... для социальной элиты характерные черты подчиненных групп всегда представляются чем-то варварским и патологическим.
(Антонио Грамши)2
I
Введение: проблемы и перспективы
Франкистские репрессии во время испанской гражданской войны (1936-1939) и их последствия были значительно больше, чем все, что может быть "оправдано" военной стратегией в интересах победы. Использование террора и насилия в том, что было кроме всего прочего, классовой войной, вытекало из политики чистки общества. Примирение было прямо и последовательно отвергнуто как вариант. Социальная интеграция в рамках франкизма будет строго ограничена. Согласно идеологии католической церкви, которая поддерживала франкистский "крестовый поход" было "невозможно вести переговоры со злом". Слова "прощение" и "амнистия" должны быть уничтожены в испанском языке 3. Идеологически обоснованные репрессии, которые приняли различные формы, сопровождались быстрым восстановлением власти традиционных элит общества. Именно на этих основах будущее развитие Испании было
___________
1 The research on which this paper is based was partly facilitated by financial assistance from the British Academy and the Cañada Blanch Foundation for which I am grateful.
2 Il Risorgimento (Turin: Einaudi, 1950), 200.
3 ABC, 1 November 1936.
основано. Во время конфликта и первого послевоенного десятилетия идеология, индустриализация и насилие взаимодействовали в контексте полного социального и политического доминирования как параметров, в которых могли бы происходить социальные изменения.
Проблемы количественной оценки и интерпретации франкистских репрессий вращаются вокруг трех главных вопросов: первым возникает вопрос о расположении и использования источников. После победы Франко в 1939 г. Испания почти сорок лет управлялась диктаторским режимом, что позволяло формировать и контролировать и формирование коллективной памяти и написание истории гораздо эффективнее, чем в послевоенной Германии или Италии. Действительно, при Франко история 1930-х годов, или то малое, что разрешалось публиковать в Испании, было написано полицейскими, солдатами, чиновниками или священниками 4. Их изображение гражданской войны как религиозного крестового похода избавляло от необходимости говорить о классовой природе конфликта. Кроме того жестко ограниченный доступ к архивам, до самого последнего времени, был благоприятен для историков, которые использовали методологию избегавшую объяснений. Одержимость накоплением "известных фактов" привела к почти полному отсутствию контекста в исследованиях такого рода. Этот "неопозитивистский" подход, по сути, производил чуть больше, чем пропаганда в интересах франкистского государства 5. Вопрос о социальной функции режима и о его насилии не упоминался в этих работах.
Во-вторых, масштабы жестокости, манера в которой она была направлена сверху и окружавший ее идеологический дискурс предполагают, что требуется какая-то объяснительная основа, базирующаяся на анализе политических и идеологических корней репрессий. Является ли убедительной и достаточной попытка
___________
4 Paul Preston, 'War of Words: The Spanish Civil War and the Historians', in Revolution and War in Spain, 1931-1939, ed. Paul Preston (London: Methuen, 1984), 2.
5 Alberto Reig Tapia, Ideología e historia: sobre la represión franquista y la guerra civil (Madrid: Ediciones Akal, 1984). The work of Reig Tapia has constituted the principal systematic critique of the methodology and political bias behind many of the 'scientific' accounts of the repression in Spain and this paper owes a great deal to his work. See also Reig Tapia, Violencia y terror: estudios sobre la guerra civil española (Madrid: Ediciones Akal, 1990).
объяснить насилие ссылками на видимый развал государственной власти или на "жестокости войны"; или, может, быть более полезно взглянуть на предшествовавшие идеологические влияния 6?.
Какое значение, например, имело представление гражданской войны, как религиозного крестового похода для отвоевания Испании, в отношении насилия? Совершенно очевидно, в связи с этим вопросом, что, например, те, кто совершил убийство фактически получали благословение католической церкви 7. Более того, в чем заключается смысл таких понятий как очищение и как это соотносилось со всем каноном патологической лексики, которая сопровождала чистки? Это вопросы, которые должны быть заданы при анализе насилия 1930 и 1940-х годов.
