Теперь я собираюсь приступить к следующему важному мотиву — сотворению сверху вниз и снизу вверх. В примере, который я приведу, содержатся оба мотива. Я всегда склоняюсь к тому, чтобы дать один миф более подробно, а другие лишь частично, поскольку считаю, что это способствует лучшему пониманию, чем если бы я сделала обзор по ряду отдельных мотивов. Тот, который я сейчас расскажу, взят у племен ирокезов, индейцев Северной Америки.
Согласно этому мифу, по ту сторону неба, недоступную для нас, обитали существа, которых звали онгви (Ongwe). В записях говорится, что слово онгви означает «человеческое существо» (man-being) и символизирует образы всех вещей, что позже возникли на земле, например, образы домов, деревьев и животных. Эти архетипы — я не могу не использовать это выражение — всех земных вещей назывались онгви, и они жили по ту сторону неба, которая недоступна для нас. Небо тогда походило на некий купол над землей, за которым жили онгви. Позже мы увидим, что некоторые из этих онгви отождествлялись с созвездиями. Они жили в таких же домах, в которых жили и ирокезы. Как правило, они уходили на охоту утром и возвращались домой вечером. Таким образом, онгви жили такой же жизнью, какую позже стали вести ирокезы.
В одном месте, недалеко друг от друга, обитали двое онгви, мужчина и женщина, люди высокого класса, которые вели уединенную жизнь. Как-то раз женщина пришла к мужчине. У нее был гребень, и она попросила его подняться, поскольку хотела расчесать его волосы. Он встал, и она расчесала его волосы. Это стало случаться каждый день. Но очень скоро родственники женщины начали шептаться между собой, поскольку она менялась, и с каждым днем становилось все яснее и яснее, что она ждет ребенка. Когда ее мать это заметила, она начала спрашивать, с каким мужчиной та спала, но девушка не ответила. В то же время мужчина почувствовал себя плохо, тогда старая мать пришла к нему и спросила, болен ли он. Он ответил: «О, Мать, я должен сказать тебе, что я скоро умру». Мать ответила: «Умереть! Что это значит?». Люди, живущие на небе, не знали, что такое смерть; никто из онгви еще не умирал. Мужчина продолжил: «Когда я буду умирать, должно произойти следующее: жизнь покинет мое тело, которое станет совершенно холодным. О, Мать, затем ты должна сделать следующее: когда я буду умирать, прикоснись руками к моих бокам и неподвижно смотри на меня. Когда заметишь, что мое дыхание становится все слабее, то будешь знать, что я умираю, далее положи руки на мои глаза. И еще кое-что: ты должна сделать гроб и положить в него мое тело, а затем оставить гроб на высоком месте». Его мать сделала все так, как нужно, и все случилось так, как и было предсказано. Его положили в гроб и оставили на высоком месте. А после старуха снова спросила девушку об отце ребенка, но та опять не ответила.
Родился ребенок, девочка, которая росла очень быстро и уже вскоре весело резвилась и играла. Но однажды она начала плакать, никто не знал почему, и продолжалось это пять дней. Тогда бабушка сказала, что они должны показать ей гроб, и они взяли ребенка с собою наверх. Когда она увидела труп отца, она перестала плакать, однако, как только ее спустили вниз, она заревела снова. Это растянулось на долгие дни, поэтому приходилось постоянно возвращать ее к покойнику. Однажды ребенок вернулся с кольцом, которое носил усопший. За это ее стали ругать и выяснять, зачем же она взяла его кольцо. Девочка ответила, что об этом ее попросил сам покойный, поскольку он был ее настоящим отцом. После все перестали про это говорить. Прошло какое-то время, и однажды отец призвал дочь и сообщил, что для нее наступило время выходить замуж, и следующим утром ей следует встать пораньше и идти в далекое-далекое место, которое он укажет. Там она встретит славного вождя, имя которого Хух-венгсчиавуги (Hooh-wengdschiawoogi), что значит «Тот, кто поддерживает Землю»; его женой она должна была стать.
