"Никогда один деятель не сменял другого более гладко", ‑ вспоминает Иден о том, как он заменил Черчилля на посту премьер‑министра 6 апреля 1955 г. Это пустые, не соответствующие истине слова, вызывающие иронию далее у его коллег. Смене караула на Даунинг‑стрит, 10, предшествовала более чем трехлетняя закулисная возня, когда почти все считали, что Черчилль должен сдать власть, а старик все не хотел уходить. Кроме Идена были и другие претенденты. Барбара Касл, видная деятельница лейбористского движения, вопрошала в те дни: "Известно ли вам, как пристально следят друг за другом Батлер и Иден, надеясь унаследовать башмаки покойника?" И лишь поскольку в ходе этой длительной закулисной деятельности все уже было взвешено, согласовано и отработано, смена премьера прошла без видимого ажиотажа. Этому способствовало и такое непредвиденное обстоятельство, как забастовка печатников, прервавшая на некоторое время выпуск лондонских газет. В результате изменения на самом верху не получили полагавшейся такому событию огласки.
В 30‑е годы Иден, как уже отмечалось, был одним из самых молодых министров. Весной же 1955 года ему было уже 58 лет ‑ возраст немалый даже по английским политическим нормам. Правда, в Англии ценят пожилых государственных деятелей, ибо полагают, что годы политической борьбы вооружили их мудростью и жизненным опытом. Андре Моруа в биографии Дизраэли заметил; "Старость ‑ вообще достоинство для политического деятеля, в Англии же особенно... Англичане любят старых государственных деятелей, истрепанных и отшлифованных борьбой, как любят старую кожу и старое дерево".
Английская пресса единодушно одобряла назначение Идена на высший пост. "Это счастье для Англии, ‑ писала "Йоркшир пост?, ‑ что есть лидер, который наследует сэру Уинстону и который сам является государственным деятелем международного масштаба. Достоинство и судьбы Англии будут и впредь находиться в надежных руках". В следующем номере той же газеты говорилось: "В связи с тем что пребывание Идена на посту министра иностранных дел было выдающимся успехом, кое‑кто задается вопросом, обладает ли он необходимыми данными, чтобы стать хорошим премьер‑министром. Это неумные вопросы... Он будет пользоваться уважением в зале заседаний кабинета, в палате общин и в стране". Консервативный официоз "Дейли телеграф" относил к достоинствам нового премьер‑министра "его подготовку, знания, мужество".
Журнал "Спектейтор" отмечал, что бывает два сорта премьер‑министров: первый, примером которого является Черчилль, в силу своих личных выдающихся достоинств концентрирует всю власть в своих руках и правит единолично, и второй ‑ когда премьер‑министр управляет вместе с партийной верхушкой. "Иден будет принадлежать к этой второй категории, и его прошлый политический опыт говорит, что он будет занимать прочные позиции среди крупнейших деятелей консервативной партии. Первое важнейшее качество преуспевающего премьер‑министра состоит в том, что он в состоянии поддерживать единство в своей партии. Иден сумеет это сделать".
Газета "Манчестер гардиан" полагала, что "власть в новом правительстве, вероятно, будет сосредоточена в руках четверки, состоящей из Антони Идена, Р. А. Батлера, Гарольда Макмиллана и лорда Солсбери. Новый премьер‑министр по крайней мере вначале может быть всего лишь первым среди равных".
Естественно, что печать сравнивала Идена, вероятно к большому его неудовольствию, с Черчиллем, пытаясь выискать у нового премьера преимущества перед прежним. "Сэр Антони, ‑ писала "Санди диспэч", ‑ несомненно фигура значительно более мелкого калибра, чем сэр Уинстон. Но, несмотря на это или даже благодаря этому, Иден, весьма вероятно, может оказаться даже лучшим премьер‑министром для современной эпохи и сегодняшнего дня... Кроме того, сэр Антони обладает качеством, которого не хватало сэру Уинстону: он сумеет сделать так, что дипломатия и действия Англии перестанут вызывать ненависть и подозрения со стороны азиатов, арабов и африканцев".
Все эти положительные черты Идена печать выводила из созданной ею же самой совершенно неверной концепции его личности. Как часто бывает в политике, люди становятся жертвой собственной пропаганды. Вскоре личность нового премьер‑министра раскрылась во всей полноте и перед народами стран Азии и Африки, и перед его соотечественниками. Но для этого потребовался год.
