– Бруно, – велел командир группы «Кугель», – собирай все это барахло, живо. Мы нашли, то что было нужно папе Отто.
Сержант госбезопасности Андреев, возвращавшийся на свой пост после отмены воздушной тревоги, заметил полоску света, пробивавшуюся из-под двери хранилища. «Опять выключить забыл» – с досадой подумал он. Андреев не любил дежурить в спецхране – там было жутковато и все время слышались какие-то шорохи и стуки. Пожилые охранники рассказывали страш-ные байки о призраках, бродящих в ночи по подвалам Большо-
го дома, но Леха Андреев, парень молодой и закончивший ФЗУ,
0вэти россказни не верил. Однако подойдя к двери, он явствен-но услышал доносившиеся из-за нее голоса.
Если бы сержант был трусом, он бы постарался бесшумно подняться обратно по лестнице и вызвать подкрепление. На свою беду, Леха Андреев трусом не был. Он вытащил из кобуры табельный наган и распахнул дверь спецхранилища.
Он увидел двух красноармейцев и одного штатского, сто-явших около шкафа в секции М. Дверцы шкафа были распах-нуты. Сидевший на корточках красноармеец перекладывал в свой вещмешок содержимое одного из ящиков, второй красно-армеец и штатский смотрели на дверь, в проеме которой стоял он, сержант Андреев.
– А вот и дежурный, – сказал рослый красноармеец с пого-нами лейтенанта. – Что же вы, товарищ дежурный, оставляете свой пост? За такое и под трибунал пойти недолго.
– Стоять! – крикнул Андреев, наводя на лейтенанта наган. – Руки вверх, не двигаться!
Он прекрасно знал, что никаких посторонних в помещении спецхранилища быть не должно. И даже если он по случайно-сти не погасил в спецхране свет, то уж забыть запереть дверь на замок он не мог ни при каких обстоятельствах.
– Ладно, ладно, – миролюбиво улыбнулся лейтенант, подни-мая руки. – Не надо так нервничать, товарищ. У меня есть про-пуск, подписанный самим товарищем Ждановым.
Он попятился назад, будто пытаясь спрятаться за спину штатского.
– Я сказал – не двигаться! – рявкнул Андреев, рефлекторно делая шаг вперед. Он перешагнул порог и целился лейтенанту
0вплечо. – Всем лечь на землю, живо!
Боковым зрением он заметил какое-то движение справа, но среагировать уже не успел. Прятавшийся за дверью Хаген со всей силы ударил его по затылку рукояткой своего «Вальтера».
Наган в руке сержанта дернулся и выстрелил. Пуля ушла вбок и, срикошетив от железного шкафа, оцарапала Раухеру ногу.
Хаген прыгнул сержанту на спину и выбил у него револьвер. Подоспевший Рольф ударом ноги сломал Андрееву шею.
– Расслабились, дурачье, – бросил он. – Один лопоухий солда-тик чуть нас всех не положил!
Бруно лихорадочно запихивал в вещмешок содержимое ящи-ка М 58/77. Раухер, закатав штанину, пытался перевязать цара-пину носовым платком.
– Нет времени, – Рольф схватил его за плечо и подтолкнул к двери. – Уходим, быстро!
Перед тем, как покинуть хранилище, Хаген подтащил мерт-вого сержанта к стулу и усадил так, что издали его можно было принять за спящего.
Обратный путь занял у группы «Кугель» пятнадцать минут. Коммандос управились бы и быстрее, но их тормозил хромаю-щий Раухер. Царапина, полученная им, была неглубокой, но очень болезненной. Морозов скрипел зубами и сдавленно сто-нал, вызывая у Рольфа сильное желание свернуть ему шею. К счастью, они не встретили больше ни одного человека – глу-хие стены подземного хранилища надежно гасили все звуки, и единственный выстрел, который успел сделать сержант Андре-ев, так и остался не услышанным.
– Представляю, как русские удивятся, – сказал Рольф, когда они вылезли на улицу через заклеенное газетами окно. – На-верняка НКВД еще никто ни разу не грабил.
– Ну, теперь-то ваше задание выполнено? – спросил сквозь зубы Раухер. – Мы можем отправляться назад?