Третий вопрос, который затрудняет изучение насилия, террора и репрессий во время гражданской войны и в 1940-е, это интернализация или уклонение от прошлого и на коллективном и на индивидуальном уровне. Как указывают изучающие устную историю, воспоминания о боли или стыде не легко вызвать, сформулировать или интерпретировать 8. Гражданская война в Испании и ее разрушительные последствия представляли собой ошеломляющее чувство потери на многих уровнях и во многих отношениях. Речь шла не только о проигранной войне, о военном поражении, но и о потере идеалов, видения будущего. Режим, навязывая свои тоталитарные институты, пытался внедрить альтернативное видение, хотя эффект такого рода институциональной индоктринации было невозможно предсказать или
___________
6 Часть "миссии" испанской фашистской партии, фаланги была принести революцию насилия. Основатели испанского фашизма были среди первых, призвавших к насилию после провозглашении второй испанской республики в 1931 г. See, forexample, Ramiro Ledesma Ramos, Discurso alas Juventu des de España (Madrid: Ediciones Fe, 1954). Война виделась как "элемент прогресса", а насилие как создание и очищение.
7 Antonio Bahamonde y Sánchez de Castro, Un año con Queipo: memorias de un nacionalista (Barcelona: Ediciones Españolas, 1938), 71, for example.
8 See, for example, Our Common History, ed. Paul Thompson (London: Pluto Press, 1982), 16.
контролировать 9. Рабочий класс был настолько запуган материально, что было невозможно мобилизовать его за какой-либо набор идей. В конечном итоге, франкизм привел к фактической потере самого будущего, потере надежды, поскольку миллионы испанцев были лишены чувства идентичности и достоинства. Но потери были также глубоко личными. Речь идет о потере членов семьи, не только тех, кто поддерживал республику, но также тех, кто оказался на другой стороне, либо по убеждениям, либо по географической случайности.
Память для бесчисленных людей подразумевала встречу с реальностью, которую они предпочли бы забыть. Ужасные условия, в которых вынуждены были жить большинство из низших классов при Франко, определили одержимость простым выживанием в ближайший период после войны. Победа Франко создала условия для деградации побежденных день за днем. Это было, главным образом, вынужденное отступление в частную внутреннюю сферу, что сделало сопротивление практически невозможным 10. Крайний интервенционизм государства в экономические связи, являющийся неотъемлемой часть автаркии (экономической самодостаточности) способствовал экономическому насилию, которое было идеологически детерминировано. Действительно, репрессивную социальную функцию автаркии необходимо учитывать при определении масштабов тоталитарных притязаний (или фашизма?) во франкизме 11. Кроме того, частью эффекта этого отступления стало
___________
9 Для некоторых женщин отдельные франкистские организации предлагали большие возможности для социального взаимодействия вне церкви и дома. See, for example, M. T. Gallego Méndez, Mujer, Falange y franquismo (Madrid: Taurus, 1983). On Spanish youth under Franco, see J. Saíz Marín, El Frente de Juventudes: política de juventud en la España de la postguerra (1937-1960) (Madrid: Siglo XXI, 1988); G. Germani, 'La socialización política de la juventud en los regímenes fascistas: Italia y España', in Revista Latinoamericana de Sociología, V (Nov. 1969), 54258. The effects of a rigidly imposed education based on Nationalism and Catholicism are, perhaps, clearer (Gregorio Cámara, Nacional-catolicismo y escuela: la socialización política del franquismo [1936-1951] [Jaén: Hesperia, 1984]).
10 В частности это вынужденное отступление объясняет известность женщин в спорадических выражениях сопротивления, которые случались в 1940-х.
11 See Michael Richards, Autarky and the Franco Dictatorship in Spain, 1936-1945, doctoral thesis (Univ. of London, 1995). "Тоталитарный" используется в этой статье для обозначения воли режима к "тотальному контролю" в обществе, а не как способ воскрешения конструкции "тоталитаризма" Холодной войны который не видел существенных различий между государственным коммунизмом и фашизмом.
подавление сознания. Вызванная политикой сфера дефицита сломала народную коллективную солидарность. Безнадежная ситуация притупляла чувства. Личные воспоминания о том, что было кошмаром для миллионов, были частично сформированы мечтательным государством, в которое люди были вынуждены войти, чтобы выжить.