Итак, девушка собралась и ушла следующим утром [я опущу детали путешествия, о которых ее предупреждал покойный отец], но по пути ей пришлось пересекать реку, в которой обитал дракон, и драконом был Млечный Путь. Ей пришлось преодолеть множество опасных созвездий, а также противостоять драконам бури и прочим опасностям. Наконец, она добралась до хижины вождя, рядом с которой находилось древо Онодча (an Onodscha tree), цветки которого излучали свет, свет, который мы видим на земле и который также светит онгви. Она вошла в хижину, поставила на землю корзину и сказала: «Мы с тобой поженимся». Вождь ничего не ответил, однако постелил ей на полу и сказал, что разрешит остаться на ночь. Следующим утром он приказал ей встать и начать работать, что для женщины было привычно. Ей нужно было приготовить кукурузу, но делать это было ужасно больно, поскольку он приказал ей всякий раз во время готовки быть раздетой. Горячие капли выстреливали из варева и обжигали ее тело. Но, скрежеща зубами, она терпела. Каждый раз, когда она проходила через эти мучения, он исцелял ее тело маслом. Так они пробыли вместе 2 ночи. На четвертый же день вождь сказал, что она может возвращаться домой; он просто прогнал ее и пообещал послать кукурузу в качестве награды за то, что она сделала.
Таким образом, женщина пошла обратно по тому опасному пути, по которому пришла [Я опять пропускаю некоторые детали ее пути], но, когда добралась до родителей, то заскучала по своему мужу и вернулась к нему. Она проделала этот путь уже трижды. Вождь был крайне удивлен увидеть ее снова. Он также заметил, что она беременна. День за днем и ночь за ночью он пытался понять это и не мог — он ни разу не прикасался к ней физически. Он был изумлен. Он думал, что это, должно быть, произошло в момент разговора, когда их дыхания сливались в одно. Вождь пал духом и спросил, кто бы мог сделать ее беременной, но она его не поняла. А после великий вождь, "что поддерживает Землю", тяжело заболел и почувствовал, что скоро должен умереть. Он сказал жене, что у нее точно родится девочка онгви. Он также сказал, что она должна кормить и оберегать эту девочку, которая вырастет и будет зваться Гаингсдесок (Gaengsdesok)—"Теплый Вихрь". Жена его не поняла, но через время родила девочку и через десять дней забрала ее с собой. Здоровье вождя медленно ухудшалось. Наконец, он сказал, что древо Онодсча, древо света, что растет рядом с его хижиной, должно быть выдернуто с корнями; тогда в земле [которая была на самом деле небесным куполом] образуется дыра, к краю которой его нужно будет отнести и разместить рядом с сидящей женой. Как только все было сделано, и как только жена села с ним рядом, он предложил ей вместе заглянуть внутрь дыры, взяв Гаингсдесок себе на спину, аккуратно закутав в одежду. Он дал ей немного еды и сказал сесть поближе, свесив ноги вниз. Потом предложил заглянуть в пропасть, и, пока она смотрела, он схватил ее и сбросил вниз. Как только она начала падать, вождь встал и почувствовал себя намного лучше. Он заявил, что он снова Старейший, что чувствует себя отлично, и что древо Онодсча снова должно быть посажено. Он ревновал к северному сиянию и Огненному Дракону из-за его белого тела – с ним он встречался раньше; потому он заболел, ибо считал, что один из них был отцом ребенка, и из-за этой ревности столкнул ее в дыру.
Женщина падала вниз сквозь глубокую тьму. Все вокруг нее было темно-синим; она ничего не видела и понятия не имела, что с нею случится, продолжая при этом падать все дальше и дальше вниз. Иногда она что-то замечала, но не знала, что это. А это была водная поверхность со множеством плавающих на ней птиц. Одна из них неожиданно крикнула и сказала, что человек, женщина, поднимается из воды — птица смотрела в воду и видела отражение — но другая птица сказала, что женщина не поднимается из воды, а падает с неба. [здесь мы наблюдаем два разных движения] Птицы решили спасти женщину. Они вместе взлетели вверх и подхватили ее на свои спины, после чего стали плавно опускаться вниз. Тем временем на поверхность воды всплыла большая черепаха, и птицы уложили женщину на ее широкий панцырь. Затем [это очень известный мотив, который встречается во многих космогонических мифах Северной Америки] несколько птиц попытались достать со дна землю; в конце концов одной это удалось. Они рассыпали ее по панцирю черепахи, и, пока они это делали, земля оставалась на месте, разрасталась и стала всей земной поверхностью.
