– Ничего себе! – Расписной даже присвистнул. – Очень нужная информация: мне в Пекине лучше не упоминать о своей принадлежности к криминальному миру.
– Я тоже так думаю, – согласился Лю Джан. – Мне кажется, ты должен представиться обыкновенным посредником врача, который, узнав про объяву Триады в прессе, решил получить свой миллион. Будет логично, если ты потребуешь свои пятнадцать процентов, как посредник, с Триады.
– Почему пятнадцать?
– Именно такой процент стрижет Триада со своих бизнесменов… – пояснил китаец. – А теперь давай перейдем к географии: ты должен точно знать, где живет Чан Юйсун, один из самых могущественных людей Триады.
– Но ты же сам говорил, что меня к нему отведет любой член Триады.
– Не совсем так, точнее, совсем не так. Каждый из тех, кто будет сталкиваться с тобой, будет передавать тебя, как эстафетную палочку, от одного члена к другому, стоящему на более высокой иерархической ступени, пока не даст согласие на встречу Чан Юйсун, от которого и зависит конечный результат. К счастью, ты уже побывал в Пекине, и справиться с этим заданием тебе будет гораздо легче, чем новичку.
Я уверен, что ты наверняка побывал на площади Тянь‑ань‑мень, что в переводе означает «Ворота небесного спокойствия»?
– И не раз там тусовался, – подтвердил Расписной.
– Так вот, смотри на карту, которую я приготовил, – он отыскал нужное место. – Его дом расположен между площадью Тянь‑ань‑мень и Запретным городом, ближе к дворцово‑парковому ансамблю Ихэюань, бывшему Летнему дворцу императора. Дом Чан Юйсуна ты сразу узнаешь по готическим башенкам с каждой из четырех сторон, а над центральным входом увидишь изображение головы красного дракона. Конечно, ты можешь спросить, а почему бы не сразу прийти к его дому и попросить о встрече?
– Вот именно, почему нет?
– А потому, что, как гласит китайская мудрость: «Не торопись, сядь и подумай», это дословный перевод, а если перевести заложенную в ней мысль, то это прозвучит примерно так: «Короткий путь не самый быстрый». Ты будешь приходить сколько угодно, и всякий раз тебе будут радушно улыбаться и просить прийти завтра, и так до бесконечности: китайцы терпеливы и очень упрямы, – подытожил Лю Джан.
– То есть поспешай не торопясь.
– Теперь я вижу, что ты действительно все понял, – улыбнулся китаец…
***
Все произошло в точности так, как и предсказывал Лю Джан. Поселившись в одном из центральных отелей с привычным названием «Мари‑отт», Расписной пошел прогуляться по вечернему Пекину и уже через пару часов встретил двух накачанных китайцев, из‑под воротничка рубашки которых виднелся край цветной наколки. Недолго думая, Расписной решил воспользоваться представившимся случаем и подал знак членам Триады, характерный не только для обычного приветствия, но и с просьбой о помощи.
Тусклый взгляд китайцев тут же оживился, они переглянулись, внимательно осмотрели незнакомца с ног до головы и обратно, снова переглянулись, чуть заметно кивнули друг другу, потом знаком показали следовать за ними. Вскоре эти двое связали его с другим китайцем, что‑то ему прокричав на гортанном китайском, тот согласно кивнул и отвел московского гостя к третьему китайцу, потом состоялась встреча с четвертым, и только пятая встреча оказалась последней. Об этом Расписной понял, когда остановился перед описанным Лю Джаном домом с драконами.
После того, как приведший его китаец что‑то проговорил охране, один из них, внимательно взглянув на русского гостя, кивнул ему следовать за ним.
Китайский фарфор, многочисленные картины известных европейских мастеров перемежались с китайскими шелковыми панно, расписанными китайскими мастерами, – все говорило о том, что у хозяина многосторонний вкус к красивым вещам.
Сначала Расписной хотел идти со спокойным достоинством, словно с подобной роскошью ему приходится встречаться каждый день, но тут ему в голову пришло, что для посредника, которого он изображает, это будет неправильно и сразу вызовет подозрение, а потому принялся осматриваться по сторонам, причмокивая от удовольствия созерцать такое великолепие.