– Терпение, – ответил Рольф. – Время, конечно, не ждет, но лезть в пекло, не подготовившись как следует, неразумно. Нам нужно кое-кого кое о чем предупредить.
Радист штаба 20-й моторизованной дивизии Гельмут Хазе за-ступил на дежурство в точном соответствии с расписанием, в полночь по местному времени. А спустя три часа его скрутило сильнейшей желудочной коликой.
Хазе и раньше страдал несварением желудка, вызванным простой варварской пищей, которой ему приходилось питать-ся в Московской Дубровке. Парное молоко, репа, сало – все это не слишком способствовало здоровому пищеварению. Мно-гие знакомые Хазе решали эту проблему, потребляя огромное количество деревенского самогона, но Хазе был убежденным трезвенником.
Приступ был так силен, что радист свалился со стула и при-нялся кататься по полу, задевая ногами мебель. На шум при-бежал дежурный по штабу дивизии, который тут же сориен-тировался в ситуации и вызвал врача – майора медицинской службы Эрнста Хашке.
Хашке быстро осмотрел больного и уверенно поставил диа-гноз – острый аппендицит. Хазе перенесли в помещение по-левого госпиталя и стали готовить к операции, а его место у приемника занял отдыхавший после своей смены радист раз-ведывательного батальона 20-й дивизии Ганс Граф. Граф был отличным солдатом и опытным радистом, но он, к сожалению, ничего не знал об инструкции, касающейся позывного «Зиг-фрид возвращается».
Линия фронта к востоку от Ленинграда проходила по излу-чине Невы. Шлиссельбург был в руках немцев, но небольшой плацдарм на левом берегу реки, получивший название «Не-вский пятачок», семь месяцев удерживался советскими войска-ми. «Пятачок» был действительно крайне невелик – два кило-метра в длину и меньше километра вглубь от береговой линии. Но Красная армия вцепилась в него мертвой хваткой: отсюда планировалось вести наступление для соединения с войсками
Волховского фронта и прорыва блокады. Однако силы были слишком неравны, и в конце апреля сорок второго года совет-ские части отступили с левого берега, заняв позиции в районе Невской Дубровки. На господствовавших на левом берегу вы-сотах закрепилась немецкая артиллерия.
Именно этот участок фронта, ставший могилой для двухсот тысяч советских и пятидесяти тысяч немецких солдат, выбрал Отто Скорцени в качестве коридора для возвращения группы «Кугель». Решение могло показаться парадоксальным, но толь-ко на первый взгляд. Интенсивность немецкого огня и высо-кий уровень потерь среди советских частей, удерживающих правый берег Невы почти автоматически означали низкий уровень контроля со стороны НКВД. Если человека, двигав-шегося в направлении Ладоги, проверяли на каждом шагу, то смертников, отправлявшихся в Невскую Дубровку, вряд ли проверяли вообще. Пересечь Неву в этом месте было практиче-ски невозможно: немецкая артиллерия немедленно открывала шквальный огонь при каждой попытке установить переправу. Поэтому для всех, кто пытался покинуть город в этом направ-лении, дорога заканчивалась на правом берегу Невы – дальше начиналась территория смерти.
Трижды передав в эфир позывной «Зигфрид возвращается», Рольф разбил рацию несколькими выстрелами из «Вальтера». Затем обошел особняк, методично поливая бензином шторы и мягкую рухлядь, разбросанную по комнатам.
– Никогда не оставляйте следов, старина, – подмигнул он Ра-ухеру. – Хотя мы и так порядочно наследили, оставив в подвале этого идиота-сержанта.
Он критически оглядел Морозова с ног до головы. Раухер выгля-дел довольно жалко – перевязанная лодыжка, порванный пиджак, трехдневная щетина, зато во рту неизменная мятая папироса.
– Вам надо будет достать солдатскую форму, – сказал ему Рольф. – И хотя бы какие-то документы.
– У меня есть прекрасные документы, – возразил Морозов. –
0Яс этими документами жил тут шесть лет.
Рольф улыбнулся, но на этот раз его улыбка показалась Рау-
херу улыбкой тигра.
