– Может, хватит кота за хвост тянуть? – с ухмылкой спросил Алик‑Зверь. – Кончай с ним, Монгол! – он уже поверил, что Толик‑Монгол не упустит победу.
– Порви его! – выкрикнул старший нарядчик.
В конце концов и Толику‑Монголу самому надоело забавляться с этим фашиствующим фанатом: сделав пару отвлекающих финтов, он нанес ему страшный удар ногой в солнечное сплетение. Мгновенно сложившись пополам, Горилла рухнул лицом в землю, даже не пытаясь как‑то подстраховать лицо руками: он был без сознания.
Поначалу никто из зрителей не понял, что произошло: настолько незаметным оказался удар. Вроде бы Горилла сам, обо что‑то споткнувшись, упал, и вот‑вот должен вскочить на ноги, чтобы продолжить поединок, но время шло, а он продолжал лежать неподвижно.
Алик‑Зверь сошел со своего судейского трона, подошел к бесчувственно лежавшему Горилле и носком до блеска начищенного сапога пнул в его бок. Тот никак не отреагировал. Смотрящий склонился над ним и пощупал пульс на шее.
– Жив, – он констатировал таким тоном, что было непонятно: произнес с сожалением или с облегчением.
Через несколько минут Горилла пришел в себя и мутным взглядом осмотрелся вокруг, не понимая, где он и что с ним: он был словно с глубокого похмелья.
– Что случилось? – жалобно спросил он.
– Смотри, братва, Горилла «дурку» включил! – выкрикнул один из завхозов.
А Алик‑Зверь произнес свой «приговор»:
– Победу одержал Толик‑Монгол и потому напоминаю, что проигравший должен выполнить оговоренные условия поединка, – он многозначительно взглянул на Гориллу: – Ты готов? – и многозначительно добавил: – Или тебе помочь?
– Нет‑нет, я сам! – пролепетал тот: было такое впечатление, что он с трудом сдерживает слезы.
И куда только делся его воинственный пыл? Сейчас, когда Толик‑Монгол прилюдно «надрал ему задницу», всем стало понятно, что своим поведением и вымышленными рассказами о своих «подвигах» он старательно скрывал собственный животный страх, все поняли, что Горилла – мыльный пузырь. Вполне возможно, что и к скинхедам он примкнул только для того, чтобы скрыть свои комплексы, свой страх. Ведь забить какого‑то бедолагу в толпе не страшно.
Сейчас, когда его побил более слабый, как ему казалось, противник, он сдулся, как проколотый шарик, и с ним можно было делать все, что угодно.
Когда Горилла подошел к пеньку, на котором разделывали коровьи и свиные туши, он с таким ужасом взглянул на огромный, для резки мяса, столовый нож‑тесак, что казалось, еще мгновение – и он упадет в обморок.
– Так кто штаны будет менять? – спокойно, без издевки, спросил Толик‑Монгол.
Словно не слыша вопроса соперника, что могло быть и на самом деле, Горилла с какими‑то неимоверными усилиями заставил себя взять нож в руки, потом повернулся к Смотрящему и жалобно спросил:
– Обязательно два мизинца рубить?
– Обращайся к победителю: только он может решить, пойти на скощуху или нет! – объявил Алик‑Зверь, как они и договорились с Толиком‑Монголом.
С видом побитой собаки Горилла обернулся к своему сопернику‑победителю и вопросительно взглянул на него.
– Что скажешь, Монгол? – дрожащим голосом спросил он.
– Мне не нужна лишняя кровь, – спокойно проговорил победитель. – Мне хватит и одной фаланги, но только при одном условии…
– Каком?:– с надеждой спросил Горилла.
– Ты отрубаешь одну фалангу, потом берешь ее, идешь к Укеру Минато, кладешь перед ним фалангу и вымаливаешь у него прощение, если японец простит, то ты освобождаешься от отсечения второй фаланги, если нет, то… – То‑лик‑Монгол выразительно пожал плечами.
