В Казань добрались достаточно быстро и, несмотря на радушный прием организаторов, были сильно огорчены. Мы разминулись с Владимиром Путиным. Незадолго до нашего прибытия Президент улетел в Москву, упустив в предпраздничной суете, уникальную возможность совершить полет на аэростате над этим прекрасным городом. Приехало более 30 команд, и я уверен, что удалось бы найти среди них достойный экипаж для такого полета. Как - никак, борт номер один. И все-таки нам выпала честь не только увидеть Президента, но даже пообщаться с ним. Это был президент Федерации воздухоплавания России Иван Николаевич Тарасов. На этой Международной фиесте он был руководителем полетов и на брифингах почему-то все время ругал воздухоплавателей и требовал от них каких-то документов. Помогал ему в этом отвечавший за безопасность полетов Александр Таланов. Из всех брифингов мне запомнились только слова Президента: «Вы приехали в Казань не для того, чтобы показывать спортивные результаты, а для того, чтобы убедить всех, что на аэростатах можно и нужно летать без аварий и экстрима. В этом для нас и заключается основная цель фестиваля».
Несмотря на огромные усилия организаторов фиесты по размещению целой оравы воздухоплавателей в городе, отмечающем 1000-летний юбилей, разместить всех в одной гостинице, видимо было просто невозможно. Нас расселили в трех гостиницах, находящихся на приличном расстоянии друг от друга. Перемещаться по незнакомому городу, где были предприняты беспрецедентные меры безопасности, на своих автомобилях, вне колонны, было крайне затруднительно, однако все были настроены оптимистично и с нетерпением ждали предстоящих полетов.
Вечером в Парке Победы состоялось ночное свечение. Мне ранее не приходилось видеть такое количество светящихся аэростатов – их было более 30. Ко мне подошел Николай Рябцев, и, зная, что я его очень люблю, попросил поднять его повыше, чтобы заснять это грандиозное шоу. Отказать было невозможно, и мы это сделали.
Свечение – это хорошо, но все с нетерпением ждали свободных полетов над городом. Понимали это и организаторы. Однако установилась безветренная погода, делающая полеты над городом, имеющим к тому же приличную акваторию, не безопасными. Нашли золотую середину и, во избежание возможных неприятностей, нас отвезли аж за Высокую гору. Так назывался поселок, километрах в 15 от города, где поблизости не было даже приличного пруда. Полетели все, но через некоторое время аэростаты один за другим стали садиться. Мы какое-то время держались за Станиславом Федоровым, но потом, вспомнив, что попросили подобрать нас Диму Егорушкова, из его команды сопровождения, приняли решение о посадке. Полет был бесцветным, но не бывает бесцветных посадок. В этот раз, к моему удивлению, на глазах изумленных дачников, не без помощи наземных, мне удалось слету поставить корзину в прицеп, что значительно облегчило подбор. Место оказалось удачным, потому, что недалеко сел Станислав, а затем и затарившийся на промежуточной посадке помидорами экипаж Андрея Вертипрахова. Стали подтягиваться и другие.
И все-таки вечерний полет над городом состоялся, но мы с Викой приняли решение не лететь. Решение было трудным. Нам опять пришлось бы подбирать самих себя, как в Дмитрове. Вечерний полет, незнакомый город…. Вспомнили слова Тарасова, и не стали его огорчать. Решили помогать пилоту из Тулы Андрею Кулькову. Он, как и Лев Маврин с Александром Талановым, был нашим соседом по гостинице. Впервые оказавшись в команде подбора, я понял, как это не просто.
Во главе группы летел аэростат, который пилотировал Президент. Ветер был слабый и достаточно устойчивый по направлению. Прикинули по карте приблизительный район посадки и поехали, что бы прибыть туда с опережением. В городе проходили массовые гулянья и даже при наличии спецпропуска, передвигаться было не просто. Через некоторое время мы стали двигаться по улице, параллельно которой летел аэростат, пилотируемый Валерием Шкуленко. Улица повернула направо, и мы оказались прямо по курсу аэростата, который явно стал заходить на посадку. Сесть он там не мог, мог только упасть. Аэростат садился на крыши гаражного кооператива. Не знаю, видел ли это Валерий, но по периметру крыши была установлена приличная антиаэростатная решетка и знак, запрещающий посадку аэростатов по четным дням (было 30 августа), кроме того, по решетке, в несколько слоев, была натянута еще и специальная противоаэростатная колючая проволока.