Наконец русского гостя ввели в большую залу, за длинным столом которого восседал на своеобразном троне китаец с гордой осанкой. На вид ему было немногим больше пятидесяти, но европейцам всегда довольно затруднительно определять возраст азиата. Остановившись посреди залы, Расписной в полупоклоне, как и учил Лю Джан, поприветствовал хозяина.
– Иван! – представился он.
– Ду Юйсун, – ответил тот с небольшим наклоном головы и, обратив внимание на чуть заметную реакцию, повернулся к китайцу, стоящему справа от него, и что‑то быстро сказал ему.
Китаец кивнул и повернулся к Расписному.
– Я переводчик русского языка, – пояснил тот безо всякого акцента. – Мой господин поясняет, что он – родной брат Чана Юйсуна. К большому сожалению, Чан сейчас за границей и не может встретиться с вами, но мой господин только что разговаривал с ним по телефону, и тот дал ему все полномочия провести с вами переговоры и разрешить все вопросы.
– Разве вашему господину известно, по какому поводу я искал встречи с вашим братом? – с некоторым удивлением спросил Расписной.
Выслушав перевод, хозяин стола сказал, а переводчик донес его слова:
– Насколько известно моему господину, речь идет о лекарстве для лечения атипичной пневмонии, не так ли? Именно об этом говорили ваши жесты, которыми вы привлекли внимание наших агентов.
Только теперь Расписному стало ясно, почему Лю Джан заставлял его до автоматизма выучить все жесты. Вероятно, потому‑то его так быстро и доставили на встречу с высокопоставленным мафиози. Родной брат главного в Триаде наверняка больше, чем просто брат, не говоря о том, что он получил полную свободу в переговорах.
– Надеюсь, что при первой же возможности вы сумеете донести до ушей вашего брата о моем полном к нему уважении и выразить сожаление, что я не имел возможности лично пообщаться с Чаном Юйсуном! – по‑восточному, как можно любезнее, проговорил Расписной.
И вдруг подтвердилось еще одно предупреждение Лю Джана: ему ответил сам хозяин стола на чистом русском языке, причем безо всякого акцента:
– Уважаемый господин Иван, можете быть уверены, что ваши пожелания сегодня же достигнут ушей моего брата! – с почтением произнес он. – А теперь, если у вас нет возражений, мы можем заняться тем, ради чего вы приехали в нашу Поднебесную.
Расписной, предупрежденный Лю Джаном, сумел скрыть удивление по поводу знания русского языка хозяином стола, и он прекрасно понял, что вполне возможно, важный брат никуда и не уехал, а встречу поручил тому, кто знает русский язык и кому он доверяет, как самому себе.
– У меня нет оснований возражать против вашего предложения: я лишь посредник человека, создавшего лекарство, – перешел к делу Расписной, сразу расставив все точки над «i».
– Если, вы не специалист, то как вы сможете доказать эффективность лекарства, созданного вашим хозяином? – в голосе Ду Юйсуна послышалось явное разочарование.
– В этом не будет никаких затруднений! – с твердым спокойствием заверил Расписной. – Вы предоставляете мне какого‑нибудь больного атипичной пневмонией, и я обязуюсь в течение трех‑пяти дней вылечить его. Это и будет доказательством эффективности созданного лекарства.
– Уверенность придет только тогда, когда наши врачи подтвердят полное выздоровление, – возразил китайский собеседник.
Это само собой разумеется, тут же согласился Расписной и, чтобы совсем избавиться от недомолвок, добавил: – После того, как ваши врачи дадут свое заключение, вы должны будете перевести обещанный миллион на соответствующий счет «Америкэн экспресс», и я передам вам еще одну порцию лекарства.
– Нет, после перевода миллиона долларов вы должны передать нам состав создания лекарства, – китаец недовольно нахмурился.
– Извините, господин Ду Юйсун, но хочу вам напомнить, что мое здесь участие лишь в качестве посредника, и если вас не устраивают условия моего, как вы выражаетесь, хозяина, хотя это и не совсем так, и хотите нарушить слово, опубликованное в прессе вашим достойным братом, то мне остается лишь поблагодарить за оказанное гостеприимство и вернуться в Москву, – Расписной взвешивал каждое слово, хотя и выучил наизусть то, что приготовил ему Лю Джан.