– Но япош… – начал он, осекся и тут же поправился, обречено вздохнув: – …Этот японец никогда не простит меня…
– Как просить будешь, – с усмешкой заметил Толик‑Монгол.
– Ну что, Горилла, ты принимаешь предложение победителя? – нетерпеливо спросил Смотрящий.
– Конечно, – на лице его было столько отчаяния, что он примерился, взмахнул ножом и, закричав как‑то не по‑человечески, резко опустил лезвие на мизинец…
Это оказалось столь неожиданно, что кто‑то из зрителей даже вскрикнул.
Вася, шнырь санчасти, тут же подскочил к Горилле, обработал обрубленный мизинец йодом и ловко забинтовал его.
Прижимая левую руку к груди, Горилла брезгливо взял двумя пальцами отрубленную фалангу и молча направился прочь с хозяйственного двора. За ним, по знаку Смотрящего, пошел один из его приближенных.
Именно от него позднее и стало известно, как прошла встреча Гориллы с японцем.
***
Когда Горилла вошел в барак, он сразу направился к шконке Укеру Минато. Японец, увидев приближающегося врага, нахмурился и тут же встал, готовый к любому повороту. Но когда Горилла подошел к нему ближе, он рассмотрел перебинтованный мизинец и вопросительно взглянул сначала на него, потом на подошедшего парня из окружения Смотрящего, который с ободряющей улыбкой подмигнул ему.
Горилла молча положил на тумбочку свою отрубленную фалангу и виновато сказал:
– Укеру Минато, я не знаю, как и что я должен говорить в данной ситуации, а потому скажу просто: вот мой палец и я прошу у тебя прощения. Я был не прав, оскорбляя тебя! Скажи мне: ты можешь простить меня?
– Сначала ответь: ты сам решил сделать это, или тебя кто‑то заставил? – спросил японец.
– Сам, – неуверенно ответил Горилла и поморщился от боли.
– А если я не прощу, что тогда будешь делать?
– Тогда мне придется отрубить себе второй палец, – дрожащим голосом ответил Горилла.
– У тебя подбит глаз, кто это сделал? Только не говори, что сам ударился, – не унимался японец.
– У нас был поединок с Монголом, – признался тот, не в силах скрывать правду.
– И ты проиграл?
– Да, – пострадавший виновато опустил глаза.
– Теперь мне все понятно, – проговорил Укеру Минато. – Иди и скажи победителю, что я принял твой палец, – добавил он и спокойно взял в руку кровавое извинение.
– Спасибо! – обрадованно воскликнул Горилла и тут же, словно боясь, что японец передумает, устремился к выходу.
На следующий день Укеру Минато сам подошел к Толику‑Монголу и прямо спросил:
– Зачем ты рисковал своим здоровьем, я же тебе даже не приятель?
Толик‑Монгол говорил долго и витиевато, а когда закончил, японец произнес странную фразу:
– Никак не могу понять вас, русских! Вы можете ссориться между собой, взорваться из‑за пустяка и набить друг другу лицо, причем даже в трезвом состоянии, но можете и рисковать жизнью из‑за незнакомого вам человека… – Укеру Минато пожал плечами. – Не понимаю… – повторил он.
– Понять нас трудно, – согласился Толик‑Монгол, – нас нужно принимать такими, какие мы есть!
– Я – принял! – японец протянул руку, и когда тот протянул в ответ свою, накрыл ее второй рукой: по‑японски этот жест означал особое расположение и уважение…
***
С того дня они много общались, много рассказывали друг другу. Рассказал Укеру Минато и о своем шефе – Оябуне Танаки. Кобо, и о том, какой герб у их клана. Тогда Толику‑Монголу и в голову не могло прийти, что когда‑нибудь эти рассказы смогут ему пригодиться…
***
Прилетев в токийский аэропорт Ханеда, То‑лик‑Монгол решил проехаться до центра города на монорельсовой железной дороге. Поселился в пятизвездном отеле «Шератон‑Палас».