Став главой правительства, Иден первым делом должен был реорганизовать кабинет по своему усмотрению. Одновременно требовалось решить вопрос о сроке проведения выборов в парламент. Правда, в том составе палаты общин консерваторы имели хотя и незначительное, но все же большинство, да и срок ее полномочий истекал лишь через полтора года. Однако не было никакой уверенности, что обстановка для консерваторов окажется тогда более благоприятной.
Весной 1955 года экономическое положение было сносным, а это очень важно для выборов. Кроме того, Иден, новый лидер консерваторов, добился за несколько месяцев до того крупного личного успеха: в Женеве он принял активное участие в конференции, положившей конец войне в Индокитае, и почти одновременно обеспечил заключение соглашений, предусматривавших ремилитаризацию Западной Германии. За последнюю "заслугу" Идена превозносили все реакционные круги. Королева наградила его высшим английским орденом ‑ орденом Подвязки. Награда автоматически дала ему титул сэра, а его супруге ‑ право именоваться леди. Роль, сыгранная Иденом в Женеве, принесла ему популярность и у всех тех, кто хотел разрядки международной напряженности, то есть в широких кругах избирателей. Поэтому для консерваторов очень велик был соблазн использовать все эти благоприятные обстоятельства, провести досрочные выборы в парламент и получить мандат на пятилетнее управление страной.
Впрочем, твердой уверенности в победе не было ни у Идена, ни у его коллег. Но они решили рискнуть. По рекомендации премьера королева подписала указ о роспуске палаты общин и назначении выборов на 26 мая. Такое решение означало, что в составе кабинета требовалось произвести лишь минимальные изменения, отложив радикальные перестановки до победы на выборах.
Нужно было прежде всего заполнить пост министра иностранных дел, который до этого занимал Иден. Самой желанной для него кандидатурой на этот пост был маркиз Солсбери. Они одинаково мыслили в политическом плане и были большими друзьями. В 1938 году Солсбери (тогда еще лорд Крэнборн) был заместителем у Идена п вместе с ним ушел в отставку из правительства Невиля Чемберлена. В последующие годы их политическое сотрудничество продолжалось. Летом 1953 года, когда Иден болел, Солсбери руководил Форин оффис. Идену очень хотелось сделать друга своим преемником, но Солсбери был маркизом, а в XX веке выдвижение титулованных особ на ключевые правительственные посты, как правило, не импонирует широким массам, и правящие круги, стремящиеся "демократизировать" фасад империалистического государства, вынуждены считаться с этим обстоятельством. На подобное препятствие и натолкнулся Иден. Пришлось маркизу Солсбери удовольствоваться второстепенным портфелем ‑ лорда‑президента совета.
Министром иностранных дел стал Гарольд Макмиллан. Человек того же поколения, что и Иден, он состоял в обоих правительствах Черчилля и подвизался в сфере крупного издательского бизнеса. Новый глава Форин оффис был вполне проверен и благонадежен в политическом отношении и принципиальных расхождений с Иденом не имел.
"Каждый кабинет, ‑ писал Иден, ‑ нуждается в советниках, на которых можно положиться". Вероятно, с учетом этих соображений он сделал членом кабинета и министром по делам Содружества графа Дуглас‑Хьюма, известного сторонника политики "умиротворения" фашизма, сопровождавшего в 1938 году Невиля Чемберлена на Мюнхенское совещание. Граф Хьюм отличался завидной последовательностью. Он никогда не отмежевывался от мюнхенской политики, всегда считал ее правильной и лишь сожалел о ее неудаче. Возникает законный вопрос: почему Иден сделал Хьюма членом своего кабинета? Не потому ли, что политика вооружения Западной Германии и противопоставления ее Советскому Союзу в принципе не отличалась от того, к чему стремился Невиль Чемберлен?
Другой старый мюнхенец ‑ сэр Айвон Киркпатрик был сохранен Иденом на ключевом посту постоянного заместителя министра иностранных дел и должен был по долгу службы опекать и направлять Макмиллана.?Я чувствовал, ‑ писал Иден, ‑ что активный и плодотворный ум Макмиллана будет хорошо соответствовать высокому уровню руководства министерством иностранных дел, осуществляемого сэром Айвоном Киркпатриком".