Это чувство уклонения предполагается Manuel Vázquez Montalbán в описании Барселоны в 1940-е: "Город выжил и делал вид, что не слышит залпы расстрельных команд, не замечает очереди у Образцовой тюрьмы или систематичного разрушения своей собственной идентичности" 12. Предполагаемая связь между страхом, болью и уклонением, подтверждается личными показаниями. Одна женщина из Севильи, например, вспоминает дни, последовавшие за оккупацией ее рабочего barrio летом 1936 г.: "Пять дней мы не выходили вообще... Расстрелы проходили у стены прямо напротив дома, где мы жили. Но я никогда не видела их. Были те, кто выходил по утрам посмотреть, кого расстреляли. Они оставляли их там на два или три часа, чтобы люди могли их видеть… Грузовики, нагруженные людьми, отвозимыми на кладбище тоже проезжали по моей улице… Но мы никогда не хотели смотреть на них. Когда выстрелы звучали по ночам, мы закрывали уши…13"
В новой демократической Испании было восстановлено очень мало этой репрессированной, скрытой или искаженной памяти. Переход в середине 1970-х годов от жестокого диктаторского режима к либеральной конституционной демократии, базировался на молчаливом соглашении о том, что в обмен на отказ от своей власти франкистский политический класс будет компенсирован обязательным упражнением в коллективной амнезии 14. Поэтому, как с точки зрения методологии, так и с точки зрения интерпретации необходимо преодолеть значительные проблемы в анализе
___________
12 Manuel Vázquez Montalbán, Barcelona (Barcelona: Empuries, 1987), 168.
13 Cited in A. Braojos Garrido, L. Álvarez Rey, F. Espinosa Maestre, Sevilla '36: sublevación fascista y represión (Seville: Muñoz Moya y Montraveta Editores, 1990), 21819.
14 See the article by Antonio Elorza, El País (4 January 1990).
франкистских репрессий во время и после гражданской войны. Нехватка источников и из-за уничтожения материалов и из-за жесткого контроля доступа к архивам были и остаются огромными препятствиями для проведения исследований 15. Эта ситуация позволила сохранить явную политическую предвзятость в некоторых работах о войне и диктатуре. Неопозитивистская тенденция в работах о репрессиях означает, что вопросы о мотивации и первопричинах насилия в значительной степени удавалось избежать. Этот ряд проблем и препятствий в работах о жестокостях гражданской войны представляют собой сложный рельеф местности, на которой предпринимается попытка более исторически обоснованного осмысления природы франкизма.
II
Позитивизм и пропаганда
В дебатах о репрессиях преобладали историки, которые пытались ограничить дискуссию абстрактной количественной оценкой террора. Это привело к ситуации, которая, согласно одному диссидентскому голосу характеризуется серией "жутких бухгалтерских расчетов" 16. Некоторые из этих "научных" попыток "количественного определения" репрессий на самом деле представляли собой не более как увековечивание пропаганды режима, которая стремилась создать особый образ гражданской войны17.
___________
15 По иронии судьбы, возможно, относительное открытие официальных архивов со времени перехода, побудило многих историков принять довольно радикальный, свободный от оценок эмпирический подход, выпускать огромное количество материала, состоящего из или базирующегося на копиях документов, которые пережили активность франкистских цензоров. Хотя это выявило много ценного, иногда наблюдается полное отсутствие анализа. See the critical comments of Paul Preston, 'The Politics of Revenge: Francoism, the Civil War and Collective Memory', in Paul Preston, The Politics of Revenge (London: Unwin Hyman, 1990), 3334.
16 Manuel Tuñón de Lara, prologue to Reig Tapia, Ideología e historia, op. cit., 10. See also Violencia y política en España, ed. Julio Aróstegui, Ayer 13 (1994), 15.
17 О систематической пропаганде режима и переписывании франкистами истории см. Herbert Southworth, El mito de la cruzada de Franco (Paris: Ruedo Ibérico, 1963); Guernica! Guernica! A Study of Journalism, Diplomacy, Propaganda and History (Berkeley: Univ. of California Press, 1977); Paul Preston, 'War of Words: The Spanish Civil War and the Historians' in Revolution and War in Spain, op. cit. and 'The Politics of Revenge: Francoism, the Civil War and Collective Memory' in The Politics of Revenge, op. cit.
