Размышления Дона Альмадовара привели к следующим, главным, выводам:
«Разве можно бороться со стихией? С ураганом? Со смерчем? – спрашивал он самого себя и сам же отвечал: – Нет! И что остается? Необходимо просто минимизировать предполагаемые потери и убытки…»
Приняв это решение, Дон Альмадовар не стал тянуть время и распорядился, как только придет Камо Гулия, сразу назначить встречу в удобное для русского гостя время. Более того, приказал тем, кто будет сопровождать русского гостя к нему на виллу, оказывать русскому гостю самые высокие почести.
Дон Альмадовар принял его по самому высшему разряду, как принимают высоких, очень дорогих и весьма важных персон. Не поскупился он на угощение и на подарки. Нужно заметить, что его поведение сумел оценить даже Череп, который ощутил себя настоящим королем, которому можно позволить себе не только казнить, но и миловать.
Но Дон Альмадовар считал, что только благодаря своей дальновидности он сумел существенно снизить сумму дани и обязан переводить ежемесячно лишь по сто тысяч долларов. Особенно испанский мафиози обрадовался, когда до него дошли слухи, что его итальянский коллега обязан платить в три раза больше.
Тем не менее, когда Дон Мигель распрощался с первыми же ста тысячами долларов, его это так заело, что он решительно вызвал к себе «Дона Стаса».
– Вот что, приятель, сегодня меня навестил твой соплеменник и, как говорят у вас в России, поставил мою Семью на счетчик…
– Вы что, должны ему? – удивленно спросил Станислав.
– Нет, Дон Мигель Альмадовар никому не должен! – с апломбом произнес тот.
– Тогда я не понимаю, при чем здесь счетчик? Поставить на счетчик означает, что должник не отдает вовремя свой долг, и потому ему «включают счетчик», то есть назначают высокие проценты, которые добавляются к сумме долга. Этим действительно пользуются многие криминальные структуры в России, – объяснил Станислав.
– Откуда ты так хорошо все знаешь?
– Да так, пришлось повращаться в некоторых кругах, – не вдаваясь в подробности, ответил тот и попросил: – Если не трудно, расскажите все подробнее.
И Дон Альмадоваре рассказал ему о том, кто только что от него ушел и как тот его напряг.
– Так он же вас под свою крышу взял! – воскликнул Станислав.
– Насколько я понимаю, крыша несколько другое: под моей крышей тоже много фирм, но я, если они обращаются, реально помогаю им избавиться от проблем, а твой Камо объявил, что я ежемесячно должен отстегивать им по сто тысяч долларов. Понимаешь ты, ни за что! – мафиози сорвался на громкий голос.
– Если я правильно вас понял, то это, уважаемый Дон Мигеле, обыкновенный рэкет.
– Вот и я так думаю! Если ты, как говоришь, вращался в определенных кругах в России, то не можешь ли подумать над тем, кто может помочь избавиться от столь беспардонного «грабежа среди белого дня»? Если ты сможешь подсказать, к кому обратиться за помощью, чтобы справиться с русской мафией, то я тебя обеспечу на всю жизнь…
– Так сразу я не могу… Но обещаю подумать, – неуверенно проговорил Станислав.
Не мог же он признаться, что «определенные круги», о которых он упомянул, никакого отношения к криминальным структурам не имеют, более того, совсем наоборот.
В который раз можно убедиться, что Господь никогда ничего не делает просто так: рано или поздно придет понимание, а пока нужно просто довериться Судьбе…
Глава 4
РУТИННАЯ РАБОТА
Константин Рокотов к любому труду относился с большой ответственностью, справедливо считая, что во всякой работе можно найти что‑то полезное: важен подход. В его агентство «Барс» люди приходили с различными клубками проблем и бед, но не всегда их было интересно распутывать. Порой, чтобы достигнуть хотя бы какого‑то результата, приходилось перелопатить гору пустой породы, прежде чем отыщешь драгоценный камень, но всякий раз, когда Константин видел счастливые глаза клиента, он радовался не меньше, чем тот, кому он смог оказать помощь. И в тот момент он понимал, что работает не зря.