Аэростат скользнул по крышам гаражей и корзиной проверил на прочность решетку. Решетка устояла. Помимо Валеры мы увидели в корзине Людмилу Скобцеву и Екатерину Ларикову, и поняли, бог с ним с Мазаем, зайчих то надо спасать по любому. Аэростат фактически остановился, но необходимо было перескочить через решетку, высотой не многим более метра. Валерий перелетел, но аэростат потащило дальше на провода. Нам удалось ухватиться за корзину, и мы начали оттаскивать ее назад к стене, освобождая площадку для укладки оболочки. Когда стали гасить оболочку, купольный фал пришлось тянуть практически вниз, что бы потом вытянуть оболочку уже под проводами. Валерий поблагодарил нас, и мы поспешили на поиски Андрея.
Андрей сообщил, что сел, и мы достаточно точно представляли себе, место его посадки, но подъехать туда не могли. Кружились с прицепом минут пятнадцать. Начало темнеть и я решил обратиться к местным. Подхожу к «Жигулям», сидят два татарина. Спрашиваю: «Аэростат видели»? «Видели». Нужно найти аэростат. Водитель отвечает: «Мне надо домой». Повторяю уже на распев: «Нуж-но най-ти а-э-ро-стат».
Поехали. Крутились еще минут 10. Видим, между бетонным забором и пакгаузом на железнодорожном пути стоит красивенький. Метров 200 подъезда нет. Подбежали и стали решать с Андреем, как его эвакуировать. Андрей перекинул фал, приподнял аэростат и мы лихо перетащили его через забор, а затем аккуратно, маневрируя между проводами и кронами деревьев, подтащили к машине. Как удалось Андрею посадить аэростат, не разрушив шиферную крышу пакгауза, он когда-нибудь расскажет.
Собрались уезжать в гостиницу. Подходит ко мне водитель «Жигулей», который нам показывал дорогу, и помогал складывать аэростат, и тихо спрашивает: «Можно мы уже поедем домой»? С огромным трудом, мне все таки удалось сдержать улыбку, и тепло поблагодарив их за оказанную помощь, мы расстались. Люблю я татар.
Вечером в гостинице к нам зашел Андрей, он не татарин, тульский, и принес две порции прекрасного казанского мороженого. Съели с огромным удовольствием.
Жемчужина России
Кавказские Минеральные Воды, без всякого сомнения, являются жемчужиной России и, нагло пользуясь этим, ставропольские воздухоплаватели в седьмой раз проводили в Железноводске фиесту с таким названием. Пригласили и меня. В этот раз мне все-таки удалось уговорить мою жену Марину поехать со мной на эту замечательную фиесту. Я понимал, что простуда от чрезмерного употребления мороженого мне не грозит, но случилась другая беда. Перед самым отъездом меня скрутил радикулит.
Приехали, и полностью открыв дверь машины, я стал с необыкновенной нежностью, очень медленно, выгружать из нее свое тело. Сзади подкрались Виталий Ненашев и Александр Таланов. Слышу голос Ненашева: «Дрова приехали, а я думал – пилот». «Это мы еще завтра посмотрим» - ответил я. Поздоровались, и Виталий сказал, что знает какую-то позу, которая помогает от радикулита. Я и плакал, и кричал, но, сколько не пытался повторить эту позу у себя в номере, мне это не удалось.
По-видимому, климат, феналгон, а главное - ритм соревнований, в который нам удалось сразу включиться, сделали свое дело и я начал забывать про недуг. За нами закрепили машину сопровождения, водителем которой был Геннадий, и волонтера по имени Артур. Так сложилось, что уже после первого полета с центральной площади Железноводска мы стали одной командой. С погодой везло, но Марина, напрочь отказывалась со мной летать, хотя присутствовала на всех полетах. Мы, в основном, гонялись за «зайцами». К сожалению, за всю фиесту «зайчатины» нам отведать не пришлось. В один из свободных от полетов дней, хорошо что такие иногда бывают, мы вместе с Маврятами (Ольга с мужем и Александр Маврины), устроили себе незабываемую экскурсию на Медовые водопады. Я бывал там раньше, но эти удивительные по красоте места притягивают к себе как магнит.
У меня было огромное желание пролететь с Мариной по каньону Березовая балка, недалеко от Кисловодска, но мои уговоры успехом не увенчались. Подключил Льва Маврина и Михаила Найдорфа, и только благодаря их уникальным возможностям убеждать, она согласилась.