Прежде чем отправиться в Японию, он тщательно подготовился к встрече с Оябуном Танаки Кобо. После долгих размышлений Монгол пришел к выводу, что на испуг главу Якудза не возьмешь: можно и без головы остаться. Оставалось только одно: воспользоваться желанием Танаки Кобо освоить новую территорию, каковой является Россия, для интересов своей семьи.
Именно об этом ему рассказывал Укеру Минато. Якудза нужны новые рынки сбыта наркотиков, электроники, легковых автомобилей, а сама Якудза хотела бы приобретать золото и драгоценные камни. Соблазнительным показалось золото.
Но не придешь же к Оябуну с пустыми руками: нужны какие‑то гарантийные доказательства, причем такие, которые безоговорочно убедят босса японской мафии.
А что может убедить Оябуна? После долгих размышлений Толик‑Монгол остановился на серьезном отношении японских мафиози к государственным властным структурам. Именно на этом он и решил разыграть главную партию с Оябуном.
Толик‑Монгол потратил много времени, чтобы заиметь фотографии, на которых он запечатлен вместе с министрами силовых структур России, с премьер‑министром, и даже в окружении Президента России. То есть с теми руководителями страны, которые часто мелькают на телеэкране и известны во всем мире. А для пущей убедительности Толик‑Монгол обзавелся их личными визитками, а каждое фото сопровождалось трогательной надписью того, с кем он был сфотографирован.
Адрес особняка Оябуна – Танаки Кобо.– он запомнил от Укеру Минато, а потому, прилетев ранним утром, Толик‑Монгол отдохнул в своем «люксе», проспав до самого обеда. Потом наскоро перекусил в ресторане и отправился на поиски дома главного токийского мафиози. И это оказалось много проще, чем он предполагал: первый же таксист оказался не только отлично знающим свой город, но и немного говорил по‑английски.
***
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Выбор тактики для завлечения японского мафиози в свои сети оказался стопроцентным. Дело в том, что Танаки Кобо, в отличие от своего отца, от которого он по наследству встал во главе токийской Якудза, получил два высших образования, слыл человеком интеллигентным, воспитанным и весьма дальновидным. Он отлично понимал, что для того, чтобы его семья становилась все богаче и могущественнее, необходимо расширять рынок сбыта, но еще важнее расширять рынок приобретения сырья.
Долгое время его устремления были связаны с Китаем. Необъятная страна, огромные природные ресурсы, много дешевой рабочей силы. Но многочисленные попытки проникновения его агентов в эту азиатскую страну наталкивались на враждебность и непонимание.
Колумбийцы сами искали его дружбы, но, как ни странно, к наркотикам Танаки Кобо относился если и не враждебно, но никогда не поддерживал этот бизнес, хотя и не запрещал им заниматься своим партнерам, занимая, как говорится, нейтральную позицию в этом вопросе.
После дефолта девяносто восьмого года в России Танаки Кобо интуитивно почувствовал, что пора занять активную позицию в отношении России. Огромная территория, самая богатая сырьевая база, золотодобывающая, алмазодобывающая, нефтедобывающая страна. То есть в России есть много того, чем занимается его семья. Было бы большой глупостью не воспользоваться тем, что в стране нет стабильности. Сразу же после дефолта он послал в Россию несколько своих доверенных людей, которые должны были, прощупав разнообразные пути сотрудничества, доложить ему свои соображения.
Среди его посланцев был и Укеру Минато, возглавляющий одно из отделений его семейного клана. К сожалению для клана, его арестовали и засудили, несмотря на попытки откупиться перед следователями.
Остальные посланцы вернулись и не только отчитались перед Оябуном за свою поездку, но и каждый дал свои предложения, оценив возможности сотрудничества с Россией. Суммировав все выводы, Танаки Кобо понял основное: пытаться войти в российский рынок с помощью русских криминальных структур довольно опасно и малопродуктивно: русский криминал не держит своего слова, имеет малые завязки во властных государственных структурах, да и аппетиты у них слишком непомерные.