– Мы собираемся проникнуть на передовую, – снисходитель-но объяснил он. – Штатским там не место.
– И где же мы достанем солдатскую форму? – подозритель-но спросил Морозов. Ему все больше казалось, что диверсанты воспринимают его как досадную помеху, и что они с удоволь-ствием бросят его на произвол судьбы при первой подвернув-шейся возможности. Может быть, отсутствие формы – это толь-ко предлог для того, чтобы его здесь оставить?
– Убьем кого-нибудь, – равнодушно пожал плечами Бруно. – Кого-нибудь, похожего на вас.
Раухера передернуло. Он был кабинетным разведчиком,
0ичурался насилия. Когда Рольф на его глазах сломал шею мальчишке-сержанту, его чуть не вывернуло наизнанку. Ком-мандос, которых он уже не воспринимал как своих спасителей, легко говорили об убийстве, и еще легче убивали. На мгнове-ние у него мелькнула сумасшедшая мысль: убежать, незаметно отстать от группы, исчезнуть в проходных дворах. Возможно, еще вчера он бы так и сделал, но после того, что диверсанты не без его помощи натворили в подвалах Большого дома, оста-ваться в Ленинграде было бы безумием.
– Надеюсь, мне не нужно будет принимать в этом участия? – спросил он тихо.
Коммандос переглянулись и рассмеялись.
– Нет, – ответил Хаген. – Вам не о чем беспокоиться, если только вы не боитесь носить сапоги мертвеца.
Следующий час был самым длинным в жизни Раухера. Они с флегматичным долговязым Бруно сидели в пропахшем бен-
зином особняке и ждали, когда вернутся Рольф и Хаген. Бруно предложил Раухеру перекинуться в картишки, но разведчик, которого била нервная дрожь, отказался.
Коммандос вернулись, неся с собой завязанную в узел солдат-скую форму и документы на имя Варенцова Петра Федотовича, русского, 1904 года рождения. С фотографии глядело на Раухе-ра туповатое лицо лысого невзрачного человечка. «Неужели я похож на этого недоноска?» – подумал Морозов.
– Варенцов, конечно, был не такой упитанный, как вы, – усмехнулся Рольф, – но вряд ли кто-то станет обращать на это внимание. А вот с шевелюрой вам придется проститься.
Он вытащил из кожаного чехла опасную бритву. Раухер от-шатнулся.
– Вы же не собираетесь брить меня этим?
Рольф с серьезным видом кивнул. «Он меня зарежет, – в па-нике подумал Морозов. – Перехватит за горло, как барана, и полоснет бритвой по артерии!»
Он вскочил и отбежал к стене.
– Нет! Я не хочу! Вы мне всю голову изрежете!
Коммандос расхохотались. Рольф, продолжая смеяться, сло-жил бритву и кивнул Хагену.
– Пожалеем нашего друга. У тебя ведь была с собою машинка?
– Да, – ответил Хаген, проведя ладонью по своему короткому ежику. – В отличие от некоторых, я всегда слежу за своим внеш-ним видом.
– Только побыстрее, – велел Рольф. – Нам нужно успеть до-браться до Невской Дубровки до наступления темноты.
Второй раз капитан Шибанов пришел в себя к вечеру. Он понял это по дынному оттенку солнечных лучей, падавших на его кой-ку. Голова болела так, будто он выстоял несколько раундов про-тив Николая Королева16, будучи связанным по рукам и ногам.
16 Николай Королев – один из сильнейших советских боксеров, девятикратный чемпион СССР в тяже-лом весе (1936 – 1953).
– Какой сегодня день? – прохрипел капитан в пространство.
– Понедельник с утра был, – сказали ему.
– Врача позовите!
– Эй, сестричка! – закричал кто-то. – Капитан врача требует! На Шибанова дохнуло крахмальной свежестью, и он увидел
склонившееся над ним миловидное лицо черноволосой медсе-стры. К сожалению, это была не Катя.
– Вам нельзя разговаривать! – строго сказала сестра. – Врач осмотрит вас завтра утром, во время обхода.
– Слышь, чернявая, – с усилием проговорил Шибанов. – У меня срочное спецзадание. Мне в управление НКВД надо, на Литейный. А вы меня в госпитале вашем мурыжите...