В каменном плену
Утром 29 сентября колонна воздухоплавателей прибыла на место старта в Березовую балку. Это очень красивое ущелье с отвесными скалами длиной около 7 километров и шириной метров 500-700 при глубине до 200 метров. Внизу ущелья протекает небольшой, но очень красивый горный ручей, приток реки Подкумок. Ущелье проходит с северо-востока на юго-запад, поэтому в утреннее часы освещается его западный склон, недалеко от которого и было выбрано место старта. Мне уже довелось в 2001 году летать в этих местах с Владимиром Тарасовым, который открыл мне красоту свободного полета, привил любовь к воздухоплаванию и научил летать, но тогда нам не удалось опуститься в ущелье и мы, перелетев его, сели на западный склон горы Малое седло. Не сложилось пролететь по ущелью и в 2002 году. В этот раз я решительно настроился пролететь вдоль всего ущелья.
Задание на полет было поставлено так, что аэростаты, пролетев по каньону, должны были вернуться на место старта. Корифеи воздухоплавания Лев Маврин (на фото, выливающий воду из сапога после промежуточного приводнения) и Михаил Найдорф рассказывали мне об уникальных возможностях пилотирования аэростата в этом ущелье из-за возникающей продольной тяги во взаимно противоположных направлениях, за счет разного прогрева его краев. При этом, как они говорили, аэростат может вернуться на место старта. Предупреждали они и о сложности пилотирования.
В этот раз я отказался от пассажиров, думаю, что организаторы должны быть мне за это благодарны, и мы полетели вдвоем. Наблюдая за стартом других аэростатов, мы видели, что им не удается сразу опуститься в ущелье. Восходящий поток по западному склону просто выталкивал их. Стартовав с самого края, мы по их примеру стали набирать высоту, где воздушный поток сносил аэростаты поперек ущелья. Мне очень не хотелось опять перелететь через него и я, наверное, немного преждевременно, начал спуск. Спустившись в ущелье, мы включили музыку и поплыли вдоль него, восхищаясь теми видами, которые открывались перед нами. Более десятка аэростатов плыли на разной высоте вдоль ущелья, повторяя его конфигурацию.
Наш аэростат находился в 10-15 метрах от западной стенки каньона, который поворачивал направо. Потоком воздуха оболочку слегка прижало к скале и она, плавно перекатываясь по ней, кружила нас. Несмотря на приятные ощущения, мне не хотелось тереть оболочку о камни и, постепенно охлаждая ее, мы спустились вниз до касания с откосом. Прыгая в корзине и раскачивая ее, мы постепенно сползали вниз по откосу, таким образом, оттаскивая оболочку от скалы, а затем, немного поднявшись, снова поплыли по ущелью. Улетев дальше всех аэростатов, которые, к нашему удивлению, поплыли назад к месту старта, мы поднялись над ущельем и стали выбирать место для посадки на его западном плато.
Ущелье, видимо, не хотело нас отпускать и, несмотря на мои неоднократные попытки менять высоту, мы на протяжении 40 минут, то стояли на месте, то очень медленно двигались вдоль кромки обрыва. Уже имея неудачный кунгурский опыт посадки на ограниченной площадке, садиться на край ТАКОГО обрыва, в мои планы не входило. Связавшись с машиной сопровождения, я спросил о возможности подбора при посадке на дорогу внизу каньона. Сказали, что если дорога есть, то подберут. Время шло, но обстановка не менялась и, хотя газа было достаточно, мы приняли решение набрать высоту, зайти на середину каньона и заходить на посадку.
Площадка была неплохой, но у самой земли я почувствовал, что аэростат медленно, но все-таки потянуло вправо, в сторону довольно пологого отрога каньона, выходящего на западное плато, и я подумал, что по нему-то мы туда и выскочим. Начали, очень плавный подъем, но появилась небольшая обратная тяга, которая не позволяла нам попасть в отрог каньона.
Ошибка заключалась в том, что я не обеспечил безопасную дистанцию между скалой и оболочкой, которая позволила бы мне, в случае необходимости, выскочить из ущелья, не касаясь ее.