В этом виде учет террора всегда обсуждается в изоляции от любого социального контекста. Эти исследования, ограниченные тем, что описывается как "точная количественная оценка" сознательно не входят в специфические характеристики репрессий в каждой зоне. Не проводится никаких различий между террором и насилиями в республиканской зоне и систематическими чистками националистического общества. Для того чтобы вступить в такую дискуссию нужно будет ответить на несколько трудных вопросов о роли идеологии, о социальных и политических мотивациях, структуре власти, процессе принятия решений да и о самой природе гражданской войны. Историки, симпатизирующие Франко неохотно делают это 18.
Прежде чем подробно остановиться на этих различиях, следует сделать несколько предварительных замечаний относительно потенциальной проблемы при использовании терминов. В частности не идентифицированное использование слов "насилие", "террор" и "репрессии" не является полезным. Очевидно, что в ходе войны применялось физическое насилие. Такого рода насилие было в первую очередь в военных целях и применялось обеими сторонами 19. В то же время, несмотря на то, что война все еще ведется, насилие также использовалось и снова обеими сторонами в достижении более явных политических и социальных целей, хотя они зачастую не были хорошо определены (антимаркистские чистки и символические акты антиклерикализма, например). Такое использование
___________
18 See, particularly, Ramón Salas Larrazábal, Pérdidas de la guerra (Barcelona: Editorial Planeta, 1977); Ricardo de la Cierva, La historia se confiesa (Barcelona: Editorial Planeta, 1976); Historia ilustrada de la guerra civil española, 2 vols (Barcelona: Ediciones Danae, 1990), particularly volume 2, 21516; Francisco Franco: Un siglo de España, 2 vols (Madrid: Editorial Nacional, 1973), II, 172.
19 Различие между "военным насилием" и "политическим насилием", несомненно, также далеко не свободно от проблем, особенно когда речь идет о гражданской войне. Это различие трудно поместить в эвристическую модель насилия, конструкция которой невозможна в этой статье. For a discussion of the problems and possible approaches see Aróstegui, Violencia, op. cit.
того, что я называю политическим террором, иногда бывает трудно отличить от военного насилия. Однако, нет никаких сомнений, что этот террор часто применялся, особенно силами националистов, во время самой гражданской войны. Другими словами мы не можем просто утверждать, что все насилие в период гражданской войны строго между 17 июля 1936 г. и 1 апреля 1939 г. было "военным насилием" и что только последующее насилие было политическим. Наконец, я использовал здесь слово "репрессии" для обозначения той жестокости, которая применялась по четко сформулированному указанию совершенно определенной государственной власти или ее основных институтов, таких, как армия националистов. Это было управляемое государством подавление, преследующее реакционный политические проект "оправдываемый" четко сформулированным кодексом чести и идей, идеологией. Республиканское правительство никогда не призывало к использованию жестокости в этом смысле, а его общественная этика противоречила использованию политического террора 20.
Республиканский террор был развязан, часто в форме спонтанных вспышек, в некоторой степени как результат лет разочарований, вызванных губительным образом жизни, который испанские социальные и политические структуры навязали, и в ответ насильственную попытку мятежных генералов уничтожить республику, которая предложила некоторые средства для лечения этой социальной болезни 21. Насилие
___________
20 Эти репрессии националистов очевидно совпали с тем, что я описал как "политические террор" в националистической зоне, но хотя там продолжали руководствоваться "идеологическими символами" созданными националистической Испанией, "крестовым походом", "возрождением духа" и т. д. они представляют собой более строго организованную систему репрессий. Эти различия станут более ясными в ходе этой статьи.
21 Дело не в том, чтобы отрицать существование специфических групп, которые стали жертвами революционного террора в первые месяцы в республиканской зоне (Francisco Cobo Romero, 'La justicia republican en Laprovincia de Jaén durante la Guerra civil. La actuación de los Tribunales especiales populares [1936-1939]', in Justicia en guerra [Madrid: Ministerio de Cultura, 1990], 12738). Однако этот вид "народного" насилия не направляемый государством и осуществляемый рабочими, отличался от насилия фалангистов из среднего класса или предпринимателей, которые убивали, получив благословение церкви (Reig, Violencia, 1617). В республиканском арьергарде произошла эмбриональная и скачкообразно реализуемая социальная революция, которую один историк описал как "состояние общей подрывной деятельности" (Glicerio Sánchez Recio, 'Justicia ordinaria y justicia popular durante la Guerra civil', in Justicia en guerra, 87108, cited by Joan Sagués San José, 'La justicia i la repressió en else studis sobre la Guerra civil espanyola i la postguerra', in Violènci a política iruptura sociala Espanya, 1936-1945 [Lleida: Edicions de la Universitat de Lleida, 1994], 9).