Случилось так, что двое из этого состава кабинета ‑ Макмиллан и Хьюм, а также назначенный главным парламентским организатором Эдвард Хит в недалеком будущем стали премьер‑министрами Англии.
Пока же все усилия правительства Идена и консервативной партии были сосредоточены на том, чтобы обеспечить свою победу на парламентских выборах. Для этого были предприняты срочные меры как в области внутренней, так и внешней политики.
Лидеры консерваторов страшились возможного поражения. "Никто не мог предсказать, ‑ гласит запись в дневнике Макмиллана, ‑ как обернутся эти выборы". Однако ничего оригинального, чтобы привлечь на свою сторону избирателей, тори не придумали.
Как и его многочисленные предшественники, правительство Идена бросило экономические подачки трудящимся и мелкой буржуазии. Они получили отмену налога на покупки текстильных товаров. Эта мера была рассчитана на привлечение симпатий домашних хозяек. Манипуляции подобными мероприятиями часто достигают цели.
Кроме того, в новом бюджете был снижен налог с каждого фунта стерлингов дохода на шесть пенсов, от чего выигрывали прежде всего те, у кого доходы исчислялись крупными суммами. Поэтому бюджет правительства Идена тут же получил наименование "бюджета богатых людей".
Однако главное средство завоевания избирателей лежало в сфере внешней политики. Вопросы войны и мира в 1955 году стояли очень остро. Стремление к разрядке международной напряженности овладело широкими народными массами. Лейбористы эффективно использовали в борьбе против консерваторов тот факт, что Черчилль и его соратники выступали в роли поджигателей новой мировой войны. С целью убедить рядового англичанина в обратном Черчилль неоднократно заявлял о готовности провести с Советским Союзом переговоры на высшем уровне. Эти заявления делались в такой форме, что избиратели должны были понять: если кто‑либо и может договориться с Советским правительством, то только консерваторы. Разумеется, в действительности они не помышляли о прекращении "холодной войны". Ныне свидетельств лицемерия консерваторов применительно к парламентским выборам 1955 года и к отношениям с Советским Союзом в 50‑х годах более чем достаточно. Среди них важное место принадлежит показаниям Макмиллана, тогдашнего министра иностранных дел.
Еще весной 1954 года в Лондоне было принято решение проявить инициативу в деле созыва конференции с участием глав правительств Англии, США, Франции и СССР "с целью заново рассмотреть проблему сокращения вооружений и установления над ними контроля и выработать позитивную политику и средства, которые избавили бы все народы мира от угнетающего их ныне страха". Но, как замечает Макмиллан, к весне 1955 года "все еще ничего не было сделано". А английский народ напряженно ожидал мер, которые избавили бы его от угрозы новой мировой войны.
В этих условиях правительство Идена и решило использовать в своих интересах тревогу народных масс за состояние мира. Форин оффис всячески демонстрировал инициативу в достижении соглашения о созыве совещания в верхах.
Трудной проблемой была позиция американцев, которые не желали такой встречи. Но, как заметил Киркпатрик Макмиллану, президент США не будет слишком раздражен заявлением английского премьер‑министра в пользу совещания, ибо "американцы уже привыкли к мысли, что даже лучшие друзья должны ставить друг друга в затруднительное положение по выборным соображениям".
Иден и Макмиллан делали заявления, вселявшие надежду на скорый созыв совещания в верхах. Об этом говорилось в таких выражениях, что не оставалось сомнений, будто речь идет о совещаниях, подобных встречам 1945 года в Ялте и Потсдаме. Это порождало ожидания, что на конференции на высшем уровне с СССР будут приняты великие решения. Черчилль мог спокойно возбуждать такие надежды: он знал, что дни его политической ответственности сочтены. Но Идену и Макмиллану нужно было действовать осторожнее. Они‑то были уверены, что "окончательного решения" встреча с советскими представителями не даст, ибо правящие круги Англии и США отнюдь не хотели равноправной и взаимовыгодной договоренности с СССР. А следовательно, через некоторое время после встречи в верхах английский народ поймет, что в нем пробуждали лишь фальшивые надежды, и будет считать ответственными за это Идена и его партию.