Через некоторый промежуток времени женщина опять забеременила, так как [это упомянуто косвенно, но это необходимо запомнить] во время падения ребенок залез обратно в матку. Роды, состоявшиеся на небесах, начались в обратном порядке; когда женщина достигла панциря черепахи на земле, она опять стала беременной, неся в себе девочку, и опять дала жизнь Теплому Вихрю. Мать с дочерью остались одни. Ребенок рос поразительно быстро. И снова молодая девушка нашла мужчину. Так история повторилась уже в третий раз. Она таинственным образом становится беременной. Ее муж очень похож на индейца; у него есть стрела, а позже говорится, что он — дух огромной черепахи земли. Дальше девушка рождает близнецов, один — носитель положительного образа, он создает человечество и мир, второй — негативного, дьявольское существо, создающее все пагубные вещи, такие, как комары и вредные животные [т. е. неприятные аспекты мироздания. Так как близнецовые мотивы рассматриваются в отдельной главе, я не буду разбирать их сейчас]
Согласно некоторым трактовкам, первая беременность первой женщины онгви случилась в результате того, что во время расчесывания волос мужа она, возможно, проглотила одну из его вшей. Нам известно, что среди определенных примитивных обществ расчесывание волос друг другу — это дружеский жест, также известно, что некоторые не просто давят вшей ногтями, но едят их. Сверхестественное начало беременности после проникновения внутрь вшей или других насекомых — это известный мифологический мотив. Символика вши несет значение полностью автономной мысли; чего-то такого, что вонзается в ваш разум, хотя вы этого и не желаете, и сосет вашу кровь. Это прекрасный символ для навязчивой мысли: идея, засевшая в вашем разуме, что преследует другие мысли, и в то же время пьет кровь, забирает вашу психическую энергию.
Я была очень впечатлена, узнав, насколько жива символика вши, когда в Америке, недалеко от Сан-Франциско я посетила одно из самых больших учреждений, Государственный Госпиталь Напа Вэлли (The Napa Valley State Hospital). Один доктор представил меня женщине из Польши простого происхождения, которая, согласно его осмотру, была шизофреничкой. Она относилась к крайне общительному типу людей и жила в состоянии бреда, которое, казалось, ее скорее забавляло. Она работала в госпитале и не чувствовала себя несчастной по поводу своих галлюцинаций. Когда доктор попросил ее рассказать мне свои представления о структуре мира, она выплеснула огромное количество мифологического материала: она видела Бога, его облик, сотворение мира и т. д. И посреди длинной истории она сказала, что на луне жили все индейцы и сумасшедшие - «лунатики» - а сумасшедшими были те, кто постоянно забывал выбирать блох с головы, те, кто не раздавливали блох на своих головах! В этом красивом примере видна исходная символика — те, кто не относятся критически и не борются с навязчивыми идеями, берут своих блох и говорят: "Так, а это что? О чем я сейчас думаю? Это правда?" — это те, кто отправляется на луну к лунатикам и индейцам; они деградируют до примитивного состояния. Я была сильно удивлена, обнаружив символику вши в этой новой форме.
Во многих мифологиях небесные создания или земные демоны хитростью овладевали людьми для того, чтобы те помогли избавить их от вшей. Существует один известный мотив о Богине Седне в мифологии эскимосов, которая живет на морском дне и заботится о всех морских существах - тюленях, китах, рыбах, об эскимосах. Но когда нет ни одного тюленя или еще кого-нибудь, так что ничего не поймать, то это является знаком того, что голова Седны полна вшей и грязи. Когда это случается, шаман должен нырнуть на дно моря и встретить Седну, которая будет в очень плохом расположении духа, поэтому очень опасно к ней приближаться, ибо она попытается убить любого, кто это сделает. Шаман должен сходить к ней, расчесать ее волосы, почистить голову и поймать на ней всех вшей, после чего она очень щедро отблагодарит его и снова будет посылать эскимосам животных. Подобное должно совершаться регулярно. В бессознательном постоянно происходит рост автономных содержаний, которые могут стать деструктивными, если человек не обращает на них никакого внимания.