– Извините, господин Иван, вероятно, вы не совсем правильно меня поняли: в моих словах не было намерений нарушать слово, данное публично моим братом, однако, согласитесь, миллион долларов не маленькая сумма, – китаец, мгновенно поняв, что повел разговор не совсем правильно, тут же смягчил тон. – Кстати, вы не могли бы пояснить, какую вы мысль вкладывали в то, что человек, которого вы представляете, не совсем ваш хозяин?
Человека, посредником которого я являюсь, я даже не видел, – пояснил Расписной. – Предложение, которое я должен довести до Чан Юйсуна, поступило ко мне из третьих рук, так же, как и инструкции по ведению переговоров и по лечению. Я должен все четко сделать, проконтролировать появление на счете миллиона долларов, получить от вас наличными свои пятнадцать процентов за посредничество и вручить вам очередную порцию лекарства. Это ответ на второй ваш вопрос, а что касается немалой суммы, то я должен заметить, что тайна состава лекарства, которое должно спасти миллионы людей и на производстве которого обладатель тайны заработает сотни миллионов, не может стоить столь мизерную сумму, – спокойно и убедительно сказал он. – Согласитесь, что я правильно говорю?
– Мне очень приятно иметь дело с умным собеседником, – китаец склонил перед гостем не только голову, но и часть корпуса. – Остается прояснить только один вопрос: каким образом можно будет связаться с тем, кто изобрел это лекарство?
– Давайте разрешать возникающие проблемы по мере их поступления, как гласит китайская мудрость: «Не торопись, сядь и подумай!»
– Вы очень хорошо подготовились к встрече с нами, – согласно кивнул китаец.
– Надо уважать время тех, с кем ведешь даже кратковременные переговоры, – польстил Расписной. – Зачем же, не решив первого вопроса, переходить даже не ко второму, а к пятому? – резонно проговорил он. – Сначала убедитесь в том, что лекарство действительно вылечивает от атипичной пневмонии, а потом будем двигаться дальше, или я не прав?
– У меня нет возражений, тем не менее, от еще одного совета не откажусь!
– Такой совет, действительно, есть, – заметил Расписной. – Эксперимент с выздоровлением – одна из важных составляющих для продвижения наших переговоров, и вы правы, миллион на дороге не валяется, а потому, чтобы легче было расстаться с этими деньгами, подыщите больного, который окажется не простым человеком с улицы, а какой‑нибудь важной персоной, готовой и сам заплатить за свое выздоровление.
Китаец немного подумал, словно решая, говорить или нет, потом тяжело вздохнул и решительно произнес:
– К сожалению, такой человек есть!
– Почему к сожалению? – удивился Расписной.
– А какая имеется гарантия, что лекарство поможет выздороветь, а не сделает его состояние еще хуже? – с явным недоверием спросил китаец.
– Гарантия у меня только одна: моя жизнь! – с пафосом произнес Расписной. – Я прекрасно знаю: если лекарство не поможет, то мне вы не дадите уехать.
– Вы правильно понимаете ситуацию, а потому мне хочется, пока еще не поздно, чтобы вы сами отказались, если у вас нет уверенности: сейчас это еще возможно безо всяких последствий для вас, – предложил собеседник.
– Я готов пойти на риск, – уверенно заявил Расписной: он безоговорочно верил Лю Джану.
– Даже если узнаете, что больной, точнее, больная, – наша мама? – глядя прямо в глаза, спросил китаец.
Расписного мучил один вопрос, на который он никак не мог найти ответа: с чего это главный мафиози обратился к прессе с таким предложением? Сейчас ответ пришел сам собой: китайским мафиозным братьям нужно было срочно спасти свою мать.
– Я приехал к вам, чтобы заработать свою долю, и мне совершенно не важно, кого мне придется вылечить от атипичной пневмонии – человека с улицы или вашего первого министра, – Расписной говорил уверенно потому, что это было сущей правдой. – Так что я готов, а вам решать: верить мне и предоставить вылечить вашу мать, или засомневаться и дать мне больного с улицы.
И снова китаец несколько минут провел в размышлениях, после чего сказал:
– Хорошо, я отвечу вам через несколько минут. Как вы относитесь к китайской кухне?
– Положительно.
– Вам принесут фирменные блюда китайской кухни и вы можете заказать любую выпивку, а я, если нет возражений, вас покину ненадолго, хорошо?
– Разве у меня есть выбор? – ухмыльнулся Расписной.