Такая необходимость возникла, но оболочку, уже не по-детски, прижало к скале и начало перекатывать вперед. Внутри оболочки отчетливо вырисовывались контуры скальной породы. Нас как бы закатило в углубление скалы, где оказалось сухое суковатое дерево, которое сразу же пропороло оболочку и целиком оказалось внутри нее. В образовавшееся отверстие начал выходить воздух, и аэростат медленно пошел вниз. Вертикальный рельеф скалы был такой, что мы могли касаться ее руками, а высота достаточно приличной. Мы на какое-то время остановились, крепко зацепившись за это дерево, и оказались на крючке. Я понимал, что любое движение вниз приведет к дальнейшему вертикальному разрыву оболочки, и что тогда дерево нас не удержит.
Корневая система дерева раскачала породу, и вниз посыпалось несколько крупных камней, один из них, поменьше, ввалился в оболочку. Я понял это по ее сотрясанию и ожидал его появления над головой. Камень был размером немного больше кирпича, он скользнул по моей правой руке и мы разминулись. Пока я отвлекся, аэростат опять пошел вниз, нижнюю часть оболочки начало морщинить, а правая дежурная горелка погасла. Попытался ее запалить, перекинув пламя от левой. Не получилось, повторил, опять не горит. Посмотрел на баллон и увидел, что у самого штуцера дежурной горелки шланг перебит и покрылся белым инеем. Не разминулись, подумал я, закрывая вентиль газовой фазы. Только вверх, и продолжая работать с двух горелок, перегревая оболочку, почувствовал, что аэростат управляем. Нас сорвало с дерева. Цепляя оболочкой скальную породу, выскочили из ущелья и прямо перед собой увидели Александра Таланова с фотоаппаратом в руке - мы очень благодарны ему за сделанный снимок.
Я знал, что порвал оболочку, но не предполагал, что образовалась дыра площадью 2,7 квадратных метра. Это немного сказывалось на управлении аэростатом. Мы оказались в середине отрога каньона, фактически на западном плато, и нас понесло на его пологий склон, скользя по которому, мы должны были выбраться наверх. Однако ветер продолжал сносить нас в основной каньон, попадать куда, с порванной оболочкой никак не хотелось. Марина увидела на склоне человека. Как потом выяснилось, это был пастух Володя. Начали махать ему руками и выбросили короткий фал. Он все понял, скатился вниз по крутому склону и, ухватившись за фал, удержал аэростат. Мы выбрались на западное плато.
Присел я на краю каньона и подумал. Ну вот, Витя, ты и выбрался на желанное западное плато. А какой ценой? Подверг реальной угрозе жизнь любимого человека, порвал оболочку. Можно сказать – не повезло, что упал камень, а можно иначе – повезло, что не на голову. Не повезло, что перебило шланг дежурной горелки, или повезло, что не главный газовый. Везет дуракам – мудрый пилот просто обязан исключить саму возможность попадания в такую ситуацию. В данном случае экстремальная ситуация была создана моими руками из ничего. Я сам загнал себя в угол.
Марина понемногу успокоилась и рассказала, что когда камень упал, он так и оставался лежать на баллоне, и она его выкинула. Я сначала, как обычно, пожурил ее за утраченный сувенир, но подумав, решил, что она поступила правильно. Подбор произошел достаточно быстро, и мы вернулись на базу в Железноводск. Уже в дороге возникла мысль попробовать успеть отремонтировать аэростат к вечернему полету.
Как только мы разложили оболочку и стали ее зашивать, стало понятно, что в две иглы это просто не реально. Подключились все наши соседи: Михаил и Владимир Найдорфы, Антон Морев и его ребята, команда Евгения Кравченко, Ольга, в девичестве Маврина, и другие. Мне удалось отремонтировать поврежденный газовый шланг, а Антон заправил газом баллоны. Благодаря общим усилиям мы успели на вечерний полет, и я очень благодарен всем, кто нам помогал.
В заключение мы порадовали жителей Железноводска свечением аэростатов, а потом был незабываемый вечер в боулинг-клубе «Аркада», где специально для воздухоплавателей был организован персональный стриптиз. Всем досталось по чуть-чуть, кроме Сергея Баженова, которого, в качестве компенсации за допущенные ошибки в судействе, оттопырили по полной программе. Очаровательная Дженнифер и неповторимая О-ля-ля оставили у меня самые яркие впечатления о воздухоплавательном сезоне 2005 года.
Спасибо тебе, Виталий.
Прошло несколько лет, но я продолжал делать ошибки. Ошибки свойственны человеку, их стало меньше, но, к сожалению, они стали грубее, и я решил продолжить повествование.