– Тише, – медсестра приложила палец к губам. – У вас тяже-лейшая контузия, вам нельзя двигаться! Сегодня утром вы уже пытались встать, и чем это закончилось? Сейчас я вам уколь-чик сделаю, и вы заснете. А утром доктору все расскажете.
– Какой, на хрен, укольчик! – рявкнул капитан, приподнима-ясь на локтях. Голова отозвалась яркой белой вспышкой боли, но никакого кружения разноцветных пятен больше не было. – Говорят же, мне на Литейный по делу, срочно!
Чьи-то сильные руки уперлись капитану в плечи и уложили его обратно на подушку. Что-то острое кольнуло его в бедро, и сейчас же вверх по позвоночнику прокатилась теплая и мягкая волна, смывшая все мысли и тревоги. «Ну и ладно, – подумал Шибанов, закрывая глаза. – Все равно на день рождения я уже опоздал...»
– Вот ваша Дубровка, – закричал водитель «студебеккера», тормозя около разрушенного прямым попаданием тяжелого артиллерийского снаряда дома. – Километр по тропинке про-топаете – и на месте.
Четверо красноармейцев выбрались из кузова. Высокий здо-ровяк с погонами лейтенанта подошел к кабине и протянул во-дителю банку тушенки.
– Держи, земляк. Выручил разведку.
Водитель рассмеялся и дал газу. «Студебеккер», пыля по раз-битой дороге, умчался в сторону Кузьминки.
– Зачем вы отдали ему консервы? – недовольно проворчал Раухер. – Он бы и так нас довез.
– Лишний груз, – ответил Рольф. – Не переживайте, если все пойдет по плану, сегодня ночью вы будете обжираться сарди-нами в масле.
Коммандос зашагали по дороге, указанной водителем. Впе-реди, в малиновом закатном небе, поднимались дымные сул-таны пожаров.
– Легенда такая, – сказал Рольф, оборачиваясь к Раухеру. – Мы специальный отряд радиоразведки, который должен уста-новить на левом берегу Невы несколько радиомаяков. Необхо-димое для этого предписание у нас есть. Вы, Петр Федотович,
0вэту легенду не вписываетесь. Согласно вашим документам, вы боец третьей гаубичной батареи 70-й стрелковой дивизии. Делать на том берегу вам нечего. Поэтому, пока мы будем до-говариваться с командованием и готовиться к переправе, вы должны сидеть тихо и не высовываться.
– Как же вы меня заберете?
– Переправляться все равно будем ночью. В темноте вам не-трудно будет пробраться в лодку незамеченным. Главное – что-бы вас не обнаружили раньше. Вдруг вам встретятся друзья покойного товарища Варенцова.
– Спрятаться я смогу, – сказал Раухер, подумав. – Но как же мне дать вам знать, где именно я прячусь?
– Вы умеете кричать выпью? – поинтересовался Бруно. Рау-хер растерянно помотал головой. – Жаль, очень жаль.
– Брось свои шуточки, Бруно, – сказал Рольф. – Этот вопрос решается просто. Мы спрячем нашего друга сами, и ему оста-нется только просидеть в своем укрытии несколько часов.
– Но вы точно вернетесь за мной? – с тревогой спросил Раухер.
Рольф посмотрел на него долгим взглядом.
– Знаете, дружище, если бы мы хотели вас бросить, проще всего было бы оставить вас там, в горящем доме. А теперь не задавайте больше вопросов и молча выполняйте все мои при-казы, ясно?
Раухер кивнул. Он вспомнил, как пылал подожженный ди-версантами особняк. Там, вместе с расстрелянной Рольфом ра-цией, сгорели документы на имя Николая Леонидовича Моро-зова. Дороги назад у него не было.
– Мы сделаем крюк и обойдем поселок с севера, – сказал Рольф. – Переправляться все равно будем ниже по течению.
Уже почти стемнело. Ветерок, дувший со стороны реки, приносил запахи железа и бензиновой гари. Время от вре-мени на западе бухали тяжелые гаубицы и отрывисто лаяли зенитки.
– Тихо сегодня, – заметил Раухер. Рольф хмыкнул.