Получив задание от своего друга и учителя, Рокотов‑младший в тот же день приступил к его исполнению.
Созвонившись с одним из сотрудников, выделенных генералом Сковаленко в помощь им с Савелием, Константин попросил его приготовить видеозаписи, сделанные в приемной ГУВД за два дня, предшествующие появлению незнакомца с деньгами, а также полную криминальную сводку того дня, когда в приемную принесли деньги.
На всякий случай, решив довериться собственной интуиции, Константин договорился и о том, чтобы ему показали всю милицейскую картотеку преступников. К счастью, наука не стоит на месте, и в настоящее время технические возможности позволили отказаться от архаичных альбомов, и все лица тех, кто хотя бы раз преступал закон, заносились в базу данных на особый файл. А чтобы упростить систему поиска, Константин не только распечатал лицо подозреваемого на бумагу, но и перенес его на компьютерную дискету.
Вячеслав Торопов, с которым Константин созвонился, встречал его у проходной. Это был моложавый статный мужчина, на вид лет тридцати. Сразу бросалось в глаза, что он занимается спортом: легкой спортивной походкой он подошел к нему, хотя они никогда не встречались.
– Константин Рокотов, здравствуйте, – у него была открытая улыбка, которая сразу располагала к себе.
– А вы, конечно же, Вячеслав Торопов? – улыбнулся и Константин, протянул ему руку. – Надеюсь, наше сотрудничество окажется плодотворным.
У нас нет альтернативы, – твердо заявил тот, отвечая крепким рукопожатием. – Скажи… – начал он, но тут же спросил: – Ничего, если перейдем на «ты»?
– Конечно, мы же одного возраста.
– Почти: я на два года старше, – поправил тот. У Константина чуть округлились глаза, и это заметил новый знакомый.
– Я очень внимательно прочитал твое досье и знаю о твоей жизни почти все, – объяснил он.
– Досье?
– А чему тут удивляться? – капитан Торопов пожал плечами. – Неужели ты предполагал, что если твой отец работает первым помощником генерала Богомолова, а сам генерал к тому же еще и твой крестный, то тебя не будут проверять, чтобы выдать лицензию на открытие сыскного агентства?
– А‑а, ты в этом смысле? – успокоился Константин. – Но это же нечестно? – деланно нахмурился он.
– О чем ты? – не понял Вячеслав.
– Ну как же, ты обо мне все знаешь, а мне известны только твое имя и фамилия.
– Вячеслав Валентинович Торопов, капитан милиции, в армии служил в спецназе, принимал участие во многих горячих точках, дважды был ранен, имею боевые награды, женат, двое детей, – спокойно перечислил Торопов. – Достаточно?
– Более чем. Если честно, то теперь мне будет еще приятнее работать с тобой, – искренне проговорил Константин. – Ну что, пойдем пропуск мой получать?
– Тебе он не нужен, – капитан вытащил два удостоверения и протянул Константину. – Теперь ты тоже капитан, причем дважды: капитан РУБОПа и капитан Департамента собственной безопасности МВД.
– Быстро у вас, однако, – одобрительно заметил Рокотов‑младший.
– А чего тянуть? Пошли?
– Пошли.
Торопов привел его в отдельный кабинет компьютерного центра и кивнул на один из современных компьютеров:
– Общался с таким?
– Было дело, – ответил Константин.
– Честно говоря, когда я услышал о твоих пожеланиях, несколько удивился: наши ребята не самые худшие в управлении, я бы сказал, одни из лучших специалистов нашего ведомства, а ты, вроде, как я понимаю, хочешь перепроверять их работу… – с некоторой обидой произнес капитан. – Вы что, не доверяете нашим сотрудникам?