Чтобы застраховать себя на этот случай, английское правительство изменило ранее существовавшую концепцию конференций на высшем уровне. Такие конференции вошли в историю как непродолжительные встречи руководителей, облаченных самыми высокими полномочиями и принимающих окончательные решения по важнейшим проблемам международных отношений. Характерными чертами этих встреч были их оперативность и результативность. Весной 1955 года Иден и Макмиллан придумали превратить предстоявшую конференцию в нечто совершенно противоположное ‑ в совещание, не обязанное принимать никаких окончательных решений, являющееся лишь началом бесконечного ряда других совещаний, исход которых заранее никак нельзя предвидеть и которые можно будет в любой момент прервать. "Мне предстояло, ‑ пишет Макмиллан, ‑ выдвинуть концепцию длительного периода переговоров, ведущихся, возможно, на протяжении ряда лет или даже поколений, вместо одной встречи, которая почти наверняка должна была закончиться провалом". Эта схема была призвана надежно служить делу обмана народов и имела шансы на одобрение американским правительством. Иден направил президенту США Эйзенхауэру телеграмму, в которой излагалась английская концепция совещания в верхах.
7 мая 1955 г. Макмиллан беседовал в Париже с государственным секретарем США Даллесом и убеждал его согласиться на встречу в верхах в английском понимании. "Иден и я, ‑ пишет он в своих воспоминаниях, ‑ были крайне заинтересованы, чтобы этот план был рассмотрен", поскольку он "представлял собой практический подход к стоящим перед нами проблемам". Главное же, подчеркивает Макмиллан, "он, конечно, помог бы нам на наших выборах". По мнению американского историка Флеминга, "единственное, что могло принести поражение Идену, ‑ это разочарование народа, вызванное длительной задержкой встречи с русскими на высшем уровне".
Эйзенхауэру и Даллесу не хотелось поддерживать идею совещания в верхах. Но, стремясь помочь консерваторам, они присоединились к предложению о созыве такого совещания. Американские газеты 29 мая 1955 г. прямо писали: совещание было "навязано Даллесу только потому, что Иден смертельно боялся, что он может проиграть парламентские выборы".
В последний момент переговоров Макмиллана с Даллесом в Париже американцы пытались предложить свое "ограниченное участие" в совещании. "Даллес спросил меня, ‑ записал Макмиллан в дневнике, ‑ не думаю ли я, что будет достаточно, если вместо президента приедет вице‑президент? Полагая, что это шутка, я ответил ему известным анекдотом из мюзик‑холла: "Бедная г‑жа Джонс, с нею произошла ужасная вещь". "А что случилось?" "У нее было два чудесных сына. Один из них утонул на "Титанике", а другой стал вице‑президентом Соединенных Штатов. И с тех пор ни об одном из них ни слуху, ни духу". Даллес не принял шутку и молча выводил на лежащем перед ним листе бумаги слова: "Нам не смешно". Через некоторое время он заметил: "Думаю, что бедному Никсону это не понравится" 10. Но английская сторона, для которой важен был прежде всего официальный фасад будущей конференции, не могла согласиться на участие в ней Никсона вместо Эйзенхауэра.
Что касается Советского правительства, то оно охотно шло на переговоры с Англией и США на высшем уровне, имея в виду использовать их для достижения хотя бы некоторой разрядки напряженности. Именно Москве в действительности принадлежала инициатива проведения переговоров в целях улучшения международной атмосферы и обсуждения осложнявших ее спорных проблем.
11 мая было опубликовано сообщение о предстоящей встрече на высшем уровне представителей СССР, Англии, США и Франции. Английская печать, поддерживавшая консерваторов, принялась неимоверно раздувать значение этого сообщения, поскольку избирательная кампания была в разгаре. Макмиллан вспоминает, что он смог оказать своей партии "значительно более ценную помощь организацией встречи на высшем уровне, чем произнесением речей, какими бы они ни были яркими".
Выборы 26 мая 1955 г. принесли победу консерваторам. Этому способствовали не только внутриполитические и внешнеполитические акции правительства Идена ‑ Макмиллана ‑ Батлера. Лейбористские лидеры не выступили с радикальной предвыборной платформой, которая привлекла бы симпатии избирателей. Их программа по существу не отличалась от той, которую предлагали соперники. Один консерватор ‑ член палаты лордов заметил о внешнеполитической части избирательной программы лейбористов: "Если бы этот документ писал сам Антони Иден, он не мог бы с большей силой изложить в нем свою точку зрения и свою политику".