Китаец пожал плечами и что‑то быстро проговорил своему служащему. В считанные секунды стол был накрыт разнообразными морскими деликатесами и многочисленными бутылками с алкогольными напитками.
Ду Юйсун отсутствовал с полчаса, за которые Расписной сумел перепробовать несколько блюд и выпить несколько рюмок слабенькой китайской водки, чуть сладковатой на вкус. Кроме того, он с удовольствием поглядывал за национальными танцами шестерых китаянок, одна из которых понравилась не только своей фигуркой, но и тем, что в ее чертах было что‑то европейское. А ее телодвижения были столь эротичны, что Расписной подумал: «Неплохо было бы покувыркаться с ней в постели».
Вскоре вернулся брат важного китайского мафиози.
– Надеюсь, вам понравилась китайская кухня и наши национальные танцы, – проговорил Ду Юйсун, присаживаясь на свое тронное кресло.
– Все очень вкусно, а ваши девушки просто прелесть, особенно одна из них… – откровенно признался Расписной.
– Смею предположить, что это Наташа, – хитро улыбнулся хозяин стола. – У нее папа китаец, а мама русская. Я правильно отгадал ваше внимание?
– Не знаю имя той, которая мне понравилась, но верю вашей проницательности, – согласно кивнул Расписной и спросил: – Надеюсь, вам удалось посоветоваться с вашим братом и прийти к какому‑то решению?
– Да, мы согласны пойти на риск, – ответил китаец. – Что вам нужно для проведения лечения?
– Думается, что пока вы не заинтересованы в разглашении данного мероприятия, – Расписной не спрашивал, а скорее утверждал.
– Вы правы и на этот раз, – согласился тот.
– В таком случае, нужна изолированная комната со всеми удобствами, приятная помощница, умеющая делать инъекции и говорящая по‑русски.
– Наташа подойдет? – хитро прищурившись, спросил китаец.
– Она что, умеет делать инъекции? – Расписной был приятно удивлен предложенной кандидатурой.
– Она учится на медицинском отделении университета, – заверил тот и откровенно добавил: – Как я понял, Наташа понравилась вам, и поверьте, она будет делать все, чтобы вам было приятно проводить время у больной,– китаец многозначительно посмотрел на него.
– Очень хорошо, – довольно улыбнулся Расписной. – Кроме того, нужна умелая сиделка, которая будет неотлучно находиться рядом с вашей мамой, быстро и четко выполняя все ее просьбы. Моя комната должна быть расположена рядом. Нужны восемнадцать одноразовых шприцов для внутривенных инъекций, а также капельницы на три дня: каждое утро по четыреста граммов с раствором реополиглюкина и каждый вечер по четыреста граммов раствора гемодеза.
– Это все требования?
– Да.
– К завтрашнему утру все будет приготовлено в этом доме, – заверил китаец. – А сегодня, если вы не возражаете, вас отведут в гостевую комнату, чтобы отдохнуть после дороги…
Расписной вопросительно взглянул на китайца, и тот хитро подмигнул:
– Ваш досуг скрасит Наташа: нужно же вам привыкнуть друг к другу.
– Надеюсь, она не будет возражать, – тихо пробормотал Расписной.
– Если наша организация сотрудничает с каким‑либо человеком, то этот человек делает все, что нужно для организации, – недвусмысленно высказался Ду Юйсун и многозначительно добавил: – Наташа обслуживает только высокопоставленных гостей нашей организации, и уверен, что она сумеет воплотить в жизнь ваши фантазии. Единственный совет: с этой девушкой ласками вы добьетесь большего, чем силой, а силой можете навредить своему здоровью, чего бы нам не хотелось…
– Я не садист! – нахмурился Расписной.
– Вот и хорошо…
Вскоре Расписного привели в просторную комнату с огромной кроватью с балдахином до самого потолка. Показали ванную с джакузи, большой бар, заполненный разнообразными напитками, и холодильник со всевозможными закусками и соками.
Не успел он переодеться в роскошный шелковый халат, расшитый драконами, как в комнату постучали. Открыв дверь, Расписной увидел перед собой ту самую танцовщицу, на которую положил глаз. Сейчас, вблизи, она казалась совсем молоденькой: лет двадцать, не больше.
– Меня зовут Наташа, – девушка поклонилась по‑восточному: прижимая обе руки к груди. – Я могу войти?
– Конечно, – Расписной суетливо посторонился, пропуская девушку в комнату.