– Господи, с чего ты взял! – тяжело вздохнув, Константин покачал головой. – Как профессионал, ты, капитан, должен знать, что иногда свежий глаз даже обычного человека может заметить то, что пропустил профессионал.
– Неужели ты хочешь сказать, что вам удалось заметить нечто подобное? – недоверчиво спросил Вячеслав.
– И на старуху бывает проруха, – весело подмигнул Рокотов‑младший.
– И что же вы нарыли? – с ехидством поинтересовался новый знакомец.
– Не торопись, все сам увидишь… – совсем по‑деловому проговорил Константин. – Первым делом давай посмотрим запись двух дней. Где кассеты?
– Заряжены в видео, – Торопов кивнул в сторону другого стола, на котором стояли телевизор и видеомагнитофон. – Скажи, кого нам нужно найти?
– Этого мужичка, – Константин достал из кармана фото подозреваемого.
– А кто это?
– Именно тот, кого и упустили ваши спецы, – не удержавшись, подколол Рокотов‑младший.
– Упустили? – не поверил капитан. – И кто же он? Я почти наизусть помню ту запись, но этого лица там не было! – твердо заявил Торопов.
– Уверен? – Константин лукаво хмыкнул. – Может, поспорим на что‑нибудь?
– Мне мама еще в детстве говорила, что один из спорящих подлец, другой – глупец. Подлец знает, что выиграет, а глупец не знает, что может проиграть! Не хочу быть ни тем, ни другим, – возразил капитан, – тем более, я уверен, что ты знаешь, что не проиграешь…
– Выходит, ты обозвал меня подлецом?
– Я тебе этого не говорил…
– А мне кажется, что спорить обязательно нужно, но только тогда, когда ты уверен в своей правоте. Ты же с таким апломбом заявил, что наизусть запомнил ту видеозапись и этого человека там не было! Не так ли?
– Заявил, но спорить все равно не буду! – категорически выдал Вячеслав. – Хватит интриговать! Рассказывай, кто этот человек и почему мы его упустили?
– Ладно, не обижайся, если честно, то я его тоже упустил, – признался Константин. – Сергей Кузьмич его обнаружил.
– А‑а, – неожиданно простонал капитан и, с досадой взмахнув рукой, догадливо воскликнул: – Отражение, так?!.
– Точно, но как ты‑то допер?
– Мне легче: передо мной принесенный тобой снимок… – вглядываясь в изображение подозреваемого, пробормотал капитан Торопов.
– И что ты там увидел?
. – Лицо искажено так, словно отражается в искривленном зеркале, – капитан задумчиво покачал головой. – Хоть умри, но не помню в приемной ни одного зеркала…
– А питьевой бак? – подсказал Константин.
– Вот черт! – в сердцах воскликнул Вячеслав. – Утерли вы нам нос, ребята, ничего не скажешь.
– Теперь ты понимаешь, почему мы должны просмотреть эти записи?
– Думаешь, что этот мужик еще раньше приходил туда на разведку, чтобы подготовить свой приход с деньгами?
Не думаю, а уверен! Понимаешь, дорогой капитан, слишком уж он уверенно вошел в приемную, и четко знал, где расположены видеокамеры.
– Надо же, это мы тоже упустили, – с огорчением констатировал капитан.
Поначалу они смотрели на нормальной скорости воспроизведения, но потом Константин решительно перешел на ускоренный режим.
– Слава Богу, а то я уже начал подготавливать себя к мысли, что до утра смотреть будем, – повеселел капитан.
– Если не найдем раньше, то и до утра будем сидеть, – непреклонно заявил Константин.
– А вот и не угадал, – ухмыльнулся капитан, и Константин даже не успел слова вставить, как Вячеслав уверенно ткнул пальцем в экран:– Вот он!
Константин остановил запись на вошедшем в приемную мужике и укрупнил его лицо.