На руку консерваторам был и раскол в верхушке лейбористской партии. Правые лидеры в это время вели активное преследование тех деятелей левого крыла партии, которые выступали против гонки вооружений и ремилитаризации ФРГ. В результате ряд активистов не приняли участия в избирательной кампании, а многие рядовые лейбористы воздержались от голосования.
Консерваторы получили в новой палате общин абсолютное большинство: 344 места против 277 мандатов лейбористов. Их позиции в парламенте упрочились, и правительство Идена получило определенную свободу рук.
Как же оно намеревалось использовать открывшиеся перед ним возможности? Вспоминая начало своей деятельности на посту премьер‑министра, Иден сообщает: "Было совершенно ясно, что именно я хотел делать. Во внешних делах я предвидел рост коммунистических устремлений и желал укрепления единства свободного мира на всех континентах с тем, чтобы бороться против этих устремлений. Во внутренних делах я верил в демократию, владеющую собственностью, и полагал, что нужно поощрять ее рост; она соответствовала английскому национальному характеру, а социализм ‑ нет". Итак, программа совершенно четкая: борьба против коммунизма в глобальном масштабе и борьба против рабочего движения в Англии по возможности путем примирения классовых интересов и сглаживания классовых противоречий.
Эта программа не отличалась ни оригинальностью, ни реализмом. Она имела своим истоком планы, предлагавшиеся еще в 20‑х годах. Суть этих планов, равно как и концепции Идена, состояла в том, чтобы попытаться подкупить рабочих не столько реальными материальными выгодами, сколько возможностью (в действительности иллюзорной) получить эти выгоды. Это был циничный и бессовестный обман широких масс трудящихся, которым внушалось, что они станут совладельцами и соправителями промышленных предприятий и превратятся в капиталистов. Иден ратовал за "партнерство в промышленности. Оно включало совместные консультации рабочих и владельцев предприятий, предоставление рабочим полной информации о состоянии дел компаний, в которых они работают, а также их участие в прибылях, осуществляемое в различных формах (наиболее предпочтительной из них признавалось предоставление рабочим возможности владеть акциями и тем самым приобрести реальную долю капитала в фирме, где они трудятся). Премьер‑министр просил "каждую фирму в Англии срочно и тщательно изучить вопрос о том, не могут ли они ввести дополнительные меры, которые развивали бы чувство партнерства". И далее Иден объяснял, почему он так настойчиво пропагандирует идею "партнерства": "Я верю, что этим и другими путями мы сможем в течение нескольких лет добиться установления большего мира в промышленности". Через пять лет Иден отметит: "Эти слова... выражали суть моих убеждений по внутренней политике".
Концепция "владеющей собственностью демократии" была нацелена не только на то, чтобы побудить рабочих отказаться от борьбы против предпринимателей, поманив их перспективой обогащения. Схема Идена противостояла лейбористской программе, предусматривавшей национализацию промышленности. Она внушала трудящимся, что национализация, передающая предприятия в распоряжение государства, им ни к чему, что для них гораздо выгоднее и надежнее самим стать совладельцами предприятий. Они будут владеть фабриками и заводами, на которых работают, не через государство, а непосредственно, сделавшись держателями акций и сополучателями прибылей. "Чтобы консерваторы могли упрочить свои позиции, необходимо было, ‑ пишет Иден, ‑ донести свой призыв до высококвалифицированных промышленных рабочих, которые, как следовало ожидать, извлекут пользу из того общества, которое мы хотим создать". Следовательно, призыв "обогащайтесь!" был адресован прежде всего рабочей аристократии.