Русский криминалитет хочет все сразу и как можно быстрее. Конечно, некоторые из них имеют авторитет и у власти, но их столь мало, что делать ставку на сотрудничество с ними не имело особых перспектив. Было гораздо больше смысла выходить на продажных чиновников и через них, постоянно их прикармливая, осваивать все новые и новые территории России. И на это денег не нужно жалеть: со временем все окупится вдесятеро.
Приняв это решение, Танаки Кобо всерьез взялся за изучение русского языка и создал специальный отдел из толковых специалистов, которые должны были заниматься только Россией. Ни одного мало‑мальски громкого скандала, связанного с политиками, не должно было остаться без их внимания.
Танаки Кобо, приняв однажды решение, никогда не отступал от него, если оставался хотя бы маленький шанс на его реализацию. Не прошло и полгода, как он вполне сносно говорил по‑русски, никак не осилив выговаривать букву «в», в его произношении она более была похожа на букву «б».
Танаки Кобо знал в лицо каждого министра России, ему очень импонировал российский Президент, но к российскому премьер‑министру японец относился с пренебрежением, никак не понимая, почему российский Президент не снимет того с должности и не поставит более молодого, более перспективного руководителя Правительства, который не будет оглядываться назад, а всерьез займется развитием в России новых технологий, станет больше уделять внимания ученым и наукам, развивающим главные отрасли промышленности.
Именно в такой момент и появился Толик‑Монгол: как говорится, на ловца и зверь бежит.
Оставалось выяснить, кто из них охотник, а кто зверь…
***
В тот день Танаки Кобо как раз занимался изучением последних новостей из России, когда начальник его охраны, его дальний родственник, доложил, что с ним хочет встретиться какой‑то русский из Москвы.
– Ты спросил, чего он хочет? – поинтересовался Оябун.
– Конечно, Хозяин, говорит, что привез для вас интересное предложение от весьма важных людей из Москвы. Приехал на такси, одет в дорогой костюм и дорогую обувь. Представился родственником какого‑то Долоновича.
– Долоновича? – Танаки Кобо собрал в кучу все морщины на лбу.
Что‑то знакомое промелькнуло в голове, и мозг тут же выдал информацию: Долонович один из самых богатых русских олигархов. Неужели сама Судьба идет навстречу и повернула Фортуну лицом к его семье? Сердце заколотилось быстрее, чем обычно, но Танаки Кобо сумел скрыть эмоции и спокойно попросил своего главного охранника с уважением проводить русского гостя в комнату для приема важных персон.
Быстро переодевшись в европейский костюм, Танаки Кобо вышел к гостю, который, уважая восточные традиции, тут же встал с кресла.
«Около сорока лет, развитая фигура, проницательный взгляд. Держится уважительно, но уверенно!» – быстро оценил русского гостя Оябун.
– Добро пожалобать в Страну Восходящего Солнца! – вежливо произнес по‑русски глава токийской мафии, забавно выговаривая букву «в». Он уважительно пожал руку гостя обеими руками.
– Вы хорошо говорите по‑русски! Бывали в России?
– Не пришлось… пока. А русский я учу только босемь месяцеб! – хвастливо заметил он.
– Не может быть! – воскликнул Толик‑Монгол. – Для восточных людей русский язык очень труден.
– Бы прабы, я знаю бсе оснобные европейские языки, и баш язык – самый невозможный.
– Выходит, у вас особые способности.
– Благодарю за комплимент…
– Никита Долонович, – представился То‑лик‑Монгол. – Можно просто Ник!
– Б таком случае, зобите меня просто Кобо, – он чуть наклонил голову.
– Надо же, как Сталина: его тоже так звали.
– Почти так, – чуть заметно улыбнулся Оябун. – Его партийная кличка была – Коба, – поправил он.
– Согласитесь, очень похоже.
– В любом случае, Сталин не из самых последних людей в мире, – осторожно заметил он.