– Точно, он… – задумчиво прошептал Константин и снова пустил запись. – Так я и думал… – пробормотал он.
– О чем ты?
– Тот же самый офицер дежурит…
– И что?
Константин вдруг рассмеялся, а капитан недовольно нахмурился.
– Успокойся, не над тобой я, – заверил Рокотов‑младший. – Ты спросил «И что?», и мне сразу анекдот вспомнился. Новенький совсем. Рассказать?
– Ну…
– Слушай! Ночь. Холостой мужик спит в своей кровати. Звонок в дверь. Мужик встает с кровати, подходит к двери, открывает. На пороге стоит Смерть. Мужик спрашивает: «И что?» Смерть отвечает: «И все!»
Капитан заразительно рассмеялся:
– Действительно смешно… «И все!» Коротко и страшно!
– На чем мы остановились?
– Ты сказал, что в приемной дежурит тот же самый офицер. Думаешь, неспроста?
– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил Константин, в который раз поражаясь интуиции Савелия.
Почему‑то Константину не хотелось рассказывать об их подозрениях в отношении дежурного офицера, тем более, что на этой записи со стороны офицера не было никакой реакции. Вполне вероятно, они с Савелием погорячились, решив, что тот как‑то завязан с подозреваемым.
Он принялся размышлять:
«Ну, взглянул на вошедшего, когда тот пришел с сумкой, память подсказала, что где‑то это лицо ему встречалось. Конечно, то, что баул с деньгами не проверил, – плохо, но вдруг это простая халатность? Устал человек, забылся… Что ж казнить его за это? Но откуда мне знакомо это лицо?»
– О чем задумался, Константин?
– Какое название файла с лицами, имеющими криминальное прошлое?
– Основной – «База». Подфайл – «Альбомы».
Константин включил компьютер, открыл нужную программу, достал из кармана дискету и вставил в дисковод.
Капитан молча взирал на его манипуляции, и на его лице читалось недоверие.
– И что ты теперь хочешь с ним делать? – спросил он, увидев на мониторе лицо подозреваемого.
– Попытаюсь поискать его среди тех, кто сталкивался с системой правосудия.
– Почему ты уверен, что он уже преступал закон?
– Разве я сказал, что уверен? Я сказал – попытаюсь его там поискать, – ответил Константин, перелистывая страницы с лицами преступников.
Но вскоре ему это надоело, и он набрал программу сравнительного поиска. Через несколько секунд на экране монитора возникла бесстрастная надпись: «Объект не найден».
– И что теперь?
– Пока не знаю, – признался Константин и с досадой добавил: – Не понимаю, откуда мне знакомо его лицо?
– Поройся в памяти: может, сталкивался с ним по работе, или знакомил кто с ним? – предположил капитан.
– Может, – задумчиво пробормотал Константин. – Ладно, давай посмотрим сводку криминальных новостей того дня.
Но и эта ниточка ни к чему не привела: в день приноса в приемную злополучных денег ничего существенного в Москве не произошло…
***
Пока Рокотов‑младший пытался найти зацепки при помощи техники, Савелий, выяснив, что дежурный офицер приемной ГУВД в отгуле, решил навестить его дома. Сначала Савелию хотелось просто пообщаться с ним в качестве какого‑нибудь служащего ДЭЗа, но, подходя к подъезду его дома, он неожиданно, нос к носу, столкнулся с ним самим. Пришлось на ходу придумывать новый сценарий.
– Вы в этом подъезде живете? – спокойно обратился к нему Савелий.
– Да, в этом. Вы кого‑то ищете?
Савелий «не услышал» в его мыслях ничего заслуживающего внимания и спросил:
– Извините, вы не подскажете, в какой квартире проживает Дмитрий Скворцов?
– Это я, – удивился капитан. – А вы кто?..