в националистической зоне, и, впоследствии во франкистской Испании, наоборот, осуществлялось по воле высших властей и согласно заранее задуманному плану по очистке общества 22. Это контекстное отличие, по-видимому, является важной отправной точкой для истории насилия в гражданской войне и послевоенной Испании.
Сопротивление тенденции изоляции репрессий в интерпретативном вакууме повлекло за собой и реконструкцию отношений к насилию политических и военных лидеров обеих сторон в гражданской войне и самого процесса репрессий 23. По сути это означает помещение репрессий внутрь анализа конкретной политической и социальной конъюнктуры Испании 30-х и 40-х годов. Франкистский политический террор и насилие выполняли сходные функции с насилием в нацистской Германии и фашистской Италии. И там и тут это способствовало политической дисартикуляции вражеской структуры и параличу рефлексов республики и ее социальной базы внутри рабочего класса. Другими словами они дезориентировали республиканскую стратегию и уничтожили большую часть ее социальной поддержки. Таким образом, репрессии никогда не были "неизбежными" в том смысле как
___________
22 Это важное различие между холодным, методичным и организованным насилием в районах националистов и плохо контролируемой "народной юстицией" правительственной Испании, отмечено писателями, которые находились в обеих зонах во время гражданской войны. See, for example, Antonio Bahamonde, Un año con Queipo: memorias de un nacionalista, op. cit. Bahamonde, набожный католик, был пропагандистским делегатом генерала Кейпо де Льяно. Он был членом фалангистской милиции и выполнял обязанности по охране тюрем и кладбищ, но сделал все возможное, чтобы сбежать из-за ужаса, свидетелем которого он был. See also Lo que han hecho en Galicia: episodios del terror blanco en las provincias gallegas contados por quienes los han vivido (Paris: Editorial España, 1938), 3132.
23 See Ian Gibson, Granada en 1936 y el asesinato de Federico García Lorca (Barcelona: Editorial Crítica, 1979); Manuel Tuñón de Lara, La España del siglo XX, 1914-1939 (Paris: Librería Española, 1973), 45055; Francisco Moreno Gómez, La guerra civil en Córdoba, (1936-1939) (Madrid: Editorial Alpuerto, 1985); Josep María Solé i Sabaté, La repressió franquista a Catalunya (Barcelona: Edicions 62, 1985).
утверждают многие. На них смотрели как на "необходимые мятежники-националисты и идеологи из-за социальных и политических возможностей, которые, как они считали, появились. Наоборот, террор в республиканской зоне никогда не был "банковским"; он был значительно более спонтанным и менее избирательным и поэтому не мог выполнять никакой конкретной социальной функции. Он никогда эффективно не способствовал достижению какой-либо цели осажденного республиканского правительства.
Хотя несомненно были "иррациональные" эпизоды насилия, националистические (и впоследствии франкистские) репрессии в основном были политической активностью. Террор был запрограммированным, продуманным и намеренным25. Наоборот, в республиканской зоне насилие никогда не планировалось как политическое оружие 26. Значительное и прискорбное насилие, развязанное против священников и членов религиозных орденов, в частности, зачастую совершалось маргинальными группами и отдельными лицами за пределами правового и морального кодекса, разработанного республиканскими политическими лидерами 27.
Противоположная натура власти в дух зонах на вершине политического террора, является существенным соображением в рамках любого объяснения. Процесс принятия решений в националистической Испании был логичным последствием формирующегося государства 28. Республика наоборот представляла собой непоследовательную власть в процессе виртуальной
___________
24 Tuñón de Lara, prologue, Ideología, 9. In contrast, the 'social shock' of Nationalist/Francoist brutality in this period could be seen as having a lasting 'value' in terms of social control into the 1950s and 60s.
25 Pierre Vilar, Spain: A Brief History (Oxford: Pergamon, 1977 [2nd ed.]), 113.
26 Политическое насилие было использовано в республиканской Испании, как часть восстановления государством буржуазной власти после мая 1937 г. Однако, конечно, это насилие было против анархистов и сторонников диссидентских марксистских партий, а не против сторонников Франко.