– Зигфрид возвращается.
Раухеру нашли укрытие в пустом лодочном сарае, неизвест-но каким чудом уцелевшем в километре к северу от Невской Дубровки. Он забился в самый темный угол, накрылся какой-то вонючей рогожкой, а Бруно и Хаген завалили его гнилыми досками и рваными рыболовными сетями. В этом убежище Раухер просидел четыре часа.
Страх понемногу отпускал его. Самое худшее было позади – им удалось выбраться из Ленинграда. Там, в городе, властвова-ла всемогущая тайная полиция – здесь, на передовой, действо-вали совсем другие законы, и, хотя они были почти непонятны Раухеру, он нутром чувствовал, что тут безопаснее.
Раухер использовал доставшиеся ему четыре часа вынуж-денного безделья с толком – он отдирал от себя крепко при-росшую шкуру Николая Морозова и пытался привыкнуть к новому образу. Вживаться в роль недалекого русского солда-
тика не хотелось, но он утешал себя тем, что это ненадолго. Уже к утру он сможет окончательно расслабиться и стать са-мим собой.
Неторопливо текли минуты. Время от времени с левого бере-га лениво стреляло тяжелое орудие, и пол, на котором скорчил-ся немецкий разведчик, начинал ходить ходуном.
Затаившись в темноте пропахшего рыбой сарая, Раухер мед-ленно превращался в бойца гаубичного батальона Петра Ва-ренцова.
Рольф вернулся за ним в два часа ночи. Луч его фонарика скользнул по дощатой стене сарая и уперся в бесформенную кучу сетей и деревянных обломков, громоздившуюся в даль-нем углу.
– Эй, Петр Федотович, – позвал он негромко. – Вылезайте, пора возвращаться на родину.
У полусгнившего причала темнела большая резиновая лод-ка, в которой сидели Бруно и Хаген. Бруно протянул Раухеру руку и помог спуститься в лодку. На дне лежали завернутые в бумагу металлические штыри.
– Радиомаяки, – объяснил Хаген. – Когда доплывем до сере-дины реки, сбросим их в воду.
– Настоящие? – спросил Раухер. Хаген коротко мотнул голо-вой.
– Металлолом.
– Все прошло на удивление гладко, – Рольф спустился в лодку
0иоттолкнулся веслом от причала. – Оказывается, где-то ниже по течению уже работает одна русская разведгруппа, так что комполка решил, будто мы присланы им в помощь. Лодку нам выдали без звука.
– Надо будет сразу же сообщить нашим, – озабоченно сказал Раухер.
– Ну, вот вы и сообщите, – усмехнулся Рольф. – А нас ждут дела поважнее.
Они отплыли метров на двадцать от берега и Рольф прило-жил палец к губам.
– А теперь тихо. Если мы будем орать на всю Неву, русские могут заподозрить неладное.
Капрал разведывательного батальона 20-й моторизованной дивизии Вилли Шнайдер по прозвищу Кузнечик лежал в при-брежных кустах и внимательно изучал противоположный бе-рег Невы. Громоздкий прибор ночного видения, крепившийся к его шлему и известный в профессиональных кругах как «ста-каны Холста», придавал ему сходство с огромным насекомым с фасеточными глазами. Прозвище Кузнечик Шнайдер получил именно из-за этого прибора.
В окуляры «стаканов» было видно, как от правого берега Невы отделился темный продолговатый предмет. Скорее всего, малая десантная лодка – складные понтоны НЛП были длиннее почти в два раза. Лодка довольно быстро продвигалась на середину реки.
Вилли удивился. После того, как русские отступили с Невско-го пятачка в конце апреля, они редко предпринимали попыт-ки вернуться на левый берег. Им было прекрасно известно, что немцы наладили на своем берегу превосходную систему сле-жения, одним из элементов которой являлся наблюдательный пункт капрала Шнайдера. «Может быть, это отвлекающий ма-невр?» – подумал Кузнечик.
Впрочем, времени на раздумья не было. Шнайдер змеей скользнул в высокой траве к скрытой за бугорком переносной рации. Нацепил эбонитовые наушники и вызвал дежурного радиста штаба 20-й дивизии.