Я подробно остановилась на этом мотиве, поскольку он является вариантом мотива, когда сотворение начинается с совершенно случайного события — женщина расчесывает волосы мужу и, возможно, проглатывает вошь. Это просто догадка, а не часть текста, но из этого выстраивается целая цепь событий, которые мне кажутся крайне многозначительными: это крошечное начало указывает на феномен автономной мысли, возникающей где-то в бессознательном и позже имеющей ужасные последствия.
Мотив заболевающего отца сразу после того, как мать становится беременной, повторяется дважды. В первом случае он умирает, а во втором должен был бы умереть, если бы не столкнул жену вниз, на землю. Мотив "первой жертвы" встретится нам в других космогониях. Сейчас я хочу это просто отметить; мы будем иметь с ними дело позже, в контексте близнецового мотива и идеи о том, что если что-то возникло в реальности, то что-то другое должно кануть по ту сторону. Можно сказать, что в бессознательном все существует и не существует. Когда что-то становится сознательным, оно «существует», и, следовательно, проявляется аспект «несуществования». Можно также сказать, что в бессознательном все является всем, полная контаминация содержаний, но, как только одно из них пересекает порог сознания, оно становится определенным, точным, ясным и, следовательно, отделяет себя от окружающего; что оно возвращается и умирает, или становится теневым аспектом. Такое сотворение существенным образом связано с чем-то умирающим или разрушенным и появится во многих других сказках. Я хочу сперва провести обзор разных вариантов одного мотива, прежде чем мы займемся их подробным толкованием. В этой истории я, главным образом, придерживаюсь мотива падения сверху вниз и зеркального отражения женщины, поднимающейся вверх.
Что касается мотива онгви, а именно того, что на небе были все архетипические образы вещей, которые позже возникли на земле, то тут мало что можно сказать. С юнгианской позиции это является подтверждением того, что мы открыли, зайдя с совершенно другой стороны, а именно, архетипов. Онгви можно назвать архетипическими образами в коллективном бессознательном. В нашем первом мифе о творении был похожий мотив. Отец-Ворон первым делом создает все на небе, и лишь потом летит в пропасть и воссоздает все таким же образом на земле; все сперва создается на небе, а потом копия этого создается на земле. Подобное встречается не только у индейцев Северной Америки и эскимосов, но может быть найдено где угодно, и я бы хотела обратиться к коллекции таких мотивов в книге М.Элиаде «Миф о вечном возвращение» (The Myth of the Eternal Return). В разделе «Небесные архетипы ландшафтов, храмов и поселений» он говорит:
Согласно верованиям месопотамцев, прототип реки Тигр находится на звезде Анунит, а прототип реки Евфрат - на звезде Ирондель... В одном из шумерских текстов говорится о «местопребывании божественных созданий», в котором обитают «(божество) стад и (божества) злаков». Что касается алтайских и уральских народов, то для них горы, таким же образом, имеют свои идеальные прототипы в небе. В Египте природный рельеф и дома(нумы) получили названия от имен «полей» небесных: сначала обращали взоры к «полям» небесным, а уж потом начиналось их отождествление с земными географическими объектами. В иранской космологии, в традиции зерванизма, «у каждого земного понятия, абстрактного или конкретного, есть свой трансцендентный невидимый аналог на небесах, своего рода «идея» в ее платоновском понимании. Каждая вещь, каждое понятие обладает двумя сущностями: сущность менок и сущность гетик. Раз имеется видимое небо, значит, есть и небо менок, которое невидимо». (Бундахишн (Bundahishn), 1 глава).