***
Прежде чем пойти на встречу с капитаном, Савелий тщательно изучил его досье. В нем вроде бы ничего не было, что могло бы привлечь внимание: все как у многих. Школа, служба в армии, высшая школа милиции, три месяца в Чечне, ранение, работа участковым, затем задержание опасного преступника – вора‑домушника, перевод на оперативную работу, где он тоже неплохо зарекомендовал себя, повышение по службе и, наконец, перевод в ГУВД. Однако незадолго до перевода Скворцова вновь посылают в Чечню, где он уже заместитель командира роты. А после гибели ротного его назначают командовать ротой. Именно этот факт почему‑то и заинтересовал Савелия.
В характеристике, выданной покойным командиром роты – Аркадием с многоговорящей фамилией Калашников, – высказаны хорошие слова о Скворцове, а в конце сделан довольно необычный вывод:
«…Я знаю старшего лейтенанта Скворцова по школе милиции и верю ему, как самому себе. Свидетелей исчезновения Ибрагим‑бека из КПЗ, контролируемого нашей ротой, нет. И если старший лейтенант пишет в рапорте, что он не выпускал Ибрагим‑бека из КПЗ, то я ему верю. Скворцов кровью доказал, что ему можно доверять любые задания, и не раз делом и кровью доказывал свое право служить Родине. Именно поэтому я прошу, даже настаиваю, о присвоении ему очередного звания, которое несправедливо задерживается…»
Что‑то в этой характеристике, особенно в этом навязчивом выводе, Савелия и насторожило. Конечно, на войне всякое бывает, но когда твой друг, однокашник, да еще и твой непосредственный командир ходатайствует за тебя, пишет хорошую характеристику, а потом неожиданно погибает?.. Неплохо было бы узнать, что произошло на самом деле. А что если это не роковая случайность, а злой умысел? И Савелий решил пойти ва‑банк.
– Меня зовут Сергей Кузьмич, я двоюродный брат Аркадия Калашникова, – спокойно заявил он и «прислушался» к мыслям капитана Скворцова.
– Вы двоюродный брат Аркадия? – удивился капитан, а память окунула его в тот самый последний бой, в котором погиб его друг и командир. – Он никогда не говорил о вас, – несколько растерянно проговорил он.
– Меня несколько лет не было в России… – многозначительно заметил Савелий. – Но мне Аркаша рассказывал о вас. Я знаю, вы с ним дружили и были свидетелем его гибели. Прошу, расскажите, как погиб Аркадий.
Лицо капитана как‑то сморщилось, он даже постарел на несколько лет: изо всех сил Скворцов загонял эти черные воспоминания в самые укромные уголки своей памяти, стараясь забыть, стереть их совсем, а тут приходит незнакомый ему человек и заставляет снова все вспомнить.
Савелий заметил, что несмотря на то, что ЭТИ воспоминания приносили капитану невыносимые страдания, он даже почувствовал некоторое облегчение. Ему вдруг захотелось очистить свою совесть, излив душу незнакомому человеку.
– Пойдемте ко мне: не на улице же разговаривать, – решительно сказал Скворцов, повернулся, набрал код на двери, и не оглядываясь, вошел в подъезд.
Они молча вызвали лифт, молча прошли в квартиру. Затем Скворцов подошел к холодильнику и вытащил из него бутылку водки, несколько соленых огурцов. Достал из буфета два граненых стаканчика, быстро налил в них водку.
– Выпьем, Сергей, за помин души Аркаши, – они выпили стоя, причем капитан не стал закусывать, а снова налил водки себе и гостю.
И вновь, залпом опрокинув водку в себя, он поставил стаканчик на стол, тяжело вздохнул и покачал головой.
– Излей душу, капитан, я знаю, что ты себя обвиняешь в его смерти, не так ли? – Савелий замолчал и взглянул прямо ему в глаза. – Рассказывай!
И тут капитан впервые не отвел взгляда.
– Что вы можете знать? – с надрывом произнес он, снова налил себе водки и выпил. – Ничего вы не знаете! Да, именно я виноват в его смерти! – он встал со стула и принялся ходить по кухне взад‑вперед, взад‑вперед.