Проходя мимо него, девушка, словно случайно, прикоснулась к нему своей упругой грудью, которая соблазнительными горками просвечивалась розовыми сосочками сквозь ткань полупрозрачного халатика, под которым, кроме узеньких плавок, ничего не было.
– Спасибо, мой господин, что вы обратили на неприметную девушку свое внимание, – с еле уловимым акцентом проговорила девушка.
Расписной чуть смутился, не привыкший к таким любезностям со стороны совершенно незнакомой девушки.
– Мне тоже очень приятно, – буркнул он и неловко посторонился. – Прошу…
– С чего вы хотели бы начать, мой господин? – спросила девушка, нежно проведя пальчиком по его щеке.
Расписной однажды имел встречу с китайской проституткой, но тогда ему было понятно, как себя вести: сам отобрал, сам заплатил, сам и выбираю стиль поведения. Сейчас же он ощущал себя неловко, тем более, из головы не выходил последний совет Ду Юйсуна о ласке.
– А что вы можете предложить? – ему явно захотелось отдать инициативу девушке.
– Если вы, мой господин, действительно хотите довериться мне, то я задам лишь один вопрос: вы хотите получить максимальный отдых или максимальное удовольствие?
– Отдохнуть можно и в одиночестве, – неуверенно ответил он.
– В таком случае, мой господин, хочу заверить вас, что вы навсегда запомните эту ночь… – в ее голосе было столько нежности, а руки были столь проворны, что он и не заметил, как оказался обнаженным и сидящим в наполненной теплой водой и благовониями джакузи.
Нежные руки девушки ласково порхали по всему его телу, то намыливая ароматным мылом, то смывая водой пену, то втирая разнообразные благовония.
Расписной настолько расслабился от удовольствия, что ему не хотелось ни о чем думать, и желание было одно – чтобы все эти ласки продолжались и продолжались.
– Вам нравятся мои ласки, мой господин? – томно прошептали ее губы, чуть прикасаясь к его уху.
– Очень, – прошептал он.
– А теперь, мой господин, пойдемте в спальную комнату… – она подхватила его под руку, помогла выйти из джакузи и увлекла за собой.
Словно завороженный, смотрел Расписной на гибкое тело китаянки, ее высокую грудь, пухлые губы на лице и розовые, не прикрытые ни единой волосинкой, губы внизу. А ее длинные стройные ножки и грациозная походка при вздернутой попке просто сводили с ума. Недаром в народе говорят, что потомство от разных рас бывает очень красивым.
Уложив его на живот, Наташа налила в ладошку какое‑то благоухающее масло и принялась массировать все его тело, тщательно втирая масло в кожу. В массаже участвовали не только ее руки, действовавшие столь профессионально, что от удовольствия Расписной зажмурил глаза, но и упругая грудь, и все ее тело.
Постепенно массаж становился все более откровенным, и его плоть быстро отозвалась на эти ласки. Не в силах более сдерживаться, Расписной развернулся и буквально впился в ее губы долгим поцелуем. Потом он соскользнул ниже и языком поласкал ее розовые сосочки. Это завело его еще сильнее, и его руки сами собой потянулись вниз.
Но Наташа тихо прошептала:
– Не торопитесь, мой господин, доверьтесь мне…
– Хорошо, девочка, делай, как ты хочешь, – томным эхом отозвался он.
Теперь она приступила к массажу его рук, груди, опускаясь все ниже и ниже. Ему показалось, что его плоть взорвется от нетерпения, и очень удивился, когда ее ласки начали просто руководить его мужским достоинством, то доводя до стальной упругости, то, наоборот, заставляя расслабиться. Наконец, решив, что довела «своего господина» и себя до нужной кондиции, девушка взяла его правую руку и сама направила ее к своей девочке. Он успел лишь чуть пошевелить пальцем у клитора, как пещера обильно смочилась жидкостью.
Наташа томно воскликнула:
– Да, так!.. Так!.. Еще!.. Еще!.. – и тут же закричала в экстазе: – А‑а‑а! – что‑то громко пролепетала по‑китайски, конвульсивно дернулась всем телом, потом быстро скользнула вниз, обхватила пылающими губами его мгновенно вздыбившуюся плоть и вобрала его до самой гортани.
– Господи‑и‑и! – простонал теперь и Расписной.