Существует множество схожих примеров, из которых можно увидеть, что данная идея о том, что все имеет свою копию или даже прототип в небе, может быть найдена у многих цивилизаций и, наконец, в философии Платона, хотя и в более абстрактном виде. В большей степени, примитивные верования цивилизаций, которые слабо развились в коллективной сознательной традиции, имеют такое же представление, но у них идеальные образы не в небе, а на земле. Например, индейцы наскапи, крайне примитивное племя, которое обитает на полуострове Лабрадор, и некоторые африканские племена считают, что все виды животных имеют одного верховного животного-покровителя, который отвечает за жизни всех остальных. Например, среди вапити(вид оленей)—их сотни и тысячи обитают в лесах — существует один дух или сверх-вапити, которогони в коем случае нельзя убить, поранить или потревожить. Его, на самом-то деле, и нельзя убить, но если выстрелить в этого сверх-вапити, эту «идею» всех вапити, тогда остальные уйдут из леса, так что не останется ни одного; он ответственен за сам факт существования вапити и является принципом множественности особей. Следовательно, охотник, который встречает это архетипическое животное, должен выразить ему должное уважение и ни в коем случае не ранить или попытаться застрелить его, поскольку если он сделает так, то он сведет на нет всю последующую охоту. Эта идея такая же, что и в космогониях, но тут архетипическое животное, сверх-вапити, живет на земле вместе со всеми, а не высоко в облаках. Здесь можно увидеть то, что мы сегодня будем описывать, как коллективное бессознательное и психические процессы, до сих пор неразрывно связанные с внешним миром настолько, что они находятся в одной сфере.
В мифе об онгви присутствует более развитое представление: идея архетипического древа и архетипического животного и т. д. - они все не здесь, на земле, но живут где-то по ту сторону Неба. Это соответствует опыту, который повторяется снова и снова. Я случайно наткнулась на это 4 года назад, когда строила себе загородный домик, которому я придала достаточно символическую форму. Естественно, поскольку строительство — крайне увлекательное занятие, я полностью в нем растворилась и каждый день ходила запачканной цементной пылью. Я следила за каждым этапом строительства и, по всей видимости, согласно бессознательному, я уже слишком увлеклась, поскольку однажды у меня был сон о том, что «по ту сторону» есть точная копия дома, который я строила, и мне не стоило про это забывать. Это произвело на меня огромное впечатление, и я рассказала все Юнгу, который, покатываясь со смеху, ответил: «Ну разве это не забавно, ведь у меня был такой же случай!» Он мне никогда про это раньше не говорил, сон приснился мне независимо от него, но он поведал мне, что когда строил башню в Боллингене — которая была очень символичной, он заложил ее по схеме мандалы — ему тоже был сон о том, что «по ту сторону» была ее копия, и он почувствовал, что не следует забывать, если сделать что-то созидательное в реальности, то это будет всего лишь копией, второстепенной моделью того, что находится «по ту сторону», где и останется. Это случилось всего 4 года назад, но за это время у меня было еще три сна, в которых мне снился такой «потусторонний» домик, который был внешне таким же, но обладал какой-то волшебной атмосферой. Каждый раз, когда я представляла его «по ту сторону», всегда в нем случалось крайне важное и существенное событие. Вот еще один пример; можно представить, как, возможно, возникли такие убеждения, так как если бы я желала поверить в сон, то я бы сейчас знала, что мой дом — это всего лишь копия дома онгви «по ту сторону», копию которого я решила построить на земле. Полностью самостоятельно эта идея возникла опять, и, возможно, подобный сновиденческий опыт также побудил индейцев создать такую традицию. «Потусторонний» дом, который мне снился, был, естественно, вечным, дом, который не уничтожат ни огонь, ни вода, в котором можно обитать после смерти; здесь же дом будет естественным образом уничтожен, как и любой дом на земле.