– Эй, Гельмут, – сказал он, – Иваны задумали нанести нам ви-зит. Они переправляются на лодке в квадрате Б-4. Пусть наши корректировщики ими займутся.
– Вас понял, – отозвался радист, – только это не Гельмут, а Ганс. Гельмута режут наши эскулапы в полевом госпитале.
Именно в это время Гельмут Хазе пришел в себя после лоша-диной дозы хлороформа, и, скрипя зубами от боли в только что зашитом животе, закричал:
– Кто-нибудь, предупредите радиста о возвращении Зигфрида!
Лодка отдалилась уже на двести метров от берега, когда Рольф скомандовал:
– Железо – в воду, только тихо.
Бруно и Хаген принялись вытаскивать завернутые в бумагу металлические пруты и опускать их в воду. Один из прутов все-таки выскользнул у них из рук и с довольно громким плеском упал за борт.
– Тихо, бараньи головы! – выругался Рольф.
Внезапно с левого берега ударил ослепительный луч прожек-тора. Он пополз по антрацитовым волнам, неумолимо прибли-жаясь к носу лодки. В следующую секунду ночную тишину рас-порол оглушительный свист и в пятидесяти метрах от лодки взметнулся огромный фонтан воды.
Взмыленный вестовой ворвался в здание штаба 20й мотори-зованной дивизии и, прогрохотав сапогами по коридору, рас-пахнул дверь аппаратной.
– Сержант! – крикнул он Гансу Графу. – Вы получали позыв-ной «Зигфрид возвращается»?
Граф медленно повернулся к вестовому. Глаза у него были красные от недосыпания.
– Да, еще утром. Я доложил о нем старшему офицеру связи.
– Немедленно доложите унтер-офицеру Буффу! – скомандо-вал вестовой. – Это условный сигнал, о котором вас должен был предупредить Гельмут Хазе.
– Есть доложить Буффу, – пожал плечами Граф и потянулся к рации.
В течение нескольких секунд на лодку, в которой плыли ком-мандос и Раухер, обрушился настоящий огненный ад.
– Это русские? – крикнул Бруно.
– Нет, – заорал в ответ Рольф. – Стреляют с нашего берега! Прямо по курсу лодки в воде разорвался гаубичный снаряд.
Шипящая стена воды подкинула лодку на несколько метров и шутя вышвырнула из нее людей.
– Ныряем! – скомандовал Рольф.
Бруно и Хаген синхронно ушли в глубину. Рольф обернулся к Раухеру и схватил его за руку.
– Нам надо погрузиться метров на десять. Сможете?
– Не знаю! – крикнул разведчик. – Я никогда не пробовал ны-рять так глубоко!
– Плывите за мной, – скомандовал Рольф. – Постарайтесь на-брать побольше воздуха и сильно работайте ногами. Ну, пошли!
Он отпустил Раухера и, перевернувшись, вертикально ушел под воду. Раухер заметил, что вещмешок, в котором находи-лись украденные в Большом доме предметы, по-прежнему был
0уРольфа за плечами.
Последовать за Рольфом он не успел. В следующее мгнове-ние над головой у Раухера что-то грохнуло и он ослеп от выжи-гающей сетчатку белой фосфорной вспышки.
– Группы «север», «юг» и «центр», – торопливо скомандовал унтер-офицер Вальтер Буфф, выслушав сбивчивый доклад ра-диста, – прекратить огонь по цели в квадрате Б-4. Повторяю – немедленно прекратить огонь по цели в квадрате Б-4.
Рольф, Бруно и Хаген выбрались на крутой левый берег Невы спустя десять минут после окончания обстрела. Их шатало,
как моряков после сильного шторма. Бруно склонился над при-брежными кустами, и его вырвало.
– Все целы? – хрипло спросил Рольф.
– Меня, кажется, осколком зацепило, – прыгающим голосом отозвался Хаген. – Где-то под лопаткой.
Рольф подошел к нему и распорол ножом советскую гимна-стерку.
– Ерунда, – сказал он, – царапина.
– А где наш смелый друг? – спросил Бруно, оглядываясь.