Савелий терпеливо ждал, понимая, что капитан уже не отступит от решения излить душу.
Наконец Скворцов сел напротив Савелия и начал свой горестный рассказ.
– Виноватить себя мне нужно задолго до гибели вашего брата… Как‑то нам удалось взять в плен одного из чеченских полевых командиров…
– Ибрагим‑бека?
Капитан удивленно дернулся, но тут же, махнув рукой, продолжил с тяжелым вздохом:
– Ибрагим‑бека отпустил из КПЗ я! – с вызовом заявил Скворцов. – Мне грозил трибунал, в лучшем случае потеря погон, а Аркадий спас меня своей верой и дружбой.
– Почему ты отпустил эту мразь? – тихо спросил Савелий.
– Его люди похитили мою невесту, – его голос неожиданно дрогнул, и на глазах появились слезы. – А Ибрагим‑бек заверил меня, что если я его отпущу, с Аленкой ничего не случится: в тот же день она вернется ко мне. Я поверил ему! Идиот! Я очень хотел верить этой сволочи… – Скворцов пьяно всхлипнул и хотел вновь наполнить стакан, но Савелий не позволил:
– Хватит водку лакать, капитан! – твердо обхватив его кисть, жестко произнес он. – Дальше рассказывай!
– Ни в тот день, ни на другой моя Аленка не вернулась… – он вновь всхлипнул. – А вскоре от Ибрагим‑бека явился посыльный и передал от него новое требование. Я должен был организовать проход его группе, и только тогда Аленку отпустят… – он стукнул кулаком по столу. – С посыльным Ибрагим‑бек передал схему, по которой я должен был действовать. Я все сделал, как он предложил, а он… – капитан стиснул скулы так, что заскрипели зубы. – Его группа, вместо того чтобы воспользоваться оставленным для них коридором, напала на нашу заставу… – он долго молчал, с трудом сдерживая душившие его рыдания, потом процедил сквозь зубы: – Из всей роты в живых осталось восемь человек, а среди погибших, словно с издевкой, было подброшено изуродованное испоганенное тело Аленки… Было расследование, но… – он развел руками, – я ничего не сказал. Роту дополнили новыми солдатами, меня назначили командиром, присвоили капитана… Более месяца я гонялся за Ибрагим‑беком и все‑таки загнал его в угол, стрелял в него из автомата до тех пор, пока рожок не опустел. За это меня хотели погнать из органов, но… – капитан пожал плечами и с усмешкой добавил: – Сослали в ГУВД, и вот сейчас я протираю там штаны дежурным…
– Мне кажется, что ты не все еще рассказал, – с открытым намеком проговорил Савелий. – Начал говорить – говори! Поверь, легче станет…
– Господи! – с новым надрывом воскликнул капитан. – Откуда ты свалился на мою голову? – и вдруг оборвал себя, внимательно посмотрел на Савелия. – Ты же совсем не брат Аркадия… – тихо проговорил он. – Кто ты?
– Сергей Мануйлов, – спокойно повторил Савелий. – Но ты прав, я действительно не являюсь братом Аркадия. Разве это важно для тебя?
– Нет. Какая разница? Брат – не брат… – он махнул рукой, снова плеснул себе водки и выпил. – Скажи, для чего тебе нужны мои воспоминания?
– Мне нужны не твои воспоминания, а их последствия, – ответил Савелий.
– А, вот ты о чем? – ухмыльнулся капитан. – Ты что, из ДСБ? Тогда на, вяжи меня! – он протянул ему руки.
– Ответь, ты не стал осматривать сумку с деньгами потому, что тебя шантажировали? Напомнили о твоем прошлом? – прямо спросил Савелий.
Капитан молча кивнул и понуро опустил голову.
– А если бы в сумке оказалась взрывчатка? – зло бросил Бешеный.