Творение — это внезапное самостоятельное событие, которое, с психологической точки зрения, можно сказать, происходит в коллективном бессознательном без всякой внешней причины. Здесь в проецированной мифологической форме вы можете видеть подтверждение юнгианских гипотез о независимом творчестве бессознательного. С точки зрения фрейдистов бессознательное — если говорить грубо — мусорное ведро, в которое вытесняются и в котором подавляются отверженные содержания сознания и личного опыта вместе с некоторыми архаическими остатками, хотя определение последних у фрейдистов достаточно размыто. Но если все происходит во сне, то обычно пытаются проследить связь с какими-то конкретными внешними событиями, или с детской травмой, или с сознательным представлением, или еще с чем-нибудь внешним. Юнг, тем временем, наблюдая за разными случаями, все больше приходил к выводу, что бессознательное является не только сложной реактивной системой, которая реагирует на внешние ситуации, такие, как сознательные мысли или сознательные представления, но и способно само, без всякой внешней или биографической причины породить что-то новое. Другими словами, оно по своей сути творческое в высшем смысле этого слова.Это значит, что вы можете, например, жить не слишком примечательной жизнью, в которой все выглядит в полном порядке, но вдруг что-то начинает происходить в вашем бессознательном, начинается череда снов, и у вас появляется чувство, что что-то взбалтывается внутри, и вы не знаете почему. Это движение возникает в сознании или как потребность в изменении жизненной позиции, или в расширении сознания, или же как творческий импульс. При этом, естественно, можно говорить о том, что должна быть некая потребность в компенсации. Мы не знаем, например, была ли у ирокезов в момент возникновения космогонического мифа особая ситуация, при которой возникла нужда в компенсации, предоставившей миф. Можно сказать, что это должна была быть реакция на определенную ситуацию, но мы не можем это установить; мы должны придерживаться факта, что миф указывает на нечто, произошедшее в бессознательном самопроизвольно, без дополнительных на то причин. Во многих космогонических мифах случается так, что вдруг Бог чувствует себя одиноким и решает создать партнера, или, неожиданно, Отец-Ворон осознает себя, или женщина становится беременной среди архетипических существ, после чего в процессе творения выстраивается целый ряд действий. Я лично больше склонна считать, что не нужно постоянно искать внешние причины, ведь фактически человеческая бессознательная душа способна к creatio ex nihilo («сотворение из ничего»); бессознательное может внезапно выдать новый импульс, который будет реакцией при отсутствии раздражителя. В стабильных условиях, возможно, имеет место легкая аккумуляция, накопление где-то энергии, которая перетекает в бессознательное и вызывает такую реакцию. Но в противовес этой теории можно поставить тот факт, что я часто наблюдала людей, преследуемых новыми творческими импульсами в момент крайнего истощения и занятости внешними событиями, не скучающих совершенно, но, тем не менее, говорящих: «Господи, только не сейчас! Мне сейчас не до творчества! Столько всего прочего еще нужно сделать!» Поэтому мне не кажется, что отдача энергии внешним событиям может объяснять этот факт; больше похоже на то, что есть реальный дух-творец в бессознательном, который таким образом проявляется и возбуждает новые возможности.
Если мы обратим внимание на «географию» мифа ирокезов, то сначала мы видим Небо, на котором находятся онгви и древо. Далее вождь делает в нем дыру, и женщина в нее падает. Внизу простирается водная поверхность, возникшая неизвестно как, на которой обитают водоплавающие птицы, которые также уже существовали; они являются такими же непреходящими, как и онгви. На водной поверхности возникает черепаха. Женщина приземляется на ее панцирь, из которого возникает целый мир: сперва птица помещает на него добытую со дна землю, затем панцирь начинает расти сам по себе до тех пор, пока не образовывается плавающая на воде земная поверхность, имеющая своим опорным центром черепаху. После своего приземления женщина рожает ребенка, который становится началом жизни на земле.
Один из самых интересных моментов в мифе — это увиденное птицей отражение падающей женщины; одна из птиц замечает падающую с неба женщину, пока другая смотрит в воду и принимает отражение за реальный, всплывающий со дна объект. Они видят это в отраженном виде, как будто она приближается и сверху, и снизу. Мотив иллюзии не был бы так важен, если бы не существовало таких космогонических мифов, в которых весь процесс сотворения начинается под землей и представляет собой постепенный подъем на поверхность.
К типу космогонических мифов, где процесс сотворения начинается внизу, а потом медленно доходит до верха, относится очень подробный космогонический миф индейцев навахо, описанный Марией Вилрайт, под названием «История появления». Я не буду давать все детали мифа, поскольку текст перегружен сложными индейскими именами. Это типично примитивный миф, очень запутанный и трудно понимаемый, со множеством героев и нюансов, не принципиальных для наших целей. Он начинается с истории о появлении. Существуют разные миры, которые появляются один из другого. Первый мир при этом самый маленький.