Однако кроме общей идеи "владеющей собственностью демократии" в ходе избирательной кампании 1955 года требовалось предложить конкретные меры, которые сулили бы улучшение положения широких масс немедленно, на второй день после того, как мандат консерваторов на власть будет возобновлен. Поэтому в своих выступлениях перед избирателями Иден обещал им модернизацию железных и шоссейных дорог, давал зарок "строить больше жилых домов и школ", осуществлять "программу строительства больниц", повести "решительное наступление на трущобы", "в течение ближайших пяти лет построить новые школы для одного миллиона учащихся и улучшить существующие школы и их оборудование", вести "прогрессивную социальную политику". "Наша задача, ‑ говорил Иден избирателям, ‑ не завершена. Остается сделать очень многое. Я прошу вас возобновить наш мандат с тем, чтобы мы могли работать над укреплением мира в сфере внешней политики и над созданием владеющей собственностью демократии внутри страны".
Мандат консерваторов был возобновлен, и ближайшие же месяцы продемонстрировали, как далека была внутренняя и внешняя политика правительства Идена от предвыборных обещаний консерваторов. Будем, однако, справедливы к этому правительству ‑ оно поступило в точном соответствии с традицией, существующей в английской политической жизни. Предвыборные программы партий ‑ и консервативной, и лейбористской ‑ предназначены прежде всего для улавливания голосов избирателей и, как правило, выбрасываются за борт соответствующими правительствами целиком или в значительной своей части.
Правительство консерваторов, возглавлявшееся вначале Черчиллем, а с мая 1955 года Иденом, действовало в сложных условиях. К началу 50‑х годов правые лейбористы, стоявшие у власти с 1945 по 1951 год, завершили период внутриполитических реформ. А когда, как считали правящие круги, опасность острых классовых боев, вызванных полевением народных масс в ходе антифашистской войны, миновала, лейбористское правительство перешло к политике максимального ограничения благоприятных для трудящихся последствий проведенных реформ.
Осуществив широкую идеологическую обработку масс и навязав Англии участие в военных антикоммунистических, антисоветских блоках, лейбористское правительство приступило к перевооружению страны в соответствии с агрессивными планами НАТО. Оно развернуло гонку вооружений, ассигновав в июле 1950 года первую, поначалу скромную сумму на эти цели ‑ 100 млн. ф. ст. Но уже через месяц была объявлена программа перевооружения стоимостью в 3400 млн. ф. ст., увеличенная в январе 1051 года до 4700 млн. ф. ст., которые имелось в виду вложить в гонку вооружений в течение трех лет.
Поворот от уступок трудящимся к наступлению на их жизненный уровень, осуществленный правительством Эттли, стимулировал классовую борьбу, которая находила выражение в росте стачечного движения. Таким образом, правительство Черчилля ‑ Идена пришло к власти и условиях обострения классовых противоречий и классовой борьбы внутри страны.
Классовое противоборство обострялось и на международной арене. Возвращение консерваторов к власти произошло в разгар "холодной войны".
Национально‑освободительная революция, быстро разрушавшая британскую колониальную империю, к началу 50‑х годов вывела на путь независимости английские владения в Азии. Центр освободительного движения затем переместился в английские владения на Ближнем Востоке. Именно здесь консервативное правительство ожидали тягчайшие поражения.
Важным фактором, воздействовавшим на экономику и политику Англии в первой половине 50‑х годов, была научно‑техническая революция. Ее проявления видны в усилиях английских правительств, направленных на получение собственного ядерного оружия и средств его доставки к цели, в бурном росте так называемых новых отраслей промышленности, в стремлении развивать атомную энергетику и т. д.
Все это означало, что английский империализм существовал и развивался в условиях трех революций ‑ социалистической, национально‑освободительной и научно‑ технической. Против первых двух он вел борьбу не на жизнь, а на смерть, достижения третьей он стремился поставить себе на службу и использовать в своих классовых интересах. Обстановка была сложной, насыщенной новыми быстротекущими явлениями, с которыми британским государственным деятелям ранее не приходилось иметь дела. Возникавшие проблемы надо было решать в условиях, когда соотношение сил в мире изменялось в пользу, социализма, а в лагере империализма ‑ становилось все более и более неблагоприятным для Англии.
Правда, первые годы консервативного правления совпали с выгодной для Великобритании игрой экономических сил. Начиная с 1952 года движение мировых цен стало изменяться в ее пользу. Ввозимые в страну продовольствие и сырье быстро дешевели, а экспортируемые ею промышленные товары, хотя и медленно, дорожали. Одна эта разница в ценах давала в год многие сотни миллионов фунтов стерлингов чистого дохода, для получения которого не требовались дополнительные усилия. Жизненный уровень населения, за исключением беднейших слоев, повысился.