– Исключено! – с унылой ухмылкой возразил Скворцов. – Я, конечно, сволочь, но не до такой же степени! При входе в приемную у нас скрытый металлоискатель вмонтирован: чуть что, и у меня на пульте сигнальная лампочка загорится.
– Ты раньше этого мужика видел?
– Никогда!
– На чем он тебя поймал, чтобы заставить закрыть глаза на сумку?
– Пригрозил огласить правду об уничтожении почти всей роты… – капитан покачал головой. – Хотел пулю себе в лоб пустить, да духу не хватило… – он мерзко хохотнул. – Любимую из‑за меня убили, лучший друг погиб, а я все живу, точнее сказать, существую. Может, ты посоветуешь, что мне делать?
– Что толку тебе советовать: ты – слабый, безвольный мозгляк… – брезгливо поморщился Савелий. – По твоей вине люди погибли, тебя вновь шантажируют, а ты продолжаешь цепляться за свою никчемную жизнь. Не можешь застрелиться, как подобает русскому офицеру, повтори опыт Анны Карениной, – Савелий презрительно усмехнулся.
В его голосе капитан услышал столько брезгливости, столько отвращения, что он вновь, на этот раз медленно, наполнил до краев свой стаканчик, взял его в руку и начал покачивать головой, мысленно разговаривая сам с собой.
Савелий «услышал», что Скворцов уже принял главное, последнее и, наверное, самое справедливое решение в своей жизни, он встал и молча пошел к выходу, не желая оказаться свидетелем самоубийства капитана Скворцова.
Он уже спустился вниз и вышел на улицу, когда услышал короткий хлопок, донесшийся с седьмого этажа. На этот хлопок никто не обратил внимания.
Жизнь шла своим чередом…
***
Савелий шел по улицам Москвы, и ему нисколько не было жаль этого капитана, более того, у него осталось ощущение, словно он только что прикасался к чему‑то омерзительному, а потому ему просто захотелось забыть его как можно быстрее. Сейчас Бешеный размышлял о том, что ниточка от дежурного офицера никуда не привела. Единственное, о чем можно было говорить с уверенностью: эти деньги не подарок какого‑то благодарного гражданина, эти деньги принадлежат либо чеченским пособникам, либо криминальным структурам, каким‑то образом узнавшим о черном пятне в биографии Скворцова.
«Эх, заглянуть бы сейчас в хрустальное „Око“ любовницы Широши – госпожи Эльзевиры Готфридовны!» – с усмешкой подумал Бешеный.
***
В этот момент Савелий шел по бывшей площади имени Дзержинского, и ему и в голову не могло прийти, что разгадка дела, которым ему поручено заниматься, находится в нескольких десятках метров от него: стоило ему завернуть за угол «Детского мира», оказаться на съемочной площадке снимающегося фильма – и клубок распутался бы в считанные секунды, но… он прошел мимо, и решение разгадки отодвинулось на неопределенный срок.
***
У Савелия было одно правило, которое он придумал для подобных моментов: если дело заходит в тупик, то нужно переключиться на что‑нибудь другое, совсем постороннее, и дело обязательно сдвинется с мертвой точки.
Он заметил, что находится на углу Мясницкой улицы, и вспомнил, что давно не виделся со своим старым другом, Артемом Дроботовым, который работает в Центре оперативного реагирования аппарата ГИБДД России. Раньше этот Центр назывался Батальоном особого назначения.
С Дроботовым Савелий познакомился еще в Чечне, когда выполнял там задание генерала Богомолова. Тогда Дроботов был простым лейтенантом, но проявлял незаурядные способности, бесстрашно вступая в бой даже тогда, когда численный перевес врага превышал численность его группы в несколько раз. Артем умел находить выход из самых безвыходных ситуаций. Во всяком случае, в его группе была наименьшая смертность во всей дивизии.