– Еще бы! Воротить такой страной, как Советский Союз, не всякому дано.
– Бы хотите кушать, может, быпить что? К примеру, саке? – гостеприимно предложил Оябун, явно стараясь сменить тему.
– Спасибо, я пообедал, а вот от русской водки со льдом, если это возможно, я бы не отказался, конечно, при условии, что вы поддержите компанию.
– С большим удобольстбием, – отозвался тот. – Несмотря на то, что я открыл бодку лишь полгода назад, но успел оценить ее бкус и качество, – он хлопнул в ладоши.
К ним тут же неслышно выскользнула молодая девушка в японском кимоно. Ее лицо было покрыто какими‑то белилами. Глаза опущены к полу.
Танаки Кобо что‑то быстро проговорил по‑японски, и через некоторое время их стол был накрыт разнообразными вкусностями, бутылкой столичной водки и чашкой со льдом.
– Мне избестно, что русские никогда не пьют без тостоб, а потому бам, как гостю, предоставляю сказать пербым, – вежливо предложил Оябун.
Выпив из маленьких фарфоровых чашечек три раза, глава токийской мафии спросил:
– С каким предложением и от кого бы, убажаемый Ник, прибыли из такого далека ко мне? Может быть, от сбоего избестного родственника?
Вы совершенно правильно догадались, что я – родственник не самого бедного человека России, однако в этот раз я представляю не его интересы, – многозначительно заявил Толик‑Монгол, после чего достал из дипломата несколько фотографий. – Среди моих друзей есть много могущественных людей, с которыми нас связывают не только партнерские, но и дружеские отношения, – в его голосе был явный намек на собственную значимость.
Танаки Кобо принялся рассматривать пачку фотографий, и, несмотря на то, что он изо всех сил пытался скрыть свое изумление, волнение на лице все равно не укрылось от внимания Толика‑Монгола, особенно, когда мафиози рассматривал фотографию с Президентом России.
Чтобы еще более усилить эффект, Толик‑Монгол сказал:
– С каждым из них у меня прямая связь, – он показал несколько визиток.
– Если бы хотели убедить меня в том, что бы – серьезный челобек, то бам это удалось, – признался Танаки Кобо и вежливо поклонился гостю. – Скажите, какой интерес бы преследуете, предлагая партнерство с нашей организацией?
– На прямой вопрос должен быть прямой ответ, – заметил Толик‑Монгол. – Умные люди, занимающиеся торговлей, причем совершенно не важно, какой: золотом или нефтью, драгоценными камнями или древесной стружкой, – всегда стремятся к расширению связей и территорий влияния, не так ли?
– У меня нет никаких бозражений: это реалии собременного бизнеса, – признался японский мафиози.
– А подобные расширения имеют тенденцию к увеличению доходов.
– И это истинная прабда, – кивнул Танаки Кобо.
– Значит, я ответил на ваш вопрос?
– Частично. Хотелось бы знать, что именно могут предложить баши партнеры и друзья.
– Я уже перечислил сферу приложения наших усилий, – ответил Толик‑Монгол. – Только у моих друзей имеется два неукоснительных условия, которые они выдвигают при первой сделке с новым партнером, – он сделал паузу.
– Какие?
– Во‑первых, сделка должна быть не менее чем на полмиллиона долларов на одну позицию, во‑вторых, обязательная предоплата семидесяти пяти процентов сделки.
– Позицию? – не понял японец.
– Имеется в виду товар, который вам нужен. Например, золото, которое у нас можно приобрести по более низкой цене, нежели на всемирной бирже. Если хотите приобрести золото, то сделка должна быть не менее чем на пятьсот тысяч долларов и предоплата триста семьдесят пять тысяч, – пояснил Толик‑Монгол и доверительно добавил: – Из уважения к вам и вашей серьезной организации, могу заверить, что любой торг приведет к полному отказу от сотрудничества. Могу сказать даже больше: такие прецеденты уже были, и фирмам, которые попытались торговаться, отказали, и потом они локти кусали, но ничего уже не могли поделать, даже предлагая более льготные условия для моих партнеров.