Однако эта благоприятная конъюнктура сохранялась недолго. В 1955 году английская экономика вступила в очередную полосу серьезных затруднений. Реализация гигантской программы вооружений душила экспорт и тормозила техническое переоснащение промышленности. ФРГ и Япония в это время набирали темпы экономического развития, грозя вскоре обогнать Англию.
Английской экономике были присущи периодические кризисы платежного баланса и периодические приступы истощения валютных резервов. Это естественно, если учесть, что консервативное правительство увеличило расходы на военные нужды и агрессивную внешнюю политику с 1123 млн. ф. ст. в 1951/52 бюджетном году до 1519 млн. ф. ст. в 1956/57.
Вспоминая страшный шум, поднятый консерваторами в период, когда лейбористская партия провела национализацию ряда отраслей экономики, многие ожидали, что, придя к власти, они полностью восстановят статус‑кво. Но правительство Черчилля ‑ Идена вернуло в частные руки лишь автомобильный транспорт и черную металлургию. Остальные национализированные отрасли остались во владении государства. Это подтвердило марксистский вывод о том, что проведенная в свое время национализация была государственно‑капиталистической мерой, выгодной английской буржуазии.
Выход из экономических затруднений правящие круги всегда искали за счет снижения жизненного уровня народных масс. Так было и на этот раз. Естественно, трудящиеся не желали поступаться тем, что они имели, что добыли в результате тяжких классовых боев, и отвечали на попытки консерваторов "оздоровить" экономику за их счет упорной стачечной борьбой. В 1955 году в результате забастовок в Англии было потеряно 3781 тыс. рабочих дней.
Для Идена, всю жизнь уделявшего исключительное внимание проблемам внешней политики, экономические и внутриполитические проблемы были и непривычными, и неприятными. Но премьер‑министр не мог от них уклониться. "Начиная с того момента, как я прибыл на Даунинг‑стрит, ‑ пишет Иден, ‑ серия забастовок поглотила все мое внимание". Забастовка, прекратившая выпуск газет, началась еще при Черчилле и продолжалась при Идене. Вот‑вот должны забастовать железнодорожники и докеры. Их стачка могла парализовать экономическую жизнь страны.
Был создан специальный комитет из министров во главе с министром внутренних дел Гвилимом Ллойд Джорджем 11, который занялся выработкой мероприятий, подлежавших осуществлению для подавления стачек, ‑ первая акция Идена в сфере внутренней политики. "Комитет Ллойд Джорджа" работал в глубокой тайне. В то время шла избирательная кампания, и консерваторам пришлось бы туго, если бы рабочим‑избирателям стало известно, чем занимается этот комитет.
На предвыборных митингах Иден ратовал за "владеющую собственностью демократию", призывал рабочих стремиться стать капиталистами, а возвращаясь в Лондон из избирательного округа на следующее утро после выборов, обдумывал, как бы задушить начавшуюся стачку докеров и железнодорожников. Через четыре дня правительство провозгласило чрезвычайное положение в стране. Этот акт приостанавливал действие английской конституции и уполномочивал правительство применять в борьбе против стачечников любые меры, включая войска. Таким образом, самые первые дни деятельности кабинета Идена были отмечены такими реакционными действиями, к которым даже консерваторы прибегают лишь в самом крайнем случае. Такой оказалась иденовская "демократия" в отношениях с рабочими.
Вскоре английские трудящиеся столкнулись еще с одной стороной этой "демократии". Накануне выборов консерваторы пошли на некоторые весьма незначительные уступки по бюджету. Прошло пять месяцев, и в октябре 1955 года правительство приняло дополнительный бюджет, по которому не только были ликвидированы сделанные весной уступки, но и предусматривались меры, серьезно ухудшавшие положение трудящихся. Отныне увеличивались покупательные налоги, повышалась стоимость почтовых услуг, сокращались субсидии на жилищное строительство и т. п.
Еще через три месяца оказалось, что и этих экономических жертв со стороны трудящихся "недостаточно". В феврале 1956 года правительство провело ряд "антиинфляционных мер" за счет прежде всего рабочего класса. Принятый в апреле 1956 года государственный бюджет на очередной финансовый год увеличивал налоги на потребительские товары.