– Боюсь, он утонул, – Рольф посмотрел на противоположный берег, над которым плясали лучи прожекторов. – Что ж, по крайней мере он отдал свою жизнь не напрасно.
– Руки вверх! – скомандовал чей-то властный голос с нави-сающего над рекой обрыва. – И без глупостей, вы окружены.
Коммандос послушно подняли руки.
– Приятель, – сказал Рольф, – если бы ты только знал, как я рад слышать настоящую немецкую речь. Можете брать нас в плен, только передайте командующему дивизией, что Зигфрид, на-конец, вернулся к своей Кримхильде со свадебными дарами.
В нескольких километрах ниже по течению разведгруппа Второй ударной армии, проводившая рекогносцировку для го-товящегося наступления на Синявинские высоты, возвраща-лась на правый берег Невы.
– Подуспокоились фрицы-то, – заметил старшина Сухоручко, кивая в направлении позиций немецкой артиллерии. – А то как начали лупить, я уж думал, нас засекли.
– Сопли пусть сначала подберут, – хмыкнул сержант Басав-ридис, три поколения предков которого были черноморскими контрабандистами. – Эй, смотрите, что там в реке плывет?
Темный предмет приближался. Разведчики перестали гре-сти, и вскоре увидели, что течение несет на них обломок пон-тона, на котором, раскинув руки, лежит человек.
– Надо вытащить, – сказал Сухоручко. – Вдруг он еще живой. Все посмотрели на командира. Лейтенант Волков едва замет-
но кивнул.
– Вытаскивайте, только тихо.
Из ушей человека текла кровь, кусок гимнастерки на правом боку был выдран вместе с кожей, а его пальцы намертво вце-пились в кусок дерева. Но он был еще жив. Когда Сухоручко и Басавридис все-таки разжали ему пальцы и втащили в лодку, человек открыл глаза и прохрипел:
– Товарищи, я свой, свой...
– Да уж видим, что не немец, – фыркнул Сухоручко. – Откуда ты, братское сердце?
– Семидесятая стрелковая дивизия, – одними губами ответил раненый, – третья гаубичная батарея... рядовой Варенцов...
– Это, наверное, новенький, – сказал Басавридис. – Им на днях пополнение с Вологды прислали. Ты вологодский, что ли?
0Акак в реке оказался? Раненый прикрыл глаза.
– Вологодский, да, – совсем уже беззвучно проговорил он. – Мы понтон для гаубицы проверяли... вот снарядом меня и ша-рахнуло... Спасите меня, товарищи...
– Это по ним, наверное, фрицы-то и лупили, – догадался Су-хоручко. – Тоже мне, нашли время понтон испытывать.
Раненый застонал и потерял сознание.
– Повезло вологодскому, – усмехнулся лейтенант Волков. – Сегодня в семь на большую землю как раз борт улетает с ране-ными. Может, и ему местечко найдется. Недолго же ты, рядо-вой Варенцов, невский рубеж защищал...
В шесть утра командующий 20-й механизированной диви-зией вермахта генерал Эрих Яшке был разбужен ординарцем, доложившем ему о трех взятых в плен офицерах в советской форме, утверждающих, что они выполняют специальное зада-
ние главного диверсанта рейха оберштурмбаннфюрера Отто Скорцени.
– Они просили передать вам, что Зигфрид вернулся со сва-дебными подарками Кримхильде, – добавил ординарец.
– Где они? – рявкнул Яшке.
– Задержанные находятся в комендатуре, – ординарец вытя-нулся в струну. – Их допрашивает майор Федерер.
– К черту Федерера! Приведите их ко мне и распорядитесь, чтобы накрыли к завтраку стол. Белый хлеб, курица, помидоры
– и шнапс. Много шнапса. Парни это заслужили!
Когда ординарец умчался выполнять приказ, Яшке снял труб-ку и попросил соединить его со штабом группы армий «Север»
0вПскове.
– Оберштурмбаннфюрер? – сказал он, услышав на другом конце провода заспанный голос доктора Эрвина Гегеля. – Это генерал Яшке. Кажется, у меня для вас есть хорошие новости.
Глава тринадцатая
Сюрприз
Подмосковье, июль 1942 года