– Почему? – вновь не понял японец.
– Здесь гарантом выступает государство, и фирма, желающая сотрудничества, должна доказать свою финансовую состоятельность, – пожал плечами Толик‑Монгол, как бы говоря этим жестом, что это так просто.
– Но почему именно я? В Японии есть и другие богатые организации, – захотел получить ответ на мучавший его вопрос японский мафиози.
– А это совсем просто, – улыбнулся русский гость. – Во‑первых, вы возглавляете одну из самых могущественных организаций в Токио, во‑вторых, вы человек высокообразованный и умный, чтобы мгновенно понять и оценить по достоинству перспективы такого предложения. Однако, если вас что‑то смущает, скажите прямо, и я пойду к вашим… – Толик‑Монгол специально сделал паузу в надежде, что тот все понял и сам закончит его мысль.
– …к моим соперникам, – договорил японец.
– Если выражаться мягким, интеллигентным языком, – ухмыльнулся Толик‑Монгол.
– Выходит, я правильно бас понял.
– Недаром говорят о вас, что вы умный человек, – польстил Толик‑Монгол.
– Сколько бремени бы даете мне на проработку башего предложения с моими специалистами? – спросил Оябун.
– А сколько вам необходимо? – Толик‑Монгол решил проверить, насколько интересен предложенный проект: скажет месяц, значит, сомнения большие и нет смысла продолжать эти игры, предложит неделю – наживка заглочена.
– Думаю, дня три‑четыре будет достаточно, – после недолгих раздумий ответил японец и с нетерпением уставился на гостя.
Толик‑Монгол ответил не сразу, делая вид, что взвешивает все «за» и «против», потом сказал:
– Исключительно из уважения к вам.
– Бот и хорошо, – облегченно вздохнул Танаки Кобо. – Если бы будете любезны принять предложение боспользобаться моим гостеприимством, то я буду рад создать бам все услобия для отдыха. Отель есть отель, – с пренебрежением добавил он и спросил: – Бы как относитесь к японским дебушкам?
.– Пока никак: у меня не было ни одной японской девушки, – признался Толик‑Монгол.
– Поберьте, это большое упущение в жизни мужчины, – японец причмокнул губами. – Восточные женщины, особенно японские, знают то, чего не знают в сексе ебропейские женщины. Сами убедитесь…
– Но… – наморщил лоб Толик‑Монгол, но японец истолковал его неуверенность по‑своему.
– Дебочки все будут чистые, после медицинской проберки: можете не беспокоиться насчет башего здоровья… – заверил японский Якудза.
– Хорошо, уговорили…
***
Главный токийский мафиози оказался прав на все сто. То, что умели и вытворяли те, кого для него выбрали служащие Оябуна, Толик‑Монгол, большой ходок по женской части, никогда не испытывал и получил столько удовольствия, сколько не получал за всю свою жизнь.
Как правило, над его удовлетворением трудились трое молодых девушек. Никто из них ни слова не знал по‑английски, тем более по‑русски, но казалось, что это было бы даже лишним. Они настолько хорошо знали свое дело, что ему не приходилось высказывать свои пожелания.
Ко второму дню Толику‑Монголу пришло в голову, что не осталось ни одного укромного местечка на его теле, где не прикоснулся бы язычок каждой из японок. Боже, а какой удивительный массаж они исполняли! Начинали с мягкого, рефлессирующего массажа, потом промассировывали каждую мышцу, а следующим этапом приступали к эротическому массажу, после которого создавалось впечатление, что он готов поупражняться с каждой девушкой без всякого перерыва. Впрочем, так оно и было на самом деле: девушки знали толк в сексуальной подготовке мужчины и в совершенстве изучили акупунктуру.
Толик‑Монгол трудился не зная усталости, а его нектар, казалось, восстанавливался в считанные секунды. А как они обслуживали его за столом, во время приема пищи! Он ощущал себя настоящим султаном. Но на третий день в его спальную комнату осторожно постучали.