Он с трудом сдерживался, чтобы не оттолкнуть девушку: казалось, весь его клинок пробивало током, который волной пробегал по всему телу, заставляя вздрагивать в конвульсиях. Казалось, еще мгновение – и его нектар хлынет бурным потоком, сбивая все на своем пути. Однако Наташа, словно тонко ощущая каждое движение его внутренних потоков, быстро освободила его клинок из тисков своих губ и стремительно переместила его острие в свою пещеру.
Ее нижние губы, накачанные специальными упражнениями, плотно обхватили его мальчика и принялись сжиматься и разжиматься в такт планомерным движениям.
Расписной слышал о таких способностях женских нижних губ, но впервые испытал это на себе. Они то сильно сжимали его плоть, то расслабляли свою хватку, то пускались пульсировать, четко следя за тем, чтобы регулировать время продолжительности соития.
Расписной уже потерялся во времени и пространстве, а клинок продолжал и продолжал свою работу, не зная усталости. И вот когда, казалось, сил у него уже не осталось, а пот ручьями заливал тело Расписного, нижние губы Наташи резко сжались и резко разжались. Хлынул мощный поток, который встретился с не менее мощным нектаром девушки, и губы вновь обхватили его клинок у самого основания, чтобы выдавить из него, как из тюбика, всю любовную жидкость до капли.
Обессиленные и удовлетворенные, они откинулись на спину и несколько минут лежали молча, не в силах ни говорить, ни двигаться…
– Что скажете, мой господин, была ли я права? – наконец спросила девушка.
– Это было сверх всяких ожиданий! – с восхищением произнес Расписной.
– Вы тоже были на высоте, мой господин! – она благодарно поцеловала обмякшую плоть, и было непонятно, к кому относились ее последние слова: к Расписному или к его естеству…
***
На следующее утро Расписного провели в комнату, где на кровати уже лежала пожилая женщина. На вид ей было явно за восемьдесят. Она была без сознания и ни на кого не реагировала. Прежде чем войти к больной, Расписной и Наташа обрядились в специальные защитные костюмы. Все три дня подряд женщине дважды в день вливали в вену два раствора и шесть раз в день вкалывали лекарство, привезенное Расписным. На утро третьего дня женщина впервые что‑то произнесла по‑китайски.
– Господи, хозяйка попросила пить! – всплеснула руками Наташа. – Это чудо какое‑то! – и шепотом добавила: – Действительно чудо… – и с каким‑то благоговением взглянула на Расписного, которого каждую ночь ублажала все новыми и новыми способами сексуальных игр.
В эту ночь она была просто бесподобна и вытворяла такое из поз камасутры, о которых Расписной даже и не слышал.
На четвертый день мать мафиозных братьев впервые хорошо покушала и почувствовала себя вполне здоровой для того, чтобы принять своих сыновей. После часового общения с ней к Расписному зашел сам Чан Юйсун в сопровождении Наташи и сказал что‑то по‑японски.
Наташа перевела:
– Мой господин говорит, что готов перечислить миллион на указанный вами счет в банк любой страны!
Но Расписной неожиданно возразил:
– Давайте будем последовательны, уважаемый Чан Юйсун, пусть все идет так, как мы уговорились: врачи должны дать свое заключение.
Не честность руководила в этот момент Расписным, а элементарный природный инстинкт самосохранения. Он хотел подстраховаться: не дай Бог, произойдет сбой, ведь женщине за восемьдесят, а кроме того, ему хотелось продлить удовольствие общения с Наташей.
Через два дня Расписного проводили в знакомую залу, где на троне восседал настоящий глава Триады, и на его лице сияла улыбка. Переводчиком вновь была Наташа.
Из быстрой речи Чан Юйсуна Расписной понял главное: врачи единогласно признали его мать здоровой, а потому он готов выполнить свою часть договора и перечислить миллион долларов на любой счет, указанный дорогим московским гостем. После того, как при помощи компьютера он перевел деньги, а Расписной получил по телефону подтверждение, Чан Юйсун кивнул одному из слуг и тот вручил Расписному дипломат, затем что‑то сказал, продолжая улыбаться во весь рот.
Наташа перевела:
– Вместо положенных вам ста пятидесяти тысяч долларов в этом дипломате находится триста тысяч, так сказал мой господин. Он хочет, чтобы на лице уважаемого гостя отразилась такая же радость, какую испытывает сам Чан Юйсун от того, что вы помогли выздороветь его любимой матери.
