти-бри не стала развязывать путы хафлинга, удерживающие его руки и ноги. Реджис сам освободился от верёвок, и тогда его подруга и соратница бережно подняла его на руки. Он застонал, но она прошептала ему какие–то нежные слова, усиленные магией Миликки, и хафлинг успокоился. В коридоре единорог снова опустился на колени, и Кэтти-бри села на него, свесив обе ноги на одну сторону. И они направились вниз по коридору.
***
Дриззта разбудил знакомый голос, который что-то кричал, и крик этот был абсолютно несовместим с тем великолепным и продолжительным ощущением тепла, оставшимся после прошлой ночи.
Если бешеные возгласы Бруенора и не разрушили заклинание сна до конца, то в ту же секунду Дриззт уже осознал всё, что произошло.
Кэтти-бри была здесь, была с ним, в его постели; её глаза были закрыты, а лицо безмятежно, как будто она спала.
Но это было не так.
Дриззт вскочил на кровати и уселся на ней прямо, задыхаясь в потрясении, широко раскрыв глаза; его руки тряслись.
– Кэтти! – выкрикнул он. – Кэтти, нет! – он склонился над ней. Женщина была такой холодной и спокойной. Он поднял её нереагирующее тело. – Нет, нет, вернись ко мне!.
– Эльф! – взвизгнул Бруенор – взвизгнул, а не крикнул. Никогда ещё Дриззт не слышал, исполненного с таким чувством голоса от всегда стойкого и уравновешенного дварфа. – О, боги! Эльф!
Дриззт опустил Кэтти-бри на кровать. Он не знал, что ему делать: коснуться её, поцеловать или попытаться вдохнуть в неё жизнь. Он не знал, что предпринять, и только третий выкрик Бруенора заставил его ринуться в сторону от кровати, а затем спотыкаясь через порог двери.
Он вылетел в коридор, голый и вспотевший, и практически врезался в Бруенора, который трясся и спотыкался, шагая вниз по коридору с безжизненным телом Реджиса на руках.
– О, эльф.
– Бруенор, Кэтти-бри… – Дриззт запнулся, но Бруенор перебил его.
– Она на этой чёртовой лошади с Пузаном!
Дриззт ошеломлённо уставился на него, а Бруенор указал подбородком вниз по коридору и зашагал по направлению к ближайшему проходу. Дриззт помог ему, подталкивая вперёд, и вместе они повернули за угол. Там перед ними предстала картина, которая, по большей части, и вызвала неистовый крик Бруенора.
На единороге ехала Кэтти-бри, свесив обе ноги на одну сторону, и держа в своих руках Реджиса. Ни конь, ни женщина не оглядывались назад, не смотря на весь беспорядок и дроу и дварфа, которые следовали за ними по пятам и кричали им вслед.
Коридор вновь резко свернул в сторону, но единорог нисколько не отклонился.
Он вошёл прямо в стену и исчез.
Дриззт с Бруенором остановились и стали выжидать, тяжело хватая воздух ртом, не в силах вымолвить и слова.
Позади раз