– Войдите! – ответил Толик‑Монгол в тот момент, когда одна из девушек ласкала его естество своим язычком и не прекратила своего занятия даже в тот момент, когда вошел посыльный. В это время две другие ласкали его живот и ноги.
– Танаки Кобо просить бас встретиться с ним через дба часа б знакомый для бас приемная, – с большим трудом произнес вошедший, склонившись в полупоклоне перед русским гостем.
– Спасибо, через два часа я буду, – ответил Толик‑Монгол с полуприкрытыми от удовольствия глазами…
***
Встреча была короткой, но весьма продуктивной. После обычного восточного трепа о здоровье, об отдыхе и тому подобном Танаки Кобо с задором произнес:
– Мы не стали дожидаться исхода трех дней и уже сейчас можем подписать наши соглашения и готобы перечислить миллион сто двадцать пять тысяч долларов на счет, который бы мне укажете: через сорок секунд деньги окажутся там.
– Судя по сумме, вы решили избрать три позиции, – быстро высчитал Толик‑Монгол.
– Совершенно точно: одна – по золоту и две по лесу: параметры и некоторые данные изложены в нашем договоре. А это бам, несмотря на то, что вы ничего не сказали о вашем посредническом проценте, – Танаки Кобо протянул ему дипломат. – Здесь ровно сто двенадцать тысяч пятьсот долларов, то есть десять процентов от сделки.
Толик‑Монгол изо всех сил старался сдержать непроницаемое лицо, не понимая, как это Оябун решил рискнуть сразу такой большой суммой. Ему и в голову не могло прийти, что острое зрение и хорошая зрительная память помогли Танаки Кобо запомнить номер из визитки премьер‑министра России.
После некоторых колебаний он позвонил, представился и услышал от российского премьера только одну фразу: «Ждем вашего решения, господин Танаки!» Во время этого разговора в его кабинете присутствовал человек, который имел возможность встречаться с российским премьером. Разговор состоялся при громкой связи, и тот подтвердил, что услышанный голос принадлежит премьер‑министру России.
Услышав подтверждение, Танаки Кобо отбросил прочь все сомнения и в тот же день приказал подготовить все документы по заключению сделки с обозначенной московским гостем фирмой.
В этот же вечер один миллион сто двадцать пять тысяч долларов поступили на один из счетов Академии, Толик‑Монгол, перечислив на этот же счет девяносто тысяч долларов, с остальными в кармане отбыл в Москву…
Глава 8
МАЙКЛ В МОСКВЕ
Неожиданное предложение Богомолова несколько шокировало Бешеного. Он прекрасно понимал, к каким последствиям может привести создание такой спецгруппы. Это как скальпель кардиохирурга: одно неосторожное движение – и больной отправится в мир иной. Понимал он и то, что больной нуждается в срочной операции, и не сделать ее – значит, обречь несчастного на неминуемую смерть. Вот и выходит, что жить или не жить больному, зависит только от мастерства хирурга.
Но это при хирургической операции, а в ситуации, предлагаемой ему Богомоловым, вся ответственность будет лежать только на нем, Савелии Говоркове. Именно от его мастерства, от его опыта, а вполне возможно, и от интуиции, будет зависеть не только человеческая судьба, но и жизнь.
Имеет ли он право на то, чтобы решать: кому жить, а кому умереть? Все это в руках Бога, а не человека. Выходит, что он должен отказаться?
Савелий поморщился, как от зубной боли: отказаться проще всего. Никакой тебе ответственности! Отошел в сторону, и голова не болит.
«Господи, о чем ты, Савелий? – в его голове пошла борьба собственных мнений. – Ты что, боишься ответственности? Разве тебе мало серьезных решений приходилось принимать на себя? Решений, от которых зависели сотни человеческих судеб и жизней. Разве ты можешь припомнить хотя бы один случай, когда тебе могло быть стыдно за взятую на себя ответственность? Нет! Такого не было никогда! Тогда откуда у тебя сомнения?