Повествование начинается в местечке Текучая Смола или Джадо-Конс-Хашджешдзин (Jahdo-konth-Hashjeshjin). Первоначально там были: Сын Огня, матерью которого была Комета, и Итсэй-Хастин (Etsay-Hasteen), первый человек, сын Ночи, отцом которого был На-доклиз (Nah-doklizh), голубое свечение над зашедшим за горизот солнцем, а также Эстса-эссан (Estsa-assun), первая женщина и т. д. Ее имя было Рассвет. Богом земного мира был Бегочидди (Begochiddy); он есть действительный Бог-творец. Он — великий Бог, матерью которого были Солнечные Лучи, а отцом - Дневной Свет. Этот земной Бог «создал на востоке белую гору, на юге голубую гору» и т. д. Сначала внизу, под землей, он сотворяет что-то вроде космоса, окруженного четырьмя горами по четырем направлениям. Он также создает четыре вида муравьев и несколько жуков. На восточных горах он садит немного бамбука и прочих растений. Потом, через некоторое время, когда вырос бамбук, они все по нему выбираются во второй мир; «Бегочидди вытянул бамбук во второй мир, и Хашджешдзин плюнул в дыру четыре раза, отчего она закрылась, а первый мир загорелся и до сих пор горит». Этот первый мир, созданный рядом с центром земли, был всего лишь временным, и все его жители, животные и боги, вылезли из него, а после сразу уничтожили.
Следствием сушествования огненного мира под землей сейчас являются вулканы.
Теперь эти первые существа оказались во втором мире: «Бегочидди взял принесенную из первого мира землю и создал горы на Востоке, Юге, Западе и Севере, засадил все то же, что и в первом мире, но еще посадил белый хлопок на Востоке, голубой хлопок на Юге» и т. д. [Я опять пропускаю очень большой отрывок, поскольку пытаюсь следовать конкретной линии]. Далее они поднимаются в третий мир, и опять шесть богов создают все живое. Потом они достигают четвертого мира; саранча прогрызает земную поверхность, которая скрывает третий мир в четвертом, который затоплен водой. Благодаря саранче люди поднимаются и селятся в четвертом мире.
Впоследствии, в результате длинного и сложного процесса возникают племенная организация и племенные церемонии. В рисунках на песке племени навахо центр композиции — центр мандалы — это всегда пятно, которое означает место сотворения. Также во всех рисунках, что делает лекарь для лечения, центр — это место появления; в нем началось сотворение, и из него появились эти четыре мира.
У индейцев хопи есть похожий миф. Первоначально люди жили глубоко под землей. На то, чтобы подняться вверх, у них имелись конкретные причины — их было слишком много, они кишели кишмя и постоянно враждовали друг с другом. Поэтому несколько вождей решили предпринять конкретные действия. Они взобрались на сосну, аналог бамбука из сюжета мифа навахо, и достигли другого уровня. Спустя время, во втором мире возникла та же проблема; ситуация становилась невыносимой, и они были вынуждены взобраться еще выше. Так продолжалось до тех пор, пока они не достигли мира, в которым мы сейчас живем.
Эти мифы, возможно, подвергались взаимному влиянию, поскольку данные племена имели определенный контакт друг с другом. В мифе хопи есть один второстепенный мотив падения, который крайне важен: в конце говорится, что, пока другие племена взбирались, они достигли места, в котором восходит солнце, и, как только первая группа людей оказалась в нынешнем мире, отдельные звезды начали падать с неба. «А! - закричали люди, которые только что вышли, - здесь уже кто-то есть», и тогда решили поселиться, не отходя от места, на котором они находились. Основное движение в мифе представляется как перемещение вверх от уровня к уровню, но в конце, когда они выходят на поверхность, падают звезды, таким образом контр-движение также содержится в сюжете, правда, только как второстепенный образ.
В космогоническом мифе навахо боги, которые существовали в первом мире в начале сотворения, были небесными существами, чьи имена обозначали небесные явления: свет на закате, голубой свет, утренняя заря, все цвета, что можно увидеть в небе. Поэтому, несмотря на пребывание глубоко под землей, с точки зрения геологии, в действительности они - небесные боги, в то же время, как онгви из мифа ирокезов ассоциируются с созвездиями. Так что боги-творцы навахо тоже имели некоторую связь с небесными явлениями, хотя они и пришли снизу. В мифе хопи появление описано как восхождение вождей и людей, пока звезды не упали с неба, и опять здесь присутвует скрытая связь с созвездиями, и, загадочным образом, то, что наверху, подобно тому, что внизу — но это слишком сильно сказано: это лишь указания на то, что находящееся наверху связано с тем, что внизу и наоборот.