Знакомство с Дроботовым состоялось при весьма необычных обстоятельствах. Савелий пытался найти подход к известному вожаку чеченских боевиков, породнившемуся с самим Дудаевым. В то время Салман Радуев считался одним из самых кровожадных лидеров чеченских бандитов, и пора было пресечь его похождения.
***
Немного отвлекаясь, Автор напоминает, что последние дни своей жизни Салман Радуев провел, вознося молитвы к Аллаху, в одной из самых известных тюрем для пожизненно осужденных, под лирическим названием «Белый лебедь».
***
Возвращаясь в часть, к которой Говорков был прикомандирован, Савелий вдруг услышал яростную перестрелку. Было темно, и он решил воспользоваться прибором ночного видения. Судя по звукам, бой проходил совсем рядом.
Чтобы определиться, Савелий залез на дерево и попытался разобраться, кто с кем воюет. С большим трудом, несмотря на то, что ему мешал прибор ночного видения, ему удалось влезть на дерево. Бешеный взглянул туда, откуда слышались выстрелы, и вскоре он рассмотрел небольшую, в пять человек, группу федеральных сил. А им противостояло человек двадцать чеченских бандитов. Даже в темноте их бороды легко узнавались.
Неожиданно Бешеный заметил, как около десятка бандитов двинулись в обход, чтобы взять федералов в кольцо и отрезать путь к отступлению. Через пятнадцать‑двадцать минут все могло кончиться трагически для всей бесстрашной пятерки.
Не мешкая ни секунды, Бешеный соскользнул с дерева и быстро устремился наперерез бандитам, пытаясь на ходу найти самое лучшее решение для спасения наших ребят. Конечно, можно было открыть огонь по бандитам, и таким образом раскрыть их замысел. Но это только на время оттянет неизбежное: слишком уж большое превосходство противника в численности. И Савелий решил, что нужно воспользоваться не только неожиданностью своего появления, но и постараться, не обнаруживая себя, побольше отправить бандитов к их Аллаху.
Короткими перебежками, стараясь не обнаружить себя, Бешеный быстро настиг группу, двигающуюся, чтобы окружить и уничтожить наших ребят. Выбрав момент, он незаметно подскочил к идущему последним бандиту, одной рукой зажал ему рот, а второй рукой резко дернул его голову. Раздался тихий хруст шейных позвонков, и тело бандита мгновенно обмякло, но Бешеный успел подхватить его бесчувственное тело и осторожно опустить на траву. Бандит даже не успел осознать, что с ним случилось: яркая вспышка оборвала его сознание навсегда.
Точно таким же способом Бешеный успел очистить землю еще от четверых бандитов, пока старший группы, словно почувствовав что‑то, тихо не позвал кого‑то по имени.
Понимая, что вот‑вот будет обнаружен, Бешеный дал длинную автоматную очередь, и еще трое бандитов с криком рухнули на землю. Оставшиеся двое залегли и открыли ответный огонь в сторону, где Савелия уже не было: он, выдав очередь, тут же метнулся в сторону и успел пробежать несколько шагов, до того, как выстрелили ему в ответ.
Прибор ночного видения помогал Бешеному выбирать самый короткий путь для очередного нападения, и вскоре он оказался прямо за спиной оставшихся в живых бандитов.
– Ку‑ку! – тихо проговорил Савелий.
Не успел один из бандитов повернуть голову на окрик, как нож Бешеного со свистом вонзился ему точно в переносицу. Второй бандит, видно, был опытным воякой: он резко катанулся телом по траве, пытаясь избежать пули или ножа Бешеного. Но Савелий был готов и к этому, а потому, не мудрствуя лукаво, дал очередь в ту сторону, где должен был оказаться бандит. Раздался короткий вскрик, на который Савелий ответил еще одной очередью. Судя по резко оборвавшемуся крику, он не промазал. Тем не менее, Бешеный автоматически отскочил в сторону, и это спасло его от очереди все еще живого противника.