Да, раньше тебе было легче: ты мог в любой момент обратиться за советом к своему Учителю. И, конечно же, сейчас тебе его очень не хватает. Однако грош цена и ученику, и Учителю, если ученик не перенял у своего Учителя таких важных способностей, как самостоятельно мыслить и брать на себя всю ответственность за свои поступки и решения.
Помнишь, что говорил Учитель:
– БРАТ МОЙ, ЕСЛИ ТЕБЯ ОДОЛЕВАЮТ СОМНЕНИЯ И ТЫНЕ ЗНАЕШЬ, КАК ПОСТУПИТЬ, ПОЧЕРПНИ СИЛЫУ ПРИРОДЫ. ОНА ГОРАЗДО МУДРЕЕ НАС! МУДРЕЕ НА ТЫСЯЧИ И ТЫСЯЧИ ЛЕТ! ВПИТАЙ В СЕБЯ ЕЕ ЭНЕРГИЮ, И ВСЕ СОМНЕНИЯ ИСЧЕЗНУТ, КАК ЛЕГКИЙ ВЕТЕРОК, ПОЯВЛЯЮЩИЙСЯ В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА МАЛЕНЬКАЯ ТУЧКА ПЕРЕКРЫЛА СОЛНЦЕ, НО СТОИТ ВЫГЛЯНУТЬ СОЛНЦУ – И ВЕТЕРОК ТУТ ЖЕ ИСЧЕЗНЕТ. ПОМНИ: ТЫВО МНЕ…
– …я в тебе! – закончил за него Савелий. – Спасибо, Учитель!
– НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАЙ, ЧТО ТЕБЕ МНОГОЕ ДАНО! ТЫМНОГОЕ МОЖЕШЬ ТАКОЕ, ЧТО НЕ ДОСТУПНО ОБЫКНОВЕННЫМ ЛЮДЯМ! ТЫМОЖЕШЬ СЛЫШАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ МЫСЛИ. МОЖЕШЬ ПЕРЕМЕШАТЬСЯ В ПРОСТРАНСТВЕ ПРИ ПОМОЩИ СОБСТВЕННЫХ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИХ УСИЛИЙ. ТЫСПОСОБЕН НЕ ТОЛЬКО ОСТАНАВЛИВАТЬ КРОВЬ, НО И ЗАЖИВЛЯТЬ РАНЫ. А В НЕКОТОРЫХ СЛУЧАЯХ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬ ЧЕЛОВЕКУ ЖИЗНЬ. А СЕЙЧАС КОСМОС ДАЛ ТЕБЕ НОВУЮ СИЛУ: ТЫМОЖЕШЬ КОДИРОВАТЬ ЧЕЛОВЕКА, И ОН ВЫПОЛНИТ ЛЮБОЕ ТВОЕ ПРИКАЗАНИЕ. ВСЕ ЭТО ТЕБЕ ДАНО КОСМИЧЕСКИМИ СИЛАМИ, ТВОИМИ БРАТЬЯМИ. НО ЗАПОМНИ: ЭТО НЕ ДАР, А БОЛЬШАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПЕРЕД СВОИМИ БЛИЗКИМИ, РОДНЫМИ, А ГЛАВНОЕ, ПЕРЕД СВОЕЙ РОДИНОЙ. ИМЕННО ОНА, БОЛЕЕ ВСЕГО, НУЖДАЕТСЯ В ТВОЕЙ ПОМОЩИ. А ПОТОМУ НИКОГДА НЕ ИСПОЛЬЗУЙ СВОИ УМЕНИЯ В ЛИЧНЫХ ЦЕЛЯХ, ЕСЛИ ТЕБЕ НЕ УГРОЖАЕТ СМЕРТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ: ТОЛЬКО ВО БЛАГО ЛЮДЕЙ И СВОЕЙ РОДИНЫ.