27 Это не означает, что республиканское насилие не нуждается в анализе. Однако, в какой-то степени, наше видение террора было искажено франкистской пропагандой. Исследование, в котором это насилие рассматривалось бы также в контексте условий жизни, участия в политической жизни, народных культурных и политических идей, было бы весьма полезным.
28 Ramón Serrano Suñer, Entre Hendaya y Gibraltar (Madrid: Ediciones y Publicaciones Españolas, 1963 [6th ed.]), especially pp. 3370; Stanley Payne, Franco's Spain (London: Routledge & Kegan Paul, 1968), 23.
дезинтеграции. Военное положение было объявлено в националистской зоне немедленно в июле 1936 г. 29. Высшая власть передается военным, что гарантирует строгую систему власти, основанную на чести, порядке и дисциплине. Армия вполне привыкла брать на себя эту роль в моменты социальных и политических кризисов. В республиканской Испании, однако, военное положение не было объявлено до января 1939 г., за несколько месяцев до победы Франко. Практически с самого начала конфликта система власти националистов была более безопасной, твердой и стабильной, чем власть самого законного правительства 30. Как предполагал Пьер Вилар в националистической Испании "…в отличие от того, что происходило в республиканском лагере, демократические формы не существовали, не было плюралистической прессы, партий, открытых министерских кризисов… там не было открытых дискуссий о методах и целях. Насилие, вызванное классовой ненавистью, когда оно осуществляется свыше, более последовательно и продолжительно, чем направленное в другом направлении" 31.
Вопрос о количественной оценке
Критика "научного" метода в этой статье, не означает ослабления потребности в интеллектуальной строгости. Возьмем обратный случай. Во-первых, определенное представление о масштабах убийств, очевидно, имеет важное значение для выяснения природы разделенного общества в войне. Однако, возможно, так же важно чтобы подлинно научная методология учитывала серьезные ограничения доступных источников.
___________
29 В Севилье состояние войны было объявлено в статье 1 декрета от 18 июля 1936 г. Приоритеты были совершенно ясны; статья 2 декретировала, что забастовщики подлежат расстрелу (Juliode Ramón-Laca, Bajo la férulade Queipo: comofue gobernada Andalucía [Seville: Imprenta Comercial, 1939], 16).
30 Gerald Brenan в Manchester Guardian писал 31 августа 1936: "Те, кто указывает на жестокости […] правительственной стороны, часто забывают про провокации и обстоятельства. Когда солдаты и полиция должны идти на фронт, потому что другие солдаты и полиция подняли мятеж, кто остается что бы поддерживать порядок среди разъяренного населения?" Последствием военного мятежа был коллапс буржуазной республиканской власти, которая не была вновь захвачена у улицы, где она оказалась, до мая 1937 г.
31 Pierre Broué, Ronald Fraser and Pierre Vilar, Metodología histórica de la guerra y revolución españolas (Barcelona: Editorial Fontamara, 1980), 90.
Некоторые авторы, которые настаивали на необходимости "научной" количественной оценки жертв франкистских репрессий, похоже страдали от того, что Артур Кестлер назвал "неврозом объективности 32. Научный метод не следует просто сводить к использованию количественных методов. Материалы, которые можно найти в архивах, открытых для публики в Испании, в большинстве случаев, систематически проверялись властями, лояльными диктаторскому государству. Огромное количество записей было намеренно уничтожено 33. Некоторые работы используют глобальные демографические цифры, как базис для расчета общих потерь от гражданской войны и ее последствий. Однако, этот способ подсчета имеет относительную ценность, так как статистические данные на которых основана перепись заведомо ненадежны 34. Только частичная и санированная версия реальности может быть реконструирована с использованием таких изолированных данных. Просто изолированные "известные факты" дают сильно искаженную картину репрессий, картину частично создал сам режим Франко. Взаимосвязь между социальным кризисом в Испании и развитием правой идеологии до начала конфликта, необходимо принять во внимание при объяснении и масштаба насилия и его истоки и цели. Имеющиеся неофициальные данные позволяют предположить, что размах репрессий был таким, что его невозможно точно количественно оценить и что они были связаны с общим кризисом первой трети двадцатого столетия в Испании. Оценки серьезных историков, которые предполагают, что не менее двухсот