Эти акции были с возмущением встречены широкими народными массами. Случилось так, что правительство оказалось не в состоянии осуществить одновременно какие‑либо поверхностные, но популярные меры, чтобы сохранить психологический баланс в общественном мнении в свою пользу. К началу 1956 года недовольство правительством стало четко выраженным и усиливалось из месяца в месяц. Естественно, что оно обрушивалось прежде всего на премьер‑министра. Надежды на то, что Иден будет "хорошим премьером", уже никем не разделялись и довольно быстро испарились.
В конце 1955 года Иден произвел изменения в составе правительства. Батлер был заменен па посту министра финансов Макмилланом, преемником которого в Форин оффис стал Селвин Ллойд.
Историки утверждают, что Батлер за четыре года пребывания в министерстве финансов устал и по мере ухудшения экономического положения страны все настойчивее просил Идена перевести его на менее ответственный пост. Похоже, однако, что это полуправда. Безусловно, министерство финансов в условиях экономических затруднений ‑ очень хлопотное и неприятное место. Но у главы этого министерства есть одно очень важное преимущество: по традиции он является главным претендентом на пост премьер‑министра. И отказаться от этого преимущества Батлер мог лишь под давлением очень веских обстоятельств. Скорее всего, его сделали козлом отпущения за непопулярные экономические меры.
Макмиллан по своему положению в консервативной партии вполне подходил на пост министра финансов. Но Иден руководствовался не только этим. Премьер‑министру хотелось иметь в Форин оффис человека меньшего калибра, более податливого, который принял бы как должное его повседневное вмешательство во все внешнеполитические действия. Макмиллан же был не рядовым деятелем и желал быть полным хозяином в своем министерстве; ему не нравилась мелочная опека со стороны Идена. В общем реорганизация правительства показала, что слухи о трениях и неладах в верхах консервативной партии имели под собой известные основания, хотя Иден их весьма настойчиво опровергал.
Сильно повредил репутации Идена в глазах английского народа и тот факт, что он способствовал ликвидации англо‑советского договора о союзе в войне и послевоенном сотрудничестве, подписанного им же самим в 1942 году сроком на 20 лет. Конечно, и лейбористское правительство Эттли ‑ Бевина много сделало для того, чтобы взорвать союзные отношения между СССР и Англией, сложившиеся в ходе войны против общего врага. Но именно Иден, будучи министром иностранных дел в правительстве Черчилля, завершил эту вредоносную работу, организованную воинствующими антикоммунистами и ненавистниками Советского Союза. Он приложил огромные усилия к тому, чтобы вовлечь Западную Германию в НАТО ‑ военно‑политический агрессивный блок, направленный против Советского Союза и других социалистических государств, и организовать ее ремилитаризацию. И, к несчастью для дела мира, преуспел в этом. При консервативном правительстве Черчилля ‑ Идена произошло объединение в рамках НАТО Англии в военном союзе с Федеративной Республикой Германии, во главе которой стояло правительство, жаждавшее реванша. Эти действия находились в прямом противоречии с англо‑советским договором, предусматривавшим, что Советский Союз и Англия обязуются не принимать участия в блоках или коалициях, направленных друг против друга.
Советское правительство неоднократно предупреждало, что подписание соглашений о включении ФРГ в НАТО и ее ремилитаризации перечеркнет англо‑советский договор 1942 года и аннулирует его. Однако в Лондоне не вняли этим предупреждениям и провели ратификацию Парижских соглашений. Советскому правительству после этого не оставалось ничего иного, как поставить вопрос о юридическом аннулировании договора.
Иден стал премьер‑министром 6 апреля 1955 г. Советское правительство, убедившись в том, что приход Идена на Даунинг‑стрит не влечет за собой изменения линии английского правительства в отношении СССР, внесло на рассмотрение Президиума Верховного Совета предложение об аннулировании англо‑советского договора 1942 года.
7 мая 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ, в котором отмечалось, что Советский Союз неуклонно стремился к сохранению и укреплению англо‑советского договора, руководствуясь тем, что этот договор, скрепленный боевым сотрудничеством советского и английского народов, отвечает интересам безопасности обоих государств и что сохранение и развитие дружественных англо‑советских отношений явл