– Спасибо, – с поклоном ответил Расписной.
Наташа перевела, и китаец что‑то сказал.
– А теперь, мой господин, Чан Юйсун хочет услышать, как можно связаться с человеком, который сотворил это чудо‑лекарство? – перевела Наташа.
– Во‑первых, еще раз поблагодари его за такую необыкновенную щедрость в отношении меня, – на этих словах Расписной вновь склонил голову перед Головой Дракона. – Во‑вторых, напомни ему, Наташа, что я являюсь лишь посредником и лично не знаю этого ученого, единственное, что я уполномочен передать на словах: если господин Чан Юйсун захочет лично встретиться с этим ученым, то он должен на тот же самый счет перевести пять миллионов долларов и указать контактный телефон, по которому с ним свяжется сам ученый, и еще – эти пять миллионов только за встречу, а не за то, что переговоры могут начаться. В связи с этим спроси его, Наташа: хочет ли господин Чан Юйсун услышать мой совет, который я не был уполномочен давать ему?
– Да, мой господин, Чан Юйсун хочет услышать ваш совет, – перевела Наташа его ответ.
– На мой взгляд, не стоит тратить такие суммы только для того, чтобы встретиться с этим ученым: я слышал, что лекарство в стадии разработки, и порция, которую я привез, является опытным образцом, – пояснил он, заметив в глазах собеседника вопрос. – Просто этому ученому нужны были деньги для продолжения опытов, и нужно дождаться, когда лекарство будет окончательно готово и ученый сам выйдет на вас для заключения сделки.
Естественно, Расписной сам придумал всю эту белиберду. Во‑первых, не желая подставлять себя: ведь разыскать его такой мощной организации, как Триада, не составит особого труда, во‑вторых, он хотел отвести удар от Академии, на которую могли выйти члены Триады.
Так резонно рассудил Расписной. Да, с миллионом получилось удачно, но дальше лезть опасно для всех, и в первую очередь – для Лю Джана.
– Господин Чан Юйсун говорит, вы что сознательно шли на риск, зная, что везете опытный образец? Случись что с мамой господина – и вам бы не уйти отсюда живым, – видно было, что Наташа серьезно напугана.
– Во‑первых, я верю тем людям, что меня послали, а они верят этому ученому, во‑вторых, я искренне хотел помочь ему и его брату, когда увидел страдание на лице Ду Юйсуна. Как видите, я не напрасно рисковал, и все закончилось благополучно, – Расписной развел руками, словно говоря: вот такой я, какой есть.
– Что ж, господин Чан Юйсун еще раз благодарит за спасение его матери, а также за то, что вы, мой господин, были столь откровенны. Когда вы хотите вернуться в Москву?
– Если ты, Наташа, не откажешься провести со мной еще одну ночь, то завтра я готов к отъезду, если ты говоришь нет, то могу уехать сегодня, – проговорил Расписной.
Он не знал, насколько дословно перевела Наташа, но ответ был достаточно однозначным:
– Сегодня вас, мой господин, довезут до аэропорта и посадят в самолет, – вежливо перевела Наташа.
– Я все понял. Могу я задать вопрос тебе, Наташа?
– Конечно, – быстро взглянув на главного мафиози, сказала девушка.
– Ты сама отказалась провести со мною ночь или это решение твоего господина?
– Сегодня, мой господин, я улетаю в другую страну, и это было запланировано месяц назад, – с сожалением ответила Наташа, потом поцеловала ему руку. – Спасибо за все, мой господин… – после чего низко поклонилась Чану Юйсуну и молча удалилась прочь…
С большим сожалением Расписной посмотрел ей вслед, но что ему оставалось делать? Он повернулся к китайскому мафиози:
– Многоуважаемый Чан Юйсун, – заговорил он, забыв о том, что переводчицей была Наташа. – Я действительно очень рад, что помог вашей матери и сейчас она полностью здорова. Да, я сознательно пошел на риск и нисколько не жалею об этом. Для меня понятие матери – святое. Еще раз спасибо за вашу щедрость… – Расписной снова склонил голову перед хозяином дома, и вдруг вспомнил о переводе: – Прошу прощения, но я забыл о том, что Наташа ушла, – растерянно проговорил он.